Настоящая фантастика, автор старается подо все заморочки подогнать научную базу, как принято было — начиная с Жюля Верна. Но обалденный кругозор помешал автору, как ни странно. Науч-популярные прокламации загнобили развитие сюжетных линий, оставив пунктирные наметки. Гендерные отношения вообще остались за уровнем 10+, — а жаль. Гендерные взаимоотношения на фоне зарождения цивилизации «люденов» [АБС (с)] могли придать взрослую тональность всему тексту, в том числе — и атеистической составляющей.

Но какой великолепный коктейль! И космоопера, и постаповские попаданцы, и социальные эксперименты — и все органично увязано...

Против обычая, эпиграф поставлю в конце:

«Он говорит мало, но хочется, чтобы он сказал еще что-нибудь».

(И. Бабель)

Сергей Зайцев, так, для уточнения.

Именно фенечки отличают «Рось» (и, например, «Гулливера»). Я, к слову, с равным удовольствием читаю и «Гулливера», и комментарии к нему. А еще есть «Алиса».

Всегда приятно читать текст с двойным-тройным содержанием.

За внешней, почти рожденственской историей автор скрыл глобальный вопрос: взаимоотношение робота и человека. Это звучит трюизмом, но мало кто обращает внимание на то, что наличие робота-няньки в доме затрудняет социализацию ребенка. Девочка не играет со сверсниками, не получает своей доли социального опыта — положительного и отрицательного. У нее есть робот, который ни в коем случае не сможет дать ребенку урок отстаивания своей точки зрения (Первый закон), не сможет дать урок реакции на несправедливость. Возможно, при написании автор и сам не задавался подобными вопросами, но позже он развил ситуацию до логического тупика в романе «Обнаженное солнце», где на планете Солярия люди оказались обособлеными друг от друга, и жили каждый сам по себе в окружении роботов.

Робот по определению неспособен любить, потому что любовь это не только психический, но и эмоциональный феномен, определяемый не только особенностями психики, но и особенностями гормонального фона организма.

О. Уальд в «Балладе Редингской тюрьмы»:

» Ведь каждый, кто на свете жил,

Любимых убивал,

Один — жестокостью, другой —

Отравою похвал,

Коварным поцелуем — трус,

А смелый — наповал.» (Перевод Н. Воронель)

Робот не может любить, как мы толко что доказали, но робот может имитировать любовь, изображая максимальное количество доступных его сенсорам признаков.

Собака — та живет в человеческой стае и пытается найти в ней свое место.

Робот — имитирует. Как, например, Р. Дениел Оливо имитирует вежливость в рассказе «Зеркальное отражение», например.

Другое дело, что отнимать у человека можно только тогда, когда ты можешь дать ему что-то взамен. Вот в чем основная ошибка мамы — ее убогая эмоциональная сфера оказалась менее впечатляющая, чем искусная имитация робота. Это трагедия.

Рассказ интересен в первую очередь тем, что раскрывает нам кое-какие стороны личности автора.

Во-первых, это скептическое отношение Азимова к научному сообществу середины двадцатого века. Язвительность, переходящая в прямую сатиру по отношению к персонажам, стоящим (по определению) на передовых рубежах науки — и проявляющих явный, неприкрытый консерватизм, вплоть до луддизма (были в Англии такие ткачи, которые массовым порядком ломали новомодные ткацкие станки, лишавшие их работы).

Во-вторых, это, как бы помягче выразиться, невысокие экстраполяционные способности самого автора. Позитронный мозг — и линотипный, судя по всему, набор, например.

Ну а основная коллизия рассказа успешно разрешена уже в наше время безо всяких позитронных мозгов: любой современный текстовый редактор очепятки подчеркивает красненьким, а сомнительные места — зеленым и вежливо интересуется: «Вы, сударь, лажу спороли, или так надо?»

Исходя из духа Первого закона робот не мог заменять знаки (а тем более — слова) в корректуре, потому что это говорило бы об интеллектуальном превосходстве машины и унижало бы автора, что недопустимо. Он мог только предлагать это сделать, а конечное решение всегда должно оставаться за человеком, что мы и наблюдаем.

А рассказ все равно замечательный.

«Вы мне не поверите и даже не поймете:

В космосе страшней, чем даже в дантовском Аду.

По пространству-времени мы прём на звездолете

Как с горы на собственном заду!»

Вряд ли Владимир Высоцкий читал «Тау – ноль», когда писал свою залихватскую песню космопроходчиков. Разве что – на языке оригинала, что сомнительно. Но поэт удивительно верно передал общее настроение от романа, герои книги вполне могли петь эту песню на своих вечеринках. Им уже не на что надеяться, кроме как на свой оптимизм и безбашенность.

Интересный эксперимент поставил Пол Андерсен в этой технической робинзонаде: как поведут себя люди, когда жить можно – но незачем. И никто и ничто не может дать внятный ответ на вопрос: «Зачем жить дальше?» — ни логика, и вера в Бога.

Никто, кроме полусвихнувшегося ученого и несгибаемого неформального лидера, взявшего на себя самое тяжелое – необходимость выбора. «Если не я – то кто же?» — вот вопрос, который постоянно стоит перед Шарлем Реймоном. Его выбор всегда этически верен, мы постоянно соглашаемся с этим выбором, потому что автор так расставил фигуры на шахматной доске своего романа.

Но персонажи – не просто шахматные фигурки, автор старается наделить их индивидуальностью, отдельные страницы настолько неподдельно романтичны, что вызывают умиление – насколько хорошо и органично автор вплел эти эпизоды в производственный, в общем-то, роман.

Логика построения фабулы (во как загнул!) гарантирует хэппи-энд, тем более, что мы знаем – Пол Андерсен других эндов не сильно любит. Но вот как именно все обернется – это угадать слабО. Мне, по крайней мере, не удалось вычислить хэппи-эндные детали сюжета до самого финала, который оказался даже еще более «забавным», чем я мог себе придумать.

