Владимир Сорокин «День опричника»

«Время идет, человек — терпит»

Повесть «День опричника» написана в 2006 году, т.е. почти 10 лет назад. Когда же читаешь ее сейчас, кажется, что она могла быть написана на днях: то ли за это время в стране ничего не изменилось, то ли все написанное сбывается. Тот же всесильный газ, та же неискоренимая коррупция и вседозволенность в высших чинах, крепчающий квасной патриотизм, грустная пародия на правосудие. Все эти современные реалия отражаются в произведении, делают его злободневным, почти сатирой.

«Гойда!»

Повествование идет от лица опричника Андрея Комяги, который описывает свой будничный день от пробуждения и до погружения в сон. Действие происходит в недалеком будущем, в России, после восстановления самодержавия и отделения от Запада стеной. Пока Комяга сжигает дома изменников, исполняет обязанности цензора, продает заступничество за наркотики и золото, ищет лазейки в законах для побора с транзита китайских товаров, навещает ясновидящую по поручению, обедает с государыней, моется в бане с другими опричниками, где они принимают попавшего «в опалу» графа, еще утром зятя государева, и убивают его, нам показывают, чем стала Россия и как докатилась до жизни такой.

«Горе дому сему!»

Произведение написано в жанре антиутопии. Фантастического здесь не так много. Касается это и технологий. В основном претерпели изменения самые ходовые вещи: средства связи (быстрые самолеты, телефоны с голограммой), средства для удовольствий (кибернетические наркотики, «обновленные уды») и типа. Привлекает повесть не этим, хоть описание эффекта от наркотика впечатляет. Автор рассказывает, что было бы, если бы было вот так все устроено, а не иначе, и справляется, на мой взгляд, превосходно. Россияне (подразумеваю русских, так как почти все действующие лица — русские) в этом искаженном мире играют по новым правилам, но не отличаются от россиян, что живут сейчас: имеют те же пороки, предрассудки, радости, ту же немногочисленную интеллигенцию... Образ мышления их не изменился — что создает правдивое полотно мира, пугающее своей реалистичностью. И даже если такое будущее не настанет, создается впечатление, что оно всегда будет жить, дышать где-то рядом. Трудно, будучи русским, не соблазниться на бани, кулачные бои, квас, сигареты «Родина», другими словами на «свои» продукты и традиции, которые стали привычными в показанном нам мире. Так же трудно как признать, что в котле национального менталитета, в котором отвернулись от Запада и повернулись к чуждому русскому духу Востоку, варится смрадный рафинированный сок.

«Слово и дело!»

Следует отметить язык, каким написана повесть. Язык великолепен. Читается как поэма. Наполнен фразеологизмами и старыми наречиями. Работает на повествование: по-другому в описываемом нам мире говорить бы не могли. Читая, кажется, что Сорокину не составляет особенного труда писать так. Речь и описания у него живые: льются как вода. Такого мастера Русского Слова пишущего в прозе в нашей стране еще поискать, за что, мне кажется, можно выдвинуть Сорокина в первые ряды Национальных писателей.

«Бес попутал!»

Можно долго спорить про то, кто как видит и чувствует национальный дух и куда его носитель движется. Сорокин показывает такую точку зрения, делает это убедительно, красиво, оригинально. И слава Богу.

Владимир Сорокин оказался более подкованным в истории нашей родины, поэтому его глумление над идеей «опричнины для XXI века» не прячется за красивыми словесами о целесообразности точечного террора для государства или мягких репрессий для бизнеса -- он просто художественными методами показывает, КАК это всё счастье осуществляться будет, какими методами и какими способами удача войдёт в дома Избранных, на какие взятки и откаты опричники будут покупать себе предметы роскоши, как за немалые деньги будут выручать из острога казнокрадов, как будут смачно убивать провинившихся богачей и получать по закону имущество преступника в личное пользование, с каких именно пограничных поборов будет формироваться общак Опричнины для устройства попоек и банных увеселений.

