Аб’ект даследавання ў дадзенай працы – творы розных жанраў, напісаныя пісьменнікамі Беларусі
ў ХІХ стагоддзі пра Віцебск. Базавымі для вывучэння пытання сталі прыѐмы канкрэтна-гістарычнага,
структурна-тыпалагічнага і дэскрыптыўнага метадаў, якія, на нашу думку, дазваляюць усебакова
ахарактарызаваць феномен мастацкага асэнсавання Віцебска ў айчынным слоўным мастацтве
пазамінулага стагоддзя. Пра Віцебск галоўным чынам пісалі тыя аўтары, якія нарадзіліся або нейкі
час пражывалі ў горадзе.
Мэта дадзенага артыкула – вызначыць дэтэрмінацыю звароту пісьменнікаў да паказу Віцебска,
асаблівасці фарміравання эстэтычнай рэпрэзентацыі горада і гарадскога жыцця пісьменнікамі
Беларусі ХІХ стагоддзя і стварэння віцебскага тэксту.
Беларусь ХІХ стагоддзя была аграрным краем, але, нягледзячы на гэта, гарады адыгрывалі пэўную
ролю ў яго культурным і грамадскім жыцці. Горад заканамерна стаў сферай эстэтычнага
даследавання з боку пісьменнікаў па прычынах сацыякультурных (міграцыйныя працэсы, прыкметны
рост гарадскога насельніцтва, развіццѐ літаратурнага працэсу, пашырэнне дыяпазону мастацкага
асэнсавання і ўзнаўлення рэчаіснасці ў слоўным мастацтве, асобасна-аўтабіяграфічны фактар).
У рабоце “Сімволіка Пецярбурга і праблемы семіѐтыкі горада” Ю. М. Лотман пісаў, што існуюць
“дзве асноўныя сферы гарадской семіѐтыкі: горад як прастора і горад як імя” [1, c. 9]. Горад як
замкнутая прастора ізаморфны дзяржаве, горад як імя рэпрэзентуе прастору, надзеленую
канкрэтнымі характэрнымі прыкметамі. Па прычынах найперш уласна мастацкіх у творчасці
айчынных пісьменнікаў спецыфічна адбіліся гэтыя “дзве асноўныя сферы гарадской семіѐтыкі”.
Творцы ХІХ стагоддзя рабілі першыя крокі па мастацкай рэканструкцыі Віцебска як мастацкай
прасторы. Пісьменнікі тагачаснай Беларусі галоўным чынам адлюстроўвалі Вільню і Полацк, і толькі
часткова Мінск і Віцебск. У якасці менавіта ліцвінскага ці, па сѐнняшняй тэрміналогіі, беларускага
горада імі ўспрымалася старажытная Вільня. І гэта не выпадкова, бо ў часы Вялікага Княства
Літоўскага яна была сталіцай і на працягу доўгага часу выступала ў ролі важнага эканамічнага і
культурнага цэнтра.
Аўтары новай беларускай літаратуры – аб Віцебску. З аўтараў новай беларускай літаратуры
першымі прычыніліся да стварэння віцебскага тэксту ўраджэнцы Віцебшчыны Ян Баршчэўскі і
Тадэвуш Лада-Заблоцкі. Ян Баршчэўскі нарадзіўся на поўначы Беларусі, на тэрыторыі цяперашняй
Расоншчыны. Апавяданне дзясятае “Валасы, якія крычаць на галаве” з яго знакамітага “Шляхціца
Завальні” (1844–1846) часткова ўзнаўляла вобраз Віцебска. Яно рэпрэзентавала горад як дзелавы
цэнтр і месца адпачынку засцянковых шляхціцаў. Жанр твора накладвае адбітак на інтэрпрэтацыю
пэўнай з’явы. У апавяданні мастацкі вобраз месца дзеяння найперш ствараецца сюжэтам,
кампазіцыйнымі элементамі. Віцебск у апавяданні Баршчэўскага паказаны вачамі персанажаўправінцыялаў.
Апавядальнік пан Сівоха перакананы, што ў горадзе чалавек адчувае сябе ўпэўнена
тады, калі мае грошы, знаѐмаму доктару ѐн гаворыць: “З грашыма ў горадзе галадаць не будзем” [2, c.
