Вторая часть переосмысления Махабхараты вышла еще более мрачной, нежели первая. И бедолаге Дроне, несчастному Брахману-из-Ларца, сопереживаешь гораздо сильнее, чем Гангее Грозному. Поражаешься тому, что в такие стародавние времена описывается, по сути, генетическое модифицирование человека при рождении его из пробирки. Да, технологии подаются по-другому, но сути это не меняет. И всю последующую книгу этот несчастный гомункул отчаянно пытается стать человеком. В итоге, шаг за шагом приближаясь к своей цели, он приобретает то, что обычным людям дано с самого рождения, но мы это не ценим, от слова «совсем».

А на фоне мучений главгероя, происходит становление империи, которую уже начал точить червь разрушения.

и да, как обычно, очень привлекателен язык, стилизации, аллюзии... В этом Олди просто прекрасны. Даже цитатам Суворова место нашлось...

Что импонирует у Олди – несмотря на солидный писательский стаж, неустанная готовность к экспериментам с самыми различными жанрами и темами. Вот и свежий роман обещал предложить необычные приключения в мистическом вестерне на альтернативном Диком Западе. Ну, по крайней мере, поначалу.

Вещь действительно оригинальная. Правда, мотив «подселенцев» в чужие тела уже задействовался в «Свет мой, зеркальце…», но тут приобретает более, так скажем, глобальный характер.

Тот случай, когда о сюжете без сильных спойлеров сложно говорить. Просто отмечу, что книга удивила дважды. Во-первых, по ходу повествования все детали происходящего постепенно получают объяснение и складываются в единую, довольно зловещую картину

Во-вторых, хлёстко бьющий второй эпилог с моральным выбором. Опять же, пожалуй, в каком-то смысле самый ошеломляющий (хотя и логично вытекающий) сюжетный «переворот», что мне встречался в творчестве авторов.

Дополнительный смысл обретает имя главного персонажа (сам бы не заметил, увидел интерпретацию в комментариях):

Кстати, тут можно провести интересную параллель с финалом дилогии «Искатели неба» Лукьяненко (если вы в теме), также приключенческой альтернативки с религиозно-философским подтекстом...

Никто не сомневается, что дуэт ОЛДИ — классики современной русской фантастики. Но отсюда вовсе не следует, что каждое их произведение — непререкаемый шедевр. Как и обычные смертные, они довольно часто пишут второпях, выпуская в тираж явно проходные вещи. Данный рассказ из описанного ряда. Сюжет его намекает на библейскую историю о воскрешении Мессией жителя Вифании по имени Лазарь (точнее, Элиазар). Зачем Иисус это сделал, Книга Мудрости молчит — пути Господни неисповедимы! Но, судя по преданию, он просто хотел впечатлить неверующих в могуществе и силе своего дара. Так сказать, провел experimentum crucis. Самому воскрешенному от этого было мало прока. Новая жизнь обошлась с ним не слишком хорошо: из-за преследований односельчан, считавших его «живым мертвецом», Лазарь был вынужден перебраться аж на Кипр. Там апостолы христовы сделали его епископом, в чине которого Лазарь прожил последние 18 лет, после чего «почил в бозе» окончательно. Его гробница до сих пор стоит в крипте церкви Св.Лазаря в Ларнаке. Один из моих друзей (его фамилия, кстати, Лазарев) по моей же просьбе нашел ее там 2 года назад не тронутой временем и людьми и сфотографировал «на память». Сложно сказать, почему этого иудея однажды сочли мертвым (аж на 4 дня), но, в отличие от самого Иисуса, у него, по крайней мере, есть своя могила. Так что Лазарь — персонаж вполне реальный, как и апостол Павел. Кроме своего «второго рождения» он больше ничем известен не был.

И вот украинский дуэт решил воскресить нового Лазаря, тем самым вернув в наши дни библейское чудо. Только получилось это как-то мелкопакостно и неубедительно: некий современный бизнесмен решил воскресить свое пламенное чувство к собственной жене, обратившись за помощью к магам и ворожеям Тайного Города. Сама постановка вопроса уже выглядит искусственной и не слишком убедительна для вьедливого читателя (тем более, что спустя какое-то время этот нувориш решит заложить обретенное чувство «в залог» уже у другого чародея). Да и сами чародеи выглядят убого и омерзительно: один из них — алкоголик со стажем, другой — трусливый скряга, а третий — просто бомж. Непонятно, почему со своим талантом они не смогли сделать себе приличную карьеру? Если это и маскировка, то не слишком удачная — милиция как раз на такие «отбросы» и обращает всё свое внимание. Тем более, что работают эти ребята топорно — не могут сразу определить, что «клиент скорее мертв, чем жив» и сами страдают от наведенной порчи. В итоге одиссея Лазаря заканчивается безрезультатно и, вдобавок, он вдрызг рассоривается со своим приятелем. Мораль? Не пытайся воскресить то, что давно умерло, — лучше создай новое счастье на руинах былого.

-------------------

РЕЗЮМЕ: библейская притча о воскресшем Лазаре на новый лад. Сюжет явно недоработан до приличного состояния, хотя главную идею его проследить можно. Далеко не лучший образчик творчества харьковских писателей рассчитан на любителей магии и волшебства.

Очень неожиданная для меня книга, не совсем привычный взгляд на фэнтези для меня. Книга написана на основе древнегреческого мифа о Геракле, которого всем мы с детства знаем по мифам. Но знакомые нам мифы — это истории рассказанные с точки зрения богов, а что если посмотреть на историю со стороны героев?

В начале книга показалась скучно и нудноватой, но это ощущение очень быстро прошло . Эта книга разрывает шаблоны, переворачивает все с ног на голову, в книге есть и про мужскую дружбу, и про любовь в ее проявлениях,юмор.

После прочтения в голове остается так много эмоций и переживаний, и еще какое-то время размышляешь над прочитанным.

Да... Очень далек я от Якутского эпоса.

Где-то до половины первой части романа читалось тяжеловато. Имена собственные, названия предметов, слова на якутском (наверное) языке, междометия, возгласы — все резало слух. Пожалуй, по тяжести восприятия, могу сравнить с «Сердцем Пармы» Иванова, только этот роман написан гораздо более легким слогом.

Два плана произведения. Один — собственно очень якутско-эпосный — весьма оригинальное фэнтези со своеобразным фэнтезийным миром (героями-боотурами, бестиарием, мироустройством). Второй — иногда проявляющийся на фоне первого, как отпечаток на бумажной фотографии, опущенной в ванночку с проявителем — уже мир современности (ученые, лаборатории, эксперименты, обычные люди). Проявляющийся, но появляющийся воочию только к концу романа и раскрывающий многие непонятные моменты повествования.

Очень неплохо. Но нужно запастись терпением, поскольку не каждый захочет осилить этот поначалу достаточно сложный, своеобразный и весьма выразительный текст, к которому нужно просто приноровиться. У меня получилось и об этом я нисколько не пожалел. :-)

Экзотика индийской мифологии, положенная на современный русский язык, с шутками-прибаутками и сравнениями в современной манере — всё это дорогого стоит, хотя поначалу, признаюсь, местами буквально заставлял себя продираться сквозь текст. Зато когда проникся, зачитывался приключениями Гангеи взахлеб. И да, я фанат Олдей. Давно уже.

И еще: ну и выродки эти индийские божества...

Отличная развлекательная литература.

Альтернативная Япония. Нет, «Страна цветущий сакуры», по-прежнему, чарующая, таинственная и экзотичная. Изменился только принцип действия кармы — убитый человек (случайно, или, умышленно), мгновенно возрождается в теле своего убийцы. Душа которого, соответственно, тут же отправляется в ад. Быстрое и справедливое правосудие. Вроде бы, идеально работающая система — общество, существующее без войн. Преступления, связанные с насилием закончились. Но, во всяком законе есть свои хитрые лазейки. Поэтому, существует служба «Карпа и Дракона» — организация, функцией которой и является раскрытие сложных дел, связанных с переселением душ. В этой структуре и служит наш герой — юный самурай Торюмон Рэйден.

Сюжет интересен, но, увы, не нов. Книги про переселение душ и тайные службы, наподобие инквизиции, которые распутывают головоломные преступления, не редкость.

Но:

— Отличный детективный сюжет. Вроде бы, совсем простые загадки, которые потом оборачиваются такими хитросплетениями, что приходишь в восторг. О прямолинейности и предсказуемости тут нет речи — сплошные петли, «восьмерки». Сложно и интересно.

— Япония. И этим все сказано. Волшебная страна. И авторам отлично удалось поймать и донести до читателя всю эту загадочную и экзотическую атмосферу. Если сравнивать, то, мне этот роман очень напомнил «Сегуна» Д. Клавелла — такая же яркая книга.

Мифология отлично соединилась с социальной фантастикой. Философия и поэзия гармонично дополняют атмосферу романа. А детективный сюжет придаёт книге легкость и увлекательность.

Прочитал с огромным удовольствием.

Надо сказать, что с творчеством соавторов я познакомился давно, это были повести из цикла «Бездна Голодных глаз» и тогда совсем далеко было от приятных впечатлений. Сделал ещё одну попытку через весомое количество времени и выбран для чтения был роман «Нюансеры». Впечатления от книги остались положительные, так что я решил продолжать. И вот дилогия «Карп и дракон» похоже то самое произведение, которое сделает меня фанатом этих замечательных сэров (хотя здесь уместней какой-то японский титул). Альтернативная Япония. Земля, где теперь в систему жизни/смерти вплетено понятие фуккацу (душа убитого переселяется в тело убийцы). Интересная идея, на которую нанизана структура повествования. Ведь каждый случай фуккацу требует дознания. Так же понравилась форма двух книг дилогии — это роман в повестях, короткую форму я люблю. Главный герой интересный. Но ещё удачней получились второстепенные персонажи: начальник Саки Осаму, Иссэн и, конечно же, безликий каонай Мигеру. И очень изящное решение представить некоторые сцены как акты пьес театра Кабуки.

От чтения получил большое наслаждение. После прочтения уже первой части этой дилогии я купил ещё несколько романов многоуважаемых авторов. По-моему, очень показательная реакция насколько я остался доволен в итоге.

Давно уже не получал такого удовольствия от книги. Особенно приятно, что его источником стал дует, с творчеством коих знаком уже лет двадцать не меньше. Вроде как сюрпризов уже быть не может, однако же...

Первое что зацепило — форма произведения. Роман написанный в виде цикла повестей, я подобное просто обожаю. Каждая повесть сама по себе отличная, но все вместе они составляют нечто большее чем простая арифметическая сумма слов. Все вместе они составляют новое, более масштабное произведение.

Второе — фантастическое допущение. Не впервой Олди творить удивительные и крайне оригинальные миры... вспомнить, хотя бы Кабирский цикл или «Гарпию»... и они явно не собираются останавливаться. Недавний «Чёрный ход» тоже может похвастаться оригинальным мирозданием, но всё таки в «Карпе...» мир выписан куда более атмосферно и... камерно, что ли. Плюс, этому миру, вроде как, не суждено вскоре погибнуть. Чему я, признаться, рад, уж больно полюбился.

Третье — стиль. Казалось бы: тоже мне новость!

— А Вы читали новую книжку олдей? Какой там стиль, вай-вай-вай!

— Это да, но разве когда-то было иначе?

Однако же каждый раз иначе. Каждый раз замечательно, оригинально, тонко, __________ (вписать недостающие эпитеты самостоятельно) и при этом иначе. В этом случае Олди по-моему прыгнули выше головы — все эти театральные зарисовки посреди сюжета мало того, что не прерывают, а продолжают его; мало того, что написаны зачастую с изрядной долей юмора; но при этом ни в коей мере не нарушают погружению в мир романа и лишь способствуют тому самому «подавлению недоверия».

Рекомендую смело.

С творчеством дуэта писателей, известных под псевдонимом Генри Лайон Олди, я раньше не был знаком. В данном романе авторы обращаются к известному древнегреческому мифу, предлагая его в необычной и оригинальной трактовке. Думаю, основной сюжет истории о лабиринте минотавра знают практически все. Дуэту писателей удалось привнести в легенду много нового и, в какой-то степени, освежить.

По жанру – это гибрид технофэнтези и нуарного детектива. Атмосфера нуара передана превосходно: алкоголь, сигареты, неоднозначные герои, роковые красотки и продажные полицейские. Не стоит также забывать и про тот факт, что в основе сюжета лежит легенда – в романе мы не раз встретим знакомых мифологических персонажей, но в несколько необычном формате.

