Я уже сталкивался с садомазохистским фентези, образчиком которого является «Первое правило волшебника» Гудкайнда, а здесь, мы, похоже, имеем фентези феминистское. Страницы повести просто кишат дамами, ведущими себя совершенно по-мужски по всех отношениях, но при этом представители условно сильного пола соблюдают с такими дамами всю положенную куртуазность. Наблюдать за этим забавно, но и небезынтересно. В конце концов, если бы я хотел, что все было «как по правде», я бы не фэнтези читал, да? Несмотря на небольшой объем, чувствуется эпический размах истории, и это хорошо. Мир богатый и красочный. Интрига достаточно закручена, хотя в целом встречал я и более увлекательные произведения. Ну, и характеры персонажей. На мой вкус, они весьма получились. Качественное развлекательное чтение.

В принципе, сюжет содержит достаточно для неплохой, хотя и не слишком оригинальной истории, но вот реализация подкачала. Я готов поверить, что неотёсанный (откуда ему быть отёсанным-то?) парнишка из прислуги может броситься на тренированного бойца с кухонным ножом, полагая, что спасает свою любимую, но когда тот же самый парнишка изрекает что-то в стиле: «она — наивная девушка, а он опытный ловелас...» Нет, нет и нет. Беда не только в формулировке, сам строй этого суждения совершенно выбивается из типажа. Заключительные страницы выглядят натяжкой — автор не смог вызвать у читателя нужные мысли и для верности вынужден был вложить их в уста второстепенного персонажа. Еще одна ошибка — образы персонажей. Для увлекательного чтива как минимум убийца и его возлюбленная должны выглядеть живыми и полнокровными, но они так и остаются просто именами. Ну, и предсказуемость. Как только диспозиция полностью открывается читателю, сразу становится ясно, к чему всё это придёт в итоге. Посредственно. А ведь могло бы быть хорошо.

Маленький фрагмент «феодальной утопии» Перна. Какая-либо авантюрная составляющая тут отсутствует напрочь, уступая место своего рода бытописательству. Быт, конечно, несколько необычный. Текст ровный и гладкий, глаз не режет, но меня как-то не увлекло. Возможно, дело в том, что сюжет немного предсказуем, и развязка становится ясна чуть ли не в момент завязки. Впрочем, автор остановилась несколько раньше, чем я ожидал. На мой вкус — вещь на любителя. Либо любителя пернского цикла, либо вообще обыденных историй в фантастичном антураже.

Увлекательная квазирыцарская история, действительно, вполне в духе Дюма. Неожиданный финт в финале придает некоторый объем и глубину, иначе бы она смотрелась излишне простовато. Но толика житейской философии избавляет ее от этого недостатка. Несмотря на имеющиеся печальные события, в целом, повесть смотрится довольно оптимистично и заканчивается хорошо. По крайней мере, для главного героя. Да, не шедевр, наверное, но качественная развлекательная литература, в самый раз, чтобы отвлечь от забот или невеселых мыслей.

Хорошая, даже, пожалуй, очень хорошая вещь. И на редкость ёмкая, в очень небольшом объёме автор сумел уместить неожиданно много смыслов. Текст качественно сделан, читать его приятно, хотя временами рассказ кажется чуть-чуть слишком неспешным. Лично мне больше всего понравилось, как автор рассказывает эту историю с позиции немолодой уже героини, прожившей жизнь и вспоминающей свои самые юные годы. Это и интересно, и трогательно, и заставляет поразмыслить о некоторых вещах, хотя, может быть, и не содержит в себе ничего особенно нового. А вот с мотивацией молодой Бреды автор, мне показалось, несколько недожал. Ну, не чувствуется «момента выбора», как и почему она поступила именно так, не вполне понятно. Решение выглядит слишком уж здравым для пятнадцатилетней, переживающей первую любовь. Хотя, кто его знает... Чужая душа потёмки.

Хмм... Мутная история. Нет, правда же. Если оставить в стороне маджипурское буйство красок и детективный сюжет (очень слабый, кстати, на фоне полной беспомощности самодержца-сыщика преступление раскрывается будто само собой), то что хотел этим текстом сказать автор? Кощунство, которое вовсе не кощунство и святилище, которое надо вскрыть, чтобы потом запечатать. Похоже на попытку изобразить глубокий смысл на очень мелком месте. А еще чем-то похоже на лавку древностей, в которую в живописном беспорядке натащили имеющие мало общего друг с другом предметы, ведь если приглядеться, то в нагроможденной автором конструкции не так уж много внутренней логики. Впрочем, таков весь Маджипур. Он нелеп, словно берроузовский Марс или будни межзвездных патрульных из ранних, двадцатых годов еще, рассказов Гамильтона. Я даже уверен, что именно таким автор его изначально и задумывал — римейком фантастических миров давно прошедшего времени. Получилось необычно и нашло своих почитателей — недаром стартовый роман цикла и номинировался и премирован был. Всё же в маджипурской мозаике «Седьмое святилище» — вовсе не обязательный элемент. Но прочесть можно. Удовольствия особого не приносит, но не напрягает и очень легко вымывается из памяти.

Недурной этюд о времени перемен, хотя мне и сдается, что авторских предпочтений в нем больше, чем авторских размышлений. Живой мертвец, как символ прошлого, и девушка, не знающая собственного имени, как символ будущего. Для Ле Гуин Торион не плох — просто он мёртв. Может быть, для неё и Ириан не хороша — просто она уже есть, а его уже нет. В сущности, разворачивающееся в повести противостояние вне какой-либо привычной нам этической парадигмы. Мастер Зова не делает ничего плохого (я, во всяком случае, этого не вижу), а девушка с Пути не делает ничего хорошего. Здесь нет добра и зла, здесь есть только новое, перед которым бесполезно закрывать двери. В таком рафинированном виде, в каком этот принцип выражен в завершающих сценах повести, он выглядит неоспоримым. Но и страшноватым. Невольно напоминает, что «в долгосрочной перспективе мы все мертвы». Не знаю, может быть, я всё же ошибся, и какие-то глубоко личные авторские мысли тоже стоят за этой историей. Уходя — уходи, неправильно вызывать самого себя из мертвых, даже если тебе кажется, что это твой долг... И традиционно для Ле Гуин, конечно, весьма хорошо написано.

Все-таки великое дело — талант рассказчика. Ходульно и плоско? Да, без сомнения. Герой, наделенный всем мыслимыми достоинствами, и злодеи, которые не только подонки, но еще, похоже, и идиоты? У Гудкайнда есть их. Душераздирающие сцены, оборачивающиеся пошлым хэппи-эндом? Без этого мы вообще никуда. Но при этом — легко написано, легко читается, а придуманный автором мир кажется вполне живым и настоящим. Жаль, что на живые и настоящие сюжеты у Гудкайнда сил ну вот никак не хватает.

Побасенка, рассказанная с лукавым юморком и приправленная крошечной щепоткой не особо оригинальной философии — в основном в диалогах двух главных персонажей. Альвин Созидатель чинит добро и творит справедливость, перевоспитывая нехороших людей. Почему изображать из себя Макаренко понадобилось именно с этими конкретно нехорошими людьми, честно говоря, не очень ясно, но успокоимся на мысли, что один американский городишко стал немного чище и вдобавок приобрел замечательную достопримечательность... впрочем, не буду спойлерить.

История не представляет из себя многого, самое интересное в ней — герои и тот специфический жизненный уклад, в котором они существуют. Как по мне, вполне стоит потраченной на чтение четверти часа.

Придумано и рассказано с замечательным остроумием, и действительно отлично поднимает настроение. Хотя в этом отношении, вероятно, всё относительно. Надо сказать, что при первом прочтении, которое состоялось лет восемнадцать назад, я «Море и рыбки» не оценил вообще никак — рассказ даже не запомнился, хотя некоторые другие вещи из антологии «Легенды» я помню до сих пор. Видимо, что-то действительно начинаешь ценить только с возрастом и это, скорее, печальный факт. Сейчас я склонен считать эту вещичку весьма удачной. Положенная в основу сюжета простенькая мысль о том, что собственная человеческая предвзятость и фобии зачастую разрушительнее любого оружия, обыграна весьма удачно. И — повторюсь, весьма забавно. Хотя в определенные моменты где-то в глубине сознания и мелькает мысль, что над прочитанным стоило бы скорее грустить, нежели веселиться. Но таково свойство многих хороших комедий, не так ли? И только самый финал, в котором Эсме опять права, показался мне несколько нарушающим очарование текста. На мой вкус, стоило оставить читателю место для сомнений.

История, в которой странно решительно всё — и герои, и их поступки, и квазинаучный антураж, и отсылки к Кэрролу. Причем странно не в силу сложности авторского замысла или даже авторского изложения. А в силу того, что, похоже, никакого замысла вовсе нет. Если не считать, что замысел заключался в демонстрации знакомства с творчеством уже упомянутого Кэррола. Возможно, кстати, так и есть. Концовка в повествовании также отсутствует как таковая. Во всяком случае почему авторы остановились там, где остановились, тоже непонятно. С тем же успехом точку можно было поставить на любой предшествующей странице или, напротив, написать еще одну, две, десяток. Ничего бы не изменилось. Рассказано всё это, может, и неплохо (во всяком случае, атмосфера мрачных и мокрых подземелий и серого города на поверхности вполне себе ощущается при чтении), но видимая бессодержательность текста всё же не даёт оценить его по достоинству.

Романтическая, печальная и глупая история. Как часть чего-то большего, этот сюжет, вероятно, имел бы смысл. Как отдельное произведение — практически ничего не говорит ни уму, ни сердцу. Самопожертвование героини, конечно, впечатляет склонное к сантиментам сознание. Но, если вдуматься, что это было, зачем и почему? Мотивировка не выглядит достаточной (особенно учитывая, что героиня — нечеловек), а значит и эстетически подсвеченный финал повисает в воздухе. Притчи не получается, получается только игра на читательских эмоциях. Какой-то атмосферности, или каких-то запоминающихся деталей в тексте тоже нет, и даже нельзя сказать, что он захватывает. Слишком серый антураж, слишком монотонное изложение. Читать не скучно только из-за небольшого объема. Проходная вещь, из разряда «прочитал — забыл».

Написано неплохо. Текст энергичный, местами забавный (хотя забавность эта, если вдуматься, сомнительного толка, сочетать иронию с описанием массовых убийств — это моветон, спасает только, что собственно убийства поданы вскользь, без смакования кишок и ошметков), кроме того, читая весь этот сюр, поневоле испытываешь любопытство, ожидая, чем же всё это кончится. Любопытны также были диалоги големов, хотя, как мне показалось, в них отчасти — пожалуй, только отчасти, нашли отражение собственные взгляды автора. Поданы они достаточно ненавязчиво, но мне, скорее, не по нраву. Есть моменты, в которых мы явно с автором расходимся. В частности, по поводу Багряной империи. А вот в части Маммоны, консенсус есть, хотя и не полный. Впрочем, всё это маловажно. Содержательно, повесть представляет собой, безусловно, сатиру. Несколько смазанную — предмет её может быть читателю не вдруг понятен, и, кстати, уже утратившую актуальность. Исторический момент, зафиксированный автором, не только оказался преходящим, но и окончился раньше, чем кто-либо мог предполагать. Хотя кто-то может со мной и не согласиться. В конце концов, ни общество потребления, ни глобализм, ни Маммона пока никуда не делись.

