Курт Воннегут «Колыбель для кошки»

Я немногое читала у Воннегута, но с каждым произведением всё больше в воображении рисуется образ неисправимого фаталиста. А может быть, наоборот, он был человеком, люто сопротивлявшимся причудливым изгибам судьбы и предопределения. Однозначно одно — он точно задавался вопросом смысла жизни.

Книга необычна. Для начала, я еще никогда не видела таких маленьких глав. То есть буквально, 127 глав на небольшой томик, каждая из них — страница-две. В очень редких исключениях аж три! Начинается рассказ вообще издалека, с позиции писателя, вздумавшего написать книгу, в которой одним из героев должен был быть ученый, создавший атомную бомбу. И плавно читатель оказывается в ужасно нищей островной республике Сан-Лоренцо с детьми этого ученого и вымышленной религией некоего Боконона. Тут всё и происходит... Всё так карикатурно, нарочито и гипертрофированно, однако, у Воннегута чудесная способность даже в таких декорациях создать на удивление легкое для чтения произведение с максимально логичной последовательностью событий.

Думать о последствиях, кажется, в этой книге не хочет никто. Ни ученый, ни его дети, ни правитель острова, поставивший личные мучения превыше всего мира. Даже рассказчик избегает ответственности, посягая лишь на Мону.

Жуткий эксперимент это хороший сценарий для конца света. Разрешите представить Вам главных действующих лиц этой трагикомедии.

Доктор, с мозгом как суперкомпьютер, но с сердцем, словно кусочек изобретённого им льда-девять — такое же холодное и мертвое. Удивительно, этот доктор ведёт себя иной раз, как полный идиот, например восхищается обрывком искусно заплетенной сетки, которую называют колыбель для кошки.

Маньяк-проповедник, авантюрист, возомнивший себя вершителем человеческих судеб. Этот кукловод, с помощью своей дьявольской доктрины привёл к самоубийству большой группы островитян. Он знает, как каплю истины превратить в море сладкой лжи. Ещё один эксперимент и ещё одна колыбель для кошки.

И конечно же, сам рассказчик. Циничный, злой, но проницательный. Только не ясно, где он спятил, или в начале истории или уже в её конце.

Из текста: «... пуфф это когда судьбы тысячи людей доверены дурре. Дурра это ребёнок заблудший во мгле».

Финал. Инферно для выживших.

Вывод: Романы Воннегута это подлинная литература.

»... вот в чём вся наша беда — слишком много людей занимают высокие места, а сами трупы трупами.»

В 2010-м купил омнибус лучших вещей Воннегута. Если не ошибаюсь, триггером послужила то ли рецензия, то ли статья об авторе в «Мире фантастики». У меня был кратковременный период желания приобщиться к необычной классике фантастики. Помимо Воннегута взял ещё два толстенных тома Дика. Дика-то я почитал, а до Воннегута вот добрался только спустя десятилетие. Это к вопросу о важности собирания библиотеки.

Прихотливые извивы сюжета знакомят нас с семьёй создателя атомной бомбы, с его коллегами, поклонниками и недоброжелателями.

Писатель, решивший написать книгу о дне, когда взорвались ядерные бомбы в Японии, приезжает в Илиум, пыльный маленький городишко, где почти всю жизнь прожил гениальный Феликс Хонникер. Рассказы жителей городка о Хонникере пытаются сложиться в стереокартинку, но у них не получается — перед нами одномерный асоциальный гениальный учёный, без представления об этике, грехе, семейных ценностях и любви. Большой капризный ребенок, для которого есть только «хочу».

По возвращении из Илиума судьба забрасывает писателя на (анти)утопический остров Сан-Лоренцо, где он становится президентом, находит свою любовь и наблюдает конец света.

Параллельно с расследованием жизни Хонникера и приключениями на острове Сан-Лоренцо главный герой знакомит нас с тезисами и терминами холистической религии, «учения Боконона». http://cyclowiki.org/wiki/Боконизм

Вот это уже любопытней.

