Мне почему-то кажется, что причислять художественное произведение к разряду «лженауки» как-то не очень правильно. Писатель пописывает то, что, как он считает, в данный момент пипл будет похавывать, и обычно совершенно не претендует на истину в последней инстанции — хотя Стивенсона с его изрядной амбициозностью и трудно причислять к просто «пописывающим», но он в конце концов не физик-теоретик (не смог или не захотел — это отдельный вопрос, для сторонних наблюдателей крайне тёмный).

По мне, что бы ни нагородил автор в тех бесчисленных научных (или пусть — псевдонаучных) диспутах, коими полон «Анафем», если это читателю интересно, то это успех. Да, не такой однозначный, как у того же «Барочного цикла», но и к неудачам «Анафем» никак не отнесёшь. Да, картонные герои (а точнее — герои-функции), да, нелепая история любви ГГ, да, сплошные несуразицы в разных физических или философских прогонах. Однако роман-то совсем не о том, это ведь всё не более чем завлекаловка для читателей-интеллектуалов (название условное: я лично к ним отнёс бы всех читателей, которые не очень любят голимый экшн или пустые сказочки о драконах), чистые декорации для главного месседжа. Тема «Анафема» — это продолжение темы «Ртути», но уже не в форме гимна интеллектуалам, а в форме этакого воззвания оных не только к «мирской власти», но и к «ита» и к «пенам»: ребята, мы хорошие, давайте дружить! Мы будем делать всё, что вам нужно, только дайте нам свободу и дайте нам, как и вы, возможность жить полной жизнью (т.е. — в первую очередь — размножаться, как все!). Судя по отзывам, этот месседж не считал (или не захотел считать) никто. Может быть, ничего такого автор и не имел в виду, но сюжетная конструкция совершенно железная: на несчастной планете Арб (а как ещё назвать планету, на которой то одно Разорение, то второе, то третье, то какие-то Ужасные события и ещё много чего неприятного происходит регулярно) интеллектуалы (инаки) заключены в закрытые резервации (конценты), но в какой-то момент, когда планете в результате иноземного вторжения оказывается нужна их помощь, их выпускают и они начинают дружно работать на благо общества, получив в награду известную свободу рук и (о, это мощный бонус!) возможность плодиться и размножаться (чего ранее были лишены, ибо специфическая пища делала их стерильными). Ура, наши (то бишь интеллектуалы) победили. Опять. А у Стивенсона иначе и не бывает — даже в самых его экшновых вещах побеждают не те, кто лучше машет кулаками, а те, кто лучше соображает.

И ещё. Несколько фраз, в которые автор ухитрился вложить почти всю экономическую и социальную историю человечества — причём это взгляд именно что писателя, а не экономиста или социолога (и уж точно не физика или философа), однако точность, по мне, просто феноменальная — не в бровь, а в глаз:

»...я зачарованно смотрел на людей за стёклами и гадал: каково им живётся? Тысячелетия назад человеческий труд разделился на операции, которые надо день за днём выполнять на заводах или в конторах, где люди — взаимозаменяемые детали. Из их жизни ушла фабула. Так и должно было произойти, так диктовала экономика. Однако очень легко увидеть за этим чью-то волю — даже не злую, а просто эгоистичную. Люди, создавшие систему, ревниво берегут свою монополию: не на деньги, не на власть, а на осмысленный сюжет. Если подчинённым есть что рассказать после рабочего дня, значит, случилось что-то неправильное: авария, забастовка, серия убийств. Начальство не хочет, чтобы у людей была собственная история кроме лжи, придуманной, чтобы их мотивировать. Тех, кто не может жить без фабулы, загоняют в конценты. Остальные должны искать ощущения, что они — часть истории, где-нибудь вне работы. Думаю, поэтому миряне так одержимы спортом и религией. У них нет других способов почувствовать, что они играют важную роль в приключенческой истории с началом, серединой и концом. Мы, инаки, получаем свой сюжет готовым. Наша история — познание нового. И она движется, пусть и не так быстро, как хотелось бы...»

По мне, мало кому из современных авторов удалось так чётко и ёмко объяснить причины той массовой депривации, в которой находится народ нашей несчастной планеты: если фабулы в твоей жизни нет, то ни она, ни тем более ты, её носитель, никому не нужны, — даже тебе самому...

Сложно выставить объективную оценку этому произведению, первая прочитанная мною книга как на тему киперпанка так и Стивенсона.