Средней годности текст, заботливо украшенный размещенными по всей его протяженности попытками юморения. Некоторые даже более-менее удачны, хотя их и не так много. Также в плюс автору можно поставить довольно характерных персонажей — в целом они получились нешаблонными и, я бы сказал, запоминающимися. Особенно это касается внучки волшебника и орка-интеллектуала, но, в принципе, и остальные главные действующие лица наделены собственной физиономией. Конечно, какого-то тонкого психологизма, богатого внутреннего мира героев и т.п. здесь нет, но никто особо и не ждал, на самом деле. Сюжет радует не слишком. Эпизод громоздится на эпизод, нелепые несчастья сменяются чудесными избавлениями, где-то к концу второй трети повествования слегка утомляешься читать — потому что ни о чем же. Но заключительные сцены добавляют интриги, с которой, впрочем, автор поступает в стиле товарища Македонского. И — вуаля, продолжение следует. Среди десятков таких же роман в лучшую сторону выделяется, но не слишком ярко. Читать «В пасти Джарлака» вполне можно, а вот рекомендовать к прочтению, пожалуй, не возьмусь.

Поначалу повествование кажется рыхлым. Оно распадается на отдельные эпизоды, из которых никак не складывается связная история. Эксперименты со стилем, на мой взгляд, неуместные, тоже не добавляют тексту цельности. К тому же, вольно или невольно автор практически в самом начале романа дает читателю понять, чем все кончится — в очень общих чертах, конечно, тем не менее, это убивает значительную долю напряжения. А старательные экскурсы в личную жизнь, прошлое и «богатый» внутренний мир персонажей почему-то вовсе не добавляют картине красок и объема. Нет, так чтобы откровенным картоном эти описания не выглядят, скорее походят на элементы сценария добротного телесериала: «а это Сара, и она изменяет Майклу», и прочее в том же духе. И вроде правдоподобно выглядит — бывают в жизни такие вещи, и в то же время как-то бессмысленно.

Как и некоторым другим рецензентам мне показалась совершенно излишней сюжетная линия техногенной катастрофы и ее последствий, в особенности, неизвестного заболевания. Это не было интересно, и несмотря на авторские усилия, выглядело чем-то абсолютно чужеродным даже в таком эклектичном произведении, как «Парящий дракон». Пожалуй, Страубу так и не удалось увязать все придуманное в логичную и строгую мозаику, в котором каждый элемент смотрится на своем месте. Тем не менее, где-то с середины второй части в этом своего рода винегрете начинается прослеживаться общий сюжет. Но опять же, сюжет, на мой вкус, выглядит как-то недоделано: что именно и почему происходит, по большому счету, так и не объясняется. Загадки, заботливо придуманные автором, разгадки так и не получают, волей-неволей возникает мысль, что и сам автор толком не знает, что за беда происходит с Хэмпстедом. Временами текст создает ощущение топтания на месте. Герои практически до самого «пушного зверя, склонного к ожирению» не слишком пытаются разобраться в происходящем и предпринять что-то для спасения от надвигающейся угрозы. Старик, который давно уже всё знает, отчего-то не торопится сообщить товарищам по несчастью страшную правду. С другой стороны и пробудившееся зло тоже действует будто наобум, не торопясь покончить со своими врагами, а казалось бы, чего тянуть? Ну, потусторонние силы — они и есть потусторонние, мотивы их загадочны... Всю книгу противник выглядит необыкновенно могучим, в конце концов же повергается с необыкновенной легкостью. Вот не возникает ощущения, что герои уцелели буквально чудом, скорее вспоминается бессмертное «пришёл, увидел, победил». И кажется, что авторский замысел был сложнее и глубже того, что в итоге получилось. Замах на рубль, а удар пусть не на копейку — на двугривенный. Тем не менее, роман я оценил высоко. Причинами тому были богатство авторской фантазии, увлекательность, с которой (по большей части) эта фантазия изложена на бумаге, и финал. Странный даже до нелепости, он, тем не менее, выглядит в чем-то глубоко правдивым и закономерным.

Довольно милая сказка для детей любого возраста. Я, конечно, тоже прочел её не без удовольствия. Как и всякая хорошая сказка «Маленький свободный народец» оставляет после прочтения ощущение лёгкой печали, хотя кончается история вовсе и не плохо. И как всякая хорошая сказка она в чём-то довольно сильно похожа на реальную жизнь. Вообще, это из тех случаев, когда то, как рассказано, важнее того, о чем именно. Сюжет вполне безыскусен, вполне сказочен (а значит, не вполне дружен с логикой), но добавьте в него странных персонажей со странными идеями, печальных и многозначительных реминисценций, некоторое количество остроумия, и — хоп, картинка приобретает объем, это уже не просто изображение, это окно в мир... Другой? Ну, не скажите. Ни Тиффани, ни Нак Мак Фиглы, ни даже Королева, как бы странно они не выглядели, не воспринимаются обитателями другой вселенной. Они легко могли бы быть нашими соседями, а может быть, даже ими и являются. Не исключено, что это вот неуловимое ощущение сродства читателя с персонажами и есть одно из главных достижений автора. И взросление главной герои столь же неизбежно и столь же неизбежно печально, как и наше собственное.

Литературную составляющую «Странного мира» я, пожалуй, могу оценить как «несколько ниже среднего». Читать, по большей части, было весьма скучно, хотя пара довольно интересно выписанных эпизодов в книжке есть. К таковым я отношу описание разгрома неофеодального княжества и историю малолетней разведчицы, открывающую вторую часть книги. Они тянут на вполне приличную и бойкую фантастико-приключенческую прозу, но, увы, слишком коротки. Основная часть текста — довольно однообразная тягомотина. И хотя язык автора неплох, словесных ляпов и несуразиц особо не отмечено, а изложение довольно ясное, с тем, что именно излагается, все гораздо хуже. Героев в романе нет никаких. Ключевую роль в событиях значительной части играет пара Славка — Рипа, но даже о них мы не получаем никакого представления, настолько блекло и невыразительно они обрисованы. Рипа вообще так навечно и остается где-то на втором плане, хотя автор и намекает, что архитектором его дивного нового мира является именно она. Славка вступает на страницы шестнадцатилетним вьюношем с душой крепкого хозяйственника, и так и не получает никакого развития. Он не меняется с годами, не делает глупостей, не совершает ничего выдающегося, не ведает страхов и сомнений (кроме чисто формальных), ничего его не мучает и не печалит, надежд и предпочтений он тоже лишен, не проявляет никаких слабостей, страстей и, как ни странно, сильных сторон. Нет, конечно, понятно, что он физически крепкий и неглупый юноша, довольно эрудированный и вообще неплохой человек, но чего-то большего о нем сказать нельзя. Всю первую половину романа все вертится вокруг него, но почему именно вокруг него — бог его знает. Нужен был автору протагонист, он обозвал его Славкой и этим ограничился. О внутреннем мире этого персонажа к последней странице мы будем знать не больше, чем открыв книгу в первый раз. Понятно, что раз с основными действующими лицами все так печально, об остальных и говорить нечего. Хотя во второй части появляются персонажи, похожие хотя бы на персонажей, а не на буквенные обозначения, но это быстро заканчивается и автор возвращается к своей любимой теме, которой является описание хозяйственных достижений выдуманного им сообщества. Как-то: вылепили горшок, сделали лодку, посеяли пшеницу, одомашнили раздомашнившуюся вишню, построили заимку, поймали мустанга, ух ты — научились гнать текилу и заправляют ей дизель... Все это растягивается на много, много страниц. Я бы еще понял, если бы автор углублялся в технические детали и подробности описываемых процессов. Не знаю, стало бы и насколько такое повествование увлекательнее, но, по крайней мере, его можно было бы рекомендовать заинтересованным лицам как беллетризованный учебник по комфортному обустройству в дикой местности. Но нет — уровень детализации не выходит за переделы «взяла мешок и поймала пчелиный рой». Никаких полезных или же забавных подробностей этого увлекательного процесса нам не открывают. И вот таким «взяла и поймала» реально заполнено процентов девяносто не столь уж короткого текста. Я догадываюсь, что автору вся эта горшечно-картофельная тематика очень по нраву, да и робинзонода обязывает, но не шестьсот же с лишним страниц забивать этим квазипроизводственным унынием, почти совершенно ничем его не разбавляя. Литература — она, в общем-то, о людях, а не о горшках. И помимо уже отмечавшейся никакушности человеческих образов, не могу не сказать об общей неправдоподобности людских реакций в романе. Например, герои из нашего мира совершенно непонятным образом перемещаются в давным-давно обезлюдевший мир будущего. Неужели возможно, чтобы эти события и последующая необходимость жить в примитивных условиях не породили никаких религиозных или мистических объяснений? Да ну, не поверю. Вместе с тем, на протяжении всего повествования не только описываемый автором идеальный социум, но и все иные человеческие сообщества абсолютно безрелигиозны. Только говоря об американцах он сухо и вскользь упоминает исповедуемое ими некое писание — по всей видимости, речь идет о простом воспроизводстве христианства, что, конечно же, если не невозможно, то очень маловероятно. С самого начала и до самого конца герои не ведают никаких междоусобных конфликтов. Между ними нет не только борьбы за власть и поначалу скудные ресурсы, но и вообще каких-либо разногласий. Даже чисто практические вопросы не вызывают у них ни малейших споров. Это, конечно, тоже за пределами какого-либо правдоподобия. Автор, видимо и сам это чувствует, в размышлениях главного героя он скупо объясняет это общей чрезвычайной ситуацией, заставившей забыть о распрях ради выживания, а также тем, что в будущее попали волей неведомой силы только подходящие люди. Но чрезвычайная ситуация быстро заканчивается — герои довольно быстро научаются успешно удовлетворять свои базовые потребности в новых условиях, а даже у самых подходящих людей случаются разногласия, недопонимание, обиды и ссоры. Даже подходящие люди ошибаются. Даже у подходящих людей временами сдают нервы. Да и противоречит утверждение о «подходящести» заданным самим автором условиям: можно ли представить, чтобы исключительно подходящими к выживанию в чрезвычайной ситуации были скопом все участницы конкурса красоты или пассажиры, оказавшиеся в одном вагоне? Но героев Калашникова отличает редкостный стоицизм. Они без проблем и видимого напряга вписываются в новую жизнь. Среди нескольких десятков «робинзонов будущего» не нашлось даже ни одного мающегося без табака курильщика. Никто ни разу не вздохнул о канализации, центральном отоплении, душевой кабине, компьютерных играх, библиотеках, сотовой связи и сорокачасовой рабочей неделе. Как будто все, от военнослужащих до участниц детского ансамбля, только о том и мечтали, чтобы всю жизнь вкалывать от зари до зари на сельхозработах без выходных и проходных. Никто не печалился об оставшихся неведомо где родных и близких. Главная героиня, у которой «скоро свадьба», в первую же ночь и еще толком не зная, что именно с ними произошло, лезет на главного героя — совершенно до того ей незнакомого шестнадцатилетку. Конкретно этот эпизод, наверное, можно объяснить стрессом или специфическим характером девушки... Но секс в этом романе — вообще отдельная тема. Эротических сцен, как таковых, в книге нет. А вот секс присутствует и весьма назойливо. Едва оказавшись на новом месте герои в первую голову начинают думать — да, да, не сомневайтесь, о том, как бы уберечь новоявленное человечество от вырождения. Для спасения от такой беды ими с первых же дней начинает практиковаться плановый промискуитет. На мой вкус, автор вводит эту тему слишком рано, неоправданно назойливо к ней возвращается и чересчур упрощенно ее трактует. Перенеслись в будущее и тут же начали всем скопом «перекрестно опыляться». Потом проходит сто с хвостиком лет, британские (ну, то есть, агрские, конечно) ученые установили: вырождение цивилизации уж больше не грозит — ура! — и все тут же вернулись к моногамии. А как же привычки, помноженные на столетний уклад, крайне ранее половое просвещение и общее отношение к сексу как к чему-то функциональному? Не верится ни в простой переход к «опылению», ни в моментальный от него отказ.

