Борис Лапин «Первый шаг»

Читала я эту вещь в те самые 70-е. И даже оценить не могу, потому как без выражений тут не обойтись.

Это даже не торжество жестокости — ей не над чем торжествовать, поскольку она не встречает никакого протеста. Участники полёта, узнав, что были всего лишь подопытными кроликами, совершенно «не в обиде».

Муж Полины (как его, Свен?), «вычислив», что нет никакого полёта, спокойно говорит, что наблюдать за экспериментом интереснее. И уходит, оставив внутри муляжа жену и ребёнка.

Сама Полина, узнав правду, тоже не выражает ни малейшего протеста, хотя внутри осталась её маленькая дочка.

Это не люди. Это нелюди. Причём все. И те, кто ставит эксперимент; и те, над кем его ставят.

Наповал убил хэппи-энд из серии «show must go on». «В рубке, обнявшись, смело глядели на звёзды Люси и Александр». 15-летняя пигалица и 18-летний юнец, у которых, к тому же, остались на попечении маленькие дети. Они налетают...

«Так что же главное? — Движение вперёд!»

Прошу прощения, это из другой сказки.

А как, собственно, мудрые учёные планируют завершить эксперимент? Ведь какое-то поколение надо будет выпустить из «звездолёта» и открыть им правду. Впрочем, может, какому-то поколению, выродившемуся из-за браков внутри одной небольшой общины, просто устроят эвтаназию. Газ какой-нибудь внутрь запустят — и все дела. Нет людей — нет проблемы. С таких экспериментаторов станется.

Отличная повесть, искусно развивающая тему космического корабля, на котором сменяются поколение за поколением (generation ship). Тема сама по себе — «и корабль летит» — отработана в классических «Пасынках Вселенной» Хайнлайна, ее возможные ответвления есть в «Non Stop» Брайана Олдисса («корабль давно прилетел» и многое другое). Лапин — может быть, сам не зная того, — дополняет этот канон еще одним сюжетом:

Чудовищная концепция «социального эксперимента» не вызывает у Бориса Лапина ни капли осуждения, и это довольно странно. В том кругу, в котором вращался Борис Лапин (русские неофашисты-«молодогвардейцы») в 1973 году было принято называть «построение коммунизма в СССР» социальным экспериментом и относиться к нему максимально критически.

Вероятно, «молодогвардейцы» делали различие между «экспериментом» построения коммунизма (в 1973 году всем было ясно, что «эксперимент» провалился и коммунизма не будет) и экспериментами более радикальными — вроде описанного Борисом Лапиным «уютного концлагеря». Совершенно неслучайно повесть появилась именно в изданиях издательства «Молодая гвардия», именно под эгидой печальнопрославленного Юрия Медведева, литературного погромщика и черносотенца.

Интересно, что близкий к «молодогвардейцам» Сергей Михалков использовал такой же сюжет в 1970 году, в пьесе «Первая тройка». Но Борис Лапин расширил эту историю и придал ей эпический размах как в сюжете, как и в холодном цинизме.

Говорят, что в 2011 году некто О. Митрофанов по мотивам повести написал пьесу «Первый шаг», которая была поставлена на театральных подмостках. Значит, идея грандиозного «социального эксперимента» по обману народных масс остаётся актуальна и в наше время.

Да, помню, читал... На редкость мерзкая штучка, исполненная бессмысленной, людоедской жестокости. Кстати, рассказ этот вспомнился, когда начался эксперимент по моделированию полёта на Марс. Но в реальности хотя бы грядущие поколения на смерть не отправляются, а те, кто запер себя в кабине псевдозвездолёта, знают, на что и ради чего идут.

Разумеется, рассказ перечитывать не стал, честная двойка выставлена по воспоминаниям 1976 года.

Итак, повесть про очередной «полет на века» в космос. Тема довольно популярная и богатая на варианты развития событий. Ее уже опробовали и Роберт Хайнлайн, и Гарри Гаррисон, и Ларри Нивен, и Клиффорд Саймак, и Кристофер Прист. Чего же нового внес в эту последовательность сюжетов Борис Лапин?

