Алексей Николаевич Толстой «Голубые города»

Многоплановое произведение и, я бы сказал, примечательное в богатом творческом наследии А. Толстого, поскольку через судьбу главного героя оно касается самого острия не формального, но истинного духовного самоопределения человека. Его можно назвать одновременно фантастическим, реалистическим и символическим.

Собственно фантастических элементов здесь как будто немного. Только горячечный сон наяву, грезы главного героя о будущем новом мире. Но сам образ Василия Буженинова, начинающего архитектора, ночующего в склепе на Донском кладбище, явно не укладывается в рамки «бытовой» литературы. И вместе с тем, этот образ, как все лучшие образы, созданные А. Толстым, глубоко реалистичен, достоверен. Нужно быть настоящим писателем, подлинным художником слова, чтобы в конкретном живом, вызывающем сочувствие характере запечатлеть целый «психо-социальный» тип человека в переломную историческую эпоху, и, тем самым, саму эту эпоху. (К слову, всякая эпоха у нас в России считается переломной. Но всё же революция 1917-го года и последовавшая за ней гражданская война заслуживают особого внимания.) Это касается не только Буженинова, но и других героев рассказа. Мне кажется, имеется определенное сходство между Бужениновым и персонажами «Аэлиты» Лосем и, особенно, Гусевым. Это люди нового, изменившегося (изменяющегося) мира. И вот Василий Буженинов, этот «новый человек» страстно полюбил Надю, обычную молодую красивую девушку, полностью чуждую, как оказалось, всяких идей прогресса и, тем более, фантастических мечтаний. Здесь разворачивается уже не драма, но трагедия в её первозданном, античном смысле, ибо она включает в себя не только судьбы конкретных людей, но и вечный конфликт мировоззрений. Ведь Надя не какая-то злодейка, «роковая женщина». Она просто такова, каковы, кажется, все люди вокруг неё. Трагизм ситуации усиливается тем, что Буженинов, человек, познавший горький опыт войны, стоявший на краю гибели, испытывает, по сути, первое «нормальное» чувство, так называемую первую любовь. Унизительный крах этой любви есть для него и крах мечты о «голубых городах», не просто разочарование, но обесценивание всей его жизни. Буженинов не мог бы, наверное, связно и точно выразить словами суть конфликта, но его щемящее чувство «неправильности» окружающей обстановки передается читателю. Мои элементарные рассуждения не могут, конечно, передать той меры художественной выразительности и эмоционального воздействия, которых здесь достигает автор. Мне представляется, что отчасти сам Толстой выступает в своем рассказе в роли тов. Хотяинцева, говоря Буженинову о перевоспитании целых поколений: «Мещанство метлой не выметешь – ни железной, ни огненной».

А. Толстой, будучи великим писателем и знатоком русской души не склонен был, конечно, упрощать картину послереволюционной действительности и в социальном, и в историческом плане. И рассказ «Голубые города» — одно из лучших тому свидетельств. Но, по-видимому, сожжение уездного городка в финале рассказа символизирует, так сказать, исторический тупик старой России (мира?). И этот символический смысл имеет, на мой взгляд, непреходящее (пока :) значение.

Фантастика?.. Всей фантастики в рассказе «Голубые города» -- до галлюцинации зримые мечты Василия Буженинова о прекрасных городах будущего. Но и этого, отдалённого дуновения фантастики оказывается достаточно. Сравните «Голубые города» с другим рассказом Толстого «Гадюка». Казалось бы, оба произведения на одну тему, и даже финал у них во многом схож, но насколько глубже, острее и завершённее рассказ, который хотя и условно, можно назвать фантастическим. Наплывающему мещанству противостоит не только потерявший актуальность революционный энтузиазм, но и великая мечта, которая актуальности потерять не может.

Надо ли рекомендовать рассказ к прочтению? Думаю, все и так понимают, что читать Алексея Николаевича Толстого необходимо вне зависимости от его отношения к фантастике.

Вещь с самого начала вызывает стойкие ассоциации с «Гадюкой», написанной Алексеем Толстым тремя годами позже — всё та же больная для автора тема сложности возврата к мирной жизни людей, по-настоящему опаленных Гражданской войной. Кстати, после Великой Отечественной войны эта тема нашла своё продолжение и в творчестве других советских писателей, вспомним хотя бы Радия Погодина с его повестью «Боль».

Если сравнивать «Голубые города» и «Гадюку», то последняя, конечно, выглядит более интересной, более зрелой, более психологичной и эмоциональной. Но и в «Голубых городах» можно найти много интересного. И, в первую очередь, это мечта/сон главного героя о городах будущего, о Москве 2024 года. Читать о нём сегодня и иметь возможность сравнивать, что же мы имеем сейчас на самом деле, очень интересно. Что-то автор угадал, что-то нет, а до многого, похоже, мы ещё просто не «доросли» :(.

Другой эпизод, на который читателю стоит обратить внимание — это пожар в уездном городе. Именно здесь, у Толстого, хотя это и описано у него очень просто, по-настоящему понимаешь, как же это было раньше страшно, когда город весь состоял из деревянных домов. Пара возов с сеном, которые вспыхивают как спичка и сильный ветер — всё, города больше нет, люди, кто не погиб при пожаре, остались без жилья. А ведь когда-то по истории ведь учили про то, как регулярно выгорали от пожаров целые города, даже та же Москва, причем не единожды, но вот почему-то в то время, в подростковом возрасте, как это страшно, совсем не осознавалось.

Тоже обратил внимание на схожесть с «Гадюкой», и мой выбор в пользу «Гадюки».

Драма Буженинова не только в том, что он столкнулся с засильем пошлости. Драма ещё и в том, что он умеет только разрушать. С 17 лет, выйдя из реального училища, он убивал. Убивал, скорее всего, и безоружных. Расстреливали на той войне чаще, чем убивали в бою. Убивал и разрушал, чтобы избавить мир от несправедливости и пошлости. После войны оказалось, что несправедливости стало меньше, зато пошлости ещё больше. Выходит, всё зря.

Можно реализовать себя в созидании. Но Буженинов не умеет создавать ничего, что можно воплотить в реальность. Он создаёт архитектурные фантазии, ради которых надо разрушить Москву. Построить он ничего не сможет – нет ещё технических возможностей. А когда они появятся, через 100 лет, будут уже другие архитекторы, более талантливые. Строить то, что можно строить уже сейчас, скучно. Зарабатывать чертежами – совсем скучно. Приходится сидеть на шее у девушки и отбирать последние деньги у мамы. Самому неприятно, но приходится.

Нет, конечно, за человека обидно. Попасть в такой омут пошлости врагу не пожелаешь. Но жалко его только до пожара. Олю Зотову из «Гадюки» жалко до конца, а этого нет. Поджечь в жаркую ветреную погоду деревянный город – за это расстрела мало. Он ведь сжёг живьём десятки детей. Гибнут в таких случаях дети. И почему никто не застрелил его ещё в 1919? Сколько тогда погибло хороших людей с обеих сторон. А этот уцелел.