Идейное наполнение романа более интересно, но надо учитывать, что оно рассеяно очень редкими вкраплениями среди многих страниц хозяйственно-бытовых свершений.

Я не стану критиковать описываемое автором жизнеустройство в целом. Оно не вызывает у меня отторжения, и, думаю, вряд ли вызовет его у процентов девяносто бывших советских людей. В целом-то общественный идеал Калашникова мало отличается от того, о чем мы читали в романах советских и «прогрессивных» западных фантастов. Но вот если приглядеться к описываемому обществу повнимательнее, то обнаружится, что ничего существенного автор о нем не рассказал, кроме достаточно невнятных деталей. Неизвестно, какова экономическая основа этого социума. Понятно, что там нет денежного обращения и товарного производства. Но вот что там есть? Плановая экономика? Она требует достаточно разветвленного аппарата учета, распределения и планирования, которого по видимости не наблюдается. Автаркия микроскопических общин? Но об этом также ничего не говорится, к тому же возникает вопрос: как и за счет чего может обеспечиваться взаимодействие между такими общинами? Ведь если община самодостаточна, ее интерес к взаимодействию с внешним миром стремится к нулю. А если общины не самодостаточны, то взаимосвязи между ними должны регулироваться либо планом, либо рынком. Рынка нет. Плана, видимо, тоже нет. Мы возвращаемся к начальной точке и никакого ответа Калашников нам не дает. Как организован труд и управление трудовыми ресурсами, да и ресурсами вообще? Можно предположить, что все держится на энтузиазме и сознательности, но реально ли это? Если на работы в песчаном карьере сегодня нужно два человека, а желающих нет ни одного, как решается эта проблема? Если из общины А в общину Б нужно перебросить десять мешков пшеницы, но община А отдавать их не желает, и даже не потому, что жалко, или есть какая-то неприязнь к общине Б, а вот просто полагает, что сейчас эта пшеница нужнее для другой цели, кто разрешит этот спор?

О структурах власти и управления тоже ничего не сказано. Очевидно, что власть не является наследственной, в то же время, о выборах, референдумах или чем-то вроде веча автор тоже не говорит ни полслова. В первых главах сообщество попаданцев управляется стихийно выдвинувшимися лидерами — и это нормальное решение для небольшой группы людей. Но когда группа становится большой и существует длительное время для стихийности места не остается. Автор упоминает о технократии и несколько раз дает понять, что значительный вес в обществе имеют сведущие люди — прежде всего учителя и врачи, но не только. Упоминается некий «совет старейшин» и некая «диспетчерская». Из текста можно предположить, что старейшины осуществляют стратегическое планирование, а диспетчерская — оперативное управление, но способы формирования этих органов остаются загадкой. Больше всего похоже, что властные структуры формируются путем кооптации. И получается, что автор в своей модели воспроизводит позднесоветское политическое устройство. Совет старейшин — политбюро, диспетчерская — ведающий текущими делами секретариат. И формируются обе структуры путем принятия тех, кого уже в них состоящие сочтут достойными. Но воспроизведение советской модели власти породит и типичные для нее проблемы: выделение правящей элиты, ее отдаление от остального общества и, в конечном итоге, прямое противопоставление интересов правящих интересам управляемых. Конечно, можно сказать, что, дескать, свободолюбивые люди «странного мира» ничего подобного не допустят и не потерпят, на каким образом и за счет чего это недопущение состоится?

Брежневизмом отчетливо веет и от финала романа. Автор говорит много хороших и правильных слов, наводящих читателя на мысль об агрессивности и врожденном экспансионизме капиталистической системы. Он даже показывает, что анклав агрского общества в теле Штатов неминуемо становится объектом агрессии. А потом просто все рассасывается. Агрессия отражена (и даже, кажется, без потерь) и присмиревшие акулы капитализма уже мастрячат на паях с аграми космическую программу. Так и хочется поинтересоваться, а помнит ли автор, чем для СССР закончилось мирное сосуществование с миром чистогана? Правильно же. Разложением (прежде всего правящих кругов и их обслуги aka «интеллигенция») и гибелью.

Если вдуматься, то из позднего СССР родом и декларируемое в качестве основного принципа нового общества «умеренное потребление». Агры не отказываются от удовольствий, но избегают излишеств. Это вполне укладывается в мировоззрение, характерное для последних предперестроечных лет, хотя именно в такой форме в то время оно, кажется, не декларировалось. И переименование новой общности из русских в неизвестно откуда взятых агров, потому что «русских среди них много, но и всяких других тоже достаточно», растет оттуда же. «Исторически сложившаяся многонациональная общность» один в один. Ну, и конечно, воспитание нового человека, как ключ к построению всего благолепия — тоже наше это, родное, советское.

Но и о воспитании автор пишет также невнятно, как и о политике с экономикой. Многократно говорится о том, каковы должны быть результаты этого воспитания — всесторонняя образованность и всесторонняя развитость плюс полная готовность к автономному существованию и необходимой самозащите. Цели хорошие, но как они достигаются? Помимо фокуса с появляющейся во время уроков мишенью, а также того, что обучение происходит группами по десять-двенадцать человек нам ничего не сообщают. Зато воздействие это обучение должно оказывать нереальное — дети американского дипломата за три месяца в агрской школе навсегда становятся другими людьми. Это, конечно же, чистой воды уже не утопия, а сказка.

Да, автор фантастического романа не мог и не должен был дать подробную инструкцию по построению рая земного, но вот представить читателю цельную и убедительную хотя бы в первом приближении картину социального бытия он должен был обязательно. А этого не случилось. Вообще складывается впечатление, то для Калашникова материальная сфера — все эти кизяки, горшки, гидропланы и спутники, полностью вытесняет и общественные отношения как таковые, и живых людей вообще.

Если всё же обобщать, то что удалось из текста выцедить, то можно с некоторым удивлением увидеть, что автор некритически воспроизводит сущностные черты мироустройства, каким оно было в конце 70-х — начале 80-х годов прошлого века. Да, внешне оно мутировало до неузнаваемости, но приглядитесь: даже и двухполярный мир — вот он, во всей красе, хотя и непонятно зачем. И в принципе, я подобные идеалы не осуждаю. Время было действительно достаточно неплохим. Все же, было бы интереснее, если бы автор попытался как-то учесть в своих построениях и последующую историю человеческого общества, а не вращался в круге идей своей молодости.

Занятная сказка. Занятная своей «антипедагогичностью», в первую очередь. Написана словно специально, чтобы посмеяться над многочисленными концептами личностного роста и личностного успеха, первым пунктом в которых всегда значится: умейте ставить цели и во что бы то ни стало добиваться их. А вот вам, словно говорит в ответ Родари, история человека, который бился, бился да ничего не добился. И ведь нельзя сказать, что синьор Альберто спустя рукава подошёл к делу. Начинается всё с того, что он уже обладает значительными познаниями в рыбной ловле и прекрасно понимает, кого и на что ловить... Но вот незадача. Не клюёт, и всё тут. И какие бы недюжинные усилия не прилагал герой, на какие бы жертвы не шёл, рыбацкого счастья ему не видать. Финал вызывает лёгкое подспудное изумление. «Вы это в самом деле, что ли?», — хочется спросить у автора. По всем законам целеустремленный и не боящийся трудностей герой должен был получить награду, но, по сути, оказывается наказанным. За что? Ну, может быть, самая сильная сторона этой истории в том просторе для интерпретаций, который она оставляет. Можно воспринять ее как чистую апологию пессимизма. Дескать, хочешь сей, а хочешь куй... А можно увидеть притчу о том, что несмотря на все поучения, растиражированные на тысячах страниц, всё же бывают ситуации, когда нужно отступиться, махнуть рукой. Да, сдаться там, где тебе не дано победить, но может быть высвободить ресурсы для победы на ином поле. Или о том, что цель тоже должна быть достойна затрачиваемых средств, а не быть пустым, в сущности, капризом. Ведь что произошло бы в жизни героя, если бы он перестал удить рыбу вообще? Уж точно ничего плохого. А можно повернуть всё и совсем просто — не стоит верить сомнительным рецептам, которые подбрасывают тебе странные люди. И, тем более, не стоит в их реализацию вкладываться.

Бодрый текст, хотя и действительно слегка бессмысленный — героя кидает в пространстве и во времени, что стоит за этими перемещениями и для чего конкретно они были, мы, по существу так и не узнаём. Нет, какие-то локальные цели время от времени вроде и предлагаются («двигайтесь из пункта А в пункт В и не забудьте захватить с собой воооон ту штуковину»), но общая картина так и остается несложившейся мозаикой. Но этот недостаток объясним — насколько я понимаю, мы имеем дело с пробой пера, к тому же предполагавшей некоторое продолжение. Стиль автора тоже несколько неровный. Бодрый говорок газетной передовицы местами сбивается на вульгарное просторечие, а местами — на тургеневски тщательное описание пейзажей. Изредка проникающая в текст нецензурная брань то маскируется, то подается читателю в открытую. Впрочем, к концу первой трети романа не то я привык, не то автор освоился, но изложение стало казаться более гладким. В целом, всё вполне читабельно, и даже увлекает — текст стартует с описания сразу двух, может, и не чрезмерно правдоподобных, но любопытных исторических альтернатив, и это, по-моему, в книге самое интересное. К тому же, боевые будни Демилитаризованной зоны живо напоминают новости из Донбасса. Конечно, в реальности масштаб конфликта и его последствия оказались гораздо скромнее, да и география иная, но вот поведение противостоящих сторон автор, хотя и в общих чертах, угадал весьма верно. Учитывая время написания романа (не только до Донбасса, но даже до Олимпийской войны) — это впечатляет. По мере развития сюжета автор уходит от альтернативной истории, переключаясь на авантюру с легким фантастическим налетом. Морозов неплохо знаком с военной историей и соответствующей машинерией, но при этом сумел не скатиться ни в многостраничное описание железа, ни в подстрочник к RTS, чего не избежали в аналогичных случаях многие более известные люди (например, Анисимов в «Варианте «Бис» или Уланов в «Кресте на башне»). «Бронемашина времени» остается художественным произведением, пусть развлекательным, в какой-то мере ученическим, но всё-таки художественным. Еще один плюс в копилку автора — его аллюзии на попаданческую тематику. Мысль о том, что один человек, сколь угодно знающий, оказавшись в прошлом на самом деле очень мало что смог бы изменить, на самом деле не нова. Тем не менее, на фоне многих томов, в которых бравые парни разной степени дуболомности с помощью кувалды и какой-то матери перекраивают историю как хотят, она выглядит свежо и откровенно радует. Правда, меня несколько покоробили некоторые высказывания главного героя, заброшенного неведомой силой в эпоху Великой Отечественной войны. Ну, например, описывать советских десантников как «гоблинов» явно не комильфо. Таких косяков немного, и в целом роман ни разу ни антисоветский, скорее наоборот. Все же тщательнее надо работать с текстом. И, напротив, весьма понравился эпизод, в котором герой, вернувшись в исходную для себя реальность, сопоставляет судьбы своих приятелей и знакомых с судьбами их двойников, сражавшихся и погибавших на бесконечной войне в ином мире. Хотя эту часть текста и можно было проработать лучше, чувствуется в ней все же нечто этакое, настоящее. Общее впечатление от романа осталось довольно положительное.