220]. У маѐмасным плане месцічы багацейшыя за вяскоўцаў. На пытанне доктара, ці не надта дорага
для шляхціца абедаць у карчме, пан Сівоха адказвае: “Не даражэй, чым усюды; а калі крыху і больш
заплацім, дык смачней і паямо; сабе шкадаваць не варта” [2, с. 221]. Гарадскія норавы, паводзіны
наведвальнікаў карчмы пісьменнік падаваў праз успрыманне засцянковых шляхціцаў, што самімі
абставінамі жыцця не прывыклі да марнатраўства: “Заходзім у велізарны пакой, было там некалькі
асобаў, елі, курылі люлькі, смяшылі адзін аднаго, спамінаючы недахопы і дзівацтвы сваіх знаѐмых;
здзекаваліся з усіх, не шануючы ні кабет, ні старых.
Седзячы за сталом, здзіўлена паглядаў я на гэтых шылахвостаў: як яны выхваляліся сваѐй
дасціпнасцю, рагаталі так, што звінелі шкляніцы, і глядзеліся ў люстэрка, не раўнуючы, як дзяўчаты
на выданні” [2, с. 221]. Доктар заўважыў: “Добра часам і ў карчме пабываць. Тут людзі смялей
здымаюць з сябе маскі, і тут найдакладней можна ўбачыць, які хто ѐсць” [2, с. 221]. Горад, як вынікае
з сюжэта твора, адвяргае сентыментальнасць, гарадскія людзі абыякавыя да тых, што знаходзяцца
побач з імі і мае патрэбу ў дапамозе. Няшчаснага Альберта прыязна выслухалі толькі прыезджыя пан
Сівоха і яго знаѐмец доктар. Герой апавядання расказвае пра Віцебск, але пазнавальных
тапаграфічных прыкмет Віцебска ў творы няма, а ѐсць сэнсавая антытэза паміж гарадскім і вясковым
жыццѐм, проціпастаўленне горада вѐсцы на карысць апошняй у плане сацыякультурным, бытавым і
маральным.
У іншым канцэптуальна-мастацкім плане пададзены вобраз Віцебска ў паэме Тадэвуша ЛадыЗаблоцкага
“Ваколіцы Віцебска”. Гэты пісьменнік нарадзіўся на Віцебшчыне, вучыўся ў Віцебску, за
патрыятычныя перакананні быў сасланы на Каўказ. “Ваколіцы Віцебска” паэт, на думку даследчыкаў
літаратуры ХІХ стагоддзя М. В. Хаўстовіча, У. І. Мархеля, пачаў пісаць яшчэ на радзіме, а потым
дапрацоўваў напрыканцы свайго жыцця на Каўказе. У жанравых адносінах свой твор Лада-Заблоцкі
аднѐс да апісальнай паэмы. “Ваколіцы Віцебска” – тыпова рамантычная паэма, споведзь аўтарскай
душы, прасякнутая настальгіяй па радзіме, проціпастаўленнем так званай сучаснасці на чужыне і
мінуўшчыны на радзіме. Лірычны герой твора згадвае былыя часы, свае дзіцячыя і юнацкія гады.
Прынцып кантрасту – адзін з фундаментальных прынцыпаў у паэтыцы рамантыкаў, ѐн пакладзены і ў
аснову “Ваколіц Віцебска”. Для прыкладу, Т. Лада-Заблоцкі проціпастаўляе прыроду Італіі і
паўночнай Беларусі:
А наша поўнач, маці снегу й навальніцаў,
Надзвычай рэдка можна сумных хмар пазбыцца.
Зіма-краса, мароз іскрысты, непагода
Зямлю трымаюць у няволі больш паўгода.
Вясна тут, як прамень нязбыўнае надзеі,
Што блісне і разгоніць сумныя падзеі,
На момант нейкі пачуццѐ зняволіць,
Аднак, як сонная, не задаволіць [3, с. 271].
Лірычнаму герою твора мілей халодны родны край, чым цѐплая Італія.
