Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах non-fiction.
Характеристика комплекса культурных стереотипов, обеспечивавших взаимодействие человека Севера с окружающей средой, и типологических особенностей сущностных аспектов и феноменов материальной скандинаво-германской культуры: длинного дома и скандинавского корабля как симметричных и взаимно уравновешивающих друг друга высших проявлений стабильности и мобильности.
Осмысление генезиса военной дружины в качестве важнейшей культурной коллизии эпохи, на скандинавской почве приводящей к сопутствующим ей акцентированным моментам в развитии обслуживающих ее эпоса, мифологии, прикладного искусства, комплекса обычаев и суеверий. В результате возникает наиболее эффективный стадиальный институт — дружина викингов, являющаяся моделью для подражания и копирования в сопредельных культурах».
А.А. Хлевов Предвестники викингов
В тексте рассказывается о северной архаике, эпохе Инглингов, роли ландшафта в истории, а также – чем отличались человек оседлый и человек движущийся. Отдельные главы посвящены скандинавскому дому и скандинавскому кораблю, связанным с ними традициям. Суда Скандинавии, несмотря на кажущуюся простоту, представляли собой, как отмечает Хлевов, редкий пример отточенной до совершенства технической модели. Помимо этого, описывая культурные функции корабля и «длинного дома», подчеркивается, что судно выполняло те же задачи, что были свойственны домам, и отличие заключалось в том, что корабль являлся олицетворением подвижного, мобильного мира.
Следующая часть книги – «Вторая реальность», в которой рассказывается о возможности реконструкции северной мифологии, иерархии асов и формировании пантеона. Уделяя внимание трикстеру Локи, Хлевов подчеркивает, что концепция бога-разрушителя, в которой чаще всего Локи выступает, связана с мотивом возобновления и обновления. Функция Локи как насмешника – неслучайна, ведь смех способен продемонстрировать правду, сняв покровы этикета и церемониальности с реальности. Далее в тексте рассказывается о рождение эпоса, символических образах северного искусства, образе птицы в искусстве Севера, рунической письменность как феномен культуры и рунах на оружии.
«Возьмем для примера вещь, находящуюся в фокусе всего этого комплекса вопросов и явлений,— конкретный предмет вооружения, будь то каролингский меч, копье или секира. По чьему ведомству он проходит? Пусть это будет меч как наиболее яркая смысловая доминанта Средневековья вообще. Его изготовил конкретный норвежский кузнец по франкскому образцу, десятилетиями находящемуся в моде в силу своей высокой эффективности, кузнец пометил его своим клеймом и украсил рукоять традиционным для Скандинавии орнаментом, а по лезвию пустил изображения двух змей, ибо таково было пожелание заказчика. Таким образом, создан некий артефакт, некий предмет, находящийся в поле определенной культуры и ею порожденный, до предела насыщенный символами и смыслами, да еще к тому же не одной, а нескольких культур.
Но кузнец смог изготовить этот меч лишь в силу того, что печь его давала достаточно жара,— несколько веков назад это было еще невозможно. Не один человек должен был пасти скот и ловить рыбу, чтобы кузнец мог посвятить все свое время совершенствованию навыков и самой работе над оружием. Сами навыки — следствие определенного развития общества, в котором разворачивается это действие, а тип меча стал известен далеким предкам кузнеца потому, что развитие их кораблей позволило доплыть до рейнских берегов, где создали «дизайн» этого оружия, и победить в бою его владельцев».
Джон Хейвуд . Люди Севера: История викингов, 793–1241
Во введении рассказывается о тяжелом уделе древних скандинавов, мировосприятии викингов, Асгарде – доме богов. Первая глава посвящена Фуле и Старой Упсале, Скандинавии в каменном и бронзовом веках, значению паруса, рунам и магии. В те времена (и на тех землях) представления о предстоящей загробной жизни были неопределенными и не очень радостными. Исключением была лишь Вальгалла, куда попадали герои. Неслучайно один из разделов книги так и называется «Слава – единственное настоящее посмертие». За исключением Вальгаллы, в остальном скандинавские представления о загробной жизни были довольно туманными и мрачными. Ведь те, кто умер от болезни и старости, оказывались в наполненном ледяным туманом Нифльхейме, где их ждало безрадостное посмертие.
