Уважаемые читатели! Для удобства я разделил текст на три части. Зная, что материалы здесь располагаются снизу вверх, я сначала вывесил третью часть доклада, затем вторую и первую. Так что начало здесь сверху. конец внизу.
В. Бентозух
ПРОЩАТЬСЯ ЛИ СЛАВЯНКЕ С МЕЧТОЙ?
(Доклад, сделанный на конференции «Басткон-2015»)
Дело художника – рождать радость.
Константин Паустовский
Всем ведомо нынешнее положение с фантастикой. Фантастика утратила в обществе своё доброе имя. Приход рыночных отношений повлек за собой падение нравов и падение вкусов. Кое-кто из пишущих ринулся в фантастику за баблом. Детективы, боевики, ужастики, чернуха и порнуха. Причём отвратительного литературного качества. Так называемые герои – всё те же знакомые бандиты, проститутки, сыщики, олигархи. Единственное условие – все экшны, ограбления и извращения должны происходить не в Америке, не в России, а где-то на просторах Галактики. Вместо автомобилей – звездолёты, вместо пистолетов – бластеры. Вот вам, пожалуйста, и фантастика… Непритязательный читатель хватает эти романы; продажи растут; издатели идут за спросом. Культурные люди начинают морщить нос… В обществе стало укрепляться мнение, что фантастика – это маргинальные задворки, где собирается всякий отстой, графоманы, коммерческие авторы. Сейчас многие слова меняют смысл. В общем направлении опошления.
Вот и получилось, что изнутри мы смотрим на себя как на рыцарский орден, а снаружи кое-кто посматривает на нас как на некое гетто… И сейчас наша орденская задача – вернуть фантастике доброе имя. Я это говорил и на питерской Фантастической Ассамблее-2014.
У советской фантастики этих проблем не было. Тогда фантастику называли уважительно: литературой мечты. Все понимали, что писатели-фантасты – это люди, смотрящие через горизонт.
В условиях социализма – своя специфика. Была цензура, не дававшая литераторам позволять себе лишнее. Была идеология. И всё равно тогдашняя фантастика была, как минимум, не хуже нынешней, которая развивается (ха-ха!) в условиях свободы.
* * *
После войны в советской фантастике наблюдается спад. Распространение получила фантастика ближнего прицела. Её сейчас читаешь с каким-то ностальгическим чувством… Но холодными, ясными монгольскими ночами уже смотрел в небо, усыпанное мириадами звёзд, начальник палеонтологической экспедиции Академии Наук Иван Ефремов. Уже зарождались перед его мысленным взором картины далёкого будущего, отстоящего на три тысячи лет. Прекрасные лица, высокие души, грандиозные задачи и свершения. Первым его опытом заглянуть туда был рассказ «Пять картин» — как историки обнаружили картины художника-фантаста 20-го века Андрея Соколова. Ефремов любил фантастическую живопись.
Продолжала идти фантастика «ближнего прицела»: Николай Томан, Владимир Немцов, Виктор Сапарин, Вадим Охотников… Но в воздухе чувствовалась весна, пахло грозой. Советская фантастика возвращалась (после Александра Беляева и Алексея Толстого) в ближний космос. Владимир Владко «Аргонавты вселенной», Георгий Мартынов «220 дней на звездолёте», Борис Фрадкин «Тайна астероида 117-03», Константин Волков «Звезда утренняя»… И в начале 1957 года оглушительно прогремел весенний гром! В журнале «Техника – молодёжи» прямо с первого номера пошли главы романа «Туманность Андромеды». Третью главу напечатала с продолжением газета «Пионерская правда», с прекрасными иллюстрациями Льва Смехова. Кто интересуется – они у меня отсканированы, могу прислать. А потом «Молодая Гвардия» издала книгу… Особенно-то пересказывать не буду, все читали. Кто не читал – потом подойдите. Сейчас скажу коротко. Люди будущего летают к ближним звёздам, а с дальних принимают передачи по Великому Кольцу. Но в душах остаётся печаль. Земляне потрясены красотой давно умершей инопланетянки и мечтают о том, чтобы передачи от звезды к звезде летели не со скоростью света (веками!), а приходили мгновенно. Учёные и инженеры успешно осуществляют великий Тибетский опыт, но… с человеческими жертвами. Разрешения на опыт не было и быть не могло, по причине его опасности, и поэтому их судят. Хотя судят гуманно и доброжелательно.
