Этим романом, по всей видимости, Уэйс и Хикмэн хотели завершить историю героев основной трилогии, поубивать часть из них, и вывести из забвения другую, в частности, не могут оставить в покое они и своего любимого Рейстлина. Но со времён написания «Dragonlance Chronicles» прошло 10 лет (и столько же лет назад я их читал), и воды утекло много. Чем брала основная трилогия? Она была идеальным воплощением всех абсолютно шаблонов жанра «фэнтези», это и есть то самое «эльфогномское» чтиво, от которого морщатся высоколобые любители Мартина и Джордана, и в этом его главное обаяние. Уэйс и Хикмэн не стесняются своей шаблонности, характеры героев полностью выстроены по канонам ролевой игры, да и само повествование несёт в себе явный отпечаток игрового начала. Но это было легко, весело и задорно, плюс соавторы грамотно примешивали разные ингредиенты — от практически саспенсных моментов до банальных истреблений главных героев.

Что не так с этим романом? Прежде всего, неправильный подбор героев. Соавторы выводили в одном из своих циклов рассказов детишек своих героев, и решили вывести их на первый план. Но они уже не являются типажами, а характеры наши авторы писать, оказываются не умеют, и они все безликие — от юного мага Палина до девицы-маугли из диких лесов. Другая проблема- сюжет, ну здесь всё совсем нехорошо, и с этим трудно что-либо поделать. Базовая трилогия радовала потоком приключений, и чувством масштаба происходящего, новый роман встречает нас потоком однообразных диалогов (Перумов! Вот где ты учился!), бряканьем посуды в кухонном шкафу и абсолютно никакущим, бледным описанием едва ли не апокалиптических событий большой войны и завоевания, жуткости и масштабности которого ты не чувствуешь абсолютно и совсем.

Впрочем, на фоне других романов серии «Dragonlance», «Dragons of Summer Flame» смотрится даже неплохо, так как отдельные толковые фрагменты и эпизоды всё же присутствуют, да и Герои Копья, тот же любимчик публики Рейстлин, смотрятся совсем недурно. Но — на голову ниже основной трилогии, которая, по мне так, остаётся единственным читабельным циклом во всей этой немаленькой саге.

«The Circle of the World» я читал 10 лет назад, причём. что для меня совсем не характерно, ни до, ни после, я прочитал подряд 4 книги, а потом, с интервалом по полгода, ещё две, после чего оставил этот мир. Я быстро увлёкся Джо Аберкромби, но увлечение также быстро и прошло. Я никогда не перечитывал этот цикл, новая трилогия прошла мимо меня, и этот автор быстро скрылся на задних рядах моих книжных полок. Конечно, я обращался к другим его романам, в частности, к «половинчатой» трилогии, но они уже немного другие, я давно уже не бывал в этом мире, и не могу сказать, чтобы меня сжирала тоска по нему. Хорошо написано, ладно скроено, неглупо подано — но не хватает всё же этому циклу некой фундаментальности, чтобы стать большой классикой. Но это не помешало мне взять в руки сборник «Sharp Ends», чтобы немножко понастальгировать, и померить сапогами просторы земного колечка...

Сборник оставил после себя двоякое впечатление, всё же рассказ — сложный жанр, требующий особого мастерства. Из позитивного можно отметить, что они сваяны профессионально, стиль выдержан, автор не даёт нам заскучать по ходу чтения. Сюжеты, конечно, довольно однообразны, но увлекательны — не отнять.

Основная проблема «Sharp Ends» заключается в его несамостоятельности. Ни один рассказ не является самодостаточным, в той или иной степени они представляют из себя зарисовки, примыкающие к какому-то из шести романов двух трилогий, чем-то дополняют их сюжеты, кое-где меняют ракурс обзора, но самостоятельной ценности они не имеют, мало того, большая часть из них необязательна для расширения и углубления мира, персонажей или событий. К слову, рассказы о воровке и бой-бабе, по большей части, не слишком удачны, и не вызывают у нас особого интереса.

Отсюда и вторая проблема — «Sharp Ends» больше похож на фанатскую трибьют-антологию, но никак не авторский сборник. Такие истории обычно пишутся на всяких литературных конкурсах, или оседают на фан-сайтах в глубинах Паутины, однако их писал сам автор, и остаётся только удивляться, что Аберкромби будто бы побаивался делать решительные и значимые дополнения к своему миру, делая их максимально пресными.

Как я уже говорил, рассказ — жанр очень непростой, Аберкромби же начинал сразу в романной форме, и начинал довольно валко. Он изначально вострил своё перо под большую эпическую сагу, и, по крайней мере пока, не справляется с короткой формой. Эти истории меня позабавили, развлекли, но увлечь меня они не смогли. Это неплохой образчик мифотворчества, но имеющий исключительно прикладной характер.

...Когда я был подростком, мне больше по нраву был «Воин Великой Тьмы», однако и «Гибель богов» не была парией — судя по тому, как потрёпан томик с моей полки, я частенько брал его в руки, и читал, то с одного места, то с другого... Вместе с Хединым и его учеником Хагеном мы шли на приступ столицы королевства Видрира, а Старый Хрофт принимал на себя пламя Огненосной Чаши, и я долго тогда по справочникам искал нож-крюк Гудмунда.

И всё потому, что «Гибель богов» — это бешеный, невероятный драйв, для шестиста страниц плотного текста количество событий и экшна просто зашкаливает, и Перумов не даёт нам ни секунды продохнуть. В какой-то степени это апофеоз его как миротворца, сюда он запихал, по моему, вообще всё, что только приходило в его буйную молодую голову в те годы, количество сущностей, сил, разновидностей магии зашкаливает. Именно этим и славен был наш друг Ник — его Хьёрвард так богато заселён, что кажется живым, размах и масштаб поражал воображение, обилие кричащих красок, невиданных пейзажей, красочных магических поединков и схваток грудь на грудь заставляло до предела выкручивать свою способность визуализировать происходящее на страницах.

Сейчас, когда минуло уже четверть века, конечно, ты видишь, насколько небрежно написан этот роман. Слова из песни не выкинешь. Что Хедин, что Ракот, что Хаген, все они кажутся импульсивными подростками, и, несмотря на продуманность чародейских поединков, сам великий План кажется примитивным и жалким наброском, причём донельзя авантюрным, в нём слишком много «если». Причём, Молодые боги не проявляют себя по ходу повествования никак, эти существа с невероятными возможностями просто наблюдают за тем, как рушатся их собственные устои, даже в тот момент, когда чародеи и Древний Бог приблизились в самое сердце их владений.

Что у Перумова не удаётся, и никогда не удавалось — говорить от лица сильных мира его. Истинные Маги, живущие тысячелетия, Боги, иные сильномогучие сущности — и это их голоса? Голоса опыта тысячелетий? Это всегда удивляло. Знаете, где Владыка Тьмы Ракот выглядит наиболее убедительно? В том же «Воине Великой Тьмы», где он присутствует за окоёмом сюжета, в виде незримой силы за гранью мира, и сложно поверить, что этот импульсивный молодец мог быть главой множества миров, одной из главных сил Упорядоченного. Никогда автор не мог вложить в них убедительности, и это стало главным бичом его последующих книг, где в образы пресловутых «Новых богов» не было ни капли веры, а приключения их «Подмастерий» ужасно утомляли.

