fantlab ru

Владислав Женевский «Запах»

Рейтинг
Средняя оценка:
7.47
Оценок:
138
Моя оценка:
-

подробнее

Запах

Сборник, год

Аннотация:

Издательство «АСТ» и серия «Самая страшная книга» счастливы и горды представить вниманию взыскательной публики первую авторскую книгу серии. Книгу автора, который ушел от нас слишком рано — чтобы навеки остаться бессмертным в своем творчестве, рядом с такими мэтрами, как Уильям Блейк, Эдгар Аллан По, Говард Филлипс Лавкрафт и Леонид Андреев.

«ЗАПАХ» Владислава Женевского (1984 — 2015) — это безупречный стиль, впитавший в себя весь необъятный опыт макабрической литературы прошлых веков.

Это великолепная эрудиция автора, крупнейшего знатока подобного рода искусства — не только писателя, но и переводчика, критика, библиографа.

Это прекрасный, богатый литературный язык, которым описаны порой совершенно жуткие, вызывающие сладостную дрожь образы и явления.

«ЗАПАХ» Владислава Женевского — это современная классика жанров weird и horror, которую будет полезно и приятно читать не только поклонникам ужасов и мистики, но и вообще ценителям хорошей Литературы.

Примечание:

Книгу официально рекомендуют:

- Фантлаб

- Зона Ужасов

- вебзин DARKER

«Нельзя измерить мою печаль от ухода Влада. И все же я счастлив, что выходит сборник его работ. Я действительно буду по нему скучать» Джефф Вандермейер, писатель (США), обладатель премий «Ньюбела», «Локус», премии Британской ассоциации научной фантастики и др.

«Мы так долго ждали рождения «русского Стивена Кинга», что едва не профукали отечественного Лавкрафта, Эверса и По в одном лице, настоящую «звезду» российской хоррор-литературы — Владислава Женевского» Парфенов М. С., писатель, составитель антологий «Самая страшная книга 2014 — 2016», «13 маньяков», «Хеллоуин», «Темные».

«На его мрачное творчество хотелось равняться. Влад был супергероем, который сумел справиться со своими темными способностями и использовать их во благо» Александр Подольский, писатель, главный редактор (2012 — 2015) вебзина DARKER.



В произведение входит: по порядкупо годупо рейтингу


7.82 (108)
-
6.77 (136)
-
  • Веки (2016), написано в 2006  
6.31 (195)
-
10 отз.
7.05 (200)
-
4 отз.
  • Она (2016), написано в 2005  
6.75 (162)
-
3 отз.
6.29 (187)
-
8 отз.
7.06 (168)
-
6 отз.
6.80 (156)
-
4 отз.
  • Жар (2016), написано в 2006  
6.13 (187)
-
6 отз.
7.08 (120)
-
6.53 (207)
-
6 отз.
7.43 (378)
-
20 отз.
7.59 (160)
-
6 отз.
6.48 (230)
-
6 отз.
6.21 (217)
-
7 отз.
6.88 (116)
-
7.74 (225)
-
11 отз.
7.32 (167)
-
5 отз.
7.16 (175)
-
5 отз.
  • Мёд (2016), написано в 2014  
7.27 (206)
-
5 отз.
  • Kom (2016), написано в 2014  
7.31 (141)
-
4 отз.
6.55 (107)
-
8.34 (111)
-
1 отз.
8.32 (99)
-
1 отз.
8.27 (95)
-

Обозначения:   циклы (сворачиваемые)   циклы, сборники, антологии   романы   повести
рассказы   графические произведения   + примыкающие, не основные части


Награды и премии:


лауреат
Рукопись года, 2015-2016 // Гран-При (посмертно)

Номинации на премии:


номинант
Книга года по версии Фантлаба / FantLab's book of the year award, 2016 // Лучший роман / авторский сборник русскоязычного автора

номинант
«Итоги года» от журнала «Мир Фантастики», Итоги 2016 // Книги — Мистика и хоррор года

номинант
Интерпресскон, 2017 // Дебютная книга

FantLab рекомендует:

Запах


Похожие произведения:

 

 


Издания: ВСЕ (1)
/языки:
русский (1)
/тип:
книги (1)

Запах
2016 г.




 


Отзывы читателей

Рейтинг отзыва


– [  20  ] +

Ссылка на сообщение ,

Творчество Владислава Женевского, как и любую классическую литературу, не нужно рекламировать. Известность пришла к нему сама – каждый, кто сталкивался хотя бы раз с его прозой, непременно желал добавки, а после, насытившись силой и красотой слога, принимался расхваливать рассказы Влада перед своими знакомыми. Возникало естественное любопытство, и… К тому времени, как состоялась первая публикация (если не ошибаюсь, рассказ «Бог тошноты» для сборника «Тёмная сторона дороги»), Женевский был уже «популярен в узких кругах». Правда, он открещивался от славы, как мог, и до последнего оставался верным себе.

Влада не раз спрашивали, почему он не напишет роман. «Творчество даётся мне тяжело, приходится выжимать из себя каждую строчку», отвечал он, «Поэтому над романом работать будет очень тяжело. Каждая страничка – день писательского затыка. Я бы хотел писать бегло, но НЕ МОГУ». Творческий процесс он сравнивал с тяжёлой атлетикой, заниматься которой с годами не становится легче – нужно навешивать новые и новые блины. Поэтому стоит ли удивляться, что наследия Женевского хватило на небольшой сборник.

Свои коррективы в творчество писателя внёс и рак: в разные годы у Влада обнаружили три опухоли, и все – в голове. После первой операции Женевский, по его словам, «впал в затяжную творческую кому», из которой выходил не один год. Вторая операция истощила его настолько, что на творчество не оставалось сил. Третья опухоль оказалась злокачественной... Не возникни хотя бы одного из этих образований в мозге, сборник получился бы другим – более пухлым, менее мрачным, с совсем другими рассказами. Но вышла именно такая книга.

«Запах» – собрание бриллиантов макабрической прозы. Почему макабрической? Потому что дух смерти, страх перед её неизбежностью, влечение к ней – те магистральные мотивы, что пронизывают большинство стихотворений и историй, представленных здесь. Взять хотя бы «Огоньки», следующие за трогательным предисловием от Михаила Парфёнова и товарищей по литературному цеху. «Разбегись, оттолкнись, и зверёнышем вниз, прямо в бездну, в пучину, забудься, простись». Что такое посмертное существование? Всего лишь «бледный огонёк», ничтожный по сравнению с тем, что «больше Вселенной».