Матыў падарожжа, дакладней, матыў рэтра-падарожжжа – важны кампазіцыйны элемент паэмы,
які дазваляў пісьменніку ўсебакова адлюстраваць урбаністычны пейзаж. Характэрнымі прыкметамі
віцебскай прасторы аўтар лічыць прыроду і архітэктурныя помнікі. Гарадскую прастору
рэпрэзентуюць рэкі – “срэбная” Дзвіна, “задуменная” Віцьба, “серабрыстая” Лучоса. Дзвіна для паэта
– вызначальны атрыбут роднага краю:
О срэбная Дзвіна! Праз гай цячэш халодны.
Як снег растопіць сонечны прамень лагодны,
Вясна на берагах тваіх найлепш квітнее
І ўся сваѐй чароўнасцю вакол яснее.
О як жа я любіў дзіцѐм у час калішні
Гуляць сярод тваіх лугоў, лясоў зацішных
І слухаць хвалі шум, нібыта песню няні,
Суцішваў сэрца неспакой, дум хваляванні,
Ці, быццам варажба, душы мае пагоднай
Наводзіў сум якісьці ў цішыні лагоднай [3, с. 271].
Лірычны герой знаходзіць гармонію ў свеце прыроды, душой адпачывае на маляўнічых берагах
ракі незабыўнага юнацтва:
На беразе Дзвіны прыходзіць спакаенне:
Калі ахвяра ты жыццѐвай навальніцы,
Калі твая надзея ўжо не можа збыцца,
Калі душу тваю нясцерпны боль падточыць,
І горкая сляза твой ясны зрок азмрочыць,
Хадзі сюды! Прысядзьма тут у ціхім ценю,
Тут мо пакінуць нас і болі і ўтрапенні… [3, с. 271].
Знаходзячыся на Каўказе, паэт зайздросціў землякам:
Шчаслівы, хто насупраць лѐсам злым, варожым
На беразе тваім, Дзвіна, заплакаць можа [3, с. 285].
Віцьба для лірычнага героя – прамаці горада, якая дала яму назву і была сведкай многіх
гістарычных падзей. Ваколіцы Юркоўшчыны, аздобленыя ракой, стваралі ўражанне зямнога Эдэму:
Гару з вянком ляшчыны на чале зноў бачу,
Гару, што зрок прыцягвае з адлеглай далі…
Пад ѐй плюскочуць Віцьбы задуменнай хвалі,
А побач распрасцѐрся роўна луг прыбраны,
Кустамі, травамі і кветкамі засланы [3, c. 272].
Стары млын на Віцьбе – важны элемент гарадскога пейзажу для паэта. Гул вад
Ваколіцы Віцебска заўсѐды настройвалі апавядальніка на лірычны лад:
У горад ідучы, мы адпачнем хвіліну
На тых узгорках, што схіляюць да спачыну,
Што, быццам забаўкі, са шчодрае далоні
Прырода разлажыла на сваім улонні [3, c. 274].
Найлепшым заняткам у вольны час для лірычнага героя быў адпачынак на лясным узгорку каля
горада:
Пакуль стары гадзіннік з базыльянскай вежы
Пра поўнач не аб’явіць, як належыць,
І думкі з даўняе вандроўкі не адкліча,
І покуль ветрык не астудзіць мне аблічча… [3, c. 274].
Апавядальнік у думках вандруе па горадзе і яго ваколіцах:
Узыдзем на гару, уладарку наваколля (маецца на ўвазе Замкавая гара. – В.
Б.),
Дзе сумны цень кладуць высокія таполі,
Яна ўжо зарастае, а калісьці, узняты,
На гэтым месцы замак быў багаты;
Бацькі йшчэ нашы бачылі яго руіны,
А нам ледзь засталіся слѐзныя ўспаміны.
Калісьці ў гэтым месцы ў час вайны крывавай
Літва і Русь былі адбітыя са славай.
Альгерд, тут перажыўшы ўпадкі й перамогі,
Прыгожай Марыянне меч паклаў пад ногі.
Так Геркулес, акрыты славай векапомнай,
Пагрэбваваў пры Амфалі булавой нязломнай [3, c. 274].
Лірычны герой у маладосці любіў бавіць час ля руін старажытнага замка:
На тым сягоння месцы, дзе даўней грымелі
Ці стрэлаў водгукі, ці песні на вяселлі,
Не раз з Гарацыем у руках або Віргілем
Я слухаў тут, як хвалі Віцьбы гаманілі,
І вельмі часта мне тут дзед сівагаловы
Апавядаў пра рыцараў вандроўных слаўных,
Пра чараўніц і пра герояў старадаўніх,
А я заглытваў тыя казкі прагным вухам [3, c. 275].