Но — «Гибель богов» сыграла свою роль. Это невероятное по своей плотности и динамике произведение, и подобных фэнтези-боевиков немного, а молодецкая наивность Перумова, наоборот, сыграла роману на пользу, он кажется искренним, мы прямо чувствуем, что фантазия и драйв молодого автора с задором выплёскивается на бумагу. Эта «непричёсанность» делает текст живым, автор ещё не стал «профессионалом», и пишет так, как ему видится и чувствуется. По сути, на творческом заряде этого романа базируется всё последующее творчество Перумова после 2000 года, особенно когда речь касается линии Хедина, которая сохранила с «Гибелью богов» единую манеру повествования, но утратила творческое начало, драйв и фантазию. Образом Хедина и Ракота автор загнал себя в ловушку, из которой так и не выбрался.

В конечном счёте могу сказать, что «Гибель богов» — очередной привет из детства, свидетель моего взросления. Здравствуй и прощай, добрый друг моего детства...

Весьма удачный приквел, вот его-то и не хватало в общей канве первой трилогии. В основных книгах Логен Девятипалый представляет собой душевного и во всех отношениях недурного парня, который, правда, впадает в берсерково неистовство в определённые моменты боя. Но северяне относились к нему так, будто бы ожидали от него подвоха, и просто впаданием в кратковременное безумие это было не объяснить. А вот теперь всё встало на свои места. У нашего добродушного варвара есть вторая личность — жестокий и непредсказуемый садист, но при этом — вполне рассудочный и хитрый. Именно поэтому Логен был свержен с трона Короля Севера, поскольку его бывшие соратники видели, что королевский стол сделал с бывшим миротворцем Бетодом (кстати, рассказ добавляет красок и его образу).

Наверное, единственный рассказ, который имеет важное значение для мифологии «The Circle of the World».

Как-то я не разделяю восторгов по поводу этого текста, вновь затянутого, нелепого и какого-то неуклюжего. Авантюрный и закрученный сюжет имеется, и снова у нас ассоциации с ранним Гаем Ричи, однако в этом повествовании не хватает куража и драйва. Его могли бы дать наши дамочки, но они делают ровно всё тоже самое, что и при первом своём появлении, практически не меняясь никак. Обычно Аберкромби раскрашивает своих персонажей, Шев и Джарва выглядят какими-то чрезмерно статичными на протяжении всех рассказов, меняется только фон.

Так что, с моей точки зрения, снова неудача.

Презабавнейшая вещица, что-то в стиле «Жизни Каструччо Кастракани» от Макиавелли, панегирик благородному и отважному сиру Никомо Коске, старому скоту и мяснику. Тут уже развивается тема «Red Country», тема сращивания выдающегося человека с мифом о нём, а порой — его созданием. Такие примеры, разумеется нам известны, и вот один из них — Никомо Коска создаёт миф о том, кем он, вероятно, всегда хотел быть, но никогда не мог — благородном защитнике обездоленных и слабых, бьющийся за правое дело. В данном случае — шутка, но шутка меткая, и в тему.

Сладкая парочка, воровка и воительница, начинают утомлять сразу после передозировки, длинные тексты им не идут. Впрочем, если бы автор придумал им хороший захватывающий сюжет, может и получилось что-нибудь приличное. Но не здесь. Рассказ без предыстории, начала, и, собственно, конца — отрывок неизвестной нам двойной биографии двух «корешиц», которые, внезапно, попадают впросак... И снова, в который уже раз, повторяется сюжет со злыми жрицами из неведомого храма.

Последней каплей становится сама воровка Шев — некогда ловкая, аккуратная и достаточно циничная дева верит в искреннюю и чистую любовь другой воровки — приятно, конечно, что люди сохраняют веру в добро и человечность, но в данном случае это смотрится уж как-то совсем странно.

Единственный пока неудачный рассказ.

Зарисовка, сбежавшая к нам из романа «The Heroes», которая посвящена маленьким и большим людям на войне. Повествование полностью находится в орбите своей большой планеты, тема всё та же — равнодушная жестокость войны, которая стирает и уничтожает всё вокруг себя, убивая человеческие жизни, достоинства, и саму человечность. В центре повествования, разумеется, наш старый, несчастный друг полковник Горст, один из тех, кто является винтиком на службе бездушной кровавой бойни, и который ничего не может сделать, чтобы остановить маховик смерти.

Недурная зарисовка из истории большой, бессмысленной битвы.

Эта короткая история берёт напряжением и драйвом, духом вестерна — ну, как в детстве, когда ты напряжённо наблюдаешь за показанными крупным кадром сапогами, и клацающими по деревянному полу шпорами. Эффектно, жёстко, хлёстко, всё по делу — лаконичный рассказ, в котором нет ни одного лишнего слова — в этом плане автор большой молодец.

Наверное, первый рассказ в сборнике, который можно читать в отрыве от остального цикла.

Снова не рассказ, а просто маленькие зарисовки на тему холодной мести Монцы Меркатто, точнее, шлейфу, который за ней тянется. Задумка, кстати, мне понравилась — рядом с великими, эпическими событиями всегда существуют маленькие и незаметные люди, которые просто живут, заботятся о себе и своих близких. Отважный героичный герой еле бросает взгляд на мёртвого статиста на краю зрения, а ведь предполагается, что он был настоящей, живой и богатой эмоциями личностью...

Аберкромби попытался расширить и оживить свой мир, в этом плане — хорошо.

Вот этот рассказ действительно напитан вполне себе годным юморком, черноватым, конечно, но от этого не менее годным. Аберкромби, видимо, совсем не равнодушен к фигуре безвременно им угроханного Вирруна (он же Жужело) из Блая, и, видимо, заранее предопределил встречу на мосту с двумя незадачливыми, непонятно зачем нужными воровками на мосту. Хоть миротворец из автора неважный, он берёт другим — создаёт харизматичных персонажей, сталкивает их друг с другом, и смотрит, что получится. Чисто технически, комедия положений, только с выпущенными кишками, но Бог с ним — больно уж обстановка нынче суровая.

Безделка, но занимательная.

В этом рассказе, пожалуй, самое главное — нравственный стержень верховного жреца, который, не колеблясь, отдал свою жизнь, чтобы жили другие. Аберкромби любит поиграть на человеческой низости и пороках, однако в этом случае, несмотря на специфическое название, он возвёл в величие человеческое достоинство и благородство. Теперь каждый выживший получит шанс, и что из это выйдет, мы узнаем, попав на просторы «Red Country». Даже в аду человеческая душа может выжить, и победить.

Снова зарисовка, но на этот раз, чуть более яркая.

Очередная коротенькая зарисовка из жизни фемининных низов «Хеймкринглы», воровки и громилы соответственно, которые не могут не впутываться в неприятности. Эдакая чёрная комедия положений, действительно, напоминающая раннего Гая Ричи, готовая короткометражка почти. Налицо драки в стиле кунг-фу (?), прибитые к столу ладони местного мафиози, тёмное прошлое боевитой героини и бегство (позорное?) из очередного злачного города.