Почему-то этот текст кажется мне весьма автобиографичным. И хотя никакого объективного подтверждения этой догадке у меня не имеется, всё же трудно представить другой источник вдохновения для подобной истории, помимо конкретной жизненной ситуации самого автора. Хотя, в общем, это могла быть и ситуация кого-то из близких/друзей/знакомых. В любом случае, совершенно не обязательная вещь, не блещущая ни особо искрометным юмором, ни какой-либо оригинальностью. Единственное, что здесь действительно представляет интерес, так это имевшаяся у Булычева способность творить сюжеты и в самом деле из «любого сора». Само по себе это вовсе не плохо и иногда давало интересные результаты. Просто «Диалог об Антлантиде» — не тот случай.

Пересказанная на фантастический лад история борьбы с «буржуазной лженаукой генетикой», как она представала со страниц перестроечной публицистики. По содержанию и литературному уровню — газетный фельетон, к тому же очень вторичный по отношению даже к собственному булычевскому творчеству. Что-то подобное, обличая и отстаивая, автор писал многократно и в детских книжках, и в гуслярском цикле, и во внецикловых произведения. Читать можно разве что из археологического интереса, благо, объем невелик.

Не могу сказать, что книга (это все же скорее один роман, довольно произвольно разделенный на три тома, чем трилогия) вызвала у меня дикий восторг или дикий интерес. Возможно, мое восприятие было бы более позитивным, если бы я лучше знал американскую историю и масскульт. Подозреваю, что тогда авторские намеки и аллюзии вызвали бы у меня больше интереса и доставили бы мне больше удовольствия. Но поскольку в этот контекст я не включен, то эффект узнавания возникал не так часто, и даже возникая особого эмоционального отклика не вызывал.

Как сюжет, так и стиль повествования показались мне искусственно и совершенно излишне переусложненными. Вообще, в «Иллюминатусе!» действительно много всего — и заговоры, и криптоистория, и Атлантида, и инопланетяне, и альтернативные разумные расы и т.д., и т.п., но ни один из этих элементов не получает должного и полного развития. «Всё сразу, ни фига толком». В совокупности с уже упомянутым стилем это делает произведение этаким винегретом — мешаниной из не имеющих между собой никакой органической связи мелких кусочков. Я даже думаю, что повествовательная мешанина была авторами использована сознательно, чтобы скрыть мешанину в содержании. Но временами читать становилось интересно, обычно, в наименее художественные моменты — когда авторы начинали излагать и пропагандировать анархистские концепции. Ничего особо нового, но занятно. Некоторые идеи даже довольно изящны. Например о том, что любая иерархия порождает хаос в силу неосознанного внутреннего сопротивления подчиненных своему положению. К сожалению, удельный вес таких «идеологических вставок» в тексте довольно невелик, по моему внутреннему ощущению — процента два-три от общего объема, не больше. Я искренне думаю, что роману пошло бы на пользу, если бы «идейная часть» в нём была поувесистее. Хотя, возможно, авторы действительно высказали всё, что имели высказать, и больше никаких идей у них и не было.

Герои и сюжетные перипетии словно сошли со страниц дешевых комиксов для придурковатых подростков. Дважды или трижды за книгу авторы завуалировано, но довольно прозрачно обращаются к читателю. «Да наш роман плох, мы знаем, что его будут ругать, мы даже знаем, как именно и за что его будут ругать», — словно бы говорят они. — «Так и было задумано». Выглядит это забавно и, возможно, даже демонстрирует авторскую проницательность (у Чернышевского, помнится, был Проницательный Читатель, здесь ровно наоборот), но к достоинствам текста ничего не добавляет. Кич остается кичем, даже если пишущий осознает, что именно он пишет, и заранее подтрунивает над «эстетами». Финал основной сюжетной линии скорее разочаровывает — грандиозные по размаху события заканчиваются, по сути, ничем. Нам не предъявляют ничего действительно волнующего, захватывающего или ужасающего. Мертвый Гитлер с израильским паспортом в кармане — ну, не впечатляет. Ах, ну да, и хорошие парни на самом деле оказались хорошими — кто бы мог подумать! Вообще, если продраться через нарочитую путаницу, то сюжет довольно линеен, никаких головокружительных поворотов в нем нет. После основной развязки авторы достраивают еще одну, которая выглядит неожиданно интереснее и несколько выправила мое впечатление от третьего тома (а он читался местами через силу), но практически никак с предыдущим текстом не связана. Просто еще одна демонстрация того, что Шей и Уилсон таки имеют фантазию.

Еще один лично для меня отрицательный момент — странная для адептов личной и интеллектуальной свободы приверженность штампам американской пропаганды, в том числе и откровенно русофобской. Касаясь темы второй мировой войны никак нельзя было не попиарить мимоходом миф об изнасилованных немках. Очень дешево.

В итоге, я не пожалел о потраченном на прочтение времени, но откровением для меня «Иллюминатус!» точно не стал и даже осталось странноватое ощущение, что можно было лучше. Конечно, кто может лучше — пусть сделает, но всё-таки... Субъективно самым увлекательным чтением был второй том, самым нудным — третий. Первая книга показалось не более чем чрезмерно затянутым вступлением к основному действию.

Для меня не вполне очевидно, что именно обеспечивает после прочтения романов Муркока ощущение, что содержательно они богаче, чем это есть на самом деле. Мрачный антураж? Категорическое неприятие хэппи-энда? Бесконечные стенания героя о своей тяжкой судьбине (не такой уж тяжкой, на самом-то деле, как мне представляется, но как страдает, как страдает)? Или может быть, всё это взятое вместе? Или просто то, что Муркок — поэт деградации, и умеет описывать ее без тошнотворных подробностей (вообще без подробностей, на самом деле, такова уж авторская метода), но ярко и убедительно?

Второй — и самый короткий в трилогии, роман «Хроник Эрикёзе», в основном, воспроизводит сюжетную коллизию предыдущей книги. Снова призывавшие легендарного героя на помощь получат не совсем то, на что рассчитывали, хотя масштабы тут поскромнее. В «Вечном воителе» жизни лишилось целое человечество, здесь речь идет всего лишь о нескольких человеческих существах, но принцип тот же. «В сюрпризном мёде больше сюрприза, чем мёда», — как говорил персонаж одного диснеевского мультфильма. В остальном, роман выглядит сделанным более тщательно. Перед нами открывается довольно впечатляющая картина тусклого мира под тусклым солнцем, и выглядит она, в целом, хорошо и необычно. Главный герой всё так же влеком судьбою сам не ведая куда, но теперь демонстрирует несколько большую степень вовлеченности. Он пытается как-то разобраться в происходящем вокруг, пусть и не особо удачно. Логика повествования по-прежнему хромает на обе ноги. Неужели в самом деле для постройки межпланетного корабля нужно было предварительно завоевывать и геноцидить целый мир? Да и природа странной привязанности некоторых к некоей королевской особе не вполне понятна... Я уж не говорю про то, что ничего не мешало злоумышленникам плеснуть в алкоголь герою какого-нибудь яду вместо того, чтобы пытаться избавляться он него всякими хитровыдуманными способами. Но этим тоже вполне традиционным для Муркока недостатком вполне можно пренебречь. Загадошные (и бессмысленные) видения всю дорогу преследуют героя, не мешая и не помогая ничему, но создавая колорит и нагоняя объем, впрочем, не внаглую. В общем, наслаждайтесь стилем, господа.

Безделушка. Рассказ простенький и вроде бы ни о чем. Вроде бы — потому что мораль в басне всё же есть, и чуть ли не в больших объемах чем в многотомных современных опупеях. Но это не в порицание опупеям, а в похвалу рецензируемому произведению. Ничего нового автор и не сказал — а читать приятно. Текст легок, изящен, забавен. История о том, что мир всегда сложнее, чем кажется, и победа может в самой себе нести зерно поражения, удачно стилизована под сказку. Не выдающееся ни с какого боку произведение, но прочитанное много-много лет назад, запомнилось и оставило теплые чувства.

Книги Муркока всегда ассоциировались у меня с театром, скорее даже кукольным. С кучей условностей, небом, нарисованном на заднике широкими мазками, и камерным действием, когда на сцене одновременно не более двух-трех персонажей, а десяток человек изображает миллионные массы. Вот и в «Вечном воителе» трагедия целого мира разыграна едва ли больше чем полутора десятком актеров. Недостаток ли это? На мой вкус, скорее, да. «Вдруг паяц перегнулся за рампу и кричит: «Помогите! Истекаю я клюквенным соком!» Всё это очень плоско. При такой подаче не страшно, не больно, не терзают сомнения. Безусловно, автор весьма смело вывернул наизнанку традиционные для героического фэнтези сюжетные схемы. Достаточно смело, чтобы «Вечный воитель» удивлял и запоминался, и даже порождал некоторую рефлексию у отдельных читателей. Но в то же время, кроме этого «наизнанку» в романе почти ничего нет. И прежде всего, я не вижу какой-то особой философской или психологической нагрузки в концепции Вечного Воителя, как таковой. На мой взгляд, она придумана Муркоком исключительно для того, чтоб невозбранно заниматься самоповторами и самоплагиатом. Но, безусловно, изящество решения заслуживает аплодисментов. Кроме того, мне понравилась мимоходом высказанная героем в финале мысль, что преступлением, обрекшим его на проклятие вечной войны, были именно совершенные им в мире людей и элдренов действия. Предположение, что наказание могло начать исполняться раньше, чем было совершено само преступление, потрафило моему извращенному эстетическому чувству.

Нет в книге и никакой особой моральной дилеммы. Автор несколько раз весьма наглядно демонстрирует и герою, и читателю, что люди хуже элдренов — в самых разнообразных отношениях. В рецензиях упоминались нацисты, но элдрены не ведут себя как нацисты. Как нацисты ведут себя люди, и в этом-то всё и дело. Ни советские войска, ни даже англо-американцы никогда не ставили перед собой задачу полного уничтожения германской нации. И возможно, что элдрены лгут, но это только возможно, а вот то, что людям нельзя верить, нам демонстрируется вполне наглядно. Кстати, я думаю, что Муркок упростил себе задачу еще и тем, что сделал элдренов нелюдями. Инаких проще ненавидеть, но и любить, как ни странно, проще. Поскольку они не люди, легче верится, что им неведомы людские ненависть, алчность и вероломство. Возможно, всё было бы не так однозначно, если бы автор столкнул лбами два человеческих племени. Или если бы элдрены были бы не просто улучшенной версией людей, а действительно Иными, с другим мировосприятием и, как следствие, моралью. Или если бы автор наделил героя чуточку большим умом и силой воли. Ведь Джон Дейкер — просто кусок тупого бревна, который до самого до финала плывет туда, куда его несет течение. Даже ничего не пытается выяснить о мире, в котором оказался, о его истории, о самом себе. Какая-то удивительная умственная и моральная неподвижность. Джонни ведет себя как офисный планктон, а не как предводитель миллионной армии. Умолял он, видите ли, чтобы детей оставили в живых. Да Чемпион ли ты или лох педальный? Логика повествования и в других случаях дает серьезные сбои. Можно представить, что элдрены настолько педанты, что не хотят пользоваться оружием, когда-то едва не погубившим мир. Но почему при таком подавляющем техническом превосходстве они не могут обеспечить себе элементарную безопасность от, в сущности, дикарей? А если они утратили все технологии кроме собственно военных, то отчего так случилось?

