Владимир Сорокин «День опричника»

Интересная антиутопия. Гротеск на сегодняшнюю действительность домноженную на мечтания патриотов. Очень ценное, что вся книга уложилась в одни сутки, хотя их для этого и пришлось растянуть. Пошлости достаточно много, не считаю это сильной стороной книги. Приятней всего было читать про то, как врезали Добромольцам. Все-таки Сорокин им немного отомстил.

7 за Добромольцев.

Сам по себе этот текст не производит большого впечатления. Написано бледновато, нет фирменно сорокинской сгущенности эпатажных образов и подробностей (как в футуристических частях «Голубого Сала» и сб. «Пир»). Но в смычке с Сахарным Кремлем книжка неожиданно начинает работать. Дело, видимо, в том, что новый Сорокин (начиная с Трилогии) более внимания уделяет не копрофагии и прочим своим фирменным штучкам, а созданию многослойных по смыслу текстов. Смысла в поверхностном слое вроде бы немного, чего-то концептуально суперсложного и оригинального нет, но мир прописан выпукло, полновесно, и быть в нем интересно — хоть и не потому, что он симпатичен, а потому, что детальность описаний, причем сдержанная (как, собственно, и любая окружающая повседневность) создает эффект присутствия. Так бывает на работе — смысла (кроме денег) никакого, делаешь муру всякую... но сомневаться в реальности происходящего — ни-ни! Сорокин неоднократно говорил о своем неверии в воспитательную и эстетическую функцию литературы. Истый конструктивист, он ДАЕТ ВЕЩЬ. И готовая вещь лежит в руке, как настоящая.

Помимо этого, нельзя упускать из виду то, что «День Опричника» работает как наполнитель по отношению к рассказам «Сахарного Кремля», к-рые именно и служат раскрытию более высоких, менее очевидных смыслов.

Попытка Сорокина создать нечто «альтернативно — историческое» удалась. Но удалась по сорокински. Не избежал автор столь любимого им эпатажа, и не удержался от попыток если и не шокировать читателя, то хоть встряхнуть его.

Что хотел показать Сорокин? К чему приведут мечтания о «сильной руке»? К чему может привести поиск реальных и мнимых врагов? Сложно сказать. Но какую цель не ставил бы перед собой Сорокин, конечный результат оказался весьма впечатляющим, и довольно пугающим. Опричники века ХХI, оказались ничуть не лучше, а точнее много хуже своих предшественников. Их закрытая каста оказалась насквозь коррумпированной, извращённой и жестокой.

Какова жизнь в сорокинской России 21 века? На этот вопрос несложно ответить, представив какой она может быть в обществе, где тоталитаризм возведён в абсолют. Весь этот антииностранный уклад жизни, этот лубочно — квасной патриотизм, ещё больше подчёркивают всю степень несвободы и страха, всю античеловечность режима, показанного Сорокиным.

Как всегда, Сорокину удаётся мелкими, на первый взгляд ничего не значащими деталями, сделать из какого то эпизода мини шедевр. Как художнику достаточно одного мазка, чтоб подчеркнуть какую то деталь своего полотна, так и Сорокин одной фразой может сказать столько, что многим не удалось бы описать на десятке страниц. Мне, например, очень много о жизни в сорокинской России сказала маленькая деталь — на груди у Председателя Всероссийского Общества Соблюдения Прав Человека значок Союза Михаила Архангела. Деталь, очень чётко характеризующая, каковы на самом деле права человека в этом обществе.

Итог. Сорокин на высоте. Роман, при вдумчивом прочтении, весьма глубок и временами страшен. Это произведение вполне можно рассматривать как роман — предостережение.