Не столько важны фактологические детали книг [вроде того, что во главе страны стоит монарх, в Москве мавзолей Ленина снесён, кладбище у стены ликвидировано, Кремль побелили, а на Красной площади устроили торжище -- собственно, как оно всегда и было, или что на Лубянке установлен памятник Малюте Скуратову, а не Железному Феликсу, магазинов нет, есть только ларьки и в них -- минимум продуктов, по два вида: колбаса (одна вареная, вторая -- копчёная), сигареты (с фильтром и без фильтра), но сыр только одного сорта, зато «Российский»], сколько важны сюжетообразующие штрихи, намечающие мир России XXI века. А описываемые Сорокиным и Юрьевым Российские Империи середины XXI века настолько похожи друг на друга, что у меня закрались подозрения о некоем общем источнике вдохновения этих совершенно разных авторов. Помимо махровой тоталитарной религиозности, пронизывающей все сферы жизни в России 2053 года, вот лишь некоторые совпадения из этих книжек:

1) В «Дне опричника» Россия 16 лет назад отгородилась от Запада и от Китая стеной -- но иностранцев выслали, похоже, ещё раньше. Выезжать за границу могут только служилые, по командировочным делам. Россия в книжке М.Юрьева так же придерживается полной автаркии.

2) Как и в «Третьей Империи», в России опять ввели сословия (с.211).

3) Спортивные состязания только местные, исконно русские: кулачный бой, гири, городки, стрельба из лука. Аналогичный подход к спортивным развлечениям у М.Юрьева.

4) У Сорокина все оставшиеся в живых 128 писателей собраны в Писательскую палату (с.58), и, как у М.Юрьева, содержатся на государственном пайке.

5) Полная монополия на средства массовой информации при сохранении минимальной видимости разнообразия: у Сорокина оставлено три газеты, у Юрьева -- два телеканала.

6) Наркотики легализованы указом «Об употреблении бодрящих и расслабляющих снадобий» -- папиросы с травой и кокаин продают в аптеках, там обустроены стойки для употребления. Запрещены героин и грибы (с.86-87). Ровно такой же подход озвучен М.Юрьевым. Вот и думай, то ли это забота верхушки о легализации своих нехитрых развлечений, то признание безуспешности американского способа борьбы с наркомафией.

7) «Машины у опричников у всех одинаковы -- что в Москве, что в Оренбурге, что в Оймяконе» (с.121). Ровно то же самое в книжке М.Юрьева -- в его мире опричники пользуются универсальным внедорожником, продажа которого гражданским лицам запрещена. Это какая-то уникальная черта тоталитарного строя: сделать так, чтобы по внешнему виду, по внешней атрибутике человека неизменно определялась его профессия или принадлежность к тому или иному сословию.

8) Указом «О именах православных» (с.164) в России по Сорокину граждане обязаны носить имена, соответствующие их национальности: так Борисы стали Борухами, Викторы -- Агвидорами, и т.д.. Ровно та же золотая (от слова «золотарь») мысль посетила голову Михаила Юрьева при написании книжки «Третья Империя», но сам он отчего-то предпочёл подписаться именно как Михаил, и именно как Юрьев. Все наивные революционеры почему-то по умолчанию мечтают оказаться в элите нового миропорядка, иных вариантов для себя они отчего-то не рассматривают.

9) Как и у М.Юрьева, в книге В.Сорокина описана «общая трапеза опричников» -- как средство братания членов корпорации или одного сословия друг с другом. Только у М.Юрьева дополнительно приглашаются проститутки, а В.Сорокин заставил своих опричников обходиться друг дружкой.