Противоречивый образ предстаёт в рассказах «Она» и «Запах». И это не костлявая старуха, отнюдь, но нечто, столь же притягательное, сколь и безжалостное. В юношеском «Она» это существо, прячущееся в подвале старого дома. Каждый, кто сталкивается с ним, узнаёт в фигуре, сотканной из света, свою мать, жену, свою истинную любовь. К слову, в этой истории Женевский умудрился спрятать четыре микрорассказа, каждый со своим сюжетом и манерой повествования. В более позднем «Запахе» смерть уже – безобразное и нелепое создание, к которому, однако, безудержно влечёт каждого, кто с ним столкнётся.

Женевский был атеистом. Определённое влияние на него оказали идеи Питера Уоттса – например, та, что люди являются сложными живыми машинами, не более и не менее. Непростым было и отношение к Богу: как доказать, что тот, кому поклоняются миллионы, на самом деле выглядит, как бородатый мужчина в тоге? Каковы мотивы этого существа? Действительно ли он спасёт людей от самих себя, или... что? Отношение Женевского к религии отразилось во множестве рассказов. Например, «Атеист» за отсылками к классике скрывает мысль о тоске по богу, который так и не возникает в повествовании. Не зря автор рисует условные и как будто иллюзорные декорации: миг откровения – и они окажутся фальшивыми даже для самого протагониста.

Идея «Бога тошноты» другая: что, если у каждого предмета, явления или существа есть свои боги? Подобная идея была не у одного писателя, но Женевский и здесь сумел быть оригинальным, прибегнув к манере повествования от второго лица и изобразив очень странное божество.

Об «Идолах в закоулках» следует рассказать отдельно. Рассказ является частью межавторского проекта «Сутемь» о проклятом городке, где творится всякая чертовщина. В проекте участвовал не только Влад, но и Андрей Сенников, Борис Левандовский, Александр Подольский и другие. К сожалению, проект был закрыт. «Идолы» – кусочек пазла, который, возможно, заканчивается перед «Прямо в темноту» Сенникова (сборник «13 маньяков»). Возможно. Но это не важно. Рассказ Женевского – самостоятельное произведение, которое можно читать в отрыве от цикла. Оно также повествует об идоле – скорее всего, дальнем родственнике Бога Тошноты – который похож на человеческое сердце и говорит на языке крови. Перед смертью Женевский писал, что хотел бы расширить пантеон своих созданий, возможно, даже обратиться для этого к более крупной форме. Увы...

«Искусство любви» – попытка обратиться к сонму Великих Древних. Бывалым культистам впору устраивать соревнование: сколько отсылок к ГФЛ они найдут в этой истории? Рассказ понятен и без «пасхалок», но подлинное удовольствие от него ощутит только знаток творчества «затворника из Провиденса». Кстати, за фигурой главного героя, Фэрнсуорта, с его опухолью в голове, мерещится сам автор... а может, это всё тени.

«Kom» – один из поздних рассказов Женевского; сам Влад говорил, что хотел бы и дальше писать в таком же отстранённом тоне, как и здесь. Здесь есть и мифология (на этот раз скандинавская), и переход в другой мир (или смерть, как кому угодно). Встречается и мотив изменения привычной реальности, так любимый Владом. Нельзя не отметить, как прекрасно «Kom» завершает художественную часть сборника: слова звучат, складываются в симфонию, гармоничную, со множеством оттенков и светотеней. И на этой прекрасной ноте, когда хочется читать ещё и ещё, – финиш, обрыв...

Не следует думать, будто Женевский прибегал лишь к трём вышеозначенным темам. В его арсенале есть прекрасные исторические рассказы – «Запах», «Зевака», «На дальних рубежах». Интересна история создания «Никогда»: Влад рассказывал, что вдохновился буклетом альбома «Майн Кайф» братьев Самойловых, где изображена пластиковая кукольная ручонка, которая будто тянется вверх. Благодаря этой картинке Женевский придумал одно из самых оригинальных своих созданий, поместив его в исторические декорации.

А о «Мёде», одном из наиболее пугающих своих рассказов, Влад писал: «Когда-то услышал раннюю песню Шевчука «Башкирский мёд». Песня так себе, но однажды мне подумалось: «вампирский мёд» (я вообще люблю коверкать слова песен). Потом задумался, как бы такой мёд мог появиться, кто и для кого его мог собирать. Рассказ написал на фоне реальной уральской долины, где отдыхал много лет. А однажды даже заблудился, перейдя реку вброд. Все остальное выдуманное — и собака, и герой».

Можно писать ещё долго – о миниатюрах «Жар» и «Веки», где взвешено каждое слово, о стихах, из которых можно составить отдельный сборник. Не меньшего внимания достойны и переводы, блестящим образцом которых может стать сборник Питера Уоттса «По ту сторону рифта». То же самое можно сказать и о критике, большая часть которой осела в «DARKER'е» и на «Фантлабе». Это разрозненные частички великого наследия, о котором будут писать ещё не раз, сейчас, через пять, десять, двадцать лет, и в будущем, когда мы, современники писателя, присоединимся к сонму бледных огоньков, блуждающих во тьме.

Оценка: 10
– [  9  ] +

Ссылка на сообщение ,

Если бы в каком-нибудь ВУЗе решили ввести курс «темной» литературы и поинтересовались бы моим мнением, с творчеством каких авторов студентам этого курса следует познакомиться, то, наряду с По, Лавкрафтом, Бирсом, Эверсом, Рампо, Кингом, Баркером и другими классиками я бы, не задумываясь, назвал имя нашего соотечественника Владислава Женевского. И вовсе не потому, что знал этого автора лично. Многие могут подтвердить: когда речь заходит о литературе, я не завышаю оценки «по дружбе». Немало случаев было, когда, собирая ту или иную антологию, я «заворачивал» тексты своих хороших знакомых, друзей и коллег, если считал эти тексты слабыми — а слабые тексты бывают у всех... кроме, разве что, Владислава Женевского. Равно как я принимал и буду принимать в антологии время от времени такие истории, которые мне субъективно «не очень», когда вижу, что дело во вкусовщине, а не в недостатке мастерства у писателя. Собственно, лично мне не слишком полюбились такие новеллы Женевского, как, допустим, «Бог тошноты» или «В глазах смотрящего», но, черт подери, они все равно хороши, безотносительно того, насколько они близки или не близки мне как читателю.