Мне особенно понравился сеттинг. Не очень далекое будущее, технологический прогресс достиг определенного уровня и пришел к тому, что в информационной среде зародились некие могущественные сущности – Боги Цифрала. Получается, человечество само создало себе богов. Их множество, и каждый обладает определенным характером и силой. По большей части они равнодушны к человечеству и считают нас не более чем расходным материалом или низшими существами. Имена богов не взяты из мифологии Древней Греции – это именно боги новой эпохи, порожденные сочетанием технологий и различных человеческих качеств, как хороших, так и плохих. Иногда небожителям становится скучно, и они вселяются в тела людей, просто чтобы увидеть мир глазами своих подданных, почувствовать вкус их жизни. Таких счастливчиков называют аватарами. Им даруется отменное здоровье и долголетие. А еще боги пристально следят за тем, чтобы их аватарам не причиняли вреда. За обиду же жестоко карают. Помимо этого аватары обычно окружены почётом и занимают важное положение в обществе. Помимо аватаров существуют еще полубоги – дети людей и богов, но это очень редкое явление.

По сюжету неизвестный маньяк убивает аватаров, а боги не вмешиваются и не карают обидчика. Чувствуют собратьев лишь другие аватары, находящиеся не очень далеко от места убийства. Бездействие полиции и владык Цифрала очень подозрительно. Разобраться в происходящем предстоит Тезею, профессиональному борцу спортивного клуба «Элевсин». Однако это лишь видимая часть жизни загадочного парня. На самом деле Тезей – полубог, и прибыл в Кекрополь по поручению собственного деда Питфея – человека довольно влиятельного. Питфей – аватар Слепой, богиня правосудия, и с помощью её силы распутал ни одно безнадёжное дело. Также Тезею придется выяснить, что за загадочная сущность вселяется в некоторых людей, приказывая им жестоко убивать окружающих. Кто же из богов Цифрала развлекается таким необычным способом? Роман прямо-таки переполнен различными отсылками и метафорами. Не уверен, что сам сумел разгадать их все. Интересное испытание для читателя. Известные личности древнегреческих мифов предстают перед нами в совершенно новом свете: Ариадна – светская львица и дочь прокурора, Икар – следователь, Дедал – руководит производством самолётов, Полифем – байкер и т.д. Если хорошо знаешь детали мифа о минотавре, то можно случайно заспойлерить себе финал. В любом случае, загадок в романе хватает.

Итог: Интересное сочетание нуарного детектива, технофэнтези и древнегреческих мифов. Оригинально и гармонично. Сюжет довольно непредсказуем, но логичен, темп повествования идеально выверен. Хотелось бы почитать подобные трактовки и других мифов из под пера авторов. Отмечу довольно красивый и несколько необычный язык написания, но привыкаешь к нему довольно долго. Единственное, что порой раздражало, это обилие вульгарных сцен. Чаще всего они были элементарно лишними.

Есть писатели, которых я не люблю читать, но на которых люблю писать рецензии. А Олди я, наоборот, читаю с удовольствием, а рецензии все как-то не пишутся. Чаще всего потому, что их книги – вещи в себе. И что-то добавить к сказанному в тексте для меня, как правило, проблема.

Сами Олди часто показывают рецензии о себе в духе «соавторы исписались», «то ли дело было раньше». Мне же кажется, что в 2015-2017 вышли их лучшие книги – «Побег на рывок», «Сильные», «Бык из машины» (более поздние не читал ещё). Очень высокая плотность текста при достаточно сложной структуре сюжета. Красоты стиля уступают место экономности. Проскочил глазами через строчку – уже потерял что-то. Я как читатель сейчас это стал ценить.

Да, конечно, Олди повторяются, используют наработанные приемы, от которых у их старых читателей может начаться зевота. Но эта вялость – мнимая. Я и сам начинал читать некоторые поздние вещи Олди, преодолевая скуку. Не сразу, но она проходит. А в «Быке» сюжеты встраиваются один в другой – где тут заскучать? Смотрите: книга начинается довольно жесткой чернухой, потом камера чуть отъезжает – уже нуар-детектив, еще чуточку отъезжает – шпионский, политический роман, еще раз меняет фокус – семейная драма, еще раз – древнегреческая трагедия в духе «человек против фатума, воли богов». Опять Олди избегают работы с одним главным героем (последняя их книга, про которую можно уверенно сказать, что у нее есть один главный герой – Urbi et Orbi).

Что нового? Чем старше становятся писатели, тем более важную роль в их книгах, кажется, играет секс. Удивительно, но и вызывает уважение. При этом про половую жизнь они пишут действительно достойно, сочетая и красивую эротику, и секс как он есть в нашей грешной жизни. Ещё Олди становятся… менее консервативными что ли… Их постоянный мотив «горячий, неразумный ученик и спокойный, знающий мастер» получает в «Быке» немного другую трактовку: «спокойные мастера» из «Быка» съели столько кислого винограда, что у всех молодых и горячих героев – оскомина, прямо по пословице, во всю книгу.

Впрочем, мотив морально искалеченных суперменов – тоже частый гость на страницах книг Олди. Рецензенты жалуются, что у них не получается сопереживать героям? Так не потому ли это, что герои не жалуются, а молча действуют – вопреки обстоятельствам. Тут не столько про сопереживание, сколько про умение превозмочь и разобраться. Найти, так сказать, выход из Лабиринта.

Есть фантастическое (мистическое) допущение. На этом всё.

Если вы хотели интересного детектива, да хотя бы просто детектива, его тут нет. Ну в самом деле, невозможно считать за детектив интригу в стиле:

Детективы же так не работают! Мало ввести вотэтоповорт, нужно завернуть повествование в тридцать три слоя гремучей смеси из подозрений, обид, угроз, выгоды, корысти, тайных схем, явных и неочевидных улик, подлых уловок и скрытых мотивов. Чтобы можно было обвинить каждого участвующего в действии персонажа, но «детектив» смог по тонкой нити Ариадны из смутных проблесков озарения выбрести на виновника «торжества». Здесь же всё строится на одной единственной схеме:

Напрягает дидактичность Олдей. По какому принципу в текст вставляются японские термины? Почему одни предметы/явления удостаиваются этой чести, а другие нет? Где та грань, за которой очередному японскому предмету даётся японский термин, а не аналог из русскоязычной речи? Возникает ощущение, что Олди пишут для десятиклассников — вот вам интересные истории, а в добавок ещё и про Японию что-нибудь узнаете, нет-нет да и пару словечек новых запомните.

Не надо вводить термин, а потом пояснять его в сноске! Термин поясняется контекстом или описанием, или вообще отдаётся на откуп образованности читателя.

Вершина Олди образовательного — это сначала описать персонажа как женщину-воина, потом дать термин онна-бугейся, а сверху накрыть всё это сноской «онна-бугейся — это женщина-воин». Кто бы мог подумать, что «онна» и «бугейся» в действительности и значат «женщина» и «воин». Вы же уже описали 1. женщину 2. владеющую боевыми искусствами 3. носящую с собой нагинату. Читатель не дурак, наверняка он поймёт после подробного описания, что онна-бугейся — это и есть термин для вот таких боевых женщин.

Ох... Больше всего мне это напоминает школьника, которому подарили красивый и большой Атлас Японии, и он на перемене в школе с упоением рассказывает друзьям те обрывки сведений, что запомнил.

А ещё очень странные обороты вроде такого: «Крестьяне везли в тележке крабов. На голове у них — у крестьян, не крабов же — были соломенные шляпы». Да, возможно, вся книга — это стилизация под рассказ о своей жизни не слишком искушенного в словосочинении Рэйдена случайному попутчику. Всё-равно, временами проступает вот такой вот детский сад. Я не шучу: «Кихано-доно и его слуга Санчья Пан Су, наверное, китаец».

Есть непонятные моменты в логике персонажей:

В целом, как мне представляется, Олди пали жертвой издательского маховика, который заставляет их с упорством, достойным белки в колесе, выдавать по три книги в год. Поработай они над концепций чуть дольше, чуть глубже — мы бы получили, возможно, и настоящие детективные лихо закрученные расследования, и много-много интересных поворотов с кармой — кто кого когда и как может убивать/не убивать и непредсказуемо менять лица и тела, прыгать в разные личины и уходить в другом человеке из под носа главных героев. Получился бы «Призрак в (самурайских) доспехах». Вместо этого я прочитал односложные рассказы с интригой в одну строчку буквально из интерлюдии. Например:

Хотелось бы меньше лекций, больше глубины.

Но тем не менее, читается быстро, легко, увлекательно. Интересно, что будет с Мигелем. Можно почитать продолжение.

Жалею о прочтении — нет.

Советую почитать — скорее, да. Даже не смотря на вышеперечисленные претензии, это всё-равно хорошая качественная литература.

Жаль, послевкусия нет. Закрыл и забыл...

Где ваш револьвер? Где ваше доброе слово?

Ещё в кобуре? Если так, вы смертельно беспечны!

Не надо, сэр! Не ошибитесь так снова!

Решили рискнуть? Ну, что ж? Уповай, человече...

Игра в «кто быстрей?» имеет особую прелесть.

Легка ли рука? Не отсырел ли порох?

Аж, боже мой, сударь! Вы снова стреляли, не целясь?

Йес, сэр! Но я всё же попал в этот город!

Один шанс из тысячи — мало ли это иль много?

Несчастий и бед череду сменят белые полосы.

Один шанс из тысячи, что вы лично встретите бога —

Легка ли рука ваша, сэр? Револьверы — на поясе?

Даю тебе шанс, боже правый, неправый и прочий —

Иди и решай!.. Нет? Я сам, значит, без твоей помощи..

Вестерны — это уже давно отдельный жанр. В основном киношный. Пардон, кинематографический. Присутствовал он даже в Советском Союзе, целомудренно скрываясь под видом экранизаций Майн Рида, Джека Лондона или Брет Гарта. Плюс знаменитые серии с Гойко Митичем или Пьером Брисом. Так что визуально картинка сложилась давным-давно.

Олди — авторы очень театральные. Прописывают мизансцены, разрабатывают сверхзадачу, строят декорации и подбирают реквизит — вроде детальной проработки оружия героев и броских примет Дикого Запада — кухни, техники. Идея в романе присутствует — и, как всегда, неожиданная. Наша Земля вращается себе в режиме, который украинские водители иногда обзывают: «Іскри нема!». В мире «Черного хода» у некоторых людей эта искра появилась. В смысле — маленькое чудо в руках. К добру оно или не совсем?

Неведомый помощник-доброхот, который тебе вроде бы помогает и выручает... К добру ли его появление?

В общем, добротный городок без задней стенки — салун, лавка, мэрия, участок, тюрьма — выстроен на славу. Роли расписаны вполне в традиции — женщина-стрелок (мстительница и просто славная подруга, которую лучше не задевать), молодой парень, прошедший свой трудный путь, и прочие вполне привычные личности из мира вестернов. И все это славное общество закручивает в события мира, искореженного очень необычным фантастическим допущением — таким, что до него человеку с обыкновенным уровнем фантазии и додуматься тяжело.

Радует в числе прочего логичность и продуманность этого мира — с заботами о хлебе насущном, с промышленностью, жестокой борьбой за выживание.

В общем — замечательная книга на стыке жанров мистики, фэнтези и вестерна.

Перед нами мир, в котором мечи, не простые железки, а разумные существа, со своей иерархией и честью. Они называют себя Блистающими, а людей — Придатками, и оружие считает себя главным. Признаюсь, мне очень понравился такой мир, я немного интересуюсь холодным оружием, и на книгу, где мечи выступают главными героями, возлагала большие надежды. Персонажи получились живыми, сюжет интересным, а мир прекрасно прописаным. Идея о том, что смертоносное оружие не умеет убивать и презирает любую попытку нанести вред Придатку-человеку очень оригинальна. Сражение называется Беседой и больше напоминает танец, нежели драку. Порадовало разнообразие оружия — авторы включили в роман мечи и кинжалы разных стран и разного времени: от древних греческих гладиусов до эстоков позднего средневековья. Персонажи-люди также описаны очень хорошо и выглядят не менее живыми чем их мечи.

