| автор |
сообщение |
Тимон 
гранд-мастер
 
|
 5 мая 2007 г. 22:10 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Продолжаем одну из самых популярных тем здесь (старая тема).
сообщение модератора Внимание! Все стихотворения на политическую тематику (независимо от направленности) будут удаляться. За политикой — в ОИ
|
–––
И когда Александр увидел обширность своих владений, он заплакал, ибо не осталось земель, которые можно покорять.. |
|
|
|
adgolov
магистр
|
|
Грешник
магистр
|
|
7 марта 2022 г. 04:37 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Посмотрел, почему-то стихотворение Слуцкого о смерти Сталина дано в сокращённом виде, копируя его я не проверил. Полностью оно выглядит так.
Мы все ходили под богом.
У бога под самым боком.
Он жил не в небесной дали,
Его иногда видали
Живого. На мавзолее.
Он был умнее и злее
Того – иного, другого,
По имени Иегова,
Которого он низринул,
Извел, пережег на уголь,
А после из бездны вынул
И дал ему стол и угол.
Мы все ходили под богом.
У бога под самым боком.
Однажды я шел Арбатом.
Бог ехал в пяти машинах.
От страха почти горбата,
В своих пальтишках мышиных
Рядом дрожала охрана.
Было поздно и рано.
Серело. Брезжило утро.
Он глянул жестоко, мудро
Своим всевидящим оком,
Всепроницающим взглядом.
Мы все ходили под богом.
С богом почти что рядом.
Почему-то выделенное четверостишье всегда выпадает. Но вообще я хотел выложить другое стихотворение на смерть Сталина, куда более редкое и объёмное.
|
–––
Каждый день в своей точёной ванне умирает раненый Марат.
С каждым днём верней и постоянней Жанны Д Арк поднятый к небу взгляд. |
|
|
Грешник
магистр
|
|
7 марта 2022 г. 04:44 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Это Герман Плисецкий, знаменитый в основном переводами Омара Хайма. Редкий и очень сильный текст о похоронах Сталина.
Но очень большой.
Герман Плисецкий. Труба
Е.Е.
В Госцирке львы рычали. На Цветном
цветы склонялись к утреннему рынку.
Никто из нас не думал про Неглинку,
подземную, укрытую в бетон.
Все думали о чём-нибудь ином.
Цветная жизнь поверхностна, как шар,
как праздничный, готовый лопнуть шарик.
А там, в трубе, река вслепую шарит
и каплет мгла из вертикальных шахт...
Когда на город рушатся дожди –
вода на Трубной вышибает люки.
Когда в Кремле кончаются вожди –
в парадных двери вышибают люди.
От Самотёки, Сретенских ворот
неудержимо катится народ
лавиною вдоль чёрного бульвара.
Труба, Труба – ночной водоворот,
накрытый сверху белой шапкой пара!
Двенадцать лет до нынешнего дня
ты уходила в землю от меня.
Твои газоны зарастали бытом.
Ты стать хотела прошлым позабытым,
весёлыми трамваями звеня.
Двенадцать лет до этого числа
ты в подземельях памяти росла,
лишённая движения и звуков.
И вырвалась, и хлынула из люков,
и понесла меня, и понесла!
Нет мысли в наводненье. Только страх.
И мужество: остаться на постах,
не шкуру, а достоинство спасая.
Утопленница – истина босая –
до ужаса убога и утла...
У чёрных репродукторов с утра,
с каймою траурной у глаз бессонных
отцы стоят навытяжку в кальсонах.
Свой мягкий бархат стелет Левитан –
безликий глас незыблемых устоев,
который точно так же клеветал,
вещал приказы, объявлял героев.
Сегодня он – как лента в кумаче:
у бога много сахара в моче!
С утра был март в сосульках и слезах.
Остатки снега с мостовых слизав,
стекались в лужи слёзы пролитые.
По мостовым, не замечая луж,
стекались на места учёб и служб
со всех сторон лунатики слепые.
Торжественно всплывали к небесам
над городом огромные портреты.
Всемирный гимн, с тридцатых лет не петый,
восторгом скорби души сотрясал.
В той пешеходной, кочевой Москве
я растворяюсь, становлюсь как все,
объём теряю, становлюсь картонным.
Безликая, подобная волне,
стихия поднимается во мне,
сметая милицейские кордоны.
