Алексей Иванов «Общага-на-Крови»

Я тоже жил в общаге. Тоже был очкариком и отличником(почти). Мы вчетвером жили. В комнате тоже был Ваня-пьяница(даже имя совпадает). Со своей девушкой с пионерлагеря был знаком. За пьянку его выгнали с общаги. На двух кроватях часто, ночами спали парами. А КУДА ДЕНЕШЬСЯ? В книге очень понравилась Лёлина откровенность, когда Ваня один «глушил» водку под липами на скамейке. А на крыше общаги Отличник продолжал эту тему. И его высказывание: -Потому что сам бы я никогда не выдумал бога, если бы решил объяснить этот мир. Замечательные слова!!! И Игорь был в нашей группе(мы его Гошей звали, что то же самое). В отличии от книги, у нас Игорь на гитаре очень хорошо играл. Ушёл от нас на первом курсе в строительный институт. Сейчас руководит строительной фирмой. Но на 30 лет окончания не пришёл. Более того, не захотел встретиться с нами! Бывает. И Нелли была(Женей звали). С Игорем вина напьются ОДНИ в комнате. Потом к нам в комнату приходила. И ко мне целоваться лезла, братцем Кроликом называла. Ну я краснел конечно. После учёбы стала военной. Недавно вышла на пенсию. На встречу уже второй раз приходит. Не изменилась. С мужем развелась.Со встречи ушла не одна. Вот только комендантша у нас была хорошая. А Серафимы не было.Девчёнка с нашей же группы ко мне в комнату несколько раз приходила. Это на 4-ом курсе уже было. Я ей «Битлов» включал(сам на бас-гитаре в общаге на танцах играл, в том числе и «Битлов», пели многоголосьем). Она сидела, слушала. И уходила. Что приходила? Что ей надо было? Хоть всю книгу переписывай с некоторыми поправками. И авторство своё ставь. Манера написания книги понравилась. Я предчувствовал, что Отличника за Совесть и за Бога держали. Ему даже имени нет. В процессе чтения я это понял. А Серафима как Добрый ангел. Даже имя- СЕРАФИМА. Серафима — женская форма от мужского древнееврейского имени Серафим (мн. число от слова «сараф» — жгучий, огненный): огни, светочи, пламенный, пламенеющий; огненные шестикрылые ангелы, особо приближенные к Богу, его прославляющие. Но у нас такой драмы, как в книге, не было.

P.S. Была Серафима(Марина). Была! Она поступила после 8-ого класса. Нам с ней вместе выпало дежурство по общаге. Так и познакомились. потом приходил к ней в комнату. Сидел, шутил(Приставать не смел. Она для меня такой чистой была). Потом к себе уходил. И вишнёвое варенье было. Засахарившееся. Я из дома привозил.......

Не верьте тому, кто говорит, что «Общага» — это предтеча прекрасного «Географа». То есть, конечно, оно, может быть, и так, но разница между ними примерно как между Коэльо и Хайдеггером, хотя и то, и другое величают философией. «Географа» можно не любить, это уж на вкус на цвет, но нельзя отрицать, что он очень здорово написан, умно, едко и смешно. Это очень зрелый и очень качественный текст. А вот «Общага» — юношеская поделка, совершенно никчемушная и беспомощная.

Действие происходит, натурально, в общаге, которая представляется просто квинтессенцией всего мерзкого и бессмысленного, что в принципе бывает в общагах. Какое там, что по идее люди собрались здесь, чтобы учиться в каком-то вузе — забудьте. Учиться никто и не думал. Герои поголовно занимаются тем, что пьют как слепые лошади и трахаются все со всеми, тоже как слепые лошади :haha: По пьянке ведут себя уже не как лошади, а просто как сволочи, в общем, кто бывал в таких компаниях и ситуациях, тот поймет. В изложении Иванова выглядит особенно неприятно по той простой причине, что все люди, конечно, не образец нравственности и трезвенности, но обычно кроме пьянок и промискуитета бывает у них в жизни еще хоть что-то. У ивановских героев не бывает ничего, как у бомжей в подвале. Правда, один из героев, самый маленький мальчик, мечтает тайком о «райском острове Тенерифа» (именно так, с «а» на конце), но это как-то даже, кхм... (была я на том Тенерифе, кстати, обычный вулканический остров, ничего не растет и все побережье застроено отелями)

