Путь скрашивают — размышления, попутчики и изменения пейзажа.

Что касается размышлений, то Олди не изменяют себе, и любитель размышлений может со спокойной душой брать в руки их книгу «Путешествие от компьютера на кухню за бутербродом и обратно», (если таковая будет написана) твердо зная, что его там не обидят. Торюмон Рэйден премного размышлял в первом томе, и не бросил этой похвальной привычки и во втором томе. Только применять результаты размышлений он стал уже не только в детективном, но и в политическом смысле. Есть подозрение, что в третьем томе политики станет еще больше, а бытовых расследований меньше: если плыть вверх по реке, ряска и болотистые омуты все чаще уступают место бурным водопадам и каменным перекатам. Крепись, карпик, золотей чешуёй, отращивай лапы.

А вот с попутчиками еще интереснее. Олди не изменили фокального персонажа. История рассказано полностью членами семьи Торюмон (чуть не сказала «мужчинами» и вовремя осеклась), почти вся — Рэйденом. Но главный персонаж второго тома не принадлежит ни к семье Рэйден, ни к японской культуре. Фактически, второй том «Карпа и дракона» — книга о потерявшем лицо идальго, о грязном каонае Мигеру. Его конфликт, его противостояние как псевдохристианству Тэнси, так и псевдобуддизму Чистой Земли, его покровительственная верность юному начальнику, его маска Зорро (ой, извините, «зеро») выходят на первый план и несут на себе сюжет книги.

В дальнейшую жизнь дознавателя Рэйдена каонай, видящий сны на испанском, не попадет.

Но Мигеру останется с ним.

И здесь мы переходим к изменениям пейзажа. Впереди у Торюмона Рэйдена явственно маячит путешествие в столицу, нахождение под рукой весьма высокопоставленной и очень ненадежной особы, особенно ненадежной потому, что особы такого масштаба чрезвычайно не любят быть кому-то обязанными. Чрезвычайно не любят, когда кто-то рядом оказывается умнее их. А Торюмону Рэйдену, увы, некуда было свернуть. Путь становится круче — приближается к вершинам.

Пожалуй, имеет смысл предупредить читателей о том, что периодически будет трудно разобраться с механикой, с тем, что, почему и по каким правилам происходит на Чистой Земле и какие у правил Чистой Земли возможны исключения. Убивая кого-то ради того, чтобы попасть в рай — ты не делаешь убиваемого каонаем? Ах, ну да, ты же хотел что-то для себя. Каонай, убивающий кого-то, предоставляет убиваемому пустое лицо? Или что-то другое? Зачем вообще убивать каонаев? Почему вымершая христианская деревня перестает быть Чистой Землей?... Если читателю неинтересно распутывать все эти «здесь получилось, тут почему-то не получилось, вот тут вся лаборатория бахнула, а эти три серии вышли как родненькие, хотя я даже в пробирку от досады плюнул» — читать не стоит. Мне было интересно.

PS Говорят, авторам удалось меня обмануть, и третьего тома не будет. В таком случае, перераспределение веса событий выносит Мигеля де ла Роса в центр рампы, и еще большой вопрос, кто в этой истории путник, а кто попутчик. Наверное, важнее то, что дознаватель и его слуга смогли друг друга понять, и смогли друг друга уважать.

Уже с первых страниц я понял, что читаю что-то знакомое. Тут интересная смесь «Пасынков восьмой заповеди» и фэнтезийного цикла Олди. ИМХО это недостаток. Оказалось, что оригинальный цикл «Чистое фэнтези» Олди — это такая штука, которую невозможно ни с чем смешать. В «Пасынках» была просто семья одаренных/проклятых персонажей. Авторы не акцентировали внимания та том, как все это работает. Работает и все. Те люди не были встроены в общество (или, можно считать, что были встроены, но на на правах редких маргиналов). Факт их существования никак не искривлял общество. А здесь, к несчастью, попытались это сделать. Получилось не очень. По крайней мере не так удачно, как в «Чистом фэнтези».

Идея о том, что наличие магии кардинально не меняет мир никак уже высказывалась авторами. В настоящей книге мы снова с ней сталкиваемся. Просто местные маги занимают немного другое положение в местном правовом поле. Это изгои, которые покушаются на установленный порядок. Основная причина, по которой государство держит магов под контролем, заключается в том, что маги — это просто источник недобросовестной, с точки зрения государства, конкуренции. При низком уровне техники такие люди получают конкурентное преимущество во всех отраслях (криминал — тоже отрасль). Но таких одаренных людей меньшинство. А значит большинство будет испытывать нетерпимость по отношению к ним. В чем главное отличие книжного мира «Мага» от книжного мира фэнтезийного цикла Олди? В том, что там государство решило встроить в себя объективно существующих в природе волшебников. Один из профессоров магии из того мира делился своими соображениями о том, что наличие магов и магии на самом деле очень слабо влияет на мир. Так и есть. Просто в том мире люди испытывают уважение к подобной сложности. Но законы могут и меняться, и вчерашние изгои могут стать новой элитой. Тоже не новая мысль для авторов. Тоже уже было. Например в третьем томе «Ойкумены».

В итоге тема получилась знакомой и по большому счету приятной. С сюжетом ИМХО вышло хуже. Я вроде бы и поклонник Олди, но я такой поклонник, которому не очень нравится фирменный стиль в котором они пишут. А особенно — когда они им злоупотребляют. Т.е. когда _очень_ глубоко закапываются во внутренний мир персонажа и начинают выдавать детализированное описание его переживаний причем не самым простым языком. Так глубоко, что перестаешь представлять, что же объективно при этом творится в книжной реальности. Суть моей претензии проста: я читаю книгу, чтобы визуализировать в голове какую-то сцену. Чтобы получилось кино, которое я сам себе проигрываю. А если автор(ы) пишут так, что это затрудняет визуализацию, то чтение перестает приносить удовольствие. Я уже занят не тем, чтобы представить себе действие наиболее красочным образом, а тем, чтобы хоть как-то его представить. Иногда вообще приходится пропускать текст страницами, т.к. «рендеринг» сцены закончился неудачно. Остается только надежда, что дальнейшие события внесут ясность. Как правило так и происходит. Но все равно — это доставляет чисто технические неудобства. Окончательное впечатление получилось таким: у Олди получаются хорошие книги, когда они пишут в стиле, который меньше всего похож на их оригинальный. Не пришлась мне по душе такая оригинальность. А все остальное у них — великолепно.

Также ИМХО книга вышла затянутая. В принципе можно аргументировано доказать, что два тома для такого сюжета как раз то, что нужно. Первый том — герои взаимодействуют с обществом, являясь при этом изгоями. Второй том — герои взаимодействуют с обществом, являясь при этом новой нарождающейся элитой. При этом большая часть наиболее интересных изменений в социуме происходит где-то между первой и второй книгой. О них авторы вспоминают в виде отступлений. Однако при этом два тома довольно жидко наполнены какими-то действиями. В отличии от тех же «Пасынков».

В итоге ставлю шестерку. Воровской цикл Олди — явно не моя вещь.

Пребывая в полном восторге от первой книги «Ахейского цикла» — «Герой должен быть один», с предвкушением удовольствия взялся я, друзья мои, за эту книгу. Увы-увы-увы, меня постигло глубочайшее разочарование. Местами – очень красивый текст, но понять сюжет и смысл – очень сложно.

Нет, понятно, конечно, что про Одиссея. Но он – то маленький пацанчик, то 13-й юноша, а то – басилей 19 лет от роду. И весь рассказ перемежается каким-то полубезумным бормотанием…

Нет, я, конечно, понимаю, что ОЛДИ стараются изобразить (по сюжету) Одиссея – безумцем… Но читателю-то как быть?

«Антис (помпил. Antis; также Нефил (гематр.), Бахадур (вехден.), Н`куйя (вудун.), Велет (брамайн.), Исполин или Полоник (старосузд.) и т. д. — человек, от рождения наделённый способностью к переходу в изменённое, расширенное состояние (по К. Челковцеву) и, как следствие, — к выходу в открытый космос без средств защиты и перемещению со сверхсветовыми скоростями без использования РПТ-маневров.»

Г.Л. Олди «Ойкумена»

«Коллективный антис, надо же!.. вертикаль, клянусь вечным огнём, явная вертикаль...».

Г. Л. Олди «Ойкумена»

Первым был Ван-Вогт. В рассказе «Чудовище» (1948 год) его антис шутя расправляется с чудовищами, переходя в расширенное состояние без ущерба для окружающих. Антисы Ойкумены этой технологией владеют. Стругацкие, читавшие, конечно, Ван-Вогта, написали в 1984 году повесть «Волны гасят ветер», где предсказали появление антисов (назвав их люденами) на Земле. Это происходило в результате активации в мозгу человека третьей сигнальной системы, с чем Олди полностью согласны. Они даже попытались при помощи остроумной аналогии объяснить то, для чего в нашем языке пока нет слов, — действие этой третьей. «Первая сигнальная система — реакция на раздражитель. Ожог, боль, и ты отдёргиваешь руку от горячего утюга. Вторая сигнальная система — реакция на речь. Раздражитель заменяется его словесным обозначением. «Горячо!» — кричит жена, и ты отдёргиваешь руку, не коснувшись утюга. ... [...] ...«Горячо!» — кричит нечто, не имеющее ни языка, ни горла, ни голосовых связок, и мы уходим в волну раньше, чем разящий луч, несущийся со скоростью света, коснётся хрупкого, слабого человеческого тела...». Всё повествование крутится вокруг темы антисов. Знакомство Тартальи с Папой Лусэро Шанвури, необычная татуировка с втиранием неизвестного порошка (что это за порошок, выясняется гораздо позже); цель весьма рискованного опыта над собой, осуществлённого помпилианкой Юлией Руф; эксперимент профессора Адольфа Штильнера по передаче расовых признаков при зачатии; теоретические работы Айзека Шармаля; разговор Фаруда Сагзи с Нейрамом Саманганом в доме Мансура Гургина*, когда антис объясняет, почему** он возвращается в малое тело и что делают антисы, чтобы не забыть навсегда дорогу назад. А почему эта опасность (забыть) существует? Авторы предполагают, что существование в виде волнового (или полевого) организма даёт такие возможности восприятия космоса, что впечатления человека, находящегося в малом теле не идут ни в какое сравнение с его космическими ощущениями. Это происходит и с людьми, превратившимися в люденов. Примерно это же происходит у Саймака в «Городе» — никто не хочет возвращаться с Юпитера на Землю, забывают родные края начисто.

Несколько соображений по поводу расы помпилианцев. Если предположить, что древние римляне во времена расцвета своего рабовладельческого государства вышли в космос и заселили несколько землеподобных планет (а что тут необычного, летают же у Пола Андерсона викинги-космонавты), то культура, подобная помпилианской, основанная на ментальном подчинении рабов, могла бы возникнуть эволюционным путём (правда, три тысячи лет для этого срок явно недостаточный).*** Всё как в Римской империи плюс рабовладение, как неотъемлемая сущность помпилианцев (стр. 97). Безусловно, это не что иное, как глобальное социально-юмористическое полотно Авторов, в которое они вложили своё отношение к любой разновидности расизма и массового манипулирования сознанием. Плата за это высокая — помпилианцы лишены третьей сигнальной системы и в создании коллективных антисов обречены на вспомогательную функцию «коммутантов» (ключевая часть этого слова — мутантов; мутанты именно они, а не те, кто эту систему имеет). Так что вся помпилианская тематика в книге имеет непосредственное отношение к антисам.

По-моему, очевидно, что «Ойкумена» выросла из зёрен, содержащихся в повести «Волны гасят ветер». Одно из них — идея вертикального прогресса. (Кстати, в книге есть прекрасный пример прогресса горизонтального — это раса киноидов, история Марийки Геджибош и её родителей; почему все киноиды, судя по именам и фамилиям, происходят от чехов, поляков и других славянских народов Восточной Европы? — риторический вопрос к Авторам.) О вертикальном прогрессе рассуждает «пенсионер галактического значения» (одна из тех шуток Авторов, без которых трилогия стала бы немного лучше; это нижний уровень юмора «Ойкумены»), бывший повелитель вехденов Кобад IV.

В связи с помпилианцами у меня есть ещё два риторических вопроса. Помпилианка Юлия Руф называет антисов Исполинами, то есть по старосуздальски. Почему она пользуется именно этим словом, хотя никогда не бывала на Сечене, где, если моя догадка верна, говорят на старосуздальском языке? Скорее всего, она так говорит по причине рабочих контактов с профессором Штильнером, чей исследовательский евгенический центр расположен на Сечене.

Второй вопрос касается названия помпилианской торпедной галеры — «Муций Порсенна». Вроде бы у помпилианцев всё очень серьёзно в области традиций, имена абсолютно староримские, консулы сохранились, трибуны, центурионы, встречается даже сетка ретиария (!) и т. п. А как же быть с этой странной смесью имени национального героя римлян с именем царя вражеского племени этрусков? Это юмор, ошибка помпилианских историков, или это ляп? Я придерживаюсь последней версии, на юмор и ошибку историков оно как-то не похоже.

Есть ещё сомнение насчёт термина «семилибертус». Если это значит «полусвободный», то на латыни будет по другому. Автоматический переводчик инструмент доступный каждому клиенту интернета. Я бы написал «демилибертус» (если уж пользоваться вульгарной латынью) по аналогии со словом «демисезонный».****

Отдельная тема — планета Сечень. Вопрос связан с единожды мельком упомянутым старосуздальским языком. На Сечене живёт граф Аркадий Викторович Мальцов, отставной бомбардир-майор, богатый помещик-крепостник (с. 181), владелец «Горлицы», гибрида прогулочной яхты с боевым космическим крейсером. На этой планете когда-то практиковалось наказание, называемое «высечь на конюшне» (не отсюда ли Сечень?). Местные жители называют силовую сетку для переноски мелких вещей по старинке — авоськой. На Сечене в ходу поговорка «от сумы, да от тюрьмы не зарекайся», очень знакомая, и образное выражение «лезть впереди родного отца в реактор». Последнее свидетельствует о прогрессе, когда-то вместо реактора было пекло. Вероятно, крепостные крестьяне по старинке продолжают пользоваться этим словом, реактор же в ходу у людей типа графа Мальцова, от которого Борготта и услышал модифицированную реплику. Пейзажи Сеченя стопроцентно российские. Россия здесь вызывает в памяти страну, изображённую Рыбаковым в романе «Гравилёт «Цесаревич». Так что же, Сечень это Россия? Наверняка, хотя частички России Авторы разбросали по Галактике — в другой такой частичке родился и был захвачен в рабство несостоявшийся директор кукольного театра Яша Буранчик, погибший очень скоро вместе с галерой «Муций Порсенна».