Не понравилось занудство, подкачал перевод, возможно это заслуга А. Комаринец, возможно неудобно переводимой компьютерной терминологии, или попросту стиль автора — пока сказать не могу.

Экшен-сцены в большинстве своем порадовали, в протестантизм Нилу не стоило лезть, не его это, копаться с вопросах веры, переплетать программирование и религию.. в этой книге это совершенно лишнее. Как христианину, мне было неприятно примитивное толкование «языков», пятидесятничества и воскресения Христа.

Оценку ставлю 7, читать моментами было интересно, но читалось нелегко, попросту тягомотно и временами скучно.

Следующий на очереди «Барочный цикл», которые, судя по описанию должен быть просто шедевром. что ж...поглядим.

Построение книги похоже на «Криптономикон». В «Ртути» тоже условно можно выделить 3 истории, которые где-то пересекаются, а где-то расходятся.

В начале Нил Стивенсон нас знакомит с натурфилософами (, как тогда, в 17-м веке) называли ученых. Ньютон, Гук, Лейбниц и пр. — все они трудятся на благо истины. Кто-то связывает свою деятельность с желанием раскрыть суть Бога, кто-то просто хочет постичь истину, которую религия не может раскрыть. У каждого свои цели, в том числе и покровители, которые финансируют развитие натурфилософии, видя в ней огромную силу. Рядом с известными учеными и представителями особ «голубых кровей» оказался Даниэль Уотерхауз, которого можно назвать недоученым и недосоветником, но при этом человеком. который добился некой важности. Глазами и ногами Уотерхауза читатель знакомиться с Англией эпохи барокко. Человеку, которому интересна наука хотя бы в начальном понятии, будет очень интересно узнать, как делались открытия, как ставились опыты, как придумывались законы, которые действуют до сих пор. Лично я был в полном восторге от того, что смог посмотреть на это не посредством сухого текста в учебнике, а посредством живописного художественного текста.

Честно говоря, не знаю, есть ли еще такие романы, в которых науку преподносили бы таким образом. Мне очень понравилось.

Потом неожиданно все обрывают и вводят нового героя — Шафто. Кто читал «Криптономикон», тот уже, наверное, догадался, чего можно ожидать от персонажа с фамилией Шафто. А именно — приключений и авантюр. Я обожаю Стивенсона за его умение подавать смешнейшие вещи с серьезным описанием. Шафто попадает в дичайшие курьезы, читая которые у меня с лица не сходила улыбка, но при этом сам герой оставался невозмутимым (до сих пор помню сцены с шабашом и «грибным» супом). Браво, Нил!

Но Шафто довольно быстро «заканчивается» и на сцене появляется Элиза. Некая девушка-простушка, без имени и рода, наложница, спасенная из рабства. ЧТо странно — с свои 18-19 лет у нее обнаружился талант на приумножение денег путем куплю-продажи акций. И откуда это умение взялось у человека без образования и опыта, понять мне очень сложно. Да и вообще сам персонаж этот мне показался не интересен. Вся суть Элизы — это добиться дворянского титула путем грамотного подхода к знатным особам (там улыбнуться, там подсказать, там ножки раздвинуть). Что обидно, все эти придворные интриги в конце концов заняли основную часть книги.

«Ртуть» — это документальный роман без центральной интриги. Что в середине книги, что в конце я не мог найти сюжет романа, который бы заставлял меня волноваться, переживать и задумываться, что же будет в конце. Кажется, в любом месте можно поставить точку. С точки зрения информационной составляющей книга шикарна. Стивенсон шикарно показал Англию, Францию и Голландию того времени. Книга толстая? Да! Много текста, но зато мы можем полностью насладиться живописными картинами, умело переданными автором. В романе много подробностей об архитектуре, моде, градации общества и т.д. Пока персонажи едут в карете, Стивенсон с удовольствием вам расскажет об арках, фронтонах, прудиках, набережных, мостах, ямах на дорогах, бантиках на туфлях натурфилософов или герцогов. Для кого-то это лишнее, но для меня подобные вещи являются украшательством романа. Стивенсон мастерски описывает эпоху того времени.

Но роман и правда, как ртуть. Читается вязко и неторопливо. Что-то интересно, что-то не очень. Я постоянно путался в именах графов и герцогов. Кто там чей бастард и у кого какие планы на трон... Поэтому все политические интриги мне были скучны.