Но хуже того — совершенно внезапно, ни с того ни с сего посреди пьянки или с тяжкого похмелья герои вдруг заводят длинные речи «о душе, о боге». Философия кухонная, изд.2-е, испр. и доп. И серии «ах зачем я на свет появился, ах зачем меня мать родила». Видимо, эти «философские» вставки призваны подтвердить, что герои все же люди, думают и чувствуют, и страдают, ах бедняжки, от несовершенства себя и этого мира. Но в контексте всех остальных событий (см. выше) это выглядит очень нелепо и смешно. Фактически стиль романа описывается известным анекдотом: «Жена, ты Шопенгауэра читала?» — «Нет». — «В койку»:haha:

Местами читала откровенно по диагонали, особенно «пафосные» места. Картины творящегося в общаге разврата и падения нравов не вызывают ужаса, а только легкое отвращение. Философские разговоры раздражают своей пафосностью. Очень слабо.

Смотрим биографию – Алексей Иванов родился в 1969 году. Смотрим дату написания книги – 1992 год. Вычитаем одно из другого: получаем 23. Не знаю, кому как, а я этим фактом просто-напросто поражён. Чёрт с ним со слогом — примеров писателей, в молодые годы умевших так владеть языком, достаточно. А вот чтобы создавать такую глубокую психологическую прозу – по пальцам одной руки.

В одном из предыдущих отзывов отметили, что главный персонаж сильно смахивает на Алёшу Карамазова. Есть такое. Более того, «достоевщиной» (в хорошем смысле) от «Общаги-на-Крови» разит за милю. Иван из «Общаги» — Иван Карамазов, обе дамы – гремучая смесь Настасьи Филипповны и Грушеньки, ловелас Игорь – Дмитрий Карамазов (с натяжкой, правда) и, наконец, Серафима (шестикрылый серафим) до боли напоминает сменившего пол центрального героя «Идиота» (не страдающего, к слову сказать, здесь припадками падучей). Длинные философские разговоры «за жисть», непременные поиски Бога и смысла жизни. Всё с надрывом, на грани, на изломе, и уже невозвратимо исковеркано. Инкарнация незабвенного Федора Михайловича во всей красе.

Специальный это писательский ход или нет – судить не берусь. И не смотря на то, что история вышла мрачной, гнетущей, жёсткой и депрессивной, мне она понравилась. Смущение вызвало две вещи: слишком длинные «философствования» (чересчур и неправдоподобно умнО) и финал, с которым я наивно-категорически не согласен.

»... у него в кармане Сартр, у сограждан — в лучшем случае пятак» (БГ)

.

Боже, какой роман!! Какой потрясающий роман! Такие книги не то что издавать — писать нельзя! Они же повышают уровень суицида в стране! Если ваш покорный слуга, живший в общаге лет двадцать назад, сутки приходил в себя, после того как всю ночь, не отрываясь, читал Иванова, что же на его месте должен чувствовать тот, кто доныне обречен на счастье в ней жить? Г-н Иванов о бедных иногородних студентах подумал?

Такое ощущение, что книга написана на едином нерве, на одном дыхании, экспромтом, сходу, в порыве вдохновения без перерывов на еду и сон. И читается так же. Для меня загадка, как подобные вещи, например, подвергать авторской правке? Какой же нужен цинизм вселенский, чтобы эдак спокойно и рассудительно работать над текстом, задумчиво покусывая колпачок шариковой ручки: «Ага, тут слабовато, зачеркнем… пожалуй, лучше так. А тут поищем синоним, где там у нас словарик?» Под таким накалом страстей автор должен скончаться, не приходя в сознание, в крайнем случае свихнуться. Странно, что он до сих пор жив, в здравом уме и даже продолжает что-то писать. При этом за весь роман лишь пара стилистических кочек, о которые споткнулся глаз…

Вот такие мысли лезут в голову на первые сутки после бессонной ночи с «Общагой».

На вторые сутки начинаешь думать сам.

Во-первых. Прочитанный после «Географа», «Сердца Пармы» и «Золота бунта», роман выглядит несколько аляповато, чуть вычурно, немного по-менторски. Ничего удивительного — ранняя вещь, автору было 23 года, написано, видимо, «по свежим следам». Между прочим, «Общага» 14 лет пролежала «в столе». Издатели в сговоре с автором берегли народ от стресса.