Книга очень сложно сконструирована, достаточно сказать, что между эпизодом, когда Борготта помогает легату произносить торжественную речь в военно-космической школе и моментом переноса (по ходу дела с участием в сражении) Тумидуса и Борготты на «Герсилию» (и попаданием всей компании в Шеол) проходит всего лишь один месяц (!). А сколько случается за этот месяц событий, перемежающихся воспоминаниями Борготты ..., эти воспоминания и события занимают более семисот страниц! Иногда кажется, что авторы пишут быстрее, чем думают. Непонятно, например, почему антис новорождённый ребёнок возвращается в малое тело без проблем, а он же взрослый в состоянии «овоща» делает это со страшными последствиями (масса разрушений и много погибших людей). Непонятен также ход мысли Авторов, приписываемый ими трубачу Бежану, когда, разрушив памятник Мансуру, тот якобы выбирает следующую цель — Борготту или Самангана. Авторская ремарка такова: «Это не имело существенного значения». Очевидно, что имело. Антис ещё бежал по склону воронки, Борготта ждал (Фаруду он отвечает: «Ещё немного. Пусть он выберется из воронки.»). Стрелять в Борготту не имело смысла, а выстрел в Нейрама должен был решить проблему радикально — все окружающие погибли бы. Другая странность в этом эпизоде — разговор Фаруда с самим собой после того, как он выстрелил в Борготту, уже ставшего частью антиса (с. 857). Скорость написания этого отрывка явно превышала скорость человеческого мышления, которая превышает световую. Фаруд «долго» не может решить, уйти ему с антисом и остальной компанией или остаться и погибнуть. Но решать это надо было до выстрела. Антис (а он пока не способен рассуждать) не станет забирать с собой того, кто этот выстрел уже произвёл. Зачем спасать убийцу, который может и повторить попытку при первом удобном случае?

В самом конце книги Авторы задали читателю ещё одну задачу, причём, непонятно, сознательно они это сделали или это результат дикой суматохи, царившей на Шеоле (и в головах Авторов) перед стартом второго в истории коллективного антиса. Почему в его составе оказалась собака с непредсказуемым поведением (Марийка Геджебош), это понятно, но куда она потом делась? В эпилоге вместо неё в коллантисе уже присутствует гитарист Заль, получивший в последней драке тяжёлые повреждения от этой милой девушки-киноида. Почему Тумидус отказался покинуть Шеол вместе с Борготтой и его пенетратором? Без помпилианца коллантис невозможен, а Юлия хотя и помпилианка, но не совсем полноценная, обезрабленная. Можно предположить, что тут тоже не обошлось без личного пенетратора Борготты. И главное — в коллантисе, стартовавшем с Шеола, нет никого с третьей сигнальной системой! Ещё одно открытие? Наконец, полной шизой кажется реплика-вопрос Борготты (его вроде как осенило): «Хлестнём по третьей сигнальной?» (с.944). Хлестнём, видимо, болью, но где там система, по которой надо хлестать?? В эпилоге коллантисы тоже обходятся без составляющих с третьей сигнальной. Это начало новой фазы вертикального прогресса? Или продолжение горизонтального?

В итоге впечатление от прочитанного остаётся изрядно подпорченным. Итог-то очень уж неожиданный. Всё, что касается вертикального прогресса, третьей сигнальной, оказывается напрасным мудрствованием, поскольку двигателем прогресса остаются всё те же старые, добрые законы диалектики — закон единства и борьбы противоположностей, перехода количества в качество (не отсюда ли ноги коллантисов растут?) и закон отрицания отрицания (прошу прощения за напоминание таблицы умножения инженерам). Получилось что-то похожее на «если бы парни всей Земли вместе собраться однажды смогли, вот было б здорово, вот это был бы гром...», или уж совсем просто — «пролетарии всех стран соединяйтесь!» (пролетарии они ведь имеют различный цвет кожи на разных «планетах Галактики»).

Но всё искупают герои, живые люди (совсем не куклы), очень яркие личности. Особенно хорошо получились дети. Их в книге всего пять (детский сад Шеола не в счёт и актёры театра Борготты в детском возрасте тоже), два из группы главных героев и трое появляющихся на короткое время. Читавшим книгу понятно, о ком я говорю и за что мне хочется сказать Авторам отдельное спасибо.

Не сказал я пока ещё об одном очевидном и никем не замеченном факте — с появлением антисов/люденов оказывается решённой проблема телепортации, а появление коллантисов сделает ненужными пассажирские межпланетные и внутренние перевозки. Останутся только грузовые звездолёты, управляемые автоматами, что приведёт к прекращению патрулирования пространства боевыми кораблями — некого будет защищать от прожорливых флуктуаций. Огромное количество космических кораблей станет экспонатами исторических музеев. Вот это всё и станет главным достижением вертикального прогресса. Надеюсь, в продолжениях этого цикла вселенная станет более гостеприимной и почти полностью безопасной для человека.

*) Здесь невозможно пройти мимо одной удивительной способности вехденов (Фаруд, бывший борец, судья планетарной категории — вехден, Хозяин Огня; антис Нейрам — тоже вехден). Вехдены народ горячий в прямом смысле слова — «насекомые сгорали на подлёте к любому вехдену.» (с.537). Бороться между собой они могут, но как они борются на соревнованиях (в книге упомянуты чемпионаты Галактики по вольной борьбе) и тренировках с представителями других рас, имеющих нормальную температуру тела? Чтобы не обжечь противника, вехден должен обладать способностью снижать собственную температуру. Вероятно, так оно и есть. Но, к сожалению, Авторы об этой способности вехденов ничего не говорят.

Интересная фигура этот Фаруд, исбахбаз вехденской службы расовой безопасности, работающий на Помпилию (что кажется невероятным), заслуженный мастер спорта по вольной борьбе. Борготта называет его бахбазом, немного сокращая его воинское звание, соответствующее полковнику. Фаруд Сагзи, Бахбаз. В памяти Борготты он может зафиксироваться в виде аббревиатуры ФСБ. Это удобно и для читателя.

**) Как антис это делает, об этом Авторы вскользь сообщают совсем в другом месте книги, где рассказывается об истории рождения Нейрама Самангана. «Механизм возвращения антисов из большого тела в малое известен, хотя и слабо изучен. Переходя из волнового состояния в корпускулярное, антисы восстанавливают физический облик по матрице, предшествовавшей последнему выходу.» Действительно проблема — как изучать этот механизм, если среди антисов нет специалистов по теории поля, а становиться объектами исследований у них желания не возникает? Отсюда и результат — идёт тысяча двести семьдесят четвёртый год космической эры (в повести «ВГВ» действие происходит в «окрестностях» сотого года), а проблема так и остаётся «слабо изученной», а если честно — не изученной совершенно.

По поводу матрицы пару слов. Разгуливая по галактике, антис рискует потерять матрицу (Нейрам и Папа Лусэро попадают в трудные положения, особенно первый), и тогда он может навсегда проститься со своим малым телом. Думаю, что при уходе в волну копия матрицы предаётся автоматически в некое Хранилище АнтисМатриц (сокр. ХАМ), а при возвращении антиса в малое тело эта копия не уничтожается, что позволяет антису воспользоваться более ранней копией (Нейрам неосознанно использует этот вариант, когда переносит себя и ещё несколько человек с Михра на «Герсилию»).

Мне кажется, что здесь следует упомянуть и гипотезу профессора Мулдашева, о том, что человек изначально представлял собой полевую структуру, но постепенно сгустился. До сих пор не знаю, была ли эта идея шуткой известного офтальмолога. Его книга, посвящённая вертикальному прогрессу, идущему как бы в обратном направлении, написана абсолютно серьёзно.

***) Цитата из «Ойкумены»:

«В процессе эволюции, совершавшейся в условиях консервации рабовладельческого строя, уроженцы Помпилии приобрели оригинальную психофизическую особенность: они научились ставить клеймо. Клеймённый хозяином раб — захваченный силой, купленный на рынке, переданный в рабство по суду, за долги или иным законным способом — становился чем-то вроде части тела хозяина. Владелец мог использовать своё «двуногое имущество» любым способом, вплоть до перекачки нужного количества жизненной энергии раба в механические движители.

Галеры помпилианцев летали на рабах.

Колесницы помпилианцев ездили на рабах.

Их заводы и фабрики также работали на рабах.»

Зато помпилианские «зелёные» могли спать спокойно.

О Помпилии можно говорить много и долго. Встречалась ли когда-либо в фантастике такая идея, да ещё столь блестяще развёрнутая — существование целой человеческой расы, превратившейся в нелюдей, паразитирующих на всём остальном населении Галактики, способных за три года высосать из любого человека всю жизненную силу, доведя его до состояния робота? Если помпилианцы кого-то не трогают, то только потому, что те способны дать им по зубам.

Почему, например, в книге нет названия столицы (главного города Помпилии, родины расы помпилианцев) этого государства, где располагается резиденция императора и сенат? Вопрос простой. По той же причине нет в книге и названия столицы Борго, хотя это очевидное производное от нашей Италии. Помпилия это обезглавленный Рим.

Почему кукольный театр маэстро Карла Марии Родерика и так далее не гастролировал на Помпилии (система Нумы, созвездие Волчица) и Октуберане (созвездие Семи Холмов), Юниусе и Фебруаре, Квинтилисе и Мае? Ответ, по-моему, тоже очевиден — боятся. Вся Галактика боится помпилианцев и не может им доверять. Уж лучше быть киноидом.

Сравнение с современным положением на нашей планете приходит в голову на счёт раз, но развивать здесь эту тему я не собираюсь.

****) В книге много и других незнакомых слов и выражений, которые не имеют перевода или комментария.

Примеры: «эмитор сферы» (гибрид эмиттера и имитатора?), «пять лет в бочках с солерой». Есть и ещё, но дело не в конкретных непонятках, а в том, зачем они нужны в тексте и кому. Никому и ни зачем, IMHO.

Встретилось любопытное название планеты «Хейфиц -2», что означает вторую планету в системе звезды Хейфиц. Похоже, что таким образом Авторы увековечили кого-то из друзей. А, может быть, имеется в виду режиссёр Иосиф Ефимович Хейфиц? Так и я бы в честь этого человека назвал его фамилией, как минимум, малую планету.

Номера страниц даны по изданию в серии «Мир фантастики», Азбука, 2019.

Почему решил перечитать: творчество Олди. Колорит средневекового Китая.

1997 год. У меня работа, маленький сын, встречи с друзьями и еженедельные посещения книжного рынка, где скупались все новинки, имеющие отношение к фантастике. На рынке правили бал Серии. И, если уж ты начал собирать какую-то серию, то старался покупать всё, что в ней выходило. Одной из таких серий была «Абсолютная магия». До сих пор благодарен составителям серии. В «АМ» вышел всего 31 том, но серия познакомила (или углубила знакомство) с такими авторами, как

Перумов, Зорич, Олди, Дашков, Свержин. Люблю и читаю этих авторов до сих пор.

У Олди в конце девяностых – мифологически-этнический период. И если с античной мифологией и подвигами Геракла («Герой должен быть один») были знакомы почти все, родившиеся в СССР, то мифологии Индии (трилогия «Чёрный баламут») и Китая (как раз «Мессия очищает диск») были для меня откровением.

В итоге: естественно, спустя почти четверть века роман читается по другому. Но воспринимается не хуже, как это бывает с большинством книг, которые нравились в юности, а наоборот – лучше и ярче.

Когда под рукой википедия;

за плечами багаж из прочитанных «Искусства войны» Сунь-цзы, «Лунь Юй» учителя Куна, даосской «Чжуан-цзы» и «Стратагем» фон Зенгера;

в памяти пара десятков фильмов про кунг-фу...

то книга начитает сверкать самыми неожиданными гранями.

Поднебесная. Пятнадцатый век. В Китае меняются династии, монахи из Шаолиня служат в тайной канцелярии императора, а Закон Кармы сошёл с ума.

По всей империи людей косит «Безумие Будды», восстают мёртвые, шалит нечисть и пытается случиться христианско-скандинавский апокалипсис.

Дородному судье Бао поручают расследование странного покушения на принца Чжоу-вана. Судья, поняв, что в деле замешаны шаолинские монахи, отправляет в знаменитый монастырь Змеёныша Цая, лазутчика, выглядящего моложе своих лет. В монастыре Змеёныш знакомится с Маленьким Архатом, подростком, в теле находится которого программист из нашего мира.

В дальнейшем три этих главных героя будут встречаться и расставаться, находить и терять, раскрывать секреты и подвергаться опасностям.

Второстепенные персонажи, а их много и все они важны для сюжета, еще колоритней основных – маг-даос Лань Даосин и его крутой осёл, князь Преисподней Яньло, чёрт-лоча, лисица-оборотень Святая Сестрица, высокопоставленные сановники, генералы, преступники, нищие...

Нас ждут описания бюрократического Китая, Преисподней и быта монахов-воинов.

Олди, сами практикующие восточные единоборства, очень вкусно, точно и сильно описывают практики Шаолиня: от изнуряющих тренировок и просветляющих бесед до распорядка дня и рациона монахов.

Про попаданца – в конце девяностых попаданчество ещё не было клеймом и диагнозом, а всего лишь одним из сюжетных ходов, поэтому в книге наш современник смотрится органично.

Обнаружена как минимум одна пасхалка, если не считать реплик Маленького Архата. На празднике в Преисподней гостям поёт великий сказитель Жэнь Лу-кин. Евгений Лукин, очевидно. Даже по описанию внешности подходит.

Композиционно прихотливый роман. Части разные по объёму, присутствуют «междуглавия». Всё это тоже работает на погружение в эпоху.

Придирки доморощенных эзотериков и программистов – пустое. Автору виднее, как в его мире функционирует «компьютер Кармы» и как выглядит просветление, «великое У».

Потрясающий роман. Лучшее отображение средневекового мифологического Китая в российской, и, возможно, в мировой фантастике. Да, на Западе есть Гай Гэвриел Кей, Фонда Ли и недавно появившаяся Ребекка Куанг. Но в России текстов подобного уровня в этом сеттинге нет точно, я проверял.

«Мессия очищает диск» – ориентальное фэнтези, прошедшее проверку временем.

10(ПОТРЯСАЮЩЕ)

Молодцы, Олди, что переиздали в бумаге через 10 лет. Злободневно и актуально. Много аллюзий на другие работы... Повесть про глубину, о том как она материализовалась и стала убивать в реале? Или это версия Пандема, что решил вступать в контакт с человечеством иначе? Или Ойкумена, про превращение в антисов на современном этапе развития человечества? Или про чукчу 36, что компенсирует свои недостатки в настоящей жизни или никона (не патриарха)? Или Зазеркалье?

Получил огромное удовольствие — спасибо!

«Кто не знает сомнений, тот стоит на месте... Кто стоит на месте, тот не придёт к истине.»

*

Абсолютно незаметно наше путешествие по страницам цикла «Ойкумена» подошло к финальному произведению. Поэтапно познавая новые прелести придуманного авторами мироздания в рамках наиболее простых форм многоголосной музыки, мы неожиданно очутились во власти одной из самых сложных представительниц полифонии – фуги. Казалось, происходящее до этой части действо было большой прелюдией для Космической Фуги. Все предшествующие романы имели настолько разное настроение, что соединялись в грандиозный цикл по принципу определенного контраста. Гравитационное поле этой трилогии было настолько велико, что затягивало читателя с головой, и покинуть ее оказалось невозможным вплоть до финальных звуков. Тревожные и интригующие загадки основной ее темы обретали мощь и яркость буквально с первых нотных листов. Бутон клубящегося мрака Космоса, жемчужные паутинки силовых линий межзвездного пространства, внезапная флуктуативная атака и искаженное криком лицо человека, сумевшего за несколько ударов сердца познать истинное великолепие распахнувшейся перед ним Вселенной. Так начиналась главная загадка этой истории, приведшая к нарушению всех мыслимых межрасовых соглашений и крушению привычных основ существования людей, заставляющая даже убежденных атеистов молиться неистово и самозабвенно. Эти книги подвели итоговую черту и стали началом нового витка развития галактики. Ойкумене никогда не быть прежней, потому что населяющее ее человечество снова стояло на пороге эпохальных открытий.

