Речь в данной статье пойдет о романе Олдей «Путь меча», но я специально не привожу здесь обложку книги, ибо отзыв мой будет негативен и не в последнюю очередь из-за дурного аудиоисполнения.
Итак, я слушаю аудиокниги. Слушаю довольно много, потому что это лучший способ провести с пользой время переходов и переездов, когда руки должны быть свободны и нет ни камина, ни элементарной обстановки для чтения. Хотя аудио исполнение может нравиться не всегда — я как-то заметил,что даже тяжело идущую книгу в аудио — потихоньку, по главе, слушать все-таки получается, а бросать, как правило, не хочется. Но и тут же сразу оговорюсь: очень не люблю, когда якобы профессиональные чтецы начинают коверкать голоса, пытаясь изобразить того или иного персонажа, ту или иную эмоцию. Потому что тогда — постановка превращается в «детский сад», какую-то хохму, бессмыслицу, глумление над бесстрастным текстом произведения. В такой постановке мне достался и роман Олдей. Для того, чтобы проиллюстрировать те моменты, которые при прослушивании вызывают у меня неприязнь приведу пару примеров: Да-Дао-Шу меч-родственник главного героя — говорит как «тормознутый» или «отмороженный», Сай-Третий — кинжал, прошедший Шульму, подобранный героем после убийства его «придатка» говорит с искусственным «горским» акцентом, не хватает только «вах» и «слюшяй!». Да и прочие персонажи хороши. В целом, неприятна искусственность постановки.
Теперь, собственно, о романе.
Плюсы. Очень хорошая главная идея о том, что мечи тоже могут быть разумны, что позволяет выстраивать композицию за тех и за тех, и вообще — предоставляет невероятный простор для развития романа.
Плюс образ «один перед небом».
Плюс философская мысль «будь проклят день, когда оружию стали давать имена», наводящий сразу на ряд размышлений.
Минусы.
«...и у меня на это пять причин», почему мне роман не понравился.
Причина первая. Вторичность.
Для начала можно посмотреть историю вопроса.
1977 год. Муркок. Бурезов.
цитата
— Да. Ты хочешь сказать, что эта помощь была обусловлена братьями Буреносца?
— Именно. Это они приходили тебе на помощь. У них нет того, что ты и я называем «интеллектом», хотя они и имеют чувствительность, и поэтому не столь сильно связаны с Хаосом, как его имеющие ум прислужники... Они могут быть управляемы, но до определенной степени, кем-то, кто имеет власть, подобную той, какую ты имеешь над одним из их братьев. И если ты нуждаешься в их помощи, то ты должен вспомнить руны, которые я сообщу тебе позднее.
<...>
Он повернул голову и увидел, что клинок покинул поверхность Земли, взмыл в воздух и летит прямо в него.
— Буреносец! — закричал он, затем дьявольское оружие пробило ему грудь. Он почувствовал остро заточенный конец меча около своего сердца, схватил его пальцами, пытаясь вырвать, почувствовал, как судороги скручивают его тело, как истекает душа из самых глубин его сущности. Почувствовал, как вся его личность поглощается клинком. Он знал, что конец его жизни будет связан с рунным мечом, что тот всегда был его роком, и понимал, что умрет именно таким образом. Этим мечом он убивал друзей и любимых, похищал их души, чтобы придать силу своей. Это было, как будто бы меч использовал его для своих целей в самом конце, что он и был в самом деле воплощением Буреносца, и что то, что было помещено в этом теле, теперь возвращается назад в то, что по сути своей никогда не было мечом. Он умирал и вновь плакал, понимая, что это уходит часть полной души меча, души, никогда не знающей покоя, но созданной бессмертной и обреченной к вечной борьбе.
Эльрик из Мельнибонэ, последний из Светлых Императоров, закричал, и затем его тело сжалось, скорчилось на земле рядом с телом его друга, и он лежал под изображением гигантских весов, которые все еще висели в небе. Затем формы Буреносца стали меняться, корчась и разбухая около тела альбиноса, пока окончательно он не поднялся над ним.
Существо, которое было Буреносцем, последнее воплощение Хаоса, который должен был остаться в новом мире, когда тот будет расти, взглянуло на труп Эльрика из Мельнибонэ и улыбнулось.