Что же до фантастики, то технический прогресс в России будущего по Сорокину немножко имеется: самолёты летают раз в пять быстрее наших, телерадио приобрело интерактивный формат, мобильники обзавелись телекамерами, а в книжках воспроизводятся подвижные изображения. Но зачем этот прогресс, если на самолёте в тайгу летают к колдунье за любовным приворотом, в книжках печатают глупые оды в честь государя, по радио всё так же глушат иностранную «Свободу» и местный «Голос беглых каторжан», а рингтоном на свой телефон заглавный герой записал крики пытаемого насмерть воеводы?

Впервые я прочитал «День опричника» лет десять назад, то есть, уже тогда это была книга, проверенная временем, а вся фельетонная актуальность из неё ушла. Казалось бы. И воспринята она мною была тогда как любопытный эксперимент со стилем и языком. Ну, и немного — как заочный спор с писателями-имперцами, начиная с Рыбакова с его «Ордусью» и заканчивая расплодившимися авторами макулатуры про попаданцев (хотя, не думаю, что Сорокин всё это читал — профессиональным писателям, как правило, некогда читать беллетристику). Да, любопытный такой эксперимент... только я не любитель экспериментальной литературы :) А для настоящей фантастики «День опричника» слишком уж ушёл от реализма. Ну, правда — с чего бы России так сильно откатываться в прошлое, что во главе её снова император, от его лица расправу над неугодными вершат опричники, и даже повседневный язык стал лубочно-старомодным.

Однако, прошло десять лет.

Я прослушал аудио-книгу и понял, что сейчас это уже не сатира и не литературный эксперимент. Это то, что раньше называли «фантастикой ближнего прицела». И что самое фантастичное в «Дне опричника» — антураж, да язык. А всё остальное мы вполне можем увидеть в ближайшие годы. Ну будут называться опричники не таким одиозным словом, а, например, «Федеральная служба защиты суверенитета» или типа того. А стена будет не из камня, а «Великий Русский Фаерволл» — суть от этого не изменится.

Легко в России быть пророком, оказывается.

Ахиллесовой пятой любой сатиры является ее коньюнктурная природа. Гоголь, конечно, велик, но современный читатель не понимает и половины того, над чем смеется и что обличает Николай Васильевич — изменились общественные порядки, социум, привычки. Многие рассказы Зощенко, Швейцера, Марка Твена устарели еще при жизни авторов. Конечно, есть Салтыков-Щедрин или, скажем, некоторые романы Пратчетта, ну так они и замахивались на вечное, древнее и корневое, стараясь не размениваться по мелочам. «День опричника» Сорокина к таким вещам не относится — это классический коньюнктурный фельетон, который отлично будет смотреться на страницах глянцевого журнала, но факт издания его отдельной книгой выглядит весьма спорно. Прошло немногим более пяти лет, а книга уже частично нечитаема — ну кто помнит сейчас человека-собаку Илью Кулика, которого Сорокин так зло высмеял, или кто, кроме филологов способен понять, кого автор пародирует в полудюжине стихотворений? Кроме того, книга не самостоятельна даже в жанре сатиры, ибо пародирует и высмеивает особую подгруппу фантастических книг, живописующих, как приход к власти спецслужб и наведение ими жесткого порядка в борьбе с «ляхами, жидами и студентами» восстановит Русь-Матушку и как мы все здорово опосля этого заживем под надзором доброго но справедливого государя — куда ж в русской утопии без монарха. Сорокин, конечно, большой мастер, способный левой ногой набросать хоть и лубочную, но вполне себе убедительную картину подобной милитократии, готовой оправдать любое преступление, любую кровь и грязь во имя добра, справедливости, Христовой веры и пинка по зад Америке (наших патриотов ведь хлебом не корми, дай только гадость какую-нить янкесам устроить). Повесть получилась забавная, временами смешная, временами страшная, временами противная (это же Сорокин, так что тема гомоебли раскрыта), что-то из футуристической проекции вполне возможно и сбудется, но определенная зацикленность на нынешнем политическом моментуме и отсутствие сюжета как такового смазывают впечатление.