Во-первых, его повесть — своеобразный психологический детектив, а вовсе не космическая авантюра (как у Гаррисона). Главная героиня пытается методом ретроградного анализа выяснить причины УХОДА (читай: самоубийства) своего мужа и командира корабля по совместительству. Во-вторых, в произведении очень детально описан процесс воспроизводства и смены поколений со всеми возникающими при этом проблемами. Это весьма тонкое место для подобного рода проектов (полеты длиной в несколько поколений): чтобы сохранить разнообразие генотипа, требуется довольно много людей уже в первом поколении (восьми будет явно мало) и строгий закон сочетаемости брачных пар (больше напоминающий производственный план). Тут уж не до симпатий и «чистой любви» — сохранить хотя бы минимальное число членов экипажа... В-третьих, автор затронул и весьма актуальную тему психического климата ограниченного в объеме коллектива людей. Обычно именно на основе этой линии строится большинство описанных выше сюжетов. У Хайнлайна поколения людей забыли о своей основной цели и деградировали до уровня первобытного общества, у Гаррисона — сохранили знания, но разошлись в понимании философии жизни, а у Приста самоцелью общества стало обслуживание машин и механизмов их общего самодвижущегося дома. Именно разностью подходов авторов к означенной проблеме и ценны все эти произведения. Но у Лапина имеется и «второе дно», которое раскрывается в финале и корне меняет само отношение к экспедиции. В принципе, наблюдательный читатель уже к середине повести может догадаться о реальной сути происходящего.

Повесть читается легко, авторский слог прост и понятен даже для подростка (именно в такой период я и познакомился с сим произведением), сюжет захватывает и обескураживает своим неожиданным финалом (который был позднее использован в сценарии отечественного фильма «Большое космическое путешествие»). По моему мнению, это лучшее произведение сборника фантастики 75-76 гг. и явно заслуживает внимания читателя.

-----------------

РЕЗЮМЕ: рассказ о подводных камнях общества «корабля поколений», направленного к одной из ближайших к Солнцу звезд. После прочтения читатель вправе поставить вопрос о гуманности и целесообразности подобного эксперимента.

Довольно интересный рассказ, но уже с непрактичным сюжетом — корабль летит к далеким звездам и на нем одно поколение сменяет другое, исполняя ЦЕЛЬ миссии. Сейчас в подобных сюжетах все более гуманно — всевозможные криокамеры и анабиозы, не говоря уже о путешествии в над/под пространстве со сверх скоростями. Но концовка ставит все на свои места, и как тут уже говорили — были времена, когда подобное мышление главенствовало при поиске решений и есть реальные примеры, а рассказ лишь доведение до абсурда этих идей.

как итог — жесткое произведение, без оценки автором идеи.

Повесть вполне себе на уровне: звездная экспедиция, интрига, неожиданная развязка. Но больше всего поразило то, что автор так и не дал оценку бесчеловечности происходящего. Как так и надо, и все это нормально. А впрочем, время тогда такое было.

Очень-очень-очень странное повествование, особенно для периода «построения развитого социализма». Повесть резко выделялась на фоне весьма специфической абсолютно бесполой и бесконфликтной советской фантастики именно этого периода. Мне поэтому произведение и запомнилось. Еще удивлялся, как это допустили к печати такое бесчеловечное произведение-ведь нас учили, что человек при построении коммунизма — главное... Причем внятного объяснения, для чего этот людоедский эксперимент проводился, не последовало.

А прочитать ее тем, кто не знаком с повестью, уверяю, будет весьма любопытно.

В детстве меня просто бесила концовка фильма «Большое космическое путешествие». Но там детишек всего пару недель дурачали, не больше тут же поколения. Вещь вызывает откровенное омерзение. И главное чего там столько времени экспериментаторы наблюдали? это выше моего понимания! А как насчёт первого поколения? Им ведь напрямую врать были должны.

Достаточно слабая и глупая повесть.

Идея проваливается в сой основе — отправить корабль на облёт вокруг звезды (не колонизацию или исследование какого-то уникального объекта) за 300 лет. Анабиоза и бессмертия в этот сеттинг не завезли, поэтому полёт происходит со сменой поколений. И тут выбирают 8 человек для первого поколения, учитывая что во время полёта родится не менее 10 поколений (а судя по рассказу их должно быть больше), то не трудно догадаться к чему приведут близкородственные связи.