Почему-то мне вспомнились Даргер и Довесок, не в пользу наших девчат сравнение. Ну ладно, слишком многого хочу.

Эту компашку я помню по «The Heroes», который является одним из его лучших романов... насколько я помню, эта группа под кромлехом Героев и сложила свои буйны головы, но не буду врать, не помню. Но колоритные ребята, не отнять, колоритны они и здесь, где им дают задание (дурацкое), добыть в деревне хорошо охраняемый артефакт... то, не знаю что, в общем. И, вот, команда бандитов, безо всякого плана, но с «перьями», идёт к месту назначения...

Ещё одна зарисовка, в которой присутствуют не слишком яркие диалоги, которые компенсируются отменной «боёвкой». Самостоятельная ценность, как водится, нулевая, в качестве отдельного рассказа интереса не представляет. Помимо стандартного набора «кровь-кишки», этюд сдобрен здоровой иронией, что его и спасает, в большой степени.

Вроде-бы отдельная история, но какая-то невыразительная. Написано с иронией, не отнять, но настоящего юмора тут немного, и он сосредоточен в самом конце. Так-то всё стандартно — трущобы, забегаловки, воры, бандиты, да хоть в «Mistborn» ближайшего соратника нашего автора, Сандерсона, воровской мир описан очень схоже. Главных героев нам скорее просто представляют, нежели ставят их в какую-то ситуацию, мы должны лишь понять, что это за характеры,и на кой они тут нужны. Забавно, но посмотрим, что будет дальше с этими двумя полуграциями. В целом, не могу сказать, что их образы хоть сколько-то нибудь цепляющи.

Спустя много лет возвращаюсь в мир «The Circle of the World». И вот передо мной — Занд дан Глокта, ещё не инквизитор.

Сей персонаж изначально был задуман в качестве изувеченного инквизитора с назойливым внутренним голосом собственной совести, и его блестящее кавалерийское прошлое просто подразумевается. Аберкромби решил заполнить этот пробел, и вот, перед нами — блестящий офицер, фехтовальщик и дамский угодник. Мы видим его глазами завистника, и это придаёт интересный окрас будущему палачу и изуверу, наслаждающегося своей властью над людьми, и глубоко их презирающим. Кроме несчастного Коллема Веста, конечно.

В целом, обычная зарисовка, этюд, который хорошо смотрится в канве книжного цикла, особенно если смотреть на толпы обожателей Глокты-фехтовальщика, впоследствии прочного его забывших. Но как отдельный рассказ... Не более, чем придаток.

«Земля без радости»... Да, это Северный Хьёрвард.

Из всех «Летописей...», безусловно, это самый слабый роман (если мы не будем считать нелепые «1000 лет Хрофта»), однако это не значит, что он плох, совсем нет. Просто планка, взятая Перумовым в середине «лихого десятилетия», действительно сравнительно высока. Это именно эпическое фэнтези — не «дарк», как говорят некоторые любители, не хватает угнетённой мрачности, но клевещут и те, кто называет этот роман «неперумовским» — да нет, всё здесь на месте, и обилие схваток, и множественность сюжетных линий, и красоты нездешнего мира (поменьше, чем в других частях).

В центре всего -противостояние некой Орде, неведомо кем насылаемым чудовищам, тиранящим мирных северян, однако этим всё не ограничивается. В то время Перумов умел сплетать воедино множество сюжетных линий, выстраивать масштабную интригу, показывать, как малые события могут воздействовать на весь мир. Орда, Молодые Боги, Новые Боги, Новые Маги, местное эльфийское царство, жители которого прокляты, чародеи острова Брандей — как ни странно, всё это вполне органично смотрится на страницах романа, и каждый сюжетный поворот действительно работает на интригу текущих событий. В кои веки у автора получилось выстроить сквозной сюжет, воплощённый в самых разных линиях, и по дороге почти ничего не потерялось, видно, что автор в отличной писательской форме, и ещё может создавать замкнутые, камерные интриги.

Кроме того, грамотно перекинуты мостики от других романов, особенно, от «Гибели богов», по сути, это продолжение противостояния новых и старых божеств. Тогда ещё Перумов не пришёл к идее «подмастерьев» (как они надоели мне, пока я дочитывал «Фессиаду«!), и «Новые боги» действуют инкогнито. Пожалуй, это единственный роман, где Хедин и Ракот в качестве божеств выглядят убедительно, всё последующее вызывало у меня только оскомину — ну не смог автор потянуть описание будней богов, не смог, не хватило у него силы и фантазии! Здесь же Хедин-Рангвальд аккуратно аккумулирует действующие в пределах Северного Хьёрварда силы, и отправляет их противостоять Орде, грамотно дёргая за ниточки, тем же пытается заниматься и Мерлин-Акциум с Брандея (Губитель, Ялини, Горджелин-Новый маг... десятки их!).

В общем, не слишком поэтичный, но грамотный, законченный и не требующий особого продолжения роман, который вполне можно читать в отрыве от основной сюжетной линии Упорядоченного. Видимо, поэтому у Перумова и не хватило пороху на «Белую кровь рассвета», интрига освобождения Эльтары Эльфранской явно не тянет на романную фабулу... Я так понимаю, что этот сюжет нашёл своё окончание в «ГБ2», но помятуя «шедевриальность» долгожданного романа о Хрофте, могу отнестись к этому только со скепсисом... «Земля без радости» же остаётся сама по себе, и это главная похвала некогда умелому мастеру.

По мере перечитывания «Летописей Хьёрварда» (не брал их в руки лет, наверное, пятнадцать, а то и дольше), решил дать некогда любимому писателю шанс. Это как некогда любимые в детстве места и вкусы: ты вроде понимаешь, что сейчас будет всё по другому, но не можешь удержаться от того, чтобы вновь вспомнить былое. Последнее, что я у автора читал — дурацкую «Эльфийскую стражу», на этом и расплевался с ним на долгие годы. И вот, снова в моих руках томик Перумова, снова Упорядоченное, новый мир, новый конфликт... Оправдались ли мои лучшие ожидания? Гм...

Книги Перумова я всегда начинал с карты. Осматривал её, в детстве перерисовывал в альбом, локализовывал местонахождение героев... Итак, рисованная ручкой карта, море на севере, земля на юге. На одном обрезе — горы («Гнилогорье»), за ними, конечно же, «Загорье», на севере — «Чёрный лес» («Мирквуд», в общем), за ним, что характерно, Тундры. Между ними разбросаны княжества со славянскими названиями (западнославянскими), что должно создавать определённый колорит происходящему. карта бледновата и, скажем прямо, пустовата, что уже наводит на нехорошие предчувствия. Но да Бог с ним, в «Райлеге» карта(ы) была очень проработана и красиво, но сам мир автор раскрыл слабовато, вдруг здесь обратный случай? Идём дальше...