— Прощай, друг! Я был в тысячу раз большим злом, чем ты!
Манга «Кобра». Серия комиксов издавалась с 1978 по 1984 год. Один из эпизодов (район 11-го тома) рассказывает о том, как Кобра попадает к народу Мечей, которые управляют големами, т.е. существами-носителями без собственной воли. Мир Мечей напоминает средневековье, а сами они умеют «вести» своих «придатков», говорить между собой и с пришельцем Коброй, выяснять непростые отношения, в частности, борьбу за власть в своем клане.
Аниме-сериал «Кобра». Был показан с 07.10.1982 по 19.05.1983. Здесь тоже были включены эпизоды про народ Мечей, нов виде независимых эпизодов. Конкретно 20 и 21 серии первого оригинального сериала.
Это только известные мне прототипы. Но в данном случае я не умаляю достоинств идеи авторов, поскольку и в Элрике, и в Кобре народ мечей был сам по себе и герои-люди наблюдали его со стороны, у Олдей — все интереснее, события показаны изнутри, и со стороны, и вперемежку.
Но вторичность касается не только идеи живых мечей, и тут общий сюжет для меня распадается на фрагменты, давлеющие к тому или иному первообразцу.
Начало: идея с мечами, как я упоминал, — это Муркок. Далее — главный герой теряет руку и получает взамен новую — железную. Ничего не напоминает? Ага. Муркок — «Повелители мечей». Далее, сама роль перчатки: Коруму рука Кулла давала власть над миром мертвых, Чену железная рука дает возможность понимать свой меч.
Часть 2: Герою нужно учиться управляться с мечом железной рукой, а он пытается уйти от кузнеца. Ничего не напоминает? Люк Скайуокер пытается уйти от мастера Йоды, узнав об опасности угрожающей Соло и Лее. Правда, тут Люка не пустили.
Часть 3: поехали. Герой собирается идти один, верный Сэм.... эээ.... дворецкий Кос отправляется вместе с ним: «я все равно с Вами пойду». Далее идут монологи-рассуждения о Враге. А мы с Вами хорошо помним, где «Враг» именовался этим безличными обобщающим, так ведь?
Часть 5: учимся владеть мечом. Уроки на природе отчего-то очень напомнили ученичество Скива из первого «МИФа» Асприна.
Часть 6: прибыли в славный родной город, где мы ожидаем пакостей, а на нас отовсюду сваливаются коврижки с вареньем — свой Дом, почет и слава, вдовствующая красавица. Уж не Фраем-ли запахло? Хотя, возможно, просто 9*-ее просто были тем временем, когда читателю хотелось халявы.
Причина вторая. Нарушение логики.
Хороший мир, где все владеют мечами, а если не мечами — то кинжалами, веерами, ятаганами, копьями, дубинами и пр. А кормит народ кто? Авторы просто заваливают подробностями военных развлечений-состязаний, деталями вооружения, легендами и тд и тп, а вот как-то экономика опять ускользает от внимания Олдей (подобное, я заметил еще в рассказах сборника «Ваш выход»).
Ладно, допустим. А почему в мире клинков не разговаривают вилы крестьян? Чем так уж отличается клинок от подхваченной оглобли? И если кинжалы/боевые топоры/палицы/алебарды и пр. — говорят, то почему не говорить крестьянскому топору, молоту кузнеца? В конце концов, если дело в имени, тогда молот кузнеца вполне может иметь имя. Если же дело в боевой принадлежности — тогда как же быть с обломком Дзю-Тэ?
Вообще, авторское отношение к мечам/оружию крайне неопределенно: что считать оружием? Меч? Рукоять? Лезвие? Когда меч умирает? Его же можно перековать и даже гниющие на дне моря мечи еще подлежат восстановлению хоть какому? Да и даже осколком меча сохранившим рукоять можно отрубить руку? С копьями и подобным вооружением оказывается еще интереснее: что есть копье? Наконечник? А как быть с цепом, с нунчаками? Где две деревяхи на цепи? Или бывали еще такие железные шары с шипами на цепях — как тут — разбил цепь — труп, перековал цепь — опять в строю? А как копье осознает себя — с древком или нет? Или ощущает древко как дрын воткнутый в ..., извините за бурные эмоции.