Это другой совершенно уровень. Вы можете быть ценителем Достоевского и не любить Чехова, либо наоборот — с трудом заставите себя прочитать «Преступление и наказание», но восхититесь «Вишневым садом». Вне зависимости от ваших личных пристрастий и Достоевский, и Чехов остаются мастерами слова, классиками и образцами. Также я, например, принимаю Лавкрафта — это не вполне «моя» литература, но я осознаю и признаю заслуги ГФЛ перед жанром и перед искусством. И если, допустим, Стивен Кинг порой позволял себе критиковать стиль Лавкрафта, то одновременно признавал, что тот же Лавкрафт повлиял на его, Кинга, становление как писателя.

С творческим наследием Женевского ситуация похожая. Даже те его произведения, которые не «цепляют» персонально меня (а таких на самом деле не много), все равно остаются прекрасной литературой. В высшей степени несправедливо, что автор написал так мало и больше уже ничего не напишет. В высшей степени справедливо, что именно книга Владислава Женевского стала первой авторской книгой в серии «ССК», где ранее выпускались только антологии.

Женевский безумно хорош как писатель. Это я заявляю не просто так. Мне, в конце концов, есть с чем сравнить. Я и сам пишу (иногда мою писанину даже хвалят) и, конечно, я немало читаю. И молодых читаю, и признанных мастеров. У современных авторов уровня Анны Старобинец или, допустим, Марии Галиной, я редко, но порой все-таки «спотыкаюсь» на какой-либо фразе, предложении, ловлю себя на мысли, что «вот здесь уважаемый автор, пожалуй, увлекся или был недостаточно внимателен в редактуре». Знаете, такое мимолетное мерзенькое чувство, которое испытываешь, встречая едва уловимую шероховатость у достойного автора. У молодых, не столь признанных, шероховатостей куда больше. У графоманов и посредственных ремесленников (да, даже у тех, кто издается большими тиражами) ляпы встречаются чуть ли не на каждой странице. Из относительно свежих примеров последнего рода: угораздило открыть одну из книжек Тармашева и чуть ли не в первом же предложении столкнуться с фигурой, «затянутой в скафандр химзащиты» (скафандр — не тот вид одежды, в который можно «затянуть», это не трико из латекса).

В «Запахе» Женевского ни одной подобной шероховатости нет. Не замечено. Даже в ранних вещах, вроде «На дальних рубежах». В этой книге вообще нет никаких шероховатостей. И это первое, что стоит отметить, поскольку это — показатель очень высокого уровня писателя. Зато в «Запахе» есть масса другого, сугубо позитивного.

Здесь есть многочисленные отсылки к классике: самые разные (прямые эпиграфы, скрытые цитаты, аллюзии) и к самой разной, не только литературной (Баркер, Кинг, Брэдбери, Лавкрафт, Мильтон, Овидий), но и кинематографической («Чужой», «У холмов есть глаза»), и музыкальной (группа «Агата Кристи», например). Это если говорить о том, что можно уловить сходу, «на раз-два», на деле подобных отсылок куда больше.

Здесь есть богатейший и очень «вкусный» авторский язык. То, что хочется цитировать, но этого «хочется» ТАК много, что трудно выбрать что-то одно. Проще оставить выбор на волю случая и открыть случайную страницу «Запаха». Что я и сделал — и оказался (случайно!) на первой странице одноименной новеллы. И вот первые же слова первого абзаца:

цитата

Сумрачным ноябрьским утром 1867 года над Парижем угрюмой коммуной толклись сизые тучи, извергавшие из недр то холодную морось, то снег.

Обратили внимание на это слово — «коммуна»? Заметили, как изящно и метко оно разместилось, одновременно дополняя и отражая и исторический контекст (Париж 1867 года!), и само звучание этого предложения («сумрачным», «утром», «угрюмой», «коммуной», «тучи» — мы как будто слышим глухие завывания ветра посреди мрачного ненастья). Гениально, так мало кто может.

Снова даем порезвиться слепому жребию, и натыкаемся (на странице 264, новелла «Искусство любви») на фразу:

цитата

В каком-то смысле существование этой повести оскорбляло литературу больше, чем мемуары старого резонера или вирши о котятах.

Еще один бросок костей, и выпадает «127»:

цитата

Бледное лицо юноши светилось, как гнилушка.

Куда не ткни — попадаешь в яркий образ, в мысль, в тонкую игру слов и символов. А ведь это лишь случайные фразы, выпавшие, как гроши из туго набитого кошелька, из богатого, сочного контекста. «Запах» в этом смысле — настоящее пиршество для гурманов, ценящих превыше всего красоту слога.

Но «Запах» не ограничивается лишь этим. Мне доводилось и прежде читать безукоризненно грамотную, умную, достаточно сочно написанную прозу, жанровую прозу в том числе, которая оставалась при этом неимоверно скучна, сера, вторична, пуста. Не только язык и стиль делают классиков классиками, мастеров — мастерами.

Нил Гейман назвал один из сборников своих рассказов «Дым и зеркала», имея в виду, что по-настоящему классный автор может произвести на читателя впечатление сродни тому, которое производит на зрителя умелый фокусник, выуживая из рукава голубя или кролика из цилиндра. Стивен Кинг в том же смысле говорил о писательстве, как о телепатии. Истинно классный автор в чем-то — чародей, волшебник. Не просто так и в русском языке давно в обиход вошло выражение «магия слова». Владислав Женевский был из породы магов, которые умеют творить настоящие чудеса. Такие, что я и сейчас, перечитывая его рассказы (даже те, что мне самому субъективно «не очень»), в какой-то момент готов хлопать в ладоши и визжать от восторга.