В тексте описаны военные традиции викингов, рассказывается о том, как дочери Рагнара Лодброка соткали своих братьев знамя Ворон, под которым те оправились мстить за отца. Как гласят предания, когда викингам сопутствовала удача, ворон на знамени хлопал крыльями, словно собираясь взлететь.Отдельные главы книги посвящены викингам в Испании (разорению Севильи и великому походу Хастейна и Бьорна Железнобокого), Средиземноморье, в Северной Атлантике (и роли навигационных инструментов), и причудливой судьбе созданных ими держав в Европе, а также «эволюции» — из викингов в крестоносцы – паломничеству Эрика Великодушного в Святую землю через Русь, и походу в Иерусалим Сигурда.
«Если и был какой-то секрет норманнских военных успехов, то это мобильность, которая позволяла викингам удерживать инициативу. До Нового времени путь водой неизменно был быстрее, чем по суше. При той небольшой осадке, что была у их ладей, викинги могли высаживаться на берег почти где угодно и подниматься по рекам вглубь материка. Если местные силы были наготове и ждали врага, пираты могли просто проплыть мимо и попытать удачи в другом месте: рано или поздно они приплывут туда, где их не ждут. А уж там они могли спокойно грабить и успевали скрыться, прежде чем соберется войско для отпора. При этом, собирая силы в одном месте, обороняющиеся неизбежно оставляли без защиты другие. И это обычно рушило всю оборону… В эпоху викингов масштабные сражения были относительно редки. Благодаря своей мобильности норманны обычно легко уклонялись от битвы, если соотношение сил было невыгодным… Помимо добычи и дани, которую можно стребовать с побежденного, победа в сражении сулила предводителю викингов новую славу, что укрепляло лояльность воинов и привлекало в его армию новых».
Андрей Медведев. Война империй. Тайная история борьбы Англии против России
Конец XV века – начало эпохи Великих географических открытий, корабли отправились через Атлантику и вокруг Африки. В 1551 году была создана английская компания «Общество купцов, искателей стран и владений, неизвестных и доселе непосещаемых морским путем». Оно из их судов вошло в западное устье Двины и капитан отправился представляться царю Ивану Васильевичу. Российские земли оказались для англичан самым кратчайшим маршрутом для торговых экспедиций в Персию и на Восток. В 1555 году для реализации торговли была создана британская Московская компания. Англичане отправились в Персию, но не выполнили свои обязательства по поставкам для России военного товара. 27 сентября 1570 года персидский шах решил заключить с англичанами договор, по которому англичанам предоставлялись льготы и возможность свободной и беспошлинной торговли во всех персидских землях. Но без разрешения русского царя, никто не мог плавать по Волге…
В течение тринадцати лет, с 1588 года, в Персию отправилось четыре российских посольства. Во главе первого стоял Григорий Васильчиков. Это был ответный, хотя и запоздалый визит – потерпевший в 1586 году поражение в схватке с Османской империей персидский шах Мухаммед Ходабенде стал искать союзников и свое доверенное лицо, Анди-бека, в Москву, предлагая российскому правителю Фёдору Ивановичу свою дружбу и союз против османов. Шах предлагал русскому царю забрать себе во владения города Дербент и Баку – предварительно отвоевав их у Османской империи. За это шах просил Фёдора Ивановича прислать войска для совместных действий против османов. Боярин Васильчиков отправился с посольством в сопровождении того самого Анди-бека. В Персии шахом стал Аббас I, с которым Васильчиков неоднократно и вел переговоры.
Во время переговоров российского императора Павла I c Первым консулом Наполеоном о совместных действиях против Британской империи и военном походе на Индию, англичане, понимавшие, что по суше путь в жемчужину английской короны лежит через Персию и Афганистан, решили действовать на опережение.
Летом 1800 года в персидскую столицу во главе английской дипломатической миссии прибыл Джон Малкольм. Его внушительный эскорт, отчасти напоминавший вооруженный отряд, насчитывал 500 человек, в том числе 100 индийских всадников и пехотинцев, 300 слуги и помощников. Джон Малкольм после переговоров сумел подписать с персидским шахом договор о совместной обороне, по которому англичане обещал поддержать Персию в случае войны с Афганистаном, а в свою очередь шах обещал не пускать на персидские земли французов.