Читайте Пола Андерсона: хорошая литература, приятное чтение – отдохнете и наберетесь положительных эмоций.

«Смок» — покрывает практически всю серию S.T.A.L.K.E.R. как бык овцу. Различия между аляскинским Заполярьем и чернобыльской Зоной как-то не сразу бросаются в глаза на на фоне запредельных усилий героев не то чтобы к достижению цели — к элементарному выживанию. Да и цели, изначально заявленные как главные — золото или артефакты, — оказываются во второй а то и в третьей очереди, чуть ли не на шестнадцатом месте. Почему так происходит — у Джека Лондона понятно. У многих S.T.A.L.K.E.R.овских авторов — нет. Что помогает в этих условиях остаться человеком, а не превратиться в двуногое с плоскими ногтями без перьев? Перечитайте истории про Смока и Малыша, и безо всяких подсказок дружно скажете — шутка!

Один из самых веселых рассказов писателя. Если над опастностью шутить — она становится меньше, если ее бояться — она становится больше. Выбор за тобой, читатель.

Замечательный пример того, как следует писать отзывы на книги. Возможно, в некоторых местах Марк Твен излишне язвителен, но он внимательно прочитал произведения и обоснованно высказывает свое мнение.

Крайне рекомендую прочитать это эссе всем начинающим авторам — для того, чтобы им не оказаться на месте Фенимора Купера.

Не разочаровал автор и в S.T.A.L.K.E.R.ской серии. Приятный во всех отношениях ГГ Комбат: нимало не напрягает подставимть себя, ботаника, на его место. Ух, какие мы крутые, как нам удача прет, из подо всех раздач выходим при своих, а то и с наваром. Да только по навару пускай мелкие лохи страдают — мы выше этого. А что же нам (то есть, ГГ и мне, читателю, который себя с ГГ ассоциирует) надо? Нам нужна мечта. Или нет, Мечта. Или даже — МЕЧТА. И вот с этим у нас (у ГГ в первую очередь) начинаются проблемы.

Кто-то умный сказал, что трагедии бывают двух видов. Первый — это когда Герой борется с неодолимыми обстоятельствами — и погибает, несломленный. Второй — когда герой достигает своей цели. Второй вид — трагичнее.

Комбат достиг.

Оно ему это надо? Не в деньгах счастье — развернуто объясняет автор читателю, а чтобы книжка продавалась, и мысль не мешала маркетингу, — автор накручивает столько, что сюжетных ходов иному пИсателю хватило бы на полнокровную серию. И все приятненько, по-сталкерски.

Но вот отношение автора ко всему, а в первую очередь — к читателю. Как узнать? «Элементарно, Ватсон! Из эпиграфа!»

Любопытно, а кто из читателей прочитал все эпиграфы и осознал откуда что взялось? Стебутся, нутром чую — стебутся над нашим братом, читателем.

Но как-то не хочется в обиженку кидаться, а хочется какой-нибудь понятный эпиграф всандалить.

Например, из песни на музыку композитора М. Блантер, слова М. Исаковского (вторую жизнь этой песне дали Чиж и Компания): «Не нужен нам берег турецкий, и Африка нам не нужна».

Книжка, наверное, — именно про это.

Один из признаков великой книги — она написана, будто сегодня.

Как приятно быть прогресором, и приводить отсталых туземцев к правильному знаменателю — что и делают прогрессоры с белыми звездами на крыльях. Сегодня — в Ливии.

Я сегодня еще раз дочитал «Таможню». Мне было как-то хреновато (видимо, весенняя депрессуха) — и я прибегнул к беспроигрышному средству. И снова встретился с ним. Правда, в романе он себя назвал Агером Дротиком («Не... Дротик — это так, по приколу») или Джаллаисом Тандионардом (это еще один прикол) — и всего-то два эпизода, где Алексей вставил себя.

В самом начале, где главный герой садится в рейсовый омнибус — и начинается штатное выступление «крутого парня Агера Дротика» (видимо, воспоминание от выступлений в рейсовом трамвае).

«Подходи, народ хороший,

Я вам сказку буду врать.

Доставайте свои гроши —

Мне ведь тоже надо жрать».

Этой песни в романе нет, но её часто пел Алексей.

И второй эпизод, уже ближе к концу — здесь Алексей описал свои впечатления от «ролевой» тусовки конца 90-х, вплоть до ревнителей чистоты крови.

Но даже если все вышесказанное нимало тебя не трогает — «Откупори шампанского бутылку» (или полторушку «Жигулевского») — и перечти «Межмировую таможню» — ЗАРЯД ОПТИМИЗМА ОБЕСПЕЧЕН.

Все мы были когда-то в положении главного героя, славного провинциального парня Айше — и тем приятнее видеть, как он почти самостоятельно выкручивается из сложнейших перипетий (эх, мне бы так, мне бы таких друзей в начале карьеры)...

Кстати, любители S.T.A.L.K.E.R.а — «прочитав об очередном убийстве Семецкой мумии...» — не подумайте, что это просто случайное совпадение.

Если вы устали от занудства обыденности, если у вас закисают мозги, и аура покрывается плесенью — эта книга то, что надо.

Главный герой, англичанин Артур Дент — видимо , правнучатый племянник кэроловской Алисы, — проведет вас автостопом по Галактике, той самой Галактике, которую вы каждую ночь видите вверху, при наличии отсутствия облаков, разумеется.

Напрячь пару извилин (или что там у вас вместо них), от души пошуршать крышей (главное — в суматохе не подать сигнал к отправлению) — эти упражнения вам гарантированы.