И он делал все это, находясь «на темной стороне». Как в коротком рассказе (из раннего) «Веки», где автор заставляет нас бояться... моргать. И рисует жуткую картину, которая особо впечатлительных натур может на долго лишить сна: о, эти бледные губы в бездонной тьме за прикрытыми веками, эти губы, которые будут целовать вас целую вечность. Как в новеллах «Идолы в закоулках» и «Никогда», с удивительными образами, одновременно отвратительными и прекрасными: паукообразный монстр, подобный человеческому сердцу... плотоядный цветок в виде детской руки... Господи боже, какой взлет фантазии, какой сладостный кошмар — наяву. Как в историях вроде «Бога тошноты» или «Мёда», в которых автор использует сложные литературные приемы, в одном случае ведя практически все повествование во втором лице («ты», «ты», «ты»), а в другом специально делая текст «медовым», тягучим — все для того, чтобы в финале внезапно вывести на сцену то, для чего было нужно использовать эти приемы... Вывести — и привести нас, читателей, к этакому литературному оргазму. Вызвать ощущение сродни тому, что испытывает герой новеллы «Запах» — почти сладострастное омерзение, которого всегда мало.

Женевский мало склонен к прямому морализаторству, но он всегда или почти всегда интеллигентно и ненавязчиво приглашает читателя еще и подумать. Его проза (и его поэзия — в сборник вошло и несколько коротких стихотворений автора) глубока, многогранна и символична, будь то драматический вирд «В глазах смотрящего», в финале которого героиня теряет душу в лабиринте зеркал, или же трогательный, печальный «Kom», где потерявший близкого человека герой обнаруживает себя на корабле, созданном из ногтей мертвецов (да, опять аллюзия, теперь уже мифологического толка), будь то депрессивный «Ключик» с его холодным и безжалостным (безнадежным!) посылом о том, что «к каждому замку можно подобрать свой ключик» (метафора неизбежности смерти, если брать в широком смысле), или же едва ли не сатирическое «Искусство любви» с лавкрафтианскими монстрами, явившимися в мир при помощи буквенного «кода», скрытого в дешевой литературной мелодраме «пролюбофф».

Я редко ставлю в своих рецензиях оценку «10 из 10», так как это оценка в моей личной табели о рангах равнозначна четкому утверждению: «шедевр, с какой стороны не взгляни». Тем приятнее, что такой оценки заслуживает книга отечественного автора. Хотя оценить по достоинству ее смогут не все и не всегда. Иногда — это правда — нужно изрядно вырасти самому, чтобы увидеть нечто огромное, многогранное. Мне, например, понадобилось с десяток лет, чтобы должным образом настроиться и посмотреть от и до «Солярис» Тарковского и признать эту картину шедевром. Думаю, если вам «Запах» не покажется сейчас таковым, но вы «что-то такое» в этой книге все же уловите, то, значит, сможете к ней вернуться позднее, чтобы, нарастив «мускул» литературного и эстетического опыта, отдать творчеству Владислава Женевского должное. Удачи вам в этом. Я буду завидовать вам белой завистью.

Оценка: 10
– [  14  ] +

Ссылка на сообщение ,

После столь активной рекламной кампании в соцсетях, перед прочтением «Запаха» в голове безостановочно вертелась вполне очевидная мысль – «а не перехвалили ли?». Но, к счастью, от подобного вопроса уже к сотой странице не остаётся ни малейшего следа, а вот желание назвать Владислава Женевского не просто «талантливым автором ужастиков», но «гением» — возрастает в геометрической прогрессии.

В лучших произведениях Женевского («Она», «Огненная птица», «Атеист») можно с лёгкостью «раствориться» во время прочтения. Это именно та магия слова, которой писатель владеет безгранично, и с помощью которой он мастерски рассказывает истории с максимальной яркостью деталей. Неприкрыто высокий уровень эрудиции автора позволяет с головой погрузиться в сюжет – ни от одного из рассказов невозможно оторваться, пока он не будет прочитан залпом до конца. Описания потрясающе изысканные и ничуть не тяжеловесные. Конечно, попались в сборнике и произведения, лично мне не приглянувшиеся («Веки», «Каждая»), но тут дело сугубо во вкусах – ведь ни в одном из рассказов Женевский ни на секунду не даёт повода усомниться в его таланте и мастерстве сочинителя. Тем более что на один не сильно впечатляющий рассказ чуть дальше приходятся настоящие шедевры – такие, как «Никогда» и «Зевака».

Здесь же хочется отметить и крайне удачную структуру книги – начинаясь с вводных рассказов из раннего творчества, в основном направленных на подготовку читателя к внедрению в загадочный, порой очень странный мир писателя, в середине книга взрывается лучшими из творений Женевского и завершается его своеобразным «magnum opus» — статьёй «Хоррор в русской литературе», которая показывает писателя рьяным исследователем и истинным поклонником своего дела.

Без сомнения, сборник «Запах» — один из ярчайших представителей не только российской, но и мировой современной хоррор-литературы. Книга, которую хочется читать, перечитывать и рекомендовать всем поклонникам жанра.

Оценка: 9
– [  10  ] +

Ссылка на сообщение ,

По концептуальности и целостности сборник можно сравнить с «Марсианскими хрониками» Брэдберри, «Призраками двадцатого века» Хилла и отдельными томами «Книг крови» Баркера. Каждый рассказ на своем месте и все они разворачиваются как будто в одной вселенной. Для меня любимыми рассказами стали заглавный «Запах» и «Kom». Первый — гротескный жуткий детектив, второй — грустная история на тему призраков и скандинавских богов. Нереально круто.

Стоит сказать, что сей сборник я начал читать параллельно с первым томом «Дюны» и культовый шедевр Фрэнка Герберта был благополучно забыт до поры до времени. В общем и целом прекрасная вещь

Оценка: 9
– [  18  ] +

Ссылка на сообщение ,

К творчеству В. Женевского я отношусь с большим уважением. Доверие возникло после прочтения рассказов в сборниках серии «Самая страшная книга» и фэнзине «Darker». А после прочтения его переводов рассказов П. Уоттса и некоторых статей, доверие только возросло. Сборник «Запах» я приобрел не раздумывая. Знал, что произведения такого рода однозначно необходимо иметь в домашней библиотеке каждому любителю необычной мистики. Итак, перед нами статья, 4 стихотворения и 17 рассказов. По традиции, далее я напишу обо всех понравившихся рассказах, в соответствии со своими оценками им. Про стихи писать не буду, т.к. не умею их критиковать или делиться впечатлениями. Начнем с тех рассказов, которые я оценил на 7 баллов:

• “Веки”. Маленькая история о человеке, который обнаружил опасность в простом смыкании век. Вот только реальное это чудовище или плод воображения, нам так и не объяснят. Рассказ чем-то напомнил «Булавку» Р. Маккаммона.

