Фантастика дальнего прицела. Далёкое будущее, планета на самом краю существующей Вселенной. Главный герой Хенк собирает сведения о малоизученной расе протозид, о которых мало что известно. Протозиды не вступают в контакт ни с одной из существующих в Межзвёздном Сообществе разумных рас, и практически все расы относятся к ним враждебно, ведь протозиды по непонятной причине взрывают звёзды, при этом погибают сами, и иногда уничтожают населённые разумными существами планеты. Кроме того, Хенк надеется найти сведения о своём брате, разведчике, который пропал где-то в зоне протозид.

Автор в небольшой повести раскрывает масштабное, наполненное психологизмом, действие в мире далёкого будущего. Встают вопросы: Всегда ли мы всё взвешиваем, прежде, чем выносить окончательное мнение о чём-то малоизвестном? Всегда ли можем быть уверены даже в самих себе?

Побольше бы таких произведений.

«Малый Бедекер по НФ» – книга бесконечная.

Геннадий Прашкевич пишет её много лет.

Самый полный на данный момент вариант вышел в серии «Звёздный лабиринт: коллекция» издательства АСТ (Москва). Отдельные главы, публиковавшиеся до этого в московском журнале «Если» (2002) и киевской «Реальности фантастики» (2004), получили ряд престижных литературных фантастических премий, в том числе – две «Бронзовых Улитки» от Бориса Стругацкого. Органичной частью вошло в «Малый Бедекер» эссе «Возьми меня в Калькутте», опубликованное ранее в журналах «Простор» (1993) и «Постскриптум» (1997). В обычной жизни бедекер – это название широко распространенных путеводителей по странам, содержащих обширный фактический материал (по фамилии немецкого издателя Карла Бедекера, ещё в начале 18 века организовавшего в Кобленце фирму по их выпуску). Немец Бедекер составлял свои путеводители на основе сведений, полученных им в заграничных путешествиях. Сибиряк Прашкевич создаёт свой фантастический бедекер, используя бесценную информацию, полученную на протяжении большого путешествия во времени, которое мы называем жизнью… Первый том (фактически изданный) посвящён людям, которых автор знал достаточно близко. Это живые лаконичные заметки о братьях Стругацких, о Валентине Пикуле, Юлиане Семенове, Иване Ефремове, Викторе Астафьеве, Виталии Бугрове, Борисе Штерне, Михаиле Михееве, Георгии Гуревиче, Сергее Снегове, о многих и многих других прозаиках и поэтах. «Хотелось представить людей, которые во многом определили мою жизнь, такими, какие они были на самом деле, без литературоведческих мифов». Второй том, над которым он продолжает работать, посвящен проблеме алкоголя в жизни писателей. «Я вспомнил, кто из моих друзей за последние десять лет ушел из жизни по этой причине, и ужаснулся – восемьдесят процентов, не меньше. Алкоголь в России всегда был силой чудовищной, разрушительной, и не имеет значения, кто с этим сталкивается – обнищавший вахтер запущенного заводского общежития или преуспевающий академик». Третий том станет книгой об основном инстинкте. «Я не собираюсь скрывать каких-то темных сторон даже своей собственной жизни. В конце концов, пора хотя бы попытаться понять, что именно одного писателя толкает к созданию «Доктора Живаго», а других – «Пикника на обочине»…»

Не буду критиковать предыдущие посты, просто вспомню бородатый анекдот: послушал чукча «Аквариум» и ничего не понял...

Если вы мечтаете прочитать сладкое продолжение «Аэлиты», если вас будоражит фраза «Где ты, где ты Сын Земли?», если вам кажется, что Лось и прекрасная Аэлита обязательно должны быть вместе, то эта повесть не для вас.

Вы никогда не задумывались, что бы было, если бы Ромео и Джульета поженились? Лет так-этак через 10-15? Располневшая от частых родов Джульета, сварливо ругающая кухарку, полысевший Ромео с брюшком, предпочитающий вино и охоту объятьям ненаглядной жены... Если пытались заглянуть за горизонт их юношеской влюблённости, то поймёте каким путём пошёл Геннадий Мартович.

Только книга и не об этом тоже.

Книга колючая, полная острых углов, так и норовящих ранить нежного читателя. Неудобная книга.

«...Хипподи приплясывал от удовольствия, видя, как глиняные горшки, выброшенные упругими сильными лапами катапульт, разбивались на деревянных палубах, ударяли в паруса, оставляя на них жёлтые и красные потёки. Всё говно столицы летело в самодовольный флот победителей... Лишь бы не подвели гончары...»

Легендарные атланты, забрасывающие победителей горшками с дерьмом.

Неудобная книга.

Так о чём же она?

О том, как строится новый мир, что любая власть пытается «вывести» нового, нужного этой власти человека, как эти жернова Нового Мира перемалывают всех и вся. Нам можно. Мы строим Новый мир. Так считает и жрец Таху, так думает и лейтенант НКВД.

«...Жрец Таху постучит пальцем по камню и непременно скажет: «Мы строим новый мир. Чем больше разрушений, тем яснее будущее.»

Сухими, страшными строками встаёт инструкция по отбору новых людей.

«...Пристальное внимание обращать на многодетные семьи. У дегенеративных матерей часто случается так, что чем больше они грешат, тем больше у них детей. Это, в свою очередь отображается на детях, а а хуже всех бывает последний ребёнок... Лошадиные зубы... Это можно отнести в категорию уродств связанных с «дурным глазом»... непропорциональность размеров головы по отношению к туловищу, необычайно большая голова, выступающий лоб, любые видимые диспропорции тела...»

И над всем над этим каменный бог Шамаш в галифе, словно сама История «Я — вчера. Я знаю завтрашний день».

Тревожная книга, заставляющая думать. Книга, которую нужно прочитать.

Почему? Потому, что «Рабы нЕмы». И слепы, по отношению к истории.

«...

- Ты станешь уважаемым рабом.

- Твоим? — радостно спросил Нгванго.

- У тебя будет хороший хозяин.

- А мой друг?

- Он тоже станет моим.

- Ты ликуешь, — подсказал Хипподи»

Прочел эту повесть с восторгом и тут же перечитал! Настоящая качественная научная фантастика с философским уклоном. Резко выделяется на фоне той псевдолитературной блевотины, которая пишетстя и издается сейчас под маркой фантастики и (особенно) фэнтези. Авторов подобных произведений называть не буду — они и так у всех на слуху. Повесть затягивает, от нее не оторваться. Начиная с языка, которым она написана. Чувствуется большой Писатель. Причем Писатель, погруженный в культуру, знающий и тонко чувствующий поэзию. С восторгом угадываешь аллюзии из Мандельштама, Цветаевой. Вещь очень соверменная и заставляет задуматься. Показано человечество, разделившееся на 2 мира — золотой миллиард и мир территорий, мир уродов. Мир уродов невыносимо чудовищен, жесток и грязен. Ужас охватывает, когда задумываешься, до какой степени деградации может дойти общество и человек. Но и сытый, рафинированный Мир Экополиса также вызывает полное отторжение. Мир, где полностью уничтожена природа, мир сытости и довольства, где полностью уничтожено само понятие о сострадании, гуманизме, дружбе, любви. Последняя заменена случкой в красивой, почти стерильной обстановке. На вершине всего — культ потребления, комфорта. И мир где исчезла всякая свобода, где за всеми следят и каждый может оказаться в роли изгоя, либо за «неправильные» мысли, либо потому, что здоровье пошатнулось. Больных, генетически неполноценных моментально «отбраковывают» . И единственное, что объединяет Мир «золотого миллиарда» и мир уродов — это полное обесценивание человеческой Личности, которая перестала цениться даже в грош. И там, и там. И никакие прежние заслуги, никакие таланты не спасут в стерильном мире Экополиса — всякий, слишком тесно соприкоснувшийся с миром иных, или даже просто посмевший ему посочувствовать, безжалостно выбрасывается из «дивного нового мира». Страшно оказаться в обоих этих мирах.

