Я чувствую потребность внести в колонку что-то очень личное и тем еще сильней размыть ее тематику без всякой явной цели и уже без сожалений. Кто-то скажет: А.Б., твое эго и в прежних статьях лезло из всех щелей, а тут решил кормить нас только им? Ну, что ответить? Да. В последний раз.
Три обстоятельства толкают меня высказаться. Во-первых, я отыскал в собственном прошлом новые причины помахать кулаками после «драки». Причем, махая, раскидаю козыри, которые противник сможет применить против меня: «Так я был прав: пред нами – онанист-мечтатель!» Ну разве одно это – не прикольная причина?! Во-вторых, хочу озвучить некоторые идеи, на которые негласно опирался в этом диалоге, в коем оппоненты и не поняли меня, считая, что полемизирую с самим собой, и после вовсе заявили: вы, А.Б., не интересны. Может быть, они не вполне понимают, что происходит вокруг?
В-третьих, я говорю для Маргариты.
Ниже – два письма, которые я написал к отцу, когда мы не виделись долго. Цитирую их с легкой редактурой.
цитата 12 апреля 2010 г.
Наверное, это опять хорошо, что наш разговор по Скайпу не дошел не то что до конца, но даже до средины. Это дает мне повод выразить тщательно письменно то, что волнует меня в эти дни и что, безусловно, определит мою дальнейшую деятельность.
Начну с примера. Я часто вижу красивых, ухоженных женщин за рулем блестящих иномарок. Особенно их образы запоминаются, когда они на малой скорости совершают заворот, а ты стоишь на перекрестке и глядишь на них сверху вниз, или когда они притормаживают у светофора, а ты идешь вдоль дороги навстречу, или когда они просто стоят на светофоре а ты переходишь дорогу. Из всех этих случаев меньше всего впечатляет последний, наименее динамичный. Но молодая, хорошо накрашенная женщина за рулем и в движении – это броско.
Каких реакции ты ожидаешь от меня при наблюдении этих броских сцен? Что я должен исходить слюной? Что должен удрученно думать, что эти красавицы не для меня? Что мне никогда не быть с такою? Что я им не ровня по материальным причинам? И гордо оправдательно одергивать себя, что я выбрал свой путь и что в чем-то я выше?
Спроси, почему с такой детальностью и, не побоюсь сказать, со знанием дела, привожу эти вероятные оценки ситуации? Да потому, что они – первое, что приходит мне в голову. Они настолько естественны в моих условиях, что являются банальнейшей социально-навязанной ассоциацией и, по сути, представляют собою такие клише, что в них просто нет моей индивидуальности. И потому я мгновенно замечаю, что долговременного эффекта, дольше считанных секунд, они на меня не оказывают. Им на смену, вытесняя их, приходят мысли, которые укоренены во мне гораздо глубже и затрагивают широчайший класс проблем.
Когда я встречаю подобных красавиц в машинах, я думаю о том, насколько силен в мире конфликт между локальным и глобальным устройством. Эти женщины, подчиняясь общественным нормам, реализуют тот путь, который ведет человечество к катастрофе. Желая выглядеть «правильно» – красивыми, успешными, богатыми, – они ориентируются на ожидания и итоговое мнение своего постоянного окружения, которое составляет порядка нескольких десятков человек. Таким образом, они мыслят в категориях своей локальной группы. Эта группа, в свою очередь, регулируется более крупным, но совершенно подобным образованием, которое, в свою очередь, тоже подчинено себе подобному, и так – до тех структур, что задают правила мировой игры. А эти правила сегодня таковы, что, ввиду пока еще дешевых и пока еще сравнительно доступных природных ресурсов, они заставляют заниматься человечество одним – потреблятством (прости меня, пожалуйста, за это слово, но я его люблю).
И вот эта женщина, одна из сотен-сотен миллионов, реагируя на сигналы только своего окружения, реализует поведение, оптимальное в его рамках, но неоптимальное в рамках глобальных, о которых она никогда-никогда по-настоящему не задумается. Она, конечно, что-то слышала об экологии, об истощении природных ресурсов и, возможно даже, в подходящих разговорах выскажет озабоченность этими проблемами, но ее сенсорный, чувственный, жизненный опыт не дает ей никаких основ, чтобы действительно проникнуться серьезностью проблем – она решает свои, местечковые. Ей надо хорошо смотреться – только это определяет ее безопасность. Пока что определяет – пока она, следуя общественным тенденциям (которые на этапе их возникновения зачастую поддаются контролю, и потому в определенной степени их можно считать навязанными массам элитой), не съест совместно с сотнями миллионов таких же все, что только можно съесть. Но она никогда не осознает свой вклад в грядущую голодную катастрофу, потому что она никогда не имела опыта, чтоб оценить свое мелкое влияние на глобальные события.