Во-вторых. Характеры главных героев. Что-то в них не так, какая-то легкая неестественность, картинность в поведении, нарочитость, происходящая, думаю, из-за того, что автор слишком глубоко в них копается, и одновременно стремится создать из них характерные типажи. Мне это кажется несовместимым: чем лучше человека знаешь по жизни (или по книге), тем менее он типичен. Или-или.

В наименьшей степени вызывает недоверие Серафима, именно потому, что это очевидно идеальный персонаж, «ангел во плоти». А самым большим диссонансом прозвучал для меня образ Ваньки. Поначалу он был каким-то нечетким, ускользающим от понимания — вплоть до «Времени колокольчиков». И тут я увидел в Ваньке Башлачева — как себе его представлял. Но я-то сужу по стихам, а Иванов – по мифам реальной общаги. И, видимо, есть разница. Так или иначе, последний разговор Ваньки с Отличником мне откровенно резанул ухо.

В-третьих. По мере рассудочного анализа начинает вызревать несогласие с авторской позицией. С ней вообще путаница какая-то. С одной стороны, «резать вены – еще не способ…», с другой – вроде бы как раз наоборот, только правоту доказываешь не окружающим, а себе самому. Развязка — вообще плевок в рожу ортодоксальному христианству, и тут я в кои-то веки встану на его сторону…

В четвертых…

В пятых…

На третьи сутки начинаешь рыть критику…

И действительно, какого хрена я тут распинаюсь? Читайте статьи на сайте arkada-ivanov.ru! Умные дяденьки и тетеньки разложили все по полочкам. Одни приложили автора к крестику и аккуратно постукивают молоточками, вбивая гвоздики ему в ладошки, зато другие уже прозрели (к чему «Аркада» и подталкивает аккуратненько своей подборкой) и истово молятся. Сюсюкают, обливаются слезами умиления, обзывают «модным», завидуют, подозревают в сексуальной озабоченности...

Рытье в критике – занятие весьма познавательное и веселое. Так и чудится то рафинированный хмырь, всю жизнь презрительно державшийся на расстоянии выстрела от любых общаг, то старая мымра с воспалением желчных желез, осложненным клиническим недое..ом…

Фигня всё это, ребята, честное слово, полная фигня!

Есть лишь два действительно важных момента.

Первое. Да, Алексей Иванов стал «модным». Но он и вправду талантлив! Я абсолютно равнодушен к моде, клянусь. И будь «Общага» выпущена тиражом двести экземпляров в подпольной типографии Усть-Урюпинска – думал и говорил бы то же самое. Но как же здорово, что мода и талант все-таки могут жить вместе! Это значит, что у тонущих в мутном потоке попсы есть надежда спастись. И очень хочется надеяться, что медные трубы не заглушат талант Иванова фальшивыми визгами.

Второе и главное. Да, «Общага» — не БСЭ и не Лао Цзы, я не узнал ничего нового и вряд ли стал мудрее. Ну и что? Зато я словил ИСТИННЫЙ кайф! Не тот животный кайф, которому потакают все популярные шоу. А другой, когда хоть ненадолго ощущаешь себя способным насмешливо харкнуть в морду неумолимому memento.

.

(с) 2006 г. (Опубликовано в ЖЖ)

.

UPD С момента написания данного текста прошло 8 лет. И увы, видимо, всё же заглушили...

Книгу читала неделю: прочитала сразу половину, а потом неделю боролась с приступами тошноты и гадливости, а потом дочитала вторую половину. Теперь понимаю алкоголиков: они тоже утром умирают от головной боли и тошноты, а вечером снова пьют. Тяжело, безнадежно, правдивые тенденции, юношеские метания с поиском «высшей истины» в чем угодно, тошнотворно, жутко до приступов депрессии и ...безумно талантливо, сильно, верно.