Какие там Апофисы, какие там Ванги и календари майя — конец света происходит совсем не так. Если он и запланирован — нам не найти ту доску объявлений, где указано, как его отменить. Но это еще не повод. Кроме как, разве, для еще одной кружки пива.

А после пива — в Галактику! Автостопом! Там вас встретит компьютер Эдди («Таких имен в помине нет, какой-то бред — орленок Эд... зовите Эдом, это — вроде Эдди» — В.Высоцкий), параноидально-ипохондрический робот Марвин, двухголовый президент Галактики (прямо как у нас, Дуг Адамс как в воду глядел), А вместо улыбки Чеширского Кота — собственно «Путеводитель», который окончательно загонит шарики за ролики.

А пока я читал эту залихватскую книжку, в голове фоном звучала музыка (шуршит крыша, шуршит!) из советской постановки «Алиса в стране чудес». И голос Дугласа Кэролла (или Льюиса Адамса?): «Хе-хе...»

Впервые прочитал этот роман лет в двенадцать и перечитывал его примерно столько же раз, сколько перечитывал «Таинственный остров» Жюля Верна. И только много позже осознал, что обе книги — об одном: о людях, которые попали в безвыходную ситуацию, и единственное, что может им помочь — это знания. И сила духа, разумеется.

Крайне симпатичные персонажи, и невозможно оторваться от книги, не узнав, как же им удастся спастись. И масса фактических сведений, которые вряд ли пригодятся на ровном течении жизни. Хотя, именно после этого романа более скептически относишься к кликушам, которые вопят, что, мол не были американцы на Луне в 1969 году, потому что в лунных трансляциях звезд не видно. Кларк нам уже объяснил, почему не видно звезд на кадрах высадки Нейла Армстронга на Луне.

И еще одна любопытная параллель между Верном и Кларком. Так же, как Верн от души лягнул расистов в линии «афроамериканца» Наба, так и Кларк прошелся по уфологам, грубо и зримо намекнув, что они слишком много об себе понимают.

А еще Кларк показал, что в самых тяжелых ситуациях нужно оставаться человеком. Человеком. И тогда тебе помогут и знания, и сила духа.

В общем, когда совсем припрёт — еще раз перечитаю «Лунную пыль».

И вам того же советую.

Редкостная вещь. Причем, редкостная своим фоном.

Вся фантастическая фабула повести — дистанционное обучение в режиме видеоконференции и т.п. — уже может быть реализовано на нынешнем аппаратном уровне; повышенная эмпатичность милой барышни, которая «затыкает пальчиком плотину» — тоже, в общем-то расхожий сюжетный ход. Но вот фон, на котором происходит действие — это что-то. Анализ шекспировских текстов в формате развлекательной литературы — попробуйте! Возможно и Вы откроете для себя Шекспира, как открыл для себя я.

Возможно, именно с подачи Харгривса я собрал киноколлекцию «Гамлетов».

И с удовольствием ловлю цитаты из Шекспира в книгах и фильмах.

И вам того желаю.

То ли это профашистский, «пробаркашевский» панегирик, тупой и несгибаемый, как шпала, то ли это хитрый памфлет — шило в задницу баркашевцам. Хотя, по некоторым таксономическим признакам, приходится склоняться к первой версии, к тому, что авторы все это — всерьез, безо всякого стеба и фиги в кармане.

В любом случае, к истории — даже к альтернативеной — это писание имеет мало отношения. Начать можно с «точки разрыва» — убийства (лето 1917 г) в Разливе Ульянова-Ленина «на бытовой почве». Ситуация абсолютно невероятная — не мог Владимир Ильич вот так просто, в одиночку наехать на трех выпивающих мужиков: в табло получать он ой как не любил (да и кто любит, собственно говоря). Спишем этот маразм на авторский произвол — это книжка не моя, как хочется — так и пишется (хотя, с моей точки зрения, мышиная лихорадка, она же ГЛПС — более правдоподобна как вариант). Но по-любому, эта смерть никак не могла повлиять на развитие событий, приведшее к Октябрьскому перевороту: его готовили и проводили совсем другие люди, старательно державшие теоретика Ульянова подальше от реальных дел, чтобы не помешал. Более того, смерть Ленина в это время давало большевикам огромный бонус в виде прекрасного героя-мученика, павшего за трудовой народ (вне зависимости от диагноза) — как это произошло в 1918 (ранение) и в 1924 году.

Ну, хорошо, сильно подпихнутый коленкой (которая между бедром и спиной) разлом произошел, большевики с переворотом обломались — авторы получили искомое: альтернативную ветку, в которой они как хочут, так и воротят.

И вот на этом псевдо-альтернативно-историческом фоне живут и развиваются три сверстника — двое русских и немец.

Фабула известная, использована, например, в «Молодых львах» Ирвина Шоу.

Все они славные и симпатичные ребята, но одного из русских, Алексея Ковалева, мы сразу выведем за скобки — он попал под большевистскую пропаганду и стал гацким гадом. При этом он сохранил какие-то симпатичные человеческие качества, и это делает его падение в коммунистическую пропасть более страшным.

Дружинник (это что-то вроде тайного воинского ордена) Всеволод Соколов и летчик Макс Шрамм встречаются в Испании 36-го года, встав на защиту Добра и Справедливости в лице генерала Франко. Как водится у настоящих парней, их первая дружеская встреча переросла в мордобой — угадайте, кто кому фонарь под глазом повесил? Но потом они плечом к плечу — буквально — держали круговую оборону против интербригадовцев и стали национальными героями тут и там (то есть, в Германии и России). И все это достаточно увлекательно описано и приправлено очень брутальной подливкой из вышибленных мозгов и намотанных на траки кишок и прочего ливера. И, конечно, главная приправа — «пусть умрет, кого жалко» — дети, молодые и красивые женщины, верные друзья и беззаветные воины.