«В жарком августе 1918 года к границе Персии подходил отряд. За спиной у него был тяжелый поход от границ Индии, из Белуджистана вдоль ирано-афганской границы в Мешхед. Но сипаи и бойцы Корпуса разведчиков были для таких походов подготовлены. Подойдя к границе, где еще недавно развевался русский триколор и которую теперь почти никто не охранял, английский экспедиционный отряд в составе 28-го полка легкой кавалерии и 19-го пенджабского полка под командованием генерала Уилфреда Маллесона пересек границу Персии и вошел на территорию Закаспийской области. Лондон все же получил то, к чему стремился долгие столетия». Через полгода отряды Красной армии выгнали англичан из Ашхабада. Но те продолжали снабжать оружием и деньгами среднеазиатских басмачей. Большая игра продолжилась».
А.Р. Магомедов, З.М. Магомедов. Земельно-правовые отношения в Дагестане XV-XVII вв.
В регионах, подобных Дагестану, система прав на владение и пользование землей, всегда отличалась сложностью. Причины понятны – земли, пригодной для хозяйственного использования, будь то обработка или выпас скота, и в целом было мало, а вдобавок отдельные участки были невелики по размерам и сильно различались по качеству. В этом научном исследовании рассматриваются все важнейшие аспекты указанного вопроса: уровень развития хозяйственной деятельности, основные формы владения землей, земельная рента, различные способы присвоения этой ренты и складывающиеся на их основе взаимоотношения членов общества. Авторы обращают особое внимание на то, что даже в пределах региона земельные отношения, складывались по-разному на той или иной территории указанного региона. Это происходило в силу различия исторических, социальных и географических условий, а также под влиянием значимых внешних событий, например, завоевательных походов Тимура.
«Общие черты феодальной земельной собственности в полосе, окружающей внутреннюю часть Горного Дагестана, определяются обстоятельствами её утверждения здесь, т.е. на северных склонах Салатау и Гимринского хребта и в бассейне рр. Герга и Халагерк. Письменные источники и археологические памятники свидетельствуют, что в ХIV в. эти территории были заселены. Однако в результате нашествий Тимура в 1395 и 1396 гг. вся очерченная полоса почти лишилась своего населения. В ХVI в. началось в очередной раз освоение этих земель. В нём приняли участие три основные социальные силы Горного Дагестана – крестьяне, мелкие (отчасти служилые) феодалы-беки и владетельные феодалы».
Борис Галенин. Царская школа. Государь Николай II и Императорское русское образование
В книге известного историка рассказывается о российском образовании, основное внимание уделено эпохе правления Николая II и проводимой по его инициативе реформе образования, закон о котором был подписан императором 3 мая 1908 года. Также говорится о министрах народного просвещения, судьбе графа П.Н. Игнатьева и его допросах Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства. Подробно показаны принципы образовательной политики дореволюционной России, уделено внимание анализу структуры системы образования, в том числе – народного и «элитного», а также женского.
В тексте приводятся интересные статистические данные – так в начале XX века в Российской империи обучалось немногим более 40 тысяч студентов, а в лидировавшей тогда Германии в университетах обучалось 40,8 тысяч человек.
Какова была динамика технического прогресса в XIX — первой половине XX века? Галенин подробно рассматривает роль прогресса в истории общества, развитие гражданского судостроения и появление грандиозных лайнеров. Анализирует автор и судостроение военное, рассказывая, как на смену деревянным линкорам Нельсона и Ушакова пришли в начале XX века могучие дредноуты. Это «чудо военной эстетики и эффективности» достигло совершенства за сорок лет, считая с 1872 года, когда был спущен на воду русский «Петр Великий», самый мощный броненосец в мире.
«Аквитания» вошла в историю как последний четырехтрубный пассажирский пароход. Абсолютным чемпионом в этом отношении был «Грейт Истерн», который имел пять труб (на военных пароходах конца XIX века иногда было по шесть труб, а на недостроенных линейных крейсерах США типа «Лексингтон» — семь труб!). Четырнадцать лайнеров имело по четыре трубы, начиная от ≪Кайзера Вильгельма дер Гроссе». Завершали эту уникальную коллекцию как раз «Мавритания», «Лузитания», «Титаник», «Олимпик» и, наконец, «Аквитания». Любопытный эпизод произошел с «Аквитанией» в начале Второй мировой войны. Исполинский пароход с потушенными огнями приближался к берегам Европы. Внезапно у французского побережья к лайнеру подошел английский эсминец и засигналил: «Четырехтрубный пароход, сообщите ваши позывные», на что раздраженный капитан ответил: «Неужели вы не знаете, что в мире сейчас существует только один четырехтрубный пароход?»
