Всё-таки Лукьяненко – хороший писатель, честный. Не потому что никогда не врёт, а потому что врать убедительно не умеет. Так что о финале романа я особо распространяться не стану. В нём по-настоящему интересны только разгадка тайны Тёмного Дайвера и портрет Дибенко, запершегося в своём кабинете и по-ламерски играющего в тетрис.
Бедный, бедный Дима Дибенко! Создатель deep-программы, отец-основатель Диптауна, единственный обладатель Медали Вседозволенности не рискует теперь даже открыто появиться в им же созданном мире. Все-то его не любят. Такой вот парадокс: Глубину любят, а человека, которому обязаны её появлением – нет. Более того, готовы объявить его виновным во всём, что есть плохого в обожаемой Глубине. И кому какое дело, что там думает сам Дибенко (а он, между прочим, думает, что «Глубина в её нынешнем виде – мерзкое подобие реальной жизни»). Но никакая медаль не поможет справиться с мнением большинства, мнением потребителей deep-программы. Ведь потребитель всегда прав.
Признаться, я и сам не очень понимаю, что же в этой Глубине хорошего, за что её так любят. И придётся, видимо, дать слово её главному защитнику, герою романа – дайверу Леониду. Он по ходу действия очень много говорит о Глубине (собственно, только о ней и говорит). Приходилось даже слышать версию, что, мол, вся книга представляет собой дневник героя, его исповедь. Беда лишь в том, что исповедь эта, чем дальше, тем откровенней превращается в проповедь, которой, естественно, тут же хочется дать отповедь. Так что я оставляю за собой право комментировать высказывания героя и даже использовать против него самого. В конце концов, мне здесь, на моей территории, тоже всё дозволено.
Итак, что скажет защитник:
«Глубина стала для мира свободой. Новой свободой, равной которой не было, и быть не могло».
«Словно джинн, вырвавшийся из заточения, ты волен строить дворцы, рушить города, заводить, гаремы и устраивать пиры».
Согласен, но, по большому счёту, этими четырьмя возможностями свобода и ограничивается. Поначалу меня ставила в тупик, приводила в бешенство убогая фантазия обитателей Глубины. Вместо того чтобы экспериментировать, создавать невиданные, уникальные миры с особыми законами природы, с иным социальным устройством, в конце-то концов, они лишь тупо скопировали реальность. Но в хорошо прописанном мире всё должно быть объяснимо, и, немного помучившись, я это объяснение нашёл.
Ведь программисты рисуют лишь общие контуры виртуального мира, а детали, подробности – всё, что превращает его в настоящий – извлекаются с помощью deep-программы из подсознания пользователя. А нормальный, среднестатистический человек способен вообразить лишь то, что уже когда-то видел, слышал, нюхал, осязал. Наверное, нашлись бы отдельные гении подсознания, которые смогли бы во всей полноте ощущений представить себе несуществующий мир. Но Диптаун – коммерческая проект, обязанный ориентироваться на спрос, на желания большинства потребителей. А это большинство мечтает заполучить в виртуальности то, чего не смогло добиться в реальной жизни – то есть, всё те же дворцы, гаремы, пиры. И, разумеется, почувствовать себя значительной личностью.
С первым ещё худо-бедно получается, а вот со вторым… Нашему знакомому Леониду принадлежит одно тонкое, особенно, в метафорическом смысле, замечание: «если ты знаешь, что тебе не поднять рояль в реальном мире, то не взвалишь на плечи и его нарисованный образ».
А если ты знаешь, что не умеешь играть на рояле? Известно, что люди делятся на тех, кто носит рояль, и тех, кто на нём играет. И если в реале был носильщиком, с чего ты взял, что в Глубине превратишься в пианиста? Неудачники остаются неудачниками и в Диптауне, а бизнесмены и здесь продолжают увеличивать свои капиталы. Лучшее тому доказательство – страсти вокруг статуи Била Гейтса:
«Статую регулярно взрывают, мажут краской, разрисовывают надписями, раз в год закидывают кремовыми тортами. А компания «Микрософт безропотно реставрирует скульптуру, каждый раз получая бесценную информацию о методах виртуального терроризма. Гейтс честно признал, что доход от этой несчастной скульптуры превзошёл самые смелые его ожидания».
И пусть Леонид пафосно заявляет: «В Диптауне регулярно бывает около тридцати миллионов человек. Можно назвать их интеллектуальной элитой общества».
Чуть раньше он же нарисовал портрет типичного представителя этой «элиты»:
«Чтобы потом, в реальном мире, взломали дверь и оттащили от компьютера высушенного жаждой, гадящего под себя, утонувшего в сладостном сне человека».