Фантасты любят придумывать новые религии, которые находят отклик у реальных людей. Хаббард придумал замысловатую инопланетную дианетику-сайентологию; старваровский джедаизм Лукаса является религий миллионов людей на Земле; Роберт Антон Уилсон с соавтором придумали дискордианство — широко известную в узких кругах нонконформистскую религию; для толкиенистов главная священная Книга — не Библия/Тора/Коран, а «Сильмариллион». Воннегут в числе авторов, создавших религию. Уверен, что, как минимум раньше, на пике популярности романа, были последователи, практиковавшие боко-мару и цитировавшие Боконона.

Слог и стиль чем-то напомнил Хантера Томпсона, за вычетом алко-и наркотрипов.

Понятно, почему роман переводили в СССР — гуманистическая книга об ответственности учёных, на ещё и сатирически выставляющая западный мир в нелепом свете.

Написано гладко, читать было легко, но скучновато. Всё-таки 1963-й год. Для Запада тех лет и для доперестроечного СССР, возможно, это была веха. В 2021-м «Колыбель» представляет только литературоведческий интерес для таких, как я, желающих закрыть пробел в читательской биографии. Впечатлил только бесповоротно свершившийся конец света. Жёстко.

7(ХОРОШО)

Потихоньку буду читать Воннегута и дальше. На очереди — «Бойня номер пять».

Первая книга Воннегута которая мне решительно не понравилась. С чего начать... У романа нет базиса, стержня, центровой идеи. Поначалу это повествование от лица журналиста, чуть ли не в гонзо стиле. Тут всё ещё более-менее, даже есть пара сильных моментов, вроде сцены в погребальном бюро. Начиная с середины всё идёт по наклонной — эпизод в самолёте сильно затянут без видимой причины. Дела становятся хуже по прибытии в Сан Лоренцо. Читать мифологию страны вполне занятно, но полным и бесповоротным бредом начинает попахивать, когда Франклин назначает первого встречного, т.е. главгероя, ни много — ни мало, президентом целой страны. Семейка Хониккеров конечно та ещё — папаша сбрендил под конец лет, ладно, но дети то у него вроде в своём уме. Тут вот и проступает наверное главная проблема романа — персонажи и их беспросветная тупость. Не в плане низкого интеллекта, а в плане того, что никто не видит дальше собственного носа. Все просто удивительно узколобы, особенно женщины — они у Воннегута описаны с такой долей неприязни, что попахивает мизогинией. Главгерой так вообще по присвоении ему должности возомнил себя полубогом, начинает командовать людьми и прочее, хотя по факту он даже не подписывал никаких бумаг и по-хорошему его с таким же успехом могли в любой момент турнуть из страны. Впрочем, его характер ещё полнее раскрывается пред лицом апокалипсиса —

Есть ещё много претензий со стороны сюжета — например, каким образом лед девять, который является оружием страшнее всех ядерных бомб и сибирских язв вместе взятых, абсолютно легко и просто можно вынести из лаборатории и унести к себе домой? Я что-то сомневаюсь, что Оппенгаймер мог вот так просто забрать атомную бомбу себе домой, пусть даже бы она могла поместиться в кармане пиджака.

Многие превозносят сатирический взгляд автора — да, есть такое, но он ни разу не вытягивают весьма условный, идущий из ниоткуда в никуда сюжет и в особенности глупых и откровенно неприятных героев романа.

Это просто набор эпизодов — вот тут плеснём комедии, тут экшна, тут типа философии (вот кстати цитаты Боконона — немногое ценное, что есть в книге). Всё это распластано очень неравномерно и без видимого старания. Не ожидал от автора такой халтуры.

Если кому-то придёт в голову издать книжную серию «Библиотека мизантропа», то эта книга, безусловно, окажется там в первых рядах, ибо в ней есть полный «джентльменский набор», начиная с хлёсткой бессмысленности названия и кончая желчным экстерминатусом безответственного человеческого рода. Проблема лишь в том, что ни один мизантроп такую литературу в жизни не полюбит, даже если горячо поймёт и поддержит автора. Все междустрочья данной книги буквально вопят: «Не вздумай всё это любить! Не вздумай тут никому сострадать, переживать катарсис и выносить высокую мораль! А если тебя всё же угораздило этот роман полюбить, зафанатеть, перечитать N раз и вписать в своё жизненное кредо, то ты такой же олух, как большая часть его героев».