Натурфилософы понравились, Шафто очень понравился. И если бы не мастерский текст Стивенсона, не его умение лихо закрутить текст, не умение уважаемой Доброхотовой-Майковой замечательно переводить текст, то я бы поставил оценку не выше 7. Неоднозначная книга, но каждый может найти в ней что-то свое.

Прошло пол года и я сел написать отзыв об этой книге... и это уже знак того, что она не просто пролетела мимо, а по-настоящему оставила след. Последнее время взял за правило заходить в интернет за разъяснениями, если встречается что-то непонятное. И, если бы у меня не было безлимитного интернета, то эта книга разорила бы меня. Для меня главным достоинством книги является, не встречаемое мной ранее, удивительное сочетание продолжительных диалогов, которые будоражат мозг непривычными идеями и экшена, который позволяет отдохнуть и настроится на следующие загадки и концепции. В итоге я прочитал эту книгу, хотя раньше у меня не было опыта в таких произведениях. Перешел на Ложную слепоту Питера Уоттса, кошмар...

Я дочитал роман поздно ночью. До утра мне снились какие-то злые японцы, влюблённые парочки и секретные данные, которые нужно было охранять любой ценой.

Я сажусь утром перед компьютером и пытаюсь понять: а о чём всё это было?

О Второй Мировой и Тихоокеанском театре военных действий?

О системах шифровки 40-х и 90-х годов?

О дружбе, любви и семейных узах?

О религии?

О математике?

О метафизической борьбе Ареса (силы разрушения) и Афины (технологии и хитрости)?

О поисках сокровищ?

О компьютером бизнесе и его трудностях?

О технологии изготовления первых автоматических вычислителей?

О том, как все «хорошие» люди объединяются против всех «плохих»?

О том, что большое количество денег, направленное в нужное русло, каким-то образом должно предотвратить новый Холокост?

И у меня нет ответа на этот вопрос. И в этом, мне кажется, основной плюс и минус Криптономикона.

Огромный роман с десятком главных персонажей (половина которых состоит в родстве). Действие происходит по всему миру (даже пришлось выдумать парочку несуществующих стран). Вдоволь математики, инженерии, военной истории и даже теологии. Поистине впечатляющее зрелище.

Но действие развивается очень и очень медленно. Некоторые второстепенные герои и сюжеты кажутся совершенно лишними.

И финал... какой-то очень слабый финал для такого большого действа. Как будто автор просто решил остановиться на пол-пути и бросить героев там, где они есть. Пусть сами дальше разбираются.

Стивенсон, конечно же, чрезвычайно крут, — смешные упрёки в том, что он знает историю на уровне школьной программы, оставим на совести их авторов: для того, чтобы так вольно обращаться с историческим материалом, как он, нужно прочитать и, так сказать, пропустить через себя, ОСМЫСЛИТЬ, — просто для того, чтобы хотя бы решиться взяться за подобную историю на несколько тысяч страниц, — несколько сотен книг, причём настоящих исторических, а то и просто первоисточников, а не популярных книжонок для народа... И если Стивенсон и позволяет себе иногда приврать, то врёт он так хорошо, что отличить его ложь от правды сможет, как я подозреваю, только очень хороший специалист... И уж никак не человек, знакомый с историей 17 века в пределах школьной программы... в которой даже в советское время, помнится, англо-французской войне конца 17 века уделено было несколько строк. В нынешнее время, не удивлюсь, если о ней вообще не упоминается...

В отличие от «Ртути» сей опус действительно более приключенческий, и вся натурфилософия отодвинута на обочину сюжета, но сделано это вовсе не на потребу хавающему всё пиплу (чем Стивенсон, безусловно, порой грешит), а с одной целью — пропеть осанну тем, кто, как и те же натурфилософы, вложил свою весомую лепту в расцвет Запада. И звать этих ребят — авантюристы (главный из них — Джек Шафто) и жулики (главная из них — Элиза). В «политкорректном» варианте — первооткрыватели и финансовые гении. Таки да — ребята много чего наоткрывали — кто-то золотых или серебряных копей, а кто-то — супернадёжных схем в высасывании из простодушных и не столь финансово «одарённых» граждан тех же золота и серебра. Запад расцвёл, попутно придушив всех остальных претендентов на расцвет. Авантюристы и жулики положили начало всемирно известным династиям людей, которые нынче глубоко уважаемы и совершенно не обязаны для собственного прокорма заниматься грабежом и работорговлей. И какое кому дело до того, что их прадедушки и прабабушки грабили и воровали по-чёрному?