«Марути же с хохотом прыгнул, как бес,

И взмыл до подбрюшья девятых небес.

Летел он, стремительный, радости полный,

А тень его снизу бежала по волнам...»

Авторы зарекомендовали себя непревзойденными мастерами в создании сложного единства литературных элементов Космической Фуги. Повествование было построено на последовательном проведении нескольких сюжетных линий. Для более полного раскрытия основной темы каждая глава романа снова дополнялась невероятно интересными контрапунктными отступлениями, погружающими всех в сумасшедшую авантюру с непредсказуемым исходом. Но на этот раз я не могу определить, какая из всех составляющих оказалась второстепенной, если таковая вообще имела место быть. Потому что даже контрапунктные части и эпизодические сцены выглядели настолько важными и самостоятельными, что зачастую перетягивали львиную долю моего интереса от основного направления сюжета на сопровождающее. Радовало стремительное развития событий, вполне соответствующее самому термину «фуга» (бег, бегство). Однако авторы сумели придать этому «бегу» иногда спокойный, а иногда даже величественный вид. Олди не утомляли читателей чрезмерным напряжением происходящего, отлично удерживая баланс между продвижением по роману и лирическими передышками. Они с радостью даровали минуты отдохновения, в которых с невероятной душевностью по-доброму несли нам житейскую мудрость. После чего дальнейшее повествование казалось еще динамичнее. Очень понравилось, что в цикле было много отсылок к звенящим афоризмам современности, а также наличествовал невидимый литературный диалог писателей с читателями.

«Мы так устроены. Боимся, ломаем, чтобы выяснить: что там, внутри? Как оно работает? А когда выясним, то уже ничего. Уже легче. Оно даже иногда работает. Только оно всё равно сломанное…»

Олди не просто так называют жанр своих произведений «философскими боевиками». Война, теракты, восстания, военные учения — все это непременно присутствовало на страницах книг данной литературной общности, в том числе и этой эпопеи. Однако вышеперечисленные элементы истории транслировались очень аккуратно, без неприятных кровопролитных подробностей, иногда напоминая собой захватывающие кадры увлекательного фильма. По-прежнему радовал авторский слог, музыка слов которого лилась бесконечным потоком, украшая историю где-то витиеватыми изречениями, а где-то милой лаконичностью фраз. Следуя традиции предыдущих романов, данная часть цикла чуть ближе знакомила нас с особенностями представителей еще одной человеческой расы Ойкумены, именуемой себя брамайнами. Отрешившись от суеты сует внешнего мира, в позе Лотоса сосредоточившись на внутренних духовных аспектах и мыслях о дхарме, мы вместе с героями попали в святая святых аскетов-мазохистов, накапливающих энергию через физические страдания и даже истязания плоти. Нищие и перенаселенные планеты брамайнов вызывали во мне сочувствие. Было грустно читать про желчно-вонючую реку и невыносимо находиться на пыльных улочках, зной которых густым киселем плыл в воздухе. Очень необычных героев подарила нам брамайно-йоговская линия. Припадая к лотосным стопам одного из них, благодарю за тонкую восточную философию, с небольшой долей иронии переданную писателями.

«Каким бы путём ты ни шёл, сколь бы далеко ни продвинулся, не стоит забывать о терпении и смирении. Ибо, как известно, на дне терпения находится небо.»

Авторам удалось создать произведение, которое органично сочетало в себе решение сложных задач финальной части огромного цикла, высокую динамику сюжета и изумительную яркостью литературных героев. Эти книги являли собой парад моих самых любимых действующих лиц, пришедших сюда со всех предыдущих трилогий. Со времен начала первого романа вместе с ними мы пережили столько всяческий испытаний и решили массу различных загадок, что говорить о том, насколько реалистичными виделись мне эти персонажи, будет излишним. В них не было ни грана притворства, все казалось честным, предельно открытым и естественным. При этом они не переставали периодически удивлять. Иногда постыдно думалось, что эти герои реальнее некоторой части моего людского ежедневного окружения. Я была в восторге от шикарных диалогов с остротой оскала помпилианских клыков, восточной йоговской мудростью брамайнов и открытой эмоциональностью ларгитасов, которые вели общение на двух уровнях — реальном и ментальном. Хочу обратить внимание, что в цикле практически нет проходящих персонажей. Даже абсолютно второстепенному действующему лицу Олди часто давали возможность проявить себя и высказаться на страницах одной из книг. Поэтому каждый ойкуменец оставил неизгладимый след в моей душé. Даже не знаю, как буду теперь жить без потрясающих стихов Венечки Золотого, метких высказываний старого клоуна, а также непредсказуемых поступков бритоголового помпилианца с повадками неисправимого солдафона и с душой, необъятной как сама Ойкумена. Благодаря потрясающему юмору героев я сверкала улыбкой на всю галактику, а мой арсенал афоризмов для рубрики «Но злобу дня» пополнился новыми шедеврами.

«Дамы и господа, минуточку внимания: кажется, мы вступаем в дерьмо без перспектив.»

Мне так не хотелось расставаться с этой историей, что в заключительные части романа я вступала с решимостью и отчаянием самоубийцы. Здесь царила атмосфера возбуждения, ожидания, предвкушения, любопытства и невероятной душевности. Олди снова не разочаровали. Они раскрыли все карты, ответили на все давно задетые вопросы, оставив после финальной точки множество интересных мыслей для читательского рассуждения. О Добре и Зле, цикличности Жизни и Смерти, важности единства и перспективах развития человечества. Я осталась в восторге от того, каким ярким и незабываемым получился финал потрясающего Космического Цикла. На фоне таких историй многие другие будут казаться рядовым случаем. Могу с полной уверенность сказать, что авторы очень ценят своих читателей и всецело любят своих книжных людей. В финале на глаза наворачивали слезы — то ли Альфа светила слишком ярко, то ли прощание с близким героями оказалось не совсем легким. Но мне радостно от осознания того, что где-то на другом конце мироздания меня ждут друзья, за которыми я готова уйти хоть в черную дыру. И что-то мне подсказывает, что они меня обязательно дождутся. Ойкуменцы, однажды мы снова встретимся. На последних страницах романа меня переполняло настроение в стиле Космического Блюза, которое я хотела бы увековечить в эмоциях своего отзыва. Виват, Олди!!! Ваши произведения прекрасны!

*

«Знаешь, мама, всё ты знаешь, моя мама,

Одному могила, а другому яма,

А тому, который третий,

Нет дорог на белом свете,

А на чёрном свете все шагают прямо!

Если чёрный свет, иди, приятель, прямо!»

«К чему твои победы, если жизнь проходит мимо? Научись жить между взмахами меча.»

*

Яркая Ойкумена продолжает открывать для меня необъятные красóты своих фантастических миров. Взяв в руки книги четвёртой трилогии, я снова поражалась, насколько каждая история уникальна и удивительна. Это произведение вызвало во мне новые эмоции. Космический Марш с торжественным звучанием и помпезностью остался позади, а на сцене цикла неожиданно появилась проникновенная гитара. Иногда бархатный и мягкий гитарный тембр тихо шептал о чем-то нежном, невероятно лиричном, а иногда создавал гармонию темпераментного звучания в диалоге с зажигательными кастаньетами. Несложно догадаться, насколько интересно мне было оказаться во власти истории, чувственные события которой продолжили данный цикл. Вечный гимн любви, превращенный галактическими просторами Ойкумены в Космическую Серенаду. Бушующие страсти как на вселенском, так и на межличностном уровне сделали эту трилогию незабываемой. Неравные отношения, фамильные счеты, запретная любовь, соперничество сильнейших рас, новые технологии и Космические призраки. Казалось, что свет сошёлся клином на скромном учителе фехтования. Потому что именно Диего Пераль был вынужден познать на себе весь ужас душераздирающих событий всей этой сюжетной композиции. Переживания за героя неумолимо заставляли заслушиваться музыкальными мотивами самого романтичного и эмоционального романа-эпопеи данного Космического цикла.

»...а любовь

мелькает в небе,

Волну венчает

белым гребнем...»

Авторы продолжали удивлять. Повествование по-прежнему состояло из основной и контрапунктной сюжетных линий. Любая серенада своими действиями чем-то напоминает театрализованное представление, и Космическая Серенада не стала исключением. Возможно поэтому от рыцарей плаща и кинжала основных глав романа мы попадали к жрецам искусства на подмостки театральной сцены. Драматичные события главных сюжетных линий фехтовальщика и представителей Великой Помпилии несли повсеместное напряжение, печаль и тревогу. Они отлично разбавлялись поэтическими вставками, которые своим фривольным и шуточным содержанием создавали легкость и вызывали улыбку. Уважаемые сеньоры и сеньориты, контрапунктные части романа приглашают вас лицезреть пьесу «Колесницы Судьбы» непревзойденного Чуда Природы — Луиса Пераля. Это было очень неожиданно и весело! Не утомлял однообразием и антураж истории, который кардинально менялся от планеты к планете. «По эфира волнам! Нынче здесь, завтра там!» В этих книгах удивлял новизной даже вид межпланетных перелетов, которые, по уже доброй традиции, были описаны очень красноречиво. Ослепительный фейерверк оплетал страницы, искры шипящими шнурами соединяли все в единое целое, и разверзнувшиеся небеса принимали временный дар. Шикарные поединки тоже были переданы ярким языком. Вместе с героями нам предстояло сражаться как в космическом пространстве, так и на поверхности планет. «Здесь Хиззац, здесь пляшут!» — живописно говорил слоган одной из частей книг. И под музыку клинков на страницах трилогии происходил потрясающий танец соперников в борьбе не только за жизнь, но и за медаль. Герои демонстрировали здесь, воистину, чудеса ведения боя. К лязгу стали шпаги и мельканию тел добавлялись скрежет кинжала и хриплые, почти бессвязные выкрики людей. Внеземные баталии вообще приняли абсолютно неожиданный вид, став с легкой руки фантастов чем-то мистическим и сюрреалистичным. При этом авторский слог хамелеоном подстраивался под происходящие события и действующих лиц, радуя потрясающим юмором, образностью и новыми афоризмами.

«Но от «наверное» до «наверняка» — три дня бегом по пересеченной местности.»

Невероятно динамичный сюжет с обострением вечных межрасовых конфликтов фэнтезийного мира продолжал обогащать базу знаний читателей относительно уникальной галактики. Несмотря на то, что события основного направления вращались вокруг разных линий нескольких героев, путаницы в понимании сюжета не возникло. Хотя в бесконечной попытке разобраться в происходящем читатели были вынуждены постоянно перепрыгивать от одного персонажа к другому. Каждый новый роман цикла традиционно знакомил всех с особенностями одной из рас Ойкумены. В этот раз основными литературными героями оказались самые расчетливые и бесстрастные представители человечества, которые тараном своей железной логики были способны сокрушить всех окружающих. С вероятностью 99,9% вы обязательно обратите внимание на эти ходячие статуи и с большóй долей вероятности (для конкретной цифры не хватает данных) они молниеносно поднимут ваше настроение. Благодарю авторов за гематров! Говорить о действующих лицах романа можно очень долго. Каждый из них радовал психологичной и эмоциональной зрелостью. Но в самое сердце попал именно образ Диего, с которым мы ладонь в ладонь прошлись по всем кругам его земного Ада. От первой до последней строчки читатели наблюдали, как жизнь обычного человека иногда способна превратиться в сумасшедший бег, а точнее побег...Побег на рывок от жестокой толпы, навязанных условностей и оков плоти. Я разделяла с ним каждую эмоцию, поддерживала любой поступок, понимала навеянные чувством вины сумасшедшие терзания. Снова очень аккуратно авторы соединяли в единое полотно все трилогии цикла. Поэтому появление уже знакомых по предыдущим историям героев было само собой разумеющимся, но от этого не менее желанным. Подобно вспышке сверхновой звезды иногда приходило осознание того, что сюжетообразующий персонаж этой части уже встречался когда-то в небольшом эпизоде на страницах уже прочитанного романа.

«Мы — лишь пылинка в замысле Творца.

Досмотрим же спектакль до конца!»

Среди многоголосья мотивов театра жестокой войны, бескомпромиссной борьбы за власть и сумасшедшего стремления к новым открытиям звучала тонкая, но весьма пронзительная мелодия серенады, скользившая сквозь пространство и время. Эта музыка трепетно навевала мысль об истории любви двух людей, рассказанной на языке струн. Мужчина, женщина и песня, наполненная романтикой и чувствами. Пылкость и нежность, теплота и прохлада, надежда и опустошение после несмываемой трагедии. Исход этого музыкального свидания мне было сложно предугадать. И разрываемая сопереживанием герою я готова была простить авторам даже банальный финал этого представления. Но они, к счастью, не пишут свои шедевры по готовым шаблонам. Поэтому заключительные страницы удивили, а вся история стала для меня гимном прекрасной и вечной любви. Волшебство этой трилогии необъяснимо будоражило мое воображение, оставаясь в памяти красивыми фрагментами и мыслями о надежде. Я закрывала глаза и слышала море, его волны ласково перебирали струны песка, создавая мелодию. Из залива вставало солнце, выше которого находились небеса, где оставалось место не только облакам, но и милосердию. Окрыленная такими лирическими мыслями, лечу скорее узнать, чем авторы порадуют еще. Общевселенские события данного произведения создали смертельно опасные трещины в фундаменте привычного бытия Ойкумены. Мне невероятно грустно осознавать, что впереди заключительная трилогия Космического цикла. Пока ее смысл скрыт от меня за интригующими обложками с общим названием «Блудный сын, или Ойкумена: двадцать лет спустя.» Продолжение следует...

*

«Надежда, сказал себе маэстро. Отравленное вино надежды. Пьяницы, мы хлещем его даже у ворот преисподней.»

Сын ветра, к сожалению, «не пошёл». Вернее, пошёл, но на общем фоне Олди, на «три с плюсом». Даже для литературного гения Олди вредно чрезмерно затягивать циклы. Три крупных романа, на одну, относительно короткую сюжетную интригу — это не просто. Авторы льют воду, посредством сложных сцен и длинных диалогов. Два первых романа это работало, однако здесь уже видно, что авторы устали. Роман надо заворачивать к хэппи-энду, однако не слишком быстро.

В результате, сюжетные повороты чрезмерно предсказуемы. Сцены становятся скучноваты. Драйв падает на глазах. Схемы диалогов начинают повторяться дважды и трижды. Старые персонажи не развиваются. Новые выходят блеклыми.

Роман, естественно, дочитал, но без особого интереса.

«Стою с пустой ухмылкой на лице

Под ливнем, за которым — темнота.

А как хотелось, чтобы тот, в венце…

Мы — комики, нам имя — суета.»