Ладно, допустим. Люди могут влюбляться друг в друга. Но как авторы себе представляют «влюбленных» мечей и что они со своей любовью будут делать? А между тем, мечи смотрят не мечей-девушек и оценивают их подобно тому как мужские персонажи оценивают женщин-людей. А как бытьс детьми? Как два любящих клинка заставят кузнеца выковать им потомство? Если по сюжету, у каждого блистающего — свой придаток, а у «повитухи»-кузнеца, между тем и свой меч имеется? Или мечи куют все кому не лень? А как быть с родительскими правами? А вдруг ребенок не твой, а от соседа-меча? А как быть с генами? Мечи-уроды? От какой-нибудь алебарды и кинжала Сай? Древко + Сай = Вилы. См.выше
Логика мира нарушается во многом. Блистающие не проливают кровь. Ага. А откуда берутся кожаные шкуры (коров) для чучелов на турнирах?
Или вот деталь: во сне герой слышит имена людей и их мечей, кто идет первым в списке — «Артур» и меч «Эскалибур». Класс! Какое отношение реальный герой имеет к выдуманному миру Кабира? Ведь авторы так старательно описывают географию, нравы, народности и историю своей земли, что трудно как-то оказывается совместить с нашей реальностью. Ан-нет. Артур. Или еще — Тор с молотом, Один. Мне показалось, их тож назвали. Откуда в Японии Скандинавские боги?
Это — что касается выстроенного мира.
Что же касается событийной канвы, два примера, пока свежо в памяти: глава 15, ближе к концу.
1. Коз со своими клинками видит в городе Но-Дачи, возвращаются к Чену, а тот в это время «беседует» с харзийцем, Коз как ни в чем не бывало начинает «упражняться» и ломает подставку Единорога, там находят записи о клятве 13-ти. И это тот Коз, от чьего глаза не могла ускользнуть никакая деталь? Хваленый «совершенный» дворецкий? Как ребенок «забывает» о важном сообщении. Играется с клинками? Глупость. Станиславское: нвр.
2. С самого утра события происходят одно за другим. Коз возвращается из архива. Они с гером сверяют найденные сведения с бумажкой старухи. Далее она сама приходит. Разговор с нею. Затем Харзиец, разговор про тусклых. А где все это время находится Обломок — шут и мудрец? Его оказывается забыли наверху. Это когда вокруг происходят события, о которых он — единственный кто может разобраться, — его «забывают», причем не один и не два раза. Опять — нвр.
Причина третья. Нвр.
Для иллюстрации приведу пример из своей небогатой практики. Когда я закончил свой рассказ-повесть «Последний приют» и отдал нашему литконсультанту, то получил неплохой разбор с пометками, над чем еще нужно поработать. И вот был у меня эпизод, когда главный герой попадает в пожар, не может из него выбраться и должен уйти в говорящую книгу, стать ее частью. Первоначальный вариант:
цитата
В глазах или в мозгу мельтешили всполохи света.
<...>
Он, Влад, был создан по образу и подобию Того, который был вначале. Но вначале было слово. И он – безначальный был тем словом. А что такое слово, как не кристаллизовавшаяся мысль. И если существа воплощенные мыслью смогли восстать против создавшего их света и погрузить мир во тьму, то почему бы ему, созданному по образу и подобию слова, воплощенного мыслью, не управлять этой реальностью при помощи мысли и слова?
_
Огня не было. Оглянувшись по сторонам, Влад обнаружил себя за столом, на котором громоздились книги.
Обратите внимание, словоблудие и сразу переход на то, что «должно быть». Вместо конфеты, читатель получил фантик: есть то, что должно быть, но нет того, что называется «как». А ведь это — самое интересное. После переработки:
цитата
Тело уже не подчинялось, да и разум, пожалуй, тоже. Влад лежал с закрытыми глазами, прижимая Книгу к груди, а огонь бушевал уже повсюду, жар стоял нестерпимый, но Влад уже ничего не чувствовал. Одуревший, будто напичканный наркотиками или обезболивающим, он точно провалился в глухой подвал, в яму из собственных бредовых идей.