И я вливаюсь каплею в поток
на тротуары выплеснутой черни,
прибоем бьющий в небосвод вечерний
над городом, в котором бог подох,
над городом, где вымер автопарк,
где у пустых троллейбусов инфаркт,
где полный паралич трамвайных линий,
и где-то в центре, в самой сердцевине –
дымится эта черная дыра...
О, чувство локтя около ребра!
Вокруг тебя поборники добра
всех профсоюзов, возрастов и званий.
Там, впереди, между гранитных зданий,
как волнорезы поперёк реки –
поставленные в ряд грузовики.
Бездушен и железен этот строй.
Он знает только: "осади!" и "стой!".
Он норовит ревущую лавину
направить в русло, втиснуть в горловину.
Не дрогнув, может он перемолоть
всю плещущую, плачущую плоть...
Там, впереди, куда несёт река,
аляповатой вкладкой "Огонька",
как риза, раззолочено и ало,
встаёт виденье траурного зала.
Там саркофаг, поставленный торчком,
с приподнятым над миром старичком:
чтоб не лежал, как рядовые трупы.
Его ещё приподнимают трубы
превыше толп рыдающих и стен.
Работают Бетховен и Шопен.
Вперёд, вперёд, свободные рабы,
достойные Ходынки и Трубы!
Там, впереди, проходы перекрыты.
Давитесь, разевайте рты, как рыбы.
Вперёд, вперёд, истории творцы!
Вам мостовых достанутся торцы,
хруст рёбер и чугунная ограда,
и топот обезумевшего стада,
и грязь, и кровь в углах бескровных губ.
Вы обойдётесь без высоких труб.
Спрессованные, сжатые с боков,
вы обойдётесь небом без богов,
безбожным небом в клочьях облаков.
Вы обойдётесь этим чёрным небом,
как прежде обходились чёрным хлебом.
До самой глубины глазного дна
постигнете, что истина черна.
Земля, среди кромешной черноты,
одна как перст, а все её цветы,
её весёлый купол голубой –
цветной мираж, рассеянный Трубой.
Весь кислород Земли сгорел дотла
в бурлящей топке этого котла...
Опомнимся! Попробуем спасти
ту девочку босую лет шести.
Дерзнём в толпе безлюдной быть людьми –
отдельными людьми, детьми любви.
Отчаемся – и побредём домой
сушить над газом брюки с бахромой,
пол-литра пить и до утра решать:
чем в безвоздушном городе дышать?
Труба, Труба! В день Страшного Суда
ты будешь мёртвых созывать сюда:
тех девочек, прозрачных, как слюда,
задавленных безумьем белоглазым,
и тех владельцев почернелых морд,
доставленных из подворотен в морг
и снова воскрешённых трубным гласом...
Дымись во мгле, подземная река,
бурли во мраке, исходя парами.
Мы забываем о тебе, пока
цветная жизнь сияет в панораме
и кислород переполняет грудь.
Ты существуешь, загнанная вглубь,
в моей крови, насыщенной железом.
Вперёд, вперёд! Обратный путь отрезан,
закрыт, как люк, который не поднять...
И это всё, что нам дано понять.
Январь – сентябрь 1965,
Ленинград – Химки
|
–––
Каждый день в своей точёной ванне умирает раненый Марат.
С каждым днём верней и постоянней Жанны Д Арк поднятый к небу взгляд. |
|
|
SZKEO
философ
|
|
SZKEO
философ
|
|
борхус120
философ
|
|
18 апреля 2022 г. 01:18 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Алексей Ржевский
Ода, собранная из односложных слов
Как я стал знать взор твой,
С тех пор мой дух рвет страсть;
С тех пор весь сгиб сон мой;
Стал знать с тех пор я власть.
Хоть сплю, твой взор зрю в сне,
И в сне он дух мой рвет;
О коль, ах, мил он мне!
Но что мне в том, мой свет?
Он мил, но я лишь рвусь:
Как рвусь я, ты то знай.
Всяк час я мил быть тщусь;
Ты ж мне хоть вздох в мзду дай.
1761
|
|
|
борхус120
философ
|
|
18 апреля 2022 г. 01:22 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Антиох Кантемир
О любви (из Анакреонта)
Некогда в часы полночны,
Когда медведь уж вертеться
Начал под рукой Воота,
Человеков же вси роды
Спят, утомлены трудами,
Любовь, пришед к моим дверям,
Громко стал у них стучаться.