Не знаю, верит ли сам Стивенсон в то, что цивилизация, основанная на тотальном грабеже и разбое, заслуживает всяческого уважения и восхваления, но хвалит он и поёт осанну очень качественно и крайне убедительно. Особенно убедительно для той части своей целевой аудитории, которая знакома с историей на уровне школьной программы.

Не могу не написать отзыв на эту книгу

для меня книги делятся на нелюбимые, средние, хорошие, лучшие и «Криптономикон»

В книге есть всё — исторические вещи, криптоистории, выдуманные земные локации, техника и технология, эмоции и ощущения, ненавязчивый юмор и серьезные вопросы. Читал ее раз 10 наверное, не смотря на 900 с гаком страниц...

В общем, перефразируя Бобби Шафто:

Моя книга.

Таких много, но эта

Книга моя.

Переходя от романа к роману я надеялся, что, ну вот теперь автор точно выдаст что-то супер-пупер выдающееся. И судя по отзывам в сети, а так же анотации издательства, что самый лучший и знаменитый роман Стивенсона я приступил к чтению.

Читая первую часть, я искренне надеялся, что сейчас точно начнется завязка сюжета, а в итоге получал лишь полет мысли автора. Зачастую, что самое обидное, автор описывал вещи не относящиеся напрямую к сюжету и никак его не продвигающие вперед.

В второй части казалось, что сюжет хоть немного должен ускорится, но увы.

Очень разочарован. Хотя нет. Не кривя душой могу сказать , что подобное занудство встечал и в предыдущих произведениях Стивенсона. Просто в «Криптономиконе» он разошелся не на шутку.

Сразу скажу, что книга хороша. Да, есть в этой книги и свои минуcы, будь то объем (хотя это спорный минус), зубодробительно длинные описания, в основном географического и архитектурного толка (зато эти самые описания помогают погрузиться еще больше в мир книги), множество героев с длинными, а порой даже несколькими именами (но в конце книги есть удобный список действующих лиц, как в пьесах). Вы, наверное, заметили, что все минусы, я незаметно превратил в плюсы.

Эта книга придется по душе в той или иной степени практически любому читателю, потому что «Ртуть» это смешенье жанров и событий. Научные изыскания Ньютона и Роберта Гука перемежаются с войнами и битвами, политические и придворные интриги высоких особ разбавляются приключениями бродяги. В романе используются эпистолярные и сюрреалистические вставки, имеется даже несколько пьес. Может кто-то учится на экономиста? Так получайте историю развития финансовых и экономических отношений конца средневековья.

Читатель помещается в эпоху Возрождения, в эпоху, когда Алхимия доживает свои последние дни, а на его место приходит Наука. Первые толчки для возрождения науки после многовековой спячки сделали такие люди как Декарт, Бруно, Коперник. Философский и чисто логический подход к изучению окружающего мира заменяется эмпирическим подходом. Такие ученые, как Роберт Гук, Исаак Ньютон, Христиан Гюйгенс, Джон Уилкинс неустанно проводят эксперимент за экспериментом: переливают кровь собаке и «оживляют» его, делаются попытки создания универсального философского языка в замен латинского, строят первые обсерватории, совершенствуют микроскопы, телескопы, механические часы. Благодаря их труду совершаются новые открытия, рождаются новые области в науке.

Параллельно читатель наблюдает нескончаемые европейские войны, голод, пожары, природные катаклизмы. Вместе с героями книги читателю предстоит наблюдать придворную жизнь Версаля и Уайтхолла, участвовать в Битве за Вену и в Английской Революции, смотреть на казнь Карла I и изгнание Якова II. Множество раз скитаться практически по всей Европе «туда и обратно».

Хоть и российскому читателю будет тяжело влиться в сюжет книги, ну кто, ради бога знает, как закончил свою жизнь Карл I, слышал о восстании Кромвеля, что было до Венской битвы и т.д. Ну, в данном случае, интернет вам в помощь. А в качестве затравки для прочтения следующей книги, Стивенсон нам намекает на появление в следующей книге «Смешенье» Петра I.

«Ртуть» — это увлекательный, мастерски написанный роман, о становлении западной цивилизации, который фокусируется большей частью на горстку людей, благодаря которым свершилась научная революция.

