Брался за эту книгу не раз, не два, а целых три раза. В разные периоды моей жизни, и в разных душевных состояниях. И все три раза оставлял ее недочитанной. Ну не мое это чтение – ничего не поделаешь.

Начинается книга с описания убийства одного одинокого старика. Рассказ ведется от лица весьма придурковатого (главного?) персонажа. Человека, убившего этого самого старика на пару с приятелем, полностью подчинившим его своей воле.

Читать было не интересно. Сквозь авторский стиль изложения продираться оказалось весьма неприятно. Хотя и люблю я подобные этому стили. Взять хоть совершенно потрясающую «Цветы для Элджернона» или очаровательную «Наивно. Супер».

Короче, незачет. Не получилось у нас с этой книгой любви и взаимопонимания. Отложена. Теперь, скорее всего – навсегда.

«1. Бури в наших местах слишком бурные.

2. Вонь слишком вонючая.

3. Крайняя нищета слишком крайняя.

4. Ирландский дух слишком ирландский.

5. Ветхие предания наших дедов слишком ветхие»

Флэнн О'Брайен «Поющие Лазаря, или На редкость бедные люди»

Это стёб, причем конкретный, стеб над каноничной ирландской литературой и об общем представлении, что такое жить в ирландской глубинке и что из себя представляют «истинные ирландцы». К сожалению, чтобы понять эту книгу полностью — надо как минимум почитать «каноническую ирландскую литературу», отсылки к которой есть в тексте, так как можно попасть в ситуацию, когда шестым чувством ощущаешь, что стеб в книге прекрасен, просто это ты не можешь его понять. А так приготовьтесь к тому, что 80% повествования занимают поедание картошки, ругань по поводу погоды, ночевок со свиньями и описаниями (правда шутливыми) жуткой нищеты, но зато можете насладиться языком описаний и диалогов (спасибо переводчику).

«После моего похода на Пик Голода в течение года я жил по старому ирландскому обыкновению – мокрый, голодный, хворый, днем и ночью ничего не видя, кроме дождя, голода и невезений»

Необычная книга, сумасшедшие (во всех смыслах слова) герои, искусно переплетенные сюжетные линии, потрясающий юмор. Диалоги феи и Пуки... Нет, этого не передать словами, это надо прочитать:)

В послесловии переводчица говорит: «Роман поругивали за лоскутность стиля, инфантильные, непропеченые нападки на Церковь, религию, науку, писательство, философию, за «неподвязанные концы» — и за то, что О'Брайен притащил в текст много чего из «Третьего полицейского»...»

Полагаю, что поругивали совершенно справедливо. Всё так именно так есть.

Рекомендуется только поклонникам О'Брайена свободно оперирующим биографиями блаженного .Августина и неблаженного Джойса. А еще, да, ищущим ирландской фантастики. При всех недостатках, роман лучше, чем писания Спайка Миллигана.

«О водоплавающих» — литературный дебют О’Брайена, ирландского журналиста первой половины 20го века. Написанный в 1939 году роман относят к постмодернизму. Тут я не поленилась, и разрешила свой возникший диссонанс по датам и определениям путем изучения сравнительных таблиц модернизма и постмодернизма по Ихабу Хасану и Брайнину-Пассеку. Книга являет собой яркий пример метафикшна, «шкатулочного романа».

Mise en abyme (букв. с фр. «помещение в бездну»; рус. мизанаби́м) или принцип матрёшки — рекурсивная художественная техника, известная в просторечии как «сон во сне», «рассказ в рассказе», «спектакль в спектакле», «фильм в фильме» или «картина в картине».

Ирония в том, что слово «матрёшка» было одним из немногих, оставшихся после чтения сего произведения в моем желейном мозгу, хотя это определение я нашла куда позже. Но если «Тысяча и одна ночь», «Декамерон» и иже с ними построены по большей части классическим способом нанизывания многих рассказов внутри одной, рамочной истории, то тут мы сталкиваемся с многоуровневой матрешкой, high level. То есть первоначальный герой — неназванный студент, у которого есть колоритный дядя, пишет книгу об эксцентричном писателе Дермонде Треллисе, который в своем стриме (англ. stream, букв. поток) пишет книгу о целом ряде персонажей, включая туда нескольких героев ирландских легенд и мифов.