И кстати, книжка действительно очень современная. Чуткая душа художника тонко уловила основные тенденции эпохи.В книге -совсем другие мотивы и герои, по сравнению с советской фантастикой. Герои советской НФ ушли вместе с обществом, их породившим. Хочется верить — что не навсегда. Пришли «новые герои», остро чувтвующие зыбкость своего существования и превыше всего в жизни ставящие наслаждение, статус, комфорт. Ну а все остальное — как приложится и как получится.

P.s. Кстати, во время чтения повести постоянно сверлила мысль — по направлению к какому из двух миров движется моя страна

Привык читатель к обработанным сказкам. Давно не слышали живого народного языка. Да и трудно «услышать», читая книгу. А «Сендушные сказки» можно слушать. Язык сказок вполне доступен современному читателю, несмотря на обилие диалектической лексики. Редкая книга может доставить столько удовольствия.

С самого начала возникает ощущение полного погружения в быт далеких юкагиров и в шаманский миф. Необычайный интонационно-смысловой ритм не отпускает ни на минуту. Народная лексика и специфические синтаксические инверсии дают ощущение причастности к действиям сказителя-шамана, хранителя сказок.

Книга-сказка напоминает алмаз, который под искусными руками гения-ювелира превращается в сияющий внутренним светом бриллиант.

Если хотите совершить незабываемое путешествие в мир древней мифической реальности Приполярья — эта книга для вас.

Сюжет добротный, хорошо выстроенный. Но главное — стиль! Замечательно написано, сочно, ярко, с прекрасными диалогами, отлично выписанными характерными (с ударением на второй «а«!) героями, с очень «добротным» юмором.

«Первая кепка острова»... какие-то это наводит ассоциации...

Очень литературная вещь, даже и вне зависимости от фантастики. :appl:

Замечательный исторический роман. Магический язык... Стилистическая отточенность... Неизбывная душевная маета и тоска русского человека, облечённая в слова...

Вещь отличная и погружение в происходящее стопроцентное,впрочем,как и в большинство произведений Прашкевича.А по прошествии двадцати лет ,книга не потеряла своей актуальности.

Отличная вещь, одна из моих самых любимых у Прашкевича.

«Чудеса чудесами, но каждый знает, что истинных чудес только два… Вселенная и Человек.»

Нового человека, «который ничем ненужным не интересуется, не преклоняется перед иностранным, говорит только по-русски, не пьёт, любит трудиться» в сталинские времена пытались создать разными способами: воспитать с помощью коммунистической идеологии, выковать в горниле разнообразных лишений, зачать-вывести в тайном лагпункте, используя семя сильного самца. Сильные самцы всегда найдутся: взять хотя бы безжалостного старшего конвоира по прозвищу Кум. Чем не бугор-производитель? Только не получилось у большевиков с Новым человеком. Нынче некоторые умники снова пытаются поставить производство данной особи на конвейер, беззастенчиво пудря наивные народные мозги. Вот он, представитель сегодняшних безответственных демагогов во всей красе: Евсеич, когда-то «разорявший колхозы», а теперь популярно объясняющий деревенским мужикам, что такое маркетинг и франчайзинг. Проходной, но какой колоритный персонаж! Из той же серии «пудрецов» и брат Харитон — основатель Психоэнергетического центра Жарки, якобы напрямую общающийся с «неизвестными разумными силами Космоса».

Говорят, в моменты вдохновения волосы Александра Блока начинали особым образом завиваться. Наверное, так было и в те часы, когда поэт писал гениальную «Незнакомку», строками из которой назван этот фантастический детектив-памфлет (однозначной жанровой идентификации вещи Прашкевича обычно не поддаются). Так вот, у ехидного автора повести «Дыша духами и туманами» тоже есть таинственная героиня-незнакомка. Это — Лесная дева. И завивающиеся волосы есть… «Торчащие груди, покрытые шерстью в рыжее колечко. Круглое лицо, как в капоре, в шапке волос. Рыжеватый пушок, кудрявые завитушки. Вывернутые толстые губы, дымные глаза, в которых ни страха, ни ненависти». Может быть, мохнатая Лесная дева станет матерью истинного бессловесного Нового человека и доведёт до «победного конца» линию партии по его сотворению? Но дикая дева бегает где-то в чаще, дыша туманами, а вокруг всё так скоротечно, так сладко и так непонятно: туманная дымка, «весенний и тлетворный дух», слёзы, призраки любви, горячечный секс… Прекрасный страшный мир, населённый обожаемыми автором уродами и пересыпанный поэтическими цитатами из Иоганна Гёте, Ивана Бунина, Зинаиды Гиппиус, Фёдора Тютчева, Варлама Шаламова и Александра Блока.

Для меня – так лучшая книга года. На хоженом-перехоженом поле фантастики писатель нашел что-то новое, да еще какое! Как это сделано? Немного загадок мирозданья, немного Пелевина с его буддизмом – а остальному аналогов нет. Персонажи немного напоминают старую черную комедию «Экстази», такая же невероятная обыденность, в которой нашлось место жителю Бобруйска и монгольским бедуинам, интеллектуальным существам запредельного мира, жене олигарха-писательнице и последнему атланту. У каждого второго из них бак потёк, у остальных в голове гуси.

Поначалу сюжет прост. Авиакатастрофа. Выжил единственный пассажир. Он обгорел и потерял память. Кто он? Откуда и куда летел? Дальше рассказывать не буду, но ничего смешнее я давно не читал. Еще пара подобных вещей, и поклонников у Пелевина просто не останется.

Интересное наблюдение: структура книги напоминает 2008 год. Невероятно веселое, оптимистичное начало, а вот финал заставляет задуматься. У всех писателей бывают озарения, их надо лишь вовремя и правильно понять.

Если путать утопию с антиутопией, фашистов с антифашистами, протагониста с антагонистом, — то можно заблудиться где-то между Экополисом и Территориями...

Что есть человек? — в человеке должно быть всё прекрасно: и здоровье, и геном, и образование, и манеры? А если что-то непрекрасно — это уже не человек? Кроме «золотого миллиарда» жителей Экополиса, людей «прекрасных во всех отношениях», в мире после Катастрофы есть ещё семь миллиардов «остальных», «уродов», обитающих на Территориях.

Можно ли оплачивать достижения науки и искусства жизнями людей — или хотя бы жизнями этих вот непрекрасных уродов? Кажется, и вопроса такого не должно бы быть. А если спросить иначе: что важнее — жизнь вида или жизнь индивида? Да жизнь ли это вообще — то, что происходит на Территориях? Её «чернота», бесперспективность и бессмысленность показаны весьма выразительно. И сохранится ли человек как вид, сосредоточившись только на биологическом выживании?

Как справится тот мир со стоящим перед ним выбором?

А мы, читатели?