В темноте этой ямы то, что еще осталось от сознания Влада, отчаянным усилием воли вызвало образ Книги, щемящий, точный до мельчайших подробностей. Влад мысленно раскрыл ее и вгляделся не в буквы, не в страницы, – он смотрел глубже, сквозь пласты личностей, он пронзал их одну за другой и будто падал в зияющую вселенскую воронку, в небытие. Он падал в ирреальный мешок, который вне времени и вне пространства заполнен абстрактными структурами: сюжетами, образами, мыслями, – мир эйдосов. Он падал в бездонную бочку несуществующего.
_
Огня не было. Оглянувшись по сторонам, Влад обнаружил себя за столом, на котором громоздились книги.
Я этот случай хорошо запомнил. И в этом отношении, комиксы и мультик про Кобру намного лучше книги Олдей, потому что там — не отверишься банальным: я засмеялся, позвякивая... Как меч может смеяться? Особенно, если он не говорит с человеком? Не произносит ни звука? Как меч может с удовольствием расположиться на подставке, повиснуть на ковре, потереться о чью-то ногу? Как он может спать (не говоря уже о «зачем»)? Пусть в яп. мультике Мечи говорят с Коброй, зато я точно вижу «как» они позвякивают, раскрывают рот, хохочут, ругаются, подпрыгивают, падают, не пойманные своими «придатками». Олди же загнали себя в тупик: 1) надо показать, что мечи живые, 2) надо показать, что люди этого не видят. Поставили задачу — и не решили ее. Идея хороша — но в реализацию НЕ ВЕРЮ!
В то же время, Азимов в «Сами Боги» показывал иную цивилизацию, а «Шекли» в специалисте- показывал симбиоз нескольких цивилизаций, которые принимают в свою группу — «человека». И там подобных вопросов не возникало. Значит, кирпичи на авторские спины.
Это же касается моментов «слияния» Меча и героя. См. выше примеры из моей практики. НВР!..
Причина четвертая. За стиль.
За хреновый стиль. Частично, это касается и предыдущей причины. Потому что неумение описать то, что хочешь донести — есть недостаток стиля.
С другой стороны. Если оценивать не то, чего нет, а то — что есть, что же мы получим.
1. события, события, события — это пошел туда, потом туда, увидел то, сделал се, поговорил с тем, и до бесконечности.
2. кроме того, все это перемежается описаниями деталей оружия: кисточки, бантики, колокольчики, лезвие заточено с одной стороны, с двух сторон, лезвие прямое, длинное и короткое, выгнутое и опять до бесконечности. Кроме того, все это сдабривается невероятно подробными описаниями: кто и из каких мест, попутно история этих самых мест, многоэтажные титулы, описание характеристики рода-племени, география-геополитика-родовые отношения.
3. наконец, разбавляется все это витиеватыми словесными конструкциями, претендующими на изящность, но при этом довольно безвкусными и местами опускающимся в район плинтуса юмором.
цитата
— Что?! — возмутился Сай, тоже сообразивший, что к чему. — Меня, подлинного Блистающего, известного древностью своего рода, которые ведет начало…
— Из дерьма, — прозаически закончил за него Обломок. — И в него же вернется!
— Хорошая мысль, Дзю, — с удовольствием поддержал шута Единорог. — Вот в ближайшем караван-сарае отыщем палку подлиннее, примотаем к ней этого умника, затем попросим пару Придатков спустить шаровары и потрудиться во имя великой идеи — и пусть наш друг займется тем, чем ему положено!
...
— Это ты здорово придумал, Высший Дан Гьен, — подчеркнуто церемонно признал Обломок. — Небось, у меня научился… Дело говоришь! Чем таскать за собой эту обузу, лучше его к полезному труду пристроить. Местность тут сельская, лошадей с овцами невпроворот, да и Придатки не брезгуют пару раз в день под куст присаживаться — так что без работы не останется, со всех трех концов рыть станет…
...
И Сай, как говаривали кабирские стражники-айяры, раскололся.
...
И убили Друдла!