День опричника — Безумно крутая книга. Она поражает воображение всеми своими составляющими: сюжетом, стилем, образами, восхитительным использованием языка. Ну и конечно тем, что при всём абсурде и сюрреалистичности мира, описываемого господином Сорокиным, в нём безошибочно угадывается наша сегодняшняя действительность.

Основой благополучия страны, провозглашены те же ценности, что и в середине XIXв, а именно: православие, самодержавие и... А вот на последней составляющей процветания государства российского, хотелось бы остановиться подробнее. В парадигме Сорокина это место занимают «люди государевы» или проще говоря — опричники. Смысл существования которых сводится к поддержанию власти государевой любыми способами. Нужно раскулачить опального супостата, государя предавшего? Это по нашу душу дело. Усмирить очередного борзописца, вздумавшего да против государыни хайло поганое открыть? Клич опричного брата. Ну а ужо о менялах убогих и прочем быдле вообще говорить неча, те в штаны прудят токмо при виде нашем. А государь то наш, батюшка в долгу не останется. Ведь вся то родинушка наша, Русь матушка премудрому то принадлежит. Уж он то найдёт чем верного пса своего отблагодарить, каку кость, да помясистее кинуть ему. Ну а опосля дела правого не грех да и в церквуху наведаться, причаститься да помолиться. Ибо куда же без духовных скреп то нам? Само собой по полосе, да по выделенной, да на карете казённой до храма добираюсь. Негоже слуге государеву в пробках, аки смерду пропащему стоять, мы то по делу государственной важности спешим, не то что эти... А коли кто перечить вздумает, высечем да прямо на площади городской, дабы не повадно другим было. И вот в таких заботах непосильных и живёт опричный брат наш. Выметаем скверну со московии-матушки, пробуем вещества запретные ну а как без этого? Работу то тяжёлую выполняем. Ну а опосля всего в жопки то долбимся с братьями нашими опричными.

В одном своём интервью Сорокин, что эта книга — нечто вроде заговора некоего. Не дай Бог, мол, чтобы события начали развиваться по этому сценарию. Но заговор этот, к сожалению всё меньше и меньше помогает. С каждым днем страна наша всё ближе к описываемой в романе картине. Опричники государевы — чиновники нынешние, имеющие и Россию и друг друга. Стена вокруг родины нашей многострадальной возводится с завидным усердием. Пусть пока не настоящая, а ментальная, но кто знает, долго ли ещё материальную ждать? Достаточно посмотреть любой выпуск новостей федерального канала, чтобы понять это. Америка — злодеи, Европа — враги. Все стремятся развалить родину нашу, Богом помазанную, беспорядки народные спонсируют, гейскую культуру насаживают, сирот наших убивают, да на органы продают. А растущее влияние РПЦ во всех сферах жизни, с этим что делать?

Вообщем, Сорокин — бесподобен, впрочем как и всегда.

Попытка Сорокина создать нечто «альтернативно — историческое» удалась. Но удалась по сорокински. Не избежал автор столь любимого им эпатажа, и не удержался от попыток если и не шокировать читателя, то хоть встряхнуть его.

Что хотел показать Сорокин? К чему приведут мечтания о «сильной руке»? К чему может привести поиск реальных и мнимых врагов? Сложно сказать. Но какую цель не ставил бы перед собой Сорокин, конечный результат оказался весьма впечатляющим, и довольно пугающим. Опричники века ХХI, оказались ничуть не лучше, а точнее много хуже своих предшественников. Их закрытая каста оказалась насквозь коррумпированной, извращённой и жестокой.

Какова жизнь в сорокинской России 21 века? На этот вопрос несложно ответить, представив какой она может быть в обществе, где тоталитаризм возведён в абсолют. Весь этот антииностранный уклад жизни, этот лубочно — квасной патриотизм, ещё больше подчёркивают всю степень несвободы и страха, всю античеловечность режима, показанного Сорокиным.