Думаете, что вы поняли? Не тут то было! Наша матрешка не так проста, как кажется, и автор не промах. Он являет читателю литературного Уробороса, змея, кусающего себя за хвост. Повествование с тремя началами погружается в самое себя, когда

Именно это действо и является ядром, ключевым звеном истории, жемчужиной в пресловутой шкатулке, если угодно.

А одним из ранних примеров конкретного взаимодействия писателя и его персонажей, с последующим их восстанием, является роман Мигеля де Унамуно «Туман» (Niebla, 1914). Наш автор тоже предпринимал такие попытки в коротком рассказе «Сцены в романе» (Scenes In a Novel, 1934). Однако здесь О’Брайен облекает историю в такую кайму, что не сразу и поймешь, к чему он ведет, и чем вообще все закончилось. Сам принцип метафикации предполагает обращение внимание читателя на процесс развертки сюжета, на работу воображения, на построение предлагаемых нам образов. Присматриваясь к деталям мы не сразу замечаем общей картины.

Закончить хочу рецензию следующей мыслью — прочитав данную книгу я нихрена не поняла. Да, именно так, я начала жаловаться на желейный мозг и собственную недалекость. Как оказалось, я не одна осталась в недоумении, закрыв эту книгу, она прошла мимо многих. Поначалу её структура и сюжет казались всего лишь причудой писателя, закрутившего своё произведение в непонятном направлении, будучи под каким-то нелегальным кайфом. Но есть одно но — начав разбираться в её составляющих и определениях, для написания рецензии, книга открылась мне с совершенно неожиданной стороны (вспомним того же Уробороса). И это именно та причина, по которой я не готова оценивать роман однозначно.

Можно бесконечно обсуждать плюсы и вкусовые достоинства водки, но любой ирландец на это только ухмыльнётся себе в усы и скажет, что в жизни есть только три по-настоящему достойные скрепы — Вера. Виски. Велосипед.

«Третий полицейский» — наиболее подходящий вариант для начала знакомства с Ф. О'Брайеном. Ценители традиционного английского юмора оценят его иронию, любители литературы насладятся мастерством и виртуозным стилем, а не просекающие нонсенс прочитают как странноватый, но увлекательный и интригующий какбы-триллер, какбы-детектив — с трупом и привидениями, с запрятанными в иные измерения комнатами, с парадоксами пространства-времени и конечно же с виселицей и полицейским участком.

Секрет можете разгадать с первых страниц, но лучше не заморачиваться и получить удовольствие, пройдя до самого конца. Настройтесь на иронию в духе Л. Кэрролла или Дж. Свифта, переключитесь на полный абсурд, где каждый ветер может иметь свой цвет, время может замирать на месте, а здания — словно бы нарисованные в воздухе — расплываться или обретать фокус, где на потолке может различаться карта окрестностей и всё развивается по совершенно немыслимым законам, в которых постепенно проглядывает своя логика («Вы обретаете мудрость, задавая мне вопрос, я же — вам на него не отвечая»).

Написано здорово, читается словно Алиса в исполнении «Монти питонов», хотя понравится конечно далеко не всем. На развесёлую разновидность юмора не рассчитывайте: ключевые слова — абсурд, гротеск, ирония и тонкий английский юмор.

А если возжелаете добавки, окунитесь в воды «Фабрики грез Unlimited» Дж. Г. Балларда.

Чтение для сильных духом. Вполне себе начавшийся за здравие роман после внятной завязки нежданно сполз в сферу иномирья, совершенно абсурдистского строя с ограниченным числом участников, среди которых полицейские и велосипеды. В концовке топонимика абсурдистского мира и как туда попал рассказчик, в общем, прояснены. Кайдан, однако.