92-93г.г.- это моя общага. Странная вещь, таких патологических типов, как герои, не было (да, пожалуй, и быть не может), событий с такой концентрацией безнадёги и беспредела тоже не наблюдалось, никто не произносил длиннющих монологов о смысле жизни, но все это было... Общага-упрощенный срез общества, поэтому были и алкаши опустившиеся, и непризнанные гении, и тихушники с тараканами в голове и... Бывало и плохо, и пьяно, и безумно весело, и тоскливо. Была почти неограниченная власть замдекана по общежитию, были мысли о смысле жизни(правда, чаще всего, не озвученные), была юность с ее максимализмом.

Да, такого не бывает, но все так и есть. Это не документальная зарисовка, а художественный вымысел. Все здесь концентрировано, из двух-трех личностей получается только один герой, но эти прототипы реальны. Герои озвучивают не свои мысли , а размышления целого типа личностей, из которых они собраны, поэтому получается длинновато, зато полно.

Общага всех выводит на чистую воду, здесь никого не обманешь. Уже через полгода ясно кто жмот, кто подлец, кто слабак. В общаге все какие-то голые, даже самые близкие не знают о тебе столько, сколько сосед по комнате. Все в книге реально, но не настолько концентрировано по времени, по числу участников, событиям. А, главное, не так безнадежно, как кажется на первый взгляд.

Трудновато формулировать сразу по прочтении. Может, через недельку лучше напишу. Просто сейчас у меня похмелье от Иванова. ТЕПЕРЬ КУПЛЮ ЛЮБУЮ ЕГО КНИГУ!

Жаль только, что многие другие книги теперь кажутся слишком простыми и плоскими.

Редкий случай, когда критики в основном правы. Про «Общагу» писали, что это дебютный роман, ученический, отягощенный чернухой, красивостями, богоискательством, сексуальной озабоченностью и интересный, по большому счету, только упертым поклонникам пермского самородка, которые теперь могут оценить, из какого сора.

Есть смысл согласиться с высказанными мнениями в целом, отметив лишь несколько нюансов.

Для 25-летнего автора «Общага» (написана в 1992 году) — вполне приличный дебют. «Охота на «Большую медведицу»» выглядела, конечно, гораздо симпатичнее, но она была разудалой приключенческой коротушкой про космических пиратов. Такую, по идее, мог навалять любой остроумный начитанный старшеклассник с искоркой под лобной костью. «Общага» — это сугубый социальный реализм, отягощенный достоевщиной, такое мальчик уже не напишет. Это уже опыт унд амбиции. Один из фэнзинов 15 лет назад сообщил: юнца Иванова так захвалили после «Медведицы», что он поверил в свою гениальность, бросил вуз и удалился ваять нетленку. Вот что наваял, оказывается.

Сюжет, на всякий случай, такой: дружную разномастную компанию студентов (святой отличник, бабник, пьяница, бывшая гуленка и добрая девица с большой грудью) принимается плющить скотское совершенно начальство общаги. В итоге всю компанию вышибают из комнат, каждый пытается заякориться собственным способом и при этом неизбежно ссучивается и предает дружков. Лишь один герой находит любовь — и тут же ее теряет.

Нет здесь, честно говоря, ни чернухи, ни половой замороченности – утверждаю это, как человек, довольно долго живший в общагах. Я бы сказал, что Иванов даже приукрасил слегка административно-бытовую сторону единого человечьего – но не буду, потому что кто знает, может, это только в Казани гопники с Адельки студентам двери вышибали, чтобы со шмалью на всю ночь устроиться.

Щенячья молодость автора видна, главным образом, в нарочитости завязок и развязок, натужном символизме (название – это отдельная песня, сильно меня удручившая) и неравномерности повествовательного полотна. Первые 15 страниц автор жестко держится принципа «литературы без образов не бывает», и лепит хлесткое сравнение в каждую фразу. Потом увлекается, отвлекается, идет нормальное повествование, потом — а! Забыл! И опять пошли комья вымученных образов и желтого как вечность кирпича (это такая мулька авторская, ее положено каждые 10 страниц повторять).

Но в целом текст вполне конкурентоспособный, выше среднего.

А его слабости настойчиво требуют направить комплименты в 2 адреса. Во-первых, Иванова, который, оказывается, начинал как нудноватый молодежный проблематик, но скрыл эту деталь от общественности, и сразу дал жару в качестве самобытного квазиклассика. Положительная динамика оказалась надолго скрыта от любопытных – это досадно, но это правильно.