Теперь немного о сюжете, потому что здесь у меня остались смешанные впечатления. Начало романа, на мой взгляд, идеальное. Нас плавно погружают в необычный мир Блистающих с его обычаями и законами. А вот ближе к середине — сюжет стал заметно провисать и вместо обещанного расследования убийства (немыслимого в тех краях) мы получаем скучную поездку на край света. На все это можно было бы закрыть глаза, будь там достойный финал, чего по моему мнению не случилось. Не хочу раскрывать сути и спойлерить, но попробуйте представить антагониста, который решил сломать существующий строй, внести хаос и возродить темные кровавые времена. Для этой цели у него есть всё: армия, могущество и внезапность. И вот наш герой встречается со злодеем и спрашивает — зачем? А злодей и отвечает: а ничего он не отвечает, потому что никто ничего и не спрашивал. Это меня и поразило больше чем разумные мечи — отсутствие причины, идеи. Действие ради действия, без объяснений и главное — без вопросов.

В целом роман хорош и легко читается, но со второй книгой я не скоро буду знакомиться.

Это история, рассказанная с одной стороны с видения мира разнообразных железяк, именующих себя Блистающими, а человеков Придатками, а с другой стороны со стороны мира людей, именующих железяки оружием. И каждый мир считает себя единственным. Получилось интересно.

И происходит это в мире похожем на Хорезм перед вторжением монголов, то есть перед Интересными временами. И очень сильно и впечатляюще авторы показали как разные люди и Блистающие меняются, пытаясь сохранить свою суть, вопреки всему. Это одна из любимых тем авторов.

А еще очень хорошо придуман сюжет, с неожиданными поворотами, прямо как в хорошем детективе.)

А вот конец, несмотря на все, печальный. А уж если прочитать о судьбе героев во второй книге цикла, то совсем грустно.

В общем запоминающаяся вещь, написанная хорошим языком и интересными авторами.

Книга очень приятная, яркая, атмосферная.

Но, неровная, на мой взгляд, не без недостатков.

Мифы Древней Греции — по-моему, безграничное после деятельности для авторов фэнтези. Бери любой сюжет — немного переработать, дополнить, при наличии таланта получится отличная книга. Благо — все истории про богов и героев увлекательные.

Вот и здесь — взяли за основу классические рассказы про Геракла, кое-что, выбросили, кое-что, придумали, получился роман. Сказать, что оригинальный — не могу. Но, с другой стороны, читатель, вряд ли, ожидает противоречия с известными ему с детства мифами.

Начало — шикарное!

Рождение Геракла, детство, юность — мастерская работа.

А вот, вторая половина книги, опять же, на мой взгляд, провисает. Герои становятся более плоскими, схематичными. Нет, интрига сохраняется, действия, по-прежнему, хватает, но, это уже не приключения двух веселых пацанов, что описаны в первой трети книги. Немножко «не то».

Но, финал — опять хорош!

Как всегда, у авторов — великолепный стиль, яркий и сочный язык. Полное погружение в мир Древней Греции, вернее, в тот мир, каким он должен был бы быть. Искрометный юмор. Там где нужно — должный уровень драматизма. То — живая, простонародная речь. То — поэтический, чеканный слог. Все очень гармонично, естественно.

Но, из недостатков — затянутость и предсказуемость, никак от этого не уйти. Да, писатели выбросили описания всех двенадцати подвигов Геракла, наверное, это верное решение. Но, вот жизнь героя, после того, как его миссия уже исполнена — довольно пуста. А, авторы, напротив, сосредоточили на этом много внимания. Я, к этому моменту уже заскучал...

Но, роман хорош, это, как возвращение в детство, когда в первый раз открываешь книжку с мифами Древней Греции... Живые боги, живые герои. Кровь, вино. Битвы и спортивные состязания. Судьба человека, превращающаяся в легенду.

А вот основное, главное впечатление от книги — это очень красиво написанный роман.

Шикарный текст. Не просто рекомендую, уважаемый потенциальный читатель — настаиваю. Потом сам спасибо скажешь.

Пояснение настойчивости моей — предельно конкретно. 20 лет тому на подобной же встрече Олди выдали на-гора следующую цитатку, открывающую все замкИ на всех сундуках с тайнами кризиса Жанра: «...больше хвалят. К чему бы это? Возможно потому, что у нас как-то получается «сочетать признаки элитарности с коммерческими требованиями»...». В сей же встрече, уже в 2018-ом — море подробностей об этом самом «сочетании».

Повторюсь, уважаемый потенциальный: шикарный текст. И — в отличие от прочих аналогичных материалов — абсолютно свободно доступен в Сети. В том числе — в видео-варианте

Первые впечатления: роман продолжает все славные традиции последних лет — это и сеттинг 19 века — совсем как недавние Нюансеры, и постепенной продажи души / неслучайного лишения тела и попадания в Зазеркалье — я бы эти три романа объединил бы в единый цикл при переиздании, очень уж они похожи друг на друга в хорошем смысле.

Второе: ощущение камерности происходящего — такое впечатление, что ты именно в театре, а не читаешь книгу или как комментировали сами Олди, не смотришь кино — скорее ты зритель именно на сцене — почти каждый эпизод романа видится как отдельные сцены пьесы, складывающихся в один или два акта. Третье: технически очень хорошая экспозиция и развешивание ружей на стенах, завязка конфликта и его разрещения — но, есть какая-то недосказанность —

PS транслитерация англицизмов на русский — фамилий, мест, имен — без английского варианта даже сразу не распознать, можно чуть-чуть изменить

Удручающе примитивная классификация читательской аудиториии. Разделение на «эмоционалов», «интеллектуалов» и «эстетствующих индивидуумов». Дабы не быть неправильно понятым — скажу сразу же: авторская аргументация вполне себе адекватна и особых возражений не вызывает. Примитивизм определяется принципами локализации оных категорий оной аудитории. По авторской задумке это что-то вроде цвета глаз или формы черепа, то бишь — природно и неизменно. На самом же деле факт принадлежности к одной из вышеупомянутых категорий   — это скорее что-то вроде настроения, причём означенного параметрическим многоцветьем и веерной статусностью. Вроде «принципиально эстетствующий эмоционал» или «претендующий на интеллектуальность эстет средней руки». Конечно же справедливо, что признаки отнесения читателя к определённой категории — они носят стохастический, вероятностный характер и межкатегорийные миграции вовсе не аналогичны броуновскому движению. Но — ежели привлечь питейные аналогии — то из того факта, что один из хороших знакомцев предпочитает текилу, а второй закалу, вовсе не следует, что оба они не решат похмелиться пивком под астраханскую рыбку.

И — самое главное: сегодняшний «интеллектуал» с легкостью «перекуется к завтрему» в «эмоционала» ежели будут тому способствовать место, время и, допустим, погода. Читатель, поглощающий тексты аки пищу — сотнями крупных форм в год — реализует в этом процессе третью жизненную потребность любого разумного организма — «удовольствие», ибо первые две («выживание» и «общение») ему уже просто осточертели. Аналогия — проста и понятна. Из традиционной обывательской характеристики «базовых устремлений» мужеского пола (золото, вино, женщины) вовсе не следует, что все поголовно алкоголики должны быть полностью индифферентны к полу противоположному, или то, что алчность обязана быть жестко связана с трезвостью. Абсурд, однако. Удовольствие — оно и в Африке удовольствие. Его не бывает много, а его разнообразие никогда и ничем не исчерпывается. Именно поэтому обжоры, как правило, всеядны, а записные эротоманы рано или поздно грешат гомосексуализмом. Это же очевидно. Как и то, что завтра солнце снова взойдёт на востоке.

А нам тут развели та-а-а-кую философию, с та-а-акими наукообразными вывертами, что аж ум за разум зашёл. В основе-то — обычная несдержанность. Которая — всегда и везде, в любой среде и применительно к любой предметной области — приводит к резкому противоречию между желаемым и возможным. И чем дальше в лес — тем толще партизаны: с увеличением потребности в удовольствии как таковом, «кванты» оного удовольствия просто обязаны все явственнее обозначать тенденцию к примитивизму и оголтелости потребительства как такового. Уж и не скажу — сколько лет цитатке-то: «Все, что мне в жизни нравится — это либо неприлично, либо вредит здоровью, либо от этого полнеют»

Как же, все-таки, приятно внимать умному человеку (в данном случае — людям, двоим. Но — не суть). Непередаваемое удовольствие.

«... по пять книг в день. Повторим ещё раз: каждый день фантастика вбрасывала в продажу четыре-­пять книг! И так в течение пятнадцати лет. Политикой «быстрых денег», бездумно наращивая количество новых наименований, издатель как непрофильный инвестор выжег рынок дотла...». Непонятно только одно: это — что, Тайна какая-то? Чтобы делать подобные выводы — обязательно иметь по семи пядей во лбу?

Но самое отвратительное «откровение» — прямо-таки «железом по стеклу, аж передергивает: «... Тот читатель фантастики, который вырос, к примеру, на Стругацких, Ефремове, Уэллсе, Саймаке, Гаррисоне, Желязны, Шекли, Толкине — можно долго перечислять, имена известные, — он, этот читатель, не числящий себя в фэндоме, из фантастики в большинстве своём ушёл...». Это уже не просто грустно, это — вполне себе зримая, ощутимая и реальная Катастрофа. Ибо обратный процесс будет занимать на порядок больше времени.

Хотя самое интересное, уважаемый потенциальный читатель, это, все-таки, правда — матка про нас с тобой, любимых: «... Фантастика пришла к аудитории «человека отдыхающего», частично геймера. Эта аудитория потребляет очень много книг. Для них сотня прочитанных книг в год — ничтожная малость. Ну, книги же выходят! Их же кто-­то должен потреблять! Этот читатель потребляет не авторами, а сериями...». Ну да, ну да, ну да. За что боролись — на то и напоролись. А что — думали, в сказку попали?

Так что — РЕКОМЕНДУЮ, уважаемый потенциальный. Диагноз — точный, все патологии прописаны шедеврально ярко и откровенно. Весьма увлекательное чтиво

Давайте проведём мысленный эксперимент. Дано: городишко на американском Диком Западе, некрасивая женщина с трудной судьбой, священник с трудной судьбой, помощник шерифа с трудной судьбой, призраки или иная невидимая/сверхъестественная/мерещаяся дрянь, коррумпированные или просто тупые чиновники, несколько индейцев и еще разного по мелочи. Что из этого сотворит большинство писателей? Правильно, либо аналог Мира Дикого Запада, либо феминистический мистический спагетти-вестерн, либо Человека с бульвара Капуцинов часть вторую вперемешку с Забытыми Богом.

Но Олди не стали проводить никаких экспериментов. Они взяли и написали про всё вышеперечисленное (или про что-то совсем другое?) великолепный роман в новом для себя сеттинге. И так удивительно хорошо это получилось (хотя, чему удивляться, это же Олди)! Сюжет не провисает вообще нигде. Главные герои несколькими меткими фразами выписаны почти монументально, их можно мысленно рассматривать с разных сторон, настолько они становятся близки и узнаваемы. Этому способствует и постоянное чередование линий героев, написанных в разной стилистике, и очень своевременные флешбеки, и фирменный «сочный» язык Олди.

И да, отдельное спасибо за структуру романа – чертовски удобно читать в круговерти городской жизни.

Неплохо. Но далеко не лучший роман этих авторов. Ожидал чего-то большего. Впрочем, язык и философский подтекст мне по прежнему нравится.

Данный роман Олди не пошёл: читается сложно, история не столь интересная.

Роман стилизован под классическую литературу, быть может, это и не дает погрузиться в него.

Авторы неверно выбрали локацию произведения.

По названиям и именам — где-то задворки Средней Азии, типа Оша, Акмаль, дракон и Принцесса и Не бойся, я с тобой.

То есть места, где как бы особо оригинального культа оружия не замечалось, также как и прям-таки выдающихся сражений.

Мавераннахр являлся вотчиной Тамерлана, но каких-то военных сражений мирового масштаба именно в междуречье Амударьи и Сырдарьи насколько я помню не было.

Если бы локацией были «страна где много песка» Ирак, или «страна где много камня» — Афганистан, или Уганда, то почему нет «калашей»?

Сабли и холодное оружие Узбекистана-Кыргыстана в средние века, да и не в средние, тоже не блистало самобытностью.

Странное пристрастие г-жи Коушут.

В «Берсерке» было страниц 5 посвященных предыстории знакомства Серпико с Фарнезе, но в паре фреймов мотивация флагелантки-Фарнезе видна яснее.