Перумов сделал себе имя на том, что его сюжеты хорошо сочетались с «генератором миров», его воображение творило живые, многообразные и богатые на детали миры — как Хьёрвард, Мельин, Эвиал. В «Земле без радости» повествование кружилось вокруг нашествия Орды — но в книге было много самых разнообразных деталей, линий, ответвлений, был живой мир Северного Хьёрварда, здесь же... Здесь всё концентрируется вокруг вампиров — и главные герои — в нашем случае охотники за нечистью — говорят только о вампирах. Ну что же, о них мы узнаём много, об их физиологии и способах уничтожения, но прочее, боюсь, останется для нас загадкой.

Мы почти ничего не узнаём об окружающем мире, о его истории, силах, его наполняющих, о магии и прочих силах, которые должны его оживлять. Славянский колорит никак себя не проявляет, за исключением названий, есть какая-то Академия со склочными магами, есть алхимики и охотники за вампирами, вскользь упомянуты церковь Спасителя и некая заморская Империя Креста и, собственно, на этом всё.

Когда читал «Охотников», пришёл к неожиданной мысли — ведь всё это чрезвычайно напоминает Пехова! И действительно, общий стиль выдержан в духе привычного стиля «Стража» — небрежно набросанный центральноевропейский антураж, презентация героев-профессионалов, пикировки чародея и его былой возлюбленной, могущественной колдуньи — есть схожесть! Что же, Ник Данилыч решил отказаться от привычного эпоса, и поиграть на делянке своего коллеги? Но Пехов всё же, надо признать, более умел именно в ремесле, почему-то более именитый ветеран из города Далласа более небрежен.

Почему небрежен? У Пехова действие и информация сбалансированы, у Перумова — нет. Несколько боевых сцен очень недурны, видно, что автор ещё умеет «в экшОн», однако остальную часть текста занимают... конечно же, диалоги! Это главный бич позднего Перумова, он набивает огромный объём за счёт бесконечных потоков болтовни, компенсируя, видимо, потерю образности изложения. Но ладно бы диалоги раскрывали нам мир, в котором мы оказались, да нет же — перед нами бесконечное обсуждение вампиров, их физиологии и способов уничтожения. Видно, что автор старался, молодец, не спорю, но он всё закрутил вокруг одной единственной идеи, оставив всё остальное на заднем плане. Тем паче, что вампиры хороши как типажи, но не как персонажи, они тусклы и одномерны, словно герои голливудских хорроров (и тех далеко не всегда), тоже можно сказать и об охотниках и, тем паче, о магах — Вениамин Скорре и его былая подруга больше обсуждают свою личную жизнь и кровососов, и так по кругу, по кругу (не так плохо, как болтология Хедина и Сигрлинн из «ГБ2», больше похоже на диалоги тех же героев Пехова из «Стража»).

В принципе, это не так плохо. Читается легко, местами даже есть неплохая динамика. Но Перумова мы любили не за это, мы ценили юношескую романтичность, размах и фантазию, а не камерные ремесленные истории. С другой стороны, как показывает «ГБ2», свой фирменный стиль мэтр уже не тянет, и попытку создать что-то новое можно только приветствовать. Но... слишком проходной получился роман. Так же, как карта, наскоро вклеенная в книгу — неплохо, но что-то недоделано. Желания узнать, чем закончилась эта история, пока не возникает, поэтому вторую книгу я возьму в руки ещё не скоро...

Наш ответ Муркоку.

«Летописи Хьёрварда» всегда были главной жемчужиной Ника Перумова, его визитной карточкой, именно этой трилогией автор подтвердил, что способен творить не только фанфики, но и свои собственные миры. Мне повезло — я читал эти книги ровно в том возрасте, в котором следовало, и с ними у меня прежде всего связано чувство лютой ностальгии. История некроманта Фесса пришла позже, свои странствия я начал с Халланского королевства, с Хединсея, с Лесного Предела...

«Воин Великой Тьмы», как ни странно, всегда был моим любимым романом в этой трилогии, несмотря на весь драйв «Гибели богов» и многослойности «Земли без радости». Книга об Арьяте и Трогваре, пожалуй, наиболее цельное и законченное произведение Перумова (относительно, конечно), наиболее самобытное и самостоятельное. По крайней мере, его можно читать без связки с остальными книгами об Упорядоченном.

В данном случае наиболее важно не что написано, а как- и, надо отдать должное автору, «Воин Великой Тьмы» — наверное, самое красочное его творение, мир Западного Хьёрварда наполнен яркими красками и ароматами, и неизбывным духом какой-то романтической меланхолии, Перумов ещё не растерял юношеский запал, благодаря которому «Кольцо Тьмы» и стало чем-то большим, чем просто фанфиком. Причём я говорю больше о линии Трогвара, нежели о принцессе Арьяте.

Линия Арьяты довольно странна, здесь возник любимый Перумовым образ тоненькой красивой девицы с Wunderwaffe, которое делает её абсолютно непобедимой (Лейт-Ниакрис, Сильвия, Алиедора, и так далее, и так далее), с помощью которой она снопами кладёт целые армии первоклассный бойцов. Как боевик — хорошо, эффектно и зрелищно, недостаточно кинематографично, но бойко, спорить не буду. Правда, в сцене боя в крепости Койаров есть что-то мультяшное, неестественное, как-то всё совсем просто и лихо

Линия Трогвара — на неё идёт основная нагрузка, и здесь лучшее, что когда-то было в творчестве Перумова, раскрывается во всей красе. Спокойное и меланхоличное повествование о романтичном юноше, мечтающем хоть краем глаза увидеть Дивный Народ, переживающем крушение иллюзий, ищущий и твёрдо определяющий своё место на просторах сурового Хьёрварда — уж не с себя ли, юного, писал автор этот характер? Отсюда и фраза «наш ответ Муркоку» — изначально трагический образ, обречённый герой с проклятьем на челе, идущий от Света к Тьме (не ко Злу) — отсюда и изначально заложенная в текст меланхолия, поскольку мы уже знаем, что всё сложится трагически.

В итоге — камерный и уютный роман, один из лучших у Перумова, который не требует продолжения, да и сцепка с Упорядоченным здесь не обязательна. Жаль, что автор уже давно утратил ту искру творения, что позволяла ему создавать такие вещи, но, безусловно, «Воин Великой Тьмы» останется для меня приветом из детства.

Отзыв-ретроспектива.

Сейчас «Волкодава» уже изрядно подзабыли, хотя его культовый статус вряд ли кто-то будет оспаривать. Может, сыграл повышенный интерес во время маркетинговой кампании одноимённого фильма, когда издатели буквально пичкали рынок переизданиями романов Марии Семёновой, которые благополучно позже годами собирали пыль в стоках. Для нас, книжников 1990-х и начала нулевых, «Волкодав» был легендарным романом со своей историей, примером того, что на тучной почве русской культуры может вырасти и такое, посконное и одновременно глубокое фэнтези. Сейчас мало кто ищет корешок с заветным именем, время «Волкодава» ушло... Не из-за того ли, что конец его истории оказался на порядок слабее основы? И новый цикл, «Братья», уже не пользуется таким спросом и славой, и «Мир по дороге», ещё одна глава о Волкодаве (так и не читанная мной) также прошла практически незамеченной...