* * *
С «Туманности Андромеды» начался взлёт советской литературы о далёком будущем. Каждый автор давал свою картину, и читать их было радостно. У меня крепло убеждение: уважающий себя поэт должен отметиться в поэзии венком сонетов, композитор в музыке – вальсом, фантаст в литературе – утопией.
Утопии пишут романтики. Разумеется, не проходят мимо темы любви. Обратите внимание, не любовные связи и интрижки, а именно любовь. В том числе и с инопланетянками. Один Александр Колпаков в «Гриаде» проявил оригинальность. Грианская красавица Виара прильнула к земному астронавту, а его охватывает чувство «биологического отвращения» к чуждому существу. Иван Наумов посмеялся бы, будь он здесь. И все, кто читал его рассказ «Обмен заложниками». Кстати, Виара почему-то отвращения не испытывает.
* * *
Молодые братья Стругацкие обрушили на нас прекрасный, радостный, безопасный и свободный мир Полдня. И не так уж далеко, от сегодняшнего дня до тех времён остаётся какая-то сотня лет. Всё равно не доживём, но уже как-то веселее. Я не буду тут задерживаться. Все читали и сам «Полдень, 22 век», и «Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер», и другое. Кто хочет подробностей, пусть обращается в группу «Людены», которая специализировалась на изучении творчества братьев Стругацких.
* * *
Здесь я должен сказать о художнике, который иллюстрировал мир Полдня. Это Юрий Григорьевич Макаров, один из наших великих книжных графиков. Последняя книга братьев Стругацких с картинками Макарова – это «Обитаемый остров» в серии «золотая рамка», 1967 и 1971 год. Гораздо дольше Юрий Григорьевич дружил с Александром Петровичем Казанцевым и иллюстрировал все его книги. Я, бывало, покупал переиздания Казанцева не ради текста, который у меня уже имеется, а ради новых работ Макарова. Кстати, у него есть и завистники. Я говорил с неким художником, работавшим в журнале «Техника – молодёжи». Он кое-кого из коллег похвалил, а Макарова назвал халтурщиком. Я не стал бесполезно спорить. Только подумал: сам-то ты, скотина, никогда так не нарисуешь, видел я твои работы…
* * *
Ленинградский фантаст Геннадий Самойлович Гор – яркий представитель философского направления. В повести «Странник и время» главный герой, жена которого улетела в дальнюю Звёздную экспедицию на триста лет, ложится в анабиоз. Через триста лет его пробуждают. В новом мире многое поменялось, в том числе психология. Люди будущего говорят: «Привычки – это то, с чем мы боремся. Наш мир – в постоянном обновлении…».
Вот с этим я не очень согласен. Например, у меня в последние годы образовалась привычка – дважды в год ездить на конвенты. Я что, должен с ней бороться?
Мало кто любит далеко ездить. Средства транспорта некомфортны. Геннадий Самойлович изобрёл так называемую «машину быстрого движения», в которой поездка на любое расстояние занимает несколько минут.
Но в его текст временами погружаешься, как в прекрасный сон. Со мной на всю жизнь осталась заключительная фраза повести: «Я вздрогнул и рванулся вперёд. И мне казалось, что вместе со мной навстречу кораблю рванулась Земля».
Второй утопией Геннадия Гора была повесть «Кумби», где все живут радостным ожиданием встречи с летящими издалека гостями, жителями планеты Уаза.
* * *
Примерно в те же годы Георгий Иосифович Гуревич, добрый приятель братьев Стругацких, написал свою утопию «Мы – из Солнечной системы». Новая наука ратомика позволяет отказаться от любого сырья и материалов, какой угодно предмет можно сделать из чего угодно, только переставив в нужном порядке атомы. Если человек идёт на какой-то серьёзный риск, его предварительно можно записать, и если он погибает – активируют по записи его точную копию, телесную, интеллектуальную и ментальную.