Авторы не хотят разбираться в огнестрельном оружии и не далают попыток как-то «отыскать искру жизни/разума» в именных винтовках Василия Зайцева и других, передаваемых «по наследству».

Но язык и стиль никуда не делись, как говорится, мастерство не пропьешь.

Идея скорее всего не так уж и прямо нова, скорее всего где-нибудь в каком-то эпосе герой обращается к мечу или разговаривает с ним, но в этом произведении тема раскрыта полностью.

Лень копаться, но что-то из куртуазно-эпического, типа Артуровского цикла или тому подобное.

У раба по имени Коль девицы Ингрид или Сигрид, дочери известного в сагах мужика, был клинок по кличке Серый, который всегда гарантировал победу его владельцу.

Здесь начинается сага о Гисли сыне Кислого.

В основе лежит философская поэтика облагораживания самурайства и тезис «меч- душа самурая», однако авторы гг выбрали китайский меч цзянь.

При том, что цзянь был распространен где-то в начале н.тыс. потом попялярными стали мечи-дао, потом древковое оружие...Со сменой тактики и стратегии боя. Также как одно время побеждала «фаланга», потом «терция» и проч.

В отношении к огнестрельному оружию в «Дайте им умереть» чувствуется некое высокомерное презрение, но оно тоже достойно отдельного рассмотрения, впрочем, С.Кинг уже воспел револьверы определенной системы.

А СВД, СВТ и ОРСИС и Ремингтон-Винчестер не нуждаются в литературной славе по причине кинематографической популярности и неиссякающей любви ганзофилов.

Приложение с описанием оружия — хорошо, но неплохо бы сделать как полагается еще примечания насчет действительного авторства некоторых стихов.

Ну и действительные прототипы персонажей.

Путем длительных изысканий начатых лет 7 назад после прочтения данной книги увлеклась арабской поэзией доисламского периода, нашла том 3 или 5 соч. Крачковского со статьей про Аль-Атахию и Аль-Мутаннаби.

Есть еще чудный Аш-Шанфара с не менее программным произведением «В дорогу, сородичи». Удивительно, почему не выбрали героем этого человека? Или Имруулькайса?

Хотя этот тип вероятно воспевается в различных произведениях Олдриджа и кино типа «Белый шейх»

Крепость Аламут — действительно существовала во время арабского завоевания Ирана и вообще Азии.

Ассасины — секта фанатиков-исмаилитов-шиитов во главе с действительно Хасаном ибн Саббахом, также как Антара, Убайдулла и проч.

Джамуху нам подробно представили в ряде фильмов про Чингизхана.

Книга хороша тем, что аналогична произведениям О.Ларионовой сподвигла на изучение вещей, фантастикой не являющихся.

Ларионова любила Инглингов и т.п. и иконописных брюнетов-красавцев.

С другой стороны, с погружением в твердую историю требования к фантастическим произведениям сильно ужали выбор приемлимой литературы и кинематографии.

Почему никто не задавался вопром о принадлежности героев и мечей к национальностям?

Кем был Ан-Танья? каким-то афро-американцем или азиатом? Или все-таки из кельтов?

Но почему он смуглый и его оружие — эсток?

У Джамухи — итальянская чинкуэда?

Более логично, чтобы Алатристе фехтовал шпагой, Атос и проч. — тоже, а хакасска «волчьей метлой».

Хотя Хакассия реальная и хакассы, как весьма не столь многочисленный народ — это немного другой период и другое оружие.

В Вики пишут, что это «енисейские кыргизы», т.е. ветвь более обширной «народности», которая является смешанной по этническому составу... Короче, тюрко-монголы, но георгафически осевшие в определенном месте.

Вестерн-бинго

Почему решил прочитать: новинка от любимых авторов; любопытный и нежно любимый сеттинг Дикого Запада

В итоге: есть два жанра, которые очень люблю заочно — вестерн и стимпанк. У этих направлений потрясающая эстетика и колоритные декорации. Проблема в том, что когда дело доходит до книжных воплощений, любовь куда-то улетучивается. То есть смотреть про ковбойцев с индейцами и пилотов паровых машин в странных гоглах я могу, а вот чтение про них же даётся с трудом. Про стимпанк без подробностей. Про вестерн же могу сказать, что мой книжный опыт в жанре ограничивается парой-тройкой нонеймовых книжек в девяностых (один потрясающий момент запомнил на всю жизнь — ганслингер попал в летящую летучую мышь. В чём сложность? В хаотичности и непредсказуемости полёта летучей мыши. В отличии от птицы, в мышь бесполезно стрелять на упреждение.)

Лет пять назад прошёлся по западным книжным топам жанра, подобрал с десяток томов, от классики Ламура, до современной деконструкции Маккарти и пока ни один не осилил. Грустно там всё.

И тут Олди решили порадовать вестерном. Авторский дуэт, как мы знаем, собаку съел на переосмыслении мифов разных стран и народов.

А что такое вестерн, как не новая мифология молодого американского народа? Всё предельно архетипично. Самоотверженное добро с кулаками и порочное зло, одержимое всеми смертными грехами, кроме лени-уныния. Авторы вестернов неосознанно следуют заветам Проппа и Кэмпбелла о сказочном и пути героя.

Итак, конец девятнадцатого века, Элмер-Крик.

Альтернативная история с одним допущением: в конце Средних веков, перед эпохой географических открытий, у людей стала появляться Искра. Минимальная способность к одному из типизированных чудес. Выясняется, что Искры можно скупать. И если одиночная Искра — всего лишь бесполезная забавная способность, то, будучи саккумулированными, искры не только дают их владельцу способности, но и увеличивают удачу.

И как же это повлияло на мир? На мир может и повлияло — упоминаются магические ужасы Старого Света, а вот на Америку — нет. Чтобы мы оказались в узнаваемом мире Дикого Запада, авторам пришлось оставить всё без изменений — войну за независимость, Гражданскую войну, освоение фронтира и стычки с индейцами.

Первое допущение — появились шансфайтеры. Гениальная придумка! Стрелки, стреляющие не только обычными пулями, но и несчастными случаями, проклятиями и черными полосами.

Второе допущение — призраки-тахтоны, беглецы из нижнего мира.

Рут Шиммер — девушка-шансфайтер; Джош Редман — обладатель тахтона, своенравного ангела-хранителя. Удастся ли им предотвратить «большую неудачу», кровавую бойню в Элмер-Крик...

Роман похож на индейскую стрелу: длинная экспозиция с оперением-флэшбеками в начале и острым наконечником-кульминацией конце.

Про «бинго»: чтобы, как говориться, два раза не вставать, авторы собрали под одной обложкой ВСЕ знаковые элементы вестерна, как явления культуры. Назови любой элемент — он будет в романе. Стрелки, пасторы, доктора, гробовщики, шериф с заместителями и помощниками, хитрый мэр, бандиты, северяне-саквояжники, нефтяники, шахтеры, индейцы, китайцы. Салуны, магазины, скачки, перестрелки. И много, много культового огнестрела!

Про эпилоги: эпилог номер один подводит черту под событиями в Элмер-Крик, тут всё понятно. Эпилог за номером два лично у меня тоже не вызвал вопросов и непонимания. Если авторы творчески переосмысляют шесть буддийских миров сансары, доводя их количество до девяти, то чему удивляться?

Про идеи, витающие в воздухе. На протяжении чтения романа постоянно вспоминал отличный рассказ Каганова «Гастарбайтер», 2010-го года. Один в один тахтоны! «Пусти меня в своё тело, я помогу тебе».

«Чёрный ход» — на уровне всех внецикловых романов последнего десятилетия, вышедших у Олди. Экзотичность «Карпа и дракона», проблематика двойников и невладения своим телом, как в «Свет мой, зеркальце».

Атмосферный, характерный для авторов, глубокий и динамичный роман.

8(ОЧЕНЬ ХОРОШО)

Спасибо Олдии за возвращение моего интереса к жанру! Собираюсь прочитать «Ганфайтера» Ламура, «Сына» Майера, посмотреть «Дилижанс» 1936-го года и, возможно, даже купить недавно вышедшего «Вирджинца», прародителя жанра, написанного в 1902 году.

«Но что вам до моего револьвера? Как известно, добрым словом и револьвером можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом. Бесы в этом смысле не исключение.»

Я считаю, что любой отзыв должен давать хотя бы общее представление о сюжете книги. Но в случае с романом «Черный ход» это только навредит будущим читателям. Авторы так тщательно выстраивают интригу, путают следы и одаривают персонажей возможностью совершить преступление, но придерживая в рукаве любые намеки на мотив, что любой синопсис только сведёт на нет все их усилия.

Книга построена на идее равновесия. Чтобы вы утром нашли миллион и сильно порадовались — кто-то должен его для начала потерять и опечалиться. Поэтому героями романа становятся персонажи, это равновесие нарушающие. Шансфайтеры стреляют в противников несчастными случаями, проклятиями, раскаянием и благословениями. Другие персонажи раскачивают ситуацию в Элмер-Крик вполне обычными рейдерскими налетали, диверсиями и убийствами. Но результат, в общем, один — пока хозяева озабочены тем, что твориться у них на коврике под парадной дверью, кто-то проникает в дом с черного хода. Ну, или ускользает через него...

Роман понравился необычным смешением декораций Дикого Запада и сюжета, который прекрасно смотрелся бы в мистическом триллере. С другой стороны шутливые нотки авторского писательского стиля на триллере с ходу и лихо ставят жирный крест.

А жаль! )))

Книга понравилась.

Где убийца? Где убитый? Скрыты лица.

Есть река – и карп в ней борется с волною.

Не зеркальный ли? Глянь на него, убийца!

Разве там твоё лицо? А не иное?

Или же ты не убийца больше?

Лишь похож – но это только внешне.

А что в самом деле там, под кожей?

Йошивары цвет? Улыбка белой гейши?

Обнажённые мечи и души.

Не найти в сражении покоя.

Обмануть судьбу? – Рискнуть? Не стоит?

Лучшие б могли — из самых лучших.

Да, я этого хочу! Дракон стал Карпом

И, течение победив, плывёт обратно.

Гипнотический роман. Ритм текста завораживает, и оторваться невозможно. Это не книга одного вечера, эта книга — собеседник, где меняются рассказчики при том, что все-таки рассказчик один. У Дяченко есть повесть «Эмма и Сфинкс», где дух дерева вселился в человека, и он мог проживать всю свою жизнь одновременно, здесь похожий эффект: мозаика из эпизодов разного времени.

Столько всего уже сказали, повторяться не буду, добавлю только, что эта «лоскутность» повествования создает многослойность, особенный завораживающий ритм, кто его не услышал, тот роман поймет, но не прочувствует.

А ведь «Одиссей» гораздо более эмоционален, чем «Герой», его нужно не смотреть, а проживать, и это роман о любви. О любви человеческой, божественной, и проводник этой любви — мальчик, воспитанный богом, Одиссей. А кто этот бог? Честно, сразу не догадался (или так и задумывалось?), не настолько эрудирован, видимо. Но когда прозвучало его имя, все стало на места. Человек, воспитанный Эротом, который бьет без промаха.

Весь роман Одиссей пытается любить: родителей, друзей, женщин, богов. Он единственный полюбил Афину вместо того, чтобы бояться ее — и она ответила.

Вот что еще в этом романе увидел я помимо того, что на поверхности. И я обязательно к нему вернусь еще раз, уж очень послевкусие приятное.

Впечатление двоякое, уважаемый потенциальный читатель.

Формально — шикарная элитарная Фантастика: витиеватейшая форма, изысканное содержание, и — полный комплект специфических фенечек, определяющих неповторимое своеобразие «олдей». Ошибиться невозможно. Однако... Все вышеизложенное — «глобально слишком чересчур». Не просто вычурно, а — надрывно вычурно, гипертрофированно эстрадно и театрально. Как в переносном, так и в самом, что ни на есть, буквальном смысле. Но, ещё раз — формально — никаких претензий: все необходимые тонкости присутствуют, все обязательные требования соблюдены.

Чтобы сразу же пояснить: все настолько профессионально, адекватно и добросовестно, что возможное ощущение вымученности и нудятины — отсутствует напрочь, абсолютно точно. Да, длинноты — есть, более того — их множество, они разнообразны и назойливы. НО... отвлечься и выключить звук (речь именно об аудиоварианте книжки) — не возникает. Бухтение чтеца вполне себе соответствует звуковому фону аутотренинга: успокаивает, умиротворяет, настраивает на оптимистический лад. Да и суть самого фантДопущения — просто великолепна: «...каким станет мир, если убийца превратится в самоубийцу, а самоубийцы — останутся тем, что есть...». ФилософИчески захватывающе, интригански любопытно, экзотически необычно.