Роман где-то изобилует и даже подкупает своей окрыляюще меткой сатирой, своей нескучной философией, своей как будто даже принципиальностью... но стоит расфокусироваться, и проступает банальное брюзжание душевно травмированной натуры. Автор пытается показать инфантильность ученых, но, к счастью, тот, кто знает о науке и учёных дальше поп-культуры, увидит лишь огульную инфантильность отношения к учёным самого автора (или его «лирического героя»). Проще говоря, рассказчик буквально гордится тем, что ничегошеньки не знает и знать не хочет о настоящих учёных, да и, что скрывать, о значительной части обычных людей. Однако, не ведая о предмете ничего, кроме отдельных примеров, он, как заправский учёный, умудряется по точкам построить правдивую, эффективную и болезненно фотореалистичную модель нашей действительности. Не это ли гениальность?

В общем, «Колыбель для кошки» — безусловная веха в литературе и, безусловно, заметный острый угол на полигоне всей человеческой культуры, так что низкую оценку тут никак не поставить. А любить — нет, книга мне не понравилась.

То, что Курт Воннегут -автор «не для всех» это я понял еще после прочтения романа «Бойня номер пять или крестовый поход детей». У Воннегута своеобразный стиль написания, который балансирует на грани художественного произведения и документального. В каждом из романов автора, который я читал, в сюжете ведется повествование о писателе, который хочет написать книгу и ему для этого нужен необходимый материал. Так было в «Бойне...», так оказалось и в «Колыбели для кошки».

Эта книга расскажет нам историю писателя-бокониста Иона-Джона, который хочет написать книгу о великом «отце» атомной бомбы (именно той бомбы, которая в августе 1945 года была сброшена на Хирасиму и Нагасаки), лауреате Нобелевской премии, физике Феликсе Хониккере и его трех отпрысках- Фрэнке, Анджелле и лилипуте Ньюте. На протяжение всего повествования мы узнаем, что за человек был Феликс Хониккер и узнаем много интересного о нем. Воннегут с разных ракурсов описывает Феликса. Да, он замкнут, да он жесток, но его предназначением на Земле являлась наука и именно ей он посвятил всю свою жизнь.

Жизнь детей после смерти великого ученого Феликса Хониккера сложилась по разному. Анджела, некрасивая и слишком высокомерная особа, выхватывает себе красавца мужа, бывшего ассистента ее отца за которого выходит замуж. Ньют мыкается по жизни и пытается обрести свое счастье, то с лилипуткой в два раза старше его, то в одиночку, что-нибудь экспериментируя. А Фрэнк, самый способный и самый самовлюбленный из детей Феликса Хониккера, отправляется в республику Сан-Лоренцо, где за короткое время становится генерал-майором и особой приближенной к президенту этой республики «Папы» Монзано. Но как ему удалось это? Ведь «Папа» жесток, надменен и очень подозрителен. Оказывается Фрэнклину Хониккеру было чем подкупить «Папу». А именно «Льдом-Девять» (оружием будущего, которое досталось в наследство каждому из отпрысков Хониккера-старшего). Именно при помощи этого оружия Фрэнк хочет установить господство на планете и только наш писатель (от имени которого ведется повествование), да брат и сестра Фрэнка смогут ему помешать!

Думаю, какую оценку поставить этому произведению, восемь или девять? Сразу скажу, что Воннегут явно «не мой» автор и с этой точки зрения хочется поставить восемь. Но если учесть, что произведение написано хорошим языком, с неплохим сюжетом и является классикой, то поставлю девять! Думаю многим оно придется по душе!

Рекомендация: высокая!

Необычная во всех аспектах книга, которую часто советуют прочесть для знакомства с писателем Воннегутом.

1. Правда жизни

В аннотациях к роману обычно пишут об интриге вокруг опасного изобретения под названием «лед-девять»; но по сути сюжета как такового нет. Повествование представляет собой длинную череду коротких зарисовок о событиях жизни некоего писателя, чье имя, прочитав на первой странице, больше не вспоминаешь. Он потихоньку собирает материалы для своей книги и ввязывается в авантюру с бедной карибской республикой Сан-Лоренцо. Подозреваю, что в реальности этого острова не существует, но в любом случае Воннегут печально достоверен в его описаниях. Так что в общем-то фантастики особой нет: пара придумок – остров и изобретение, остальное – правда жизни в ироничной форме.

