Генри Лайон Олди «Важнейшим из искусств для нас является кино...»

Олди, как обычно, подмечают все совершенно правильно — но решающих критических выводов не делают. Ограничиваются констатацией факта.

Да, есть такой порок в современной литературе — «визуализэйшен» (как я его называю). Т.е.: сейчас уже нельзя просто написать «Доктор вошел в подъезд». Надо так: Доктор шел. Вдруг перед ним на тротуаре выросла ТАРДИС. Он вошел в нее. Там была панель с красной кнопкой. Он нажал кнопку, все заверте..., небо вспыхнуло — и он оказался в подъезде.

(Уловили, в чем суть? Простые действия, к. достойны максимум одной-двух фраз, даются через картинку, через образы. А образы такое дело — с ними вообще надо осторожнее).

Так же точно воспоминания героев нельзя давать флэшбэками, потому что это прием из дешевых мексиканских сериалов. Воспоминания даются просто: «Он думал, что...» Тут, кстати, Ол. и Ди. сами неоднократно согрешали, впадая во флудословие ;)) И уж конечно, не стоит наезжать на «прозаические раскадровки» (протянул руку — коснулся трубки — приложил ее к уху...) Имхо, телефонная трубка — это НЕ ОБРАЗ. Это просто ОПИСАНИЕ! А они могут быть сколь угодно длинными, развернутыми. Желязны так писал, например. И что?.. Это сразу превращает его в непрофессионального писателя? (Думаю, что нет ;))

Но вот зачем, например, Лючано видит во сне колеблющуюся вагу, под к-рой, как марионетки, закреплены Штильнер и Эмилия? Зачем он представляет себя «кукольником», управляющим их отношениями? Через мысли самой Эмилии все то же показать было нельзя?..

Зачем в голове у Лючано «сидят» маэстро Карл и Добряк Гишер? Нет, даже не так: почему вместо «сказал Гишер» нельзя написать «сказал КАК БУДТО ГОЛОС Гишера?» И сразу — мы уже не «видим» персонажа, но «слышим» его. Более тонко сделать, чтоб смысл тот же, а «визуализэйшена» — нет.

Короче, вывод: гг. авторы! Начинайте с себя.

(При всем при том — статья неплохая. Серьезная и актуальная; они просто... недотянули :glasses:).

С одной стороны, авторы, конечно, правильно описывают тенденцию, но, с другой, я извиняюсь, со своим описанием они опоздали лет этак на 50, а то и больше. С той поры, как кино реально пошло в массы (у нас — в 1950-е, у других — пораньше), и литераторы вполне почувствовали угрозу своему бизнесу, они — по крайней мере самые чуткие из них — ударными темпами стали «перенимать опыт» самого массового из искусств... в советское время описанным авторами образом писали даже не единицы, а десятки писателей... какой-нибудь Юлиан Семёнов сразу писал заготовку для будущей экранизации (практически «режиссёрский сценарий»), а не «литературное произведение», и не просто так стал миллионером ещё в пору глухого социализма, а потому что «оседлал волну» и практически каждое его произведение тут же получало воплощение на киноэкране. И далеко не он один правильно «почувствовал пульс времени». Не говоря уже о бесчисленных западных бестселлероклёпах. Тот факт, что несмотря на всю тотальную «визуализацию» искусств, в т.ч. и изящной словесности, остаются ещё чудики, которые пишут архаические романы на 700 страниц, которые читать можно только если тебе совершенно некуда спешить и времени вагон (т.е.только пенсионерам) — по мне, не должен внушать ложного оптимизма. Роман (особенно на 700 страниц) как формат настолько устарел, что даже непонятно, как такая «жизнь после смерти» может продолжаться в нашем мире, где телеграммы сокращают до трёх слов, п.ч.нет времени на больший объём. Любители старины в любом, даже самом продвинутом техномире, наверняка будут. Только: а) они никогда не будут определять погоду, б) рано или поздно — как показывает практика и вся история технологического развития — большинство рыночных ниш для таких любителей старины просто сходит на нет: когда у вас 1000 покупателей новых гаджетов и 100 — старых граммофонов, смысл производить граммофоны ещё какой-никакой есть; когда у вас миллион покупателей новых гаджетов и 10 — старых граммофонов, никакая «любовь к искусству» не заставит вас продолжать производить граммофоны. Потому что они станут золотыми. Любой нормальный писатель в настоящее время понимает, что смысла писать роман на 700 страниц нет не только финансового (гонорар нынче практически не зависит от листажа), но и, простите, «художественного». Если писатель хорош, он и на 300 страницах выскажет все те важные мысли, которые хочет донести до читателя, — и в достойной форме. Если он бездарь, то хоть тысячами страниц строчи — толку будет ноль. Если сказать нечего, то любое увеличение объёма вырождается в элементарную халтуру. А как показывает вся история мировой литературы, 90% писателей сказать совершенно нечего — они просто люди, которые пишут для того, чтобы заработать на жизнь.