Что поделать, закон жанра, любители — тащатся.

Но вот — «правильная» Россия. В экспериментальном институте для испытания герметичности кабин высотных самолетов выделяют смертников. Детей десяти-двенадцати лет. Сентиментальный немец Макс совершает чуть ли не преступление — требует заменить детей на взрослых. А детей — на испытания катапультных кресел. Дружинник Всеволод — настолько же сентиментален.

Охранные отряды РПЦ — гестапо завистливо курит в сторонке. Решение еврейского вопроса: примут православие — в третьем поколении могут получить какие-то гражданские права.

Не хочу я жить в такой России. И с друзьями такими я на одном гектаре срать сяду — если только сильно припечет.

После прочтения — вымыть руки. С мылом. С перекисью водорода.

Если авторы писали стебный памфлет — им почет и уважуха. Ну а если они это всерьез...

Это сказка. Современная сказка, где вместо рыцаря в сверкающих доспехах — отважный космопроходец с офигенным бликом. Вместо драконов и кощеев — малопонятные, и от этого еще более жуткие Те. Но обязательная борьба Добра со Злом.

Это сон. Многоуровневый, цветной. Герой,как в настоящем сне, попадает из одной коллизии в другую — совершенно невероятно, но, по законам сна, логика остается непонятной, но неразрывной. Нельзя найти ответ на вопрос «почему», но вопрос этот остается где-то внутри, а действие продолжается, и ты принимаешь логику действия, нимало ее не понимая. Временами сон превращается в кошмар, когда пули из пистолета летят еле-еле и не наносят никакого вреда гацким гадам, которые смеются и куражатся, а ты ломишься вперед через ставший вязким воздух — и никак не успеваешь добежать... А потом вдруг оказываешься в идущем вникуда поезде — но но надо доехать... И снова сон цветной и восхитительный, когда ты встречаешься с давно потерянными друзьями, и все удается, но вдруг — ты просыпаешься, но вскоре оказывается, что это — тоже сон, и борьба продолжается, и вновь — до полного изнеможения, до тошноты приходится напрягать силы, и вновь теряешь тех, кто тебе дорог, и находишь тех, кого давным давно потерял...

Это замечательное произведение. Которое требует от читателя напряженной работы мысли, провоцирует на глубокие эмоциональные реакции, заставляет еще и еще раз вспоминать. Вспоминать книгу, вспоминать свое прошлое.

Единственная проблема — это книга своего времени. Прошло всего четверть века — и современному молодому читателю просто непонятно, что такое пистонный пистолет, например. Сложно молодому читателю понять аллюзию советских времен, когда никто не запрещает — а говорить нельзя. Но если понять и принять — абстрактная борьба Добра со Злом превращается в противостояние детской искренности — и искривленной советской идеологии, когда говорят одно, думают другое, а делают... делают — что придется.

Почти полвека прошло со времени написания книги — но до сих пор она остается одной из (если не самой) популярных, самой рейтинговой вещью коллективного автора «Братья Стругацкие». Если кто-то сомневается — проведите сравнительный анализ количества отзывов на Фантлабе.

Сдается мне, совсем не каждый читатель сможет сейчас внятно объяснить, почему в переизданиях столь популярной вещи, как ТББ — случился четырнадцатилетний перерыв.

Но я не о том.

Даже читатели не имеющие представления о советской действительности, ни разу не читавшие «Моральный кодекс строителя коммунизма» — взапой читают эту книгу и навязчиво рекомендуют прочитать ее всем, кто не успел убежать.

Почему?

Обаятельные, симпатичные положительные персонажи (Кира, барон Пампа, Уно или отец Кабани) и контрапунктом — мерзопакостные гацкие гады? Да это стандартная схема для авантюрного романа. Увлекательный сюжет? Смотри предыдущее примечание.

На мой взгляд — ТББ архитипичен.

Далее мне следовало бы привести массу аргументов в подтверждение своей завиральной теории, но — лениво, честно говоря. Сам-то я знаю, что я прав, а доказывать — это надо статью писать, а не отзыв.

Навскидку могу предложить пару «Кира — дона Окана», как архитипическое отношение к женщине.

Кстати, о судьбе злосчастной доны Оканы. За что ее «списал по акту» дон Рэба? Сдается мне, он решил, что дона Окана перевербована — уж больно ее честные рассказы в пыточной отдавали выдумкой. Из этой истории я давным-давно сделал вывод: хочешь, чтобы тебе поверили — аккуратно соври.

Иллюстрацию именно к этому рассказу, ставшему частью повести «Возвращение. (Полдень, XXII век)» редактор поместил на обложку издания 1962 года. Неслучайно, на мой взгляд. Даже в Самом Светлом Будущем есть место человеческим трагедиям.

Человек верующий в Бога — покаялся бы, исполнил епитимью. Но людям, осознающим, что между ними и Вечностью нет спасительной прослойки, приходится самим нести тяжесть своих ошибок (хотя человеку свойственно ошибаться). А Вы к этому готовы?

Если «нет» — ступайте в церковь, там вам помогут.

Давайте заменим «господина президента» на «товарища генерального секретаря» — и мы увидим Советский Союз времен брежневского застоя. Творческая интеллигенция либо скупается на корню, либо искореняется навовсе. «Продаваться надо легко и дорого» — а иначе — «Перестаньте бренчать«! Масса эпохальных проектов типа «обрыбления Китчиганских водоемов» — это ли не повсеместная кукуруизация или поворот сибирских рек на юг?

»- О ком вы пишете? — О читателях. Больше они ни о ком не хотят читать». Это братья Стругацкие задали вопрос не Баневу, они задали вопрос себе — и сами на него ответили.