2. Ложь, как и все религии

Хотя есть ещё один важный элемент, вымышленный Воннегутом, — религия боконизм. Основные её принципы и тезисы красной линией проходят через всю книгу. Сам Боконон признает, что это «ложь, как и все религии», но призывает любить ближнего («пяточный ритуал») и с юмором, по-философски относиться ко всему происходящему. Очевидно, что во многом через боконизм автор изложил свою нравственную позицию.

3. Заросшие ноздри

Впрочем, по тексту вообще разбросано достаточно много житейских заметок и всевозможных размышлений. При этом они не напрягают, пища для ума преподносится легко. Приятно радует юмор Воннегута – многие остроумные замечания вызывают бурю смеха. «Поры на его коже казались огромными, как кратеры на луне. Уши и ноздри заросли волосом. От него несло сигарным дымом, как из врат ада. Ничего безобразнее, чем мой отец вблизи, я в жизни не видал». Есть и шутки потоньше вроде сарказма над учеными, разработавшими атомную бомбу.

4. Плохие руки, хорошие руки… главное – у кого атомная бомба!

То есть большинство рассматриваемых в книге проблем, хоть и освещаются иронично, но на деле имеют довольно серьезную окраску. В частности, автор с грустью размышляет об особенностях политики, религии, войны (много о той же атомной бомбе)… Ещё хочется отметить концовку. Именно после «Колыбели для кошки» я понял, как с развитием технологий люди становятся все ближе к самоуничтожению. Одно неверное движение где-нибудь в Гваделупе, и мрачные последствия прокатятся до окраин Сибири… Избитая фраза: «это не должно попасть в плохие руки» приобретает особое значение, думаешь «а есть ли вообще «хорошие» руки?». В целом, несмотря ни на что, после прочтения остаются светлые впечатления.

5. Не для метро

Почему роман называется «Колыбель для кошки»? И где в переплетении нитей кошка и колыбель? Но в том-то и дело, что часто суть вещей не в том, чем они кажутся, или в том, что о них утверждают люди…

Душевная, добрая, философская книга… каждый найдет свои ассоциации, свой смысл; только читать её следует под настроение и вдумчиво, не в метро.

«Будь я помоложе, я написал бы историю человеческой глупости, взобрался бы на гору Маккэйб и лег на спину, подложив под голову эту рукопись.»

/Курт Воннегут «Колыбель для кошки»/

Пересказывать сюжет «Колыбели для кошки» вещь неблагодарная и, как мне кажется, не совсем честная по отношению к книге. Ведь пытаясь это сделать, мы тем самым сильно ограничим суть и идею романа, загоним его в определённые рамки, а он этого явно не заслуживает.

Если же говорить про характер книги, то, на мой взгляд, это в первую очередь жесткая сатира всего и вся, с хорошей порцией едкого сарказма и, порой, черного юмора.

Курт Воннегут, рассказывая практически абсурдную историю, пройдётся по многим темам, начиная с семейных ценностей и бесконечных поисков себя и кончая религией, политикой и ответственностью человечества за планету и самого себя. Но, пожалуй, больше всего, Автор, уделяет внимание человеческой глупости. Практически он поёт ей гимн, говорит, что её трудно переоценить, она многогранна, безгранична и всеобъемлюща. И тут с Воннегутом трудно не согласиться.

Из причудливой цепи событий, гротескных персонажей, нелепых диалогов на грани сюра и философских мыслей, всплывающих в них, складывается, как из мозаики, удивительная картина или, скорее, зеркало. Только зеркало это кривое, в которое заглядывает наша действительность, а в отражении видит гримасы, с выпяченными недостатками и всеми её пороками. Можно бесстыдно и истерично смеяться, как в комнате смеха, тыча друг в друга пальцем, а можно остановиться на миг и призадуматься, что в зеркале правда, а что ложь. Небанальная мудрость запрятанная, в, казалось бы, простых строках «Колыбели», стирает улыбку с лица уже на второй трети романа. Он, от своей неудобной правды, где-то становится неуютным, зябким и колючим.

Книга сложная и неоднозначная, не смотря на то, что читается довольно легко. Перечитывать нужно, и не раз, притом можно сделать это с любого места, потому как глупость и мудрость не имеют отправной точки и вряд ли мы найдём конечную.

