Короткий рассказ — вся жизнь с выразительным названием на одном белом листе, через два интервала.

В людях ценят надежность, мужество, доброту, но не ум, данный нам от рождения. Только ум способен находить разное в похожем, сложное в простом, объединять и обобщать понятия.

Смех — единственная непосредственная реакция, допускаемая в приличном обществе. А вот чесаться — не принято, напоминает о зверином прошлом.

Недавно он собрался и приехал в те места, где родился, увидел дом, где он жил, и площадка перед домом такая же. Но чувство было ужасное — был он, и пропал.

В тридцать лет он впервые попал в Крым. После долгого сидения в сырой лаборатории — теплое солнце начало уже припекать, чистый воздух, пахнущий простором, край земли, дальше только море, возле которого кучами лежали тела отдыхающих.

Бабушка называла его словом «мамзер» — незаконнорожденный, он был случайным плодом жаркой неосторожной любви. Его мать ходила по городу с высоко поднятой головой, а он, намертво связанный с нею общей судьбой, мог ли любить родителей. Когда умер отец, она стала видеть в нем его, ведь сын повторял его черты, повадки, словечки.

Патологоанатомы — аристократы смерти. Они никого не лечат, их не видно среди палат, горшков. Но они все тайное сделают явным, и их не любят и боятся все врачи. Правда, патологоанатомы сами тоже смертны.

Во дворе был небольшой белый столбик с числом — дорожная отметка. Столбик почти совсем ушел в землю, и через него можно было прыгать.

У приятеля было две замечательные вещи дома — телевизор, большой деревянный ящик с небольшим экраном, и немецкий довоенный фотоаппарат «Робот».

Раз в месяц он с мамой ходил в маленький белый домик у вокзала — в диспансер. Маме вкалывали длинную иглу между оболочкой и легким и по ней пустали воздух под давлением, для скорого выздоравления.

Мальчик катался на двухколесном велосипеде по асфальту и упал. Он здорово стукнулся, но его насторожило, что крови нет. Да и мама не раз говорила сыну, что он малокровный.

Удивительно, но их сын любил резиновый клей, его прекрасный запах. Мама считала это извращением, она обожала цветочные запахи. Папа любил искусственные запахи, а не цветочные, но, конечно, не запах этого клея.

Школьник применил удушающий прием к Элику, его соседу — закинул ему за шею свою правую руку и согнул его голову к земле. Элик был высокий, но шея слабая. Однажды, на пении, он Элика на задней парте слегка пережал, и тот после школы решил драться. Драться так драться.

Сколько счастливых случайностей произошло, пока мы появились на свет. Первая — возникла жизнь во Вселенной. Затем — оптимальная температура для существования на Земле, была бы на пару градусов выше, и все, растаяли бы ледники, и все захлебнулись бы в воде. По случайности, в конце длинного пути возникли люди, разум. Наконец, проходят тысячелетия — и появляешься именно ты!

Серого кота с длинными ногами и коротким хвостом привезли в деревню после того, как у его женщины-хозяйки, вдовы, заболела аллергией дочь. У новой хозяйки, свояченицы старой, был дом и большое хозяйство с живностью во дворе. Вскоре кот самостоятельно вернулся домой к вдове. Соседа-рыбака попросили перевезти кота через широкую реку и оставить на том берегу. Кот сидел на речном песке перед водой и решал, как эту текучую воду можно обойти.

За домом был овраг, к которому приходила старая женщина с психически нездоровым сыном, имевшим ментальные проблемы после прыжка с парашютом в армии. Они приносили котам кастрюлю с едой, знали их всех назубок.

Старый кот любил квартиру, но не мастерскую художника. В мастерской он сидел на коленях художника, или на его кровати, а также часто обходил все углы в поисках своего места.

Посмотрев обоих щенков овчарки, покупатель решил взять себе грустного, которого хозяин звал «Евреем».

Папа привел девочку в зоопарк. Они шли быстро мимо птиц и мелких животных в сторону слонов и тигров, и вдруг девочка остановилась: она увидела большого пингвина. Они стали рассматривать друг друга.

Когда в универмаг на Юго-западе забежала собака отдохнуть и согреться, он отломил ей кусок булки. Собака с жадностью съела кусок. Подошла женщина, молодая и красивая, хорошо одетая, и говорит: собак нельзя кормить хлебом — у них животы болят.