Это — с ОДНОЙ стороны. С другой же, всё вышеизложенное — какое-то... эээ... отстранённо отчуждённое, не трогающее душу. Мозги — да, буквально кипят, шкварчат, брызгаясь маслом экзотики и красоты замысла, все так. Но — ещё раз — НО: после второй трети книжки все чаще тянет уточнить — сколько там осталось до конца, скоро ли сия... эээ... прелесть иссякнет и завершится. При этом очередной изгиб вполне себе детективного сюжета — практически полностью нейтрализует всяческие поползновения досрочного прерывания сомнительного удовольствия, и цикл восприятия текста заходит на очередной круг.

И только где-то уже в серёдке последней четверти книжки понимание, наконец-то, соизволило явиться, во всей своей очевидности. Возник вполне закономерный вопрос: почему население «чистой земли» не стремится повторить судьбу бесчисленных продолжений Дункана Айдахо? Ведь это же — путь к личному бессмертию, без всяких там абстрактных иносказаний. И суть претензий к данному чтиву — стал более чем прозрачен. От автора и не требуется ответа на прозвучавший выше вопрос (тем более. что на него и не существует внятного ответа). Но, вот, почему автор не затронул этот вопрос «в ткани повествования» — вот это — да, ВОПРОС. Ведь именно эта тема была бы наиболее интересной для читателя — в полном соответствии с канонами Жанра. И сама книжка — в этом случае — мгновенно «скакнула» бы на пьедестал 100%-ных шедевров. Получается, что книжка — попросту НЕ О ТОМ. Что налицо масса всяческих потенций, а в реальности — пшик, прыщ на ровном месте. Даже обидно. Почему, зачем — остаётся без ответов

Олди по моему разумению принадлежат к тому редкому типу творцов, которые в принципе не могут «исписаться», при этом их новые книги выходят на удивление часто. Таких не так уж много в мире, а из русскоязычных, пожалуй, и вовсе только Олди, да Пелевин. Да, их творчество серьёзно изменилось за три десятилетия, но при этом сохранило свои базовые сильные стороны. При этом соавторы искренне стараются удивлять читателя, раз за разом выдумывая новые фантастические допущения и рассказывая удивительнейшие истории в парадоксальных мирах.

Так и «Карп и дракон» завораживает прекрасным изображением своеобразной японской культуры и этикета с их гипертрофированной и смешной для европейцев вежливостью, захватывает своими детективными сюжетами и интригами, заставляет сопереживать героям с зачастую очень трагической судьбой, да и просто очень интересно рассказывает про своеобразный мир глазами юноши, который сам только-только начинает его познавать.

Если первая часть больше знакомит читателя с очень и очень чудаковатым и необычным миром, его законами и правилами, то «Рассказы ночной стражи» концентрируется уже конкретно на человеческих характерах. Этому крайне способствует сквозной сюжет — если в «Повести о карме» каждая из трёх повестей независима и связана с остальными только персонажами, то здесь нам рассказывают уже единую и последовательную историю. Ну а так, как Олди всегда были больше мастерами большой формы, а не рассказов, то и вышла вторая часть намного сильней и интересней.

Вообще в принципе невозможно отделаться от ощущения, что «Повести о карме» были обкаткой новой литературной вселенной, а во второй части Олди оторвались уже по полной, завершая всё таким громким и впечатляющим финалом, что остаётся только пот со лба утирать!

Олди верны своему завету — строить повествование на фоне интересного и оригинального фантастического допущения. Часто мне кажется, что ничем Олди удивить уже не смогут, но почти в каждой книге они выкручиваются, делают финт и я удивлённо чешу голову пытаясь понять, как такое вообще придумать можно было? Но мало хорошей идеи, надо её удачно реализовать, и тут приходит на помощь авторское умение наполнять повествование интересными персонажами, диалогами, размышлениями и парадоксами. Здесь всё привычно, в хорошем смысле, конечно.

Не в первый раз выбрав местом действия феодальную Японию, Олди снова погружают в её своеобразную атмосферу с необычной для нас культурой, образом жизни, а так же тотальной блокадой «варварами» и обществом, где умышленные убийства стали практически невозможны, а случайными убиениями занимается специальная могущественная спецслужба. Именно в таком обществе постепенно и взрослеет главный герой этой истории, а Олди от его лица рассказывают её нам...

При всей своей любви и глубокому уважению к Олди — не мое произведение. Первую часть вымучал кое как, прочитал до конца. Авторы знают Японию, их эпос, но.. нет эмоций, которые затронут меня. Вернее, они есть, но их мало, и он где-то на самом уровне подсознания.

Повествование для аудитории янг-адалт и в конце каждой повести\рассказа рояль из куста, который уже назревал в подсознании давно..

Разочарован, честное слово, хотя идея изначальная хорошая.

А ещё в этом, якобы пародийном рассказе есть линия, которую почему-то никто не заметил. Полчища уродов, которые называют себя эльфами в конце концов отплывают в Валинор. Можно представить, во что они превратят некогда прекрасную страну. Фактически это исламские беженцы в странах Западной Европы. Не берусь судить, думали ли об этом Олди. В конце концов рассказ написан достаточно давно. Но сегодня не избавиться от ощущения беженцев, агрессивно лезущих туда, где их будут на халяву кормить.

Это довольно странный детектив, сильно забегающий на поле социальной фантастики по дорожке восточной альтернативки.

Молитвами, измочаленного бессмысленным кровопролитием монаха, на Японию XVII века снисходит Чистая Земля и убийство теряет смысл. Ведь убийца просто дарит свое тело убитому, а сам отправляется в ад. Фуккацу. «Мгновенная карма». Чудо. Но многократно повторенное, оно становится обыденностью, и конечно же люди пытаются приспособить его в хозяйстве. Самые наглые попытки использовать фуккацу в корыстных целях караются на месте: негодяй в прямом и переносном смысле теряет лицо, становится каонай – безликим, существом безправным и презренным, убийство которого не вызовет фуккацу. «Есть указ, запрещающий убивать бродячих собак. Нет указа, запрещающего убивать каонай.» Случаи более тонкие и неоднозначные расследует служба Карпа-и-Дракона, младшим дознавателем которой и становится главный герой романа.

Собственно, потому детективная составляющая вывернута наизнанку. Следователь чаще ищет убитого, а не убийцу, как бы странно это не звучало.

Шесть повестей – шесть расследований, какие-то дела больше связаны между собой, какие-то меньше, но все-таки – это цельное полотно, связанное героями и сквозным сюжетом.

И все же полноценного детектива не получилось, думаю, и цели такой у авторов не было. Во-первых, сама основа всех расследований – фуккацу – явление религиозное, а вовсе не третий закон Ньютона, логика и четкая причинно-следственная связь не всегда явно просматривается. Во-вторых, слишком часто следственные мероприятия подменяются совпадениями и каким-то повышенным везением главного героя.

А вот за самого юного Рэйдена я уже говорил авторам «спасибо», не грех повториться. Младший дознаватель службы Карпа-и-Дракона молод, умен, наблюдателен, патологически честен, отвратительно верен и исполнителен, при этом по-детски наивен. Просто эльф из «Властелина колец», Соламнийский рыцарь «Саги о Копье», но никак не герой нашего времени. Ни темного прошлого, ни скелетов в шкафу, ни двойного дна. И тем не менее наблюдать за его развитием очень интересно. Приятно видеть, как наивность обрастает шкурой здорового цинизма, не затрагивая стержень персонажа. Несмотря на все вызовы судьбы, Рэйден остается олицетворением того самого «Делай что должен, и будь что будет», что так любят повторять авторы. Он тот карп, что плывет против течения, не в надежде стать драконом, а из упорства, просто потому, что должен. На фоне современных протагонистов этот устаревший типаж смотрится неожиданно свежо.

Принятие, смирение, искупление – это уже Мигеру, другой замечательный герой «Карпа-и-Дракона». Вот тут скелеты под вторым дном темного шкафа в достатке. Но служебный каонай, контрапунктом оттеняющий главного героя буквально во всем, настолько человечен и обаятелен, что не полюбить его просто невозможно.

Язык достоин кисти Хокусая: контрастные краски, четкие контуры и непередаваемая атмосфера. Способствует погружению и обилие культурно-бытовых деталей. Я не востоковед, чтоб спорить об особенностях транскрипции личных имен с японского на русский. Как обывателя, детализация меня поглотила, а подготовительная работа впечатлила. В альтернативной Японии XVII века я побывал.

При внешней неторопливости, только в последней повести экшо́на с избытком, книга очень увлекательна, а истории интересны, многие из которых о верности, предательстве и долге.

Много еще комплиментов: хороши второстепенные герои, к месту вставки театра кабуки, поэтичны «Записки на облаках», у каждой повести отличное послевкусие, способствующее вдумчивому перевариванию вложенных идей.

В общем, читать. Хороший, кстати, вариант для знакомства с авторами.

Но я читал не только «Карпа» — убийство, насильственная смерть – краеугольный камень не только этого романа. Вот уже какое-то время по прочтении никак не могу отделаться от такой сцены. Встречает как-то дознаватель службы Карпа-и-Дракона Торюмон Рэйден Чэна Анкора и Анкоров Вэйских. Звучит как начало анекдота, но дальше не смешно.

Рэйден видит демона с железной рукой и бритвенно острым клинком, видит призрачные башни Кабира, где люди превратили ремесло смерти в искусство отвергшее убийство. Он восхищен человеком, который может убивать быстрее и умелее любого мастера Акаямы, но добровольно отказывается от этого. А еще слышит выстрел Аз-Зайды, и понимает, что такой отказ погубит и Чэна, и Кабир. Люди не могут не убивать.

Чэн и Единорог смотрят на дознавателя и видят Чистую Землю, где высшие силы запретили убийство и карают за него. Где воины в страхе перед случайным убийством сменили мечи на плети. И где люди все равно ищут обход этого запрета, чтоб убивать даже просто для развлечения. Люди не могут не убивать.

Мне не по себе от таких выводов.

Ну, это было круто!

Последние десятки страниц — просто не оторваться!

Красочная Япония, благородные самураи, верные своему долгу.

Второй том «Карпа и Дракона» жанрово и композиционно отличается от первого.

В «Повестях о карме» были три самодостаточные детективные повести, показывающие нам особенности фуккацу и мироустройста, а также взросление и становление Рэйден-сана.

В «Рассказах» же, несмотря на формальное разбиение на три повести, нас ждёт одна сквозная история с прихотливым сюжетом, мало общего имеющего с детективным расследованием.

Слог по-прежнему прекрасен. Где надо — витиеват, а где-то — краток и резок, что прекрасно передаёт динамизм сцены.

Понравилось столкновение мира Чистой Земли с христианством.

Как я и предполагал, второй том был посвящён истории Мигеро, бывшему идальго, а сейчас безликому каонай, слуге Рэйдена.

Тут многим казалось, что должен существовать третий том «Карпа и Дракона». Перед прочтением я решил, что если и мне история покажется оборванной на полуслове, то, значит, авторы недокрутили, если же завершение будет ярким и цельным, значит, читатели придираются или невнимательны.

Ну что ж, «Карп и Дракон» — цельная дилогия, не нуждающаяся в продолжениях. Сёгуна нам показали, Рэйден проявил себя, Мигеро тоже. Авторы молодцы! Нет, если будет продолжение — я только за! Но это будет уже совсем другая история!

9(ОТЛИЧНО)

По сути уникальная книга, если брать жанр. Социальное историческое фэнтези с элементами детектива. При этом детектив взят именно для того, чтобы показать как общество адаптируется к внезапному изменению изрядно потрясшему весь порядок жизни. Если что-то резко меняется, и вернуться пути нет — что надо делать? Правильно, создать законы и спецслужбы, которые будут следить за их исполнением.

И, по мне, авторы справились. Все логично, возможно не все ситуации разобраны, и пока написаны две книги, а третьей еще и не существует и не факт, что она будет, но «никогда не говори «никогда»».

Из минусов — для меня — как-то слишком быстро действие перенеслось «от бытовухи» до «попытки гос.переворота». Понятно, что для понятия картины мира надо показать его со всех сторон, но все же...