Перевод с неандертальского. Как Люди Льда делали совершенное оружие на своего Моби Дика. И параллельно создали искусство. Как всегда у Геннадия Мартовича, написано изумительным языком. Повесть насыщена поэтическими цитатами, что только усиливает впечатление.

Наряду с приключениями героев романа, описанных сочным, живым языком, наряду с приводимыми историческими документами, придающими достоверность действию, хотелось бы остановиться именно на этой достоверности.

В романе хорошо передан дух петровской эпохи, дух реформ. Беспрекословное подчинение царской воле ощущается на протяжении всей книги. Чувствуется необъятность просторов России, и то, как это остро понимал Пётр I. Как же много он хотел сделать, и как мало ему было отпущено судьбой! Как же рвался он на Дальний Восток, провидец!

И до сих пор наша огромная территория оказывает влияние на историю страны. И до сих пор наши правители-цари-президенты по-настоящему не могут распорядиться всей её мощью и богатствами…

Роман впечатлил. Любителям экшена навряд ли он понравится, поскольку в книге хоть и стреляют, но в целом это вещь философская.

Эту книгу я прочитал с большим удовольствием, и как просто любознательный читатель, и как специалист-историк, знающий, что такое работа с источниками. Особенно такими сложными, как литературные произведения. И Геннадий Прашкевич показал, что он не только признанный всеми писатель, но и прекрасный исследователь, досконально изучивший биографию Герберта Уэллса, а так же его произведения. Все цитируемые отрывки всегда к месту, и позволяют Прашкевичу показать личность Уэллса и его время через творчество писателя. Можно сказать, что биографу удалось показать всем через книги — Уэллса, а через Уэллса — Англию и эпоху. И эпоха хорошо узнаваема — мне, как историку, знакомы эти студенческие дискуссионные клубы, дома писателей, становящиеся центром притяжения для общественных деятелей и наоборот, дома общественных деятелей, как магнитом, притягавающие артистов и писателей, пиетет к науке и образованию, и вообще к образованным людям (в то время гимназисты преподавали в «хороших домах«!).

Такую художественную биографию не отказался бы иметь любой писатель. Чувствуется, что Геннадий Прашкевич любит и уважает Уэллса. Во всяком случае, его книга — не просто добросовестный пересказ биографии и книг писателя. Геннадий Прашкевич попытался (на мой взгляд удачно) связать начала и концы, жизнь писателя и сюжеты книг.

Развернутую статью о книге Прашеквича «Герберт Уэллс» я выложил в своей авторской колонке. Заходите в гости!

В этой НФ повести очень мало фантастики. Нет, конечно, основное событие, вокруг которого все крутится, совершенно фантастическое. Но оно почему-то не воспринимается как главное.

Главное, и самое интересное, это великолепно переданная психология наемника (с моей точки зрения, конечно; т.е. с точки зрения человека, наемником никогда не бывшего). Психология человека, для которого убийство это даже не работа или способ обогащения, а образ жизни. При этом совершенно не важно как он стал наемником и совершенно не ожидается какой-либо жизни после.

Так что очень советую. Читается легко и динамично; даже и экшн некий присутствует. А, благодаря вышесказанному, запоминается надолго.

Самое объёмное произведение из цикла «Сендушные сказки», вобравшее в себя несколько сюжетных линий предыдущих сказок. Но, несмотря на эти повторы, история юноши Кутличана захватывает до последней строчки. Фирменный стиль Прашкевича, как всегда, и здесь на высоте: упоминая какое-нибудь животное или существо, он обязательно к его имени добавляет несколько слов для более яркой характеристики. Если «чулэни-полут», то — сказочный старичок; если «шахалэ», то — лисица рыжая; если «медведь», то — дед сендушный босоногий, и так далее.

Мир «Хромого пастуха» уютен и обособлен от остального мира, самодостаточен и статичен. В нём всему живому предусмотрена очерёдность действий, закономерность и логичность. С ним жаль было расставаться... С приходом в тундру «у рта мохнатых» туда пришла и реальность Большой земли, уничтожившая всех сказочных существ юкагиров. Эта сказка — грустный финал многовекового уклада жизни маленького северного народа, жившего когда-то в чутком единении с природой.

Смешной, добрый, хоть и в чем-то трагический рассказ о путешествии исследователя в доисторические времена. Весьма живописно показана жизнь различных доисторических ящеров. С юмором рассказано о детеныше трицератопса. Форма интервью для этого рассказа тоже удачна.

Нашёл в ВИКИ:

«В 2011 году была проведена экспедиция к юкагирам Среднеканского района Магаданской области, показавшая следующее:

Не удалось выявить ни одного юкагира, занятого в традиционных отраслях хозяйствования, хотя некоторые мужчины говорили, что иногда охотятся или рыбачат в свободное время.

Большинство опрошенных юкагиров не имеет представления об обрядах и обычаях своего народа и не располагает знаниями о родном фольклоре.

Среди опрошенных юкагиров Среднеканского района не было ни одного, у которого до третьего колена предками были только юкагиры.

Опрошенные юкагиры старшего поколения не помнили юкагирских сказок, но знали имена сказочных персонажей.

Юкагирский язык находится на грани исчезновения, так как из 69 юкагиров только 6 им владеют.»

Если это на самом деле так, то «Сендушные сказки» — настоящий памятник северному народу. Будем же благодарны ему за то, что он до сих пор заставляет нас улыбаться и переживать подвигам и приключениям его старинных героев, духов и шаманов!

Что делать с явлением, которое не поддаётся объяснению, вмешивается в жизнь людей, мешает развитию, часто бывает попросту очень опасным? Накрыть колпаком, засыпать и вернуться к нему когда-нибудь потом, когда мы научимся понимать такие явления. Но правильно ли это? Люди будущего, встречаясь на других планетах с жизнью (даже с самой примитивной) не имеют права вмешиваться в её развитие, влиять на её процессы. Но что делать с иным разумом, который не понимает нас, а мы не понимаем его? Отгородиться от него? Да, ведь он опасен и мешает благополучию. Но ведь он может дать нам очень многое...

Герой повести сталкивается с психологическими и социальными проблемами. И проблемы эти весьма неоднозначны и непросты. Кроме того, автор небольшим количеством штрихов создаёт правдоподобно ощутимую картину другой планеты, позволяет нам как бы самим почувствовать ветер, духоту, водяные брызги, шум морских волн и грохот камней...

Произведения Геннадия Прашкевича поражают какой-то свежестью и первозданностью. Хотя повесть «Дыша духами и туманами» оставляет после чтения немного странное ощущение недосказанности и одиночества. Автор противопоставляет два мира: «примитивный» первобытный и «продвинутый» современный, привычный нам.

За свою недолгую жизнь человечество навоображало многоэтажные истины и пытается до них добраться. Добраться не получается, ведь миражи, даже созданные воображением человека, недостижимы. Тем не менее мы вовсю ищем смысл жизни. Доказываем возможность осознанного существования и, как результат, управления миром. Строим утопии и антиутопии. И презираем первобытную «философию» — миропонимание людей, стоящих на самой низкой ступени исторического и социального развития. А зря. Они «спинным мозгом» знают, что мир — это только мир и люди. И больше ничего.

И все старания познать истину, не настоящую, а воображаемую, — бессмысленны. Бесполезно стремление управлять миром. Это же просто стремление управлять «ничем», самим собой. Поэтому бессмысленна жестокость, эгоизм, эгоцентризм. И из-за своей бессмысленности еще более ужасны. И чем амбициознее человек, тем он гаже.