Равным образом, я не вижу железной необходимости в геноциде. Поверить в то, что все человечество как один заряжено фанатичной ненавистью и не готово капитулировать даже перед угрозой уничтожения, еще труднее, чем в человеческое миролюбие. Внутренних причин поступать именно так, как он поступил, у героя также не обнаруживается. Действительно «из-за гнева одной женщины и любви к другой»? Но любовь и с одной, и со второй прописана так скупо, так формально, так плохо, что в нее, в общем-то, и не веришь. Это, кстати, тоже довольно типично для Муркока. Например, любовная линия Корума и Ралины в, пожалуй, наиболее любимых мной у этого автора «Повелителях мечей» страдает ровно теми же недостатками. А вот что для его произведений нетипично — так это то, что в этот раз автор поскупился на декорации. Мир прописан не то, чтобы без подробностей, но даже и без единичных ярких, необычных деталей. Вот разве что во внешности элдренов есть пара штришков. Тем не менее, я вовсе не хочу сказать, что у романа нет достоинств и его не стоит читать. Легкий стиль, уже упомянутая оригинальность в сломе шаблона, дающая повод для многочисленных спекуляций, компактный объем — «Вечный воитель» вполне годное развлекательное чтиво. Если вы любитель фантастики лет двенадцати-тринадцати от роду, то, возможно, даже must read.

На мой взгляд, «астрианский» цикл в целом (полностью опубликованный только однажды — в сборнике «Покушение на планету») и его автор совершенно незаслуженно обойдены вниманием. Эти пять рассказов и две небольшие повести написаны ярко, жестко, динамично, с великолепным сарказмом. Содержательно всё это напоминает безумный микс из «Хищных вещей века» и «Дивного нового мира» с легкой примесью Лема, но при этом не копирует ни одно из произведений-предшественников. У автора поразительно легкий и гладкий слог, читаются его вещи совершенно без какого-либо напряжения, а фразочки «Нет, господа, Лютика нельзя убить» и «Приятный господин, будьте благоразумны», думаю, останутся со мной на всю жизнь. Все входящие в цикл вещи довольно ровные, но на мой взгляд, жемчужина цикла — повесть «Препарат Курнаки». История непримиримой борьбы рядового стажера с Системой, и тех последствий, которые это борьба повлекла для ее участников и даже вовсе непричастных лиц, очень забавна и представляет собой великолепный образец сатиры. Довольно философичен рассказ «Вечная любовь». В очень короткой вещи автору действительно удалось обрисовать целый пласт проблем, связанных с человеческими отношениями. Думаю, сам Лукьянов в первую очередь хотел продемонстрировать, что жители его потребительского рая напрочь лишены духовного содержания, а потому даже искренне влюбленные друг для друга являются не более чем телесными оболочками. Но получилось гораздо шире и рассказ предоставляет богатую пищу для размышлений. В общем, цикл хорош и необычен, как для советской фантастики, так и для современной, и за тридцать лет совершенно не устарел. Более того, сегодня, когда Принцип Большого Удовольствия хоть и не обрел полного материального воплощения, но уже окончательно укоренился в головах наших сограждан в качестве основополагающего, «одна далекая планета» для нас актуальна как никогда. Остается только пожалеть, что такой интересный автор написал так ужасно мало.

Ну, вот наконец-то я добрался до знаменитой эпопеи. Надо сказать, что с первых страниц книга мне понравилась. Понравился легкий авторский стиль, динамичное действие и недюжинное воображение. В самом деле, немногие авторы фэнтези могут похвастаться оригинальным бестиарием да еще вкупе с оригинальной мифологией. Гудкайнд может, молодец. И хотя сюжетная схема романа довольно банальна, мир в который она вписана, совершенно нетипичен. Постепенно, однако, первоначальный интерес подугас. Автор всё же переборщил с объемами текста. И хотя герои, вроде бы, постоянно в движении, возникает ощущение, что их действия описываются немножко слишком подробно. Хотя, конечно, всё познается в сравнении. До Ника нашего Перумова, способного одну схватку на мечах расписать на пятнадцати страницах, Терри Гудкайнду весьма далеко. Так что, это, в сущности, еще не недостаток. Самые слабые места в книге — это герои и пафос. Центральный персонаж весь такой сладенький мальчик, такой я-всегда-поступаю-правильно, столь часто такие разные личности и по столь разным поводам восхищаются его исключительностью, что... нет, это не раздражает. Это просто напрочь убивает интерес, сочувствие и способность видеть в нем живого человека, а не только порождение авторских фантазий. Главная героиня тоже неправдоподобна. Почему женщина, обладающая большой силой, большой властью, значительным и весьма специфическим опытом, пережившая много трагического, ведет себя как едва достигшая половой зрелости пигалица, впервые ощутившая влечение к мальчику? Можно, конечно, влюбиться и страдать, но истерить и самоубиваться по любому поводу? Остальные герои большей частью схематичны, проходят перед тобой, как тени на стене, не оставляя никакого следа в душе. Единственная, кто вызывает симпатию, интерес и сочувствие — Рэчел. Тут, понятное дело, автор грубо эксплуатировал присущую всякому нормальному человеку сентиментальность, и всё же, эта героиня получилась самой настоящей из всех. Только в финальных сценах с ее участием автор смазывает, скатываясь в схематизм и неправдоподобие. Теперь о пафосе. Герои много и преувеличено страдают — с заламыванием рук, воздеванием очей горе и потоками слез, много и эмоционально рассуждают о готовности жертвовать собой и не только собой, а в перерывах между всеми этими интереснейшими делами лезут на ближайший броневик (фигурально выражаясь) и читают друг другу лекции о том, что такое хорошо и что такое плохо. Я не против того, чтобы автор устами героев высказывал собственные взгляды на жизнь, но способ подачи должен все ж быть не настолько топорным. И да — авторская фантазия, которую я уже успел похвалить. Она яркая и интересная, но какая-то уж больно... нежизненная, что ли, как ни странно применять подобный термин к фэнтези. Взять хоть шкатулки Одена, являющиеся основным движителем сюжета, — всё хорошо, но кому вообще пришло бы в голову создавать подобный варварский артефакт? Пользы ж от него никакой, кроме вреда, и пытаться воспользоваться им может прийти в голову только полному психопату (что, собственно, сам автор и подтверждает, изобразив главного негодяя конченным безумцем). Или вот Исповедницы — и необычно придумано, и увлекательно, но не стал бы подобный институт работать так, как автор это описывает. Даже в волшебном мире.

Вообще, политические концепты автора у меня, как ни странно, раздражения не вызвали. Ну, то есть, я очень сильно подозреваю, что мистер Гудкайнд «целил в коммунизм» всеми этими своими Народными дворцами и Народными армиями, но уж так по-детски нелепо и нелогично это всё выглядит, что вызывает максимум удивленный изгиб брови. Автор, несмотря на свою непоколебимую уверенность в обратном, крайне плохо понимает социум и социальные взаимодействия. Вот из того, что мы узнаем о Д'Харе в самом конце романа, становится понятно, что это государство является абсолютной монархией с наследственной передачей власти. Но самодержавие тяготеет к сословным обществам, а не к эгалитаристским, откуда и зачем там Народный дворец? Я понимаю, что Гудкайнду, в общем-то всё равно, он ничтоже сумняшеся валит в одну кучу всё, что субъективно считает плохим, но выглядит это очень глупо. Он не задумывается, что попытки имущественного выравнивания с трудом сочетаются с королями и придворными. Он не знает, что «взять всё и поделить», это таки не коммунизм. Его критика эгалитаристких концепций, сводящаяся к тому, что жадные лодыри поотнимают последнее у бедных трудолюбцев, обрекая тех на голодную смерть (и сами, видимо, вымрут уже в следующем сезоне, ведь кормить же их станет некому) годится только для детского сада и представителей исключительной нации. Он расписывает интриги магистра Рала, которые вызывают недоумение. Рал разоряет преданные ему города и убивает собственных солдат, якобы создавая тем самым для подданных образ внешнего врага, но зачем ему вообще это понадобилось, учитывая, что он готовится совершенно без всех этих усилий стать властелином вселенной всего через несколько недель? Если же вспомнить, что правительство тех, из кого он образ врага создает, и без того у него в руках, то эти убийства нелепы вдвойне. Можно, конечно, всё списать на психопатичность и маниакальность главного злодея, но это тоже довольно дешевый прием. К тому же, все эти потуги на политическую подкладку выглядят чем-то инородным. Они никак не обусловлены сюжетом, никак не связаны с собственно событиями романа, и если их просто выкинуть, то ничего, в сущности, и не изменится.

А вот что меня действительно огорчило, так это садомазохизм. Конечно, такого рода фантазии не самое страшное, что можно встретить в фэнтези. Но автор не стал себе ни в чем отказывать и расплескался, кажется, аж на десятую часть всего текста. А может, и поболее того. К тому же, после этих эпизодов и линия Исповедниц, и любовная линия романа стали выглядеть совершенно иначе. К финалу от всех этих слез, соплей и госпожей уже воротило, и вечер автор мне таки испортил. Не оттого, что я был шокирован или моя нравственность была оскорблена — просто неинтересно и вызывает легкую брезгливость. Да и вообще, для русского менталитета, с его вечным «я умру, но и ты, гад, погибнешь» идея о том, что иногда не грех и много поунижаться выглядит как-то невместно.

В целом, книга даже заставляет кое над чем задуматься, но происходит это я бы сказал, не благодаря, а вопреки авторским усилиям.

Повесть совершенно отчетливо подростковая, поэтому адекватно оценить ее, впервые полностью прочитав в зрелом возрасте, достаточно сложно. В соответствии с целевой аудиторией и сюжет, и персонажи, и коллизии между ними смотрятся весьма упрощенно. Но я не хочу впадать в критиканство. Отлично помню, какой захватывающей казалась середина этой истории, прочитанная когда-то в случайно попавшемся журнале «Пионер», и как я жалел, что не смог найти продолжения. Сейчас же мне нравится как автор описывает социум Полуострова — обрисованный редкими мазками, он, тем не менее, узнаваем и понятен. Нравится крапивинская стилистика, когда он не впадает в чернуху или слезовыжимание (к счастью, в «Заставе» ни того, ни другого, она еще вполне ощутимо советская), автор умеет создавать удивительно насыщенные образы. Мальчишка, наматывающий круги по кольцу метрополитена, слушая в записи голос родного человека — это запоминается. Ровно как и станция, которой не должно быть, и странный сон о маме, ставшей ребенком. Да и «особый суперлицей» — несмотря на глупое название, необычную школу для необычных детей в качестве центра повествования автор использовал минимум на полдесятилетия раньше того, как это стало мейнстримом.

Расхожим является утверждение, что Крапивин противопоставляет позитивный мир детства жестокому миру взрослых. Одни с этой «позицией автора» солидаризируются, другие осуждают ее. Но вот насколько я сам помню впечатления от книг Крапивина, которые успел прочитать еще в школьном возрасте, тогда при чтении мысли о подобном противопоставлении не возникало. Основным виделся конфликт вовсе не между детьми и взрослыми, а между добром и злом, может, даже более узко — между справедливостью и несправедливостью. Несправедливо же лишать парня матери, да? Некоторая проблема, на мой взгляд, есть в том, что Крапивин наделяет своих детей-героев несвойственными им функциями. Вот фраза из спора доктора с директором: «...есть одна закономерность: первыми поднимаются дети...» Да никуда они не поднимаются, никуда они и не должны подниматься. Даже сказочным детям нужно оставлять только сказочные проблемы. В авторском стремлении бросить малолетку на амбразуру можно усмотреть что-то действительно невротическое.