Нет, это, конечно, не пример для подражания. Любой подросток в Диптауне мечтает стать хакером, этаким гангстером виртуального мира. Но, как настоящим бандитам требовалось сначала накачать мускулы, научиться метко стрелять и с толком махать кулаками, так же и хакеру необходимы специальные знания и навыки, приобретаемые вовсе не в Глубине. Значит, и здесь лозунг «кто был ничем, тот станет всем» не работает. Совсем-совсем не работает? Без единого исключения?
Как бы не так! Есть в Диптауне воплощения великой большевистско-американской мечты – дайверы. Обычные, ничем не выдающиеся в реальности люди, неожиданно получившие в Глубине уникальный дар в любой момент по своему желанию выходить из deep-программы, а также замечать слабые места в других программах. Герои и боги виртуального мира, равно способные как прийти на помощь заблудившемуся в Глубине, так и взломать защиту виртуального банка или хранилища важной информации. Разумеется, у таких людей не могло не развиться гипертрофированное самомнение, сознание собственной исключительности. Они настолько привыкли быть богами, что даже решили создать Храм во славу самих себя. И пусть большинство дайверов потом отказалось от нелепой затеи, но и они в тайне жалели «что в этом храме нет ни одного моего кирпичика».
Пожалуй, здесь я по обыкновению увлёкся. Какая разница, во что играют дети в песочнице, пока они не начали кидаться друг в друга формочками. А они обязательно начнут, но об этом позже. Пусть пока играют, как и все обитатели Диптауна, кроме ребят типа Гейтса, который и на памятнике самому себе ухитряется делать деньги.
И вот наш знакомый Леонид, совершив очередной небывалый подвиг, только что ощутив себя наикрутейшим дайвером всех времён и народов, вдруг осознаёт, что геройствовал не только за счёт собственных сил, но и подпитывался энергией извне. То есть, не такой уж он и крутой, как ему казалось. Не в силах вынести подобного унижения, он проклинает самого себя (не новый для Лукьяненко ход, ну да ладно). Разумеется, проклял неосознанно, но ведь deep-программа работает как раз с подсознанием пользователей. Да и источник, от которого подпитывался Леонид, как выяснится впоследствии, никуда не пропадал.
И Глубина изменилась. Способности дайверов внезапно оказались никому не нужными, а сами они превратились в легенду. Это был тяжёлый удар для всех дайверов, а уж Леониду досталось особенно крепко. И должен признаться, что поначалу я испытывал к нему сострадание. Примерно так же должен чувствовать себя знаменитый спортсмен, которому пришло время уходить из большого спорта. Нет, не футболист или хоккеист – у тех всё-таки есть возможность скопить кое-какие нефиговые средства для дальнейшего безбедного существования. А представитель какого-нибудь не слишком популярного и совершенно бесполезного в обычной жизни вида, вроде фехтования или хоккея на траве. Но он хотя бы может стать тренером, готовить себе смену, а молодые дайверы нужны теперь Глубине ничуть не больше, чем старые. И Леониду, конечно же, трудно было найти для себя новое место в жизни.
Но ведь он и не искал. Героическое прошлое не позволяло ему становиться обычным обитателем Диптауна. Но и возвращаться в реальный мир бывший супер-дайвер тоже не хотел:
«В настоящем мире я был никем, не имел ни работы, ни друзей, ни интересов».
Даже любовь свою он нашёл и, по всей видимости, оставил там же, в виртуальности:
«Мы любим друг друга. Но, наверное, любим в первую очередь тех, кем были в глубине».
Никто другой на его месте не отреагировал бы так болезненно на самоуверенные слова учёного Алексея, изучающего Глубину, ни разу не побывав в ней. Ну, подумаешь, какой-то чудак считает, что дайверов нет и никогда не было. Но для Леонида это страшное потрясение: меня нет! И он по-своему прав. Отдельно от почётного звания «дайвер» он себя уже не представляет.
И Леонид предпочёл остаться в Диптауне в роли изгоя, низвергнутого бога, втайне надеясь, что когда-нибудь его снова вознесут на Олимп. И даже подвёл под это решение своеобразное теоретическое обоснование:
«Таскать нарисованные тяжести – это ответная насмешка над судьбой. Пользоваться ненужными более нигде дайверскими способностями таким образом… всё равно как безработному музыканту играть на гитаре в переходе. Напоказ, демонстративно. Словно дожидаясь чего-то… удачи, признания, освещённой сцены над тёмным провалом зрительного зала…»
Ни в чём люди не бывают так изобретательны, как в оправдании своих пороков и слабостей. И ведь сам он прекрасно понимает, что это болезнь, так называемый дип-психоз. Но лечиться упорно не желает.
