Дэвид Кроненберг «Употреблено»
Удивительное чувство. Кроненберг за неделю чтения словно завладел всем моим временем. Он вытеснил собой все другие книги (обычно я читаю по три-четыре одновременно) и довлел единовластно, ничего другого читать не хотелось. Я медленно, долго и вдумчиво потрошил дебютный роман 72-летнего кинорежиссёра, мне нравилось смаковать его. Каждый эпизод ложился в черепную коробку будто слой полилактида в 3D-принтере, сверху ещё, и ещё один, и они собирались в некую трёхмерную фигуру, более всего похожую на приставку экЗистенЦии из одноимённого фильма. Не рекомендую заглатывать «Употреблено» за два-три дня, похраните его подольше в сухом прохладном месте, разогрейте читательский интерес, и вы будете приятно удивлены, как точно в нём отвешены все ингредиенты, замазаны шероховатости, поставлены свет и звук (да-да, в романе будут звуки, много звуков и фиксации на них), читайте медленно и вы сможете расслышать все нюансы.
Кроненберг снимает кино уже пятьдесят лет, но в последние годы всё реже пишет для своих фильмов сценарии, зато тут он оторвался и наготовил по полной, на всю семью с четырьмя переменами блюд. Даже экранизации не требуется, роман прекрасно реализует себя сам, без вспомогательной сенсорики. Стоит упомянуть, что особенно хорошо он идёт в паре с недавно вышедшей «Молодостью» Соррентино как, скажем, основное блюдо и гарнир. Но если «Молодость» — кинороман, неотделимый от своей экранизации, и должный вкус обретает только после просмотра фильма, то «Употреблено» — цельная самодостаточная поварёшка наваристого борща. С добавкой. С пряным запахом скандала.
Структурно Кроненберг отвесил в тексте реверансы всем своим главным киноработам вплоть до недавней «Звёздной карты» — о, это особая радость гурмана, выискивающего в тексте знакомые изюминки. Но и подмешал он при готовке немало со стороны. По моему убеждению, примерный состав рецепта помимо самого Кроненберга будет таков: Кундера+Баллард+Уэльбек — по отдельности шикарные писатели, а уж смешанные — вкуснее вдвойне, приправленные пикантным майонезом французской поп-философии и парой статей из справочника венерических заболеваний.
И да, девочки, продолжения не будет. Автор его съел.
Теперь о странном. Читая «Употреблено» я внезапно вновь пристрастился к старой привычке грызть ногти. От волнения незаметно обгрыз все ногти на правой, а затем и на левой руке. На следующий день меня начали ожидаемо беспокоить оставшиеся заусенцы. Пришлось и их обкусывать. Поскольку в общественном транспорте и уж, тем более, дома разбрасывать обкусанные заусенцы пока не принято, пришлось их все проглотить. В особо сильных сценах романа (их там множество, Дэвид не скупится доводить читателя до дрожи, причем как всегда мастерски ловко манипулирует податливеньким человеческим воображением, и дрожь отвращения часто перерастает в дрожь возбуждения) я сильно прикусывал щеки изнутри. Зубы, соскальзывая, отдирали маленькие кусочки изнанки щек, во рту появлялся железный вкус крови, один раз я даже, кажется, откусил кусочек языка. Губы покрылись струпьями, я постоянно их грызу. Сейчас я сижу, дописываю статью, а передо мной на столике стоит тарелка и лежат металлические кусачки для ногтей. Кусачками я некоторое время назад поотрывал себе маленькие кусочки кожи с левого предплечья и разложил их на тарелке. Боли особой нет, раны я обработал, немного жжется, но терпимо. Допишу, возьму кусачки в левую руку и поотдираю немного с правой. Интересно, разнятся ли на вкус левая и правая рука? Сейчас попробую.