• “Идолы в закоулках”. Рассказ о жалком маленьком человечке, который нашел себе ложного бога. В плане сюжета и персонажей – ничего особо примечательного, даже чудовище где-то я раньше видел. А вот в плане исполнения – перед нами страшилка, выписанная очень ярко и стилистически почти безупречно. Рассказ обволакивает читателя, имеет собственное звучание, и от прочтения можно было бы получить много удовольствия, если бы не предсказуемость и хоррор-направленность.

• “Огненная птица”. Короткий и трогательный рассказ, лишенный какого-либо сверхъестественного элемента. Просто особый взгляд ребенка на жизнь, от которого трагедия финала ощущается еще печальнее.

• “Никогда”. Вновь перед нами рассказ, который не способен удивить опытного читателя в плане сюжета и мистического элемента. Пробирает он качеством исполнения. Именно после этого рассказа я понял, что автор — отличный стилист, который берет расхожий прием или сюжет и облекает его в довольно своеобразную форму.

• “Зевака”. Очень печальная мистическая история. Франц, прозванный Зевакой, оставлен бароном присматривать за усадьбой и девочкой Лорхен. Вот только Лорхен – далеко не обычный ребенок… Такой истории отлично подходят эпитеты «душевная» и «трогательная».

• “Запах”. Загадочное убийство, мрачный антураж, суровый следователь, осуществляющий поиски убийцы… И запах. Запах грязных улиц и сточных канав. Запах продажной любви и человеческой глупости. Запах, который читатель ощутит при прочтении, даже не желая того. Как детектив или ужастик рассказ, безусловно, слаб. Однако как пример необычной прозы – очень хорош.

• “Мёд”. Сам рассказ меня оставил равнодушным, но он примечателен своей формой. Увы, но я содержание ценю больше формы, оттого и не проникся в достаточной мере. Тем не менее, опыт прочтения интересный.

• “Kom”. Объективно – рассказ очень и очень неплох. Не зря сам автор считал его лучшим в своем творчестве. Субъективно – читать его можно строго под настроение. Все повествование насквозь пропитано пронзительной печалью и тоской. Очень нелегкое чтиво, которое не каждый человек осилит.

Теперь те вещи, что получили от меня 8 баллов:

• “Она”. 4 микроистории в одной. Объединены они присутствием одной и той же нежити, обитающей в подвале дома. Сначала на нечисть натыкается сын хозяина дома, прячась от гнева отца, затем двое мальчишек, проникшие в дом, после того как оттуда уехали хозяева, и т.д. Рассказ вновь примечателен интересным стилистическим решением, плюс нежить в нем нетривиальная.

• “В глазах смотрящего”. Отличный триллер. Девушка начинает получать на электронную почту фотографии самой себя в самых неожиданных ракурсах. Завязка как будто бы банальна, однако исполнение довольно необычное. Примечательно, что у рассказа может быть несколько трактовок, так что, если хотите, можете закрыть глаза на всю мистику и воспринимать происходящее сугубо реалистично, с поправкой на определенные психические отклонения персонажей.

• “Бог тошноты”. Рассказ короткий, но по-настоящему тошнотворный. Поразительно, как автору удалось написать так, что читатель прямо физически ощущает страдания главной героини. Другой вопрос, что не каждый захочет читать про такие страдания, однако хоррор получился точно необычный.

• “Искусство любви”. Добротный рассказ с лавкрафтианскими мотивами. Есть еще легкий привкус Уоттса, но он на периферии. Раскрывать сюжет не буду, т.к. это испортит впечатление, скажу только, что рассказ однозначно заслуживает прочтения. Здесь очень интересная идея, достаточно необычная форма и отличный язык.

• “Хоррор в русской литературе”. Статья очень познавательная, но не исчерпывающая. Автор ведет диалог с читателем, подкидывает ему темы для размышлений, а если что-то конкретное читателя заинтересует, то это он уже сам найдет.

Заслуженные 9 баллов я поставил следующим произведениям:

• “Я прокрался в твою душу…” (Ночью). Очень, Очень пронзительно. Просто нет слов.

• “Ключик”. Отличный ужас в духе «Нечто». На постояльцев лыжной базы напали жуткие мимикрирующие существа. Твари принимали облик маленьких детей и издавали плач, пробуждая в людях родительский инстинкт чудовищной силы, после чего сжирали своих жертв. Главный герой держит одинокую и безнадежную осаду, понимая, что надолго его не хватит… Тут прекрасно и ужасно (в хорошем смысле слова) буквально все. Тон повествования, чудовища, внутренние и внешние конфликты, образность всего происходящего.

Таким образом, перед нами настоящая жемчужина мистики и «weird fantasy». Сборник яркий и самобытный, однозначно заслуживающий того, чтобы перечитать его через некоторое время. Очень жаль, что Владислав ушел из жизни так рано, т.к. именно его последние произведения являются наиболее сильными. Сложно представить, какого уровня литературного мастерства достиг бы Женевский через десяток лет непрерывной практики. Сборник тяготеет к довольно печальным и тоскливым настроениям, а от осознания той трагедии, что связана с автором, становится еще горше. Вечная память.

Оценка: 8
– [  17  ] +

Ссылка на сообщение ,

Сборник рассказов знатока хоррор литературы Владислава Женевского,к сожалению посмертный. Я являюсь постоянным посетителем сайта «Лаборатория фантастики», и часто читал статьи Влада, которые тот публиковал на сайте под ником Pickman. Я часто смотрел его оценки к новым хоррор романам. В частности именно хорошая оценка Влада сподвигнула меня купить один из самых знаковых романов в жанре хоррор последних лет «Впусти меня» Юн Айвиде Линдквиста. И было это летом далекого 2010 года.

Как оказалось Влад и сам неплохо пишет рассказы, которые часто заставляют подумать о смерти или даже испытать рвотный позыв. Таков например рассказ «Каждая» об уборщице общественных туалетов, которая встретила во время работы весьма неприятное существо.