Во-вторых, похвал достойно издательство «Азбука», которое все-таки издало «Общагу», и которое издало ее в последнюю очередь. Превратив таким макаром возможное разочарование в умиление — тем, что вот, Иванов-то наш, тоже в свое время ходить учился. Агу-агушеньки.

Он-то научился.

А умиляющихся даже не жалко.

“Общагу” иногда называют черновиком хитового “Географа”. Сходство в том, что действие (в отличие от “Сердца...” и “Золота...”) также происходит в современности, персонажи — молоды, а жизнь их отнюдь не шоколадна. Только если в “Географе” “театральной площадкой” выступает школа, то тут — институтская общага. Это вам не сериал “Студенты”: в ивановской общаге пьют по-черному, блудят зло и отчаянно, насилуют, режут вены в туалете и прыгают с крыши. Беспредел рождает беззащитность. Любовь прорастает и в грязи, да вот только выжить в ней не может... Общага-на-крови.

Сюжет... Перестройка. Уральский государственный университет (прямо не названный, но обозначенный намеками: именно там учился сам автор и Александр Башлачев, чьи стихи Иванов “подарил” одному из героев — Ваньке). В двух общажных комнатах живут, поют, пьянствуют, философствуют, страдают, любят и просто трахаются пятеро друзей: секс-символ Игорь, Ванька — пьяница и талантище, резкая Нелли, Леля — добрая душа и скромный отличник по кличке Отличник. Общага — весь их мир и модель мира вообще: за ее стены действие романа не выходит. Есть ли жизнь вне общаги? Наверное, нет... И когда героев из нее выгоняют, они... не уходят, хотя на горизонте маячит нормальная съемная квартира. Они цепляются за то, от чего, казалось бы, должны бежать, а в плату отдают все, что имеют (а и не имеют ничего, кроме тел и остатков чести). Жизни вне общаги нет, а они хотят жить — как умеют. А умеют — не очень.

Не случайно на часть читателей — самых юных и впечатлительных — книга произвела тяжелое впечатление. Чересчур грустной показалась, слишком мрачной, почти беспросветной. Тех, кто постарше и сам имеет подобный опыт, голыми руками (утрированием чернушности и до наивности трагическим финалом) не возьмешь. Но и им Иванов души растравил. Любо-дорого послушать, как одни умиленно вспоминают собственные студенческие годы (“А у нас тоже такое было! А вот тут он пережал...”), а другие радуются, что голодные неприкаянные времена остались позади. И ностальгируют, ностальгируют...

Конечно, несмотря на номинацию на премию “Национальный бестселлер”, это не самая удачная книга Иванова — “уральского самородка”, “золотовалютного фонда русской литературы”, “самого яркого писателя, появившегося в российской литературе XXI века”. Вещь сумбурная, действительно мрачная (“правду жизни” автор выдал в предельно концентрированном виде) и перенасыщеная декларативными монологами “о важном” (ах, 23 года, 23 года!..). А меж тем — все равно пробирает.

О книге много спорят. Книгу азартно ругают (все предыдущие, но позже написанные, критики хвалили взахлеб). Но если бы говорить в принципе было бы не о чем, то и не говорили бы.

А тут — есть.

Невероятно пронзительный в эмоциональном плане роман. Перелистывая последнюю страницу ей богу чуть не заплакал. До того стало больно, как-будто сам вскрывал себе вены. Язык автора просто прелесть, хочется поставить его рядом с классиками русской литературы. Но как всегда, в бочке меда есть и своя ложка дегтя. Очень тяжело поверить, что студенты способны рассуждать и говорить так, как это описано в книге. Действительно, порой кажется, что автор ненавидит своих персонажей, но ведь каждый в итоге получает то, чего на самом деле хотел и в этом его «любовь» к ним. Больше всего потрясло описание девушки-самоубийцы...пожалуй слишком натурально, как будто сам стоишь рядом и смотришь в ее остекленевшие глаза. Эта книга, пожалуй лучшее, что я прочел в этом году. Впрочем, я мог бы написать еще 10 отзывов на этот роман и каждый раз я писал бы совершенно разное. Читайте — книга воистину «бриллиант».

Моя оценка — 10 баллов.