Вполне верю, что Мария Семёнова, задумывая историю нашего венна, знала, чем всё закончится, в общих чертах, разумеется. Волкодав — эпический герой (не культурный, а именно эпический), и вешки его пути заранее известны. Автор не идёт слепо за концептами мифологов и фольклористов, Проппа и Кэмпбелла здесь отыскать непросто, честь ей и хвала, однако и недооценивать их роль тоже не стоит. Волкодав руководствуется двумя сверхзадачами — победа над силами Хаоса / Зла («Самоцветные горы», они же — «Тёмная Звезда», которая, скорее всего, будет завершающим аккордом «Братьев»), и возрождение рода Серого Пса. Вся биография могучего венна, таким образом, укладывается в ряд инициаций, сам его образ насквозь мифологичен — дух-помощник, сила преображения в родовой тотем (оборотничество), постепенно раскрывающаяся власть над стихиями и собственным духом, наведение порядка в мировом Хаосе — всё на месте, даже миф об умирающем и воскресающем герое получил по ходу цикла своё логичное воплощение в тексте. К образу Волкодава нет никаких претензий — он органичен и силён... В чём же дело-то?

Двухтомник «Знамения пути» и «Самоцветных гор», надо признать, местами демонстрирует красочное и поэтичное полотно, ряд стихов-эпиграфов очень хорош, есть интересные сюжетные линии (интересных и законченных, собственно, одна — преображение жреца Хономера, который является вторым главным героем книги). Но если сравнивать с первым романом, даже с «Правом на поединок» и «Истовик-камнем», этот текст какой-то невыразительный. В первых романах были яркие сцены, запоминающиеся персонажи, нетривиальные экскурсы — своего рода «фэнтези-этнография» — здесь всё тоже самое, но куда менее выразительно, и довольно вторично. В нём есть есть сюжет, вроде бы повествование чем-то заполнено, но ощущения пустоты не покидает читателя на протяжении всего немалого томика — а сколько уместилось в оригинальном «Волкодаве», в котором мы будто бы воочию чувствовали запах лесной муравы, аромат смолистых плашек галирадской мостовой, вкус доброго свежего хлеба и парного молока! Увы, мир «Звёздного меча» представляет собой как будто негатив того, что мы чувствовали когда-то.

То же касается и базового конфликта — в нём нет жизни и остроты. Противостояние Волкодава и Хономера? Полноте, разве напыщенный жрец соперник нашему «варвару»? Венн и кунс? Полноте, даже в первом романе их краткая встреча была наполнена большим напряжением. Серый Пёс и Тёмная Звезда? Изначально, быть может, так и задумывалось, но тропа к Самоцветным горам размечена так грубо и контурно, а мотивация настолько надумана, что я бы осмелился назвать этот сюжетный твист «безобразным» — вроде бы многоопытный автор очень небрежно подвела своего героя к прописанному заранее сверхдеянию, настолько небрежно, что я даже сейчас помню, как меня, шестнадцатилетнего, это перекоробило. «Спутники Волкодава» остались за бортом на краю сюжета, «звёздный странник» Тилорн, саккаремская девушка с непростой судьбой Ниилит, и даже появляющийся «в кадре» Эврих небрежно отброшены, причём первые двое так и оказались обречены остаться эпизодическими персонажами из оригинального романа...

Я не скажу, что «Звёздный меч» плох — нет. Это хороший роман, просто он... проходной. Он написан для того, чтобы завершить историю, а не продолжить и развить её, и это главный камень преткновения саги о Сером Псе. Мария Семёнова не смогла найти вдохновения для того, чтобы завершить её достойно, но скажем ей спасибо за многое — за поэтичность описаний, за прекрасную поэзию, за Волкодава, Хономера, Оленюшку — всё то, что удержало моё внимание в этом двухтомнике. Спасибо Вам!

Забавная хрень без всяких претензий и заявок, авантюрная история, рассказанная от лица четвёрки спецназовцев-зомби на ландшафте постапокалиптической Албании. Юмор плоский и тупой, но, к счастью для автора, мы понимаем, что так и было задумано, шутки про отваливающиеся руки на саморассасывающихся швах и зомби, страдающем боязнью зомби (и салата) не заставят улыбнуться, но и не взбесят. В общем, эдакий проходнячок для своих.

Завершаю своё путешествие по мирам Клиффорда Саймака.

Этот рассказ достоин того, чтобы им я закончил полтора десятка лет чтения этого автора, ибо он определённым образом закольцовывает его творчество для меня, ведь начинал я с «City». Как будто из романа утащили целую главу, впрочем, она бы в стройную картину космогонии Саймака и не встроилась бы. А так она и по духу, и по букве принадлежит его выдающейся эпопее, и это объясняет всё — и специфическое толкование слова «мутант», и переход людей в параллельные миры, являющейся частью грандиозной истории Человечества. Само собой, это скорее набросок, обкатка идей, которые будут воплощены в его выдающемся романе, и самостоятельная ценность его невелика, но на этот раз простим — мы знаем, как сыграет его творческое Я в будущем.

Прощай, Старый Клифф, прощай, прощай...

Очень неожиданный для творчества Саймака рассказ. В поздние годы он писал фэнтези, это было, однако мистика? Я не слишком хорошо знаком с жанром, но всё же далёк от того, чтобы назвать рассказ банальной страшилкой, все условности соблюдены — нагнетание атмосферы, таинственный, загадочный чудак с тёмным прошлым, так и не разгаданный саспенс — всё выдержано в тонах классического хоррора, как я его понимаю. Автор понял основной принцип, и мы так и не узнаем всей истории загадочного дома на пустоши, и его мерзкого хозяина, но нам это и не нужно, достаточно того косвенного понимания, с чем сталкивается автор этого рассказа.

Удивил старик Клифф, куда как удивил...

Такое чувство, будто Саймак вернулся во времена своей юности, вновь та же проблема — интересная идея, но довольно-таки странное, если не сказать, слабое исполнение. Сама по себе идея врождённой способности путешествовать во времени, в рамках идеи, что Вселенная предоставляет человеку шансы на выживание на «квантовом уровне» — интересна (позже более удачно было реализовано Уилсоном в рассказе «Divided by Infinity» (1998)), но проблема, хоть и обозначена, слабо прописана и реализована. Согласен с коллегами, послевкусие у повести очень богатое, хочется её более полно реализовать (в каком-то из романов автор это даже и делает, уже не помню, в каком), но это весьма непросто...

Иногда люблю читать межавторки, жаль только, редко они соответствуют хоть какому-то писательскому уровню. Многие авторы явно пишут их «на расслабончике», не пытаясь даже сделать вид, что «продукт», выходящий из-под их необточенного пера, предназначен для кого-то, кроме фанатов. Да, я из тех, кто никогда в жизни не держал в руках ни одной карточки «Magic: The Gathering», но почему это должно мне помешать восприятию литературного произведения?

Беда «The Brothers War» лежит не в сеттинге, он-то как раз вполне ясен. Точнее, так: он совершенно и абсолютно невыразителен, пользуясь тем, что фанат сам должен конструировать мир в своём воображении, Грабб не напрягается с его прописыванием. Автор явно зевал в процессе написания, и вслед за ним зеваем и мы: процесс чтения напоминает настоящую пытку скукой. Зачем нужно было описывать двух братьев-антагонистов в такой манере, что я так и не запомнил, кто где, лично мне непонятно: ну добавь ты красок, немного выразительности?! Хотя бы базовому конфликту, который никак не смотивирован, впрочем, зачем нужна мотивация, если требуется просто борьба, видимо, за власть над миром?