Чтение всякого абсурдистского романа предполагает принятие или отторжение предложенных автором условий игры. Сновидческие лабиринты Кафки имеют совершенно внятную подоплеку, общую тональность боязни давления социума и власти. У Кэрролла фантазии носят игривый и очень смешной характер в отличие, например, от мрачных и хаотичных нагромождений прозы Беккета. Автор «Третьего полицейского» не столь демократичен в своих зарисовках, но помягче Беккета, чего уж там говорить. Беспрерывные диалоги рассказчика с несколько однообразными с завихрениями полицейскими уравновешиваются всякими там сундучками, провалами в комнаты чудес и невозможностью что-то извлечь оттуда, теми же велосипедами. Вполне себе гармонично и изящно, по факту. Много симпатичных находок навроде одноногих защитников или вымышленного де Селби, на которого вечно ссылается рассказчик. Я не могу сказать, с другой стороны, что авторские фантазии уж так точно соорганизованы, что из них ничего нельзя выкинуть или добавить, что появление четвертого полицейского или исчезновение третьего так уж прямо влияют на общую геометрию. В эмоциональном плане авторские крендельки мало что дают. Однако не отдать должное своеобычному видению мира, ловкости рук и удачной стилистической игре не могу, так что намерен вскоре книгу перечесть ( имея в виду уже, так сказать, общую картину), да и другие романы нужно глянть, бо автор написал их немного.

Великолепный роман. Отдельная благодарность переводчику, так как текст читается здорово.

Начинается книга вполне адекватно, но после первых глав внезапно начинается полный сюрреализм, который, тем не менее, читать очень интересно. Юмор действительно прекрасный.

Помимо основного сюжета есть отдельная тема про некого философа де Селби. Читать о его безумных (но не лишенных смысла, тем не менее) теориях и битвах комментаторов его книг не менее увлекательно, чем основной текст.

Концовка меня вообще поразила. Я не думал, что такой сюжет может закончиться так логично. Да и сюрреалистичности основной части книги О'Брайен тоже дает объяснение.

Определенно лучшее из того, что я читал за последнее время. Даже к своему велосипеду теперь хочется относиться по другому.

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Полагаем, что это первая книга, посвященная Корка Дорха, которая увидела свет. На наш взгляд, шаг давно назревший и своевременный. Это большая удача для языка и для тех, кто его изучает, — то, что сохранится свидетельство о людях, живших в этом отдаленном гэлтахте, и одновременно небольшой образец того приятного и своеобразного ирландского языка, который был у них в ходу.

Произведение публикуется в точности в том виде, в каком мы получили его из рук автора, с той лишь оговоркой, что мы вынуждены были опустить большую его часть из-за содержавшихся там рассуждений о неподходящих вещах. Впрочем, мы с готовностью обнародуем в десять раз больше материалов, если книжка эта вызовет спрос у читающей публики.

Само собой разумеется, что все нижеизложенное касается только Корка Дорха, и не следует думать, будто здесь говорится о гэлтахтах вообще; Корка Дорха — место особенное, и живут там люди, подобных которым нет.

Отрадно то, что автор, Бонапарт О'Кунаса, жив и по сей день, благополучно сидит в тюрьме и избавлен от невзгод жизни.

Издатель. В годину бедствий, 1941»

Надо признать, что когда мне попалось упоминание о переводе Коростелевой, я сразу решила, что мне это надо, хотя по большому счету жизнь ирландской бедноты — не самая моя любимая тема.

Оказалось, что данное произведение — это очень симпатичный полусказочный сборник псевдобиографических историй (в количестве 9 штук), вышедший из под пера самого ирландского из всех ирландцев, и переведенный с истинно ирландского языка, да еще насквозь пропитанный ирландской же иронией (причем, я подозреваю, что здесь постарался как сам автор, так и его переводчик). И рассказывает она о земле, где «вонь слишком вонючая, крайняя нищета слишком крайняя, ветхие предания наших дедов слишком ветхие».