*

Да здравствует Ойкумена с ее удивительными мирами, по просторам которых продолжается наше путешествие. Уважаемые дамы и господа, добро пожаловать на страницы Космического марша. Мощный вскрик духового оркестра, тихий плач хора, строгая размеренность ритма, лидирующая роль ударных инструментов и трубы. После лирической сюиты мы строевым шагом в компании прекрасных героев входим в тревожную, кипящую от возбуждения историю. Ясный голос трубы придавал оркестру величественность и патетичность, а насыщенный тембр ее звучания создавал в воображении слушателей-читателей героические, волевые и мужественные образы. Для меня очень неожиданной оказалась такая смена настроения цикла. Но все это было неспроста. Именно здесь речь зашла о представителях расы, военная мощь которой гремит по всей Ойкумене. Помпилианцы! Создавшие свой социум хищники в человеческой плоти, рожденные для командования и подчинения других. Солдаты и офицеры Великой Помпилии — энергеты, стаей волков охотящиеся для порабощения других. И каждой клеточкой своего существа они стараются, чтобы их охота оказалась успешной. А как же иначе!? Ведь на кону стоит судьба целого отечества, ежеминутно нуждающегося в рабах. Воинская бодрость и боевой дух здесь звучали из всех междустрочий. Накал охоты прослеживался буквально с первых страниц, которые фрагментарными, как осколки кошмара, сценами уводили читателей в жуткие прелести еще одного яркого мира Ойкумены. Непролазные джунгли, стрельба из лучевиков и вопли раненых людей. Оп-ди-ду-да! Оп-ди-ди! И это было только начало...

«Смотри и понимай: где нет показного блеска, там есть опора и фундамент.»

Я по-прежнему убеждена, что анализировать эти книги лучше всего в контексте всей трилогии. Основная идея этого романа-эпопеи раскрывалась вслед за тревожными событиями постепенно, расставляя все точки над «i» лишь в самом финале. Тогда и только тогда выводы относительно серии выглядели самыми что ни на есть объективными. Хочу отметить, насколько гармонично Космический марш звучал в переплетах этих книг. Его музыка зачастую придавала произведению драматический характер, поражая читателей очень стройным, но в то же время удивительно мощным звучанием, особенно в сценах сражений. Снова радовало меткое и лаконичное описание как боев, так и поединков. Реалистичность событий достигалась ценой минимума слов, которые были точны как лезвие обсидианового ножа и беспощадны как приговор трибунала. Авторы не спешили завоевывать популярность читателей кровавыми подробностями происходящего. Их здесь было ровно столько, чтобы Космическая фантастика смогла удовлетворить широкую читательскую аудиторию. При этом по-литературному зрелищных сцен было предостаточно. По сравнению с предыдущими романами, повествование этого казалось более динамичным и непредсказуемым. «Alles!» Кожаный шамберьер сюжета щелкал раз за разом, планеты вращались вокруг звезд, а доблестные представители помпилианской расы в поисках человеческой «ботвы» путешествовали по галактике, открывая новые поля деятельности для своей охоты и сталкиваясь лицом к лицу с такими же хищниками, только в более неожиданной форме.

«Если у вас паранойя — это еще не значит, что за вами не следят.»

Не устаю восхищаться тому, насколько интересной вырисовывается модель мироздания цикла. Каждая его составляющая открывает перед читателями все новые черты Ойкумены, в том числе и относящиеся к человеческим расам. О некоторых особенностях помпилианцев мы узнали еще на страницах стартового романа. Здесь же у нас появилась дополнительная возможность еще глубже проникнуть в психологию этих людей, познакомившись с внутренним миром одного их представителя, попавшего в абсолютно невероятные для него условия. Спойлерные названия частей данного произведения подсказывают, что на глазах читателей главный герой из эмоционального волчонка должен превратиться в уверенного вожака. Увы, этот путь для него не был устлан лепестками роз, и когда-то сказанная им фраза-реакция на очередной удар судьбы: «Лучше б я сдох!» — очень недвусмысленно свидетельствовала об этом. Было невероятно любопытно наблюдать за личностным ростом мальчишки, который выбором жизненных направлений ни на секунду не вызывал во мне раздражения. Что само по себе является чудом, если учитывать природу его хищнической натуры. Снова поражало, как интересно с позиции помпилианцев раскрывалась очень необычная авторская задумка, именуемая «вторичным эффектом Вейса». Одни из самых прекрасных минут моего пребывания в волшебстве этой истории как раз связаны с ним. В эти мгновения мироздание стремилось рассыпаться передо мной осколками, рассудок пытался устоять на краю трещин, и сквозь бледнеющую ночь зыбкой голограммой проступала иная реальность. Я чудом удерживала себя на грани между несколькими мирами. И это было шикарно!

»...шутки зависят от слушателей. То, что одному — ниже пояса, другому — выше головы.»

Повествование оказалось многослойным и состояло из нескольких линий. С завидным постоянством здесь менялось  настроение описываемого. Строевой марш неожиданно для всех уступал свое место цирковому тушу, и на арену контрапунктных глав романа выходили...клоуны!!! А точнее — клоун. Его истории несли в текст потрясающие мысли и очень удачно заполняли собой паузы между номерами героев основного сюжетного направления. Если угодно, между смертельными номерами героев. Такое противопоставление сюжетных составляющих оказалось очень заметным и вызывало неожиданную реакцию. Как бы странно это не звучало, но здесь клоуны выглядели не так смехотворно, как их окружение — военные и политики. Браво! Я очень ждала момента переплетения этой части с предыдущими, поэтому еще одним подарком для меня стало появление в романе уже знакомых по первым трилогиям персонажей. От радости я готова была танцевать качучу, потому что эти книжные люди своими образами озаряли историю. Кто читал, тот поймет. Также вызывала улыбку авторская иногда милая, иногда саркастическая ирония. Она отлично поднимала настроение и полюбилась мне еще со времен предыдущих произведений цикла. Иногда Олди немножко подыгрывали читателям, позволяя самым романтичным из нас насладиться моментами, в какой-то степени ожидаемыми, и в той же степени — желанными. Например, мне очень запомнилась яркая сцена, в которой холод вызывал жару, безлунная тьма украшала голубизну шелка, порабощение превращалось в страсть, а ворох одежды был подобен полету стаи птиц.

«Женщина — инструмент очень тонкий, ранимый. Прежде чем играть, надо подготовиться. Размять мальчики...»

Юмор, образный язык, интересный сюжет и множество превращенных в афоризмы мыслей — все это завораживало и не отпускало вплоть до финала. Среди полифонии задетых авторами важных вопросов, лейтмотивом, на мой взгляд, оказалась тема свободы. Начиная со вступительных и заканчивая финальными аккордами, она постоянно передавалась из рук в руки, обсуждаемая на всех уровнях социальной жизни обитателей Ойкумены. Несмотря на то, что отдельные строчки романа горчили, заключительные эпизоды были наделены теплом и семейным уютом. Исполнители Космического марша создавали музыку до последних страниц, на которых они не спешили покидать сцену, гася свечи, закрепленные на пюпитрах для нот. Я даже уверена, что с некоторыми из них мы еще обязательно встретимся в следующих частях. А меня впереди снова ждет невероятно интригующее произведение под названием «Побег на рывок». Рапира и кинжал, выпады и защита, учитель фехтования и невероятно знойные страсти. Аааах! Продолжение следует...

*

«Столкнувшись с необходимостью выбирать по-настоящему, мы умираем от страха. Не привыкли. Не умеем. Паникуем. Как бы не прогадать? Ведь выбрав, мы — о ужас! — теряем тьму нереализованных возможностей, получая взамен одну-единственную. Верную? ошибочную? — в любом случае, с ней нам жить дальше. Выбор для человечества — потеря. А должен быть находкой.»

Потрясающий цикл. Столько тонких связей. Каждая история вроде бы сама по себе , но органично входит во весь цикл. Все связи тонко продуманы.

Интересная вселенная. И жестокая и красивая.

Одно только немного не входило в диссонанс по продуманности, это описание помпилианцев.

Каждый помпилианец обязан иметь минимум одного раба, крутые имеют по нескольку десятков.. Помпилия империя охватывающая несколько высокоразвитых планет с миллиардами населения.. Значит рабов должно быть количество помпилианцев * среднее число рабов, скажем 5. Десяток миллиардов это точно.

Затем было сказано — рабы не выдерживают больше 3-5 лет .. Значит заменять нужно миллиард человек каждые год.. Но так математика от предка Гематров.

Прочёл цикл лет 15 тому не будучи избалованным жанром фэнтези (до того преимущественно увлекался НФ). Помню, ощущения менялись от невнятных до более положительных ближе к последним частям. После великолепных Кабирского цикла и Чёрного баламута начал было думать, что тогда ошибся, был не внимателен, чего-то не понял.

И вот, взявшись за Бездну повторно, с удивлением обнаружил то же самое послевкусие. И думаю понял почему: половина цикла фактически есть первые произведения харьковчан. Да, чувствуется владение языком, интересные фантастические допущения-идеи, но... не хватает меры и стройности изложения что ли. «Живущий в последний раз», «Витражи...», «Войти в образ» — приходилось через силу продираться через нагромождения текста и непонятных (не интересных?) событий; совершенно не сопереживалось героям «Дороги» и «Сумерек». В сущности из канонического издания понравились «Страх» (прекрасный сеттинг и лаконичность), «Восставшие из рая» (идея, сельский колорит и аллюзии на христианство) и в существенно меньшей степени «Ожидающий на перекрёстках» (неровные, но хотя бы интересные и логичные сюжет с идеей). И хотя неплохие вещи по «метражу» едва не дотягивают до половины объёма, сам цикл как целое язык не поворачивается назвать хорошим и рекомендовать: мутная идея «бездны», пришитые белыми нитками лоскуты повестей и рассказов, засилье скучных сюжетных линий, перебор с одушевлением природных явлений... У дуэта авторов хватает других, более достойных вашего внимания и затраченного времени, произведений.

P.S. А вот действительная жемчужина цикла появилась спустя годы: «Ваш выход» отличается потрясающей атмосферой театра (боже, какие же вкусные мизансцены!), интригой, приятным языком и совершенным отсутствием лишнего с сильным финальным аккордом. Отсылки к прошлым событиям микроскопические, так что можно читать как совершенно самостоятельное произведение.

«Что внутри, то и снаружи! Наше восприятие реальности всегда соответствует нашим представлениям о реальности.» Тогда мне виделось это откровением. Позже — спорной гипотезой. Еще позже — шуткой старого оригинала. Чем мне видится это сейчас? — приговором.»

*

Мое путешествие по мирам Ойкумены продолжается на страницах романа-эпопеи «Urbi et Оrbi, или Городу и Миру». Свои сегодняшние путевые заметки традиционно посвящаю всей трилогии в целом. Вслед за умопомрачительными приключениями неунывающего директора театра контактных имперсонаторов «Вертеп» цикл знакомит читателей с историей телепата Регины ван Фрассен. Авторы продолжают рассуждать о самых необычных пси-способностях представителей человеческих рас Ойкумены, не забывая украшать произведение потрясающей музыкой и восхитительными элементами восточной культуры. На смену Космической симфонии с ее размахом, темпом и финальной победоносной полифонией приходит инструментальное звучание Космической сюиты для флейты с оркестром. Эта музыка казалась более камерной и настолько выразительной, что своим звучанием была способна попасть в самое сердце читателя. Теплый выдох исполнителя магически даровал флейте жизнь, и ее ласковая мелодия плыла в пространстве, волшебными переливами уводя читателей за собой в невероятно интересную историю. Снова вместе с героями нам предстояло попутешествовать по бескрайним просторам ярких миров. Однако в этой части цикла межпланетные перелеты уже не казались диковинными, а постоянно появляющиеся вселенские тайны еще неизученного космического пространства неожиданной мистикой пугали и восхищали одновременно. Неугомонная фантазия авторов приготовила читателям нечто невероятно увлекательное. Скучать не придется, и это стало ясно уже на первых страницах, где детский сад затопил крик ребенка, а перед глазами желторотой публики начала разыгрываться Космическая свадьба, которая могла бы стать черной...

»...что отыщется внутри, если ободрать все, лепесток за лепестком? Кто прячется в черной сердцевине? Душа — или тварь? Обе с крыльями — не сразу отличишь.»

Распределение ролей между сюитными исполнителями не утомляло своим однообразием и во многом зависело от образа главной героини (флейты). На уровне первой книги участники, ожидаемо для всех, только присоединялись к реализации общего художественного замысла. Вторая часть предоставила героям больше возможностей для самодемонстрации. На ее страницах действующие лица дополняли друг друга, иногда выходя на уровень контрастов. Ближе к третьей части достигнутое равноправие участников нарушалось, постепенно превращая их взаимоотношения в некоторого рода состязание, в котором сталкивались интересы и иногда оттеснялись исполнители. При этом неизменным сольным высказыванием владела проникновенная флейта. Вслед за сюжетом ее партия периодически меняла настроение — от оптимистично-игривого до меланхолично-трагического. Именно благодаря истории жизни Регины эта трилогия оказалась для меня чуть ближе, чем ее предшественница. Не могу назвать главную героиню идеальной, но иногда на нее хотелось равняться. Как и все люди она совершала ошибки, как и все женщины зачастую руководствовалась эмоциональными порывами. Но от этого ее образ казался еще более реалистичным, достоверным что ли. Она любила и ненавидела, прощала и жертвовала собой, переживала предательства и познавала весь спектр настоящего одиночества. Несмотря на центральность этого персонажа, её переживаниями и проблемами авторы не затопили книжный эфир, сделав из всего упомянутого легкий флер сюжетного фона. В этом романе были прекрасны даже второстепенные персонажи, которые не растворялись в памяти подобно флуктуации континуума, а надолго поселялись в сердце. Кто-то из них вызывал улыбку (привет вечно сопливому Скунсу), кто-то превращал страницы в сборник стихов, изобразительные средства которых мне очень напоминали персидскую поэзию.

«У моей госпожи миллион палачей —

Это взгляды ее беспощадных очей.

До утра палачи мою память терзают,

Умножая страданья жестоких ночей!»

Повествование можно условно разделить на несколько историй, так или иначе связанных с главной героиней. Благодаря дару телепата она была способна напрямую воздействовать на мозг человека, поэтому по разным причинам с завидным постоянством попадала в самую гущу абсолютно непредсказуемых и животрепещущих событий. Одни из них напоминали остросюжетные триллеры с заложниками и перестрелками, другие — завораживающую космическую фантастику с элементами мистики. По-прежнему радовали контрапунктные главы, представленные в виде небольших выдержек из дневниковых записей Регины. Они несли в себе не только шикарные рассуждения, но и теплоту человеческих интонаций. Иногда хотелось несколько раз перечитывать строчки романа, чтобы постараться найти интересные мысли, со скрупулезностью ювелира спрятанные авторами между строк. Счастье как ограничение, насилие как главный инструмент искусства, дар как проклятие, свобода как жизнь без кси-контроллера, выбор как укрепление стенок социального кувшина, а животная страсть как оправдание низкого предательства... Перечислять важные темы этого произведения можно долго, а размышлять над ними — бесконечно. Казалось даже, что в 2011 году авторы лично для меня сегодняшней писали эти потрясающие романы. Настолько все, затронутое ими, было мне близко. Как такое возможно?! Талант. Поэтому я очень благодарна Олди за то, что их книги всегда играючи заставляют читателей о многом задуматься.