Рассказ «Зевака» напоминает темную сказку братьев Гримм.

Я к сожалению не знаток хоррор литературы, но многие рассказы по моему скромному разумению могли бы составить конкуренцию перу Гоголя и По.

Если вы не готовы к весьма неприятным ощущениям, то вам лучше не читать к примеру рассказ, который дал название этому сборнику.

В книгу включены также стихотворения, которые наверное являются жемчужинами этого сборника, а также обстоятельная статья «Хоррор в русской литературе.»

Жаль что Влад ушел так рано, и не успел написать ни одного романа, который мог бы стать русским «Впусти меня» или «Оно». Это не вызывает у меня никаких сомнений, после прочтения данной книги.

Оценка: 8
– [  14  ] +

Ссылка на сообщение ,

Выждал я немного...не хотелось попусту бередить имя рано ушедшего писателя...Не являясь поклонником отечественного хоррора, тем не менее решил спустя некоторое время все же прочитать эту книгу, ибо к авторским сборникам отношусь весьма положительно. Не буду кривить душой — ««Запах» не стал для меня высочайшим откровением, не потряс меня и не заставил себя перечитывать. Моя юношеская эмоциональность давно позади, старческая сентиментальность и слезливость пока ещё только на горизонте. Внести сумятицу в мою душу достаточно сложно.

Я пропустил стихи и микрорассказы, это я не читаю никогда. Кое-что мне встречалось до этого. Но вот основная масса произведений доставила большое удовольствие. Женевский великолепно владел языком, отлично выстраивал сюжеты и не боялся писать по шаблонам. По шаблонам — но своё.

Огромный плюс сборника — его сюжетное разнообразие. Здесь можно найти разное, интересное почти любому. История очередного никому не интересного неудачника и его персонального дьявола. Схождение во ад безумия и лавкрафтовские наработки. Есть почти историческая проза, есть наша унылая реальность и есть фэнтезийные миры. Есть спокойные, медитативные вещи и есть держащие в напряжении от начала до конца. Нет одного — скуки.

Сборник напоминает мне старую занимательную игру ума, когда, чтобы увидеть общий единый замысел, надо отойти подальше. Стоя рядом ты видишь на холсте бессмысленные аляповатые разводы, сделав пару шагов назад, ты понимаешь — так было задумано. Это КАРТИНА.

Написанные в разное время для разных конкурсов и сборников рассказы, иногда терявшиеся там в массе себе подобных, собранные воедино позволяют увидеть творческое становление и взросление и заставляют задать себе единственный печальный и неудобный вопрос. Что мог ещё написать Владислав Женевский дальше, если уже в молодости он писал такие отличные рассказы? Чего лишилась наша литература вообще и субжанр ужасов и хоррора в частности?

Как жаль, что все так получилось.

Оценка: 8
– [  8  ] +

Ссылка на сообщение ,

В. Женевский писатель очень талантливый, но несколько специфический. Он очень красиво, образно пишет. Правда, уже этот глагол нужно употреблять в прошедшем времени... Очень жаль, ведь это был оригинальный и яркий талант.

Рассказам автора присуще больше описательная, чем действенная сторона. Истории образные, эмоциональные. Много размышлений, мыслей вслух, оттенков чувств, размытых образов и сновидений. Ну и для всех произведений характерен особый стиль написания, очень индивидуальный и своеобразный. Много в сборнике «Запах» рассказов с очень простым сюжетом, но технически исполненных на высоком уровне. Некие живописные картины, написанные словами. Читая, чувствуешь запахи, звуки. Очень атмосферные произведения.

Из всего сборника мне понравились больше других рассказы : «Запах» и «Ключик». Это очень талантливые вещи. Несколько других историй я так же прочитал с несравненным удовольствием. Несколько вещей написаны не в моем вкусе, что никак не умаляет их художественной ценности. Просто, сборник разносторонний, рассказы написаны в разных жанрах.

Ни минуты не пожалел, что прочитал эту книгу.

Оценка: 8
– [  19  ] +

Ссылка на сообщение ,

«Человечество – вот настоящий сатана» — Атеист, 2006.

Все, кто знал Владислава, говорят, что он был добродушным, приятным и светлым человеком, но рассказы из первого авторского сборника писателя мрачные и зловещие. Женевского сравнивают с Эдгаром По, Лавкрафтом и Уильямом Блейком — влияние этих литературных светил очевидное, — но Влад шел своим путем, который ближе всего к создателю «Книг Крови». Да! Владислава можно назвать русским Клайвом Баркером — которому он, кстати, посвятил «Каждую», — только Женевский намного жестче англичанина. У него нет хеппи-ендов а в каждой второй истории его герои сталкиваются с бесформенной одухотворенной плотью одержимой убийством и похотью — в книге это Нечто встречается часто и является визитной карточкой автора. Несмотря на интересные сюжеты, оригинальные идеи и хороший слог к таким историям не захочется возвращаться повторно. Думаю, моралисты найдут в них мало пищи для размышлений. Определенной концепции в сборнике нет. Общее настроение можно охарактеризовать одним словом – безысходность. Но в книге «Запах» есть и другая грань Женевского, например романтичные «Никогда» и «В глазах смотрящего» — сильные и стильные произведения обладающие глубиной. Также понравились неординарные «Она», «Огненная птица», «На дальних рубежах»; вступление, в котором составитель сборника рассказал о знакомстве с автором, похождении псевдонима писателя и оригинальное эссе Влада, не имеющее аналогов, «Хоррор в русской литературе». В целом, книга для любителей ужасов. Она реально страшная! И, понравится вам или нет, один из первопроходцев в современном русском хорроре писатель Владислав Женевский войдет в историю.

Оценка: 7
– [  18  ] +

Ссылка на сообщение ,

Сборник «Запах» Владислава Женевского произвел на меня двойственное впечатление. Наверно, это естественно, что какие-то произведения одного автора вызывают восторг, другие оставляют равнодушным. Но что касается «Запаха», я столкнулся и с другими дихотомиями: четко можно противопоставить друг другу ранние рассказы и поздние, в раннем творчестве сильна тяга к романтической школе, в позднем — к натуралистической. Можно спросить меня, почему я оперирую понятиями, относящимися к литературе XIX века? Признаюсь, уже какое-то время замечаю, что литература — как и искусство в целом — развивается циклично, т. е., это тот случай, когда история повторяет себя.