Мелькают, сплетаясь, невидимые пальцы, плетут из событий, слов и людских судеб загадочные узоры. Древняя Игра в веревочку... Что Ты видишь, Малыш? Видишь, вот колыбелька получилась, а в ней котеночек! Мяу! А на самом деле ты видишь одни переплетенные «иксы» и вопросы на чьих-то руках. «А малыши смотрят, смотрят, смотрят... И никакой, к черту, кошки, никакой, к черту, колыбельки нет«!

Но у писателя в арсенале только слова, вот и плетет он свою «кошкину колыбель» из вымыслов, диалогов, монологов, размышлений и событий. Маленькие главки — иногда чуть больше анекдота, каждая — законченный эпизод, как притча из Святой книги боконистов. И кажется, вот оно — так и есть, вот она — скрытая мудрость, под каждым словом могу подписаться! Но подумаешь хорошо — все ложь, ложь, ложь... Только паутинка слов, мелькающие «иксы». Кошку видали? Колыбельку видали? А, где тогда смысл? Найди его, кусочек глины, сам!

Но это о форме. Что же содержание? Возьмем главных героев: ученых и диктаторов, богачей и нищих. Этих неразумных детей, дорвавшихся до взрослых Игр. Вот великий ученый Феликс Хониккер, играющий атомами также легко, как и яркими, дешевыми игрушками, разбросанными по его комнате. Посмотрите, я могу решить эту сложную задачку!/Бах! Где-то взорвалась бомба — и тысячи превратились в пепел и пар! Задачка решена!/Посмотрите, как славно играть атомами, какое волшебство: была вода, стал лед!

Или Святой Боконон. У него нет таланта играть атомами, но у него есть слова. И ими играть не менее интересно. Всего лишь несколько фраз: и сотни уже внимают, не задумываясь. Настоящий Пуфф! «А «пуфф» в бокононовском смысле означает судьбу тысячи людей, доверенную «дурре». А «дурра»- значит ребенок, заблудившийся во мгле».

Или возьмем этих самых «детей, заблудившихся во мгле». Тех самых, которые даже не могут сами сплести «Кошкину колыбель», да и увидеть ее — тоже не могут. Могут только вопрошать: где колыбелька, где кошка? Маленькие, эгоистичные детки, мир которых сжат до точки собственного «Я», без раздумий, сожалений или вины. Мир исчез? А мы тут причем? Наш мир никуда не исчезал: мы продолжаем придумывать дурацкие проекты, рисовать никому не нужные картины и холить свой патриотизм, хотя и страны то уже никакой нет.

Взрослые среди этих «детишек», наверное, только два человека. Посол Минтон и его жена. И это такой реальный среди всеобщего абсурда и пронзительный эпизод, когда Минтон произносит свою речь. «Если уж мы хотим проявить искреннее уважение к памяти ста погибших детей Сан-Лоренцо, то будет лучше всего, если мы проявим презрение к тому, что их убило, иначе говоря — к глупости и злобности рода человеческого». И сразу же — кульминация этой «глупости и злобности», от которых бежать только в Смерть!

Великолепно, гениально... Но это тоже всего лишь слова. Как передать настоящее наслаждение от этих формы и содержания? От этой мастерски сплетенной паутинки, которая «липкой бессмыслицей опутывает человеческую жизнь» и которую Мастер вывесил «на просушку в безлунной ночи»? Прочитайте и поймете сами. Кошку видали? Колыбельку видали? То-то же...

Плохая вещь высококвалифицированного писателя. Научная фантастика хуже среднего: да, идея «льда-9» вполне прошла бы, но не найти к ней лучшей интриги, чем

Что же автор предлагает нам по части философии? Якобы то, что человечество приспособило для решения больших задач, а именно корпорации, национализмы, а заодно и марксизмы всякие — говно. А историю творят, оказывается, загадочные «карассы». Про убогость персонажей (особенно, женщин) уже другие комментаторы высказались. Спасибо, не надо больше такой «вдумчивой» литературы.