Повесть Прашкевича поражает своей лаконичной космогоничностью. Он берет простых людей, вырывает их из привычной жизни, «задавая» детективную цель, «протаскивает» через человеческую мерзость и жестокость, обусловленную желанием достичь всего. И приводит к простому до ужаса первобытному пониманию мира. Хотя это понимание ужасно только для тех, кто отошел от природы, от естественности. На самом деле ничего ужасного нет. Но вся наша привычная «нормальная» жизнь начинает казаться бессмысленной суетой муравьев, строящих муравейник в основании дерева на лесопилке.

А ведь Прашкевич не первый сделал этот вывод. Древний мудрец искал мудрость во многих знаниях. Нашел лишь печаль и сказал: « все суета сует».

Отличная книжка! Есть в ней и событийная биография героев, разобрана и их писательская эволюция. Написано умно и интересно — потому и смели книжку в момент, когда она вышла. Да, авторское отношение к героям мне напомнило подход в «Гумилеве» Белякова, которого дамочка с Ъ-ФМ когда-то ругала за отсутствие «перчинки», то есть сплетен.

Отличный рассказ! Живой, весёлый! Прочитал на одном дыхании!

Спасибо мэтру!

Читал рассказ в журнале «Уральский Следопыт» в далёком детстве. Собственно, это было одно из первых (и любимых) прочитанных произведений. До сих пор с удовольствием перечитываю — очень стильно, захватывающе и немного цинично. И запутанно, запутанно, запутанно. Самое то.

Повесть «Великий Краббен» Геннадия Прашкевича дала название сборнику фантастики «Великий Краббен» (1983), где она была впервые напечатана. Сразу после выхода сборник по доносу одного из недругов Прашкевича затребовали на контрольное рецензирование в Госкомиздат РСФСР, и там рецензентам сразу не понравилось имя главного героя повести – Серпа Ивановича Сказкина, обнаружившего в кальдере острова Итуруп дожившего до наших дней плезиозавра. Впрочем, рецензентам в этой повести много чего не понравилось. Даже невинный каламбур «Кто сказал, что Серп не молод?» был признан надругательством над символикой СССР. В итоге всю книгу объявили вредной, нарушающей идеологические устои. Тридцатитысячный тираж «Великого Краббена», уже поступивший в продажу, приказом Госкомиздата был отозван из книжных магазинов и уничтожен. Позднее Геннадий Прашкевич вспоминал: «Одна женщина, которая при этом присутствовала, рассказала мне, как происходил процесс. Оказывается, есть специальная машина, которая называется «Тайга». Она рубит в лапшу книги, и «лапша» идёт в макулатуру. Но машина не может рубить переплёты. Поэтому перед уничтожением книги завозили в артель слепых, и там вручную сдирали с них обложки. Мистическая картина! Но некоторая часть тиража всё-таки уцелела, — один только магазин «Военная книга» продал за рекордно короткий срок тысячу экземпляров, благодаря чему я до сих пор на встречах с читателями подписываю ту памятную книгу.»

Думаю, что нынешний читатель с трудом поймёт, как повесть Прашкевича могла стать поводом для эдаких катаклизмов вокруг своего первого издания.

Но прочитать её стоит.

P.S.

Тем, кто ставит мне минусы за этот отзыв.

Спасибо!

Напишите свой образцовый отзыв и дайте мне ссылку.

С любовью, Ларионов :smile:

Мальчишка из сибирской глубинки прочитал купленную на все свои сбережения книгу «Путешествие Баурджеда» и под впечатлением от прочитанного написал письмо автору. Ефремов не просто ответил — прислал книги по палеонтологии и попросил автора письма и его друзей провести полевые изыскания на речном откосе, где недавно были найдены останки динозавра.

В результате Прашкевич познакомился сначала по почте, а потом и лично с ведущими палеонтологами СССР, получил от них подробные инструкции и деньги на летнюю экспедицию, а позже Ефремов принял живейшее участие в его образовании и судьбе вообще, не жалея времени на переписку с увлечённым палеонтологией подростком. И это 1953 год, когда европейская часть страны только восставала из пепла Великой Отечественной.

Со страниц писем встаёт образ человека незаурядного, доброго, неравнодушного, с такой мощной аурой увлеченности, что каждый, кто попал в орбиту его интересов поневоле заражался ею.

Риторическим вопросом «возможно ли такое в наше время» даже и задаваться не буду, настолько очевиден ответ.

Антиутопия «Золотой миллиард» появилась на свет в результате бесед автора с известным украинским генетиком, академиком Виталием Кордюмом, который предрекает возможное полное устранение человека из ноосферной системы грядущего. Писатель лишь художественно развернул выданную учёным безрадостную оценку перспектив, ожидающих землян. Любопытнейшее интервью с В.Кордюмом было в своё время публиковано в журнале Бориса Стругацкого «Полдень. XXI век» (№2, 2004). К сожалению, если в самое ближайшее время не будет создана новая цивилизационная парадигма, которая спасёт мир от приближающегося глобального системного кризиса, пессимистические прогнозы академика имеют все шансы превратиться в печальную действительность...

Редкий в наши времена (ну и на момент написания — 1990 годы тоже) образец качественной научной фантастики. В повести есть свежая НФ Идея, закрученная интрига, оригинальный антураж планеты-океана Несс, очень неплохо выписанные персонажи. События развиваются в меру динамачно, ретроспективные вставки «в тему», удачны ассоциации с древнегреческими мифами, очень неплох и достаточно образный язык Геннадия Прашкевича. Чуть-чуть портит впечатление предсказуемый финал (финал именно действия, окончательная расшифровка самой НФ Идеи достаточно нетривиальна). Рекомендую.

Во время чтения этой повести у меня в голове неотступно прокручивались сюжеты рассказов Р. Брэдбери «Ревун» и И. Ефремова «Олгой-Хорхой», все три произведения объединяет то, что они описывают встречу человека с неведомым, с неизвестными современной науке представителями реликтовой фауны Земли. Однако каждый автор расставляет акценты по-своему, если Брэдбери использует столкновение смотрителей маяка с древним выходцем из океанских глубин в качестве фона, аллегории безграничного одиночества, безответной любви и надрывной грусти, то Ефремов предельно серьезен, его рассказ напоминает научную документалистику, обладает эффектом достоверности. Для Ефремова важно показать, что любое неизвестное науке существо рано или поздно будет сфотографировано, запротоколировано и размещено в спиртовой банке на обозрение народных масс.

Вера в возможности человека, в могущество науки — это Ефремов, жизненная философия, внутренние переживания личности — это Брэдбери. Таким образом эти два рассказа известных писателей находятся на разных полюсах одной проблемы, рассматривая её как с материальной, так и с духовной стороны. Повесть Прашкевича находится где-то посередине, в ней присутствует лиризм и философский настрой Брэдбери, и в тоже время научная пытливость Ефремова, но помимо этого есть и своя особенность — добрый житейский юмор, который добавляет дополнительное очарование сюжету. У Прашкевича получилось рассказать свою историю, главными положительными моментами которой стали замечательные образы героев, живой и насыщенный язык изложения, а также потрясающие по красоте описания девственной природы уединенного острова.