Основная прелесть книжки заключается именно в языке, но жителям средней полосы России будет также приятна мысль о том, что есть все-таки еще на земле места, где погода столь же неблагоприятна, как и у них (т.е. у нас).

Книга, конечно, специфическая, и даже я бы сказала, гурманская, но несомненно приятная, как и все, что выходит у Коростелевой.

Последний большой кусок библиографии Флэнна О'Брайена, остававшийся для меня неизведанным — теперь впереди только критика и прочая публицистика. Последний, и, надо сказать, самый странный, ведь на фоне одного только синопсиса «Архива» покажутся вполне разумными и понятными как «Третий полицейский», так и «О водоплавающих». Здесь блистает де Селби, величайший и противоречивейший из литературных ученых, который изобретает вещество, способное уничтожить жизнь на Земле посредством вытеснения кислорода из атмосферы, а еще Джеймс Джойс, живой-живехонький и прячущийся от назойливых поклонников в ирландских пабах, а еще витиевато изъясняющийся полицейский-велосипедофоб, хамоватый святой Августин и два простых ирландца по имени Хэккет и Мик, последнему из которых и отводится не очень-то благодарная роль протагониста сего сочинения. В общем, здешний постмодернизм О'Брайена будет постмодернистичнее прочих его постмодернизмов. Лично я углядел рассуждения о судьбах Ирландии, показанные через призму главного героя, но в таких условиях трудновато говорить о подтекстах и темах, ведь тут и за сюжетом-то уследить весьма непросто. «Архив» — прежде всего, произведение чудаковатое, и только потом — забавное или глубокомысленное, поэтому браться за него стоит только совсем уж преданным фанатам ирландского литератора. Каковые, кстати, без труда заметят некоторые пересечения с «Третьим полицейским» — в частности, де Селби лично и велосипедная теория Фоттрелла — но объяснение у этого явления весьма простое: в публикации «Полицейского» О'Брайену поначалу отказали, так что он скопипастил оттуда кое-что для «Архива», а потом притворился, что потерял рукопись оригинального романа — не потрудившись, к счастью, ее уничтожить, что и привело впоследствии к изданию «Третьего полицейского» фирмой под названием... «Dalkey Archive Press». Вот вам и постмодернизм в лицах.

Взбрело вдруг в голову почитать про уточек? Ей бо, гоните прочь эту странную идею, возьмите лучше трехтомник об утиной охоте или, на худой конец, «Серую шейку«! Здесь вы не найдёте ничего подобного! Ключевым словом будет — абсурд, нонсенс, полная чепуха и бессмыслица, тонкий английский юмор. Мало того, что речь пойдёт не о диких кряквочках, и даже не о моряках-буканьерах, так ещё и с формой полный кавардак — история о трёх началах, с сотней завершений, и неизвестно даже, есть ли у неё середина. Совершенно определённо, что вам придётся поднапрячь свои серые клеточки. Если вы рассчитываете получить книгу простую и доходчивую, как средний палец солдата Ш., будете разочарованы. Если ожидаете новый «Улисс» или «Одиссею», возможно, тоже. Но если вы думаете, что вся эта история сгодится лишь для фанатов-филологов, вы заблуждаетесь.

Написано легко и изящно, не намного сложней кэрролловской «Алисы». По жанру скорее литературная фантазия — одна из линий реалистическая-бытовая, назвать другую фэнтези я не рискну, несмотря на наличие феи и злого Пуки. С таким же успехом её можно назвать квестом или даже вестерном, по наличию ковбоев. Скорее это причудливый микс авторской фантазии — о странствующих и путешествующих, с тонкой иронией и с изрядной долей писательского мастерства.

Представьте себя в обществе безумных шляпников. Рядом кто-то играет в шахматы, а его противник — в карты. Добрая фея, деловито покуривая трубку, даёт советы, а злой дух Пуки не может вспомнить, как выглядит его жена. Является ли она кенгуру, если её нельзя увидеть, и определённо известно, что она покрыта шерстью? Добрая фея также невидима, но она точно не кенгуру, потому что курит трубку. Такая вот здесь странная логика... Читателю остаётся пуститься по воле авторской фантазии — в компании со злым духом и феей, со странствующими и путешествующими по волне жизни.