Подытоживая, это та самая книга Олди, которую читать надо обязательно не только поклонникам Олдей. Повторюсь, социальное историческое фэнтези с элементами детектива. Да еще и логичное к тому же. Уникальная вещь.

https://kobold-wizard.livejournal.com/952740.html

»... Руки Амброза разошлись в стороны, замерли ветвями акации. Рукава мантии упали до локтей, обнажив сухие, жилистые предплечья. Свет за окнами померк, в зале сгустились лиловые сумерки. Ярко вспыхнули свечи в шандалах из позолоченного серебра. За спиной Амброза выросла аспидно-черная тень. Свечи горели ровно, но тень, упав на пол, двинулась по кругу. Казалось, Амброз превратился в гномон солнечных часов, заставив светило вращаться вокруг себя. Совершив половину оборота, тень уперлась в королевский трон. Надсадно заскрипели, оживая, вощеные доски пола. «Держи дерево…» — дрогнули губы мага. Трон, качнувшись, начал подниматься к потолку. Под ним ворочался пучок узловатых, поросших белесым ворсом корней, похожих на щупальца. Из подлокотников выстрелили тонкие, как лоза, неприятно извивающиеся побеги, приковав запястья короля к «драконьим лапам». Клейкие почки бородавками усыпали спинку трона. Они лопались, раскрывались, облизывались остренькими язычками. Миг, и плечи Ринальдо укрыл плащ из листвы, местами ядовито-зеленой, местами же алой, словно обагренной кровью... «

Ветвями акации... аспидно-черная... казалось... оживая... похожих на щупальца... тонкие, как лоза... бородавками усыпали... словно обагренной кровью...

Больше половины текста написано таким тяжеловесным языком, переполненном эпитетами, метафорами и сравнениями. Количество красоты в прямом смысле этого слова мешает читать. История из-за них замедляется настолько, что быстро утомляет. Я прочитал уже не один десяток романов Олдей, и могу сказать, что в «Циклопе» их игра с языком провалилась.

Я бы простил стилистическую несуразность, если бы в история хоть чем-то поразила: оригинальными героями, интригующим сюжетом или необычным миром. Нет. Персонажи прописаны хорошо, но, глядишь на них, и видишь обычные олдевские заготовки: мудрость, юношеская горячность, усталая злоба. Описания мира можно попинать за отсутствие цельности, но здесь авторы прикрылись статусом оммажа Роберту Говарду. Вот только у «Боба с двумя пистолетами» экзотические места воплощались в повестях и рассказах. Олди растянули свое пространство на два тома, и искусственность декораций нещадно бьет по глазам.

Наконец, сюжет. В башне умершей волшебницы сошлись непохожие люди: ее слуга, дряхлый маг-гурман, подросток-силач, бывшая культистка и авантюрист. Их свела вместе давняя страсть почившей колдуньи — магия, заключенная в камне. Один из таких камней, янтарь, лежал в основе погибшего культа, дарившего людям возможность разменять свое здоровье на талант. Теперь случайным товарищам нужно работать сообща, чтобы разобраться в тайнах камней раньше, чем их захватят королевские гвардейцы. Или конклав магов. Или старушка-смертушка с обвислыми грудями. И вот нет в этом ничего такого, что заставило бы сердце стучать быстрее. Усталые маги собачатся между собой. Страдающие люди стараются их обхитрить. То тут, то там появляются чудовища, которые «были добры». Честно говоря, к концу романа рефрен про «чудовищ» стал бесить вместе с талдычащим его героем.

Итого: Худший роман Олдей за пятнадцать лет. Два тома я тащился, как удав по стекловате. Надеялся, что дальше будет лучше. Не стало. Закрыл, и скоро забуду о прочитанном.

На дне терпения находится небо

.

Прочитал новую дилогию старых добрых Олди «Карп и дракон». Это потрясающе! Тем, что Олди всегда удивляют. Всегда! Тем, что эта дилогия всколыхнула в памяти те же чувства, которые я испытывал только-только приобщаясь к творчеству Олдей в конце 90-х. Тем, что поэзия на японский манер, да по-олдёвски. Тем, что это исторично, детективно и фентезийно, но... Реально!

.

Читая дилогию перед глазами всегда четко выстраивались пейзажи и месте действия. Ведь мэтры всегда знают как и где поставить декорации. Да, я забыл сказать, что дилогия ещё и театр! Всего 6 повестей. Из можно читать с перерывами, но от повести к повести элементы мозаики складываются воедино с поразительной точностью!

.

Любителям Олди, ценителям «Мессия очищает диск» и «Нопэрапон», обожателям японских хокку однозначно рекомендую к прочтению!

Неспешный роман взросления, в жанре кармического детектива и в уютных декорациях средневековой, самую чуточку альтернативной, Японии.

Есть книги, обычно это детективы, на которые сложно писать отзывы. «Карп и дракон. Повести о карме» как раз из таких.

Альтернативно-историческое допущение простое, но интересное. Япония, по милости будды Амиды, стала Чистой Землёй. Виной тому фуккацу, возрождение — мгновенная карма. Сознание убитого вселяется в тело убийцы. Казалось бы, огромное поле не только для пацифизма, но и для злоупотреблений. Но будда Амида не дурак, всё видит, всё предусмотрел, шельму метит. Если коварный убийца хочет из мести вселить разум жертвы в отравленное/искалеченное тело — тело выздоровеет. Но тот, кто подстраивает своё убийство из корыстных побуждений, станет презренным каонай, безликим. Буквально.

Расследованием и документированием случаев фуккацу занимается служба «Карпа-и-Дракона».

История камерная. Персонажей, как в хорошей пьесе, немного.

Рэйден, пятнадцатилетний самурай; Отец; Монах; Сэнсей; Начальник; Коллега; Слуга-каонай; Япония.

Рэйден, волей случая, после случившегося в его семье фуккацу, поступает в службу Карпа и Дракона младшим дознавателем.

Три истории, три расследования. С каждым делом Рэйден выучивает какой-то урок, помогает горожанам, эволюционирует в отношениях с коллегами и слугой.

Со слугой-испанцем, безликим каонай, связана, как я понимаю, сквозная интрига обоих томов.

Язык и композиция прекрасны, как всегда у Олди. Видно, что писатели любят и знают Восток в целом и Японию в частности. Собственно, это было понятно ещё с давних времён «Нопэрапона», которого, кстати, теперь придётся перечитывать.

Экшна не много, но книга читается быстро, за расследованиями следить интересно. Стоит отметить, что мистики, кроме собственно фуккацу, в романе нет.

Если вы любите Японию или творчество Олди — читать обязательно.

9(ОТЛИЧНО)

ЧИТАТЬ!

Перечитать первую книгу и следом, не запивая, и натощак и после еды, не менее трёх раз в день!

О замечательном много говорить – сложно. А как у авторов получилось рассказать о чуждой, загадочной, непонятной нам, «европейцам», культуре – вообще непонятно. А уж если получилось не просто рассказать, а увлечь читателя – талант и мастерство, мастерство и талант!

Вот только на задворках сознания болтался вопросик: на что же это, всё-таки, похоже? Короткие, эмоциональные предложения. Никаких деепричастных сложносочинений. Главы размером в полторы страницы. Максимальная визуализация текста в сознании…

Манга! У Олди получилась манга! Перевести на «родной» японский и на экран!

Читать-смотреть!

PS.

«ЯПОНСКИЕ ЧАСТУШКИ» (продолжение)

Если к мужику мужчина

Лезет целоваться,

Есть законная причина:

У него – фуккацу!

(Хой-хой-хой, хой-хой-хой!)

Вообщем, с другой книгой цикла «Путь меча» даже рядом не валялось. Это какой-то балаган из слов, безумная пляска букв и предложений, бред какого-то сумасшедшего, что бросил свои каракули в шредер, перемешал с газетными вырезками, а потом приклеил к кирпичной стене и грозя редакторам ножом, заставил всё это переписывать и потом издать. Слово там, слово здесь, кусок предложения, обрыв, следом что-то другое, мутное, блеклое, а потом вроде снова прозрения сюжетной нити, и ... снова обрыв. Где я, кто я, как меня зовут? Казалась я поехал кукухой вместе с автором и забыл для чего вообще я продолжаю читать дальше эту муть.

Скачок! Новый текст, новые детали, другая история, другие герои, и вот вроде ты привыкаешь и начинаешь за ними следить, пытаясь вникнуть в ту неуловимую логику действия и текста как..., вжух, снова смена плана, снова что-то новое и непонятное, где твоё сознание в голове кричит, что выйти в окно — это может даже лучший выход, чем дочитать до конца и рехнуться окончательно. Я закрываю глаза, голова кружиться в спиральном танце, сознание уплывает прочь, пронося очертания давно минувших страниц, кажется, что ещё немного и я познаю сущность авторского безумия. Или уже познал?

Я вижу всё это в страницах запутанного теска из перемешанных между собой букв, что смотрят на меня и крутят пальцем у виска. Они говорят со мной, я слышу их, и тут же внезапно наблюдаю, как санитары вяжут меня, осторожно вынимают книгу из ослабевших пальцев, и аккуратно укладывают на каталку. Пролетает знакомый потолок, стены грязного подъезда, очертания улицы и лиц любопытных прохожих, потом всё снова теряется, и вот доктор что-то колит мне, проверяя зрачки фонариком. Он говорит спокойным голосом, что всё будет хорошо...

Вот-вот, мне станет легче и я уже чувств как зкачит кролик .. кольитса и прыгает, хочу банан и жарик из стекловаты пггнвицув5 ьвиышааьуащщ6блц бььвдв7фццтвцттвчир88ц вцллао93дфыа.....,,,_

Спсибвоубо за вниаманивее...,,, Критиса всеся и привушпствся.

Олди есть Олди. Их стиль как всегда узнаваем, фантазия также безудержна, история захватывает. Напрягают эти вставки в стихах, их читал по диагонали, но читал, чтоб понять о чем речь.

Начало берет необычностью мира, но затянуто неглобальными историями, неспешно погружая и развешивая ружья. Хорошо что читал сразу обе части , иначе осталось бы неудовольствие что история вялая, но если первая часть погрузила в мир, то вторая набрала темп и оставила самые приятные послевкусия. История вместила в себя все, порадовала необычным сеттингом, вообщем Олди себе не изменили, но главное читать части сразу, из-за того что выходили в разное время думаю впечатление могло смазаться

Вот и подошло к своему логическому завершению мое книжное путешествие по страницам Кабирского цикла. Поэтому уже не голословно могу сказать, насколько абсолютно разными оказались романы, ознаменовавшие три этапа исторического развития прекрасного эмирата. Очень аккуратно посредством общего антуража, именами великих людей и, конечно, поэтическими ниточками авторы постарались объединить все в один литературный цикл. Забыв про револьверы, выстрелы и своеобразную современность книги «Дайте им умереть», мы стремительно перенеслись на несколько веков в прошлое. Перед нами мир, в котором спустя сотни лет произойдут события первой части под названием «Путь Меча». Здесь в горных пещерах проводились обряды обретения шахского кулаха, а под горбатым небосводом в серой слякоти общества людей разворачивалась история жизни Абу-т-Тайиба аль-Мутанабби — поэта, ставшего царем, но не сумевшего принять вольготную жизнь венценосной куклы в черной магии ослепленности священным фарром.

«Вы хотели подарить мне ваш Кабир, вместе со всем шахством и венцом владыки?! Подавитесь вашими подарками! Я возьму сам!»

Снова хочу сказать о речи авторов. Основное ее свойство — это гибкость. В образных описаниях она напоминает кисть художника, в диалогах — меч воина, в бесконечных философских размышлениях их слог становится трамплином для роста множества важных дум. В каждой строчке видно, что не слово ведет Олди за собой, а они — слово. При этом текст подобен ювелирной работе, для создания которой творцы провели множество времени в кропотливом состоянии литературного эстетства. Пожалуй, более красноречивого языка я еще не встречала в жанре фэнтези. Язык восхвалений и поношений, язык правды, язык открытого сердца. Этот роман превзошел в моих глазах другие прочитанные произведения данных писателей. Каждое слово в нем дышало эмоциональной душевностью, а значит имело все шансы незыблемо существовать в воображении читателей. Не утомляла восточная витиеватость изречений, и невероятно уместно выглядели стихотворные украшения повествования. На страницах «Я возьму сам» происходило забавное волшебство — проза и стихи текста превращались друг в друга настолько часто и неожиданно, что все произведение казалось одной большой балладой о судьбе шаха, отринувшего скорбный удел меча, чтобы остаться в вечной памяти потомков великим поэтом. Обожаю стихи Олега Ладыженского, потому что они всегда разные и всегда душещипательно говорят о любимых многими темах. В строчках этого романа была видна вся суть красивой поэзии — равенство дара души и глагола, неделимость сути и формы.