Ах, растрогал меня Владимир Георгиевич в очередной раз. Страсть как расстрогал. Не будучи ни филологом, ни литературоведом ;) не возьмусь оценивать ни вклад автора в жанр альтернативной истории, ни отмеченные прочими рецензентами «инверсии фразы», уж не судите строго. Но не удержусь отметить, что Сорокин, будучи изящным и незаурядным автором (ну, буквально, ангел в макушечку поцеловал и что-то нашептал)) – «ловит», тонко «ловит» и выкладывает на страницы массовый эгрегор, витающий в воздухе. Сильная карающая рука царя-батюшки, обильные перси блудливой, но вожделенной царицы-родины-матушки, Великая Стена и истребляющая всё и вся «опричнина», живущая в круговой «гусеничной» (кто читал, тот поймет)) поруке… Смешно и пошло? Нет – смешно и страшно. Псевдо-квасной патриотизм текущей безыдейной эпохи развенчивается намеренно-размашисто, просто-отвязно и без затей. Кто кожей чувствует это страшное – тот поймет. Все остальные, создающие и подпитывающие упомянутый «эгрегор» — могут, паче чаяния, и возрадоваться. И даже зачислить столь сомнительного автора в свои ряды ;)

Владимир Сорокин оказался более подкованным в истории нашей родины, поэтому его глумление над идеей «опричнины для XXI века» не прячется за красивыми словесами о целесообразности точечного террора для государства или мягких репрессий для бизнеса -- он просто художественными методами показывает, КАК это всё счастье осуществляться будет, какими методами и какими способами удача войдёт в дома Избранных, на какие взятки и откаты опричники будут покупать себе предметы роскоши, как за немалые деньги будут выручать из острога казнокрадов, как будут смачно убивать провинившихся богачей и получать по закону имущество преступника в личное пользование, с каких именно пограничных поборов будет формироваться общак Опричнины для устройства попоек и банных увеселений.

Не столько важны фактологические детали книг [вроде того, что во главе страны стоит монарх, в Москве мавзолей Ленина снесён, кладбище у стены ликвидировано, Кремль побелили, а на Красной площади устроили торжище -- собственно, как оно всегда и было, или что на Лубянке установлен памятник Малюте Скуратову, а не Железному Феликсу, магазинов нет, есть только ларьки и в них -- минимум продуктов, по два вида: колбаса (одна вареная, вторая -- копчёная), сигареты (с фильтром и без фильтра), но сыр только одного сорта, зато «Российский»], сколько важны сюжетообразующие штрихи, намечающие мир России XXI века. А описываемые Сорокиным и Юрьевым Российские Империи середины XXI века настолько похожи друг на друга, что у меня закрались подозрения о некоем общем источнике вдохновения этих совершенно разных авторов. Помимо махровой тоталитарной религиозности, пронизывающей все сферы жизни в России 2053 года, вот лишь некоторые совпадения из этих книжек:

1) В «Дне опричника» Россия 16 лет назад отгородилась от Запада и от Китая стеной -- но иностранцев выслали, похоже, ещё раньше. Выезжать за границу могут только служилые, по командировочным делам. Россия в книжке М.Юрьева так же придерживается полной автаркии.

2) Как и в «Третьей Империи», в России опять ввели сословия (с.211).

3) Спортивные состязания только местные, исконно русские: кулачный бой, гири, городки, стрельба из лука. Аналогичный подход к спортивным развлечениям у М.Юрьева.

4) У Сорокина все оставшиеся в живых 128 писателей собраны в Писательскую палату (с.58), и, как у М.Юрьева, содержатся на государственном пайке.

5) Полная монополия на средства массовой информации при сохранении минимальной видимости разнообразия: у Сорокина оставлено три газеты, у Юрьева -- два телеканала.

6) Наркотики легализованы указом «Об употреблении бодрящих и расслабляющих снадобий» -- папиросы с травой и кокаин продают в аптеках, там обустроены стойки для употребления. Запрещены героин и грибы (с.86-87). Ровно такой же подход озвучен М.Юрьевым. Вот и думай, то ли это забота верхушки о легализации своих нехитрых развлечений, то признание безуспешности американского способа борьбы с наркомафией.