В общем, не дочитал даже до половины. Это просто плохая книга, и всё. А такие надо бросать.

«В кабаке возьми меня, смерть, а не на ложе!...»

То, что мы обычно называем «Тёмными веками», с лёгкой руки «Просвещенцев» (при всём моём к ним огромном уважении), было богато и пестро яркой, ни на что не похожей культурой, даже религиозные сочинения порой принимали причудливые и интересные формы. «Ренессанс XIII в.» совсем не зря носит такое именование, ведь именно в эту эпоху отдельные ростки литературности превратились в буйную поросль, и подарила нам множество вдохновенных и любопытных строк. Там, где были владеющие пером и словом, неизменно появляется литература, и порой в самых неожиданных формах.

Clerici vagantes, или goliardi («чёртово племя») — дети эпохи Университетов, молодые и не слишком студенты-клирики, которые свои познания применяли не в благочестивых церковных целях, а в сочинении любовных и сатирических стихов. Знание латыни позволяло им постигать не только Библию, но и римских поэтов, Ювенала и Овидия, и вызывать в жизнь новые строки — переплетение цитат и собственной фантазии создавала порой очень затейливое полотно.

Поэзия вагантов была порождена скрещением христианской и античной культур, с лёгкой примесью фольклорной традиции. Начало было дано в посткаролингское время, с «экспериментальной» монастырской поэзии («Пир Киприана», к примеру), с «женских песен» и «попрошаен», с другой стороны, с высокой поэзии «Овидианского Возрождения» и панегирических поэм «Луарской школы». Первые сборники латиноязычной поэзии, ещё вполне сдержанной («Кембриджские песни») появляются в XI веке, но настоящий расцвет ей пришлось пережить в XII веке, когда складывается определённая среда для порождения такой поэзии — едкой, сатирической, бросающей вызов сложившемуся порядку вещей.

Вагантами называли бродячих священников и монахов без прихода, которые скитались от монастыря к монастырю, изначально — откровенные маргиналы от духовенства. Но в XII веке, в эпоху Университетов, всё меняется, и ваганты стали совсем иными — бродячими искателями знания и новых учителей, своего рода «интеллигентами» эпохи Средневековья. Расцвет университетов имел и обратную сторону — образованных клириков, ещё не знающих настоящей специализации, стало слишком много, и многие из них остались за бортом этой жизни, превратившись в вечных странников. Стоит ли говорить, что этот неприкаянный люд бросил вызов существующей культуре, прославляя не девственную чистоту, а сладость соития, не благочестие иерархов, а их мздоимство и непотизм? Ваганты были не то, чтобы объявлены вне закона, но всячески порицаемы за «шутовство» (отсюда и «голиарды»).

Если поэзия трубадуров и труверов практически сугубо аристократическая и авторская, то творчество вагантов не таково — оно зачастую анонимно. В ней нет куртуазности, возвышенности, претензии на некий идеал — она даже нарочито стоит ногами на грешной земле, слегка насмешливо и легкомысленно обыгрывая её непростые реалии. Нам известны лишь некоторые имена — Гугон, Примас Орлеанский, Архипиита Кёльнский, Вальтер Шатильонский... разные авторы, разные судьбы, но одинаково острое перо и язык, за что их чтили сильные мира сего, от Фридриха Барбароссы до Генриха II Плантагенета. В их творчестве практически нет сюжетов, связанных с университетом, школами, высокими науками — нет. есть стихи на злобу дня, есть шутливые моления Бахусу, сказки и новеллы в стихах, и любовная лирика — с многочисленными отсылками к Овидию, и цитатами из простых и наивных народных песен. Сатира здесь иного рода — обличение нравов их зажиточных коллег, держателей приходов и диоцезов, монахов, ведущих праздный и сытый образ жизни, далёкий от христианских идеалов.

Что самое интересное в вагантской культуре — в том, насколько быстро она забылась, и не дала, в общем-то, каких-то особых плодов для следующих поколений. Конечно, в эпоху Модерна многие средневековые литературы открывались заново, но, к примеру, лирика трубадуров, созданная на языке «Ok», всё равно оставила больший след и большую память в европейской культуре, чем витиеватые и порой разнузданные латинские строки бродячих кутил в рясах. Вероятно, это связано с тем, что поэзия вагантов так и осталась «вещью в себе», они складывали свои рифмы для других клириков, для узкого круга понимающих их общий язык, они не обращены в вечность, а к друг другу. Уже к концу XIII в. высокая поэзия на европейских языках завоёвывает читательские круги, рыцарский роман шествует бодрым маршем, и ваганты, бродячие проповедники сошли на нет, их поэзия постепенно устарела и умолкла. Я с интересом прочитал сборник их поэзии, но не испытал того удовольствия, как при чтении многих творений средневековой европейской поэзии — просто послушал голоса ушедшей эпохи.

Вновь жизнерадостный рассказ о везучем увальне-бухгалтере, который на этот раз принимает участие в космическом соревновании, и борется за чемпионский кубок, совершенно не умея играть. Но, как мы знаем, всё закончится хорошо, правда? Не Бог весть какой юмор, не Шекли, но умеренно-забавно. В принципе, вряд ли Саймак смог бы вытянуть из мистера Мика ещё что-либо...

Это могла бы быть довольно забавная серия, наподобие цикла Шекли о Грегори и Арнольде, но не случилось, и здесь создано всего два рассказа. Видимо, приключения мистера Мика, неуклюжего и невероятно везучего бухгалтера и космолётчика на пенсии, плохо давались автору. И это неудивительно — если бы Саймак продолжил цикл о мистере Мике, ему пришлось бы погрязнуть в самоповторах, ведь его единственная, по сути, фишка — невероятное везение, и это, я думаю, быстро приелось бы даже самому автору. В данном же случае мы получаем смешной рассказ о робком, но целеустремлённом недотёпе, готовом идти на риск ради своей мечты.

Если посмотреть год написания, то многие странности этого рассказа станут ясны — он дитя своего времени, когда сама идея ядерной энергетики казалась чем-то теоретическим и опасным (и это до Аламогордо и Хиросимы). Но, в любом случае, Саймак относился к ней как к новому, инновационному способу извлечения энергии, и, исходя из опыта предыдущих НТР, считал, что за его лоббирование будут бороться далеко не одна компания, и со временем она вытеснит «старые» модели энергетики. Ну что же, ничего этого не случилось, рассказ этот больше на злобу дня, так что придираться к молодому автору мы не будем.

Снова сумбурный, но наполненный интересными идеями рассказ, который, впрочем, хорошо сделан. Разумные одеяла, вступающие в симбиоз с носителями, остались антуражем, но поющие деревья, меняющие психику людей (опять эта идея!) действительно впечатляют. Особенно интересно, что весь главный конфликт вытекает из банального недопониманию между двумя совершенно разными расами, и никакой изначальной агрессии для человечества музыкальные растения не несут. Конечно, у Саймака не получилось описать чужой разум, он его излишне «очеловечим», но простим: рассказ и без того вышел весьма неплохим.