В.Д Игнатов. Доносчики в истории России и СССР
В дореволюционной России создателем политического сыска стал начальник Московского охранного отделения Зубатов. Он предложил в 1901 году создать систему опекаемых полицией легальных рабочих профсоюзов. Их целью было направить рабочие движение по пути защиты экономических интересов. «1902 год был апогеем зубатовских организаций в Москве. 22 февраля… была устроена грандиозная манифестация в Кремле. До 45 тысяч рабочих собрались у памятника царю-освободителю. Полиция отсутствовала, и порядок поддерживали сами рабочие». Одна из самых интересных глав – «Стукачи в среде творческой интеллигенции», в которой приведены факты как «бдительности» самой интеллигенции, так роли контроля над ней, выраженной вождями. Так, Троцкий на заседании Политбюро заявил о необходимости «вести серьезный и внимательный учет поэтам, писателям, художникам и пр. Каждый поэт должен иметь свое досье, где собраны биографические сведения о нем, его нынешние связи, литературные и пр.».
Чтобы удержать власть, большевики не могли не реформировать армию, взяв ее полностью под контроль. Органы военной контрразведки были созданы постановлением Бюро ЦК РКП(б), принятым 19 декабря 1918 года. Но и после победы в Гражданской войне контроль большевиков над армией и флотом был усилен. В 1920 году Оргбюро ЦК РКП(б) на своем заседании приняло обращение, направленное к коммунистам, находившимся в рядах Красной армии, сотрудничать (т.е. осведомлять) с Особыми отделами. Помимо этого, в обращении указывалось о необходимости выполнения этого поручения партии большевиков на тех коммунистов, которые трудились на одной из важнейших областей хозяйства – не транспорте. С этого же года началась систематическая рассылка циркуляров руководства партии (ЦК РКП(б)), указывая (Известия ЦК РКП (б). 1920. 12 марта), что «вменял в обязанность всем комиссарам и коммунистам, работающим в армии, быть постоянными осведомителями Особых отделов».
Один из разделов посвящен стукачеству в годы Большого террора. Доносы использовались как проявление своей лояльности, но при этом активное участие в поисках и разоблачении «врагов народа» вовсе не гарантировало, что их активный участник или даже инициатор сам не станет следующим «врагом народа» и не окажется вместе с тем, кого еще недавно обвинял, в одной камере. Или в одном расстрельном списке.
«Активная пропагандистская политика явилась мощным катализатором в разрастании всеобщей подозрительности и шпиономании и ввергла страну в эпидемию доносительства и идеологической истерии. Повсюду в трудовых коллективах, институтах и школах по указанию партийных органов проходили собрания, где клеймили «троцкистско-бухаринских подонков» и призывали к бдительности.
Донос стал преподноситься как образец выполнения высокого гражданского долга, а доносительство приняло тотальный характер и стало органичной чертой поведения в обществе. Доносили как патриоты-добровольцы, так и завербованные и инструктируемые органами НКВД и поэтому более квалифицированные доносчики-агенты. Жанр доноса охватывал широкий спектр: от «оперативной» информации об услышанном накануне анекдоте «с душком» до серьезных посланий, в которых просматривалась «любовь к отчизне» и попутно обвинялись в троцкизме или вредительстве начальники, коллеги, соседи или приятели.
Именно в это время в массы был брошен лозунг: «Каждый гражданин — сотрудник НКВД», а поговорку «Доносчику — первый кнут» в народе заменила более актуальная: «Лучше стучать, чем перестукиваться». В эти годы по необоснованным доносам было арестовано и физически уничтожено множество людей, которых обвиняли в шпионаже, во вредительстве, а чаще всего — в антисоветской пропаганде и агитации. Чисто бытовые разговоры, шутки и анекдоты о положении в стране квалифицировались как антисоветская деятельность и жестоко карались. Репрессии, проводимые сталинским режимом в этот период, не имеют равных в человеческой истории. В стране «победившего социализма» со «сталинской конституцией», провозгласившей свободу слова, печати, собраний, уличных шествий и демонстраций, а также неприкосновенность личности, жилища и тайну переписки, репрессиям подверглись миллионы людей. И после публикации Конституции СССР — «самого демократического в мире основного закона» в стране продолжал действовать «Закон от 1 декабря 1934 года», устанавливающий по политическим преступлениям 10-дневное ведение следствия, запрет на обжалование приговоров и подачу прошений о помиловании, слушание дел без участия сторон и вызова свидетелей и т.п.».