Цяжка не пагадзіцца з высновамі М. В. Хаўстовіча, што паэма Лады-Заблоцкага – гэта ўспаміныразвагі
“ пра гісторыю і пра былую веліч Бацькаўшчыны” [4, c. 15]. “Сівагаловы дзед” – захавальнік
памяці пра мінулае – прымушаў слухачоў задумвацца над важнымі для яго пытаннямі, такімі, як лѐс
Радзімы, былых герояў, як прызначэнне мастацтва і мастака. Апавядальнік занепакоены стратай
духоўных і гістарычных каштоўнасцей. Ён звяртаецца да роднага краю, задае рытарычнае пытанне і
горка падсумоўвае:
І дзе твае вялікай славы вайдэлоты,
Што ўмелі дабываць на арфе тыя ноты,
Якія гартавалі сэрца патрыѐтаў?
Ужо пра тых герояў аніхто не знае,
А лютні бардаў час няўмольны пажырае… [3, c. 275].
Па меркаванні гісторыкаў літаратуры, Віцебск ці ваколіцы Віцебска былі месцам нараджэння
знакамітага польскага пісьменніка-сентыменталіста Францішка Князьніна. Лірычны герой так
характарызуе гэтага паэта:
Адзін з тваіх сыноў, пясняр чуллівы,
Удзячны выхаванец лесу, роўнай нівы,
Што вуха Чартарыскіх лашчыў чалавечна,
Імя сваѐ ў касцѐле слаўна ўвекавечыў.
Магчыма, што на месцы, дзе я часта марыў,
І ѐн пад плюскаты Дзвіны ў адбымках чараў
Сваім прарочым вокам бачыў духаў тлумы
І з чуласцю праслухваў дзеда песні й думы [3, c. 275].
Пачціва звяртаючыся да Ф. Князьніна, апавядальнік усклікае: “О, бардзе! Ты ж аздоба нашай
Беларусі!” [3, c. 275]. Пры гэтым Лада-Заблоцкі напамінае гісторыю пра вар’яцтва паэта, прычынай
якога стала непадзельнае рамантычнае каханне да дачкі магната:
Ты думаў у запале, неспакойны гэткі,
Што некалі табе падасць красуня кветкі
За песні звонкія і за прыгоства мовы,
Што колісь скронь тваю спаўе вянок лаўровы,
Ды вельмі рана стаў ты ў шчасці сумнявацца,
І сэрца чулае звяло цябе ў вар’яцтва.
Ці ж мог ты думаць, што князѐўна маладая,
Якая караля за мужа выглядае,
Ад свету адрачэцца дзеля слѐз паэта! [3, c. 275].
Т. Лада-Заблоцкі апаэтызаваў Віцебскі езуіцкі базыльянскі касцѐл:
Няхай стрымаю дум сваіх трывогу
На той святыні, узнятай велічнаму Богу,
Дзе, зліць душу з арганам маючы намеры,
Шукала сэрца беднае пацехі ў веры,
Дзе споведзь адбывалася ў набожным чыне.
О, колькі ж я разоў дзіцѐм у той святыні
На крыллях чыстае малітвы з дна планеты
Ўзнімаўся да Тварца бязмежнага сусвету,
І як сусвету ўсім прыціснуты цяжарам,
Заплаканы, туліўся да зямліцы тварам! [3, c. 276].
Віцебск – горад асветы, горад маленства і юнацтва лірычнага героя, месца, дзе ѐн вучыўся
Ля старажытнага стылѐвага касцѐла
Стаіць даўнейшы храм навукі – наша школа,
Дзе выхавальнікі праслаўленага веку
Стараліся развіць у юным чалавеку
Магчымасці яго і розум вызваліць з цямніцы,
І абвясціць адвечнай праўды таямніцы.
О, школа! Тут прыняў я першыя асновы
Навук, цнатлівасці на тэрмін шматгадовы,
Бо тут жа раніца жыцця майго мінала
І мой юнацкі розум спраўна развівала.
На творах класікаў я тут жа мацаваўся
І тут сябрамі дружбай першаю звязаўся [3, c. 277].