Тем не менее, в этой вещи баланс еще вполне соблюден, она, наряду с «Голубятней», безусловно, одна из лучших в крапивинской фантастике. Пожалуй, даже скажу, что это одна из лучших книг советской подростковой фантастики вообще.

Чернуха ветхозаветная. Все плохо, и работа, и жизнь, и люди. Менты жалеют, что нельзя на рабочем месте курнуть травки, и сам герой вызывает легкое чувство брезгливости, даже не слишком понятно чем именно. Наверное, своим постоянным нытьем. Нет, я понимаю, законы жанра, но хоррор, полагаю, должен быть страшным, а не противным. Сюжет, помимо вынесенного в заголовок фарша, отсутствует. Логика тоже. Во всяком случае, зачем, почему и как герой остался жив, мне непонятно. Какого-то особого нагнетания я не заметил. История, скорее, монотонна — начинается нытьем и фаршем, заканчивается фаршем и нытьем. Словосочетание «пчелы-андроиды» убило, ровно как и контекст, в котором оно фигурирует. «Смешно, Стивена Кинга читают миллионы, а Михаила Павлова никто не знает». Вообще от рассказа неуловимо разит чем-то, я бы сказал, перестроечным. Словно снова «Дом под звездным небом» смотришь. Наверное, это субъективно, но у меня на подобное давно аллергия. Из плюсов — монстр автором придуман довольно нетривиальный и интересный.

Посредственная по всем параметрам вещь. Но посредственная — не значит плохая. Как раз тот случай, который наглядно демонстрирует, что тройку заслужить надо. Авторы, в отличие от многих, вполне заслуживают. И заодно демонстрируют, как много требуется, чтоб создать посредственную книгу. Самое сильное в романе — это то умение, с которым авторы создают у читателя впечатление аутентичности подбрасываемых ему сведений из самых различных сфер человеческой деятельности — от охоты до генетики, и от работы правоохранительных служб США до музейной деятельности. Да, возможно, специалисты и сказали бы, что все это — не более, чем клюква, но это неважно. Важно, что текст производит впечатление достоверного. Несомненно, что к этому авторами приложено много усилий. Самое слабое — персонажи. Они слегка схематичны. Так и остаются портретами, не превращаясь в живых людей. Финал меня не поразил, но позабавил. Изящно, и опять же наглядно демонстрирует профессионализм и старание авторов. Безусловно, самое то для разового развлекательного чтения. Вполне возможно, что последующие книги цикла я тоже прочту, хотя и не немедленно.

Ну, что сказать? Раз уж сам автор взялся за театральный антураж, то воспользуюсь им и я: впечатление такое, будто ты купил билет, пришел с другими театралами на спектакль, в назначенный час поднялся занавес, актеры в гриме и сценических костюмах вышли, откланялись и ушли. И в принципе, автором создана неплохая заготовка для истории в духе классического хоррора. Используемые им элементы, конечно, банальны, но с другой стороны классика же не стареет — у подобных вещей всегда будет свой читатель, и в тысячный, и в тысячу первый раз, и в последующие. Но никакой кульминации и никакого финала здесь мы не имеем — жил-был мальчик, с ним произошла нехорошая история, все. Есть ощущение, что действие заканчивается там, где, в сущности, оно должно было начаться. Еще один удививший меня момент — туповатость реакций главного героя. Как мне представляется, даже школьник и даже не очень умный школьник почует неладное, если совершенно обычный листок бумаги начнет вдруг светиться в темноте. Но отчего-то это воспринимается как само собой разумеющееся. Притуплены реакции мальчишки и во время спектакля — как будто наблюдает за чем-то неприятным, но случающимся чуть ли не каждый день. И нестреляющих ружей для такой короткой истории многовато. Нам даже не рассказали, когда собственно и как попал в театр тот, с кого вся эта история началась, и имеет ли вообще к этому отношение нападение на учительницу и пребывание в психушке? В общем, многого не хватает в этом спектакле, хотя совершенно безнадежным я его не назову.

Книга действительно написана мастеровито. В том плане, что более-менее грамотно выстроена и рассказана, читать ее легко, даже несмотря на отвращение, вызываемое авторскими идеологическими изысками. То есть, начальным уровнем писательского мастерства автор владеет, но никак не выше. Это, кстати, уже достижение, потому что о многих выходящих книгах нельзя сказать даже этого.

Тем не менее, сюжет романа — элементарная бродилка, со столь же элементарными побочными линиями и без особой логики. В настолько ужасном мире, как то расписывает автор, у попаданцев не было никаких шансов не только выжить, но и вообще сколь-либо долго трепыхаться. Но вопреки всему герои — не спецназовцы и не сильномогучие колдуны, превозмогают. При этом образы персонажей попросту никакие. Их нет, они проходят перед тобой безликими тенями, почему-то наделенными разными именами, и забываются мгновенно после закрытия книги. Взаимоотношения в группе попаданцев чисто функциональные, не как у живых людей. Вообще из всего немаленького романа в моей памяти уцелели только Ивс Вагнер — благодаря забористому имечку да мучимый злыми славяно-арийцами беспамятный американец — из-за исключительно тяжкой судьбины, весьма мелодраматически подсвеченной к тому же.

Мир? Да, смотрится довольно живенько. Но только потому, что автору не особо приходилось напрягаться, его изображая. Он рисует обыкновенный фашизм с густой примесью постапокалипитики. И то, и другое настолько многократно растиражировано до г-на Доставалова, что автору достаточно только намекнуть, а у читателя уже сработал эффект узнавания и объемную картинку читательское воображение достраивает самостоятельно. Там же, где этого эффекта нет, все получается очень блекло. Посмотрите внимательно на сусальный мир победившего либерализма — как схематично, скомкано и неинтересно он прописан. Сплошная скороговорка. Мол, всё хорошо и права человека. Единственный яркий эпизод из этой вселенной запоминается своим идиотизмом. Дескать, начал герой курить психоактивные вещества, утопийские врачи заинтересовались его нехорошими привычками, а он им: отвалите, мол, это личное. И те, натурально, отсохли. Мечта долболоба же, ей-богу. Вдобавок логика построения даже нацистского мира у автора весьма хромает. Ну, например, по тексту он повсюду и весьма щедро разбрасывает аббревиатуру СС, однако, для Рёма, который по версии автора победил во внутрипартийной борьбе в Германии, СС были противниками. Именно после его устранения эта организация обрела ту силу и влияние, представление о которых автором, видимо, почерпнуты из «Семнадцати мгновений весны». То есть, при описанном им раскладе СС ничего бы не светило. И уж тем более непонятно, отчего СС вдруг расползлось по всему Союзу. Ведь из романа следует, что это Германия присоединилась к СССР, а не наоборот. Даже если речь идет о какой-то форме равноправного объединения, остается без какого-либо объяснения, почему и зачем весь советский госаппарат оказался перестроен по нацистскому образцу, да еще и воспринял нацистскую идеологию. Тем более, что на дату, указанную автором в качестве момента слияния, нацистское государство как таковое еще толком и не существовало. По версии Доставалова Гитлер пробыл у власти менее года и, логически рассуждая, он попросту не мог успеть сформировать те структуры, которые сегодня воспринимаются как визитная карточка нацизма. Однако, именно визитная карточка автору и нужна была, и для очень простой цели: чтобы вложить в сознание читателя мысль о равнозначности советского социализма и германского нацизма. Этим «замазыванием красного коричневым» идейное содержание романа полностью ограничивается, и оно, на мой взгляд, абсолютно омерзительно.

Я, в принципе, не считаю советский строй в целом и отдельных его деятелей выше критики. Однако, мне любопытно было бы узнать, не удивительно ли с точки зрения автора сего опуса, что многочисленные наци после окончания Великой Отечественной нашли себе покровительство не в СССР, а в «Свободном мире», и что не кровожадный Сталин планировал использовать остатки вермахта против западных демократий, а сэр Черчилль хотел с помощью гитлеровских недобитков атаковать Советский Союз. Я уж даже не вспоминаю такую мелочь, как комплиментарное отношение того же Черчилля к Муссолини. Подобные факты прямо указывают на духовное родство нациков вовсе не с большевиками, а с деятелями совсем другого рода. И насколько я помню, на момент первой публикации «По ту сторону» об операции «Немыслимое» было уже хорошо известно. Тем не менее, Доставалов наваял то, что наваял...

Простая и изящная история, радующая читателя прежде всего именно своей простотой. Изложение ясное, последовательное, без переусложения и без красивостей, но в то же время не скатывающееся ни в сухость, ни в примитивизм. Проза, чистая как ключевая вода, если такое сравнение будет корректным. И при этом полная тонкого психологизма. Здесь уместна не только каждая реплика каждого из персонажей, но и каждое упоминание о нем делает его внутренний облик яснее для читателя. К финалу все четверо действующих лиц предстают перед тобой, как будто знаешь их много-много лет. Новелла печальна, хотя в авторском голосе не чувствуется ни горечи, ни желчи, скорее, просто знание — то самое, от которого предостерегал еще Соломон. Для меня этот текст даже не о том, что всё проходит, а о том, что ничего не бывает по-настоящему.

История гораздо менее оригинальна, нежели аналогичная вводная о Фафхрде, хотя Лейбер и старается всячески расцветить ее яркими деталями, необычными персонажами и даже кое-где выворачиванием наизнанку привычных схем. Написано, на мой вкус, неплохо, но по сути не содержит в себе ничего, кроме «героя-мстителя почти убили, но он не пал духом и убил сам». Образы Иврианы и ее папаши довольно любопытны, но должного раскрытия совершенно не получили. Пойдет для старшего школьного возраста.

На самом деле, весьма поэтичная история о коварстве, безнадеге и том странном, что заставляет людей совершать те или иные поступки — назовите это судьбой или обычной глупостью. Лейбер на банальном материале и при банальном сюжете сумел сделать больше, чем историю о юном варваре и уже не юной (хотя и не старой ни в коей мере) шлюхе. «Снежные женщины» — это маленькая изящная зарисовка о самой жизни. Хотя в ней присутствуют интриги (местечковые) и схватки, захватывающей история не является. Она размеренная, словно действительно предназначена для рассказа у огня в стылую зимнюю ночь. Кто-то сочтет это недостатком, кому-то это придется по вкусу или под настроение. Язык Лейбера пышен и цветист, так что для любителей наслаждаться словесной вязью — самое то. Мягко говоря, нестандартен образ матери главного героя, но он не является ключевым моментом повествования, просто любопытный штрих. Еще лучше невеста Фафхрда. Она живая и совершенно настоящая. Ставлю не выше 7 баллов только потому, что эту вещь, хоть она и хороша, мне точно не захочется перечитывать.

История о парне, который хотел отомстить, и отомстил. Всё. Одна из тех вещей, при чтении которых думаешь: не может это закончиться именно так. Дочитываешь и понимаешь, что именно так это и закончилось. Ни морали, ни сарказма, ни оригинального сюжетного поворота. В сущности, жизненно — в жизни обычно все ничем и заканчивается, но скучно. Плюс довольно нудно рассказано. Одержимость главного героя и те экстраординарные усилия, которые он прикладывает для достижения цели, конечно, любопытны по-человечески, может быть, это единственное, что тут по-настоящему интересно, но все же их недостаточно, чтобы держать читателя. До финала ведет всё-таки в первую очередь именно упомянутое желание проверить, обманулся ли ты в своих ожиданиях. В остальном же, читая, как герой рвется изо всех сил и всех сухожилий, так и хочешь сказать: да, да, это я уже понял, давайте дальше. Еще занятно, что главный герой не вызывает сочувствия. В принципе, его побуждения понятны и даже справедливы — ну что делать, если закон не может тебя защитить? Но при этом выглядит Робинсон так, будто движет им не жажда справедливости и не любовь к погибшей, а нечто вроде болезни. Эмоционального отклика лично у меня это не вызвало. Счел бы повесть проходной, но задуматься она все же заставила. Не шедевр, не провал, не банальность. Всего понемногу.

