Бесполезные в эпоху тяжело обретённого мира самураи, выброшенные на улицу из разогнанных правительством воинских домов, выживают, как могут.

Сбиваясь в банды, они сражаются с городскими теневыми дельцами за ежедневную пищу.

Негласно нанятые, они убивают друг друга в тайной гражданской войне загнанной в узкие переулки столицы, надеясь спасти если не жизнь или сберечь честь, то сохранить хотя бы воспоминания о самих себе.

Брошенные, преданные, одинокие на пути между убийством и самоубийством, они ищут себе применения, сражаясь за смысл существования каждый день на равнодушных улицах огромного города.

Верность и предательство, долги чести и просто долги, выбор правильный, неправильный и неизбежный, кланы и ронины, заговоры, расследования и допросы, бандиты и актеры, торговцы и игроки в кости, монахи и куртизанки, цветы Эдо и цветы долины Мусаси, дожди и зной, неприкасаемые и нелюди и много-много странного и удивительного.

Могучий, многотонный, отягощённый адаптивным расщеплением сознания РИГСК — колонизатор чужих миров, последовательный человеконенавистник и почитатель диеты из тяжелых металлов внезапно встречает на просторах враждебной планеты маленькую девочку. ..

Сироты появились, возможно, благодаря тому, что я однажды забрал скафандр погибшего переселенца, оставшийся после раскопок, и ушел из дома. Я просто назначил себя преемником первопоселенцев. Я объявил себя первым и единственным настоящим марсианином.

Надо ли говорить, что на такую наглость ни у кого не нашлось ответа?

Свой первый спутник я добыл еще в средней школе.

Все, кто занимался в это время космосом, были помесью антиквара и промышленного археолога. Кроме того, что они все были безнадежными романтиками.

И кто был на Земле круче нас? Да никто, и не рассказывайте мне ничего другого. Круче нас были только настоящие космонавты, а мы были почти они, ведь никаких других-то и не осталось вовсе.

Однажды, когда я был еще слишком мал, моя мать-алкоголичка, пока я спал, украла и продала за пол-бутылки все мои воспоминания.

Пьянство не способно утолить мою жажду в этом высохшем мире. И лишь сокровища погибших кораблей на обнажившемся дне моря, поддерживают мою никчемную жизнь на краю Гибралтарского ледника.

Когда из жратвы у тебя только то, что осталось в куцей памяти твоего 3d-принтера, жизнь наполняется другими ценностями.

Магический рынок Акодессева, подпирает с суши морской старт космодрома Ломе, занимая почти всю восточную часть бывшей столицы республики Того, то ли питаемый искажающими реальность выбросами внеземных корабельных двигателей, то ли именно сам дающий возможность этим кораблям продавить путь в нашу реальность, от звезд еще не вспыхнувших на земном небе. Самая стратегически важная точка в нашем мире. …

Этот город, дом тысяч ненасытных богов, ненавидит меня. А я ненавижу его. Потому, что мое чудовищное знание способно сокрушить целый город...

Электричества в нашем депрессивном колхозе нет. Совсем. Давно. Никакие топливные двигатели не работают. И капсюли не взрываются. Большинство уехали за лучше жизнью с телевизорами и колбасой в холодильниках. А мы — мы остались.

Но, на Большой Земле нашлись ценители-дауншифтеры, что обнаружили в нашей грустной местности такое непреодолимое очарование, что прислали к нам банду рейдеров — отжать у нас наши нищие дома и скудную землю...

До начала атомной бомбардировки осталось двадцать часов. Еще можно успеть сходить в школу и загнать игровой шмот одноклассникам...

Одинокий старик идет через оставленную прошедшей ордой мертвую ледяную пустыню, в отчаянной надежде найти кормилицу для спрятанных в лесной глухомани детишек.

Информацию из будущего вполне реально добыть. И поплатиться за это...

Когда от прежней тебя не осталось почти ничего — ценишь каждую яйцеклетку, отложенную до лучших времен.

Еще одна история о защитниках осажденного города. Бойцах подворотен и подвалов — об истребителях крыс.

В мяч играют не только люди, но нелюди иной раз отрывают проигравшим головы...

Психоделический вестерн на фоне гражданской войны в альтернативном варианте Русской Калифорнии.

Ярость и страсть и самый главный враг сделавшие Красного Барона тем, кем он был.