Нашему вниманию предлагаются воспоминания руководителя Пятой Курильской экспедиции Тимофея Ивановича Лужина, младшего научного сотрудника Сахалино-Камчатского НИИ. Экспедиция состоит всего из двух участников, Лужину помогает поистине феерическая персона — Серп Иванович Сказкин, который кем только не поработал на своем веку, но большую часть жизни посвятил морю, он мужественно борется с зелёным змием, не подозревая ещё, что судьба приготовила ему встречу с не менее опасным хищником — змеем морских глубин, Великим Краббеном. Сама фигура Сказкина, манера речи, забавные истории из его бурного прошлого — это полный восторг, редко встретишь на страницах фантастических произведений такой сильный, запоминающийся образ героя, пересыпающего свою речь афоризмами и присказками, лукавого, но в то же время искреннего.

По структуре повесть делится на главы, предваряемые кратким содержанием, по окончанию каждой главы, а вернее сказать тетради, приводится краткая выдержка из лоции Охотского моря — всё это вкупе придает произведению эффект реалистичности, читаешь и действительно веришь, что нечто подобное могло на самом деле произойти. Очень хорошо получилось передать атмосферу уединенного пребывания вдали от цивилизации, помимо главных героев на Итурупе обитает лишь одинокий горбун Агафон, который является для Сказкина постоянным поставщиком гречки и сухофруктов, понятно, что не за так, а в обмен на «лишние» предметы экспедиционного снаряжения. Описания природы рождают в процессе чтения эффект присутствия, ты словно видишь происходящее своими глазами, на мгновение замирая от первозданных красот этого дикого края.

Пожалуй, единственная претензия у меня возникла к тому, что сюжет очень уж предсказуем, достаточно названия и пары-тройки первых страниц, чтобы составить в общих чертах представление о том, как будут развиваться события, тем не менее, даже несмотря на это читать интересно, ведь здесь главное не что, а как. Сколько ещё загадок таится на нашей родной планете — морские чудовища, снежный человек, секреты древних цивилизаций — всё это ещё ждёт своих исследователей, а мы уже приступаем к освоению космоса. Не слишком ли спешим, сумеем ли мы найти общий язык с представителями иного разума, если всё же его обнаружим? Ведь зачастую нам сложно понять даже своих ближних, таких же людей, как и мы, познавая окружающий мир, важно не забывать о необходимости самопознания, только так можно добиться успеха.

Все-таки мне кажется, что Геннадий Мартович Прашкевич переоценивает современного читателя. Вряд ли нынешнее поколение российской интеллигенции расшифрует половину смыслов и отсылок, рассыпанных автором по тексту его повести под странным названием «Упячка-25».

Странный главный герой. Странный, и вместе с тем жизненный. И странный мир глазами главного героя. Талантливый художник Пантелей Кривосудов-Трегубов страдает легкой формой аутизма, его можно назвать человеком на грани гениальности и помешательства. Тут Геннадий Мартович жизненен и точен: веришь автору, что такой человек действительно может жить и существовать в своей отдельной вселенной. И начинается фантасмагория: Первый секретарь, только что гонявший «пидарасов-абстракционистов» влюбляется в выставленную художником на вернисаже коровью лепешку на листе картона размером тридцать-на-тридцать, а Генеральный секретарь листает книгу «Малая земля» с собственным двуглавым изображением…

Поверхностный читатель может воспринять это как чудачество автора или особый прием подачи злой карикатуры на власть предержащих: ведь все знают, что Первый действительно отличался полной непредсказуемостью, и мог за одно и тоже одного человека разругать, а другого расхвалить. И Генеральный, трижды спрашивающий у художника: «А ты кто?» вгоняет в оторопь. Безусловно, узнается и артист, проснувшийся на даче у Генерального, и раскланивающийся с портретом, который оказывается самим Генеральным. Все это не выходит за рамки представлений среднестатистического российского интеллигента о собственной истории.

Но не даром Геннадий Мартович выбрал такого своеобразного главного героя, и так жизненно его выписал. Чем отличается аутист? Он не боится. У него нет социальных страхов, ибо он не различает социальную норму и девиацию. Он гениально творит, потому что не задумывается о последствиях. И вот мы видим, как социальные нормы в окружающем Кривосудова-Трегубова мире начинают дрожать и расплываться. И поначалу читатель считает, что это такая писательская игра – каков главный герой, таков и описываемый им мир…

Но неожиданно главному герою начинают вторить второстепенные персонажи. Два безымянных художника в Певеке – один, правда, нормальный, и подвергает свои картины действию сырости от бытовой безысходности, но второй – сознательно скармливает свои картины тараканам, прежде чем выставить на всеобщее обозрение. И все восхищаются – «Как вы добиваетесь таких поразительных эффектов?» Галина Борисовна, сумевшая вовремя зацепиться за успех главного героя, сделавшая себе карьеру на его «раскрутке», и которая умело манипулирует главным героем, используя его инфантилизм и аутизм. А интеллигенты из «реанимации» в Академгородке в Новосибирске? Их речи на первый взгляд фантасмагоричны. Но стоп. Не защитивший диссертацию историк рассуждает о засоленном ламе в лиственной бочке, который обязан воскреснуть и открыть советским вождям секрет бессмертия. И неожиданно понимаешь, что это шарж на Валентина Сидорова, который первый написал о Рерихе и восточных оккультных практиках во времена перестройки. Вот интеллигент, похожий на целлулоидного пупса с бешенными глазами, заявляющий, что князь Игорь, боровшийся с половцами – сам половец… Да это же мысль из книги «Аз и я» казахского писателя Олджаса Сулейманова, озвученная как раз во время «пятилетки пышных похорон» (Галину Борисовну и художника-тараканофила я расшифровать не берусь, хотя ясно, что и эти персонажи не просто так, но здесь – не мой хлеб). И вот нормы и правила социального порядка становятся зыбкими и непрочными уже не в глазах героя-аутиста, и в речах окружающих его людей, но и в реальном мире, и мир летит в тартарары…

Перестройка…

Пантелей Кривосудов-Трегубов сидит на верхней террасе бара «News», смотрит, как танки Таманской дивизии разносят Белый дом России, и беседует с молодым прозаиком С. (которого я тоже расшифровал, но открытием не поделюсь).

Почему я не хочу делиться догадками о личности молодого прозаика С.? Во-первых, он расшифровывается довольно легко, по описанию, и, во-вторых, слишком важен заключительный диалог между писателем и художником, чтобы отвлекаться на персоналии. Я могу предположить (но это только предположение!) что этот диалог о цели творчества, о цене успеха действительно мог происходить между Геннадием Мартовичем Прашкевичем и человеком, скрытым под псевдонимом «прозаик С.»

В этом последнем диалоге выясняется поразительная вещь. Склонный к аутизму Кривосудов-Трегубов, в своем творчестве не различающий социальную норму и девиацию, все-таки имеет внутреннюю систему норм и правил, ибо в своих исканиях честен… Внутренне честен… В отличие от нормального, собственно, человека, прозаика С., который прекрасно различает норму и отклонение, но цинично пренебрегает правилами и нормами.

Повесть в очередной раз выворачивается наизнанку. Не вполне нормальный художник оказывается самым нормальным в дезориентированной, утратившей нормы и правила стране.

Один честный человек, декларировавший в разговоре с циником свою честность.

И это повод для оптимизма.

Прочитал с большим удовольствием! Как будто бы вернулся в свою молодость. Наверно мое мировозрение совпадает с видением мира автором.