«Иногда мне кажется, что основательность — это умение разделять, опираясь на разум. Но смелость — это талант смешивать, опираясь на интуицию. Одно без другого ущербно.»

Данная трилогия во многом отличалась от предыдущей — настроением, масштабом описываемых событий и даже слогом повествования. При этом авторы остаются верны себе, сохраняя в тексте потрясающую образность, а также поэтические и музыкальные паузы между судьбоносными сюжетными откровениями. Когда я читала, что «солнце, отменный фехтовальщик, сделало выпад в щель между задернутыми шторами», а «угольное небо плакало, роняя редкие капли пламени», я светилась от радости. У этой потрясающей метафоричности есть уникальное свойство — она молниеносно срывает с меня все ограничители, с головой погружая «под шелуху» — в параллельный, невероятно яркий мир книги. И в этот самый момент я нахожусь не «здесь и сейчас», а «там и тогда». Где из космической тьмы возникают новые утесы, глыбы величественно проплывают мимо, а время застывает и позволяет вечности заглянуть в лицо людям. И кажется, что вся Вселенная смотрит в этот миг на них...на меня. За такую «неземную» реалистичность я и люблю фантастику, а вместе с ней — романы цикла «Ойкумена».

«Музыка успокаивает. Это странно, но меня успокаивает даже самая громкая, самая быстрая музыка. В гармонии, ритме, мелодии, какими бы они ни были, есть что-то особенное, выходящее за пределы собственно чувственной информации. Возможно, это талант. А соприкосновение с талантом позволяет забыть о своих проблемах, отставить их в сторону.»

Под эгидой фразы: «Небо упало на землю!» финальная часть романа встретила читателей сумасшедшими событиями. Мир и все привычное существование героев стремилось рухнуть в пропасть, а скорлупа будней пошла трещинами, осыпаясь хрупкими осколками. Напряжение от происходящего не снижалось вплоть до последних строчек, которые (о, Великий Космос!!!) расплывались перед глазами. Пожалуй, о таком неожиданном финале я даже не могла мечтать. Благодарю авторов за него. Сейчас большой загадкой для меня является то, как они сумеют вплести мотивы этой истории в общевселенское полотно цикла. Послевкусием же от прочтения данной трилогии навсегда в сердце поселились слова одного прекрасного героя, который напомнил ими городу и миру, и Всей Ойкумене, что торопиться на небеса не стóит. «Все, кто был нам дорог, будут ждать нас там сколь угодно долго — время в тех краях не имеет значения.» Ну а мое путешествие по мирам Ойкумены продолжается. В руках уже нетерпеливо сжимаю книги романа-эпопеи под названием «Дикари Ойкумены». Что-то мне подсказывает, что предстоящее знакомство меня приятно удивит. Но не буду бежать впереди звездолета, а скорее начну читать следующее произведение. Продолжение следует...

*

«Играть принципами — легко. Но оказаться в мире, где знакомы лица, и голоса, и повадки, и запах, и вкус, но судьбы изменены, пути перенаправлены, мама смотрит по-другому, отец улыбается непривычно… Нет, не смогла бы. Если есть ад, я представляю его таким.»

«Мы связаны нитями. Для одного это паутина, для другого — шерсть маминого свитера, для третьего — нити марионетки, а для четвертого — струны арфы. Потому что смысл — не в ответах, а в вопросах. Во всяком случае, мне так кажется.»

*

Повседневность с ее неизбежной суетой бытия в окружении «человеческого» общества скорее невольно норовит затянуть тебя на моральное дно, чем предложит мирно сосуществовать на празднике жизни. В такие минуты робким призраком надежды приходит осознание того, что в мире существуют маленькие «спасательные круги» в виде небезразличных людей, музыки и книг. Уже на первых страницах романа «Кукольник» стало ясно, что трилогия как раз относится к тем шедеврам фантастической литературы, которые сумасшедшим «неземным» сюжетом заставляют забыть обо всем окружающем, руками-лучами яркого юмора поднимают из тартарары настроение, а шикарными философскими высказываниями способны молниеносно войти в резонанс с твоими мыслями и эмоциями. За это я и полюбила этот роман в трех частях, написанный в абсолютно незнакомом для меня жанре «космической оперы». Открывая для себя новое направление литературы, я ошибочно ожидала лицезреть бесконечные бои на звездолетах, главных действующих лиц с лазерными мечами наперевес и в причудливых шлемах, а также декорации для всего перечисленного в виде холода темного Космоса. Я очень рада, что авторы пошли по другому пути, написав психологический роман с элементами научной фантастики в антураже интересных планет галактического пространства, теплое сияние звезд которого хотелось сравнивать с бриллиантовыми гвоздиками, дырочками в бархатном покрывале небес или взглядами ангелов. Семь планет нам посчастливилось посетить вместе с героями! А так все просто начиналось — труппа контактных имперсонаторов «Вертеп» в рамках гастролей прилетела на планету Китта, и понеслось...

«Обычная история. Вечная, как звезды. Впрочем, звезды иногда гаснут. А сплетням сиять во веки веков! Этим сорнякам даже дерьмо не нужно, чтобы расти. Ах, малыш, если бы за каждую сплетню в мире мне давали медяк — я бы купил себе Вселенную!..»

В первую очередь я хотела бы акцентировать внимание на шикарном слоге авторов, который менялся вслед за сюжетными составляющими. Это тот редкий случай, когда в контексте одной страницы читатель способен хохотать (!!!) от тонкого юмора и тонуть в волшебном омуте потрясающей образности. Например, здесь «людское толпище сошло половодьем со ступеней здания», а «сумерки падали на город хлопьями небесной сажи». Повествование космической симфонии разделено на две контрастные партии: главная сюжетная линия и контрапунктная. Рассуждая о них, не могу не возрадоваться, насколько логичной у авторов получилась история. События пролетали перед глазами с космической скоростью, каждую главу ставя перед главным героем очередную сумасшедшую задачу. Ваги управления людьми переходили из рук в руки, ведущие становились ведомыми, кукловоды превращались в рабов, а рабы порабощали хозяев. При этом авторами не была утеряна ни одна ниточки ни одной марионетки. Особый восторг вызвала второстепенная — лирическая линия, в которой авторы контрапунктно восхитительные рассуждения на злободневные вопросы всех галактик сумели соединить с описанием разновременных событий, так или иначе относящихся к основным. Были здесь и сцены боев как в космическом пространстве, так и на поверхности планет. Однако они не утомляли своим присутствием, а скорее украшали сюжет яркими эпизодами, в которых континуум вскипал рытвинами, а потоки безжалостного излучения и буйство плазмы сливались в единый безумный смерч, чтобы сокрушить противника.

«Глупо бередить душу. Прошлое не подправишь, как неловкий жест куклы. В одну и ту же реку нельзя войти дважды…»

Рассматривать данное произведение, разбив его на составляющие, я не смогла. Каждая часть неотъемлемо дополняла другие, образовывая гармоничную симфонию со стройным звучанием из букв-слов-образов-мыслей лишь в финале. На уровне первой книги сложно было что-то говорить о заявленном авторами созвучии, так как в центре сюжета вращался один герой — невропаст (кукольник) Лючано Борготта — специалист, способный при согласии пациента управлять его моторикой или речью. Образы других действующих лиц начали активно проявлять себя со второй части, подтверждая талант авторов в плане достоверного психологизма книжных личностей. Снимаю шляпу перед ними за образ Борготты — величайшего неудачника всей Ойкумены. Олди прекрасно объединили в Лючано два разных качества — невропаста и экзекутора, которые отголосками внутренних переживаний героя превратились в назойливые и ироничные диалоги его альтер-эго. Пожалуй, влюбиться в него я не сумела, а вот поднять мое настроение Борготта смог на все сто. Используя масштабы заявленного жанра, здесь охватывались огромные звёздные пространства, богатые многочисленными людскими расами. Вехдены, гематры, брамайны, вудуны, помпилианцы, варвары, техноложцы — одни накапливали энергию через физические страдания, другие повелевали внутренним огнем, третьи черпали жизненные силы из заклейменных рабов... Об этих людях можно говорить бесконечно. Шикарная задумка авторов, продуманная до мелочей. И еще одной сюжетообразующей изюминкой для меня оказалось наличие на страницах флуктуаций и необычных людей, способных переходить в волновое состояние.

«Чувства и эмоции омывают душу, как вода — тело. Но ходить целый день мокрым — глупо.»

Весь роман пропитан звуками от и до, и жанровое авторское определение его, как «Космическая симфония» — лишь вершина музыкального айсберга этого произведения. Мутные пятнышки звезд здесь плясали тарантеллу, небеса стремительно меняли цвета с безумством диссонансной гаммы, а чувственные гитарные пассажи сопровождали вскрик золотой нити трубы и гулкий звук контрабаса. Даже количество упомянутых планет и число главных действующих лиц в финале тоже очень музыкальное. На страницах книги ноты передавали также и эмоциональное состояние персонажей. Потрясающе проникновенной была сцена, в которой на пике бытия лицом к лицу сливались две противоположности, даруя друг другу запредельное наслаждение на грани страдания. Мучитель играл мелодию на струнах нервов, принося мýку и боль. Боль, способную вознестись к вершинам блаженства и швырнуть не только звездолет через половину Галактики. Ну и высшей ступенью для меня (запойного меломана) оказалась яркая «блюзная» зарисовка. В этой сцене шипящий свист пересохшего рта, надтреснутый звук импровизированной трубы и гитары вызывали легкий холодок восторга. Вместе с героями я, что называется, ловила кайф, щелкая пальцами в ритм песни, раскачиваясь и притоптывая ногами. Аплодисменты, дамы и господа!

«Говорят, у моей девочки дурной характер,

Издеваются: у крошки, мол, дурной характер —

Слышишь, мама, эти парни только что из буцыгарни,

А горланят, что у девочки дурной характер!

А я все смеюсь над ними: дураки!»

Моя уверенность в том, что такие книги надо перечитывать с кратностью в 5-7 лет непоколебима. Они несут читателям не только мысли на извечные темы, но и невероятное душевное тепло. Клянусь, мне не хотелось покидать страницы, где сквозняк гулял по гостиной, раскачивал коромысла, заставлял маленьких кукол, висящих на вбитых в стену гвоздиках-крючках, играть странный спектакль. Здесь за окном звучала таинственная музыка — тончайшее вступление скрипок-звезд, пение метеоров-валторн, басы мрака Космоса и бой комет-литавр. Партии множества необычных инструментов сливались в одну симфонию... Космическую симфонию! И если вы до сих пор не знаете, что все это означает, тогда добро пожаловать на страницы первой трилогии фантастического цикла «Ойкумена». Я же вместе с героями точку невозврата уже пересекла, поэтому продолжаю свое путешествие по безбрежной галактике Г.Л.Олди. Впереди меня ждет роман-эпопея под названием «Urbi et Оrbi, или Городу и Миру». Продолжение следует...

*

"…всегда вперед, кривя в улыбке рот,

За кругом круг, за другом – враг, и снова,

Опять, всегда, в начале было слово,

В конце был жест, а в середине – мы,

На хрупкой грани вечности и тьмы,

На острие ножа воздвигся дом…

Мы, впрочем, заболтались. Что ж, идем.»

Во-первых, это снова «Герой должен быть один», только теперь вместо греческих мифов в основе лежит миф якутский. Во-вторых, основная мысль, которая возникла после прочтения: вопрос даже не в том, зачем я это прочитал, вызывает вопрос зачем это было написано?

Есть, так называемая, развлекательная литература. Она не ставит перед собой каких то серьезных задач, развлекла читателя да и ладно. Очевидно, что сие произведение в качестве развлечения не годится совсем. Есть литература серьезная, которая пытается поставить перед читателем какие то серьезные вопросы этики и морали (в случае фантастики — развития этики им морали в обществе будущего), к такой литературе, например, относятся произведения братьев Стругацких. Это снова не оно.

Единственный смысл, который я вижу в этом произведении: познакомить читателя с якутскими мифами и продемонстрировать эрудицию Громова и Ладыженского. То же самое можно сказать про большинство их произведений, меняется мифологическая основа, но это все время одна и та же книга.

Ну разумеется, поигравшись с рядом народов Ойкумены в десятке романов, авторы не могли не добраться до антисов. Собственно, роман, не имея особого длинного и сложного сюжета, сосредоточен на сценах. Авторы разбирают ряд вопросов — как зачать антиса, как поймать антиса, как приручить антиса, как воспитать антиса?

Всё перечисленное — основная линия, и именно она кажется наименее интересным для авторов. Олди испытывают куда больше удовольствия встречая героев предыдущих романов генерального цикла, в различных сценах и комбинациях. Сценические связи с «Кукольником», с «Городу и миру», с «Побегом на рывок». Остроумные диалоги, антураж сцен, старые герои в новых ситуациях.

Основная сюжетная линия, таким образом, не реализуется и почти не развивается, оставляя роман без финала, даже без локального. Но особого раздражения это не вызывает. Просто получаешь удовольствия от современной прозы Олди, как таковой.

Всё никак у меня не складывается хорошее отношение с творчеством Олди. Сколько мне не советовали в моём окружении их как блестящих авторов и гордость отечественной фантастики, остаётся после их произведений лишь чувство разочарования.

Итак, «Герой должен быть только один» — это авторская интерпретация некоторых легенд о Геракле, да и не только. За что авторы действительно вызывают уважение — чувствуется, что они ответственно подошли к изучению материала. Не только Геракл, но и другие герои древнегреческой мифологии то и дело мелькают на страницах романа. Мне самому пришлось вооружиться Википедией, чтобы не потеряться в многочисленных именах и легендах, которыми так щедро сдобрено повествование. Сама идея того, что под именем Геракла действовал не один человек, мне так же понравилась. И звучит вполне логично, когда об этом говорят авторы.

В чём же, на мой взгляд, кроется проблема произведения? Оно не очень качественно сделано с художественной точки зрения. Во-первых, авторы не смогли толком определиться с жанром. Причём эта проблема всплывает в виде множества различных факторов. Если первая книга имеет более-менее ровное повествование, пусть и с регулярными скачками во времени: отдельные фрагменты из жизни, в основном, Амфитриона, и уже во вторую очередь маленьких Гераклов, то вторая книга мечется между этими самыми фрагментами и кратким пересказом событий. Так и представляется себе закадровый голос, который рассказывает, что и как было, изредка приближаясь к центру событий, чтобы показать их более подробно. И такая вот подача приводит к тому, что персонажи истории перестают быть персонажами. «Геракл пришёл, увидел, победил». Нам это рассказал закадровый голос, мы ему поверили. Но можем ли мы сопереживать такому герою, в котором не видим человека, а видим лишь пешку на доске?