Как всегда, Сорокину удаётся мелкими, на первый взгляд ничего не значащими деталями, сделать из какого то эпизода мини шедевр. Как художнику достаточно одного мазка, чтоб подчеркнуть какую то деталь своего полотна, так и Сорокин одной фразой может сказать столько, что многим не удалось бы описать на десятке страниц. Мне, например, очень много о жизни в сорокинской России сказала маленькая деталь — на груди у Председателя Всероссийского Общества Соблюдения Прав Человека значок Союза Михаила Архангела. Деталь, очень чётко характеризующая, каковы на самом деле права человека в этом обществе.

Итог. Сорокин на высоте. Роман, при вдумчивом прочтении, весьма глубок и временами страшен. Это произведение вполне можно рассматривать как роман — предостережение.

Автор влезает на чужое поле и, выясняется, что играть на нём он не может. Перед нами дилетанские потуги изобрести велосипед. Альтернативная история -- жанр не новый, и Рыбаков или Лазарчук делали такие вещи на порядок лучше Сорокина. Огромным разочарованием оказалось также то, что наш прославленный стилист совершенно не владеет словом. Инверсия фразы при стилизации давно уже стала признаком графомании. Посмотрите, как осторожно пользуется этим приёмом Акунин, и как бездарно Сорокин. Вторая претензия к стилю: приметы нынешнего дня, новые для героя, упоминаются вскользь, а то, что для героя просто и очевидно, растолковывается в угоду малообразованному читателю. В результате читатель думающий не испытывает ничего, кроме обиды на автора, который держит его за дурака.

Какому-нибудь начинающему авторёночку можно было бы за такое поставить и шестёрочку, но ведь автор -- честь и гордость «большой» литературы...

Повесть рекламируется как пророческая, как зеркало сегодняшнего строя России.

Что мы получаем по факту? Интересную идею, которую, скажем, тот же Виктор Пелевин мог бы очень красиво развить, как, например, в Дженерейшн Пи.

Типа стена вокруг всей страны, отдали Китаю и Казахам часть областей. Себе оставили цетральную часть во вглаве с Москвой. Лапти, гусли, квас и зайчатина на обед. Было всё это, ну да ладно. Можно было бы красиво, с сарказмом расписать быт, отношения.

Сорокин же показал на двухста крошечних страницах:

— групповое изнасилование

— садомическая оргия

— групповой приём наркотиков

Где-то в сторонке дача взятки, смотр программы концерта с пердежом, поездка к ясновидящей, которая топит камин книгами, разборки с таможней (делёжка прибыли), обнажённая грудь государыни, пристрастие её зятя совокупляться в огне (для этого он дома поджигал).

И весь этот компот похабщины, пошлости и клише действительно написан лёгким слогом. Возможно, это и есть причина восторженных отзывов? Мне как то грустно от того, что чтобы антиутопия «зашла» многим, она должна быть грязной, чернушной и обязательно с развратом.

Возможно, это смотрелось бы в более легкой версии как сценка для какого-нибудь Камеди Клаба с Харламовыми и Батрутдиновыми.

Кто-то написал, что после прочтения захотелось не просто отдать книгу, а уничтожить, чтобы не способствовать распространению настолько убогой литературы. Пожалуй, я близка к такому шагу.

Давно я так не разочаровывалась и не жалела потраченных времени и денег.

Не рекомендую.

Двойственное чувство — легко и местами не без приятности читаешь, а все неловко несколько. По существу, «День опричника» такая незатейливая вещица с обилием КаВэЭновских штучек, угадаек переназванных медийных персонажей, что относимые обычно оправдания по поводу чтения Донцовой — «надоело думать» «так хочется расслабиться» и проч.- в полной мере применимы к этому роману. С поправкой, разумеется, на аудиторию, несколько более образованную. Сорокин отказался от стилевого разнобоя, всякого там концептуализма и написал практически забавную фэнтези на тему опричнина в будущем. Надо отметить, что ряд сценок и деталек сделали бы честь менее даровитому литератору, а брутальный гомосексуализм и всякие там штучки в бане позабавили и вовсе без всякого осадка. Правда, смешно — и опять ловишь себя на неловкости — прямо-таки донцовщина. Приходится констатировать откровенное раздвоение — безделица, а читается на ура.