Уж какая тема точно бередила Саймака, так это тема разумных инопланетных растений — кульминацией его видения стал роман «All Flesh is Grass», написанный в 1965, однако к этой теме он подходил долго, и сделал первый набросок именно в этом рассказе. Он, само собой, сильно недоделан, я бы даже сказал, какой-то он совсем наивный и детский: начиная от «зайца» на борту сложного межпланетного корабля (на бензине), до драки со злыми космическими пауками. Как возникла башня посреди марсианского Северного полюса, как они додумались до межпланетного полёта, и как вообще возникла идея колонизация почвы другой планеты — неизвестно, какими органами чувств, даже с учётом обладания телепатией, они могли вообще осознать не только трёхмерное пространство, но и саму идею Космоса, и межпланетного переселения?

Но сама идея, надо признать, недурна. Впрочем, Кларк Эштон Смит за десять лет до того уже создал более выразительный рассказ на эту тему.

Неплохой рассказ о вторжении «чужих», сюжет которого в разных вариациях будет всплывать в позднем творчестве Саймака. Они маскируются под нечто повседневное, скажем, скупают недвижимость («They Walked Like Men»), или, как в этом повествовании, ездят с цирком по благословенной Америке, и потихоньку расселяется по Земле. Потихоньку, полегоньку, тихой сапой...

В общем, любопытная тема, то ли дух времени заставлял фантастов обращаться к этой теме, то ли сам Саймак ею проникался...

Чрезвычайно путанный рассказ, в котором в кучу свалено всё — марсиане, безымянная раса из пояса астероидов, вопрос о натии-интуиции как новом человеческом инстинкте... Замах на роман, однако в крупной форме Саймак до 1943 г. работал только один раз, и не слишком удачно, в этом же рассказе объёма не хватает, чтобы даже обстоятельно поставить обозначенные вопросы. Изменение человека путём внешней трансформации психики? Марсиане, проигравшие в давней схватке с иноземцами? И, наконец, интерпретация интуиции как нового человеческого инстинкта... Мысль необычна и странна, видимо, открытие психоанализа и «коллективного бессознательного» обещала людям того времени неведомые глубины человеческих возможностей, но даже с учётом этого подобная теория смотрится не совсем научной фантастикой. Ещё более странна идея выделять людей с развитой интуицией на ключевые посты в управлении — разве для этого не нужны люди с комплексом способностей, а не с какой-то одной особенностью, и кто будет их выделять, и по какой шкале?

Дикий сумбур.

Рассказ странен тем, что, несмотря на грамотно выстроенный текст и хороший стиль, он от начала до конца абсолютно и совершенно сумбурен. В нём есть сразу набор базовых идей, знакомых нам по другим творениям автора (Элмер — явно очередной вариант «учителя человечества»), однако разобраться в нём стоит большого труда. У него есть одна, по настоящему ценная мысль: человечество сильно ровно до той поры, пока оно встречает загадки бытия с открытым забралом, принимая как должное сложность и противоречивость Вселенной, допуская вариативность принятия решений, и истин. Когда же базовые истины будут введены в статику, развитие неизбежно зайдёт в тупик. Пусть даже и в слабом исполнении, эта мысль заслуживает развития.

Вновь Саймак поднимает вопрос о контакте с чуждым инопланетным разумом, но не только — сюда также проникает тема «воспитания человечества» внеземными силами, словно ребёнка — взрослым. Разум, названный землянами Арчи, как и в других рассказах автора, вынужден максимально очеловечится, чтобы защитить самого себя и неразумных человеков. Разлитый по Венере разум не имел формы, пока не столкнулся с межличностной коммуникацией, и, столкнувшись с необходимостью общаться с другими, создал свою личность, и следующим шагом, научился воздействовать на окружающий мир и создавать «орудия труда» (правда, прежде всего, военные орудия). И теперь мудрому существу придётся взять шефство над неразумными землянами...

Неплохой рассказ, наконец-то содержание и форма достойны друг друга.

Саймак добрался и до берклианства, помните, ирландский философ задавался вопросом, существует ли дерево на поле вне поле его зрения, или оно возникает только тогда, когда его осознаёт разум человека? Так и здесь. Почтенный профессор физики своим могучим мышлением выходит за пределы фальшивого мира, и он начинает распадаться вокруг него, являя совсем другой, скрытый образ реальности. В целом, конечно, рассказ представляет из себя ярко выраженный сюрреализм, и только читающий может решить, действительно ли мир разваливается вокруг почтенного профессора, или распадается только его личность? Соавторы ответа не дают, но на то нам и разум, чтобы самим решить, что реально, что нет.

Неровный и странный рассказ, скорее, зарисовка — здесь снова герой-репортёр, эпидемия из космоса, от которой ищут с огнём лекарство, таинственный учёный в закрытой лаборатории — становится понятно, почему Саймак пишет рассказы о кризисе идей... Конечно, есть тема бессмертия во имя научного поиска, но это пока только набросок идеи, её карандашный контур...

В общем, невыразительно вышло.

Попытка Саймака поработать «в юмор», в принципе, сравнительно удачная. Мне кажется, что здесь автор попытался немного посмеяться над своими коллегами-фантастам, показав бедность и общую однообразность их сюжетов — роботы. космические корабли, пираты, галактические империи, и всякая прочая хренобора — на тот момент именно такой гумус переполнял фантастические журналы. Эдмонд Гамильтон, кстати, писал рассказ на похожую тему, о том, что фантазии о Марсе немедленно воплощались на нём самом... Нужен генератор фантастических идей — да хоть бы и мозговая коробка старого робота!

Видимо, тогда юный Клифф проходил творческий кризис — ну ничего, о нём есть рассказы и у Роберта Шекли, и Майкл Муркок поминает свою молодость, когда идей свежих в голову не приходило от слова совсем — бывает...

Бродячий сюжет про «кукловодов», в фас и профиль — то, что потом будет многократно растиражировано масскультом, но на этот раз Саймак поднимает серьёзный вопрос, и это уже по настоящему серьёзная фантастика, даже с намёком на философичность. Есть два вида разумных существ, абсолютно разных, жизнь и мышление которых основано на совершенно разных началах, и их коммуникации друг с другом. Вспоминается «Arrival» Дени Вильнёва (оригинал Теда Чана я не читал), где люди ищут с пришельцами общий язык, стараются выработать нейтральную сигнальную систему для общения. Здесь — другое. Для того, чтобы коммуницировать, нужно полностью изменить свою природу. Сигнальная система, язык, являются прямым следствием нашей природы, и иного выхода, как принять чужие средства общения, нет. Так Саймак открыл для себя ещё одну сквозную тему своего творчества — невозможность контакта с чужим по своей природе разумом (в этом плане «космизм» Ивана Ефремова был всё же пооптимистичнее...).