«Крыса, которой вживили в центр удовольствия электроды, не станет перекусывать провода».
Да уж, крысе в таком положении посочувствовать можно. Но человеку?..
Впрочем, у Леонида и на этот аргумент есть отмазка:
«Любому поступку можно найти самое гнусное и самое благородное обоснование».
Предположим, но где, интересно знать, он увидал поступок? Лично я вижу только отказ от борьбы за самого себя, существование в виде биологического придатка к сети, амёбы, стучащей псевдоподиями по клавиатуре. Причём, каждое касание кнопок причиняет ей адскую боль. Но так ещё омерзительнее – беспозвоночное с явной склонностью к мазохизму.
И как-то совсем не обрадовало, когда Леонид снова нашёл смысл в жизни. В виртуальной жизни. Реальная его по-прежнему не интересовала. Но, тем не менее, амёба наконец-то отреагировала на внешний раздражитель. В Глубине из нового секретного оружия убили человека. По-настоящему убили. И о чём же подумал наш герой, услышав эту страшную новость? Он подумал:
«Если такая штука появится – глубине конец».
То есть, конечно, ужасно, если начнут погибать люди. Об этом сразу же станет известно всем, и никто больше не рискнёт погружаться в виртуальность. И Леониду не с кем станет играть. Вот в чём, оказывается, трагедия!
И понятное дело, отважный дайвер бросается защищать самое дорогое, что есть у него в жизни – Глубину. То место, где он ощущал себя самым нужным, самым крутым, самым великим. То место, где он был, есть и хочет оставаться всегда. Поступить иначе он действительно не может.
Сложнее понять, почему с ним пошли другие герои – Чингиз, Падла, Пат, Маньяк. Для них ведь Глубина – важная часть жизни, но не вся жизнь. А рисковать собой ради игрушки, пусть даже любимой – это как-то чересчур. Может быть, сказался «эффект коммисара», бессмысленной, но вдохновенной речью увлекающего бойцов в атаку. Или ребятам просто не хватало адреналина. Здесь как раз возможны различные толкования.
Так или иначе, но они выполнили свой квест, прошли «Лабиринт смерти» (в описании этой игрушки, спору нет, Лукьяненко показал себя во всей красе) и получили в награду конверт со страшной военной тайной. Честно говоря, содержание конверта меня разочаровало: Минздрав в очередной раз предупреждает, что компьютерные игры опасны для вашего здоровья. Но вот что характерно – никто на эту часть сообщения не отреагировал. Всех гораздо больше заинтересовала опасность зарождения искусственного разума:
«И чем станет Диптаун, когда количество электронных копий сравняется с количеством живых людей? Всё ли построенное в глубине им нужно?»
Опять все заботы не о себе, а о любимой Глубине. Ну, с Леонидом-то всё ясно. Он не боится стать живым придатком к виртуальной игре, он давно уже им стал. Но, получается, и остальные прошли немалую часть этого пути.
Ну, а тайну Чёрного Дайвера автор объяснил вполне логично. Если Леонид все свои душевные силы отдавал виртуальности, то ничего странного нет в том, что они где-то накапливались, а потом материализовались и начали жить собственной жизнью. В конце концов, герой помирился со своей тёмной половиной, слился с ней, попутно устранив угрозу Диптауну, и теперь все заживут долго и счастливо. В Глубине, естественно, где же ещё? Что он, Леонид, забыл в реальном мире? Разве что жену, так ведь и она вернулась в виртуальность.
И вот теперь можно вспомнить про финал романа. Леонид показывает Диптаун обретшей индивидуальное сознание компьютерной программе Императора:
«Это мир, – говорю я. – Мир – это любовь».
Что и требовалось доказать. Для него реальным миром и единственной настоящей любовью стала Глубина. Такой вот бодрый до умиления хэппи-энд. Только почему же я не радуюсь? Почему не отождествляю себя с героем? Стыдно сказать, но не хочется мне такой любви.
Возможно, именно этого эффекта и добивался Лукьяненко. Использовал приём доказательства от противного. А может, и нет. На самом деле не важно, что хотел написать автор, важно, что он написал.
А получилась у него в итоге очень приличная антиутопия, которая произвела на меня гораздо большее впечатление, чем «Лабиринт отражений».
цитировать
свернуть ветку