Рациональный классицизм сменили сентиментализм и романтизм, в которых преобладали чувства. Затем романтизм с середины XIX века уступает реализму, крайняя степень которого — натурализм. На рубеже XIX-XX веков человечество строит новые надежды, сопряженные с новыми страхами. От натуралистов отпочковываются декаденты, уставшие от вечного описания земного приземленным же языком, а потому принимаются соединять утонченную форму с мерзким содержанием в своих произведениях. Неоромантики, экспрессионисты — одним словом, модернисты — устремляются еще дальше, Серебряный век у нас, fin de siecle у них. Две мировые войны разбивают все надежды модернистов, постмодернисты с середины XX века пишут вещи снова в духе реалистической школы XIX века, правда, теперь с большим цинизмом, прибегая, к тому же, к литературной игре.

Использую эту долгую преамбулу только для одного — выразить мысль, что Владислав Женевский, знаток литературы ужасов, из всех современных русскоязычных авторов хоррора наиболее точно представляет следующий виток развития литературы — и жанровой, и вообще. Из всей плеяды авторов русского хоррора Женевский отличался желанием не только и не столько писать развлекательные страшные вещи, но и творить произведения, которые бы обладали литературной самоценностью. Какие-то попытки удались, какие-то, вестимо, не очень.

Безусловно хороши почти все ранние работы Владислава — «Никогда», «Зевака», «На дальних рубежах», «Огненная птица», но в особенности миниатюры с концентрированным психологическим ужасом — «Жар» и «Веки» — и вовсе бесподобны. В ранних работах чувствуется романтическая школа, сильнее описательность, мелодичность. Неплохи из раннего «Идолы в закоулках». «Атеист», увы, делает замах на десятку, но в итоге не производит особого впечатления, не видится в нем и глубины. «Она» грешит непродуманностью формы — кажется неоправданным сбивчивый, то и дело меняющийся нарратив — прием этот не особо дает постичь содержание рассказа. «Каждая» задумана как рассказ, в котором мерзкое должно преобладать чуть более, чем полностью. Опять же, такие же задачи когда-то ставили перед собой декаденты — взять, например, описания черной мессы в романе Гюисманса «Без дна» — с испражнениями, мочеиспусканием, копрофагией и коитусом с распоротым животом еще живого ребенка. Однако если у Гюисманса описания мерзкого утонченны, у Владислава — нарочито приземленные, а что напишешь про общественные туалеты, мочу и дерьмо такого, что будет противно? Дерьмо — оно и есть дерьмо, будь там хоть опарыши, личинки или иная живность.

Поздние рассказы Владислава, созданные после продолжительного перерыва, оставляют впечатление, будто автор находился в поиске нужной ему формы, либо пытался совершенствовать свой стиль в единожды выбранном направлении — weird fiction.

Рассказ «Мед» имеет простой сюжет и перегруженный словесами язык. Понятно, что вязкое повествование должно было быть созвучно названию рассказа, но в этом многословии удручающе мало смысла, т. е., не понятно, какую конкретно задачу решал автор — и если это написать именно тягучий такой текст, то стоило ли оно того?

«В глазах смотрящего» исполнено сюрреализма и психоделии, но холодно и отстраненно, без чувства. То же можно сказать и про «Ключик» — да, ясно, что символы тут есть, но почему они в столь приземленном обрамлении? Подобно герою «Kom», мы прорываемся сквозь туман слов и вновь — сюрреализм вкупе с символами, поданный языком многословным, но скупым на эмоции. Все интересности с ногтями и отсылкой к Нагльфару выглядят неубедительно.

«Искусство любви» вовсе выглядит как заказная вещь, писаная для сборника «Полночь дизельпанка». Впрочем, Владислав постарался реализовать нетривиальную идею, работая с многократно и нещадно пользованным материалом Мифов Ктулху — кажется, современные лавкрафтовские ужасы неустанно используют лишь атрибутику Мифов, начисто плюя на дух. А ведь Лавкрафт — это не только и не столько про Ктулху и щупальца...

Заглавный «Запах», пожалуй, проигрывает в интриге многим детективам, однако написан выше всяких похвал. Вещь постмодернистская, определенно: тут вам и стилизация под XIX век, и помощник Дюрталь (привет главному герою знаменитых романов Гюисманса), и Шарко (учитель Зигмунда Фрейда, на секундочку), и печально известная лечебница для душевнобольных Сальпетриер, и Будэлер (привет Бодлеру), и даже тонкая шутка про доктора Бертрана (однофамильца реального Бертрана, ужаснувшего всю Францию своей практикой осквернения трупов. Одно время термин «бертранизм» был синонимичен некрофилии). В общем, рассказ определенно доставляет эстетическое наслаждение.

Размышляя о сборнике в целом, я чувствую, что творчество Владислава было неровным. Сказались разительные отличия между ранним и поздним творчеством, сказывается до обидного маленький объем творческого наследия. Совершенно точно могу сказать: Владислав Женевский не был ни русским Стивеном Кингом, ни Лавкрафтом. В своем творчестве он был и романтиком, и натуралистом, и декадентом — он абсолютно не похож ни на кого из современных русскоязычных авторов ужасов. Верю, что этот мастерский переводчик (а его переводы Лиготти и Лавкрафта прекрасны), поэт (стихи в сборнике, без всяких сомнений, маленькие шедевры) и просто талантливый автор мог достичь еще больших высот.

Резюмируя, хочется сказать: именно чтение работ Владислава натолкнуло меня на мысль, что современная литература — не только ужасов, но вообще — устала от постмодернизма, от реалистической школы. Рубеж XX-XXI веков, новые надежды, новые страхи — и маятник должен вновь качнуться от ratio к mentis. Зачем нам русский Стивен Кинг, Маккамон, Баркер? Их время, думается мне, проходит. А нам нужны — причем в жанре хоррора — новые Андреев, Брюсов, Сологуб, Кондратьев, Келер...