Она смотрит на свою машину – как на безусловное благо. Я смотрю на вереницы автомобилей и думаю, что это путь в никуда. Человечество сдвигает ежесуточно сотни миллионов тонн металла, резины и пластика в форме авто на миллиарды километров, и у меня устойчивое ощущение, что вся эта суета, которая подарена нам нефтью, – это тщета. Что если миллиарды людей не передвинут свои бренные тушки со средней скоростью 50-70 км. в час на средние 30-50 км. в сутки, то человечество не просто выживет, оно станет функционировать оптимальнее с позиций затраты-результат. Точнее, оно будет вынуждено действовать с большей оптимальностью.
И это подводит меня к сути письма. Когда я смотрю на красивых женщин в красивых авто, мысль сразу перескакивает к тому, что человеческое общество неспособно к добровольным самоограничениям. Что единственный способ не потреблять ресурс – это исчерпать его полностью, и что человечество неспособно на перестройку иным путем, кроме как выжрать все ресурсы, которые являлись основой предыдущего этапа развития. Пересматривая в третий раз фильм «Матрица» с полгода назад, я впервые обратил внимание на слова агента Смита: «Человечество – это вирус». Красивая, хоть и отталкивающая метафора. На самом деле, думаю, что больше все-таки подходит модель «охотник – жертва»: с ростом кормовой базы увеличивается численность тех, кто кормится. Как следствие, кормовая база сокращается, и часть популяции кормящихся вымирает от голода, что позволяет кормам восстановиться. Природная закономерность. И мальтузианство в чистом виде. Но современный человек подчиняется ей, несмотря на всю свою так называемую «разумность». Ему не хватает разумности опустить свое потребление ниже уровня фактических доходов (тут, на самом деле, скрытый круг в логике, но не буду на нем останавливаться), чтобы разумно реорганизовать взаимоотношения со своим постоянным окружением ради продления пользования невозобновляемыми ресурсами и получения временного запаса для окончательного установления нового, гуманистического порядка, при котором эти ресурсы будут направляться только на цели прогресса, а не спускаться в унитаз, как ныне.
Рассчитывать всерьез на такую победу разума – это быть утопистом. На локальном уровне нет ни понимания, как действовать, ни даже информации, чтоб это понимание сформировать. А на глобальном уровне нет новых гуманистических целей, чтобы навязать их людским массам.
Ты говоришь, папа, что проблемы современного мира обычны в том плане, что мир никогда не жил без проблем. Да, но только в этом узком смысле. Я никогда прежде не считал мое время особенным и даже напротив – воспринимал его как время, что не удостоится внимания потомков. Так думал до прошлого года, пока во мне не созрело понимание, что грядут такие перемены, что по масштабам превзойдут события первой половины 20-го века.
Мировая нефтедобыча подходит к своему пику. Вся – вот страшное слово: вся! – современная цивилизация построена на нефти. Едва ее станет не хватать, мир не избежит кровавых катастроф. А пик добычи, после которого начнется невосполнимое падение, ожидается в ближайшие годы, если уже не пройден. Но ведь ни одна красотка в шикарном авто не пойдет пешком в свой офис, где занимается перераспределением созданных чужими руками материальных ценностей, выполняя, по сути, действия паразитические. Она верит, что делает все правильно, но в действительности, не зная ничего другого и не в состоянии что-либо предложить взамен, выполняет действия, предписанные правящей элитой. И однажды она проснется, чтобы обнаружить, что нехватка природных ресурсов стала спусковым крючком большой войны, предпосылки к которой мы видим уже сейчас в начавшемся распаде мировой экономики.
Вот что волнует меня.
P.S. Позавчера, в субботу, идя домой с покупками из продуктовых магазинов, я встретил ***, первого мужа ***. Он окликнул меня, я вынужден был остановиться и, хоть никогда не мог найти с ним тем для разговоров, все-таки заговорить. После того как обменялись с ним традиционными вопросами-ответами «Как дела?» и «Где ты сейчас?», он задал мне последний вопрос: «Ты почему пешком, а не на машине?»
За прошедший с отправки письма почти год высказанные в нем мысли никуда не исчезли и только развились. Под их влиянием я перевел найденный в Сети в конце того года и отлично попадающий в тему письма фильм «Конец пригородов». Его можно скачать с Рутрекера или смотреть в Сети.
Продолжу.
цитата 25 октября 2010 г.
Па, еще по Скайпу хотел высказать тебе одну мысль. Знаешь, я стал зачитываться статьями Цимбурского. Но самое интересное – это последствия.