Рассказ действительно не похож на, скажем так, классических Хогбенов. Но, в сущности, он не хуже их. Просто другой. С общеизвестной тетралогией его роднит только фамилия, общая идея живущей в глуши необычной семейки, да специфическая манера повествования. Надо отметить, что сверхспособностей у Хогбенов здесь куда как меньше. Пожалуй, к таковым можно отнести лишь невероятную силу и живучесть вкупе с невероятно дубовыми головами. Юмор действительно грубоват, но и в более поздних рассказах не такой уж он искрометный и тонкий. Да, есть весьма неплохие шутки, но в целом — мегадевайсы, вызывающие зубную боль и исчезновение одежды, сбиваемые плевками совы и т.д., и т.п. На этом фоне «Военные игры» вполне органичны. К тому же чем-то они напомнили мне «Похождения бравого солдата Швейка». Шутки в гашековской эпопее еще и потопорнее будут. В итоге, до «Котла» (который, по-моему, наиболее удачен во всем цикле) и «До скорого» история не дотягивает, на фоне «Профессора» и «Войны» смотрится вполне нормально.

Не знаю, стыдно ли Кингу за этот рассказ, но меня он совсем не впечатлил. Вся вводная часть совершенно картонная, я в нее просто не верю. Больше всего не понравилось, что старику просто неоткуда было узнать все те вещи, которые он рассказывает. Конечно, можно сказать, что это его домыслы и страхи, но совершенно не видно, как он к ним пришел и как в них уверился, это остается вне повествования. Второй герой — тоже чистый картон, да еще и дурак, к тому же. Зачем так много лишних движений при выполнении такого простого задания? То есть, понятно зачем, чтобы вывести сюжет к нужному автору финалу. Но логикой персонажа — высококлассного профессионала в своем деле, между прочим, эти действия никак не обоснованы. Только в финальной части рассказа Кингу удалось немного отыграться, создав некоторую интригу. Какое-то время мне реально было интересно, чем же это всё завершится. Ну и трэшевый финал — по крайней мере, неожиданный. Средней степени бредовости история, написанная весьма посредственно.

Довольно живенько. Истории в стиле Хэммета удаются Куку лучше историй в стиле Сименона, и этот роман не вызвал у меня такого раздражения, как предыдущий в цикле. Гаррет всё также тупит вовсю и ровным счетом ничего не делает, чтобы разгадать свалившуюся на него загадку, но в данном случае это выглядит даже органично. Автору хорошо удалось создать абсолютную и по-своему увлекательную неразбериху, главное не задумываться, не отвлекаться и не ждать от книги многого. Если вам нужно легкое и совершенно бессмысленное повествование, чтобы не без приятности убить вечер-другой — то это оно и есть. Я, однако, заинтересовался, отчего во многих книгах Кука такое значение играет бесконечная война. Только где-то она в центре сюжета, как в «Черном отряде», а где-то, как в «Гаррете» — на периферии.

Ну, во-первых, рассказ сумбурен, сюжет невнятен, да и с юмором тут всё не совсем блестяще, хотя проблески имеются. Во-вторых, замысел для своей адекватной реализации требовал гораздо большего психологизма, нежели Каттнер (хоть с Мур, хоть без нее) был способен. В-третьих, ударная концовка тоже не задалась. Хотя автор и пытался, но вышло слабовато — ни к какой реальной кульминации он эту историю не привел. Без соли получилось. В-четвертых, Ивана Васильевича не замай. Гадости пиши про своих англосаксов. В итоге, несмотря на интересную, а для своего времени (1951, да?), наверняка, и новаторскую идею, «Механическое эго» точно не шедевр и даже на фоне остальных произведений конкретно этого автора представляет скорее неудачу. Удивительно, что именно эта вещь попала в число наиболее издаваемых в России рассказов Каттнера.

P.S. от 03.09.2017. Хм, поскольку мой отзыв (в числе прочих) вызвал определенную ответную реакцию, я также не могу промолчать. У меня действительно не вызвало положительного отклика, то, что в тексте значимый персонаж русской истории выставлен в негативном свете. В этом нет никакой трагедии, но я совершенно не вижу, отчего мне должно это нравиться, и совершенно не вижу, отчего, раз уж мне это не нравится, я не могу это свое мнение высказать. Если бы это было единственным недостатком обсуждаемого произведения в моих глазах, я бы так и сказал. Но этот недостаток не единственный, и даже не главный. И хотя достоинства тоже присутствуют, это явно не лучшая из вещей Каттнера. Да и вообще, на мой вкус, ниже среднего. Безусловно, мое мнение и, тем более, мое чувство юмора не являются эталоном. Мне при этом все же сдается, что невротической выглядит реакция именно тех, кто восклицает: «Они сказали, что у Каттнера юмор не ахти! Понимаете ли?! Они! У Каттнера! Юмор! Не ахти!». Ну что за кошмар, в самом-то деле)))

В целом, меня не увлекло, хотя как пишет Ньюман мне нравится. «Собака д'Эрбервиллей» не лишена достоинств. По крайне мере, роман ярок и по-настоящему остроумен. Но, видимо, оказалось сложно описывать совсем уж отъявленных мерзавцев так, чтобы не вызвать совершеннейшего отвращения. Оттого герои (и не только главные) отдают, как сам автор намекает на первых страницах, мультяшностью. Вроде и ужасные злодеи, но скорее в диснеевском стиле. Кроме того, местами у автора получается совершеннейший сумбур вместо музыки — в наибольшей степени это касается «Шести проклятий», а местами он зануден — сильнее всего в двух последних новеллах. Ну, не интересны они почти совершенно. Хотя к финалу «Дело о последнем деле» оживает, и сам финал вполне годный, но вот путь к нему оставляет желать лучшего. Из всего романа вполне удались, на мой вкус, лишь«Погром в Белгравии» и сама«Собака д'Эрбервиллей», остальное можно было и не читать.

Эту историю я впервые прочитал лет в тринадцать. Кажется, тогда мне нравилась вся вообще фантастика, хотя этот рассказ и не был в числе фаворитов — у Каттнера я гораздо больше любил цикл о Хогбенах и «Робота-зазнайку». Тем не менее «А как же еще?» запомнился, так что спустя много лет я вполне припоминаю даже отдельные детали. Рассказ действительно очень прост и не содержит в себе ничего шедеврального. Упражнение на заданную тему, выполненное не отлично, но вполне хорошо. Бесполезно призывать людей к дружелюбию и согласию, не устраняя причины, заставляющие их ненавидеть друг друга — вот, на мой взгляд, основная мысль. И если исходить из этого концепта, то все в рассказе уместно. И пришелец должен быть именно таким, и сорокопут с ящерицей вполне адекватны. Хотя последних могло и не быть, это просто миниатюра в миниатюре — повторное изложение той же мысли, которой посвящен и весь рассказ. Существует определенный порядок вещей и не меняя его, невозможно изменить вызванные им субъектные отношения. Кстати, забавно: если посмотреть на отзывы, то видно, что «А как же еще?» несмотря на свою простоту и безыскусность, вызывает самые различные трактовки, что уже опровергает мнение о его слабости и примитивности.

В сущности, книга неплоха. К тому же, принадлежит к довольно редкой разновидности литературы. Предыдущие рецензенты сравнивали «Угрозу вторжения» с творчеством Головачева, но с этим я не могу согласиться. Головачев никогда не пишет о реальной политике. Политическая составляющая в его романах всегда фантазийна. Он может, конечно, назвать кого-то из своих героев Краснорыжиным, а кого-то Сосновским, но реальные, узнаваемые, так сказать, события в его творчество проникают крайне редко, а уж сюжетообразующими элементами не становятся и вовсе никогда. У Маркеева все предельно конкретно, хотя и домыслено самым фантастическим образом. Думаю, любой более-менее помнящий политическую жизнь первой половины девяностых, легко сообразит, от чего именно отталкивалась авторская фантазия.

Сделан роман грамотно, хотя, на мой вкус, автор слишком долго раскачивался. Расстановка фигур на доске, экскурсы в их захватывающие судьбы и непростые взаимоотношения заняли слишком много времени. По-настоящему увлекательной становится только примерно последняя четверть книги. Что ж, у многих не найдется и того. Удачно выстроена интрига — не то, чтобы завораживающе сложная, но совершенно точно многоходовая, со значительным числом участников, интересы которых противоречат друг другу со всем отсюда вытекающим. Довольно детально прописаны будни спецслужб, при этом автор сумел не сорваться в «девайсоописание», когда собственно литература подменяется многостраничными россказнями о технике и тех или иных технических приемах. Я не профессионал и для меня написанное Маркеевым выглядит в достаточной степени убедительно, какова же реальная степень достоверности «Угрозы вторжения» именно в этой части, судить сложно. Единственное, что прозвучало диссонансом: прокурор, ведущий себя как заправский оперативник. В реальности работа следователя и работа опера — это две очень большие разницы. Но опять же, это в текущей российской реальности. В советские и первые послесоветские годы, возможно, было иначе.

Что касается тайных обществ и прочей эзотерики, то я напрочь не вижу, чем в качестве фантастического приема они так уж намного хуже марсиан, вампиров или параллельных миров. Но вот что-то неуловимо раздражающее есть в маркеевских персонажах. Все, как один с осознанием собственной немерянной крути, не говорящие, а вещающие и, как ни странно, вызывающие в памяти один и тот же образ: короткая стрижка, мощный загривок и пальцы веером. Словно все они — и цеховики, и спецназовцы, и оперативники, написаны с этого доминирующего типажа девяностых. И их кланы выглядят именно мафиозными кланами. И борьба между ними, несмотря на все навороты, выглядит не более чем бандюковской разборкой. И воспринимается отстранено — какая разница, кто там кого перемасонит. История, как арена борьбы между ОПГ — сложно сказать, насколько сознательно автор пропагандировал именно такую концепцию, но сложилось впечатление, что вполне сознательно. При этом роман не является ни сатирой, ни памфлетом, ни антиутопией, кажется, Маркеевым такое положение вещей воспринималось как вполне нормальное и справедливое. Сюда же можно добавить время от времени прорывающиеся на страницы размышления о «законе джунглей», как олицетворении чего-то подлинного в сравнении пустышностью обыденной жизни. В общем, позиция, тоже имеющая право на существование, но не вызывающая ни сочувствия, ни интереса.

Удивительно, как вещь, начинавшаяся как жесткая и даже несколько посконная социальная сатира завершается экзерсисом на тему тщеты и тщетности человеческого существования вообще. Персонажам, вызывавшим не то иронию, не то отвращение, в какой-то момент почти сочувствуешь, прекрасно понимая при этом, что это сочувствие и бессмысленно, и незаслуженно. Пустота и абсурд, являются ли они порождением негодной социальной системы или внутренне присуще человеку как таковому? Наверное, каждый должен ответить на этот вопрос сам для себя. Еще любопытно: описываемый автором поворот событий в нынешнем, давно покрывшемся тиной мире, кажется чуть ли не нарушением законов природы, но для первой четверти двадцатого века, с ее грандиозными потрясениями, выглядел если не само собой разумеющимся, то более чем вероятным. Времена меняются, хех. Не всегда к лучшему.