"…Но вот она приходит ниоткуда, и всем забытым переполнен кубок: любовь, дорога, море, паруса… Боясь шагнуть с привычного порога, ты перед ней стоишь, как перед Богом — и все-таки не веришь в чудеса.»

Я буквально утонула в красочности произведения, важную композиционную роль которого играло описание антуража в целом, и пейзажа в частности. Природа была не просто реалистична, она выступала в роли неотъемлемого участника этих необычных событий. В ней наблюдалась неиссякаемая жизненная энергия, которой она поддерживала сюжетные тяготы и внутренние переживания героев. С кривых улочек Кабира мы попадали в ковыльные просторы степей, петляя меж сопками и шурша в камышах. Видели, как солнце нежными пальцами лучей гладило хребты гор и белизну их снега, который не в силах сдержать ответного восторга, взрывался изнутри нежнейшим золотом. Путешествовали в туманной дымке по извилистым тропам к пескам пустыни, барханы которой уныло ласкал ветер, оплавляя их желтыми сыпучими струйками и грустно посвистывая в сухих ветвях колючника. Отличие этого романа заключалось еще и в манере повествования. Здесь была видна невероятно интересная последовательность в изложении событий, плавность в ходе которых нарушалась пространственно-временными перемещениями. Эти элементы сюжета носили зачастую запутанный характер, суть понимания которого была ясна лишь в финальной части. Всего было вдоволь на страницах этого романа. Мы побывали в битвах, где металл звенел о металл, мимо проносились стены, кричали люди и бились в агонии кони, а над столицей плыл в зените черный дым, вторя проникновенным строкам «Касыды о взятии Кабира». Побывали в краю, кажущемся заколдованным королевством, и путешествовали по землям эмирата, оставляя следы в грязи, степной траве, на камнях гор и в рыхлом песке. Одни строчки звенели торжеством и помпезностью, а другие вызывали слезы и были горькими на вкус, будто не слова вовсе, а вяжущее растение мирар.

«Ты лежишь передо мною мертвой бабочкой ночною,

Неоправданной виною — я молчу, немея.

Отливают кудри хною, манит взор голубизною,

Но меж нами смерть стеною — я молчу, не смея...»

В контексте затронутых тем отлично звучали персонажи и их сюжетное многоголосье. Восторженная, искренняя и от того еще более ненавистная покорность подданных, согласных во имя шаха перерезать себе глотку, казалась приторной. На фоне этого выделялись некоторые герои, открытое неповиновение которых хотелось смаковать. Одни истинной любовью любили только свою секиру с говорящем именем «Улыбка вечности». Другие удивляли смешливыми огоньками боевого безумия небесных глаз, иногда сменяющегося тихой безмятежностью пропасти. Не разочаровал образ главного героя, который раскрывался постепенно вместе с многочисленными рассуждениями и неожиданными поступками. Он заставлял сопереживать и мысленно рвать странные оковы. Его прошлое скрылось в шершавом сумраке холодной пещеры, будущее смеялось в лицо с отчетливым привкусом безумия, а час нынешний стал всем временем сразу. Неприкаянно шляющийся по эмирату бродяга попал в плен роскошной жизни, освобождение из которого было равносильно смерти или разрушению привычного всем мира. Сквозь пелену метаний героя слышались мысли, которые звучали подобно голосу старца, умудренного кровью, возрастом и знающими истоки бытия пророками. Как вопреки всему на свете повлиять на свою Судьбу? Надо ли оставаться верным себе? Можно ли взять самому от жизни все необходимое, а не принимать на блюдечке милостыню-подаяние? Причем сделать все это тем единственным способом, который идет из твоего собственного сердца. Эти вопросы придавали роману пронзительность, они проникали под кожу и вызывали головокружение своей ненадуманной важностью.

«Этот череп — тюрьма для бродяги-ума.

Из углов насмехается пыльная тьма:

«Глянь в окно, неудачник, возьмись за решетку!

- не тебе суждена бытия кутерьма!..»

Финал для меня оказался прекрасным. Спасибо авторам за него!!! И сложно было сказать, чем являлись заключительные строчки — концом этого романа или началом следующего. Потому что снова захотелось со знанием истории прошлого попасть на страницы романа «Путь Меча». Ну а река времен все же вынесла героя к заключительным страницам с высоко поднятой головой. Сумел ли он доказать, что не всегда Золотой Овен способен проникнуть в сердце и разум думающего человека, превратив их в хлев? Об этом вы узнаете, прочитав это прекрасное произведение. Послевкусием в голове вращалось множество мыслей. Когда слишком долго существуешь на свете, жизнь незаметно превращается в необычную беседу со временем. Ты плывешь в его потоках и думаешь о прошлом, а оно становится настоящим...Думаешь о будущем, а оно тоже становится настоящим или вообще не наступает никогда. Многие прекрасно знают, куда несет их это течение, и тем не менее каждый надеется, что именно его забросит в иное русло. И вся жизнь в ее многовариантности событий кажется одной большой иллюзией. А вечность смотрит в глаза, на которые наворачивались то ли слезы радости, то ли слезы печали. Может быть, потому что размышления обо всем этом подтверждали — мертвых не существует...совсем.

Я лежу перед собою цитаделью, взятой с бою,

Ненавистью и любовью — ухожу, прощайте!

Тенью ястреба рябою, исковерканной судьбою,

Неисполненной мольбою — ухожу, прощайте!

В поношении и боли пресмыкалась жизнь рабою,

В ад, не в небо голубое ухожу. Прощайте.

Ухожу…

«Тень от ствола клеймит висок,

Как вечности печать.

Я слышу голос — это Бог

Идет меня встречать.»

Утонул в дымке почти нереального прошлого мир средневекового Кабира с турнирами и Блистающими Мечами, словно улыбающимися в бликах солнечных лучей. Взяв эстафетную палочку очень интересной основной сюжетной линии у предыдущего романа, мы перенеслись в Кабирский Эмират современности. Здесь тема насилия приобрела еще более страшную для восприятия форму, перевоплотившись в рамках этого произведения из холодного в огнестрельное оружие. Жесткая цитата печально известного Александра Башлачева в преддверии начала романа не сулила ничего радужного, как и сам Пролог. Зябкая ладонь предчувствия чего-то очень тяжелого легла на мои плечи с первых строк, на которых история уже закипала в своей остросюжетности. В них было испорченное трупами шоссе, грохот вертолета, рой маленьких металлических игрушек, укутанная в тепло вязанной ткани тоненькая фигурка и как результат всего вышеперечисленного — страшная фраза «приговор приведен в исполнение». Из темной сказки с Блистающими, мечтающими о сильной руке и справедливом поединке, мы перенеслись в не менее темный философский триллер, где с каждой главы черным зрачком револьверного дула на нас смотрел хищный абрис, угрожая разнести вдребезги вместе с собой венец сотен веков человеческой эволюции.

«Нерожденные слова

горло теребят.

Я училась убивать,

начала с себя.»

Повествование романа шло от лица наблюдательного рассказчика и было разделено на сюжетные линии разных героев, которые постоянно чередовались и создавали между собой интересную перекличку кочующими крылатыми фразами. Если «Путь Меча» завораживал меня плавной и абсолютно неспешной динамикой, то данный роман будоражил кровь постоянно непрекращающимися тревожными событиями. Радовать взор любителей хорошей литературы красивыми переплесками слов и мыслей — одна из успешных граней творчества авторов. Олди способны выстрелом одного-единственного предложения попасть в самое сердце. Любая строчка этого романа являла собой незримую ниточку, соединяющую читателей с литературными творцами. Иногда подобное общение напоминало своеобразный диалог, иногда — игру в загадки. Но все чаще этот необычный разговор превращался в некую исповедь, пусть и устами литературных людей, но от этого не менее пронзительную. Очень необычно авторы задевали сакральные вопросы философско-эзотерического характера. Они нанизывали бусины вымысла на нити души персонажей и читателей, сшивая сюжетное полотно двух частей произведения очень необычными главами. И это были не просто флешбэки в прошлое героев. Нас ненадолго окунуло в пространственно-временной отрезок событий давно минувших дней и даже других воплощений. Полночь бродила на мягких лапах по этим страницам, слизывала шепот с белых губ, передавая из столетия в столетия, из уст в уста страшные слова, от которых мурашки бежали по телу: «тварь, змея,...сколопендра.»

«Так и живем. То платим, то не платим

За жалкие подачки от судьбы —

И в рубище безмолвные рабы,

И короли, рабы в парчовом платье.

Так и живем, не слыша зов трубы.»

Для меня данный роман — парад потрясающих персонажей, каждый из которых был ярок в своей индивидуальности и скульптурно-осязаем в диалогах. Здесь снова была видна особая авторская манера владения словом — при всей витиеватости фраз они не занимались бумагомаранием и описывали лишь важные элементы характеров героев, очень четко вырисовывая их образы. Мысли/фразы/переживания каждого действующего лица были настолько очевидными в буквах строк, что все происходящее в первую очередь имело психологический подтекст. При этом реалистичность событий была киниматографически яркой, а эмоциональный контраст отлично поддерживался бесконечной трансформацией юмора в душещипательные сюжетные откровения. Особенно радовал необычной иронией человек «с сомнительным прошлым, темным настоящим и, несомненно, светлым будущим». И я иногда смеялась, а иногда хотелось плакать. Отдельное спасибо хочу сказать авторам за прекрасного героя, обладающего способностью видеть суть окружающих его существ. Он нес совсем другое настроение в роман, ежедневно пребывая в трясине низменных пороков общества. Вместе с ним я попыталась заглянуть в глубины сознания тех, кто был создан палачами чужих жизней. И почему-то чернота пороха на руках и его запах в воздухе мне показались до Смерти родными. Каждый выстрел растекался черной болью и уподоблялся маленькой агонии, пока неумолимая свинцовая оса в оболочке из нержавеющей стали совершала плавное скольжение по нарезам ствола.

«Здесь агнца любит лев, здесь хищник мил и кроток,

Да здравствует наш рай — рай клеток и решеток!»

Творческий порыв и огромное желание донести до читателей важные темы преображают произведение, которое во второй половине повествования приобретает еще и мистическую окраску. Кокон сошедшего с ума времени и свихнувшегося пространства превратили страницы в сюрреалистичная картину, а описанное ироничным языком происходящее безумие казалось еще более смешным от неясности ситуации. Призрачные стены, фанатичные астрологи, способные изменить Мироздание люди, и потусторонние силы, бороться с которыми кажется нереальным. Пожалуй, это одно из немногих произведений авторов, финальные страницы которого несли пусть правдивую, но горечь. Жизнь и Смерть — две стороны одной медали. Поэтому всему, что когда-то было рождено, надо однажды дать умереть. И это, увы, важно признать. Послевкусие от прочтения было по-хорошему печальным. Перед глазами — опадающая с плеч поздней листвой шаль, обнажающая не красоту женского тела, а скованную ножевой перевязью худенькую фигурку. В сердце звучали слова-стихи, надрывом каждой строчки исполосовавшие его. Их я готова цитировать бесконечно. А мыслями я находилась на холме, где черноглазая девочка в белом платье несла в руках сверкающий эспадон, а вокруг нее — разноцветье одежд, блеск оружия и радостные крики людей. Буду мечтать, что когда-нибудь мне это приснится. И кто-то, кто знает все, наверняка сейчас ухмыляется в свою бороду.

«И одни из них шли, уходя в темноту,

Свято веря, что ночь, словно сажа, бела,

За черту,

Что чертой не была.»

*

Продолжение следует...

«Будь проклят день, когда оружию стали давать имена!»