Увидев эту книгу на полке, я ожидала получить дозу старого доброго киберпанка, ну или, как минимум, что-то такое же забористое как и Криптономикон. Но буквально спустя 20 страниц я уже не делала никаких сравнений, потому как Вирус оказался вещью в себе. Не то, чтобы фантастика, скорее добротный детектив с хорошими шансами на экранизацию. В любом случае, отличная и занимательная вещь, способная скрасить выходные)

Иногда все же нужно верить описанию жанра, а не поддаваться искушению именем автора книги. Где-то в глубине я все же верил, что «Вирус Reamde» окажется запутанным в киберпанковых сетях. Что рано или поздно на волю вырвется запутанный интеллектуальный сюжет, который заставит меня волноваться и переживать за главных героев. Читая этот роман, мне очень хотелось верить, что за очередной страницей начнется острый сюжет, и уж ладно с этими погонями и взрывами (к ним привык уже), но хоть что-то запутанное дайте, что-то, над чем захочется задуматься, что заставить поволноваться...

Ричард Фортраст придумал компьютерную игру, которая быстро вырвалась в мировые лидеры, и принесла славу и деньги создателю. Но компьютерная игра «Тэрра» в романе играет ну очень второстепенную роль. Ее могло запросто и не быть, а в реальной жизни ее не могло существовать и вовсе, потому что Стивенсон описал мертворожденный проект. В игре, оказывается, очень интересно копать руду, а не мочить монстров. Игроки испытывают колоссальное удовольствие, находясь в поисках жил, которые дают тонны полезных ископаемых. Ушлые игроки (китайцы, естественно) зарабатывают реальные деньги на продажах того, что найдут в земле. В игру нельзя начинать играть, потому что «тебя сразу убьют и ограбят, и будут это делать всегда, пока ты будешь низкого уровня». Чудовищная глупость! Нет ни одной такой онлайновой игры, в которой новички испытывали проблемы с первого появления в виртуальном мире! Чтобы поговорить с персонажем в игре, нужно подойти близко к нему, и ваш диалог могут услышать другие, если подойдут ближе. Игроки кланяются друг другу, жмут руки, несут деньги из одного города в другой в режиме реальности (без услуг телепортов или транспорта). В игре есть несколько уровней накладывания заклинания невидимости (получается, есть невидимость, не совсем невидимость, вполне себе невидимость и хорошая невидимость, но теоретически кто-то может все-таки вас увидеть), создатели игры могут разрушить мир одним заклинанием и вообще... это ад, а не игра, конечно. Стивенсон иногда скатывается в описание игрового мира, но на сюжет он не абсолютно никак не влияет.

Вместо игры могло быть что угодно, хоть номер банковской карточки, ведь кто-то написал такой вирус, который блокирует файл, как только червь попадает на флэшку или компьютер. Вирус «съел» не тот файл и не в то время. Агент русской мафии пытался купить базу данных сведений о банковских карточках, но вирус заблокировал БД и попросил 73 доллара за разблокировку. Русская мафия не хочет понимать, что такое вирусы и что они делают. Они просто хотят найти виновных и наказать их. Засим берут в заложники всех причастных и отправляются на поиски ушлых хакеров.

В заложниках оказывается племянница Ричарда Фортраста (создателя Т'Эрры) — Зула. Ее можно назвать ГГ романа. По ходу приключения Зула обзаводиться друзьями, которые питают к ней самые искренние чувства. Даже плохие герои тоже любят и уважают Зулу. Почему — мне не понятно. Может быть сам Стивенсон питает слабость к темнокожим симпатичным девушкам.

К русской мафии добавляются исламисты-террористы, британская разведка, китайцы, филлипинцы, канадцы, американцы, венгры и т.д. и т.п. Герои иногда попадают впросак (сцена с вторжением в квартиру к моджахедам вызвала искреннюю улыбку — Стивенсон не потерял фирменный юмор). Но книга действительно про трах-бабах. Как бы я ни вертел книгу, это самый чистокровный боевичок про спецэффекты. Про взрыв вертолета, про рушащийся дом, про взрывчатку, про погоню на автомобилях и моторных лодках, про заложников... Все до ужаса прямолинейно. Но это, конечно, проблема не книги, а моя проблема — это просто не мой жанр. если бы по книге сняли фильм, я бы, посмотрев его, сказал — это фильм про спецэффекты. Это боевик про не совсем клюквенную мафию (она целует руки девушкам и дарит цветы), про безумных бородатых террористов и про Зулу и ее друзей. Но никак не про вирус со странным названием Reamde=)

Семнадцатый век в западноевропейской истории – время фундаментальных перемен, затронувших практически все сферы общественной жизни. Мир, каким его многие поколения европейцев умирал, освященные многовековой традицией представления о политике, экономике, религии да и самом устройстве мироздания разрушались под натиском освободившихся от вековых догм умов.