Наиболее понравилась линия с Пуки, а также приём выделения детали. Текст очень плотный, изящный и непредсказуемый, с обилием готовых афоризмов. Всё сюрррно, странно и очень интересно...

А кто сказал, что у истории не может быть трёх начал? Жизнь вообще штука коварная и непредсказуемая. К счастью, она конечна... Как и книга. Которая понравится не всем, но запомнится многим.

Если желаете более традиционного, попробуйте «Трудную жизнь» — фантастический элемент в ней тоже имеется, к тому же комический.

Майлзу на Гапалинь не бывать в бестселлерах. Слишком много связано с новейшей историей Изумрудного острова: события, имена, «нетленные книги». Но любителем изящной словестности, которого не пугают подобные мелочи, собирателем умного и грубого юмора, взыскующим экспресии и необычного, будет почитаться редким лакомством. Рекомендую так же и тем, кого достали кельтика и «деревенщики».

Это, всё же, фантастика. Не «Третий полицейский», но ручей виски и история Седрика О'Санаса, ушедшего к тюленям имеются. В сказах Бажова фэнтези немногим больше. Визит в Росанн позволяет также отнести текст к путешествиям в мир литературных стереотипов.

Всё настолько вкрадчиво, что, поначалу, кажется бухтиной, лукавой байкой, рожденной в темной голове Бонапарта О'Кунаса (он же, как успешно вбито на уроке английского, Джамс О'Донелл). А вчитаешься — останется только ухмыльнуться и погрузиться в волны красивых речей на редкость бедных людей ирландской фантасмагории. Красивых, смешных по обстоятельствам и жутких по смыслу.

Чтобы ощутить полную силу сатиры праздника в Корка Дорха, надо побывать на этновечере. Неважно, концертном или банкетном, но с зачиткой лозунгов возрождения, сохранения, поддержки и т.п. Свиньи и фольклористы — практически Марк Твен или Писахов. Лукин эффектнее, но никак не эффективнее.

Качество издания. Здесь есть карта. Это важно, потому что она породила отметку редакции: «Смыслообеспечение и русификация карты на форзаце Светланы Максимовой». Характеризует даже лучше послесловия Брендона О'Конайре к русскому изданию. Перевод Анны Коростелевой. И это еще более важно.

«An Beal Bocht» дословно «Бедный рот». Замена имела резон, но из каких филологических глубин всплыло «Поющие Лазаря»?

Несколько цитат.

«Во времена моей юности в доме у нас неизменно стоял скверный запах. Иногда он настолько сгущался, что я просил мать отпустить меня в школу, хотя еще и не умел толком ходить»

«Он быстро пришел в настоящее бешенство, и усмирить его не удавалось, пока его не стукнули со страшной силой большим камнем по затылку. Я в жизни не видел никого столь же самоуверенного и взвинченного до броска камнем, и настолько тихого и спокойного после того, как Седой Старик кинул этот камень. Поистине, часто бывает, что пара ласковых слов выбивает человека из седла.»

» — Как ты полагаешь, почтенный старец, — спросил я. — Наступит ли когда нибудь просвет в жизни ирландцев, или же будут вечно тяготеть над нами лишения, голод, ливни по ночам и невзгоды?

- Будет все то, что ты назвал, — сказал он, — и еще ливень днем.»

ГЕНИАЛЬНЫЙ юмористический роман! очень сложный юмор не сразу доходит до неподготовленного читателя, композиция текста — образец экспериментального стиля до-пост-подернизма. Вершина ирландской литературы, если бы не Джойс =)))

Потрясающий короткий роман об ирландском национальном характере! Есть всё: Вечный источник виски, картошка на закуску и ученые свиньи в брюках.

Прекрасная книга со сложным и тонким ирландским юмором!