Неудивительно, что «Лебеди» попали в список советски нежелательной литературы и в излюбленный материал для Самиздата. Лет тридцать с лишком назад я заправил в пишущую машинку стопку листов — и перепечатал «Лебедей» в шести экземплярах. Для себя, для человека, давшего мне на неделю этот текст (как у собачников — владелец кобеля получает одного щенка из помета), и для своих друзей, которые перепечатывали «Улитку на склоне», «Трудно быть богом»...

А чуть позже я оказался в одном из советских аэропортов с командировочным удостоверением на руках и четвертьтонной «дурой», которую сгрузили прямо в снег (прецизионное оборудование!) у ворот грузового терминала. Но билетов в необходимом направлении не было на три недели вперед. Я достаточно легко проник к какому-то решающему чину в кабинет, и после получасового разговора мне на ум пришла цитата

«Словом, собственно, обстановка создалась такая, что еще бы пару глотков, и полицейский сказал бы: «Ладно, парень, бог с тобой. Я тебя не видел, и ты меня не видел».

Но у меня с собой было, аэрофлотовский чин закрыл дверь в кабинет, достал из холодильника закуску, а чуть попозже — из того же холодильника — вторую бутылку коньяка.

Словом, меня и «дуру» погрузили в один самолет и благополучно сгрузили в точке назначения.

Братья Стругацкие — это великая энциклопедия советской жизни.

Хемуль, от лица которого ведется повествование получился очень настоящим. Он даже боле, чем настоящий — он почти идеальный мужик, которого хочется держать в друзьях. Но Хемуль не идеален — он, хотя бы, это осозает, ему не чужды размышления и даже рефлексия (в подходящих, разумеется, условиях). Поэтому за приключениями славного малого следить легко и увлекательно: читатель с удовольствием проецирует свое «Я» в личину персонажа. Мы с «на раз» принимаем оценки главного героя как свои собственные — вот она, «жадинка», которая может затянуть, но если ее своевременно заметить и аккуратно миновать — ничего страшного.

Ну хорошо, заметили и миновали — дальше-то что? — спросит скептически настроенный читатель.

А дальше — рядом с Хемулем, просто хорошим человеком, но живущим, прямо скажем — как трава под солнцем (ну хорошо, не трава — баобаб), увидим других героев, героев невидимого фронта, рыцарей плаща и кинжала. Герои — без сарказма, без иронии. Идущие в Зону не потому, что хочется, не потому, что кушать надо — идущие по зову Долга (не путать с «Долгом«!), идущие по приказу Родины. Пусть и Родина у каждого своя, и долг они понимают по-разному — но нельзя не восхититься например, подвигом сталкера Хе-Хе. Агент влияния, натурализовавшийся в Зоне — это вам не советский гражданин, учинивший в Канаде фирму по продаже музыкальных автоматов, здесь задачка посложнее. Достоин уважения и Миша Пустельга, — не с испугу же он в Зону полез и погиб, выполняя то, что мог делать лучше всех. И не в силу своей изначальной подлости выстрелил Мише в затылок Альваро Камчо — он так понял свой Долг. Автор над Альваро сжалился, убив его, не дав осознать свою жестокую ошибку.

Вне моего внииманиия оказался полковник Андрей Стеценко? Мне вспомнилась песня Андрея Козловского «Полковник разведки», самые ее последние строчки: «Нас всех иногда Посылает страна На подвиг, На славу, На всякое «на ***».

Многоплановый получился роман — и для любителей боевичка удовольствие, и фэны S.T.A.L.K.E.R.а одобрят. Такую книгу вполне стоит на полку поставить — самому перечитать под настроение и детям ненароком подсунуть — когда подрастут.

«Дай-кось читану какой-нето фентезюхи», — подумал я, заглянул в библиотеку к приятелю, и – на тебе! – как по заказу.

Любопытный аспект избитого сюжета – магический спецназ — обещал что-нибудь нескучное. Наконец-то и про нас написали! Вот только подозрения копошились где-то в кучке предчувствий – что дама может понимать в оперативной работе спецназа? «Брось ты этот сексизм, — стыдил я себя, — лучше вспомни, как тебя Татьяна Борщевская по поляне мечом гоняла».

Но, как поется в известном классическом произведении: «Предчувствия его не обманули»!

Вначале я сразу споткнулся об язык.

Язык автора оказался крайне вялый, в стиле «сочинение отличницы на вольную тему».

Хотя, это мы проходили: бывает, что с первых страниц книга принимается туго, через силу, а потом вчитаешься – и пошло дело! Но наш случай оказался не из этой кучки. Первые четыре главы я, как честный ежик, старательно проламывался сквозь буераки авторского стиля. При прохождении через пятую главу я поймал себя на том, что не столько читаю, сколько редактирую: правлю стиль, предлагаю автору иное, более логичное развитие ситуации и т.д.

Парочка примеров из пятой главы (это далеко не полная коллекция, а так, навскидку).

Упоминает, скажем, автор о том, что один из героев любит местное пиво. И далее:

«Вот о нем-то он как раз и думал в эту минуту. Темное, густое, чуть горьковатое, но в меру. От мысли о нем Олег даже слюнки сглотнул».

Три местоимения практически подряд. А это: «чуть горьковатое, но в меру» :confused:? Скорее — «в меру горьковатое».

Ну а слюнкоотделение – прекрасный повод дать дополнительную характеристику персонажу: интуитив припомнил бы, например, процесс первого глотка вожделенного пива, а сенсорик представил бы себе слегка запотевшую кружку с плотной шапкой пены. Тем более, что персонаж идет по проселочной дороге, и мысль о пиве в такой ситуации вызывает массу прихотливых ассоциаций – еще одна возможность для автора рассказать предысторию персонажа, описать его привычки и непривычки. Но мы, видимо, имеем дело с собачкой Павлова: сказали «Пиво!» — и слюна закапала.