Основное возбуждение при обсуждение вызывает концовка:

P.S. засели отзывы Groucho Marx и Alexey Zyryanoff

Эта короткая повесть открывает сборник-антологию «Фантастика 75-76». Первые страниц пять это напоминает классическую советскую фантастику, в которой есть мысль о первопроходчестве в космосе и прогрессе науки на службе у человека. Но вот что дальше, то – галимая ересь. Столько антинаучного и нелогичного, словно бы эту повестушку писали современные российские авторы боевой фантастики и фэнтези.

По сюжету: набирается восемь членов экипажа для полёта вокруг ближайшей звезды, которую нужно обогнуть и вернуться на Землю за 300 лет.

Начинается самое сомнительное с наивного посыла, что женщины на борту обучают своих маленьких девочек тому, что нужно быть красивыми и гибкими, чтобы нравиться мужчинам, а вот последние могут оставаться, дословно, «неповоротливыми». Это даже не ирония, а всерьёз задуманная идея автора-мужчины. Люди будущего, по мнению Лапина, это мыслящие вагинами женщины и убогие мужчины, которым позволено за собой не ухаживать, но пользоваться красотой и гармоничностью женщин. И это середина 70-х, а не наши инстаграмные дни. Ладно это. Дальше хуже.

Автор настаивает на том, что самоубийство на корабле будущего – это норма, которая прописана в правилах устава корабля. И на протяжении недолгих лет желающих покончить с собой посредством прыжка в горячий реактор будет немало. Это при том, что по сюжету отбор экипажа шёл по совместимости по десяткам биологических и психологических критериев.

Супруг одной из четырёх пар вдруг заистерил и – прыгнул в реактор. Никакой записки, просто так решил. Его жена утром долго искала его на борту, а когда догадалась, то... детям объяснила, что это нормально и он имел полное право на самоубийство и с этим надо смириться.

Потом один немец Руди увидел свою жену в каюте у другого мужчины и... оказалось, что он, Руди, отъявленный ревнивец, который потом молотком насмерть забил мужика, а затем – прыгнул в реактор во искупление своей вины как убивца. Где тут совместимость психологических характеров? Автор явно не задумывался. Это ещё при том, что у автора его экипаж в момент отлёта узнают друг друга впервые. То есть, не было наземного тестирования совместимости, а каким-то удалённым способом подобрали по психологическим критериям команду, которая узнала о своём существовании, когда уже нужно взлетать и отправляться к ближайшей звезде. То есть, после полёта Юрия Гагарина исторические факты подготовки других космонавтов автора вообще не смутили. До этой повестушки космический экипаж жили в одной гостинице, а писатель из Сибири решил, что в будущем будут подбирать по десятку критериев дистанционно, а затем... эти «избранные» будут прыгать от истерики в горячие реакторы и убивать МОЛОТКАМИ других мужиков.

И все самоубийцы уходят в тот самый горячий реактор молча, не предупреждая никого. В основном это мужчины. Умирая, они оставляют жену и детей, ничем не объясняя своего ухода. Так с самого первого самоубийцы и пошло. Я уж не говорю и не спрашиваю, наверно, давно умершего Бориса Лапина, какой такой реактор на космическом корабле, в который можно прыгнуть, открыв дверцу? Видимо, для сибиряка Бориса Лапина звездолёт – это одно и то же, что и земной локомотив: стоит лишь открыть дверцу и напрямую увидеть жар, подталкивающий поршни двигателя.

На борту корабля есть табак и его курят многие вполне свободно. Это опять же Борису Лапину показалось вполне вменяемым. То есть, он не смог отказаться себе во вредной привычке и приписал это и своим героям.

Я вообще поражаюсь, как такое могли публиковать в 70-е годы в СССР. Тут не то чтобы логики и научной разумности нет, тут вообще намешано столько аморальной ереси, что поражаешься, как это вообще относится к научной фантастике. Это скорее сюрреализм, чем научное представление о будущем.

Многие советские фантастические произведения сейчас закономерно неактуальны из-за всякого рода устаревших понятий, но такая вещь, как эта повестушка, при любом режиме недопустима. На что ориентировалась редколлегия сборника – уму непостижимо.