Александр Куланов. Роман Ким
Он появился на свет в корейской семье, провёл детские и юношеские годы в Японии, затем оказался во Владивостоке, где в апреле 1919 года был мобилизован в армию Колчака (подпоручиком, переводчиком в Штабе Приамурского военного округа). Затем был арестован японской военной жандармерией, сотрудничал с ВЧК – как связной «Максима Максимовича» (Ю. Семенов, начало пути Исаева-Штирлица).
Закончив в 1923 году восточный факультет Владивостокского университета, Ким стал преподавать китайскую и японскую литературу в Московском институте востоковедения, одновременно работая по заданию ОГПУ по вербовке сотрудников японского посольства в Москве и изъятию секретных документов из посольских сейфов. Штатный сотрудник ОГПУ (японское направление советской контрразведки). Награжден именным маузером.
В 1934 году был награжден знаком «Почетный чекист» за номером 857. В 1936 году награжден орденом Красной Звезды «За выполнение особо важных заданий государственной важности». 2 апреля 1937 года Роман Ким арестован, через 5 дней состоялся его первый допрос, который вел оперуполномоченный Верховин, еще недавно служивший вместе с Кимом. 19 апреля Верховин отправляет рапорт заместителю начальника контрразведки Давыдову, сообщая, что «при попытке установления того, как был оформлен арест Ким Р.Н., я установил, что он посажен на основании ордера, полученного в изъятие от всех существующих на сей счет правил и положений…»
Через десять дней начальник Главного Управления Государственной Безопасности НКВД Фриновский подписывает постановление об аресте Кима и того «ставят на бессонницу» — почти 10 суток ему не давали спать. 17 мая после пыток «признавшийся» Ким признается в письме на имя Фриновского, что был завербован японцами путем шантажа. Через день Ким подтверждает «факт своего внедрения в органы ОГПУ-НКВД японским Генеральным штабом для ведения разведывательной работы». Далее – 21 мая того же 1937 года Сталин получает от наркома Ежева спецсообщение, рассказывающее о враждебной деятельности Р. Кима и излагающее подлинную «биографию пойманного шпиона». Этот красочный вариант рассказал сам Ким на допросах: он был внебрачным сыном японского посла Мотоно Итиро в Российской империи, и поэтому настоящее имя Кима было Мотоно Кинго. Образование же получил в «японском императорском лицее», куда его зачислили благодаря высокопоставленному аристократу-отцу.
9 июля 1940 Ким осуждён по статье 58-1а УК РСФСР на 20 лет и 5 годам поражения в правах. 17 ноября 1945 в ходе нового суда по делу Кима состоялась переквалификация преступления на «халатность» и 29 декабря 1945 года Ким был освобожден. 15 мая 1946 года его наградили медалью «Победу над Японией». Через год приняли в советский союз писателей, а в 1951 году была опубликована его книга – «Тетрадь, найденная в Сунчоне». Ким был официально реабилитирован в феврале 1959 года. Возможно, именно та история с «отцом-послом», рассказанная Кимом на допросах, спасла ему жизнь во время Большой чистки. Ведь следователи и оперативные работники (многие из которых и не обладали нужной квалификацией и уровнем знаний, чтобы отличить бойкую выдумку от реальности), должны были фиксировать связи (в том числе и родственные) арестованных с высокопоставленными иностранцами. И дело вовсе не в раболепии, а в том, что такой арестант может «пригодиться». Такую легенду с использование заграничных высокопоставленных персон использовал не только Роман Ким.