Даниэль Уотрехауз, главный герой первой из восьми книг «Барочного цикла», не принадлежит к числу гениев, чья мысль положила конец цивилизации средневековья и породила философию и науку нового времени. При этом он достаточно умен, чтобы понять, по достоинству оценить и принять самые передовые из идей своего века. Действие большей части романа происходит в промежутке между 1666 и 1673 годами. Глазами Даниэля, члена Лондонского королевского общества, мы видим Лондон и Кембридж времен реставрации, чуму, лондонский пожар, голландскую войну, Уилкинса, Ньютона, Ольденбурга, Пипса, Гука, и Лейбница. Мы становимся свидетелями того, как в спорах, экспериментах, алхимических лабораториях, кабинетах гениев-одиночек рождаются современная наука и знакомые всем нам со школьной скамьи представления об устройстве окружающего нас мира.

Авторский вымысел в «Ртути» так тесно переплетен с реальной историей, что книга может оказаться непонятной и скучной для тех, кто немногое помнит о научной революции XVIIв. и не имеет представления о религиозной и политической ситуации в Англии первой половины царствования Карла II. В оправдание автора скажу, что рассказ о необыкновенных приключениях Джека Шафто и похождениях Элизы с Йглма, которым главным образом посвящены следующие четыре книги цикла, читается много легче. Для тех же, кого не отпугнут споры о совместимости свободы воли и механистической философии и иносказательные беседы о секретных переговорах английского и французского королей, увенчавшиеся заключением Дуврского мирного договора, «Ртуть» Нила Стивенсона – увлекательное и умное чтение.

Книга очень понравилась, читал год назад, впечатление не пропало. Грамотно, умно, информативно, я бы сказал, что книга приоткрывает широту взгляда на некоторые важные события (это конечно зависит от самого читателя и его подготовки). Нил Стивенсон отличный писатель, побольше бы сейчас таких. Однозначно рекомендую для ценителей объемных и насыщенных событиями романов.

Я нашел в этой книге новую идею фантастического мира, похожего не видел. За это хотелось бы поставить более высокую оценку, но художественная часть подвела.

Во время прочтения книги я не чувствовал связности сюжета. Решения и главного героя, и второстепенных вызывают раздражение, особенно учитывая их высокий интеллект.

Большинство значимых и логичных решений происходит за кадром.

Многим читателям, наверное, льстит, когда они узнают некоторые теоремы или философские термины из школьной программы или вузовской, и поэтому книга кажется более значимой, чем теоретика, раскрытая в ней.

С другой стороны, книга популяризирует науку, заставляет задуматься над многими вопросами развития человечества, а это всем нам на пользу.

Переводчикам спасибо. Большой труд проведен, учитывая, что пришлось не только переводить, но и придумывать соответствущие слова-термины на русском языке.

Прочитал, отложил ридер, думаю над собственными впечатлениями.

С одной стороны — интересно. Описание жизни «в монастыре», экскурсы в историю мира — очень атмосферно. Я бы сказал даже, что первая треть книги — это атмосфера и ничего кроме.

С другой — всю эту треть ты ждешь, когда же что-то случиться. А ничего не случается. Повествование течет, течет, течет... И плавно переходит в следующую свою часть. Настолько плавно и ожидаемо, что назвать это «событием» — язык не поворачивается. Многие назовут это минусом, но мне подобный подход скорее нравится, чем нет.

В книге много идей — философских и научных (скорее псевдо-научных, ну да ладно), которые автор толком не развивает, ну да ладно. Примем их за костыли, на которых повествование стоит.

Концовка — скомканная и толком не раскрытая, хотя и, признаю, не слишком предсказуемая (в отличии от некоторых других моментов).

При всем этом — книга понравилась. Она доставила удовольствие, и я уверен, что через пару лет ее перечитаю.

Акустически, да и просто по смыслу, слово «Анафем» для будущих землян очень похоже на известное сегодня слово «анафема». Но в будущем у него есть и второе значение — гимн. И этот роман ни много ни мало — гимн человечеству. Во всяком случае, примерно так он был задуман Стивенсоном...