Кстати, о дороге.

«Периодически навстречу им попадались подводы или просто пешие путники».

Может, — «иногда», «изредка» или «время от времени»? А при слове «периодически» хочется уточнить – с какой периодичностью, и кто (или – что) же, в конце концов, эту периодичность обеспечивал.

Глава шестая.

Разведгруппа магического спецназа ( две барышни и джентльмен, одна из барышень – наиглавнейшая героиня Ева – впоследствии непременно покрутеет до полной неимоверности, а пока – полная чупа чупсой; ее прикрывает и пестует сладкая парочка спецназеров «в законе») прибывает в деревню «за Барьером», первая точка сбора информации.

При поселении вышеуказанных персонажей на постоялый двор происходит миленький разговорчик:

«Пока Олег заполнял журнал регистраций, Ева шепотом спросила у Инны:

— Зачем он так представил нас?

— Ты насчет родства или фамилии?

— И то, и другое.

— Во-первых, если бы он представил нас своими подругами, то это вызвало бы определенный негатив со стороны хозяина. Он порядочный семьянин и не одобряет гламурных интрижек. Ну, а насчет имени и фамилии: не забывай, где мы. Ева Денисова или Инна Петракова тут, пардоньте, не прокатит. Олега вообще здесь знают под именем Луар Скрубель.

Ева хихикнула: средневековье какое-то — Луар…»

Вдумчивый читатель, которому небезразлична судьба героев, с ужасом обнаруживает жесточайшую жесть: разведгруппа не имеет ни единой, хотя бы вшивенькой легенды для натурализации, а один из членов группы не имеет ни малейшего понятия о конспирации!

При этом, из предыдущего текста, мы знаем, что у нее была «неделя какая-то усиленной подготовки»!

Героиня выходит к завтраку.

«Ева потянула носом обворожительный аромат свежезаваренного кофе».

Вообще-то, кофе не заваривают, а варят, как правило. А как вам оборот: «потянуть носом аромат»? «Потянуть носом и уловить аромат» — как-то физиологичнее, по-моему.

После завтрака героиня решила прогуляться по незнакомому для нее (и для читателя) населенному пункту. При этом

«Любопытство щекотало ее изнутри».

А что щекотало снаружи – автор так и не упомянула. А героиня, видимо, так и прогуливалась, глупо хихикая (когда человека щекочут – он всегда глупо хихикает).

В пятой главе населенный пункт заявляется так: «В небольшой деревушке с веселым названием Пивоха», в шестой главе выясняется, что «Пивоха не совсем походила на деревню в привычном для девушки понимании. Скорей это был небольшой провинциальный городок типа Рузы или Юрца. Одноэтажные деревянные дома стояли вперемежку с двух-трехэтажными каменными домами, дороги вымощены булыжником».

Кончается шестая глава еще одной прелюбопытной беседой:

« — Плохо дело, — нахмурилась Инна. — Ребят наших жалко…

— Нужно все Константину Григорьевичу передать, — сказала Ева.

— Согласен, — кивнул головой Олег. — При первом же удобном моменте я это сделаю.

— Так что мы решаем? — спросила Инна.

— Смысла оставаться здесь еще на один день я не вижу, — Олег потер рукой подбородок. — Предлагаю завтра выехать в Сельдмон. Тем более что утром туда отправляется рейсовый дилижанс. Вот на нем и поедем»

«При первом же удобном моменте» — кто-нибудь слышал такое? А еще есть хорошее русское словечко: «ужо». «Ужо передам», — например.

«Рейсовый дилижанс». Заглянув в Википедию узнаем :«Дилижа́нс — средство передвижения, междугородный общественный транспорт. Многоместная карета на конной тяге, перевозившая пассажиров и почту». Опять масло масляное.

Чтобы узнать вкус яблока – надо его съесть, гласит не то английская, не то китайская пословица. Но чтобы понять, что яблоко кислое – неужели обязательно съедать его до конца?

В седьмой главе разведгруппу «расшифровали» и разгромили совершенно по-глупому, что нимало меня не удивило. Крутые спецназеры, похоже, только и ждали — когда же их в плен захватят. Из-под раздачи ушла только наиглавнейшая героиня – а как же иначе!

Ну а в восьмой главе появились «Стройные, грациозные, как лани, ослепительно красивые эльфийки с нежной кожей, роскошными волосами и абсолютно холодными глазами».

Вот интересно, индифферентно подумалось мне, автор когда-нибудь лань живьем, не по телевизору, видала? А от газели она (автор) ее (лань) отличит? А от «газели»? А верхи от низов? А чупу от чупсы? А дочитаю я эту книжку до конца? Все тридцать четыре главы? Слабо’?

А если я увижу эту книжку в руках у кого-нибудь из своих детей, я скажу сердито: «Брось каку!»

P.S.

Наверное, это неправильно — писать рецензию, прочитав процентов двадцать книги. Но я больше не могу! Хотя, из чистой упертости — выкручу себе руки и дочитаю-таки это до конца. Хотя бы в несколько приемов.

Все те же грабли раскиданы по всему тексту романа: автор упорно и нагло ломает внутреннюю логику им же заявленного мира.

Телегипноз, например, от которого спасает только рок. Но щедрая очередь из РПК поблизости производит примерно такой же шумовой эффект. А уж в танке под рев дизеля — хотя, ладно, это все автор придумал, как хочет, так и делает. Но вот зверюга, выполняющая телегипнотический приказ. Болевой шок — и она уже ничего не выполняет, а бесится. Взрыв гранаты — десяток убитых и раненых, сотня оглушенных и тут же начинающих грызню с соседями особей.