Непритязательная книга с действием не столько динамичным, сколько, я бы сказал, бойким. Автор совершенно правильно не стал перегружать чисто развлекательный текст излишними деталями и на поворотах сюжета не тормозит. Заблудился — выблудился — получил по морде — поступил на службу, все эти эволюции герой совершает быстро, очень быстро. И, пожалуй, это хорошо, потому что иначе читать стало бы совсем скучно. Сюжетная основа довольно избитая, но автор сумел распорядиться ей значительно оригинальнее, нежели Белянин, например, выбрав местом действия Новгородскую республику (сказочную, понятно, а не историческую) да еще во время избирательной компании. Замысел богатый, за него автору несомненный плюс. При желании, из этого сюжета можно было выжать многое. Вот только заморачиваться выжиманием автор не пожелал или не сумел. Все действие в итоге сводится к заурядной авантюре с редкими вкраплениями интриг уровня «третий класс, вторая четверть». При этом и автор, и герои каждый раз преувеличено до нелепости восторгаются собственной изощренностью. Вообще написано все очень просто. Прост язык (особенно плохо, когда автор начинает еще и стилизовать собственный текст под просторечие), прост сюжет, просты герои и отношения между ними. Едва познакомившись, персонажи тут же становятся друзьями — не разлей вода, а переговоры с прожженным атаманом разбойничьей ватаги укладываются в четыре реплики. «Помощи, небось, хотите просить? А и помогу, пожалуй, чего там...» и т.д., и т.п. К середине повествования вся эта простота начинает немного утомлять. Уже понятно, что ничего нового и интересного от автора не дождешься, но сам он закругляться еще не собирается. Будь книга смешной — все это нивелировалось бы, но особо искрометного юмора я не заметил. Не хочу сказать, что автор безнадежен. У него получился вполне посредственный роман, даже не лишенный достоинств. Например, обычно пишущие про волшебную Русь не мудрствуя лукаво вываливают на страницы своих произведений все, что осталось в памяти из просмотренных в детстве фильмов Роу и Птушко. Федоров оказался несколько более оригинален в разработке фентезийного антуража. Может, больше книг в детстве читал. Одобрения заслуживают и в целом здоровые патриотические взгляды автора. Предвыборная сюжетная линия в итоге оказалась завершена даже и неплохо, хотя автор не смог обойтись аж без двух к ряду deus ex machina. В целом, неприятия «Пиар по-старорусски» не вызвал, но читать продолжение именно этой книги я бы не стал. Пусть Михаил Федоров пробует что-то другое.

Я не являюсь ни знатоком, ни поклонником «Доктора Кто», но с самыми первыми сезонами классического сериала все же ознакомился. Должен сказать, у меня сложилось впечатление, что Ньюман не сумел (или не пытался) попасть ни в характеры главных героев, ни в эмоциональный тон начала этой знаменитой истории. Вместе с тем, ему удалось довольно изящно объяснить ряд любопытных моментов — безымянность Доктора, например, или первоначальную неуправляемость ТАРДИС. И если не под Первого Доктора, то под шестидесятые стилизация Ньюману вполне удалась — его произведение вполне могло бы быть частью литературы того времени. Самое лучшее в повести — описание вызванного «Холодом» катаклизма. Оно не содержит ничего нового в сравнении с тоннами подобной литературы, но читается живо и увлекательно. И, несмотря на достаточную кровавость, оставляет ощущение старомодности и сентиментальности. Самое же скучное — первые страницы. Они чуть-чуть нудноваты и отягощены псевдопсихологизмом. Автор старается вылить на читателя как можно больше содержимого внутреннего мира своего героя, выражающегося в разнообразных терзаниях и переживаниях. Никогда не любил подобный прием, но все же должен признать, что во «Времени и относительности» он использован не «чтоб было», а с определенной целью, т.е. играет свою роль в композиции. И я пока не решил, считать ли странное поведение некоторых персонажей во время катастрофы естественным для подобной ситуации или автор все же вышел за рамки правдоподобия. В любом случае, текста это не портит. Финал повести немного предсказуем, хотя даже с ним мне трудно представить, что пилотной серии «Доктора» предшествовал эдакий экстрим. Но сама телевизионная фантастика всегда легко пренебрегала подобными противоречиями, почему Ньюман не должен делать также? Ну, и из неожиданно интересного: описание британской жизни в 1963 году. Школа с тупыми учителями, тупыми учениками, телесными наказаниями и неработоспособной системой отопления, домашнее насилие, бытовой расизм, «красная паранойя» и свежие воспоминания о карточной системе. Даже если автор сгущает, все равно миленько. В целом, чтение «Времени и относительности» оставило весьма положительные ощущения. Я даже думаю, что она может представлять интерес и для тех, кто не знаком с первоисточником.

В этой истории нет или почти нет фантастического и ужасного. Главное в ней — атмосфера. Причем, вопреки жанру, отнюдь не атмосфера страха. Атмосфера туманной весны, молодости, провинциального студенческого городка, атмосфера давно ушедшего времени. Для 1975 года, возможно, сюжет был нов, а финал непредсказуем. Сейчас все не так, но рассказ это, пожалуй, не испортило. Текст цепляет, не то, чтобы завораживает, скорее, говорит с тобой, негромко, но убедительно. С ним комфортно, как со старым добрым приятелем. В итоге — ничего особенного, но хорошо.

Милая вещичка. Не скажу, что обязательная к прочтению, но милая. Написана легко, динамично, с в меру неожиданным финалом. Сюжет, пожалуй, выглядит искусственным. Также он имеет довольно очевидные нестыковки, которым автор дал некоторое объяснение, породившее нестыковки даже более значительные, но это не портит общего впечатления. Вообще, на мой взгляд, можно простить автору чуть ли не любые логические погрешности и иные недостатки, на которые любят напирать злобные критики, если автор справился со своей задачей. Задачей Хьюарта совершенно очевидно было развлечь читателя, позабавить его, иногда его растрогать, пару раз сделать ему красиво и немного поиграть на струнах патетики. Все перечисленное вполне удалось. «Мост птиц» это фэнтези, очень близкое к своему первоистоку — волшебной сказке. В нем достаточно и сказочной простоты, и сказочной условности. И вполне гротескные образы некоторых персонажей (в основном, отрицательных) тоже родом оттуда — из детских книг. Зло здесь чистое, беспримесное и уродливое, а добро хоть и весьма с кулаками, но все же добро несомненно. И Китай, изображенный в романе, конечно же, не настоящий. Это сказочный Китай, причем, даже не аутентичный, а из сказок, прочитанных и пересказанных иностранцем. Сильно удивляет антистяжательский пафос романа. Никак не ожидал встретить такую выверенную классовую позицию в книге американского автора, да еще и написанной в восьмидесятые годы. Возможно, автор действительно проникся духом устного народного творчества, в котором во все времена представители элиты, властной и финансовой, выглядели не слишком презентабельно. Вообще, полагаю, «Мост птиц» чрезвычайно понравился бы мне в возрасте двенадцати-пятнадцати лет. В нем есть все, что любил я-школьник: тайна, масштабность, авантюрный с заметной долей плутовства сюжет, лихие, но благородные герои и неубиваемая справедливость. Впрочем, и сейчас роман был прочитан совсем не без удовольствия. Оценка, тем не менее, немного ниже, чем могла бы быть. Мне не понравилась пара эпизодов, в которых я увидел слабые намеки на русских персонажей.

Это второе произведение Эстер Фриснер, которое я прочел (первым были, конечно же, «Псалмы Ирода» и, конечно же, очень давно), и второй раз ей удается меня удивить. Небольшая по объему история кажется очень глупой, вплоть до самого конца, когда неожиданно понимаешь зачем и почему все это было написано. В сущности, почти классический фантастический рассказ, в котором последний элемент мозаики придает наконец-то смысл всей картине. Сюжетно же это немного напомнило отечественный «Великий Гусляр» и гораздо сильнее — каттнеровских «Хогбенов», хотя те и были на порядок остроумнее и веселее. Все же, у Фриснер не отнимешь дара быть оригинальной, причем эта оригинальность не выглядит натужной, чувствуется, что автор способен мыслить и выражать свои мысли нестандартно. В целом, вещь стоит потраченного на прочтение времени.

Двухтомная история о фантастических приключениях двух забулдыг во многих отношениях будто топором тесана. Это касается и героев, и манеры авторского изложения, и авторского юмора. Стилистически все это напоминает обильно выходившие (большей частью в мягких обложечках) во второй половине 90-х г.г. «пародии» на Винни-Пуха, Штирлица, Шерлока Холмса и т.п., причем настолько, что я задумался, а не подвизался ли во время оно Алекс Орлов на почве сочинения этих опусов.

Всем без исключения героям «Тютюнина» голова нужна только для того, чтобы в нее есть либо пить горячительные напитки. Они страшно далеки от любой умственной деятельности, то есть, авторское внимание сосредоточено на тех человеческих особях, расхожим обозначением которых является словечко «быдло». Эдакое «быдлописательство». Отторжения все же такой стиль не вызывает. Во-первых, авторские шутки, несмотря на грубость, не злобны и нечасто опускаются до физиологической тематики (хотя и бывает). Во-вторых, автор удивительно демократичен. В его описании и московский алкоголик, и американский президент, и феодал из параллельной реальности, и инопланетный агрессор, и какой-нибудь ибабутский тушканчик одним миром мазаны. Ну, и последнее, но не последнее по важности — авторские шутки действительно частенько гомерически смешны. Эпизод с поисками коровы в иномирном дворце убил меня напрочь.

Несомненным плюсом (правда, это касается только первой книги) также является стремительно и непредсказуемо развивающийся сюжет. Фантазия у автора достаточно забористая и следить за перипетиями судьбы Сереги и Лехи интересно.

Также не могу не отметить, что «Тютюнин против ЦРУ», на мой взгляд, создавался под определенным влиянием «Сатанинского зелья» эпичнейшего Юрия Дмитриевича Петухова. Это ни в коем случае не упрек автору, ни творческое заимствование, ни знакомство с творчеством Ю.Д. грехом не является. В любом случае, основа сюжета первого романа дилогии повторяет «Зелье» один в один, хотя конструкция, сооруженная на этой основе Орловым, совершенно оригинальна. Что же касается, «Тютюнина против инопланетян», то в нем можно проследить родство с популярной на рубеже девяностых-нулевых кинофантастикой — «Секретными материалами» и «Людьми в черном», с добавлением актуальных для России того времени политических аллюзий. Это можно даже было бы назвать политической сатирой, если бы автор уделил политике больше внимания. А так получилось просто немного зубоскальства на больные для эпохи темы.

В остальном произведение Орлова подпадает под ту же печальную закономерность, что и книги многих других авторов. Количество по-настоящему смешного плавно снижается по мере приближения текста к финалу. Наиболее удачные в этом отношении эпизоды сосредоточены в первой половине (может быть, даже трети) первого романа. Увлекательность повествования тоже падает. Вообще, второй роман намного скучнее первого. Если в «ЦРУ» каждая страница могла принести (и зачастую приносила) неожиданный поворот сюжета, то в «Инопланетянах» по большому счету все заранее ясно и интрига отсутствует. Пожалуй, он был уже и лишним.

Тем не менее, «Тютюнин» — лучшее из отечественной юмористической фантастики, прочитанной мной за последние пару лет, пусть даже для шедевра ему недостает слишком многого.