Теория Александра Чижевского как была, так и остаётся теорией (читал его «Физические факторы исторического процесса», весьма спорный труд) однако для Саймака она стала толчком для размышлений о судьбе человечества. Вновь журналисты, оседлавшие машину времени, спешащие увидеть усыхание человечества, остающиеся наедине в далёком будущем на обломках былой цивилизации — всё это и было у автора, и будет. Но на этот раз Клифф попытался найти какие-то объективные факторы грядущего, будущее без пятен на Солнце (это как?), и находит, что без активности на нашем светиле и жизнь на матушке-Земле для разумных существ остановится (кстати, а почему это касается только человечества)? Правда, почему за 500 лет их город вместе с редакцией не обратился в руины?

Немного неправдоподобно, вторично, но забавно.

Задумка у рассказа хорошая — показать, что даже самый, казалось бы, нелепый и жалкий человек способен на самоотверженность и подвиги. Его недостатки уже кажутся не такими важными — один только алкоголик на борту сверхсложной космической станции вселенского значения чего стоит (что-то вроде космонавта Андропова). И сам образ поверхности Юпитера — в планетарной фантастике редко обращались, по моему, к нашему полосатому спутнику в поисках занятных сюжетов. Не будем придираться к веристичности описания жизни на его поверхности, или технических деталей (лебёдка на Юпитере — какой же она должна быть конструкции, при таком давлении и массе?), всё это детали — всё равно образ получился ярким и объёмным.

Потихоньку-помаленьку, но молодой Клиффорд учится писать, пусть даже его вещам пока не достаёт глубины. Снова отважный корреспондент газеты, на этот раз — тайны морских глубин, жуткие подводные пираты и их жестокий главарь... Интересная особенность, кстати, раннего творчества Саймака — либо толковая идея, и посредственное исполнение, либо хорошее исполнение и невыразительная идея. Здесь как раз второй случай — рассказ написан хорошо, с обилием мелких деталей и запоминающихся сцен, но в сухом остатке он представляет собой обычную приключаловку, без изюминки и интересностей. Но сами подводные приключения, надо сказать, удались на славу. И осьминожик хорош!

Да, это космическая опера, во всей своей бессмысленности и беспощадности, но, по крайней мере, она бойко написана. Для нелюбимого мною приключенческого жанра, само собой. Пояс астероидов, загадочный излучатель-преобразователь, тысячелетние «Летучие голландцы» на ходу — всё это написано с такой звериной серьезностью, что улыбка замирает на губах, уже думая, что будущий мастер просто иронизирует, но нет — он написал типичный образчик «мусорной» фантастики для журнала, впрочем, написал совсем недурно.

Даже если предположить наличие жизни на Марсе, вряд ли можно предполагать, что земные трапперы будут чем-то схожи с охотниками Скалистых гор эпохи «Золотой лихорадки». Однако же вот — несмотря на разряженность атмосферы и холод, трапперы с густыми бородищами и охотничьими ножами разбивают высокотехнологичные «иглу» в марсианских каналах, и скребут шкуры местных «бобров»... Ну, друг наш Клифф, что за чудачества?

Несмотря на совсем дурацкую фабулу и ещё более дурацкий антураж, образ отшельника из глубин марсианских плоскогорий довольно забавен, полубезумный исследователь нематериальных форм жизни, желающий выйти за пределы стандартного мировосприятия — недурной образ. В общем, вновь — идея неплохая, исполнение — ну... так себе.

Мне кажется, я нашёл рубежный рассказ Саймака, где он, с одной стороны, придерживается ещё привычных для своего раннего пера штампов, но уже предоставил нам цельный образ гуманистического подхода, подхода понимания другого. Снова журналисты, космический корабль с мёртвым экипажем, загадочное существо с Марса, принёсшее им смерть... И тонкий, ультразвуковой плач маленькой «меховушки», навсегда оторванной от своего дома.

Тонкий, изящный Клифф предлагает нам проникнуться страданиями этого чуждого существа, и понять, что для него мы — такие жу страшные и ужасные чужаки, подвергнувшие его «абдукции», и перенёсшие в абсолютно чужой мир, где ей суждено было умереть в полном, пугающем одиночестве.

Именно такой тональности, тональности доброты, я и жду от его прозы.

Всё это будет у позднего Саймака — путешествие во времени в доисторическую эпоху, видимо, образ стада мастодонтов завораживал его с давних времён. Самый лучший фрагмент рассказа, само собой, посвящён пожилому неандертальцу, который остался жить в остове машины времени, и ждать своих друзей из будущего, но в остальном он, конечно, представляет из себя стандартную приключенческую жвачку. И вновь — замечательная идея, хорошие пару страниц, но плохо прописанный сюжет.

Возможно, этот рассказ написан по реальным событиям. Ведь речь идёт об Интербеллуме, и он опубликован буквально перед новой войной, когда за океан приехало множество ветеранов грозы 1914 года, и бывшие противники часто оказывались в одной лодке, и вынуждены были объединяться друг с другом, перед суровыми реалиями новой жизни. Мне кажется, что Саймак просто заменил немцев и, скажем, французов на землян и марсиан, и прибавил необязательную приключенческую линию, только и всего... Рассказ о примирении перед новой войной — тогда и выковывалось гуманистическое перо нашего автора.

Ранние рассказы Саймака почему-то выстраиваются по единой структурной схеме, там всегда есть редакция газеты (или две конкурирующие редакции), злобный начальник отдела, люмпен-спец, неоценённый по достоинству, и центровая идея, вокруг которой автор и заворачивает свою сюжет. Удивляет, что он, по сути, научился писать только после сорока, в уже совсем зрелом возрасте...

«Hunger Death» написан хорошо, несмотря на изрядную сумбурность и, в общем, банальность сюжета. Саймак напихал в текст сразу много всего, и смертельную эпидемию, и монополию на лекарство, и трудовые будни венерианских фермеров, и много-много другого, на этот раз решившись не ограничиваться одной идеей. Несмотря на формат сборной солянки, получилось неплохо, до гармоничности позднего Клиффа далеко, но уже что-то просматривается.

Насколько верна базовая идея, что с развитием прогресса ослабевает физический потенциал отдельного человека — не знаю, не уверен. Тем более в спорте, в современном мире люди обладают возможностью посвящать ему целую жизнь, и давать более впечатляющие результаты, чем их коллеги столетие назад. Но вот закавыка — я-то спорт на дух не переношу, и созерцание любых состязаний мне кажется пределом идиотизма. Поэтому страдания болельщиков остаются для меня чем-то совершенно чужим, инопланетным.

Что до сюжета — создание за одни сутки команды из лучших спортсменов в истории — тоже какая-то дурь, ведь в командных видах спорта главное — сыгранность, откуда ей взяться в таких условиях... Конец рассказа, конечно, забавен, однако в целом он — вновь посредственен.

А вот этот рассказ неплох, неплох именно концептуально. Понятное дело, что Создатель — фигура очень условная и, я бы даже сказал, пародийная, уж слишком он напоминает классического «безумного учёного», варящего в пробирке загадочные денатураты и бахвалящегося собственной гениальностью. Отчасти эта ироничная нотка компенсирует ещё одно убогое описание другого измерения и его обитателей, где вся наша Вселенная умещается в небольшой чашечке Петри...

Короче говоря, одна из немногих относительно удачных вещей юного автора.