*

После прочтения потрясающего цикла «Ойкумена» я была всецело уверена, что готова ко всяческим фантазиям авторов. Однако Олди умеют удивлять, и это оказалось понятным уже буквально на первых страницах данного романа. Я даже ненадолго прекратила чтение, обдумывая необычную задумку писателей и восхищаясь ей. Итак, перед нами мир, в котором вместе с людьми живут и здравствуют разумные Мечи, именуемые себя Блистающими. Роман встречает нас в восточного колорита стране под названием Кабирский эмират. Он славится турнирами, яркими одеждами и оружейными залами, до краев наполненными звоном мечей. Здесь уже долгие годы царят благополучие и покой, а Блистающие скорее готовы сами умереть, чем пролить чью-то кровь. Но, как обычно бывает, всякому хорошему периоду приходит конец. Наступают черные дни Кабира, который слишком долго жил в светлое время. Над его домами медленно сгустилось кроваво-красное марево огня Масуда. Реальность переворачивается подобно песочным часам, и прошлые песчинки вновь сыплются в чашу настоящего. Того настоящего, в котором залита кровью мостовая, и гудит ночной город, вторя прерывистому шепоту шута-мудреца. Легенды возвращаются, и привычная жизнь стремительно меняется, скрещивая лезвия в попытке научиться убивать. Поэтому, облачившись в доспехи и вооружившись мечом, мы вместе с героем отправились в Путь. Туда, где ремесло нести смерть по-прежнему осталось ремеслом, а боевая ярость в душах мастеров кипит, и брызги ее солоны и кровавы. Один, как мир против Неба — единственно верный наш путь — Путь Меча...

«Будущее ждало, возбужденно скалясь и рыча.»

Много вобрал в себя данный роман из неисчислимых сокровищ литературного арсенала как для содержания, так и в смысле оснащенности художественными приемами, сюжетными ходами и раскованностью видимого авторского участия в самой архитектонике произведения. Я снова наслаждалась красивым стилем изложения мысли, который увлекал не только образностью высказываний, но и последовательностью событий, плавностью повествования, а так же интересной ролью во всем этом сновидений главного героя. С одной стороны они усиливали интригу сюжета, с другой — еще лучше раскрывали внутренний человеческий мир, неприкрытый сознанием. Олди смело рассказывали нам историю от первого лица, позволяя прочувствовать книжных людей во всей полноте их характеров, силе иронии и уважения к окружающим, в том числе и к самому читателю — неотъемлемому участнику развернувшегося действа. Всеми возможными способами они сумели создать атмосферу настоящей средневековой восточности, используя труднопроизносимые имена, по-философски задумчивые изречения, элементы антуража и даже фольклор (например, в виде шуточного джира «О хитрозлобном Чэне»).

«Ах, юность, юность, почему ты так любишь спорить и доказывать?.. и почти всегда — не вовремя, не там и не тому, кому надо…»

Сколько интересных и ярких героев собрал данный роман на своих страницах! Подобно персонажам восточных сказок их речь витиевата, насыщена красочными, эмоциональными всплесками и выразительными оборотами. И все же для меня это произведение оказалось посвящено двум образам — человека/дополнение меча и меча/продолжение человека. Мое удивление одушевленности и даже сознательности Мечей было настолько сильным, что с первых и до последних строк основной темой взаимоотношения действующих лиц для меня была необычная связь между Мечами и Людьми. Она оказалась настолько крепкой, что в какой-то момент чтения уже было не разобрать, где заканчивался Человек и начинался Блистающий. Без лишних слов, неразрывнее двух смертельных врагов, они сливались в едином порыве правдивых движений смертельного танца, обмануть которыми было нельзя. И в этот миг не существовало ни прошлого, ни будущего — все посвящалось сокровенному мигу настоящего, очищенного от шелухи чувств и дышащего полной грудью сиюминутного ветра. Всем любителям философии восточных боевых искусств посвящается. Это было шикарно!!!!

«Я заворочался, вспоминая прошлые обиды. И расслабился, вспомнив, что обиды — прошлые.»

Оставляя на просторах интернета очередной отзыв о романе писателей, не могу обойти стороной трех основных китов, на которых (помимо всего прочего) титанически держится мое восхищение их творчеством: милый юмор, красиво описанные поединки и (О, услада очей моих!!!) потрясающие стихи. Снова Олди радовали непрекращающейся тонкой иронией, забавными словесными выпадами и немного насмешливыми шутками, которые были добрыми и несли с собой лишь улыбку. Когда герои книги только рассуждали насчет того, что Бой может быть Искусством, авторы уже описывали его настолько восхитительно, что происходящее на страницах казалось сказкой. Находиться внутри этого великолепия было одновременно тревожно и радостно. Я закрывала глаза, и мне чудилось, что в мглу вечерней прохлады одной рукой я подбрасывала смятый комок, который превращался в белую кружевную бабочку. Другая моя рука ложилась на невидимый пояс, в пряжке которого что-то звонко щелкало — и освобожденный металл сладостно пел, за секунду становясь Блистающим и приветствуя меня ритуальным свистом. Восторг! И еще несколько слов о прекрасном из прекрасного. Это о стихотворных дополнениях канвы романа, которые в руках Олега Ладыженского сверкали многогранным алмазом волшебства. Мне думается, что сложно найти хоть одного человека, сумевшего остаться равнодушным к его стихам. Лично в моей памяти они остались на всю жизнь.

«Стояли двое у ручья, у горного ручья,

Гадали двое — чья возьмет? А может быть — ничья?

Стояли двое, в дно вонзив клинки стальных мечей,

И тихо воды нес свои израненный ручей...»

О выношенности и полноте продуманности замыслов говорит тот факт, что роман в финале не оставил ни одного затронутого вопроса открытым. Авторы расставили точки всех основных линий сюжета, создав при этом хороший задел для продолжения. Очень интересного продолжения!!! По уже доброй традиции, заключительные строки светились уютом, позитивом и вызывали радость. Перелистывая последнюю страницу книги, я наблюдала, как за окном уже мерцали любопытные звезды, время близилось к полуночи, и на улицах Кабира уже простучали колотушки третьей стражи. Но в тот момент мне было не до сна — в голове вертелись образы повитух-оружейников и двух Мечей, до половины скрытых в холоде горного ручья. Они вызывали множество мыслей, которые проносились в сознании красно-желтыми листьями ушедших дней. То были мысли о Судьбе и Предназначении, о насилии, о трудностях Выбора и о том, что рано или поздно в каждый Кабир может прийти своя Шулма. И это казалось таким же неизбежным, как наступление нового Дня. А впереди меня ждал следующий роман «Кабирского цикла» под названием «Дайте им умереть» и утро. Иногда встречая его, я буду думать, что однажды снова побываю на страницах этой истории.

«Мне снился бесконечный путь,

Пронзающий миры.

И в том пути таилась суть

Загадочной игры,

Игры, чьи правила — стары,

Игры, чьи игроки — мудры,

Они не злы и не добры...

И я кричал во сне.»

*

Продолжение следует...

Давно не читал романов Олди, хоть с удовольствием читал их ранние вариации на темы мифов народов мира. Нюансеры здорово начаты: слог, параллельные линии Станиславского и бандита с их пересечением, в меру призраков и морока. Примерно к середине упомянутой бесовщины стало избыточно, сюжет утратил стройность, ну а к финалу пошел совершенный ералаш. Впечатление, соответственно, смазано и, в общем, не тот роман, который вызывает желание перечитать, что они написали за последние годы ( опыт ознакомления с Холмсом против марсиан года два тому тоже не вдохновил).

Казалось бы, создать произведение искусства высокого класса на материале совершенно чуждой автору народной культуры невозможно. Однако, не бывает правил без исключений. Есть блестящая дилогия Леонида Соловьева о народном герое Средней Азии Ходже Насреддине. Есть лучший вестерн всех времен «Хороший, плохой, злой», сделанный в Италии. И вот перед нами очень японский роман, написанный нашими хвалеными Олди — «Карп и Дракон».

На самом деле японская культура очень серьезно повлияла на европейскую. Кстати, проникновение культур было взаимным. Одна из луших новелл Акутагавы «Бататовая каша» написана по четким мотивам «Шинели» Гоголя. Во Франции в свое время появился даже специальный термин «японизм» — для обозначения стилизаций произведений изобразительного и прикладного искусства в «японском» стиле. Но… Это красивое направление сошло со сцены вместе с появлением такого малоприятного явления, как японский милитаризм.

В самом деле, любоваться нежными ширмами с анемонами и сакурой под звуки самурайских маршей стало как-то неуютно. Ну, а события более близкой истории вполне понятно усугубили эти процессы…До нового витка истории, когда современная Япония с ее передовыми технологиями, новым искусством, боевыми искусствами, аниме и манга снова стала привлекательна для всего мира в духовном смысле.

«Карп и Дракон» в данном случае решают в данном случае — кроме многих других поднятых этим романом вопросов — очень трудную и интересную задачу объединения несоединимого. Проще говоря, они помогают удержать в голове две такие мысли.

Древняя Япония – жестокий мир харакири и пыток, бесчеловечного отношения к стоящим внизу социальной лестницы, презрения к человеческой жизни, рабского повиновения начальству вплоть до готовности уйти из жизни из-за пустяка по европейским понятиям, возведенного в доблесть коварства и предательства.

Древняя Япония – мир стойких и мужественных людей, сохраняющих свое достоинство, способных видеть и любить прекрасное и находить его в своей неброской природе, мир мудрых философов и художников, создателей боевых искусств, мастеров, способных создать несокрушимый меч из бедной руды и жилой дом из нескольких досок и бумаги.

Данная книга очень сильно помогает удерживать в голове эти два понятия о Японии одновременно. И то и другое правильно, и то и другое невозможно одно без другого.

В этом романе есть один из фирменных приемов Олди – чудесно стилизованные фрагменты театральных пьес. Пардон, тоже не удержусь.

Сцена с ширмой, на которой изображен пейзаж с Фудзиямой осенью. На сцену выходит Степашка. В руке у него книга.

Степашка:

То ли воздух нынче пьян,

То ли где прошел буран –

А на ярмарке достался

Мне вот этакий роман!

Развернул – читаю вот

Энтот древний анекдот.

Здеся все про самураев,

Кто тут прав – кто ж разберет!

Входит отец Кондрат.

Отец Кондрат.

Чтой-то мысли кувырком,

Выраженья под замком…

Ты, Степашка, остаешься

Как и прежде, дураком!

Я роман-то уж прочел,

Все в нем дельное учел –

И в башке эффект творится

На манер гуденья пчел!

Вроде с виду красота.

Льется с каждого листа.

Только нет ли там чаво-то

Против Господа Христа?

Хор духов.

Мы — духи великих образов,

Сотворенных мастерами древности!

Мы – из книг мастера Рюноскэ Акутагавы,

Мы – с гравюр мастера Хокусая,

Мы – из фильмов мастера Акиры Куросавы!

Новый мир в книге увидели мы,

Знакомый нам и незнакомый.

Побывали там, нравится он нам.

Хорош этот мир, просторен этот мир!

Звук барабана. Выходит шеф-редактор издательства «Хаякава» Рю Таками, толстый господин в золотых очках, с портфелем, полным рукописей. Исполняя танец, он начинает свой монолог.

Шеф-редактор.

Я – Рю Таками, редактор издательства «Хаякава».

Много книг издавал я,

Много золота заработал на этом.

Донесли мне, что написали два варвара- мастера

Роман о Стране Восходящего Солнца.

Невиданная дерзость! Неслыханная глупость!

Как может северный варвар понять душу Нихон-но?

Невозможно, немыслимо!

Надевает маску скорби и раскрывает веер с иероглифами «сомнение» и «негодование».

На сцене появляется директор издательства «Кастилия» Исабель Родригес – стройная женщина в узком сером костюме. Исабель начинает отбивать ритм фламенко каблуками, щелкает кастаньетами. Ей аккомпанирует гитара.

Исабель.

Я читала эту книгу с удовольствием великим.

Из героев мне по нраву

Бесподобный дон Мигель.

Он отважен и находчив, он силен и благороден.

Он – доподлинный идальго!

Мне такого бы в мужья!

И скажу вам откровенно – я издать ее не против,

Если б кто-то на испанский

Смог ее перевести!

Одного я опасаюсь – в смысле термина «Фуккацу»,

Если будем мы готовить и английский вариант!

Луч света попадает на Степашку, который во время действия мирно сидел в углу и читал книгу. Он уже дошел до середины.

Степашка.

Чтобы, значить, не соврать,

Я часов истратил пять,

Но про энтих самураев

Антересно мне читать!

Вроде бы и детектив,

Да из древности мотив…

В обчем, я читать такое

Далеко не супротив!

О герое-молодце,

Да об карпах в холодце…

А особо антиресно-

Что же будет там в конце?

Все вместе, хором:

Дракон и Карп – два резвых молодца.

Досмотрим же спектакль до конца!