Неудивительно, что внушительная часть романа посвящена знакомству с будущим миром планеты и ее историей, уж очень многое надо объяснить «для начала». Науку спрессовали, изолировали, поместили в некое подобие будущих «монастырей», и своей обособленностью она стала схожа с религией (а в каком-то смысле, так оно и есть), но построенная не на измышленных символических догмах, а на твердых постсовременных доказательных базах. У теоретиков и практиков будущего тоже есть «священные писания», но это трактаты и учебники, например по геометрии, и в частности, по символичной теореме Адрахонеса (то бишь, Пифагора. Автор решил не рушить авторитет легендарного грека, лишь слегка изменить его имя))). Причем, с «учебниками» можно спорить, вносить коррективы, если, конечно, ты достаточно умен и развит, чтобы сделать это. Но наука, находясь в «запертом» пространстве, вокруг которого бушует привычная нам каждодневная-новостная-обывательская рутина, постепенно мутирует и представляет собой исключительно практический интерес — если ты можешь вылечить человека, или создать сложный прибор, или вырастить ГМО-продукты, то ты нужен «внешнему миру» и тебя «вызывают». Но если ты теоретик, философ, гуманитарий, оставайся в своем замкнутом четырьмя стенами мирке. И всех всё устраивает — мирская власть «правит бал», иерархи (главенствующая каста инаков) по своим причинам молчат «в тряпочку», миряне жуют попкорн, запивая колой, а инакам можно иметь всего три личные вещи, рассчитывать на вегетарианский обед, а из привилегий — свободное время для чтения и раздумий...

Автор, строго говоря, тут ничего нового не сообщил — первые научные труды, первые истоки системацизации и популяризации знаний, и были как раз в монастырях. Но поскольку наука все же предполагает поиск, а значит, различные варианты, а не одномысленное толкование, то, соответственно, у инаков (то есть, приверженцев науки, в отличие от суетливых мирян) есть гибкость мышления, всяческие логические игры и прочие атрибуты научных исследований. Они так и говорят: «... если ты абсолютно веришь в бога, делать у нас тебе нечего...». В общем, в будущем мир показан перевернутым с ног на голову — миряне как раз погружены в апокалиптические настроения и возникающие на этом поприще секты, инаки же следуют точным правилам математики, физики, химии...

Филология будущего по-стивенсовски это язык, видоизмененный до хорошей степени узнаваемости )) — слова необычные, но за ними легко угадываются привычные нам, (но, поскольку в романе множество своих пророков, мыслетилей, лжецов, мучеников и т.д., в конце книги есть словарь). Языков на будущей Земле (планете Арб) всего два, язык мирян и язык инаков, да еще они и пересекаются в каком-то проценте слов. И тут Автор, по-моему, попал в самую точку — я так себе и представляю это — некий «потомок» эсперанто, экономически и политически обоснованный в романе. В общем, венец ассимиляции языков на Земле. Что делать, по летоисчислению в книге, Вавилонское столпотворение было (якобы) тысяч десять лет назад, но об этом событии упоминаний в романе нет...

Если копнуть также глубоко и основательно в смысле построения мира и сложных социальных отношений в нем, как это делает Стивенсон, то можно наткнуться на панцирь черепахи, которая приютила трех слонов, и заодно всю нашу Землю))). В романе затронуто колоссальное количество вопросов, от отношения к еде до сущности сознания, от секса до мировых революций, от солнечных часов до инопланетных технологий. А количество бесед на вечные темы, религиозных течений, мудрых высказываний, вложенных в уста тамошних светителей, просто зашкаливает...

Мир будущей Земли (как, впрочем, и ныне существующей) весьма обширен, и знакомство с ним занимает примерно треть романа, а он (роман) довольно увесистый. Но не спешите разочаровываться: роман убыстряется, и дальше — экшн:

Роман еще необходимо обдумать, разложить по полочкам, пересортировать и пронумеровать, но он достоин прочтения — серьезный роман о нас самих. Стивенсону, по-моему, удалось приблизиться к отражению нас, показать нас со стороны такими, какими мы выглядим из космоса инопланетными глазами (или чем они там видят нас))) Приятного прочтения ))) 8/10

Все, что написано ниже, мне писать в открытом доступе совершенно не хочется, но элементарная благодарность коллективному разуму велит не жмотиться и расскрыть некоторые спецефические нюансы, не всегда понятные, если не принимать во внимание, что роман этот целиком масонский, — масса деталей вне масонского контекста неизбежно будет упущена. Помните, как «Чапаев и Пустота» называли первым русским буддистским романом? «Анафем» — масонский роман в гораздо большей степени, нежели «Чапаев» — роман буддистский; само по себе это сравнение не точное и нужно мне только затем, чтобы показать, в каком смысле я употребляю термин, а именно в смысле последовательности и приверженности к определенной линии.