Плохо, когда автор «боллитры» думает, что сможет написать хорошую вещь, воспользовавшись чужими методами. Но еще хуже, да и неправильно это по сути, когда любители фантастики начинают эту вещь оценивать. Критики от мэйнстрима визжали от восторга — ведь это Сорокин. Я с интересом читал, пока не дошел до фирменных признаков — гомосексуальных оргий и наркоманского бреда и, успокоился. Это не фантастический роман. То, что здесь применены некоторые фантастические приемы — не является поводом считать эту вещь фантастикой (впрочем как и все остальное, написанное данным писателем). Пелевин в этом смысле куда «фантастичнее».

Возвращаясь к роману. Написано легко. Читается за час полтора. Новых мыслей — ноль. Обидно за Ле Гуин — ее идея с золотыми рыбками в крови в руках Сорокина опошлилась до невозможности. Ну и все признаки нашего «мэйнстрима». Короче — выкинуть до прочтения.

Максимально аутентичное повествование о том, как некий служака проснулся с бодуна, помолился и поехал решать дела государственной важности, гойда! Поучаствовал в казни опального боярина, особо активно поучаствовал в изнасиловании его вдовы, гойда! Помолился. Наорал на ещё одну опальную, принял взятку от её подруги. Обдолбался какой-то синтетикой, гойда!!! Помолился. Съездил провернуть мошенническую схему в интересах государства (не помню, гойда! или нет) (не помню, помолился или нет). Поучаствовал в казни ещё одного опального боярина и следом в разнузданном fisting ass, ГОЙДА!!! Помолился. И всё хорошо, и слава Тебе Господи! Гойда!!!

Вот такое вот чтиво. Лютая мерзость, SRYV POKROVOV и DARTANYANSTVO, но, как говорится, есть и минусы. Предсказание ясновидящей по поводу того, что машина через неделю сломается, никаких последствий не имело. Непростительно для такого относительно маленького текста, хе-хе. В остальном — максимально аутентичная и зело добротная сатира.

Не знаю, что тут ещё сказать. Голубой вагон бежит-качается, ну зачем же этот день кончается... Скучновато я живу.

Чтобы понять Сорокина, надо понять, что такое концептуализм.

Михаил Эпштейн попытался определить этот термин следующим образом: «Идеи, понятия, универсалии отвлекаются от предметов, с которым их связывает наивно-реалистическое мировоззрение, и образуют самодостаточную область, «эмпиреи» чистых знаков, «концептов».

И далее следует пояснение на примере трактата художника-мыслителя Ильи Кабакова «Муха с крыльями», где возведение мухи в «слона», в разряд универсалий, раскрывает условность самих универсалий, которые, подобно алгебраическим иксам, могут принимать самые разные значения. В своем трактате Кабаков утверждает, что в качестве первоосновы размышления может быть выбран любой предмет. Его «муха», как философское основание всех оснований, играет ту же роль, что «идея» у Гегеля или «материя» у Маркса, воссоздавая целую систему соотносительных и производных категорий — политических, экономических, эстетических...

***

После идущего выше пояснения, думаю, понятно, чем занимается Сорокин. Потому что, начинал он именно как художник-концептуалист. И по его личному утверждению, концептуализм дал ему великое оружие – дистанцию между им и текстом. Он позволил взглянуть на текст как на вещь.

«И в отличие от традиционных русских писателей, тонущих в своем тексте и не могущих сказать ничего вразумительно, я получил от концептуализма как бы крылья, позволяющие парить над текстом, над этим океаном. За это я концептуальной традиции всегда буду благодарен».