«Кто стучит там, — закричал я, —
И сну моему мешает?» —
«Отвори, — Любовь сказал мне,
Младенец я есмь, не бойся.
Весь обмокл в безлунной ночи,
С пути, бедный, заблудился».
Сжалился я, то услышав,
И, свечу тотчас зажегши,
Отворил; и вижу, правда,
Крылата младенца с луком
И с тулом стрел за плечами.
Посадив к огню, я начал
В ладонях греть его руки
И с волос отирать воду.
Он, как скоро лишь нагрелся,
«Дай отведать, — говорил мне, —
Не вредилась ли водою
Тетива моего лука».
Натянув же, тон язвил мя,
Как оса, прямо средь сердца,
Потом, захохотав сильно,
Вскакал: «Не тужи, хозяин, —
Сказав, — лук мой есть невреден,
Да ты будешь болеть сердцем».
|
|
|
борхус120
философ
|
|
18 апреля 2022 г. 01:23 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Он же
О любителях (тоже из Анакреонта)
Кони убо на стегнах
Выжженный имеют знак,
И парфянских всяк мужей
По шапке может узнать.
Я же любящих тотчас,
Лишь увижу, познаю;
Того бо, что, бедные,
В сердце скрывают своем —
На лице видится знак.
|
|
|
борхус120
философ
|
|
18 апреля 2022 г. 01:27 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Одна из первых профессиональных русских писательниц Анна Петровна Бунина
С приморского берега
Светлое море
С небом слилось,
С тихостью волны
Плещут на брег,
Кроткие зыби
Чуть-чуть дрожат.
Солнце погасло,
Месяца нет,
Заревом алым
Запад блестит,
Птицы на гнездах,
В кущах стада.
Всё вдруг умолкло,
Все по местам.
В комнате тихо,
Шороху нет;
Дети прижались
Скромно в углах.
Лина коснулась
Арфы струнам:
Арфа златая
Глас издала;
Звуки согласны
С Линой поют.
Розовым пламем
Светит камин;
Скачет по углям
Ясный огонь;
Дым темно-серый
Вьется столбом.
Пламень лютейший
Душу палит;
Сердце томится,
Высохло всё:
Яд протекает
В жилах моих.
Слезы иссякли
В мутных очах,
Вздохи престали
Грудь воздымать,
Речь замирает
В хладных устах!
Море, взволнуйся!
Гробом мне будь!
Арфа златая,
Громом ударь!
Пламень, разлейся,
Бедну сожги!
1806
|
|
|
борхус120
философ
|
|
18 апреля 2022 г. 01:31 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Александр Сумароков с чуть ли не первым тактовиком в истории русской поэзии
Другой хор ко превратному свету
Прилетела на берег синица
Из-за полночного моря,
Из-за холодна океяна.
Спрашивали гостейку приезжу,
За морем какие обряды.
Гостья приезжа отвечала:
«Всё там превратно на свете.
За морем Сократы добронравны,
Каковых мы здесь <не> видаем,
Никогда не суеверят,
Не ханжат, не лицемерят,
Воеводы за морем правдивы;
Дьяк там цуками не ездит,
Дьячихи алмазов не носят,
Дьячата гостинцев не просят,
За нос там судей писцы не водят.
Сахар подьячий покупает.
За морем подьячие честны,
За морем писать они умеют.
За морем в подрядах не крадут;
Откупы за морем не в моде,
Чтобы не стонало государство.
«Завтрем» там истца не питают.
За морем почетные люди
Шеи назад не загибают,
Люди от них не погибают.
В землю денег за морем не прячут,
Со крестьян там кожи не сдирают,
Деревень на карты там не ставят,
За морем людьми не торгуют.
За морем старухи не брюзгливы,
Четок они хотя не носят,
Добрых людей не злословят.
За морем противно указу
Росту заказного не емлют.
За морем пошлины не крадут.
В церкви за морем кокетки
Бредить, колобродить не ездят.
За морем бездельник не входит,
В домы, где добрые люди.
За морем людей не смучают,
Сору из избы не выносят.
За морем ума не пропивают;
Сильные бессильных там не давят;
Пред больших бояр лампад не ставят,
Все дворянски дети там во школах,
Их отцы и сами учились;
Учатся за морем и девки;
За морем того не болтают:
Девушке-де разума не надо,
Надобно ей личико да юбка,
Надобны румяна да белилы.
