Елена Ковтун «Рождение фэнтези: трансформация посылки в российской фантастике конца ХХ столетия»

Самое ценное здесь — коллекция определений «что такое фэнтези». Уходит желание обсуждать эту тему, руки опускаются пред перечнем. Видимо, интуитивно-функциональное понятие, как «стол». Бесспорно указание на ритуальность отсылок к иным цивилизациям в современной фантастике.

Ряд положений сомнителен и связан с субъективными предпочтениями автора.

Движение ролевиков имеет к фантастике такое же отношение, как туристы к геологии, и его углубленное изучение уведет от литературных в миры субкультур.

Не совсем ясна логика перехода от утверждения, что, мол, фантастика перестала воспитывать, отказалась от прогнозирования и принялась развлекать, к тому, что теперь приходится менять подходы к оценке, и, помимо литературоведения, на первый план выдвигаются социологический, культурологический и филосовский аспекты. Казалось бы, чем примитивнее объект, тем грубее инструмент, разве не так? И разве Крапивин с Семеновой отказались от воспитания?

К сожалению, повторяются давно утратившие силу заклинания о наукообразности и врожденном техницизме советской НФ. Служила ли она «зеркалом тревог и сомнений» не могу сказать, но «литературой предвидения и прогностики» она не была точно. Разве только Гуревич старался. Цитатка Арбитмана — не убеждает.

Большинство выводов обосновывается текстами первой половины 90-х. Щедра Е.Н.К. на комплименты в адрес Лазарчука. По-видимому, мало кто из гуманитариев известного поколения может оправиться от «Мумии».

На каком основании она поносит героическую фэнтези, понять сложно. «Серость» и «сериальность» звучат у Ковтун синонимами, а это не так. Сравнивать многотомье и сборники рассказов....

Не затронуты авторы, их возраст, социальное и финансовое положение, проблемы конкуренции и специализации. Мне любопытно, имеет ли свое лицо российская фэнтези, есть ли у нее специфичные для РФ темы, что ее роднит, и что разделяет с, хотя бы, русскоязычной фантастикой пост-СССР, чем отличается отечественный читатель в предпочтениях от читателя Европы? Ведь переводная литература имеет на полках равные права с отечественной.

Наверное, хочу слишком много.