Колыбель для кошки в книге появляется практически с первых страниц – это сплетенная на пальцах ученого веревочка, которой он напугал своего маленького сынишку, когда американцы сбросили на Хиросиму атомную бомбу. Изобретателем той бомбы и был человек, игравший в тот день в веревочку, Феликс Хорнер. Поначалу кажется, что в этом эпизоде не было особого смысла, думаешь, что ученые похожи на детей, увлекающихся знанием словно забавой. Кажется, что эта книга о науке, не ведающей, что такое этика и мораль. Позже колыбель для кошки становится метафорой, и начинаешь задумываться, а не вкладывал ли сам Хорнер какой-то вдруг осознанный им смысл в сплетенную колыбель. Быть может, в тот момент он вдруг стал боконистом, совсем того не ожидая. Сложив из веревочки гнездышко для кошки, он вдруг понял, что никакого гнездышка там нет. Уже в тот момент в его лаборатории лежало еще более сильное, чем бомба, оружие, способное принести мир и согласие людям. Не важно, что оно произойдет через устрашение других. Но ведь он смог устрашить кого-то сплетенной на пальцах веревочкой. Пугала не сама сила, а ее средоточение в чьих-то руках. И это один из путей приведения мира к динамическому равновесию. Линия об ученых – это явная отсылка к холодной войне, в ходе которой зачем-то велась гонка вооружений.

Но существовала еще одна ипостась этой войны – война идеологическая. Ее воплощением в «Колыбели для кошки» является утопия Сан-Лоренцо. История этого острова донельзя апоминает становление американского государства: первое открытие испанцами, затем притязания французов, датчан, голландцев и в конце концов англичан, к концу 18 века здесь на рабовладельческом судне обосновываются африканские чернокожие, а ближе к современности государство живет за счет капиталистов, строящих прибыли за счет того, что в остальном мире такой кризис, что он готов покупать по бешеным ценам все, что угодно, ведь идет война. И после этого становится ясно, что это то самое состояние, при котором может мирно существовать любой народ. Так что новыми властителями Сан-Лоренцо становятся авантюристы (один из архетипов гражданина США), создавшие равновесие противостояния двух несуществующих сил – карающего правительства и свободолюбивого бокониста. И при всем этом боконистами были все на острове, а карающая сила существовала лишь на словах, как неведомо зачем производимое для устрашения в остальном мире оружие.

Боконизм – это типичная историческая религия, религия-заблуждение, религия-философия. Сам Боконон написал в своих книгах о ней, что это фома, то есть ложь. Боконон пишет об истории, как записи заблуждений. Именно это он и сам записывает, поэтому боконисты и говорят, что книг Боконона нет: несуществование писнаий религии и есть залог ее жизнеспособности, ее силы. Чтобы понять книгу, важно понимать, что все написанное есть ложь, поэтому утверждение о том, что можно создать полезную религию на лжи тоже ложь. Но всем, в том числе читателю, хочется верить, что это правда, потому что хочется понять прочитанное, или хочется в это верить, ведь «Тот, кто не поймет, как можно основать полезную религию на лжи, не поймет и эту книжку». Боконон не призывает искать истину и не боится показывать язык самому Богу в своей оставшейся вечности.

Выдуманная Бокононом религия претендует на несение истин всеобщей и равной любви. В этом она находит пересечение с миром ученых. «Бог есть любовь», — отвечает нам Библия. «Что есть Бог? Что есть любовь?» — задает вопросы ученый. Кто поспорит с утверждением, что ученому все равно? Боконисты любят всех одинаково этим самым претендуя на богоподобие, стоит только вспомнить притчу о том, как одна женщина утверждала, что Бог больше любит владельцев яхт и что она знает дела рук Господних. В ней Боконон снова утверждал, что обладатель любого знания – глупец, понимание ли это чертежей или того, как Господь устроил мир. Знание истины – это ведь тоже стремление к богоподобию. Кроме размышлений о знании, истории и мнимом избавлении от ошибок в боконизме ничего нет. Душа у боконистов находится в пятках – не знаю, есть ли у американцев фразеологизм, связывающий это выражение с человеческим страхом.

Вообще образы «Колыбели для кошки» пронизаны заблуждениями мыслителей середины двадцатого века: истории как продолжении Откровения Иоанна Богослова, утопией биполярного мира, возложением на науку и религию клише обладателей истины и носителей добра, мира и человеколюбия. Поэтому читать было бы очень скучно, если бы не структура книги. Каждая главка может быть прочитана как отдельный рассказ со своим смыслом и концовкой, но при этом полотно повествования не рвется, главы плавно перетекают одна в другую, а история строится вокруг той пустоты, в которой кроется смысл, где запрятано гнездышко для кошки.