“Общага-на-Крови” – первый роман Алексея Иванова, написанный в 1992 году. Автору было 23 года, и он только что вышел за порог общаги Уральского государственного университета, стены которой еще помнили учившегося в том же заведении Александра Башлачева…

Эта общага, со стенами “из желтого, как вечность, кирпича”, в романе стала отрезанным от всего мира микрокосмом, живущим по своим законам. И диктующим эти законы всем своим обитателям. “…Из-за того, что жизнь твоя прозрачна, здесь соврать нельзя. <…> Значит, верно себя оцениваешь и начинаешь к себе серьезно относиться, потому что, кроме себя, ничего больше нет. И жить по-настоящему только здесь начинаешь, потому что общага сразу ставит перед тобой те вопросы, на которые надо отвечать, если хочешь человеком остаться”.

Попытки остаться людьми в атмосфере “общажного бл*дства” без остатка занимают главных героев “Общаги-на-Крови”: первокурсника-ботаника по прозвищу Отличник и его старших, битых жизнью друзей. И здесь роман расщепляется на два тесно спаянных и в то же время абсолютно не стыкующихся друг с другом пласта.

С одной стороны – непрерывные пьянки, случайные связи, мордобои, самоубийства от безнадеги, торговля душами и телами в обмен на общажную койку… А с другой – долгие, сложные, мучительные споры о Самом Главном: Боге, смысле жизни, душе человеческой… И в один миг циничные и жестокие дети ХХ века превращаются в наивных и чистых детей века XIX, верящих в то, что эти вопросы все еще имеют смысл…

Непонятно, то ли это “игра в классику”, то ли сознательная позиция “пермского затворника” Иванова – но “Общага-на-Крови” получилась классическим, старомодным даже “романом идей”, написанным с беспощадностью перестроечного “правдожизненного” натурализма и в его же декорациях. Их бы, героев наших, на сто лет назад, к Тургеневу и Достоевскому. Потому что на чернышевское “Что делать?” они отвечают базаровским “Все дозволено” и мармеладовским “Пью, ибо сугубо страдать хочу!”. Потому что вопрос “Если Бога нет, то какой же я после этого капитан?” занимает их едва ли не больше, чем вопрос возвращения в общагу после того, как их оттуда выселила злобная мегера-комендантша.

“Здесь, в общаге, все было как в романе – с завязками, кульминациями и развязками. Все было ясно и обнажено, и со стороны казалось даже если и не условным, надуманным, то во всяком случае несколько картинным, театральным”. Устами одной из героинь Иванов озвучивает теорию “Бога-писателя”, пишущего роман под названием “Общага-на-Крови”. И героине так хочется в это верить – ведь только в этом случае у их нелепых жизней есть смысл, трехсотстраничный смысл в яркой суперобложке…

Ранний роман Иванова, который многие, очень многие ругали. Мне говорили — читай всего Иванова, только «Общагу-на-Крови» не читай. А я прочёл, и мне понравилось. Это книга, конечно, не об общаге. По общагой здесь понимается некий микрокосм, символизирующий наше общество в целом, его упадок и надежду. Это книга о государстве, в котором, если и возникает что-то честное, что-то надёжное, что-то пытающееся вырваться из замкнутого круга и начать нести свет, то его тут же убивают. Чтобы не было повадно. Чтобы и дальше можно было жить в вечной Общаге-на-Крови и не париться. Сейчас, в 2013-м, как нельзя актуально.

Эта повесть (хоть и издана как роман, но по сути данная книга — длинная повесть) была написана Ивановым достаточно давно — в 1993 году, если не ошибаюсь, и это очень даже чувствуется. В центре описываемых событий — студенческое общежитие неназванного вуза, и несколько его жильцов. Студенты пытаются сосуществовать друг с другом, любят и ненавидят, учатся и развлекаются, дружат и враждуют... Казалось бы, все просто — но, увы, это не так. История, рассказанная Ивановым, попросту чудовищна, и временами от описанной им тьмы и безысходности (причем описанных с присущим ему талантом) хочется попросту взвыть. Пожалуй, никаких подробностей даже давать не буду — пытался написать, но удалял, как-то фальшиво получалось, несравнимо с тем, что испытывал при чтении.

Книга вышла очень тяжелой и очень эмоциональной, вот только эмоции это не те, которые хочется испытывать постоянно или даже время от времени. Стоит ли читать? Решайте сами. Написано талантливо, но очень уж безнадежно.