Интересны эпизоды 50-70-х годов о встречах и переписках с известными писателями

После замечательного отзыва лаборанта Нескорений, который понравился мне едва ли не больше, чем сама повесть «Другой» Геннадия Прашкевича, и написать-то о ней, вроде, нечего. Но и промолчать не получается, потому как у повести на ФантЛабе на удивление низкая оценка, а внимания «Другой», на мой взгляд, заслуживает. Прежде всего, впечатляют декорации, в которых происходят события. Вымышленная восточно-азиатская страна Сауми, страна «где собаки никогда не обрастают шерстью, где муравьи устраивают гнезда на деревьях, где нежные шелковистые бабочки питаются падалью, а муравьеды умеют подражать человеческим голосам», вышла у Прашкевича выше всяческих похвал. Особенно впечатляют картины заброшенного города Хиттона, пропитанного запахом тления, поглощённого джунглями, усеянного уничтоженными вещами и скелетами неугодных... А полубезумное учение доктора Сайха, которое кровавыми жерновами перемалывает собственный народ, пуская неугодных в буквальном смысле на удобрение, впечатляет даже больше, чем собственно история Кая Улама, Другого. Другой — генетически изменённый человек, который превосходит обычного человека по всем параметрам, за которым — Будущее. Пересказывать сюжет не вижу смысла, да и отсутствует он в повести как таковой, потому что повесть по сути — взгляд на одно и то же событие глазами нескольких человек. В результате, каждый может понимать эту повесть по-своему. Сложно, конечно, абстрагироваться от библейских аналогий, когда условно главных героев зовут Кай и Тавель, но выводы каждый должен сделать сам. Кого оправдает читатель? Кого посчитает главным героем повести? Согласиться ли с правдой каждого из героев повести? Прашкевич буквально гипнотизирует самим ритмом текста, с его многократными повторениями и бесконечными цитатами, начинающимися с «доктор Сайх учит». Согласен, чтение непростое. И в 1991 году читалось, наверняка, по-другому, более злободневно что-ли. Устарело ли? А кто его знает, чего там твориться в ентой самой Юго-Восточной Азии? Где гарантии, что через несколько лет в каком-нибудь Лаосе, Камбодже или Мьянме не случится революция, которая затмит по своей жестокости красных кхмеров вместе с хунвэйбинами? А уж чего они могут там наворотить в сфере генетики, учитывая уровень развития современной науки, даже представить страшно...

Одним словом, повесть впечатление производит, местами тяжкое. Временами аж мороз по коже продирает, стоит представить, что упомянутые мною красные кхмеры, да и не только они, не так далеко ушли от описанного Нового пути доктора Сайха.

К прочтению рекомендую. Обещать что понравится всем без исключения — не могу.

Наверное бесполезно даже пытаться пересказать о чём эта повесть. Сама повесть и её сюжет — неким образом получаются сами по себе... Некая «повесть-настроение», текст, написанный не ради сюжета, а ради ощущения читателем некоего сплава поэтичности красок абстрактной мысли и точно-отмеренных слов...

Нет, сюжет вполне себе есть, но толку от его пересказа будет крайне немного — примерно столько же как если попытаться нарисовать чёрно-белую радугу. И больше всего при чтении у меня эта повесть вызывала ассоциацию с (тоже внесюжетным) стихотворением Осипа Мандельштама: «О небо, небо, ты мне будешь сниться! / Не может быть, чтоб ты совсем ослепло / И день сгорел, как белая страница: / Немного дыма и немного пепла!».

Становление человека есть рождение искусства. Об этом, по сути, написана замечательная повесть Прашкевича. Строки великих стихов проступают из будущего: они еще не написаны, но мысли и чувства обитателей неандертальского стойбища — залог того, что стихи эти появятся.

Очень сильная вещь. Читал дважды, что делаю чрезвычайно редко. Захватывает умение автора строить миры. Кстати, вполне реальная перспектива будущего человечества. Ибо уже сейчас совершенно очевидно, что в скором времени ресурсов будет не хватать.

Прочитал буквально на днях. Очень занятная вещь, даже сложно отнести к какому-то конкретному жанру. С одной стороны публицистика, с другой вроде как автобиография, реализм? тоже подходит.. вообще эта вещь описывает как рождается сюжет, его развитие в голове автора. С непревзойденным юмором, который доступен Геннадию Мартовичу. Некоторые моменты просто очаровательны. Например кота зовут Гомбоджап Цыренджапович и он помогает автору избавляться от молодых непутевых авторов, которые сильно досаждают. Или забавный момент как выбирают имя ГГ.. «обычно писатель пользуется списком футбольных команд, там фамилии перемешаны без всякого порядка». Далее идет некоторое описание имен которые использует С.А. Другаль, но это лучше почитать в оригинале.

Поезда в Болгарию описана тоже великолепно, с юмором. Как навязываются «заслуженные» мастера прозы и поэзии в заграничную поездку, их поведение, чушь которую они несут,- все заставляет смеяться и в тоже время задумываться. И апофеоз как болгарский поэт, узнав от одного из товарищей в черном, что любовь это химический процесс, идет топиться в море... Рекомендую: читается легко, запоминающихся моментов масса.

Успех «неформатной» повести «Белый мамонт» с обескураживающим пояснением в выходных данных – «перевод с неандертальского» (премия Б.Стругацкого «Бронзовая улитка», премия Международного Конгресса фантастов «Странник», ряд других премий) лишний раз доказывает, что смелости язвительных операций мысли Прашкевича нет никаких границ. Первые люди пытаются найти управу на мохнатого Творца земли и неба – белого вечного мамонта Шэли. Они придумывают огромное копьё с парусом, а заодно – поэзию и живопись. «Многие вершины, – пишет «переводчик» во вступлении к повести, – казавшиеся нам вечными, известны теперь только по позднейшим перерисовкам, по отголоскам чудовищно архаичных мифов, другие забыты безвозвратно; что же касается неандертальских шедевров, они вообще сохранились фрагментами. Полную картину уже не воссоздать. Но время от времени мы находим темные пещеры с наскальной живописью, изучаем следы неясных доисторических сооружений, обломки странных орудий. Там, где единый каменный рассказ разорван, где нет никакой возможности восстановить утерянное, мы пытаемся заполнять лакуны более поздними фрагментами мирового искусства, совпадающими с первоосновой по интонации. Это, в общем-то, в природе человека. Это очищает от скверны».

ХРОНИКИ ЭКСПЕРИМЕНТА

О русской фантастике в разное время писали Анатолий Бритиков, Виталий Бугров, Георгий Гуревич, Кир Булычёв, Всеволод Ревич, другие авторы, уделявшие основное внимание исследованию НФ-идей, сюжетов и образов, проблемам и судьбе жанра в целом... Геннадия Прашкевича в первую очередь волнует судьба конкретной личности. Новосибирский писатель много лет занимается историей отечественной фантастики (отдельными главами его труд печатался в киевском журнале «Реальность фантастики»), он давно уже задумал проследить судьбы писателей, создавших и обозначивших фантастический жанр в России – от Владимира Одоевского до Бориса Штерна. Прашкевич утверждает: «Конечно, русская фантастика началась не с Осипа Сенковского и не с князя Владимира Одоевского, но именно они, а с ними Алексей Константинович Толстой, определили все ее дальнейшие направления – и сказочное, и мистическое, и фэнтезийное, и научно-фантастическое, и альтернативно-историческое. Боевик, триллер, роман катастроф – всё это начинается в работах великой тройки. За ними уже никто не находил принципиально новых путей. В девятнадцатом и в двадцатом веках работали чрезвычайно талантливые писатели, но все равно машину завели Сенковский, Одоевский и А. К. Толстой. Дальше шел обычный литературный процесс, в котором великий Гоголь соседствовал с Константином Аксаковым, Брюсов с Алексеем Н. Толстым, Чаянов с Циолковским, Булгаков со Шпановым, Казанцев с братьями Стругацкими...»