Истинным верующим не чуждо апофатический метод мышления. Остальным читателям, боюсь, могут приглянуться описанные в книге идеи.

Послушайте историю гибели этого мира. Для одного она будет скучной и странной, для другого – в меру ироничной и даже с сарказмом, но всем поучительной и заставляющей немного остановиться и подумать.

Роман об ответственности детей перед отцом, которые в глобальном плане становятся Землёй и её малыми обитателями – людьми. Пускай быстро идут события и сменяются герои, окружение и сцены – похоже на анекдоты, как и жизнь.

И птичка скажет “Пьюти-фьют?”. И красиво изморозью покроется до горизонта море. И дальнейших действий у тебя не так уж много.

Очень напомнило роман Роберта Рэнкина “Мир в табакерке, или Чтиво с убийством”: вечеринкой на фоне катастрофы, где может произойти всё, что угодно, и встретишь за стаканом алкоголя знаменитость со своей философией; атмосферой и юмором.

А ты читатель, возможно, лишь пару раз улыбнулся да закрыл книгу, забросил на дальнюю полку, удалил из компьютера, чтобы никогда не возвращаться, понимая, что всё это лишь фома. Ложь. Во благо или без выхода.

Узелок завяжется, узелок развяжется... а, оказалось, что у детской игры в ниточки-узелки есть название — «Колыбель для кошки». Курт Воннегут тоже знал эту игру... и написал книгу — полную отчаяния и мистификаций. Здесь есть и журналист-фрилансер, и диктатор нищего государства, и красавица секс-символ. Но больше всего здесь — волнения и боли за безответственность ученых. Особенно остро эта боль ощущается, если вспомнить, в какое время написана книга — 1963 г. — время, когда научные истины черпались большой ложкой и, казалось, вот-вот вся вселенная ляжет у ног человечества.

Отмечу, что Хонникер — собирательный персонаж из Оппенгеймера, Бора, Ленгмюра и старшего брата Воннегута, как подсказывает моя память. Возможно я заблуждаюсь, и это отдельная личность с измененным именем... или вообще полностью вымышленный персонаж.

Роман, однозначно, относится к моему любимому жанру — антиутопия. Заставляет задуматься над отношениями между учеными и обществом, обществом и экологией, мужчинами и женщинами, отцами и детьми. Я понимаю, почему он стал культовым. Затронутые в нем проблемы вечны. Ответы тоже известны. Только почему мы раз за разом наступаем на одни и те же грабли?

Так что же произошло в США, когда на Хиросиму сбросили атомную бомбу? Ответ прост, очевиден и страшен: да ничего. Обычный день в череде точно таких же. Физик, занятый в проекте «Манхэттен», с тем же увлечением принялся выплетать «колыбель для кошки». Это только присказка, а сказка вовсе не о проекте «Манхэттен». Кто знает: пока вы выплетаете «кошачью колыбель» своей жизни, где-то далеко уже разработано Нечто...

Роман-притча Курта Воннегута невероятно насыщен. О чем он? О диктатуре, о маккартизме, об атомной бомбе или о девушке, которой навязали роль национального секс-символа? А может, о новой религии, рожденной пейотлем? Да обо всем этом и вовсе не об этом. Короткий текст позволяет задуматься о невероятном множестве миражей, наполняющих нашу жизнь. Все здесь не так, как оно кажется, все — фо'ма, фата-моргана. Не случайно ключевой образ — «кошачья колыбель», название традиционной английской детской игры. Сложное переплетение нитей — но ни кошки, ни колыбели. Есть Боконон, кроткий святой, скрывающийся в джунглях от тирании. И боконистам грозит ужасная казнь. Весь запуганный народ ловит и не может поймать Боконона. Поверили? А ведь это была фата-моргана. И еще самый простой ее вид, попавший на страницы романа. Снова и снова, с каждым очередным поворотом сюжета — ни кошки, ни колыбели. Должно быть, в сознании этого и есть мудрость.

Я не могу сказать, что «Колыбель для кошки» и впрямь великое произведение, исполненное глубокого смысла. Но это неплохой памятник человеческой глупости. А в целом, роман напоминает многие советские фантастические романы с наивной, простенькой наукоподобной идеей в качестве обоснования сюжета и легкой политизированностью.