Фантастические романы и рассказы Уэллса объединяет наличие литературно сотворенного чуда, в этом автор статьи совершенно прав. Вообще, при чтении произведения, мы частично оставляем свои впечатления в области осознанного, а частично они уходят в подсознание, обуславливая приятие или неприятие. Статьи же подобные данной помогают разобраться в том, что нам нравится, но чем именно, мы затрудняемся ответить. Кагарлицкий, имея опыт рецензирования, синтезирует, анализирует, расставляет по полочкам, тем самым проявляя то, что для многих может быть невидимым. Ведь как часто мышление человека опирается на упоминаемые в статье случайные предположения и необоснованные утверждения, на что-то внешне эффектное, но внутренне пустое, заставляя браковать действительно стоящие книги, вознося глянцевую мишуру. Уэллс безусловно классик, он глубок, интересен, всегда актуален, в этом заключен основной посыл статьи, с чем я полностью согласен.

Придумал Уэллс машину времени, и дал толчок к развитию темы, когда все новые и новые авторы расширяют предоставленные возможности, ставя к рассмотрению все новые и новые проблемы. И молодец Кагарлицкий, что понимает это и обращает на подобное наше внимание. Верно, что писатель должен уметь не только сочинять, но и мыслить, увлекая за собой и читателя, не просто проглатывающего книгу за книгой, а способного отложить прочитанное в сторону и задуматься. Это и есть интеллектуальное чтение, на помощь которому и приходят статьи подобные данной. Недаром книги советского издания практически всегда содержали либо вступления, либо послесловия. Я считаю это совершенно правильным и полезным делом.

Учитывая, что Уиндем умер в 1969 году, то обзор практически полный. Жаль, что знаток Уэллса ещё не знал в 1966 году, что в 1972 году напишет об Уиндеме Станислав Лем: «Классический наследник Уэллса, Джон Уиндем, поступил как разбойник/плут: труд своего мастера и учителя он попытался дополнить везде, где в его понимании существовала требующая заполнения брешь. Однако как не может быть Ван Гогом тот, кто рисует как Ван Гог, так и Уиндем не смог добавить к работе Уэллса ничего принципиально нового. В своей работе Уиндем руководствовался известным принципом эскалации...»

Толковая статья. Я с удовольствием и интересом её прочитал. Политизированности в ней мало, что радует. Да и вообще всё тут на своих местах. И написано простым ясным языком, без зауми, но при этом всё информативно и умно. Прекрасно выражена роль Уэллса и как классика фантастики («До Уэллса можно было говорить о фантастах. После него – о фантастике»), и классика литературы вообще. Хорошо отмечен и его скепсис по отношению к будущему и мастерство, приближающее фантастику к жизни даже там, где его научные прогнозы не оправдались. Интересно было прочитать и о роли Уэллса в развитии литературы, в частности жанра новеллы. Приятно читалась и биография Уэллса, его жизненный путь – всё-таки Кагарлицкий словом владеет хорошо, и биография была показана нетривиально, со вкусом. Радует и то, что рассказывая о романах Уэллса, приводятся лишь общие моменты сюжета, а в частности он углубляется, не угрожая испортить всё чтение – статью можно читать и перед этими романами. Но больше всего заинтересовали «Аргонавты хроноса». Я, конечно, понимаю, что первый роман вряд ли окажется на уровне лучших работ автора, но занятно было бы увидеть произведение с зачатками самых главных его историй… Да и так, после этой статьи, читать Уэллса захотелось ещё сильнее.

Поначалу статья показалось мне довольно странной: мало того что тема отношения литературы к науке (может это и важная тема, но для меня лично, это вопрос от которого никому не станет легче, а значит не такой уж животрепещущий, скорее философский – чтоб было о чём поговорить), так ещё и построено всё было через два пространных вопроса обращенных к давно почившему автору. Да ещё автор статьи даёт за Уэллса ответы! Всё-таки есть в этом нечто безумное… И уж точно, для меня лично, тут было много демагогии, особенно в начале. Да и идея о том, что наука и литература должны поддерживать друг друга, особенно на поле научной фантастики – проста, понятна и очевидна.

Но после того, как «Герберт Уэллс» передал слово для ответа автору, я начал получать от статьи и удовольствие и знания – как минимум знания о жизни Уэллса, его отношении к науке, его взгляды и тонкости некоторых его работ, и обстановке в которых они выходили (а это тоже очень интересно – эдакий контекст), о состоянии научной мысли на тот момент и так далее. Потом уже и о Хаксли и Дарвине с очень интересным взглядом на их труды как на литературные произведения (даже прочитать захотелось!) и об их влиянии на великого фантаста. В этом – понравилось очень, познавательно и интересно; да и такие моменты есть, о которых я не задумывался, и углы, под которыми я не смотрел. В общем, если бы не это начало, такое странное… Да ещё, я уверен, из этой статьи можно и ещё больше интересного почерпнуть, но пока, по первому прочтению я какие-то вещи не уловил, так серьёзно (так иногда научно) и философски она написана. Но – посмотрим… Когда-нибудь я возьмусь за неё снова и попробую более продуктивно прорваться сквозь насыщенный иногда похожий на доклад текст.