Оценка: 7
– [  5  ] +

Ссылка на сообщение ,

Я не поклонник мрачной литературы, всю жизнь я предпочитал фэнтези разных сортов, тянет меня к этому жанру не слишком часто. Даже Стивена нашего Кинга я читал немного, если не считать истории о стрелке. Поэтому и журнал «Darker», и серия «Самая страшная книга» никогда не были объектом моего внимания, хотя о том, что ребята солидные и талантливые я, конечно, слышал. всё течёт, всё меняется, и порой нужные книги сами плывут тебе в руки,

Pickman'а я знал плохо, слишком разные у нас были интересы, если не считать, конечно, обоюдного почтения к Эдгару Аллану По. Сборник его давно уже сошёл с печатного станка, и я давно хотел прочитать его, хотя бы из чисто человеческой дани уважения, неоднократно держа в руках тонкий томик. Но так и не открыл его — отчасти боясь, что смерть писателя наложило тень на его творчество, и я буду разочарован в его трудах. Слишком велик был хайп этого сборника, в том числе — и на «Фантлабе», меня это всегда настораживает. Но теперь, по прошествии лет, наконец-то можно непредвзято и с толком ознакомится с творчеством Женевского-Хазиева-Pickman'а.

Можно выдохнуть: сборник оказался хорошим, а автор его — талантливым.

Само собой, автор может спать спокойно: столь ненавидимый им ярлык «русского Стивена Кинга» ему никак не идёт. Кинг — это всё же про быт, про враждебные, иномировые силы, проникающие в повседневность человека. Женевский же ярко выраженный романтик, в стиле классиков XIX века, по стилю, форме, содержанию. Конечно, автор ушёл от нас в тот момент, когда сформировался его стиль, и изрядная часть его творчества представляет из себя подражания и игру стилей и шаблонов. Но, простите, с ними тоже надо уметь работать, и в большинстве случаев Женевский справлялся с узкими рамками штампов, и сквозь них проглядывает его собственное лицо. Конечно, его рассказы все как один литературоцентричны, они живут в том мире, где готические шпили, реальные или метафорические, вздымаются к затянутым тучами небесам. И неважно, в реальном мире этот мрак, или в душе человеческой, глубины его сути порождают истинный ужас. Что характерно, в рассказах чувствуется постоянная нотка одиночества, невстроенности в окружающее, которое оставляет писательское альтер-это наедине с его ужасной изнанкой. «Запах» не является концептуальным сборником, однако одиночество и безысходность становятся двумя скрепляющими нитями, на которых держится творчество Женевского, в нём чувствуется не только страх, но и глубокая печаль.

Автор ушёл слишком рано от нас, поневоле до конца пройдя путь литературного романтика, оставив нам послевкусие незавершённого. Чтобы подарил бы нам талант Женевского в будущем? Раскрытие глубин человеческой души, новые грани человеческих подсознательных страхов? или, быть может, рядового ремесленника, мучающего профильные антологии и модные трендовые темы? Мы этого никогда не узнаем... Но я неотступно верю, что первое.

Оценка: 7
– [  17  ] +

Ссылка на сообщение ,

Эту книгу я ждал долго.. с момента её представления в группе вк. Потом предзаказ, долгое ожидание, долгая доставка. Подспудно знакомясь с информацией об авторе, и то количество написанного и рассказанного о нем зацепило и подогрело интерес в довольно большой степени, скажем так проникся уважением. И вот книга у меня в руках и я не знаю что написать.. Начал читать с предисловия об авторе, и послесловия где приводится его доклад (10 баллов). И вот по прочтению не знаю что и написать учитывая личность автора и то что я уже о нем знаю. Личное мнение таково что эта книга очень на любителя .. Стилистика превосходно, язык аналогично, атмосферность зашкаливает, но .. просто наверное не мое. Прочтение оставило гнетущий след в психике и изменило настроение. Сразу скажу здесь нет экшена и каких то острых диалогов, это атмосферное чтиво и атмосфера эта как раз та что и обещана. Может кто то и обвинит меня в какой то излишней черствости и от того недопонимания описанного... не знаю может оно и так хотя сам так не считаю присутствуют даже некоторые пунктики по этому поводу. Например книги данного жанра я никогда и не читаю днем, а некоторые и вовсе не трогаю летом, а предпочитаю для них осень или зимние ночи для максимального восприятия событий. Тем не менее эту книгу я вряд ли буду перечитывать, так же как и ставить ей какую либо оценку, пусть будет вне номинаций.. Светлая память писателю

Оценка: нет
– [  6  ] +

Ссылка на сообщение ,

Прочитал и долго думал, что дать в отзыве. Что не моё — это понятно, но слишком просто! Потом решился, хотя не всем понравится... Впечатление такое, что у В.Хазиева детство было не очень складным, не радостным. Хотя не у всех оно, по правде говоря, радостное. После взросления парень нашёл себя в жизни, довольно быстро набрался опыта и мастерства в понравившемся ему деле. Но хоррор не может быть любим всеми людьми, это только для специфических любителей (имхо!). «...ужас всегда был где-то рядом...» «Хоррор — это газовый гигант, багровеющий в бескрайней черноте космоса...» Из Доклада 2011 года. Никак не смогу притянуть за уши «Пиковую даму» с Пушкиным к хоррору, также и Гоголевские «Вия» и «Сорочинскую ярмарку». Тем более любимый И.А.Ефремов не для Доклада сочинял, побродив по белому свету, «Озеро горных духов», «Голец подлунный». У Женевского «Пикник на обочине» АБЦ — страшная книга! А для меня — лучшая научная фантастика, которая к хоррору никакого отношения не имеет! И одна из последних фраз Доклада: «Облик хоррора неуловим и расплывчат, но сердцевина у него из стали...». Я к страху и ужасу, которым наполняют хоррор, напомнил бы: «Люди не магией страха должны жить, а свободой жизни и творчества. Не бояться жизни, а упиваться её радостями». И чётко понимаю, что вряд ли в стране, да и во всём мире имеется огромное количество почитателей хоррора! Люди достойны жить не в страхе, а в любви. Мастерство Женевского, как писателя — велико, хотя написать он успел не очень много. Он мог бы сочинять прекрасные повести и романы (а не только малую форму), совершенно к хоррору не относящиеся. Мне очень жаль эту его привязанность и сожалею о его преждевременной кончине, очень жалею...

Оценка: нет


Написать отзыв:
Писать отзывы могут только зарегистрированные посетители!Регистрация




⇑ Наверх