И тут всплывает вторая проблема: в произведении нет вообще ни одного персонажа, которому можно сопереживать. Все персонажи слишком... одномерные. Амфитрион, которого в первой книге обуревало множество причин для беспокойства, во второй книге растерял все свои человеческие качества, и стал тем самым Героем, решающим все проблемы, которым должны были стать его сыновья. Не проявляя вообще никаких эмоций, он побеждает чудовищ, захватывает города и сокрушает вражеские армии. Гермес, что и в первой книге не складывался в достоверного персонажа — якобы Бог хитрости и коварства, который прожил не один век — на протяжении всего романа отпускает глупые шутки, по остроумности находящиеся на уровне детского сада, а во второй книге и вовсе своими поступками напоминает неразумного подростка. Ну а все прочие лица претендуют разве что на роль персонажей второго плана, включая самих Алкида и Ефикла.

Ну и последнее. Мне, порой, казалось, что я читаю какое-то юмористическое фэнтези, вроде творчества Андрея Белянина. Шуток в романе очень много, они странно пересекаются с уже упомянутым «пересказом» закадровым голосом, оставляя читателя в ещё больше недоумении. Тем более странно, с какими серьёзными проблемами сталкиваются герои. Порой шутки используются вовремя, давая передышку после напряженной части. Порой же, напротив, вставлены абсолютно неуместно, лишний раз напоминая о том, насколько в произведении карикатурны персонажи, не заслуживающие сопереживания.

Все эти факторы складываются в то, что книга оставляет слишком неоднозначные впечатления. Вроде и ругать особо не хочется. Написано, ведь, не то, чтобы плохо. И авторы постарались — хорошо изучили мифологию, о которой писали, и это заметно. Но в то же время: что представляет из себя произведение? Юмористический пересказ древнегреческих мифов на русском языке с толикой отсебятины? Не вполне понятно: а зачем это вообще нужно? Лишь вопросы, остающиеся без ответа.

Финальный роман телепатического подцикла, в отличии от двух первых, не содержит социологических исследований общества Ойкумены. Это чистый драматический экшен.

Основные претензии к чрезмерной софистике сюжета. Авторы, не экономя фантазии громоздят сущность на сущность, без особых объснений происходящего. Некоторые события косвенно разьясняются позднее, некоторые остаются загадочными. Такой способ изложения невольно приводит к сюжетным и логическим ошибкам.

Сценизм традиционно высок и колоритен. Некоторые персонажи авторам не удалось стабилизировать.

Роман прочелся не слишком легко, но с интересом .

Олди всегда читать приятно, но обычно тяжело. Здесь читалось на удивление легко: гладко, как по маслу. После нескольких очень неудачных книг, этот роман напомнил мне, почему я люблю читать.

Был единственный неприятный момент: когда слишком очевидна стала привязка ГГ к узнаваемой исторической фигуре. Но стоило вспомнить первую страницу: «Всъ персонажи являются вымышленными. Любое совпаденiе...» и т.д. — и снова всё стало легко и приятно. Скорее всего, уже через неделю и не вспомню содержания, но удовольствие от самого процесса запомню надолго.

С начала, чтение было не простым. Прежде всего, было трудно определиться с жанром. ГГ общается со своим изображением. Что это? Аллегория? Банальная шизофрения? Оказалось, страшноватая, городская сказка. Тут я снова расстроился, не слишком любимый жанр. Но, Олди ведь… мужественно продолжил читать.

Далее, начал искать скрытый смысл. Воля ваша, ну не могли Громов и Ладыженский, мастера “философского боевика” написать просто сказку, без скрытой моральной теоремы. Поиск был не прост, и я всё ещё не уверен в решении. На мой взгляд, произведение исследует интеракцию автора с читателями. Каждый герой – жена, развратная соседка, сосед-выпивоха, разбитная коллега по зазеркалью, девочка-инвалид, демон, всё и каждый из них символизируют тот или иной типаж, с которым авторы сталкиваются на творческих вечерах, коридорах редакции, в своём дворе, в повседневной жизни.

Устрашающий мир Зазеркалья построен не так уж ярко и подробно. Авторы дают набросок, основные черты и законы, не слишком точно сформулированные, давая читателю достроить самому. Вообще, литературные параметры романа хороши – самобытный сюжет, колоритные увлекательный сцены. Персонажи – Олди, есть Олди. Финал понравился неожиданным поворотом, сразу за мнимой предсказуемостью.

В целом, роман, не слишком захватив с начала, по мере развития сюжета, читался с интересом и удовольствием.

Роман оставляет двойственное впечатление: с одной стороны авторам удалось на базе того, что нам известно о Древней Греции, создать увлекательное повествование, органично дополняющее истории «Илиады» и «Одиссеи» и, в то же время, превращающее героя Одиссея в реального человека. Причём некоторые сюжетные находки чудо как хороши. Но....

Конечно же, авторы имеют право на творческий поиск, в том числе и на эксперименты с формой и стилистикой. Но, наверное, это всё-таки не должно идти во вред удобству чтения книги. А какое может быть удовольствие от чтения, когда повествование разорвано на кусочки, между которыми необходимо всё время с трудом продираться через множество слов и фраз, смысл которых туманен. Эмоциональное состояние героя, его переживания и раздумья — всё это, наверное, тоже можно сделать интересным, но авторам такое на этот раз не удалось: просто огромнейшие куски текста абсолютно не информативны, читаются с трудом и ничего, кроме смятения чувств и мыслей главного героя, не передают.

Правда радует, что хотя бы к концу романа авторы всё-таки вернулись к своей обычной манере повествования и финалом произведения можно просто насладиться, не отвлекаясь на борьбу с текстом «ни о чём» :).

Прекрасное новое творение мастеров, уже почти 30 лет доказывающих, что термин «исписался» к ним не относится — я всего-то нескольких современных таких авторов знаю.

В «Нюансерах» Олди проявляют все свои сильные качества — оригинальность, необычность завязки и персонажей, философичность действия, непознаваемость происходящих событий на 100% (сами Олди когда-то писали в эссе, что нельзя показывать читателю ВСЁ) и т.д. Это присуще практически всем творениям авторов.

Конкретно «Нюансеры» же особо понравились атмосферой дореволюционной России, хоть и не являюсь поклонником той эпохи, а так же переплетением множества сюжетных линий. Некоторые из сюжетов переплетаются друг с другом только в нюансах, но все они — нити единого гобелена, фактически, даже без любого персонажа, повествование бы рассыпалось. Вот это мне тоже всегда нравилось у Олди — продуманность их книг, отсутствие лишней левой ерунды и «филлеров».

Написано очень качественно, авторы хорошо поработали над первичным материалом и передали в произведении мифическую атмосферу Древней Греции. Читается очень хорошо, сюжет нигде не провисает, герои выписаны очень ярко. Но мне не понравилась рассказанная история. Признаю, что это просто дело вкуса, но ничего не могу с этим поделать — насильно люб не будешь. Поэтому резюмирую — книга хорошая, но понравится не всем.

А ведь такое у Олди я уже читал в их фэнтезийном цикле. Есть некое традиционное феодальное общество с королями, рыцарскими орденами и простыми крестьянами. Но оно каким-то чудом управляется вполне современной администрацией. А местами — сверхсовременной. Магия, не иначе. Третий том кабирского цикла — то же самое. Еще более традиционное общество с арабским колоритом, но именно что идеально работоспособное. Никаких халифов на час. Никаких смут и войн династий. Слова «радость и повиновение», которыми отвечают на приказ, — это не просто устоявшаяся с годами формула ответа. Подчиненный действительно испытывает радость, когда слышит приказ. «Слово владыки, отмеченного благодатью Огня Небесного — закон». И так во всем. Уже тот единственный факт, что убийцу зарезанного по ошибке шахского посланника сами же разбойники сдают судье, говорит о многом. Какое-то очень мощное колдунство, которое изо всех сил обслуживает идею святости верховной власти.

Плохая новость для главного героя: обслуживание святости верховной власти оставляет мало свободы даже верховному правителю. Принято считать, что в восточных деспотиях единственным свободным человеком был самодержец на вершине власти. В нарисованной авторами картине мира нет даже этого единственного. Все твои желания положено удовлетворять, но главному герою от такой жизни становится скучно. До смерти скучно. От скуки он начинает дурковать. Причем делает это с размахом восточного деспота. В итоге получается книга, которая отвечает на вопрос: «Как можно сломать систему, если система сама согласна ломаться под все хотелки своего пользователя?» После долгого путешествия по лабиринту сюжета авторы ответят на этот вопрос.

ИМХО из всего кабирского цикла третий том получился самым слабым. Это при том, что второй том был просто великолепен: «Дайте им умереть» — это вторая из двух книг Олди, которую я люблю перечитывать. Быть может второй том очень сильно поднял планку, и я просто обманулся в своих ожиданиях? Все может быть.

«Захребетник» — это повесть из условного цикла «Чистое фэнтези» и подцикла «Три повести о чудесах». Произведение довольно сложно отнести к одному конкретному жанру, поскольку оно представляет собой смесь элементов приключенческого жанра, фэнтези, детектива, альтернативки, романтики, в наличии и некоторые философские связки.

Мир, созданный авторами, получился очень красочным и настолько проработанным, что кажется одушевленным и реальным. Восточным колоритом пропитано все, атмосфера волшебства завораживает, впрочем, ничего удивительного, ведь сама повесть не просто рассказывает о чудесах, но и создает маленькое чудо для читателя. Образы персонажей немного гиперболизированы, вероятно для того чтобы создать определенный тип героя без отклонений от «стандарта», оттого кажется, будто авторы играют с читателем. Еще одно несомненное достоинство произведения – эмоциональность и психологизм. А вот финал немного предсказуем, но на общем фоне положительных эмоций, полученных от прочтения, этот недостаток смазывается.

Повесть «Захребетник» очень легко читается, но в то же время содержит массу символических «точек», подталкивающих читателя к размышлениям на различные темы. Приятное послевкусие от прочтения обеспечивает как интересный сюжет, так и красивый язык произведения.

Конечно же, понравилось. Только с оговорками. Ибо планка ожиданий от дуэта Олди после «Пути меча» и «Герой должен быть один» высок. Здесь же мы имеем фирменный, узнаваемый стиль, детальную проработку сюжета и мелочей при погружении в незнакомую культуру — тот есть всё то, чем славится Олди — но без привычного восторга.

Разумеется, книга о карме, буддизме, о Китае, о шаолинских монахах. И немного о конфуцианстве и даосизме. И как обычно, о людях и их моральном выборе. Но определить точно, о чём, чего здесь больше — сложно. Может, это такой ход, особенность китайской философии — говорить о чём-то и ни о чём конкретно. Пусть так. Но секреты Шаолиня, который был самой манящей интригой, так и остались за кадром. О да, легендарный монастырь становится более живым, но остаётся непонятным и таким же таинственным, как и в начале книги.

А ведь поначалу думалось, что в центре внимания сюжета окажется именно Шаолинь. Аналогично лишь мазками отображены прославленный китайский бюрократизм, приверженность традициям, очень схематично (пусть и очень интересно) подана мифология и народные верования. Но авторы сосредоточились не на антураже и действии, а на Пути. То есть всё происходящее — лишь подтанцовка, декорации для духовных поисков, сомнений, размышлений, терзаний и этических поступков героев.

На поверку вышло атмосферно, но скучно. Не так скучно, когда хоть волком вой, а так, когда ожидаешь нечто большее, чем получаешь. И есть моменты которые несколько напрягли не в лучшем смысле. Самый значительный — переселение в душу китайского безродного мальчика современного компьютерного гения. Любопытный вариант попаданства. Но вызывающий противоречивые эмоции. Слишком искусственный ход, чтобы разрешить основную загадку истории. Впрочем, за песню «Шёл монах за подаяньем» в исполнении попаданца отдельное спасибо. И да, детективная линия, обещавшая быть основной, заглохла, уступив место философским размышлениям.

Приятно, конечно, что авторы разбираются в истории незнакомого большинству читателей средневекового Китая, мифологии, культуры. Но вот как-то слишком они перемудрили.

ЧИТАТЬ

Последние книги Олди я беру в руки с тревогой: вот она закончится, быстро закончится и всё. А потом открываю книгу и страхи тонут в кайфе от прочтения. И даже не от прочтения, а от... просмотра. Да, Олди освоили технику «литературное кино». Книга настолько аккуратно наполнена деталями, что каждая сюжетная картинка выстраивается в мозгу как кадр, так как именно задумали авторы: вот здесь персонаж, вот его мысли, вот о нём мысли, вот какие звуки вокруг, вот какие звуки внутри... А тут ещё и дверь в харчевню отворилась и из неё запахи, и тучи с моря... Пир души для читателя!

Кстати, а что обычный, неподготовленный читатель знает о Японии? Десять — двадцать характерных слов: самурай, саке, суши, катана, кимоно, хоку, кабуки, харакири, камикадзе. И десяти слов не набрал. А тут целая книга про Японию! И многие предметы или действия имеют японские аутентичные названия. Я как-то читал японского автора в русском переводе, на характере, из принципа — мозголомка, жуть! А тут Олди смело так берут и пишут японскими словами в русской транскрипции! И настолько всё мастерски, что со второй страницы уже и не замечаешь отсутствия силуэта горы Фудзи в окне.

А насчёт грусти по окончании книги, так нет её, грусти. Потому как Олди в этот раз написали не «литературное кино», а «литературный телесериал». С продолжением в следующем сезоне. И, как стало известно из инсайдерских источников, продолжение уже снято. То есть — написано!

PS.

«ЯПОНСКИЕ ЧАСТУШКИ»

Глаз

Прищуривали и

Брови надраконили:

Я не знаю как у вас,

А у нас, в Японии…

(Хой-хой-хой, хой-хой-хой!)

В процессе чтения в голове витала оценка 9. Интересная интрига, приятный язык. При написании диалогов на чатах присутствуют маты, но это согласно задумке книги. И вроде бы всё хорошо, но вот после прочтения оценил книгу в 6 баллов. Почему? Непонятен смысл работы фирмы «Авгикон», зачем она работает? Отлавливать негативные посылы на психику? Но ведь единственно, как можно противостоять неадекватам на форумах и в чатах это просто не заходить туда вообще. А если зашёл и увидел ср*ч, полностью игнорировать это, не читать и не отвечать. Невозможно воздействовать на человека никаким разрушающим воздействием, если ты внутри закрыт к подобного рода злословной информации, излучающей проклятия, ненависть и вражду. И никакая фирма «Авгикон» не поможет, если человек открыт для споров и скандалов и заходит на чат только для этого. Интернет так устроен, что любой может высказать своё мнение, не неся никакой ответственности (законодательной). И никакая фирма «Авгикон» ничего с этим не сделает, тем более отлавливая отдельные единичные воздействия. Немного странно выглядит, когда сотрудники фирмы закрываются от негативного воздействия на них, с помощью особых мониторов. Посыл действует на психику посредством внушения написанного текста, причём здесь монитор и другие програмки?

В общем, 6 баллов, что значит: можно читать, а можно и не читать. Хотя если оценивать язык, диалоги, текст, да и интригу, то книга тянет на 10 баллов.

Красивый и очень экзотический мир индийской мифологии. Однако лично для меня он оказался слишком уж ...гм... специальным. Сразу скажу, что я очень далека от индийской культуры и мифологии. Никогда не интересовалась ими, так что эта книга могла бы открыть для меня много нового, интересного и побудить к изучению нового. Открыла, но не заинтересовала и не побудила. Чтение шло очень тяжело. Однако, не потому, что текст сложен. Может потому, что культура чуждая? Я не смогла погрузиться в книгу. Очень долго вчитывалась, пожалуй только после половины романа начала проявлять интерес, скорее именно что свыклась.