Там язык отцовский не в презреньи;
Только в презреньи те невежи,
Кои свой язык уничтожают,
Кои, долго странствуя по свету,
Чужестранным воздухом некстати
Головы пустые набивая,
Пузыри надутые вывозят.
Вздору там ораторы не мелют;
Стихотворцы вирши не кропают;
Мысли у писателей там ясны,
Речи у слагателей согласны:
За морем невежа не пишет,
Критика злобой не дышит;
Ябеды за морем не знают,
Лучше там достоинство — наука,
Лучше приказного крюка.
Хитрости свободны там почтенней,
Нежели дьячьи закрепы,
Нежели выписки и справки,
Нежели невнятные экстракты.
Там купец — купец, а не обманщик.
Гордости за морем не терпят,
Лести за морем не слышно,
Подлости за морем не видно.
Ложь там! — велико беззаконье.
За морем нет тунеядцев.
Все люди за морем трудятся,
Все там отечеству служат;
Лучше работящий там крестьянин,
Нежель господин тунеядец;
Лучше нерасчесаны кудри,
Нежели парик на болване.
За морем почтеннее свиньи,
Нежели бесстыдны сребролюбцы,
За морем не любятся за деньги:
Там воеводская метресса
Равна своею степенью
С жирною гадкою крысой.
Пьяные по улицам не ходят,
И людей на улицах не режут».
1762-1763
|
|
|
борхус120
философ
|
|
18 апреля 2022 г. 01:33 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Вадим Шефнер
Пойдем на Васильевский остров,
Где вешние ночи светлы, —
Нас ждут корабельные ростры
И линий прямые углы.
Он прямоугольный, как прежде,
Как встарь, разлинованный весь, —
Ни пьяный, ни даже приезжий
Вовек не заблудится здесь.
Пусть трезвым с дороги не сбиться,
Пусть пьяных не кружит вино, —
На острове том заблудиться
Одним лишь влюбленным дано.
Там спят облака над мостами
До утренней белой звезды,
Бензинным дымком и цветами
Полночные пахнут сады.
И вновь над Университетом,
Над Стрелкой, где воды молчат,
Горит, неразлучный с рассветом,
Неправдоподобный закат.
Давай здесь побродим, побудем,
Под эти пойдем небеса,
Где бродят счастливые люди,
Свои растеряв адреса.
|
|
|
Грешник
магистр
|
|
18 апреля 2022 г. 10:55 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Чёрное небо стоит над Москвой.
Тянется дым из трубы.
Мне ли, как фабрике полуживой,
плату просить за труды?
Сам себе жертвенник, сам себе жрец,
перлами речи родной
заворожённый ныряльщик и жнец
плевел, посеянных мной, —
я воскурю, воскурю фимиам,
я принесу-вознесу
жертву-хвалу, как валам, временам
в море, как соснам в лесу.
Залпы утиных и прочих охот
не повредят соловью.
Сам себе поп, сумасшедший приход
времени благословлю…
Это из детства прилив дурноты,
дяденек пьяных галдёж,
тётенек глупых расспросы — кем ты
станешь, когда подрастёшь?
Дымом обратным из неба Москвы,
снегом на Крымском мосту,
влажным клубком табака и травы
стану, когда подрасту.
За ухом зверя из моря треплю,
зверь мой, кровиночка, век;
мнимою близостью хвастать люблю,
маленький я человек.
Дымом до ветхозаветных ноздрей,
новозаветных ушей
словом дойти, заостриться острей
смерти при жизни умей.
Денис Новиков .1997 год
|
–––
Каждый день в своей точёной ванне умирает раненый Марат.
С каждым днём верней и постоянней Жанны Д Арк поднятый к небу взгляд. |
|
|
urs
магистр
|
|
18 апреля 2022 г. 12:29 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
ЮЛИАН ТУВИМ
Томашув
А может, снова, дорогая,
В Томашув на день закатиться?
Там та же вьюга золотая
В беззвучности сентябрьской длится...
В том белом доме, в тех покоях,
Где мебель сдвинута чужая,
Наш давний спор незавершённый
Должны мы кончить, дорогая.
За круглым тем столом доныне
Сидим без жеста и без слова.
Кто расколдует нас? Кто вырвет
Из рук беспамятства немого?
Ещё из глаз слеза сбегает
И привкус на губах солёный.
А ты ни слова не промолвишь -
Ты виноград жуёшь зелёный.
Ещё тебе внушаю взглядом: "Du holde Kunst".