Скорость передвижения армии мутантов 3-4 км/ч — максимум. с привалами через час на 10 минут и через 3 часа — на полчаса. Иначе все зверье выдохнется и сдохнет. Они, конечно, мутанты, но вряд ли у всего массива особей мутация увеличила выносливость вместе с размерами. Как правило, наоборот — с увеличением габаритов выносливость падает.

Ну и вся гендерная философия автора — она настолько спорная, что даже спорить не хочется: автор совершенно не в теме.

Совсем по Петросяну: «Аля-улю, гони гусей!» Герои схематичные, ситуации нелогичные. И вообще, зачем автор писал штурм города? Сдал бы своим авторским произволом — и все дела. 25 сотен детей Подземелья понимаются из Трещины на водородных воздушных шарах без корзин, прицепившись к сеткам, на высоту полтора километра. Даже если мы имеем ветер удачного направления и силы, вопрос с посадкой — самое узкое место: садиться приходится в Промзону. Потери 5% — это минимум. А учитывая, что практически весь десант впервые вышел из Подземелья и не имеет никакого опыта в подобных операциях — больше. Психологический шок, неизбежный бардак («Где моя рота?!») — не менее часа, пока десант (уже 22 сотни) придет в более-менее боеспособное состояние.

Психологический шок от принципиально иных условий поля боя (Промзона, город), агорафобия у выросших в Подземелье трудней — при имеющихся силах десант практически не имеет шансов. Три — четыре бронекара вполне можно вывести из боя в предгорьях немедленно, — и остатки десанта мечутся в истерике по городу, гоняемые доблестными FF.

«Белый человек в любой момент может расправиться с тысячей дикарей, а по воскресеньям — и с двумя тысячами» — как говаривал один из героев Джека Лондона.

Таким образом, мы убедились, что успешный захват города, предложенный автором, полностью выпадает из логики заявленного тем же автором мира.

Становится скучно, авторские философствования утомляют, потому что автор потерял самое дорогое — доверие читателя.

И еще.

Даже в наши малограмотные времена можно относительно легко и безболезненно стерилизовать мужчину таким образом, что он вполне будет способен к сексу. Автору понадобились кастраты в качестве пятой колонны в городе.

А так — забавное чтиво, но быстро надоедает.

Впрочем, для автора это характерно: каждая следующая книга любого цикла хуже предыдущей.

Упс! — что еще можно сказать по поводу второй части «Роси квадратной...» Какая вражина, какой-такой похмельный синдром сподвигнул Бориса на написание ТАКОЙ второй части!!! Свести ухарско-пофигистскую вещицу к унылому кубику-рубику...

Я. помнится, дико обрадовался, когда купил «Тайны...», потому что «Рось...» (с автографом автора) у меня была и есть на полке самых рекомендуемых для прочтения вещей. Но вот когда «Тайны...» у меня зачитали (примерно через год) — ни разу не дернулся, хотя знаю супостата. И по сию пору не жалею, что дочки мои «Рось...» прочитают (я надеюсь), а «Тайны...» — нет. А где бы им

Оценка — ТОЛЬКО второй части — удоволетворительно (именно так!). Для кого-то, может, и хватит, но для тебя, Борис... Хотя, ладно, не парься, с кем не бывает. Удачи!

Я утвердился во мнении, что Зорич — из «наших». А «наши» это те, кто чтит Стругацких во всякой ипостаси. И в «Улитке на склоне», и в «Пикнике...», и даже в S.T.A.L.K.E.R.e .

Добротное чтиво. «Чтиво» — это от слова читать, если кто не знает. А слово «добротное» — утверждает, что при чтении можно получать какое-то эстетическое удовольствие.

Прелестная вещица!

Легкий стеб в адрес великороссов, прослоеный стебом в адрес ура-патриотов любой масти. Милейшие персонажи локальных линий (Саша Пушкин, например, или его свояк Эсперсон) — душа просто радуется по поводу очередного «рояля в кустах», который выводит симпатичного героя из-под раздачи. А уж финальная часть, начало войны между Великорасами — Землей и Конкордией — это ж вольный перепев «Дня Д» Виктора Суворова (я прямо-таки вижу, как Александр дружески тычет слегонца кулаком под ребра Зоричу, а тот ухмыляется и тычет чем-нибудь в ответ). Баталии космических флотов списаны с «Моонзунда» Пикуля (или чего-то подобного, просто «Моонзунд» мне нравится, а хорошо передрать хорошую вещь — это правильно [для особо продвинутых — «рулез»] ). Это как в первых трех эпизодах «Звездных войн»: Лукас, режиссируя космические баталии, пересмотрел километры кинохроники Второй Мировой — воздушные бои на Тихоокеанском ТВД — и построил эволюции космоистребителей по аналогии с истребителями IIWW, а переговоры во время боя прямо-таки списал с магнитных лент, записанных на американских авианосцах во время все той же IIWW.

Залихватское повествование, где изо всех дырок торчат уши советского фэндома. Вскорости понадобится академическое издание, где умник-разумник, пояснив значение «фэна №1» для судеб Советского Союза и стран СНГ, старательно обскажет, что имел за пазухой автор, когда вводил в текст Великого-Двуликого Олдя (ну это каждый сообразит), откуда взялось именование строфкамил [строфантин + Камил («Далекая Радуга»)], по имени какого фэна назван материал байкалит. Только живший в СССР и на себе прочувствовавший джинсовую эпопею — может в первозданной полноте оценить проблему синих плисовых штанов, которые то малы, то велики, но всем одинаково потребны.

Да и семигранные бокалы в людском вагоне махины, похоже, ведут свой род от семигранной гайки со знамени космических археологов из «Возвращения».

Читайте и перечитывайте. Ищите зерна мудрости, скрытый смысл — и обрящете. Кто по потребностям, а кто и по заслугам.