«16 июня 1938 года, органами госбезопасности был арестован замначальника НКВД, начальник Рабоче-крестьянской милиции Казахской ССР Михаил Павлович Шрейдер. После девяти месяцев (!) допросов, побоев, пыток Шрейдер тоже понял, что больше не выдержит, и применил ту же тактику, что и Роман Ким. На очередном допросе Шрейдер, которого обвиняли в работе на польскую, немецкую и японские разведки, а также в убийстве Кирова, «во всём признался», а заодно сообщил, что: 1) будучи в командировке в Эфиопии (!), вступил в интимную связь с дочерью туземного царька Менелика II, которая завербовала его для работы еще на британскую разведку; 2) является к тому же французским и турецким шпионом, а также участником целого ряда троцкистско-бухаринско-фашистских заговоров; 3) на самом деле он – незаконнорожденный сын императора Маньчжурии Генри Пу И; 4) в его заговорщицкую группу входят некоторые сотрудники НКВД, которые его же допрашивали и пытали. В результате следствие запуталось и застопорилось, вместе с откровенно абсурдными признаниями пришлось проверять и другие «откровения», которые оказались такими же вымышленными. Вместо расстрела Шрейдер получил десять лет лагерей, а в 1942 году, когда шли самые тяжелые бои под Сталинградом и на счету был каждый штык, его отправили на фронт, и он успешно провоевал до конца войны офицером Красной армии».
Лев Лурье, Леонид Маляров. Лаврентий Берия. Кровавый прагматик
Первая часть книги посвящена семейным тайнам, первым годам деятельности Берии в разведке. Во второй речь идет о непростом прошлом Сталина и коммунистам, не любивших его. Далее в тексте подробно рассказывается о Берии, сумевшем в 1925году победить меньшевиков в Грузии (с ними окончательно расправились в годы Большого террора) и позже ставшем во главе Закавказья.
В следующей главе речь идет о хозяйственной деятельности Берии и его повседневной жизни. 19 августа 1936 года, в день начала процесса «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра» в газете «Правда была опубликована большая статья Лаврентия Берии «Развеять в прах врагов социализма», на следующий день перепечатанная в газете «Заря Востока». В это же время в Грузии с ареста Буду Мдавани (до июня 1936 года занимавшего пост 1-го заместителя председателя СНК ССР Грузии), начался Большой террор. Был задуман первый грузинский «большой процесс» с участием Б. Мдавани, М. Окуджавы, части старейших грузинских коммунистов, которые находись в оппозицию к тогда еще не всесильному Сталину и затем были отстранены от власти в республике Серго Орджоникидзе. Грузинский процесс планировался провести одновременно с вторым московским процессом Пятакова-Рыкова, но в ходе организации открытого грузинского процесса возникли опасения, что подсудимые на суде откажутся от своих показаний, рассказав правду о не существовавшем заговоре и мнимых сообщниках.
На открытом судебном процессе, в присутствии международной общественности и буржуазных репортеров, известные злодеи-подсудимые должны были выглядеть не изученными допросами и изуродованными пытками, и, отвечая на вопросы обвинения, не только признавать свою вину и гнусные замыслы, но и разоблачать своих «подельников». Поэтому помимо следователей-костоломов, в организации подобного открытого судебного процесса над «врагами народа» должны были участвовать те, кто мог не только шантажировать обвиняемых, но и пообещать им – как смягчение личной участи, так и то, что «не тронут семью». Другой вариант получения признания подсудимого на открытом судебном процессе – это предварительное убеждение его в необходимости совершить жертвенный подвиг, отдав свою жизнь ради родной коммунистической партии и социалистической Родины.
В тексте подробно рассказывается о действиях Берии в качестве руководителя НКВД, в том числе в гибели Исаака Бабеля, Михаила Кольцова и Всеволода Мейерхольда. «В отличие от Берии, Сталин уничтожал деятелей культуры очень выборочно, с оглядкой. Из писателей первого ряда кроме Исаака Бабеля репрессиям подвергся только Осип Мандельштам. Но и здесь не все так просто. «Детский срок 5 лет могли, не разобравшись, навесить Мандельштаму сотрудники Калининского НКВД, чистившие область от социально-опасного элемента, к которому поэт по тогдашней логике, конечно, принадлежал. Ни Борис Пастернак, ни Анна Ахматова, ни Михаил Булгаков, ни Михаил Зощенко, при всех гонениях, репрессиям не подвергались. Быть известным писателем в 1937 году выходило гораздо безопаснее, чем быть известным чекистом».
По мнению Лурье и Малярова, дело было не в политических убеждениях попавших под каток репрессий известных деятелей культуры. Бабель писал в 30-е годы киносценарии, но ездил за границу и был близок оказавшемуся «врагом народа» Ежову. Кольцов, отчасти посвященный в партийно-разведывательные тайны, как и Бабель, порой не всегда держали язык за зубами, многие их высказывания записывались осведомителями и ложились в соответствующие папки, откуда при «необходимости» извлекались…
В книге подробно описано, как Берия завершал дела Ежова, занимался делами ГКО и атомной бомбой, и как прошли его 112 дней на вершине власти без Сталина.