Очень сильно раздражали попытки скрестить Украину с Индией. Их культуры. Может конечно так авторы хотели адаптировать все эти ведические знания, что бы читателю было проще? Но казацкий чуб на голове индийского война, да ещё несколько раз обратить на это внимание. Вся моя реакция на это только смешок и цитата из известного фильма :«Казаки! Я не выйду.» Зачем? И подобных попыток, очень много, особенно игры в похожесть индийских и украинских (русских) слов. Зачем всё это?

Однако, несмотря на все трудности и недопонимание, знакомство с циклом я продолжу. Надо отдать должное, что мир, точнее два мира из трёх оказались сложными и очень колоритными, что несомненный плюс. Очень интересное противостояние богов, и то, как оно отражается на судьбе героя. Ну и самое главное, что меня прежде всего побуждает продолжить чтение — что же задумал Упендра зачем ему вся эта возня? Ну очень любопытно. Потому и не могу сказать, что однозначно разочарована книгой. Хотя она и обманула мои ожидания.

Так получилось, что у Олдей я прочёл первый роман — до этого читал либо короткие повести-рассказы, либо статьи на злобу дня... когда-то давно пытался прочесть «Кукольник» и залип на первой трети. Что ж, стилистика примерно та же — авторы никуда не спешат, — но почему-то этот текст я осилить смог. Подозреваю, по одной-единственной причине, — мне интересно всё, что хоть как-то связано с Японией. Свобода, с которой авторы описывают столь далёкую и чуждую страну, не может не впечатлять, и я впечатлён — таки местами кажется, что читаешь про средневековую Японию, — ну прямо Ихара Сайкаку и Басё в одном флаконе — с некоторыми отклонениями от оригинала. И всё же, и всё же. Проблема в том самом «фантастическом допущении» — том самом «фуккацу». По мне, допущение не очень продуктивно. Слишком оторвано от жизни и слишком притянуто за уши. А так — вообще-то вполне себе ничего «роман воспитания» про становление молодого человека (наверняка во второй части «становление» будет доведено до логического конца). Правда, ГГ — молодой человек — совсем не похож на современных молодых людей, ну так именно для этого он и помещён в средневековую фэнтезийную Японию — авторы никого ничему не хотят учить (не то нынче время, чтобы писатели занимались «инженерией человеческих душ»), они просто забавляются и пытаются позабавить достопочтенную публику, не более того.

Не зашел мне этот роман. Может быть, потому, что мне не близок якутский эпос, может быть, перебор в книге для меня новых слов и имен, может быть, потому, что все это я уже где-то видел и читал (в том числе и у самих авторов). А так роман достаточно интересный, под тонким слоем племенного быта героя ждут страшные тайны погибшего мира, ждут, чтобы вцепиться в любопытного мертвой хваткой. И снова перед героем встает выбор — жить легко или жить правильно.

Этот роман Олди точно не станет у меня любимым и перечитывать его я возьмусь нескоро

Это история о легендарных временах Древней Греции, когда боги Олимпа еще ходили среди людей, и рождались Герои, полулюди — полубоги. Одним из них, самым знаменитым и могучим, был Геракл. Новое прочтение знаменитого мифа — Геракл был двумя братьями-близнецами, тесно связанными в жизни и смерти. Кроме того, это история о людях, равных богам по силе духа, взаимоотношениях богов и людей, ну и конечно приключения и войны в мрачноватом мире Древней Эллады.

Книжка написана красивым языком, герои колоритные, живые, интересно описан мир, особенно Подземный мир Аида, очень впечатляюще получились близнецы и их отец.

Единственно что, напыщенно немножко, как по мне.

Мне было интересно читать этот доклад, потому что писательскому дуэту Олди есть что сказать, а мне интересно было это услышать.

О негативе в критических отзывах и «высокой» литературе в целом. О фантастике как гетто для непопулярных ныне сюжетов и эпического размаха в противоположность тому, как мейнстримовская литература концентрируется на играх с формой. О том, какие общие тенденции присутсвуют в мировой литературе вообще и фантастическом жанре в частности.

А вообще все это выглядит как признание в любви фантастике )))

Мне понравилось, есть над чем задуматься, и, не смотря на год написания — 2010, все еще очень актуально.

Почему решил прочитать: новый роман любимых авторов

В итоге: боже мой! Как же приятно читать талантливых авторов, да ещё без переводческого «фильтра». Текст идеален! Каждое слово на своём месте, все акценты расставлены, атмосферность зашкаливает, персонажи живые и объёмные. Это я не смог удержаться от восхвалений «Нюансерам», сравнивая их с муторным «Словарём Ламприера», который несколько меня разочаровал.

Я всегда с большим удовольствием погружаюсь в атмосферу рубежа 19-го и 20-го веков. Привет Фандорину!

Читая «Нюансеров», как будто вживе оказываешься в большом провинциальном городе российской империи. Носильщики, дворники, половые, извозчики, налётчики, купцы и торговые товарищества, керосиновые лампы как основная примета прогресса. Как же всё вкусно написано.

Мистика с первых страниц пронизывает текст, но исподволь, не выпячивая себя.

Герой – Станиславский, город – Харьков, весь мир – театр.

Талантливо написанный добрый магический реализм с человеческим лицом и изящной структурой магии.

Вот только как могущественнейшие маги-нюансеры, у магии которых нет ограничений и недостатков, допустили революцию семнадцатого, например, или последовавшую за ней кровавую гражданскую войну? Или это другой маг-нюансер или даже целое общество нюансеров-злодеев погрузило Россию в холодный мир?

10(БЕЗУПРЕЧНО)

Это все таки криптоистория. XIX век, самое начало. в одной куче масоны и призраки, ученые и революционеры, энергетические вампиры и герои наполеоновских войн. Историей рулят некие Посвященные, почти бессмертные и почти всемогущие. Но чего они хотят, я так и не понял: одни подгоняют социальный прогресс, планируют революции, покушения и перевороты, другие, наоборот, тормозят его всеми средствами. Получилось очень эклектично, ярко, сложно и эстетично.

К сожалению, многие сюжетные линии оказались запутаны и роялей в сюжете во множестве. Авторы перемещают действие из Парижа, в Китай, оттуда в Англию, опять в Париж, а потом и вовсе в Россию. Много сюжетов, много героев, много стычек и трупов, в том числе оживших, масса всевозможных видений и прозрений и все это в конце концов сильно утомляет своей избыточностью.

Не жалею, что прочитал, но все таки ожидал большего.

Трилогия, наконец, закончена. Впечатления двойственные. С одной стороны, все написано хорошо и увлекательно. С другой — еще больше запуталось. Авторы не вытянули такого количества сюжетных линий и биографий, хэппи энд вышел растянутый и неубедительный. Часть героев просто слили, особенно женщин. Страшный Эминент, сеявший смерть и повелевающий бурями, ближе к концу вдруг заболел и состарился, практически отойдя от страшных дел. Действие перенесли из Парижа в Петербург, где злые заговорщики запланировали покушение на Николая I, которое главные герои благополучно предотвратили. Вышла причудливая мешанина из виртуальных видений Будущего, оккультных практик, шпионских игрищ и банальной поножовшины.

К сожалению, итоговый поединок Добра со Злом (если их вообще можно так назвать) выигран исключительно по очкам, благодаря неприлично большому количеству роялей.

Больше всего это в сумме напоминает «Охотников за привидениями». Ученый полковник Эрстед по-прежнему путешествует по миру, изгоняет электричеством духов, противостоит в меру сил мистическому злодею Эминенту и т.д. Раскрыта биография еще парочки героев — зловещего князя Волмонтовича и мастера перевоплощений мистера Бейтса. Очень интересно. Конфликт мистики и прогресса развивается и углубляется, а в целом почти тоже самое, что и в первой книге.

Кроме того,

Мы входим в новый роман Генри Лайона Олди, как в зрительный зал театра Кабуки. Яркая экзотика мира — альтернативной Японии примерно XVI века. Эпоха Сэнгоку-дзидай завершилась — милостью будды Амиды и по молитве настоятеля Кэннё — совершенно невероятным образом. Возник феномен фуккацу, мгновенного перевоплощения, сделавший убийство невозможным. Ответный ход кармы, молниеносный, как рипост опытного фехтовальщика, переселяет душу убитого в тело убийцы и накладывает на него Каинову печать, оставляя без лица.

«Потерять лицо» можно теперь в самом что ни на есть буквальном смысле. Это означает стать отверженным, безликим-каонай. Ещё более презираемым и бесправным, чем неприкасаемый-эта или «не-человек» -хинин.

Как теперь изменится общество? История? Люди? Ответы на эти вопросы еще интереснее, чем захватывающая детективная фабула.

Ведь люди не были бы людьми, если бы не нашли способов использовать фуккацу в своих целях.

Карп плывёт против течения, мужественно преодолевая препятствия. В конце пути он может стать всевластным драконом. Младший дознаватель Рэйден учится и мужает у нас на глазах. Не зря, кажется, он носит имя бога-громовика. Что-то будет во втором томе?

Оттеняют повествование вставки — акты пьес театра Кабуки. Историческая хроника, психологическая драма, трагедия: все они обогащают восприятие основного текста, помогая зрителю / читателю увидеть события с другой точки. Не «правильной», нет. Просто иной. Так и хочется закричать, стуча веером по полу: «Мондзаэмон! Олди!»

Текст включает в себя множество аллюзий и цитат: скрытых, полускрытых и видных невооруженным глазом. Для читателя «в теме» — дополнительное наслаждение. Для читателя, который мало знаком с историей и культурой Японии, но любознателен — путеводные знаки.

Жду второй свиток )) То есть продолжение.

От Месмера до Дюма, от Пекина до Эльсинора — сплошной калейдоскоп героев. сюжетов, стран и мифов. Тут и Французская революция, и тайные общества, и научные эксперименты, и восточные единоборства... Главные герои — ученые, только они тут не чахлые узники лабораторий, не рассеянные чудаки, а очень даже резкие, деятельные и жесткие люди.

Основная сюжетная линия — противостояние прогрессистов и мистиков. Размах повествования большой, к концу перовой книги все только только собирается в одну линию, так что могу и ошибаться.

Написано красиво, стильно, энергично, но слишком пестро, эклектично и сумбурно, что очень затрудняет восприятие.

Буду читать дальше.

Интересно, кто был первый — Олди или Алена Званцова (которая — «Суд небесный» с Пореченковым и Хабенским)? Званцова, все же. Скорее всего. Фильм в 2011-ом уже вышел, а его ещё и снять надо было. Да и сценарий — до фильма пишется, а не наоборот.

Посему — сравнивать можно было бы при наличии сюжетной новизны и эффектной концовки. Увы — но у текста нет и в помине ни того, ни другого. По сравнению с фильмом — получается жалкое зрелище, мягко говоря. В полной мере — ущербное, по всем статьям.

А жаль. Ничего не стоило напрячься и... — дополнить, и — образный ряд, и — все прочее. Увы и ах. В итоге — только плечами пожать. Ничего более

Н-да. На мой взгляд — переборщили товарищи с «мозгокрутством», явно переборщили.

Хотя — особо хаять не буду. Взялся читать только потому, что прочёл «Дорогу».

Видимо — просто не мое.

Применительно к этому конкретно циклу — Олдями разочарован. Абсолютно не стыкуется с тем, что кушал у них ранее

Бесснежная зима.

Читаю книгу.

В душе — цветущая сакура.

По правилам знаменитой детской игры про черное и белое хочется рассказать о новой книге Г.Л. Олди, не выдавая секретов. Уж больно интересно они распутываются. По ходу чтения в голову невольно приходят крамольные вопросы. Действие идет в японских декорациях. Была бы эта история настолько же интересной, если из нее убрать экзотическое обрамление?

Итак, молодой парень сталкивается с загадочным преступлением, которое напрямую связано с делами его семьи. И тут начинается такое!...

Надо признать, что как раз здесь происходят чисто японские преступления.

И, пожалуй, средневековая Япония — пусть альтернативная, близкая к временам Оды Нобунага и Токугавы Иэясу (формирования сёгуната из раздробленных провинций) — это один из самых интересных персонажей данной книги. Декорации великолепны, а господа актеры прекрасно поняли сверхзадачу.

И да, подобное изменение мира могло произойти только в той части мира, которая по воле богов одела шафранные тоги. Путь кармы и переселения душ. Становится ли этот небывалый путь благом или проклятием?

А вы, господа хорошие, попробуйте сыграть в шашки с такими правилами, когда твоя шашка, сбивающая шашку соперника, сразу меняет цвет. Интересно играть по таким правилам? Получится выиграть?

В общем, начало романа замечательное. Небывалый вывернутый мир постепенно раскрывается с совершенно неожиданных сторон. И он не становится противоречивым. Да, если бы данное чудо будды Амиды имело место быть — все скорее всего так бы и случалось.

Ну, а для тех, кого смущают экзотические имена или названия, я осмелюсь рекомендовать для облегчения восприятия текста прочесть некоторые труды выдающихся мастеров древности. Например, вот:

В.Овчинников. «Ветка сакуры. Рассказ о том, что за люди японцы».

А.Стругацкий. Предисловие к роману «Сказание о Ёсицунэ» (инструкция к чтению).

Рюноскэ Акутагава. «В чаще», «Муки ада», «Преступление Санэмона».

А визуальный ряд той эпохи вполне убедительно отражен в признанном критиками (правда, очень скучном ) фильме Куросавы «Тень воина».

Книга увлекательная, язык волшебный, следовать собственным принципам — говорить и серьезных, иногда страшных вещах — с сочувствием и иронией — уважаемые авторы не забывают. «Вишенка от сакуры далеко не укатится». Продолжение жду с нетерпением, книга просто блеск.

Господи, как же это... великолепно!

Особенно, когда понимаешь, что действие происходит в Харькове... И ты начинаешь узнавать: вот по этой улице я ходил... А в этом театре играл месяц назад.

Расписывать достоинства понравившейся книги — дело неблагодарное, Все хорошо: начиная от медленного, но обволакивающего темпа, до таких вроде бы не очень ярких, но чертовски обаятельных героев. Минус разве что в том, что если не знать биографию Станиславского, можно получить втрое меньше удовольствия... Но я то знаю))

Читал медленно. Наслаждался каждой фразой. Книга не для любителей драйвового сюжета с большим количеством экшена. Будьте готовы))

Это мое первое произведение Олди. Странное ощущение, когда видишь высокую оценку, автор нравится друзьям, ты ожидаешь интересной книги, но ты читаешь и твои впечатления: бесцельные цели героев, тусклые неестественно неживые, абстрактные личности, простой сюжет, дерганое повествование, неживой мир, неживые события. Ситуации не приноцдят эмоций. Ни трагедии, ни комедии, ни драмы,а динамика суетливая на месте и интрига почти никакая. А просто ради философии я почитаю мифы, философские и религиозные труды, да учебник матеметики или истории в конце концов. Там не дергают всю книгу кусочком идеи всю книгу, вынуждая терять время в преследовании и выцарапывании идеи. Не иметь возможности поразмышлять, потому что кажется что вот-вот, вот сейчас я до идеи доберусь, а дальше обдумаем. И так всю книгу. В философских трудах (притчах, учебниках) идеи дают и развивают, предлагая подумать над ее аспектами. Они приносят богатство мироописаний и яркость персонажей в жертву раскрытию многогранности и богатству идеи. А здесь жертва принесена, а идея обглодана. Единственное, что присутствовало — атмосфера в описаниях дома на перекрестке. Я заставил себя прочесть треть, вторую пробежал и не увидел изменений. Третью не смог. Я постараюсь прочесть еще книгу Олди, посмотрим. Но если честно, читать энтузиазма нет — больше неверие в неинтересность высокооцененного и упертость с дисциплиной. Не самое вдохновляющее сочетание.