Надо сказать, это уровень читателей того времени – если в научно-фантастические сборники попадали такие статьи. Уровень эрудиции статья зашкаливает. Тут вроде бы и заглавный вопрос: «Был ли Свифт научным фантастом?» – а попутно – и Бэббидж, Ньютон, Бэкон, и размышление о научной фантастике (её зарождении), история развития всей научной мысли и вечной гонки «теория-практика». Мне, как человеку очень далёкому от математики и математической мысли, было местами очень тяжело в плане понимания, но за уровень эрудиции снимаю перед автором шляпу. Да и некоторыми интересными знаниями статья меня обогатила.

Действительно, что мы знаем о Герберте Уэлле? Даже несмотря на книгу Кагарлицкого (кое-кто считал своим долгом ее покритиковать) не так уж и много. Однако, благодаря этой книге открылись довольно интересные страницы жизни и творчества писателя. Честно говоря, никак не думал, что признанный классик являлся настолько любвеобильным... Впрочем, если вспомнить Виктора Гюго, Александра Дюма, то классикам это присуще.

Научную фантастику и сатиру объединяет «если-логика». И последователи НФ, и сатирики с юмористами одинаково заинтересованно обращаются к условным допущениям, с одинаково выразительными результатами.

Поразительный феномен Свифта в том и заключается, что все сатирические открытия были сделаны классиком задолго до появления самого термина НФ.

В этом смысле название статьи Ю. Кагарлицкого провокационно.

Сатирическая символика роднит Свифта с современной НФ, а летающий остров Лапута — не только вызывает ассоциации с романами А. Бушкова, но, прежде всего, ещё и служит выразительным символом науки. Пусть и с изрядным оттенком насмешливости, сарказма и мизантропии.

Загадка Свифта существует. Ю. Кагарлицкий, как выдающийся исследователь, попытался её разгадать, сопоставив точки зрения на реальность из разных эпох.

В советские времена подобные книги составляли большую редкость. Их авторы только прикасались к необъятной теме. С книгой Ю. Кагарлицкого, пожалуй, можно сопоставить только одну: Ю. Ханютин. «Реальность фантастического мира», — исследование о кинофантастике. И сегодня «фантастиковедение» не может похвастаться обилием фундаментальных и энциклопедических трудов. Поищите-ка «Энциклопедию русской фантастики». Попытка Вл. Гакова так и осталась наполовину незавершённой. Да и в «Фантлабе» не найти фундаментальных следов теоретической и энциклопедической работы. И громких анонсов готовящихся изданий в этой области нет...

А между тем Ю. Кагарлицкий предпринял попытку, в чём-то сходную с «Фантастикой и футурологией» Лема, — успешную пробу описания всего видимого разнообразия фантастики в сравнительно небольшом числе тем и направлений. Вот и тема «хроноклазма», пожалуй, не исследовалась пристально никем, кроме советского знатока английской литературной фантастики. Литературы, подарившей (в лице Джона Уиндема) сам этот, — ныне уже неотъемлемый, — термин...

В статье Юлия Кагарлицкого, при всей её полноте и прекрасном владением материалом, допущена одна методологическая ошибка. Научная фантастика основана на естественно-научной парадигме, в то время как каноник Дублинского собора, хотя и был осведомлён в части современной ему науки, но естественно-научных представлений не разделял. Здесь мы сталкиваемся с неким парадоксом: Ньютон, человек крайне ортодоксальных религиозных взглядов, тем не менее, по характеру мышления был человеком нового времени, а Свифт, религиозно куда более умеренный, принадлежит прошлому.

Сатира, попытка осмеять фундаментальную науку, не приносящую сиюминутной выгоды, тем не менее, раскрепощает авторскую фантазию, отключает внутреннего цензора. Свифт оказывается способен на самые смелые, безумные выводы, которые, как правило, и оправдываются. Но внешнее сходство с лучшими образцами научной фантастики ещё ничего не доказывает. Рыба тоже внешне напоминает дельфина, но ведь рыба -- не дельфин. Автор любого произведения, прежде всего проявляется в своём менталитете, способе мышления; все внешние признаки -- вторичны. Всякое произведение несёт слепок авторской индивидуальности, и с этой позиции и должно оцениваться. В противном случае, и Библию можно назвать романом в стиле фэнтези.

Так что Свифт -- это замечательный сатирик, но никоим образом не научный фантаст.