А в сердце — муки. И надо ехать...
Мы простились... Холодные разжались руки!
И я уехал, я покинул,
Наш разговор прервался снова,
Благословляю, проклинаю; "Du holde Kunst"!
Вот так. Без слова!
В том белом доме, в тех покоях,
Доныне места не находят...
Чужую мебель расставляют,
И затоскуют, и выходят...
А я — а я там всё оставил:
Ту тишину, что вечно длится...
Что ж, может, снова, дорогая,
В Томашув на день закатиться?
пер. Д. Самойлова
Томашев.
А может нам с тобой в Томашов
Сбежать хоть на день, мой любимый?
Там может в сумерках янтарных
Вся тишь сентябрьская стынет.
В том белом доме в тихой зале,
Где все стоит теперь чужое,
Наш разговор печальный, давний,
Должны закончить мы с тобою.
Так может снова нам в Томашов
Сбежать хоть на день, мой любимый?
Там может в сумерках янтарных
Вся тишь сентябрьская стынет.
Из ясных глаз моих ложится
Слезою след к губам солёным,
А ты молчишь, не отвечаешь
И виноград ты ешь зелёный.
Тот дом покинутый, та зала...
И до сих пор, понять не в силах...
Вносили люди чью-то мебель,
Потом в раздумье выходили..
А всё же много там осталось,
И тишь сентябрьская стынет...
Так может снова нам хоть на день
Сбежать в Томашов, мой любимый?
Глаза мои поют с мольбою «Du holde Kunst…»
И сердце рвётся, и надо ехать,
Дай уж руку,
В руке моей она спокойна,
И уезжаю тебя оставив,
Как сон беседа наша рвётся, благословляю, проклинаю
«Du holde Kunst…»
И всё, без слова...
А может нам с тобой в Томашов
Сбежать хоть на день, мой любимый?
Там может в сумерках янтарных
Вся тишь сентябрьская стынет...
Из ясных глаз моих ложится
Слезою след к губам солёный,
А ты молчишь, не отвечаешь
И виноград ты ешь зелёный...
Пер. М Цветаевой
|
–––
Вскую шаташася языцы, и людие поучишася тщетным? |
|
|
борхус120
философ
|
|
21 апреля 2022 г. 21:03 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Марина Цветаева
Солнцем жилки на́литы — не кровью —
На руке, коричневой уже.
Я одна с моей большой любовью
К собственной моей душе.
Жду кузнечика, считаю до ста,
Стебелек срываю и жую...
— Странно чувствовать так сильно и так просто
Мимолетность жизни — и свою.
15 мая 1913
|
|
|
glazier
авторитет
|
|
борхус120
философ
|
|
борхус120
философ
|
|
22 апреля 2022 г. 17:34 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Известные стихи, но прочитал совсем недавно:
Дмитрий Веневитинов
К моему перстню
Ты был отрыт в могиле пыльной,
Любви глашатай вековой,
И снова пыли ты могильной
Завещан будешь, перстень мой,
Но не любовь теперь тобой
Благословила пламень вечной
И над тобой, в тоске сердечной,
Святой обет произнесла;
Нет! дружба в горький час прощанья
Любви рыдающей дала
Тебя залогом состраданья.
О, будь мой верный талисман!
Храни меня от тяжких ран
И света, и толпы ничтожной,
От едкой жажды славы ложной,
От обольстительной мечты
И от душевной пустоты.
В часы холодного сомненья
Надеждой сердце оживи,
И если в скорбях заточенья,
Вдали от ангела любви,
Оно замыслит преступленье, —
Ты дивной силой укроти
Порывы страсти безнадежной
И от груди моей мятежной
Свинец безумства отврати,
Когда же я в час смерти буду
Прощаться с тем, что здесь люблю,
Тогда я друга умолю,
Чтоб он с моей руки холодной
Тебя, мой перстень, не снимал,
Чтоб нас и гроб не разлучал.
И просьба будет не бесплодна:
Он подтвердит обет мне свой
Словами клятвы роковой.
Века промчатся, и быть может,
Что кто-нибудь мой прах встревожит
И в нём тебя отроет вновь;
И снова робкая любовь
Тебе прошепчет суеверно
Слова мучительных страстей,
И вновь ты другом будешь ей,
Как был и мне, мой перстень верной.
1826 г.
|
|
|
glazier
авторитет
|
|
борхус120
философ
|
|
glazier
авторитет
|
|
цитировать