Судя по неожиданным для меня отзывам, тут какие-то очень тонкие ностальгические струнки затрагиваются у уважаемых рецензентов…

Если же у читателя (как и у меня) слово «общага» не вызывает вообще никаких личных ассоциаций, – есть серьезный риск получить от прочтения только недоумение и разочарование.

Я сам когда-то жил в такой же общаге, с такими же соседями и такой же комендантшей (только её Анна Ивановна звали, а не Ольга Васильевна). И, между прочим, выжил, что позволяет мне воспринимать роман несколько более оптимистично, чем это задумывалось автором. Не предавались мы постоянным беспросветно-тоскливым рефлексиям, потому и вены себе не вскрывали. Из окон действительно вываливались, но больше по пьяни...

Главного героя Отличника доконала общага. Но всё-таки, чтобы убить Отличника (а для начала — его любовь — светлую девочку Серафиму) писателю пришлось прибегнуть к помощи бога из... локомотива. Инферно общаги, автором же и созданного, оказалось недостаточно.

Замечательный язык. Прочитайте второй абзац первой части про «брусок уличной чистоты, задвинутый в затхлый массив здания» — гениально срисовано! Словно ты сам в этой комнате с распахнутыми окнами...

Или вот это: «В дверь громко стукнули. Отличник, ничего не соображая, сел, схватил со стола толстый будильник и тупо уставился на усатый циферблат. Было без пяти восемь». Не знаю представляет ли себе нынешний студент так же живо, как я, те самые «толстые и усатые» будильники, который мы ставили в тазики-резонаторы, чтоб они громче звенели, поднимая нас, невыспавшихся...

А это: «В дальнем окне в конце коридора чернела лакированная ночь. Вокруг было пусто, в сердце ясно».

Всем читать.

Алексей Иванов – очень разноплановый писатель. На данный момент у него я читал «Пищеблок» – вампирский хоррор в антураже пионерского лагеря, и «Географ глобус пропил» – грустную историю простого русского учителя. Оба романа мне, к слову сказать, понравились. «Общага-на-крови» не похожа на вышеупомянутые произведения, и объединяют их лишь философские размышления о нашем обществе. Интерес именно к этому роману у меня появился после того, как я наткнулся на упоминание об экранизации. Сама идея мне понравилась, и перед просмотром я приступил к чтению.

«Общага-на-крови» – дебютный роман Алексея Иванова. По словам писателя, он был написан ещё в студенческие годы, и является отчасти автобиографическим. Только не стоит искать образ Иванова в одном из героев, они тут скорее собирательные. Алексей Иванов, как и все начинающие писатели, рассказывает в первую очередь о том, что его окружает. Безусловно, он утрировал многие события, возводя их в абсолют, для лучшего эффекта и наглядности. Самое главное, что атмосфера студенческой общаги передана вполне достоверно.

Сюжет романа довольно нетороплив, что в принципе не удивительно. «Общага-на-крови» не про неуёмный экшен, а про людей, про их чувства и эмоции. Главный герой здесь не имеет даже имени – для окружающих он просто Отличник. Это светлый и неиспорченный юноша, который ярко выделяется на фоне глубоко порочного окружения. У него есть друзья, совсем непохожие на него – две девушки и два парня. Ваня Симаков – непризнанный поэт, заливающий свою вселенскую тоску алкоголем. Этот персонаж очень харизматичный и глубокий, но вот мне было очень трудно понять его философию и образ жизни. В его судьбе произошло некое трагическое событие, мешающее ему жить дальше. Да вот только он и не пытается найти выход из своей затянувшейся депрессии, Ване легче притупить восприятие реальности алкоголем. Игорь – красавчик-ловелас, считающий свои выдающиеся сексуальные способности настоящим талантом. Именно в интиме со многими девушками он видит смысл своей жизни, своё предназначение. При этом он по-настоящему любит свою девушку Нелли, а свои похождения не считает изменами. Она, по мнению Игоря, делает его чище, служит своеобразным якорем в столь непростом мире. Лёля и Нелли мне показались менее интересными персонажами. Для них общага – это своеобразная святыня, и они не представляют своей жизни без нее. Девушки на многое готовы ради того, чтобы остаться в ней. Даже пожертвовать своими принципами. Антагонистами в романе выступают коменданша Ботова, ее муж Ринат и староста Гапонов. И если двое последних – порочные по своей сути люди, то Ботова – просто несчастная женщина, пытающаяся обрести своё женское счастье.