Успаміны пра Лукішанскую даліну моцна ўзрушвалі апавядальніка:
Чароўны кут! Высокія навокал горы,
Пакрытыя лясамі. Быццам хвалі ў моры,
Вышэй за іншыя дрэвы-волаты ўзбуялі
І зацікаўленаму горад засланялі.
Ніжэй, прытулак шчасця, – вѐсачка здалѐку
Паміж зялѐных дрэў, гародаў вабіць вока [3, c. 278].
Лукішкі, скрытыя дуброваю цяністай,
Глядзяцца ў плынь Дзвіны магутнай і празрыстай [3, c. 283].
У адрозненне ад вялікай Дзвіны і прамаці горада Віцьбы, Лучоса для лірычнага героя – рака-супольніца,
што лучыць Віцебск з наваколлем
Лучоса! Пакідаю я твае ўзбярэжжы,
Вярбу старую, што вартуе хваль мярэжы,
І выспадку малую, што вясной і летам
Ў зеляніну й кветкі розныя адзета,
І вѐску дробную, дзе ў шчасці мімалѐтным
Жыве працоўны люд спакойна і самотна… [3, c. 283].
Апавядальнік прызнаецца, што хацеў бы зноў наведаць мясціны пад Віцебскам, каб
Пад звон крыніцы дзесь пад дубам або клѐнам
Памарыць з Шылерам, наплакацца з Байронам [3, c. 284].
Ён праз гады памятае званы ў кляштары святога Марка,
Халодныя гаі, зялѐныя дубровы,
Магілы над травою – сведкі даўняй славы [3, c. 284].
“Ваколіцы Віцебска” – гэта адначасова ўзнѐслы гімн Віцебску і паэма-развітанне з горадам
маленства і юнацтва. Яе завяршалі радкі:
Сляза апошняя мне зрошвае павекі…
О краю Віцебскі! Бывай навекі! [3, c. 285].
Т. Лада-Заблоцкі ў ліку першых стаў ствараць віцебскі тэкст, заснаваны на акцэнтацыі
адметнасцей прыроды паўночнай Беларусі, а таксама багатай і старадаўняй гісторыі горада. Такая
лінія рэпрэзентацыі горада на Дзвіне знайшла таленавіты працяг у творчасці Уладзіміра Караткевіча.
У другой палове ХІХ стагоддзя былі напісаны рускамоўныя творы Адама Кіркора і
Максіміліяна Маркса. А. Кіркор нарадзіўся на Магілѐўшчыне, ѐн шмат падарожнічаў па Беларусі.
Другі раздзел яго славутага нарыса “Беларускае Палессе” (1882) прысвячаўся Віцебску і Віцебскай
губерніі. Як вядома, нарыс – жанр, заснаваны на сінтэзе дакументальнага і мастацкага матэрыялу, ѐн
абавязвае пісьменніка перш за ўсѐ прытрымлівацца фактаў, але не адмаўляе іх абагульнення. Вобраз
Віцебска ствараўся аўтарам “Беларускага Палесся” на матэрыяле гістарычных звестак. Віцебскі тэкст
Кіркора артыкуляваў дынаміку перамен палітычнага, эканамічнага значэння, характэрных рыс горада
ў гістарычнай рэтраспектыве. Для Кіркора Віцебск – гэта на працягу многіх стагоддзяў памежны
горад з багатай гістарычнай радаводнай, а жыхары Віцебска – адмысловыя людзі: “Они всегда
славились своим мужеством и преданностью законным князьям, а потом королям польским, крепко
держались своей веры и народности. Князья и короли отличали их за эти качества перед другими
городами и почти каждый из них даровал городу разные права и преимущества. В ХV столетии город
был в цветущем состоянии, и население его было значительно, что доказывается грамотою короля
Казимира Ягеллона, данною в Бресте в 1441 году, в которой Витебск считался в числе пятнадцати
значительнейших городов Литовского вел. Княжества” [5, с. 383]. У трактоўцы пісьменніка,
сацыяльна-палітычныя прычыны былі галоўнымі ў вызначэнні лѐсу Віцебска на працягу стагоддзяў.
А. Кіркор завяршаў падарожжа ў мінулае горада аптымістычнай фразай: “В последнее время Витебск
постепенно улучшается, и число жителей увеличивается. Торговля и теперь довольно значительная.