7) «Машины у опричников у всех одинаковы -- что в Москве, что в Оренбурге, что в Оймяконе» (с.121). Ровно то же самое в книжке М.Юрьева -- в его мире опричники пользуются универсальным внедорожником, продажа которого гражданским лицам запрещена. Это какая-то уникальная черта тоталитарного строя: сделать так, чтобы по внешнему виду, по внешней атрибутике человека неизменно определялась его профессия или принадлежность к тому или иному сословию.

8) Указом «О именах православных» (с.164) в России по Сорокину граждане обязаны носить имена, соответствующие их национальности: так Борисы стали Борухами, Викторы -- Агвидорами, и т.д.. Ровно та же золотая (от слова «золотарь») мысль посетила голову Михаила Юрьева при написании книжки «Третья Империя», но сам он отчего-то предпочёл подписаться именно как Михаил, и именно как Юрьев. Все наивные революционеры почему-то по умолчанию мечтают оказаться в элите нового миропорядка, иных вариантов для себя они отчего-то не рассматривают.

9) Как и у М.Юрьева, в книге В.Сорокина описана «общая трапеза опричников» -- как средство братания членов корпорации или одного сословия друг с другом. Только у М.Юрьева дополнительно приглашаются проститутки, а В.Сорокин заставил своих опричников обходиться друг дружкой.

Что же до фантастики, то технический прогресс в России будущего по Сорокину немножко имеется: самолёты летают раз в пять быстрее наших, телерадио приобрело интерактивный формат, мобильники обзавелись телекамерами, а в книжках воспроизводятся подвижные изображения. Но зачем этот прогресс, если на самолёте в тайгу летают к колдунье за любовным приворотом, в книжках печатают глупые оды в честь государя, по радио всё так же глушат иностранную «Свободу» и местный «Голос беглых каторжан», а рингтоном на свой телефон заглавный герой записал крики пытаемого насмерть воеводы?

Плохо, когда автор «боллитры» думает, что сможет написать хорошую вещь, воспользовавшись чужими методами. Но еще хуже, да и неправильно это по сути, когда любители фантастики начинают эту вещь оценивать. Критики от мэйнстрима визжали от восторга — ведь это Сорокин. Я с интересом читал, пока не дошел до фирменных признаков — гомосексуальных оргий и наркоманского бреда и, успокоился. Это не фантастический роман. То, что здесь применены некоторые фантастические приемы — не является поводом считать эту вещь фантастикой (впрочем как и все остальное, написанное данным писателем). Пелевин в этом смысле куда «фантастичнее».

Возвращаясь к роману. Написано легко. Читается за час полтора. Новых мыслей — ноль. Обидно за Ле Гуин — ее идея с золотыми рыбками в крови в руках Сорокина опошлилась до невозможности. Ну и все признаки нашего «мэйнстрима». Короче — выкинуть до прочтения.

Автор влезает на чужое поле и, выясняется, что играть на нём он не может. Перед нами дилетанские потуги изобрести велосипед. Альтернативная история -- жанр не новый, и Рыбаков или Лазарчук делали такие вещи на порядок лучше Сорокина. Огромным разочарованием оказалось также то, что наш прославленный стилист совершенно не владеет словом. Инверсия фразы при стилизации давно уже стала признаком графомании. Посмотрите, как осторожно пользуется этим приёмом Акунин, и как бездарно Сорокин. Вторая претензия к стилю: приметы нынешнего дня, новые для героя, упоминаются вскользь, а то, что для героя просто и очевидно, растолковывается в угоду малообразованному читателю. В результате читатель думающий не испытывает ничего, кроме обиды на автора, который держит его за дурака.

Какому-нибудь начинающему авторёночку можно было бы за такое поставить и шестёрочку, но ведь автор -- честь и гордость «большой» литературы...