Мы видим студенческую жизнь с вечеринками, пьянками, беспорядочными половыми связями, драками и философскими беседами о вечном. Завязкой служит самоубийство одной студентки, которая сбрасывается с крыши. Выясняется, что на крышу до этого ходил Отличник и забыл запереть дверь. Коменданша, узнав об этом, выселяет из общаги всю компанию, и с этого начинается нелегальная жизнь героев. Настоящим же виновником трагедии является муж Ботовой – Ринат, который под прикрытием жены нелегально заселяет погибшую студентку в общагу. При этом заселяет он ее не просто по доброте душевной, а за оказание сексуальных услуг. Когда же девушке это надоедает, Ринат просто насилует ее, что и послужило причиной самоубийства.

Роман под завязку напичкан всевозможными религиозными и культурными отсылками. Чтобы распознать их все, нужно быть довольно искушённым читателем с неплохим классическим образованием. Читать роман нужно вдумчиво, небольшими порциями. Лично мне в нем видится аллюзия на ад Данте, где все самое гадкое происходит внизу, но есть выход на крышу к чему-то светлому. Правда выход этот может стать трагическим. Самое грустное, что герои не могут покинуть общагу – для них это равносильно смерти. Общага неминуемо меняет героев и в отнюдь не лучшую сторону. Лишь Отличнику удается надолго сохранить свою чистоту, и поэтому даже для своих друзей он остаётся «белой вороной». Сам Иванов в интервью говорил, что писал не просто об общаге, а о всем мире в целом. Стоит отметить, что даже если вы не распознали всех отсылок, общая идея романа остаётся понятной.

Что же мне не понравилось в романе? На мой взгляд, автор слишком уж утрирует. Мир у него – слишком мрачное и порочное место, в котором простому человеку не выжить. Персонажи, кроме Отличника, получились мерзкими и отталкивающими. Общажная жизнь представлена лишь непробудным пьянством и потаканием собственной похоти. Герои – студенты, но они совсем не учатся, из-за чего теряется достоверность.

Итог: Роман оставил после себя противоречивое впечатление. Очень он тягучий и тяжёлый, в лучших традициях классической русской литературы. Однако он однозначно стоит того, чтобы с ним ознакомиться.

Это довольно странный роман. Он очень неплохо написан, но состоит, по сути, из сплошных пьянок и блуда, перемежаемых кухонными философскими рассуждениями за жизнь. Кухонная философия — это еще норм, это мы любим, хотя в этом контексте смотрится странно. Но читать бесконечную чернуху «Общаги-на-Крови» довольно сложно. Написанный немногим позже роман Иванова про Географа как-то тоньше, умнее, словно писатель провел большую работу над ошибками дебютного романа и выкатил, наконец, то, как он и должен выглядеть.

Почти все действие сосредоточено в некой общаге, расположенной неизвестно где, и во всем сквозит эдакая притчевость. Так и тянет экстраполировать действие, развернуть общагу на всю страну, представить, что это лишь срез, что по этим же законам, с точно такими же людьми, проблемами, взаимоотношениями живут все вокруг. Работает на притчевость также тот факт, что в какой-то момент некоторые герои осознают (или играются в то, что осознают), что являются героями романа, что местный дебошир и алкоголик Ванька в какой-то момент поет песню Башлачева «Время колокольчиков», представляя себя ее автором. Главному герою в момент наибольшего распутья является серафим (точнее, Серафима), словно пушкинскому «Пророку», и это тем более показательно, что в разрезе книги именно он неоднократно называется демиургом, создающим этот роман про жителей общаги. Этот, разрушающий стены между персонажами и читателем, слегка постмодернистский аспект «Общаги», пожалуй, наиболее интересное, что здесь есть.

А концовка все равно пошлая и банальная, не понравилась.

В целом роман неоднозначен, мне сложно назвать его однозначно плохим или хорошим. В нем есть своя изюминка, которую позже Иванов научится дорабатывать в полноценную крутоту. И это хорошо.