Увы, русские литературоведческие исследования все время ищут в авторах "социальную тему". Что очень удобно, поскольку у большинства русских классиков она есть и стоит на первом месте. Но только не у Набокова, простите. Набоков как раз тот уникальный русский автор, который социальную тему в гробу видел, и всю жизнь только об этом и говорил, только никто его не слушал. Давечал слушала лекции Долинина про Набокова на "Арзамасе" — а там опять все это унылое, что "Приглашение на казнь" — это про борьбу художника с тоталитаризмом. Да не с тоталитаризмом, а с пошлостью, с той самой пошлостью, которая норовит любое произведение искусства низвести и упростить до банальной социальной идеи, такой, чтобы самый тупой школьник мог написать про нее внятное сочинение. В общем, была Долининым скорее разочарована — для исследования Набокова ну очень все это поверхностно.
А Джонсон крутой, и он совершенно не ждет, что читателю будет как-то особо легко, и не стремится читателю упростить жизнь. Напротив, эту книгу не стоит начинать читать, если вы не помните уверенно *все* романы ВВН или не владеете английским языком. Потому что Джонсон как раз разбирает не "смысл" каждого отдельного романа, а художественные приемы, проходящие через все или многие тексты — разбирает мастерски, в деталях, с большими экскурсами в разные стороны, с многочисленными цитатами. Собственно, каждому такому макро-приему посвящена отдельная глава: одна про шахматы, вторая — про анаграммы (помните из "Лолиты": "Адам не пил интересно пил ли Ной" — у ВВН их множество в каждой книге), про концепцию двух противопоставленных миров (и это не "хороший и плохой" миры, как кажется Долинину, иначе ему придется объяснять нам, какой из миров "хороший", Терра или Антитерра), про гностицизм. Не весь Набоков легко укладывается в эти рамки, конечно, но при таком разборе подмечаешь многие вещи, которые делают его прозу столь нереально крутой. Например, звукопись в "Приглашении на казнь", все эти намеренные подчеркивания в тексте противопоставления "там" и "тут" на чисто фонетическом уровне.
Для меня наиболее интересными были главы, в которых разбирались "Бледное пламя" (на мой взгляд, самая технически крутая вещь у ВВН, настолько сложная и многослойная, что держитесь) и "Смотри на арлекинов" — самый веселый и "игровой" роман ВВН, в котором автор как бы заглядывает в глаза читателю и говорит: читал меня? хорошо читал? если плохо читал, ничего не поймешь, даже не начинай, "Эсмеральда и ее парандрус" совсем ничего тебе не скажут.
Работа Джонсона вызывает тем большее уважение, что он явно отнесся к Набокову именно так, как Набоков хотел бы, чтобы к нему относились. Будем честны: ВВН не массовый писатель и явно никогда не хотел им быть. Для этого он плетет слишком сложные и мелкие сети. Но каждый подобный автор в глубине души, я думаю, надеется и рассчитывают, что найдется какая-то немногочисленная категория читателей и исследователей, которые будут расшифровывать все его метафоры, раскроют прелести его русского и английского языка, найдут незримые связи между мелочами в разных романах и вообще будут вдохновенно рыться в нем, как кладоискатели, находя все новые сокровища, спрятанные вполне сознательно. И если пресловутый "социальный смысл", каждый может придумать себе сам, а кто не может, за того это сделает учительница по литературе — то вот такую глубокую профессиональную работу самостоятельно не проделать, она требует огромного исследования, очень внимательной работы с текстами, историей и обстоятельствами написания.
Очень рекомендую тем, кто любит и хорошо знает Набокова.
цитировать
свернуть ветку