Витебск находится как бы на перепутье между Москвою, Ригою и Одессою. Благодаря железной
дороге и своему положению при судоходной реке, он постоянно расширяет свою торговопромышленную
деятельность” [5, с. 386].
У Енісейску ў 1887–1888 гадах былі напісаны рускамоўныя мемуары “Запіскі старога”
Максіміліяна Маркса, сасланага ў Сібір за рэвалюцыйную дзейнасць. Яны ўключалі і частку пра
віцебскі перыяд жыцця Маркса “Віцебск з 1821 па 1840 гады”. Традыцыйныя мемуары – гэта
дакументальна-мастацкі твор, у якім апавядальнік расказвае пра падзеі ўдзельнікам ці сведкам якіх
яму давялося быць. Мемуары М. Маркса “Запіскі старога” адметныя тым, што апавядальнік расказвае
не пра сябе, а пра іншых, вобраз апавядальніка вымаўлѐўваецца з яго меркаванняў і ацэнак людзей і
падзей. Зварот да віцебскай тэмы ў Маркса дыктаваўся яго добрым знаѐмствам з горадам, дзе ѐн
пэўны час жыў, вучыўся ў гімназіі. Ёсць таксама меркаванні, што М. Маркс нарадзіўся ў Віцебску. На
пачатку ўспамінаў мемуарыст наракаў на незваротнасць часу: “Где то разнообразие, сословностей,
костюмов, разговорной речи – все теперь смылось, изгладилось и слилось в какое-то безразличное
однообразие. Не встретите теперь на улице адвоката (Реута, Яцыну, Падерню) или зажиточного
мещанина (Таранчука, Тарасевича) в кунтуше, с широким, блестящим поясом. Не выступит важно
богатый еврей (Гинцбург, Рабинович, Минц) в длиннополом шелковом кафтане, заткнув за черный
пояс большие и растопыренные пальцы обеих рук, не порхнет перед вами мещанская дзевухна в
парчовом безрукавом кициле, с чалмою на голове, повязанную торчащим спереди узлом, и не
застучит по мостовой высококаблучной туфлей хлопотливая еврейка” [6, с. 26]. Віцебск для Маркса –
шматкультурны ў этнічных адносінах горад, тыповы менавіта для беларускай зямлі. Не толькі
Віцебску, але і іншым паселішчам у часы кіравання Аляксандра І ўласціва было сумяшчэнне
несумяшчальнага: царскіх указаў, магдэбургскага права і Літоўскага Статута. У мемуарах было шмат
цікавых звестак пра гарадскі быт першай трэці ХІХ стагоддзя, пра стан асветы, пра склад
насельніцтва. М. Маркс адзначаў, што мовай навучання была польская, што насельніцтва Віцебска
складалася з вышэйшых чыноўнікаў – рускіх, – і ніжэйшых – мясцовых. Прычым ніжэйшы пласт
чыноўнікаў меў дрэнную рэпутацыю, яго прадстаўнікоў зняважліва называлі “кручкамі” (ці не таму
станавы прыстаў у камедыі В. Дуніна-Марцінкевіча “Пінская шляхта” меў прозвішча Кручкоў? – В.
Б.). Паводле М. Маркса, памешчыкі падзяляліся на два лагеры: палякаў, пераважна каталікоў у
канфесійным плане, і рускіх, пераважна праваслаўных па веравызнанні. Максіміліян Маркс
прытрымліваўся радыкальных палітычных поглядаў, ва ўспамінах ѐн ненавязліва супастаўляў
грамадскія парадкі часоў Рэчы Паспалітай і Расійскай імперыі, калі нагадваў, што польскія ўлады
бралі падаткі па хатах, а рускія – па душах, калі саркастычна параўноўваў стаўленне да простага
люду з боку ранейшага і цяперашняга панства: “Двадзесьце пенць батогов! – вскрикивал поляк в
ярости и бедный белорус смиренно и со стоической апатией получал это количество! Жалованные
помещики и присылаемые ими из России управляющие, чувствуя свое превосходство, никогда не
выходили из себя, не унижались до неприличного крика, а хладнокровно продолжали отчитывать
провинившемуся по сотне, другой и даже третьей плетей. Порядки! Что и говорить!” [6, с. 28]. Ва
ўспаміны пра Віцебск аўтар уключыў займальныя гісторыі пра знакамітых разбойнікаў з
Віцебшчыны Астроўскага (ѐн стаў прататыпам галоўнага героя рамана А. С. Пушкіна “Дуброўскі”. –
В. Б.) і Клінгера-Трышку (пра разбойніка Трышку згадваў у адным са сваіх твораў І. С. Тургенеў. – В.