Исследование документов, поднятых из архивов НКВД и МГБ позволило Г. Прашкевичу по-новому взглянуть на жизнь и творческий путь Александра Чаянова, Бруно Ясенского, Сергея Буданцева, Вивиана Итина, Андрея Платонова, Вячеслава Пальмана, Сергея Снегова, многих других фантастов, погибших в сталинских лагерях или прошедших эти лагеря. Есть в книге и главы, посвященные писателям, судьбы которых в житейском плане сложились не столь трагично – Алексею Толстому, Мариэтте Шагинян, Юрию Долгушину, братьям Стругацким, Сергею Беляеву, Александру Казанцеву, Ольге Ларионовой, Киру Булычёву, Владимиру Михайлову, Сергею Павлову. Конечно, необъятное объять невозможно, поэтому в «Красном сфинксе» очерчены творческие пути далеко не всех отечественных фантастов, но и 46 глав-очерков, составивших книгу (не считая очерка о самом Геннадии Мартовиче Прашкевиче, написанного вашим покорным слугой) – это колоссальная работа, которую мог проделать лишь истинный подвижник... «Красный сфинкс» – не только хорошо иллюстрированный справочник, из которого можно почерпнуть любопытные биографические и библиографические сведения о писателях, оставивших заметный след в русской фантастике, но и исследование социального феномена фантастики советской: ведь впервые в истории человечества в СССР был поставлен небывалый эксперимент: написать человека таким, каким он должен быть, а вовсе не таким, какой он есть.

Хороший рассказ.

Запомнились эти три минуты падения в невидимой воде — когда будущего уже нет, и настоящие настолько ужасно что разрывает разум... Внеземелье надо опасаться, уважать, и помнить что подчинить его невозможно — всегда может оказаться что вся ваша современная технология — просто пыль, не могущая ничего объяснить, спасти и исправить...

В то время подобными книгами мы избалованы не были. Чудовища не где — то в Лох-Нессе, а у нас, на Камчатке. Герои, опять же, не супермены, а обычные труженики. И встреча с таинственным Крабенном — не рядовое событие в их жизни. Написано с юмором, прочла с удовольствием.

По сути очень многое становится понятным из добавочного названия — комментарии к неизданной антологии советской фантастики. Автор рассказывает как в свое время общаясь с различными людьми и знатоками фантастики у него возникла идея создания антологии. В книжке даже приводится состав возможной антологии. В своем роде эту книгу можно рассматривать как расширенную часть «Красного сфинкса» в отношении фантастики 20-70-х годов. Автор вдумчиво и серьёзно рассказывает о развитии фантастики в стране после революции, развитии поджанров, о судьбах авторов, о своём общении с ними. Какую-то часть материала наверное можно найти и в другом опусе автора «Малый бедекер по НФ», но именно эту книгу стоит рассматривать как разъяснения составителя антологии почему этот автор, а не другой, а это всегда интересно. очень жаль, что подобная антология до сих пор не увидела свет, но всегда остаётся надежда...

Книга будет интересна всем, кто интересуется историей развития жанра в России.

За минувшее столетие технический прогресс прошёл немалый путь — человек опустился в бездны океана, вознесся в космические выси, но при этом всё так же актуально звучит надпись, высеченная кем-то на стене дельфийского храма Аполлона — «познай самого себя». За минувшие века человек не так уж далеко ушел в этом вопросе от эллинов, а ведь это фундамент, отправная точка... Как можно найти «братьев по разуму», если о природе нашего собственного разума до сих пор ведутся споры — «своя своих не познаша». Философская повесть Г. Прашкевича «Соавтор» — очередная попытка человека разобраться в себе, понять камо грядеши, установить взаимоактивную связь между микро и макрокосмом. Автор делится с читателем своим опытом внутренних переживаний, озарений, перенося их на личность протагониста, тоже фантаста.

Несмотря на то, что сюжет в повести занимает довольно условное место, всё же стоит сказать о нём пару слов. Действие происходит осенью, в небольшом палаточном лагере, притаившемся на берегу сибирской реки. Именно сюда приезжает известный писатель-фантаст Веснин в поисках вдохновения, пытаясь разобраться в себе, понять дальнейшие перспективы своего творческого пути. Компанию Веснину составляют ещё несколько человек — у каждого своя судьба, свои ценности и желания в жизни. Во время одной дождливой ночи в контакт с Весниным вступает некая сущность, называющая себя Иной — что это, представитель внеземного сверхразума или же плод утомленного воображения творца — сказать сложно, но после этой встречи в лагере начинают происходить странные события, которые коснутся всех его обитателей.

Медитативная неспешность повествования позволяет читателю настроиться на нужный лад, автору очень хорошо удаются описания природы, чувствуется, что он сам немало дней провел в походах с рюкзаком за спиной, сплавлялся по горным рекам, вёл долгие беседы «за жизнь» у костра. Действующие лица также наделены индивидуальностью, это не просто безликие статисты, но живые люди, в которых можно узнать если не себя, то кого-то из друзей или знакомых. Внутренние диалоги главного героя прожиты, пропущены автором через себя, что придает дополнительной достоверности происходящему. Удивительное рядом, но всё сверхприродное тонко вплетено в канву обыденности — можно расценивать описываемые события, как фантастику, а можно — как цепь житейских совпадений, в жизни ведь возможно всё, даже невозможное.

Мне было интересно рассматривать данное произведение в контексте психологии и частично эзотерики, хотя традиционное «фантастическое» прочтение и лежит на поверхности. Встреча главного героя с Иным больше похожа не на контакт с инопланетным разумом, а на установление связи с личным Священным Ангелом-Хранителем, или же Самостью, если пользоваться юнгианской терминологией. На это наталкивает часто повторяющаяся фраза Иного: «ответ ты знаешь сам». Действительно, любой вопрос, в который заложено «почему» неизменно предполагает пресловутое «потому что», которое в конечном итоге не имеет смысла. Иной не является поучающим гуру, но лишь стимулом, пробуждающим волю к самопознанию, осознанности, обретению самого себя и принятия индивидуального, подсознательно отвергаемого опыта.

Однако, не только Веснин становится причастником откровения, но каждый обитатель базы в той или иной степени получает жизненный урок через взаимодействие с сущностью Иного — этот опыт одновременно общий и строго индивидуальный для каждого. Проявление ли это коллективного бессознательного в реальности или же одновременное подключение к некому эгрегору — не суть важно. Функция Иного в том, чтобы показать, чем истинная воля отличается от ложной. Как будничны и сиюминутны желания большинства — об этом автор говорит с долей иронии, призывая быть осторожными в желаниях, которые не являются плодом глубокой внутренней работы, но лишь рефлекторными всплесками эмоций, спонтанных помыслов. Пережитый опыт не направит каждого на путь истинный, но как «вещь в себе» он бесценен.

При прочтении цикла, несколько раз сверялся с биографией автора — настолько трудно было поверить, что это произведение отечественного писателя, а не перевод. Все настолько точно и аутентично, местами жестко и на грани фола, без клюквы и идеологической мишуры, что вдвойне ценно, учитывая, что большая часть цикла написана в советские годы.