«Такое выдвижение Берии было вполне логичным. В Советском Союзе было всего два партийных руководителя высокого ранга — Мир Джафар Багиров и Лаврентий Берия. Вождь Грузии был во всех смыслах предпочтительнее. Более образован, написал книгу, высоко ценимую Сталиным, проявил себя как блестящий хозяйственный руководитель. И, наконец, не рассуждая и без сантиментов, уничтожил множество земляков и врагов генсека. Сталину больше не нужны были фанатики коммунистической идеи, теоретики. Нужны были послушные квалифицированные исполнители типа Маленкова, Жданова, Хрущева. Лаврентий был из этого ряда… К осени 1938 года Сталин пришел к выводу, что Большой террор свои задачи выполнил, аресты и расстрелы по приказу №1 закончились, осталось довести до конца некоторые национальные операции».
Сон, Смерть, Безумие и прочие Бесконечные (непочитаемые, потому что кому в эти дни, в этом веке, может прийти охота, чтобы его почитали?) были одной большой семьей, как и полагается всем хорошим пантеонам; каждый представлял ту или иную сторону жизни, каждый воплощал тот или иной тип личности…
Я изобретал старые африканские предания; я придумывал кошачьи мифы, которые кошки рассказывают друг другу по ночам».
Нил Гейман. Вид с дешевых мест
В сборник вошли разнообразные очерки и статьи, посвященные искусству и волшебным сказкам, музыке и кино, комиксам и научной фантастике. По собственному выражению Геймана, книга представляет собой разношерстную подборку речей и статей, очерков и предисловий. Но важно отметить, что все они написаны мастерски, со знанием конкретного предмета, великолепным слогом и местами полны иронии/самоиронии. Из них можно узнать, не только как появился на свет писатель и сценарист Нил Гейман, но по каким тропам (и откуда) шла западная фантастика и кино, романы/рассказы и комиксы. Причем Гейман показывает – без прикрас – внутреннюю литературно-журналистско-издательскую кухню, соответствующие зарубежные мероприятия, в которых ему довелось участвовать и почему, по его мнению, «наше будущее зависит от библиотек».
В текстах, посвященных Терри Прачетту, Дугласу Адамсу, Харлану Эллисону, Стивену Кингу – не только (а скорее – не сколько) истории знакомств (лично и с их книгами), а описание, как действуют созданные ими истории. Имеются предисловия к произведениям Редьярда Киплинга, Герберта Уэллса, Эдгара Аллана По.
Многие тексты повествуют о комиксах – потому что именно в них можно реализовать свой замысел, ведь «комиксы – это демократия, самая ровная и равная из всех игровых площадок… комиксы могут быть решительно о чем угодно». Отдельный раздел посвящен кино, в другой главе рассказывается о «Звездной пыли» и волшебных сказках.
«Давным-давно, когда звери умели говорить, а реки пели, и каждое приключение стоило того, чтобы его прожить, когда драконы еще оглашали ревом небеса, и девы были прекрасны, а честный юноша с добрым сердцем и полной сумой удачи в конце концов непременно получал принцессу в жены и полцарства в придачу, — так вот, тогда, в те времена, волшебные сказки предназначались для взрослых.
Дети, конечно, тоже слушали сказки, и с удовольствием, но дети не были главной аудиторией – как не были они главной аудиторией для «Беовульфа» или «Одиссеи». Дж. Р. Р. Толкин разъяснял это при помощи такой наглядной и тяжеловесной аналогии: волшебные сказки – это как мебель в детской. Когда-то она служила взрослым, но потом надоела им и вышла из моды – вот ее сослали в детскую.
На самом деле волшебные сказки устарели с точки зрения взрослых еще до того, как их открыли для себя дети. Взять, например, двух писателей, которые много занимались сказками, — знаменитых братьев Гримм, Вильгельма и Якоба. Они начали собирать сказки (те, что впоследствии так и стали называться – сказками братьев Гримм) вовсе не для того, чтобы развлекать детишек. Они были филологами и фольклористами, а сказки собирали как часть огромного корпуса материалов, на основе которого писали серьезные труды по германским легендам, грамматике немецкого языка и древнегерманского права».
цитировать