Вот не умею я спокойно рассуждать… Как вспомню последний бой шута, так готов Сая этого узлом завязать! Я руку свою родную, отрубленную — и то простить готов, а Друдла никогда и никому не прощу.
(мне кажется, с «вот» начинается как раз спокойное рассуждение, а так — какой-то фарс выходит)
...
«Ты у меня спрашиваешь?» — поинтересовался я.
Единорог не отозвался.
Тогда я сказал ему, что это совпадение. А он сказал мне, что когда меч в десятый раз не попадает в собственные ножны, то это не совпадение, а привычка. И не с нашим везением кивать на совпадения. А я сказал ему…
А Кос сказал мне, чтобы я прекратил бормотать себе под нос невесть что, и шел спать.
Ну, мы и пошли спать.
Насчет последнего: не то что бы мне этот «легкий штиль» был неприятен, но вот как-то диссонирует он у меня с серьезными вопросами: вроде тут же убивают, тут же и шуточки. Подобное у меня было с Максом Фраем — тут кишки наворачивают — тут же камру пьют. Несерьезность какая-то.
Итак, если (1) пересказать довольно легко, а (2) и (3) безболезненно отбрасывается, то что в тексте остается в итоге? Пустышка? Итак, место действия — что-то восточное, учитывая, что мечей здесь навалено много и всяких, то география получается от Европы до Китая, включая Турцию. Правда, все как-то вполвалку: тут тебе и длинные и вместе с ними ятаганы, и тут же восточная «Метла». В одном городе. С другой стороны, в самой первой главе, когда мы знакомимся с героем — Единорогом, — наблюдаем его бой в стиле пьяницы: куда девалась вся его китайская подноготная=философия? Чтобы быть выдающимся бойцом люди-воины тренируются медитируют и пр., даже мне не знатоку это ясно, а у Олдей что — европейский щеголь и вдруг один из самых «крутых» клинков столицы, который проигрывает Но-Дачи не из-за самоуверенности, а только потому, что тот был готов убивать, а наш нет. Думать-то Единорог начинает с главы 15-ой только.
Причина пятая. За стихи
Убрана, как несостоятельная. Авторы не виноваты. Это были не их стихи.
Так вот и получилось, что ближе к пятнадцатой главе я уже стало мучительно ждать, когда же закончится хотя бы половина книги. И хотя мне было совестно бросать, ничего поделать с собой не мог. Однако, пятнадцатая глава стала приятным отдохновением — сюжет сдвинулся с мертвой точки и я уж было обрадовался: вот, вот, сейчас-то все и начнется. Но увы...
Происшествие с Воротами и общее возвращение бессмысленности повествования повергли меня уныние. Не могу. Не могу себя заставить и главное, — не пролистаешь, не найдешь глазами места, где будет интересно и приятно. Увы... может быть, я еще немного послушаю в ближайшие полчаса пока буду добираться домой, но...
Оценка за прочитанное — не выше 7. Признаю, роман, может быть, и не плох для своего возраста — не для моего. А у меня по плану слишком много книг на 8-10, для того чтобы размениваться на 7-ю вещь.
Итоговая оценка: нет. Все-таки не дочитал...
Все-таки дочитал, но далеко не в восторге.
цитировать
свернуть ветку
, это стихотворение реального арабского поэта Аль-Мутанабби (то ли 8-й, то ли 9-й век). Есть в томе БВЛ «Арабская поэзия средних веков».
)
. О грани ремесла и искусства, о влиянии искусства на нравственность, искусство как сублимация агрессии — ничего Вы этого не увидели
.
Я не умею так складно выражать свои мысли, но ощущения от этого цикла у меня схожие. К моему сожалению я прочитал все три романа. Дальше еще хуже.
Кабирский эмират (судя по именам и топонимам) соответствует средневековой ирано-таджикской культуре нашего мира; Дурбан — это скорее всего арабы (судя по 3й части цикла); Мэйлань больше похож на Китай, чем на Японию (опять-таки, имена — Хэн, Чэн; в «Мессии» они тоже встречаются, так что...) Не помню, честно говоря, чтобы там был аналог нашей Японии (т.е. — может, и был, но к месту действия ПМ отношения не имеет).