Мне повезло что я взялся читать этот цикл, когда все книги были уже написаны — без последней трилогии осталось бы чувство незавершенности. Цикл подойдет не всем — тут нет очень крутых поворотов сюжета, это скорее хроники некоторого промежутка времени из жизни вселенной под названием Ойкумена — это подойдет к тем кто любит неспешное размеренное чтение. Можно брать небольшие перерывы между под-циклами, чтобы отдохнуть и дать прочитанному осесть внутри. К достоинствам я бы отнес — хороший язык, не сильно противоречивую вселенную, интересную манеру повествования и подачу истории. К недостаткам отнес бы некоторую скомканность концовок под-циклов и то что через первая книга читается несколько тяжеловато. Для любителей масштабных космоопер цикл подойдет идеально.

Хотя сами авторы называют «Ойкумену» космической симфонией, для людей, не знакомых с тонкостями музыкальных терминов трилогия все равно будет примером космооперы. Причем добротной.

Лючано Борготта был одаренным нервопастом. В отличие от своих коллег, он мог корректировать поведение людей (с их согласия, конечно) не только в плане речи или жестов, а и того, и другого одновременно. Однажды его нанимают для помощи гард-легату в выступлении с торжественной речью, но в процессе кое-что идет не так, и гард-легат подает на Лючано в суд, после чего выигрывает дело. Борготта получает три года рабства. А потом все завертелось…

Ну что тут скажешь? Трилогия очень хороша. Олди завернули в три книги такое обилие идей, что голова идет кругом. Будущее человечества, где различные планеты носят национальный колорит своих основателей. Необычные расы, демонстрирующие различные пути развития людей: от упора на технологии и прогресс до развития способностей выработки внутренней энергии и преобразования ее во внешнюю, от телепатии и ментального подчинения окружающих до преобразования человеческого тела в биокомпьютер, от простого физического существования индивидуумов до людей, способных переходить из материального состояния в волновое. И это еще далеко не все особенности мира Ойкумены. У авторов действительно богатая фантазия, и исследовать выдуманную ими вселенную очень интересно.

Сюжет и персонажи также не подкачали. Перед нами единый и очень гармоничный роман, разделенный на три книги, большинство неожиданных поворотов которого – действительно неожиданные. Персонажи иногда кажутся несколько карикатурными и гипертрофированными, но большую часть времени в них видишь живых людей, что очень радует.

Еще один момент, который выделяет цикл на фоне прочих космоопер – это авторский стиль. Немного витиеватый, но очень живой и яркий, по-хорошему кинематографичный.

Но что я все о достоинствах, да о достоинствах произведения. Надо и про недостатки поговорить, даже если их почти нет, а тот минимальный объем, что есть – вообще не критичный и сугубо субъективный. В книгах нет объяснений, каким образом человечество развилось именно в этих направлениях. Вообще мироустройство выглядит достаточно нелогичным. Повествование подчас кажется затянутым, а часть персонажей являются функциями и не более. Но на фоне всего хорошего, что есть в этой истории, ее минусы не играют особой роли.

Хорошая космоопера. Возможно, лучшая из отечественных образцов жанра.

Однажды в некоей почти исторической и вполне узнаваемой местности случилось так, что карма перестала ждать реинкарнации. Она стала мгновенной.

Нет, не во всём. Дело касалось только человекоубийства, причем, что важно, не обязательно осознанного. Душа убийцы покидает сей мир немедленно, душа убитого получает новое тело взамен утраченного.

И вот, Японская Эпоха воюющих провинций внезапно завершается совершенно не так и не тем, чем она завершилась в нашем с вами мире. Ведь воевать стало бессмысленно. Боевое оружие практически забыто. Изоляция Японии из внутренней превратилась во внешнюю (другим странам такого дара — даром не надо).

В небольшом городке, в семье бедного самурая живет честный, старательный, сообразительный и наблюдательный юноша. Его имя Рэйден. «Карп и Дракон» заключает в себя три, последовательно происходящие с ним, истории. Юноша становится свидетелем расследования, поступает на службу сам, получает полномочия и служебную татуировку. Фактически, Торюмон Рэйден становится следователем-стажером по делам о все-таки совершающихся убийствах.

Что с Рэйденом приключится далее, в книге второй, а может быть и в третьей — пока неизвестно. Жанр детектива вполне допускает такое — от дела к делу молодой сотрудник набивает шишек, получает опыт, знания и знакомства — а что доведется расследовать в будущем — да кто ж его знает. И удивительным образом именно благодаря жанру «детективных историй» именно на этот раз Олди удалось избежать обидной для читателя оборванности сюжета. Ведь как обычно чувствует себя тот, кто держит в руках первый том еще неизданного трехтомника? «Фродо и Сэм сели в лодку» — ииии?... Иии?...

Ничего подобного в «Карпе и Драконе» нет. Каждое из трех расследований — доведено до ума и закрыто. Разумеется, взгляд опытного читателя выделяет моменты внутри каждой из трех историй, которые могут стать ружьями — и выстрелить — в дальнейшем, но баланс пространства для развития и законченности сюжета кажется совершенным. Олди комбинировали варианты многотомных сюжетов много, много раз — цепочки «Бездны голодных глаз», дилогия Одиссея, венок трициклов Ойкумены — но, кажется, сбалансировать первый том настолько четко им доселе не удавалось.

Но выходом в жанр детективного расследования дело не ограничивается. Каждая история наблюдательного Рэйдена прерывается минимум однажды на акт театра кабуки. Иногда актеры в старинных кимоно и масках изображают размышления самого Рэйдена. Иногда — исторические события, произошедшие задолго до его рождения. А иногда — его собственные попытки смоделировать расследуемое преступление по имеющимся уликам и показаниям. Разыграв сцену, актеры исчезают за кулисами и снова под светом софитов перед нами совершенно не театральный (вроде бы) начинающий детектив. Но что это? То там, то сям фон жизни Торюмона Рэйдена подозрительно напоминает раскрашенный задник — не то, чтобы раскрашено было плохо; нет, но там и сям оставлены словно предметы из предыдущих (или будущих) постановок. Ведь действительно — Олди уже использовали декорации средневековой Японии в книге «Нопэрапон» (которая многим читателям показалась слишком уж экспериментальной). И кардинально меняющие жизнь всей страны буддийские монахи тоже случались! Но мало аналогий, Олди добавляют прямые цитаты из своих и не своих книг. Вот в руке у воинственного настоятеля сверкает меч, чье лезвие рассекает плывущие по ручью осенние листья. Вот таинственный сопровождающий Рэйдена, бывший чужестранец, упоминает о совсем свежем, буквально чуть ли не в прошлом десятилетии написанном романе о благородном путешественнике Алонсо Кихано и его спутнике. Вот моложавая вдова государственного мужа случайно роняет фразу, достойную Сэй-Сёнагон. И вот молчит нагината, не вкусившая крови, но ставшая свидетелем в обоих смыслах: Она видела. Она дала показания.

Собственно, читатель вправе не всматриваться в конструкцию сюжета, не ловить переклички и намеки, а с чистой совестью наблюдать за расследованиями Торюмона Рэйдена. Может наблюдать, как растет, умнеет и задается все более сложными проблемами бывший мальчик из семьи военного в стране, где не осталось войн. Можно обдумывать то, как меняется судьба женщины, волей судеб попавшей в мужское тело, и как меняется статус ее — при том, что в ее личности могут вовсе не сомневаться. Можно сравнивать кодексы дворянина разных культур — японский с испанским и задумываться над трактовками выражения «потерять лицо» — культурными и буквальной. Или с любопытством прикидывать, какие элементы совершившихся историй могут стать пусковыми крючками уже обещанного продолжения. Какое следующее дело достанется молодому доследователю? И что делает карп, превратившись в дракона — действительно ли возвращается в родное озеро?

И если да — то ЗАЧЕМ?...

Как всегда, выбор того, как читать — за читателем. Но читать, безусловно, стоит.

Мое первое знакомство с творчеством этих писателей.

Сложная, но, интересная книга. Скорее, просто героическое фэнтези, хотя, с элементами технофэнтези, фантастики и народных легенд и сказок из якутского фольклора. Вот такой необычный жанр.

Читать, в первую очередь, любителям мифологии. Здесь — коренных народов Сибири. В книге очень много персонажей якутского эпоса. Вселенная, состоящий из Верхнего, Среднего и Нижнего мира. Разные демоны, существа, боги и полубоги из мифический сказаний и песен. Поэтому, кому не очень интересен подобный жанр, наверное, будет довольно трудно и скучно продираться через специфические для европейца названия, фразы и слова. Впрочем, привыкаешь к этому быстро, но...

Книга сложная, но главная сюжетная линия — сказка про похождения мальчишки, сына одного из многих богов. Парень ищет потерянного брата, спасает невесту, в общем, обычная жизнь былинного богатыря (боотура), полная приключений. Якутские народные сказки в вольном изложении. Книг такого рода — масса. Даже, если взять, к примеру, только славянское фэнтези. Поэтому, наверное, авторы решили внести разнообразие. К центральному сюжету прилепили (может, это и грубо сказано) теорию Козырева из физике про сущность времени, «чёрные дыры», раздвоение сознания, перемещения во времени и тому подобную фантастику.

Что вышло — вот такая необычная книга. Смотрится ли это органично, целостно и гармонично? Мне кажется — нет. Читать достаточно сложно. К финалу, сюжетные линии, вроде бы, сходятся в общую картину, но, опять же, на мой взгляд, несколько притянуто.

Много лишнего. Многие ответвления сюжета — ни к чему. А некоторые важные, как мне кажется, наоборот, не до конца проработаны.

Но, не сделай писатели такого симбиоза фэнтези и фантастики, наверное, вообще ничего бы не получилось. Ну кому интересно мифологическое устройство мира народов Сибири? Единицам, специалистам. А якутские сказки уже изданы другими авторами. Поэтому — вот такая сложная постройка.

Впрочем, на мой взгляд, книга интересная. Правда, повторюсь, мне кажется, много лишнего. Два больших тома. Ближе к финалу начинает надоедать, ну уж очень многословно.

А теперь о достоинствах, потому что, несмотря на все вышесказанное, роман мне понравился.

Главное — герои. Боги, полубоги, демоны — все живые, каждый со своим характером. Центральный персонаж, Юргун — просто шикарно получился, на мой взгляд. Все две книги живешь его жизнью, его мыслями, эмоциями. Полное растворение в образе. Злодеи — вообще, выше всяких похвал. Тут вам и юмор, и, яркие и выпуклые психологические портреты.

Язык книги. Да, поначалу, из-за якутских слов читать сложно, много сносок. Но, привыкаешь, и, сказочный мир вокруг оживает.

Перечитывать, наверное, вряд ли, когда буду, но, несмотря на все перечисленные мной недостатки, оценю все равно, высоко — «8».

“Путь меча”, первая книга цикла, – довольно унылое в своей большей части, однако строго прямолинейное по сценарию и удобное для прочтения произведение, которое захватывает началом и, создавая в этом же начале определённые рычаги воздействия, не даёт читателю отойти от романа даже в тех моментах, когда из-за скуки хочется на потолок лезть. “Дайте им умереть” – роман, полностью состоящий из таких моментов.

Очень сложно поверить в то, что такие профессионала как Громов и Ладыженский могли написать столь куцее и невыразительное творение. Оно до сих пор красиво в писательском плане – здесь бесспорно. Однако насколько оно медлительно, не сконцентрировано. От этого просто не по себе становится.

Действие постоянное скачет между местами и героями, а то и временами, то связывая себя с прошлой книгой, то оттесняясь от неё. Читать такой балаган утомительно не столько из-за того, что не успеваешь за ним уследить: нет, тут всё благодаря языку Олди просто отлично – ты словно плывешь по тексту, приятно входя в крутые виражи перемен. Утомительно из-за перегруза. Из-за перенасыщения персоналиями, их видами (там не только люди имеют место в истории), мотивами, которые зачастую очень туманны. Банально из-за медлительности их действий. Тут уже сказывается обратная медаль прекрасного языка авторов: их любовь к сравнению и описанию через сравнения зачастую зазря увеличивает статичные моменты или рушит динамику, соответственно, динамичных моментов.

В результате выходит так, что, не успев уследить за героями и их целями, теряется нить повествования. Притом не успел не потому, что быстро, а потому, что медленно. Сама история теряется в нагромождении из деталей, недоговорок, сравнительных междометий, уточнений и прочего. Добивает финал, в котором очень пространно, словно без должной проработки, обставлена основанная трагедия мира Олди. Это… Это прям больно: концовку раскрывать не стоит, но если говорить лично от себя, то поверить ей мне не удалось.

В конечном итоге очень скучно, очень тяжело. Неожиданно и неприятно. Хотелось бы сказать что-то хорошее, но как-то не очень получается: книга красивая, но читать её не рекомендовал бы.

В завершении, разве что, на манер авторов хотелось бы выразиться стихами, чья структура после этого романа уже в печёнках сидит:

В книге скука скукой погоняет,

Всего лучшего желает;

Спасибо книга, я пойду,

От тебя передохну.

До чего же на водку-то похоже, прости, Господи. На хорошую водку, что и делается и пьётся — и с душой и для души. Надысь, вот, откушали на двоих «Дикую утку», прямехонько из морозилки. Чистая — аки слеза, густая — аки масло, стопки — моментально инеем покрываются («...запотетая рюмочка водочки...»). Ни запахом, ни вкусом — ни малейшего касательства до спирта: чуть сладковатая талая влага небесных ледников, солнцем томленая. Зато по мозгам проходится — как положено, просто-таки любо-дорого.

Вот и эта книжка — почти «один в один», из той же оперы. Чистая психоделика, почти что изменённое состояние сознания, логика — отдыхает («...этот череп — тюрьма для бродяги ума, из углов — насмехается пыльная тьма...»). Форма — витиевата, даже — изысканна местами, но по мозгам проходится — любо-дорого. Ежели не беречься, то проскальзывать в транс (нырнул — вынырнул) — никакого труда не составляет, почто естественно, без напряга.

Посему настойчивое повторение, почти рефреном от отзыва к отзыву, «поэма», «поэзия» — это все от лукавого, следствие болезненной склонности к изящности фразеологии. А рубайятки — они к месту, да, конечно же, но... — исключительно аки изюм в булочке: подчеркивает, оттеняет, придаёт. Но сама булочка — она не виноград сушеный, нет, она — из теста. На дрожжах