Теперь должно быть понятно, что к текстам Сорокина нельзя относиться буквально. Нельзя напрямую соотносить их с реальностью и искать скрытые смыслы в потреблении фекалий, запекании собственной дочери и поедании ее вместе с соседями и пр.

И именно таким был Сорокин на протяжении довольно-таки длительного времени, пока не перешел от эстетики к этике, решив погрузиться в социальное.

***

Писатели – это такие Кассандры, провозвестники. Они могут каким-то шестым чувством уловить в повседневных малозаметных фактах предвестников будущего мироустройства.

Сорокин считает, что мы неизбежно идем к аналогу диктатуры Ивана Грозного с изоляцией от всего мира, кроме Китая, и разгулом новых опричников. Россия возвращается в средневековье: восстановлены монархия, сословное деление, телесные наказания, официальный статус Церкви; загранпаспорта граждане сожгли добровольно.

В один день главного героя – опричника Андрея Даниловича Комяги, помещается множество событий. И взятие воеводы с изнасилованием его жены, и командировка на Дальний Восток, и посещение бани с принятием новых галлюциногенных наркотиков, и посещение концерта, и пир в здании бывшего французского посольства на Ленинском проспекте, и последующая оргия и еще много чего. Повседневная жизнь царской гвардии, готовой по приказу наброситься на любого, пусть даже вчера – второго лица государства.

А что же народ? Ему обеспечена стопроцентная занятость, разрешены легкие наркотики, он славит царя-батюшку и всем доволен.

Культура воспроизводит лучшие образцы времен застоя, а главный источник дохода государства – «Линия жизни», восьмирядная магистраль прорезающая всю Россию с востока на запад, по которой нескончаемым потоком идут грузовики, перевозящие в Европу китайские товары. (Кто смотрел фильм «Мишень» Зельдовича, может представить ее воочию).

***

Вот такая веселая и вполне еще реальная жизнь. Думаю, эту книгу стоит прочитать хотя бы один раз. Для визуализации возможного будущего, так сказать.

Изрядная сатира. Одного автор не учел ( или же наоборот — на это и рассчитывал ), что для многих эта антиутопия за подлинную утопию покажется. За мир, в котором хочется жить.

Как раз та вещь, которую нужно читать у Сорокина. Злободневно и нешаблонно. Великолепная антиутопия (и одновременно рассмотренный под лупой предмет мечтаний определённой части контингента). Чернухи (относительно!) поменьше, чем в других книгах, и её можно простить ради остального.

Тщательно и пугающе проработанный мир. Раскрытие тенденций отечественной истории и действительности. Одна из знаковых книг десятилетия, да и сейчас актуальной остаётся...

Как-то спросил одного своего знакомого, что он думает о творчестве Владимира Сорокина. Тот немного подумал и выдал резюме: «Хороший писатель, но ...... говно». Прочитав «День опричника», мне к сказанному практически нечего добавить. Это не «книга предостережение», как сказано в одной из прочитанных мной рецензий. И не сатира. И не антиутопия. Это творение достаточно умного и талантливого автора, который решил выйти за рамки литературы и попробовать себя в актёрской профессии. Сыграть этакого «предостерегателя» и обличителя ...... только на выходе получился деревенский дурачок, с дебильной улыбкой кидающийся навозом в проходящих мимо людей. Остаётся только пожалеть, что я не прошёл мимо на достаточно безопасном растоянии и кусок в меня тоже таки прилетел, испачкал белое пальто. Ну на самом деле, если слепить в одну кучу все возможные русофобские штампы, немножко приправить их самыми грязными и идиотскими мифами о России и для остроты блюда добавить сцены группового изнасилования и групповой же гомосексуальной оргии в бане, в итоге мы получаем упомянутое выше говно в своей тарелке. Говно не перестаёт быть таковым, даже если тарелку наполняет талантливый повар. То что это блюдо нашло таки своих почитателей — так и мир не без извращенцев.