* * *
Киевский фантаст Владимир Иванович Савченко создал роман «За перевалом». Детей в будущем воспитывают не родители, а люди пенсионного возраста. Мы же знаем, что молодые родители, мягко говоря, не всегда мудры с детьми. Когда новый воспитатель приходит в малышовую группу, дети так и спрашивают его: «Ты будешь нашим дедом?». У малышей едва ли не с рождения закладываются чёткие представления о добре и зле. И когда воспитатель не выдержал этического испытания (он «попаданец» из двадцатого века), детская группа решительно изгоняет его.
* * *
Георгий Сергеевич Мартынов в шестидесятых годах написал роман «Гианэя». Девушка-инопланетянка спасается с обречённого космического корабля и попадает в общество людей. Она влюблена в спасшего её космонавта, который несколько минут пронёс её на руках. По обычаю её мира, это равносильно помолвке. Но принятые в том обществе обычаи не дают ей прямо говорить об этом. Она может только подавать косвенные сигналы, иносказания. Молодой человек не проявляет особой догадливости, хотя девушка ему тоже нравится. Тогда она убивает себя.
На писателя обрушился град возмущённых писем от читателей, полюбивших Гианэю. И Георгий Сергеевич дописал к имеющимся трём частям ещё две. Которые понравились читателям, в отличие от некоторых критиков. Художник Л. Рубинштейн добавил хороших иллюстраций. Гианэю спасают прилетевшие соотечественники. Виктор Муратов и Гианэя становятся мужем и женой, у них рождается сын.
В другом мартыновском романе «Гость из бездны» погибший в Великую Отечественную войну советский дипломат восстановлен могучей наукой отдалённого будущего. Он просит найти останки своей жены, погибшей чуть раньше, указывает место захоронения. Её тоже воскрешают, но… прежних отношений у супругов уже нет. Они находят разные сферы интересов. Герой в результате космического взрыва получает травму с неизвестным науке облучением, вылечить не могут, он ложится в анабиоз и снова уходит вперёд по реке времени.
* * *
Евгений Львович Войскунский и Исай Борисович Лукодьянов. Соавторы. Роман «Плеск звёздных морей». На Венере образовалась земная аграрная колония. То ли магия планеты, то ли изолированность от кипучей жизни Земли порождает у колонистов изменения в менталитете, в языке, в физиологии. Они уже пробуют открывать гермошлем и какое-то время дышать воздухом Венеры.
На Земле человек выбирает себе тот труд, который его увлекает. Неравенства в зарплатах нет, денег нет, каждый имеет всё по потребностям. Но есть люди, не желающие работать. Они бездельничают, развлекаются, путешествуют, ни в чём себя не ограничивают. Однако их не наказывают за тунеядство. Каждый свободен жить как хочет. В обществе их зовут «едоками», это изгои, сопровождаемые всеобщим презрением.
Готовится экспедиция к другой звезде, на планету Сапиену. Оттуда идут сигналы, расшифрованные как отчаянные призывы о помощи. Но самый талантливый пилот, которого прочили в командиры экспедиции, перенёс личную драму. Ушла любимая девушка. Он пал духом, бросил полёты, некоторое время носился по планете с компанией едоков. Друзья-космонавты нашли его, но не смогли растормошить. В конце концов он улетает к родителям на Венеру, становится колонистом, создаёт там семью и окончательно выпадает из бурного течения земной жизни.
* * *
Михаил Тихонович Емцев и Еремей Иудович Парнов. Соавторы. Повесть «Душа Мира». Там интересный утопический эпилог. Очень, очень далёкое будущее. На Земле давным-давно миновали и капитализм, и коммунизм, и множество других формаций. Люди уже не разговаривают, а общаются телепатически. Летают по воздуху. Сергея, человека из 20-го века, тоже учат левитировать. Время от времени улетают «на охоту» и приносят откуда-то человеческие обрывки: голова, руки, тело, а вместо ног нечто вроде кровоточащих корней. Их тут же забирают врачи. Наконец, эти «охотники» пригласили Сергея с собой. Прилетели туда, где сплошной массой землю покрывали тесно скучившиеся, сросшиеся люди. От них исходило могучее суммарное телепатическое притяжение, соединённое с чувством небывалой гордости и счастья. Прилетевшие пикировали на это поле, с корнем вырывали отдельных людей и стремительно уносили прочь… Я не знаю, как это пропустила цензура.