Б.). Віцебск для Маркса – гэта найперш жыхары, таму ѐн падрабязна апавядаў пра людзей, якіх добра
ведаў увесь тагачасны горад. У прыватнасці, пра генеральшу Пестэль, што самаааддана займалася
дабрачыннасцю. Былі ўключаны ў мемуары і ўспаміны пра масонаў у Віцебску, пра маральную
атмасферу 1830-х гадоў. У адным з эпізодаў М. Маркс сцвярджаў, што пісьменнік Лада-Заблоцкі
выпадкова з-за даносу нядобрасумленнага чалавека павінен быў адбываць ссылку на Каўказе. Свае
ўспаміны пра Віцебск М. Маркс завяршыў узнѐслай фразай “Витебск – это Эльдорадо Беларуси” [6,
с. 40]. Віцебск, у трактоўцы М. Маркса, – прыгожы горад з уласнай складанай гісторыяй, з
насельнікамі, рознымі па палітычных перакананнях і маральных імператывах. Імкненне насычаць
аповед пра горад займальнымі гісторыямі пра яго жыхароў стане адной з ліній стварэння гарадскіх
тэкстаў у нарысістыцы У. Караткевіча.
Заключэнне. У польскамоўных творах Я. Баршчэўскага і Т. Лады-Заблоцкага першай паловы ХІХ
стагоддзя і рускамоўных творах А. Кіркора і М. Маркса другой паловы стагоддзя закладваліся асновы
эстэтычнай рэпрэзентацыі Віцебска ў сучаснай беларускай літаратуры, асабліва ў лірыцы і эпіцы. У
мастацкай інтэрпрэтацыі пісьменнікаў таго часу Віцебск – рэальная прастора з пэўнымі
тапаграфічнымі і этнакультурнымі асаблівасцямі. Узнаўленне гісторыка-культурных, бытавых
урбаністычных дэталей залежала ад канцэптуальных установак пісьменнікаў, жанру твора і
суправаджалася асэнсаваннем філасофскай і маральна-этычнай праблематыкі. Віцебск у творах
аўтараў ХІХ стагоддзя галоўным чынам паказваўся памежным полікультурным горадам з багатай
гісторыяй.
ЛІТАРАТУРА
1. Лотман, Ю. М. Избранные статьи: в 3 т. / Ю. М. Лотман. – Таллинн: Александра, 1992–1993. – Т. 1.
– 1992. – 479 с.
2. Баршчэўскі, Я. Выбраныя творы / Я. Баршчэўскі. – Мінск: Беларус. кнігазбор, 1998. – 480 с.
Репозиторий ВГУ
3. Лада-Заблоцкі, Т. Ваколіцы Віцебска; пер. П. Бітэля / Т. Лада-Заблоцкі // Шляхам гадоў: гіст.-літ.
зб. / уклад. Я. Янушкевіч. – Мінск: Маст. літ., 1994. – С. 270–286.
4. Хаўстовіч, М. В. Душа вярталася на берагі Лучосы (Лѐс і творчасць Тадэвуша Лады-Заблоцкага) /
М. В. Хаўстовіч // Род. слова. – 1994. – № 10. – С. 10–19.
5. Киркор, А. Витебская губерния / А. Киркор // Живописная Россия: репринтное воспроизведение
издания 1882 года. – Минск, 1993. – С. 382–402.
6. Маркс, М. Записки старика / М. Маркс // Лингвистические особенности русскоязычных мемуаров
Белорусского Поозерья: ХІХ – нач. ХХ века: теория, тексты, задания. / В. В. Горнак. – Витебск,
2005. – С. 25–41.
Паступіў у рэдакцыю 27.09.2013 г.
Установа адукацыі “Віцебскі дзяржаўны ўніверсітэт імя П. М. Машэрава”, Віцебск