Финал открыт, с другой стороны, мы понимаем, что герой изменился и остался лишь вопрос, что он будет делать дальше: заляжет окончательно на дно или пойдет возвращать долги.

Написано хорошим мужским языком, без пустоты, но и не без чувств, с полутонами. Не до конца раскрыта тема с алхимиками, в этом есть, пожалуй, привкус неудовлетворения.

Книга открывает перед читателем того Толкина, портрет которого или вовсе никогда, или едва проступал на страницах его знаменитых произведений. Для меня, пожалуй как и для большинства читателей, Толкин — это немного старомодный профессор из чопорного университета старой Англии, эдакий сказочник-хоббит со взглядом многомудрого Гэндальфа, который, попыхивая трубкой, рассказывает удивительные истории. Наверное, в какие-то мгновения своей жизни ровно так и выглядел, но во многим этот образ не соотносится с реальностью. Из его биографии мы и узнаём, каким он был: сиротой, католиком, воителем поневоле и скрытным любовником, великолепным другом — а иногда и неимоверным гордецом, блестящим лингвистом и великим писателем, который вкладывал в свои труды не только душу, но и десятилетия собственной жизни.

В книге много места уделено детству, юности и ранним годам жизни писателя. В начале пути ему пришлось непросто — по началу это была обычная колониальная жизнь ребёнка из среднего класса, но с ранней смертью отца положение ухудшилось, а с растущим фанатичным католичеством матери, и вскоре и её ранним уходом из жизни, стало и вовсе отчаянным.

Тем не менее, мир не без добрых людей — и вот наш Джонни уже становится (правда, со второй попытки) студентом знаменитого Оксфордского университета.

Потом — война. Война, битва на Сомме, наложили отпечаток на всю жизнь JRR и его мировоззрение — именно оттуда взялась его нелюбовь к механизмам, противопоставляемых природному началу.

Много места уделено ЧКБО — типичному кружку не обделённых талантом молодых людей, которые не знают как, но обязательно изменят мир к лучшему при помощи литературы, а пока упиваются собственным величием. В чём именно оно заключалось, величие этого сборища «звёзд факультета», совершенно не ясно, зато один из членов этого клуба, погибший на войне, был Толкином оставлен частью ЧКБО, но признан «не прошедшим отбор к величию» (это послужило поводом для серьёзного недопонимания между остальными друзьями). Напомню, что молодым людям не было и 25 лет на тот момент.

Отношения с женщинами — по всей видимости, единственной для него стала его жена — Эдит. Очень поразило то, насколько рьяным католиком был Дж Р Р. По книгам этого так не скажешь, но был он верующий истово и яростно, от чего доставалось и его жене — целой проблемой была их помолвка, да и просто общение, которому до наступления совершеннолетия препятствовал католический священник — неофициальный опекун юного Джона.

Середина жизни Профессора — то ли действительно так не насыщена событиями,то ли авторы сознательно решили дать побольше материала именно о писательской составляющей — эти главы представляют из себя непрекрающающийся рассказ о том, как Толкин писал, кроил и перекраивал свои книги. К слову, Толкин был для издателя настоящим кошмаром, сроки сдачи рукописей в печать задерживались на целые годы. Особенно любопытно замечание о том, как зарождалась писательская карьера — ещё будучи ребёнком, Толкин любил придумывать слова, а потом и целые языки. Но языкам нужен был корпус преданий — тут-то всё и началось.

Отношения с детьми почти никак не раскрываются — похоже, по-настоящему любил одного лишь младшенького, Кристофера, который стал его помощником и критиком, как при написании «Властелина Колец», так и «Сильмарилиона». Зато я теперь с чистым сердцем могу простить Кристофера Толкина — хотя соавтором книг он и не был, но отец прислушивался к его мнению и советам, как ни к кому другому. Так что моральное право на компиляцию черновиков JRR он имел — тем более, что тот же «Сильмариллион» так и не вышел из этого состояния за добрых пятьдесят лет.

Материал подаётся через призму произведений, и, особенно писем.

Очень много отсылок к книге Карпентера — это не плохо, поскольку вряд ли бы удалось сказать больше, чем он, но и не хорошо — ставит под сомнение уникальность анализа автора, хотя и вполне очевидно, что Геннадий Прашкевич и Сергей Соловьёв, в первую очередь, компиляторы уже известных фактов (да и новых, неизвестных фактов и не ожидалось).

Разумеется, мы исследуем не в последнюю очередь Толкина-писателя, но хотелось бы побольше узнать о нём, как о человеке. Был ли он хорошим отцом и мужем, братом? К примеру, о брате писателя, Хилари, не сказано почти ничего: один раз он появляется в самом начале, их разлучают по смерти матери (нигде, впрочем, не говорится о том, чтобы такой разрыв был для мальчиков трагическим), а потом он снова всплывает через добрых полвека — так и собирает сливы где-то в глуши, с деревьев, которые уже увяли.

Книга оставила от себя положительные впечатления, хотя и остались неосвещенными некоторые моменты, и под конец стало ясно — из-за обилия отсылок к этим трудам, по-хорошему стоит прочитать биографию за авторством Карпентера и сборник писем Толкина. В остальном же — замечательно, можно смело рекомендовать любому поклоннику творчества Толкина.

Коротенький, но очень любопытный рассказ. Оригинальный. Необычный. Очень неплохо. Следователь Повитухин предвращается в жабу-повитуху. Лысенко и его взгляды на биологические виды. И торговля земными видами животных...

Читал на украинском языке в 14 лет, и повесть сразу понравилась. А со временем перечитывая — находил разнообразные авторские отсылки, и книга открывалась с других, неожиданных ракурсов. До сих пор воспринимается как образец качественной и профессионально сделанной социальной фантастики.

Несколько сумбурно построенная вещь с какими-то сюрровыми элементами... и мне это все очень понравилось. Как-то очень вкусно читается вся эта мешанина, вне зависимости от внятности сюжетной линии (или линий?) и последовательности описываемых событий. Хороша юмористическая стилистическая составляющая. Именно стилистическая, когда радует не столько происходящее, сколько КАК оно описано. А это удовольствие весьма нечастое, посему и особенно ценимое. Славно написано, и славно же читается. Я получила безусловное удовольствие.

Исследование Геннадия Прашкевича «Адское пламя», печатавшееся в журнале «Проза Сибири», тематически примыкает к его «Малому бедекеру по НФ». Это размышления писателя о том, какой могла быть составленная им Антология советской фантастики. Прашкевич пишет: «Октябрь 1917 года страшной стеной отгородил Россию от остального мира. Начался невиданный, неслыханный до того, поистине фантастический эксперимент по созданию Нового человека. Это ведь главное дело любого режима – создание Нового человека. Человека угодливого или запуганного, работящего или пьющего, агрессивного или смирного, духовного или ограниченного, бессловесного или болтливого – какой человек на данный момент нужен режиму для решения насущных задач, такого и следует создать».

Вечная, актуальная тема…

Новый человек создаётся и сейчас.

Каким он будет?..

Для многих (как для меня) этот сборник стал (или станет) открытием новых граней любимых авторов, либо просто — открытием фантастической поэзии.

Стихи не люблю, но про некоторые произведения из сборника могу сказать — как жаль, что не я написал.

Неровность качества стихотворений только подчеркивает качество некоторых произведений.

Мне очень понравилось.