Столкновение культур. На этом фронтире кормится множество авторов. «Приют...» выделяется внутренней логикой поведения персонажей, действия героев (и антигероев) внутренне логичны в любой системе культурных координат, заданных авторами. Приключения героев захватывают, авторы подкидывают все новые повороты сюжета, а когда книжка внезапно кончается, хочется еще. Перечитать, что ли?

Истории о муми-троллях обязательно должны быть в доме: для детей и для того ребенка, который прячется где-то там, в глубине вашей души.

Обретение внутреннего мира (как состояние покоя, так и открытие себя) и гармонии.

Практические рекомендации.

«Плеск...» приятно отличается от от многих НФ-романов, которые по сути — рассказы-переростки, неожиданными поворотами в развитии личности главного героя. В таком «завтра» хотелось жить, странное, на первый взгляд, решение главного героя подвигало к неоднократному перечитыванию. В конце концов, спокойно жить во имя великой цели бывает не менее сложно, чем погибнуть во имя великой цели.

На первых курсах ВУЗов (2 раза первый курс, 2 раза — второй) я вдруг осознал, что «Незнайка на Луне» — это научно-популярная версия учебника по марксовой политэкономии капитализма. С базисом и надстройкой. С прибавочной стоимостью. С первичным накоплением капитала; со схемой Товар-Деньги-Товар, переходящую в Деньги-Товар-Деньги. И про источники и методологию классовой борьбы, естественно. Ну и про перековку капиталистов — разумеется. И все — до чертиков интересно!

Вот оно — светлое коммунистическое общество, когда от каждого — по способностям, каждому — по потребностям. Ефремов уже показал коммунистическое будущее в «Туманности Андромеды», а Носов сделал то же самое — для детей. Никакого аппарата подавления диссидентов — вместо этого перековавшийся раздолбай Незнайка с волшебной палочкой.

Если «Приключения Незнайки» в меня летели со скоростью жареной картошки, перечитывал по нескольку раз в год — «Солнечный Город» всасывался как переслащенная манная каша. Но учтем, что к тому времени я вплотную занимался Стругацкими, Лемом, Ефремовым... Но старая любовь — присуха. До меня дошло, что это — пропаганда коммунистических идей для школьников октябрятского возраста. И все стало на место: я-то из этого возраста успел вырасти. Хорошая детская НФ-книга.

To: Knyajna —

Просто удивительно, что сумел сделать Носов из простенькой идеи Пальмера Кокса («Новый Мурзилка. Удивительные приключения лесных человечков». М., С-Пб.: 1913) Реализованная идея социализма. Свободный труд свободно собравшихся людей. Жизнь коммуной. Не работать — стыдно. И даже раздолбай Незнайка ищет свое место в жизни ( и находит, как ни странно).

В трогательной и романтической повести Р. Подольный предвосхитил появление соционики. Предвосхитил, — и тут же задал сакраментальный вопрос: «А оно нам надо? Хорошо ли это — манипулирование близкими?»

Алексей Бессонов растянул Россию 90-х до размеров Галактики. Да и с фамилиями особенно не заморачивался: Маринина, Касьян, Фишер, Королев, Гречко. Так и не дает автор оторваться нам от второй половины двадцатого века, хоть регулярно сообщает, что все происходить невесть когда и невесть где. Сложно не узнать, например, в Метрополии — Москву. Поэтому и читается с неким дискомфортом: при всей оптимистичности главных героев ситуация отдает полной безнадегой, потому что уж очень похожа на современную.

В первых двух книгах СБ-шники мечтают: сядем, мол, рулить — и все будут в шоколаде.

Ну вот, сидят они у власти — что с того? Чтобы что-то построить — мало уметь стрелять.

Самое забавное, что в Поволжье и в самом деле были небольшие голландские колонии. До сих пор встречаются коренные волжане с фамилиями Лоос, Боос и т.п. А появились эти колонии, почему-то, в те времена, когда были разгромлены Кюрасао, Тортуга и прочие пиратские базы голландского происхождения.

День за днем

Телеспектакль

Производство: Центральное телевидение

Год: 1971-1972

Cерий: 17

Режиссеры: Всеволод Шиловский, Лидия Ишимбаева

Сценарист: Михаил Анчаров

Операторы: Борис Кипарисов, Владислав Ефимов, Олег Богданов

Композитор: Илья Катаев

Художник: Виктор Лесков

Это был первый советский самый настоящий телесериал! Полтора десятка основных героев, которые живут в коммуналке, более сотни персонажей, взаимоотношения и все такое.

Повести «Сода-Солнце» и «Голубая жилка Афродиты», вошедшие в сборник «Фантастика», однозначно позиционировали сценариста как фантаста, и я все ждал, когда же... Тем более, что и Костя Якушев -вот он, на экране (актер Юрий Горобец). Но моим ожиданиям не суждено было сбыться. Тем не менее, Анчарова я продолжаю читать до сих пор.

Герои Анчарова — это прямые предки героев «Полдня XXII века» (я имею в виду весь цикл). Чтобы лучше понимать Стругацких, стоит, по-моему, прочитать Анчарова. И посмотреть «День за днем».

«Откупори шампанского бутылку иль перечти...» — любой роман мифического цикла Роберта Асприна.

В каждом романе — одна общечеловеческая мысль («Маленький МИФОзаклад», например — Что такое быть родителем?)

Первые шесть-семь романов цикла я покупал не менее трех раз — «зачитали».

Говорят, есть еще люди, которые не читали МИФ-цикл. Искренне им завидую.

«Весь мир насилья мы разрушим. До основанья» — Есть такая жизнерадостная пенсенка. АБС нам показывают что даже при самом идеальном развитии ситуации («Мы наш, мы новый мир построим») — на улицах будут убивать людей «во имя высших целей».

Мне грусно и легко, печаль моя светла.