В прошедшую неделю я по привычке несколько раз возвращался к блогу ***, к колонке ***, читал некоторые материалы на сайте ***, написанные, видимо, людьми из нынешней политэкономической тусовки... и я невольно осознал, какая же пропасть в уровне осмысления и изложения материала между Цимбурским и большинством остальных обозревателей. То ощущение глубины понимания проблем, что несут работы Цимбурского, делает настолько явным мелкость, если не мелочность подходов большинства «аналитиков», что становится даже как-то неловко: а ведь прежде я внимал подобным. Нет, речь не конкретно о *** или ***, но о разделении 1) умения большинства комментировать текучку (пусть даже очень хорошо, с построением устойчивых причинно-следственных моделей) и 2) умения единиц охватить масштаб – временной и пространственный – и выразить для своего читателя так, чтоб читатель хлопнул себя по лбу: да ведь я это всегда знал, только, как собака, выразить не мог! Я чувствую себя той самой собакой, которая все знала, да сказать не могла.
Нет, признаю, статьи Цимбурского читать тяжело. Он пользуется специфическими терминами, он выражает концепции через сложную взаимосвязь непростых фраз, и редко, когда одной фразой, но, если сосредотачиваешь внимание и собираешь в сознании фразы воедино, то не можешь не поражаться объемности представленной картины! Именно этим, лично для меня, он отличается от всех обозревателей, строящих простенькие причинно-следственные схемы.
К этому письму тебе меня подвигла конкретная статья, которую только что прочел. Вот она. Подожди, дочитай письмо. Я поясню, что привлекло меня в статье.
Ты, возможно, помнишь, я произносил тебе мысль, которую зафиксировал когда-то давно в своем дневнике. Сейчас приведу точную цитату от 11 июля 2003 г.: «[Скажу о] том, чего еще нет и никогда не было в этом Дневнике. В нем нет ничего о современном российском обществе».
Из сотен и сотен страниц дневника именно к этой фразе я возвращался мысленно раз за разом на протяжении лет. С вопросом: почему? За цитированной фразой в дневнике следовали рассуждения, разрывающиеся между социальными и физиологическими причинами моей замкнутости, отстраненности, одиночества, но так и не пришедшие к какому-то выводу.
Однако на протяжении тех же лет я постоянно наталкивался на людей, как я: можно сказать, потерянных. ***, ***, уважаемый мною умница ***, которого ты не знаешь лично и который женился год назад, т.е. вроде бы устроился в жизни, как и другие, имеющие более конвенциальное поведение люди – все они либо живут рутинной работой, либо, если выходят за ее рамки, то не находят в обществе отклика, поддержки, причин продолжать новаторство целеустремленно.
Ты в этот раз, не в первый раз, сказал по Скайпу, что мне надо менять круг общения, уходить к тем, кто что-то делает. Да в том-то и проблема, папа, что никто ничего значимого здесь не делает. Все просто существуют. Имитируют бурную деятельность, бизнес, зарабатывание денег и «зарабатывание» деньжищ, управление коллективами, 90% из которых являются торгашескими, шикарную жизнь, проживая в коттеджах и разъезжая на внедорожниках, но все это так мелко, что в лучшем случае – стагнация.
Ты, небось, подумаешь, что я пытаюсь оправдать свою социальную пассивность? Нет. Я пытаюсь найти, за что бороться. А следом – и как! Пытаюсь понять, куда приложить свои силы в условиях, когда их прикладывать... незачем. Ведь российское общество поставлено в условия вынужденного паразитизма. И не говори, что ты, за текучкой приносящих деньги дел, этого не подозревал!
Твое поколение, и даже чуть более молодое, например, люди возраста ***, взрослели в иных условиях: вы еще помните, что такое производящая экономика. Я таковой не знал. Вы действуете сейчас во многом по инерции. У моего поколения импульса никогда не было. И каждому в моем поколении приходится создавать его для себя самостоятельно.
И вот теперь, очень медленно, по крохам я начинаю понимать, к чему стремиться. Не в плане карьеры (любая работа – это только текущее выражение движения к цели), но в масштабе всей жизни во всей ее многогранности. Ты с моей молодости говоришь мне: Толя, составь план своей карьеры. Наверно, ты не хотел признать, но до сих пор такое было невозможно. Любой подобный «план» для меня оказывался б чисто умозрительным. Ведь никакой интегральной поведенческой установки у меня до сих пор не было. Возникает она лишь сейчас. Пока стремление не выдам, но оно прорисовывается все четче. Статьи Цимбурского – сильнейший катализатор этого процесса. Как же я ему благодарен!
Похоже, что это письмо к тебе стало своего рода «программным». В прошлую твою поездку таковым оказался текст, написанный в День космонавтики, 12 апреля: «Наверное, это опять хорошо...» Тот период повлек за собой создание технологии построения художественных текстов, которая успешно завершена полтора месяца назад. Что принесет период начавшийся, как чувствуется, более глубокий? Проверим.
Отмечу, что есть что-то близкое в форме подачи у Цимбурского и Кургиняна, хотя второй основных взглядов первого не разделяет; обратное мне не известно.
Вот в таких идейных условиях сформировалась цель, которой посвящены статьи раздела III в колонке.
цитировать