Раритет

Есть такой писатель — Сергей Лифанов. Уникальная личность. Среди прочего — обладатель неисчислимого количества автографов людей, связанных с фантастикой. Сколько мог бы порасказать — уму непостижимо. Но спрятался в Беларуси, затворничает в своем Гомеле, а в сеть его и калачом не выманишь. Я ему говорю: «Напиши, я сам выложу», — а ему всё недосуг, да некогда.

Вот, в коем веке выцарапал отрывок из чего-то наподобие мемуаров.

Как писатель Пелевин людену Фокину номер отколол

Вот говорят, есть такой писатель Виктор Пелевин. Говорят, что он не только книжки пишет, но еще и на самом деле – он есть. Где-то. Вроде, даже в Германии. Некоторые даже говорят, что его видели. Вот Гоша, например, Куценко как-то по телевизору этим хвастался. Только кто ж ему, приколисту поверит?

А вот у людена Фокина автограф Пелевина имеется. Если он, конечно, не врет… Только врет, наверное.

И вот что он врет.

Дело было на Интерпрессконе. Году в 93-м, кажется. Конвентствовал себе люден Фокин и в ус свой рыжий не дул. Между делом, как водится, автографы собирал. Много собрал. Разных.

<...>

Думает: у кого бы еще взять? А тут к нему Андрей Николаев подходит: «Возьми, говорит, у меня!» «Зачем это?» – думает люден Фокин. Он ведь Андрюшу и без автографа любит и уважает, потому что Андрюша сам по себе хороший человек. Но неудобно, протянул блокнот. Андрей ручку взял и давай писать. Пописал, протянул обратно. Прочитал люден Фокин автограф Андрея Николаева и брови поднял: «Как это так? Пелевин тут?» Дело в том, что Андрей в своем автографе случай описал, как Виктор Пелевин пытался бутылку водки загипнотизировать, а загипнотизировал самого Николаева. «Конечно тут, – отвечает Николаев спокойно, – вон он идет…» И показывает. Оглянулся люден Фокин. Смотрит, идет какой-то парень. Молодой, невысокий. Ничем вроде среди прочих не отличается. Разве что на куртке у него джинсовой этакая вышивка по воротнику – золотом с серебром… Да в руке бутылка водки между средним и указательным пальцами горлышком зажата. Наверное та самая, недозагипнотизированная.

Оглянулся люден Фокин назад – а Николаева уже и нет. Соврал? Пошутил? Правду сказал?… Что делать?

И решил люден Фокин рискнуть, подошел к тому парню, извинился и спрашивает: «Простите, не вы Виктор Пелевин будете?» «Я, – отвечает Виктор Пелевин и вздыхает грустно. – Буду». Обрадовался люден Фокин, протянул листочек: «Автограф ваш можно?» Виктор Пелевин опять вздохнул грустно, взял листочек с программкой кона, взял ручку, что-то там такое на листочке черканул и обратно протягивает.

Смотрит люден Фокин, а в программке у него на фоне всяких росчерков красивых, некоторые даже с пожеланиями, стоит что-то маленькое, практически незаметное. И больше всего это что-то на символ «#» с компьютерной клавиатуры похоже. И размера примерно того же

– И это все? – удивляется люден Фокин, поглядев на писателя Пелевина.

– А на большее я еще не написал, – отвечает тот, разводя руками с зажатой между средним и указательным пальцами горлышком бутылки, которую так оттуда и не выпускал. Вздохнул еще раз грустно, также грустно улыбнулся и удалился. То ли в Верхний мир, то ли в Нижний. А может просто пошел водку с кем-нибудь пить.

Настоящий раритет — кто ещё таким может похвастаться?

«Автограф» Николаева. А может и правда было?