В отечественной фантастике жанр переложения Традиций (с большой буквы, имя нарицательное) практически отсутствует. Пелевин стоит настолько особняком, что не все согласны считать его фантастом, хотя для западной фантастики опора на какую-то философскую, мистическую или философско-религиозную школу дело обычное (мне могут привести в контраргумент романы вроде «Волкодава» Семеновой или «Золота Пармы», но тут работает реконструкция, а не опыт живой традиции, в котором неточность невозможна, а фантазии превратились бы в фантазмы; совершенно разные жанры).

Проиллюстрирую это утверждение сравнением «Хроник Амбера» и «Черновика» Лукьяненко. Желязны не эксплуатирует каббалисткую идею отражения центра мира на прочие миры, но живет внутри неё, удерживая принципиальную идею первомира, к которому странствующая по нижним мирам душа не перестает стремиться. Есть масса узнаваемых черточек, вроде Дворкина/Старца, ветхого деньми, внешности Короля, самого количества принцев Амбера, канонного для каббалистического древа, их канонных для сефир цветов, но это уже другая история. «Хроники Амбера» в контексте «Анафема» во всех случаях уместно упомянуть из-за одной значимой отсылки – а именно лабиринта как инициации. Стивенсон как бы намекает, причем вполне ясно, что не просто так берет ту же формообразующую идею, что и Желязны – множественность миров как отражение идеального мира – но следует той же традиции.

Орел наш дон Реба в «Черновике», напротив, берет – через третьи руки, что видно из оторванности формообразующей концепции от любой содержащей её школы – идею отражений, не зная, очевидно, о том, какое место она занимает в культуре, как транскрибируется и как проецируется на плотный мир, приписывая своим мирам порядковые номера и соподчиняя их говорящей связкой «начальник-подчиненный». Такое преврашение мировых философий в обыденную социальность, снижение смыслов, вообще говоря, не должно удивлять — в русскоязычной фантастике традиционно отсутствует «философское крыло», в котором авторы опираются на подробно, в деталях, изученные традиции и школы – что, собственно, можно осуществить, только принадлежа к такой школе самому или, по крайней мере, имея опыт углубления в традицию и возможность проконсультироваться с очевидцами. Литературоцентричность нашей фантастики дает такую оптику, в которой вся фантастика в целом может восприниматься как вымысел и конструкция из собственного пальца автора, и через такую деформирующую перспективу «Анафем» будет прочитан как «роман о университетах».

В западной фантастике есть звезды первой величины, работающие в жанре философского фантастического романа и опирающихся не на взгляд и нечто, а на доскональное знание и следование живой традиции – Толкин, Льис, Муркок, Филлип Дик, Фрэнк Герберт приходят в голову навскидку, дальше можно было бы, хоть и с известными оговорками, назвать целый ряд авторов, использующих символику и каноны своей школы совершенно последовательно.

Это затянувшееся введение мне представляется необходимым для того, чтобы показать – «Анафем» как философский/масонский роман не исключение, но очень большая удача и очень серьезный размах. (Серьезный в том смысле, что выполняет функции не только романа, но обучающей литературы для внутреннего употребления и одновременно ставит — деликатно и с полным соблюдением внутренних правил — некоторые актуальные для современного масонства вопросы. Для большинства читателей это не важно, но для тех, кто хочет разобраться в нюансах, совершенно необходимо держать в голове).

Вот теперь, когда рамки очерчены, перейду к собственно роману.

Надо сказать, было приятно прочесть фантлабовские отзывы. На каком-то другом сайте видела такую фразу «история о интрамуросе, написанная жителем экстрамуроса для других жителей экстрамуроса», — то, что на фантлабе никто не написал ничего подобного, это, конечно, большой плюс. Вообще приятно видеть, особенно на фоне других сайтов, с не такими продвинутыми пользователями, что никому здесь не пришло в голову сравнить матики с университетами и что все поняли если не саму сверхидею, то, по крайней мере, ощутили ее присутствие.

Сверхидей, вообще говоря, здесь несколько.

Центральная, разумеется – ГТМ, Гилеин теоретический мир, в переводе на наш язык – платоновский мир идеальных образов, эйдетический мир. Мир эйдосов и связанные с ним отражения, куда по убывающей доходят чистые идеи в их изначальном виде, что уже относится к неоплатонизму и впрямую связано с основанием масонства в его современном виде. Тут у нас вообще прямая связь с Барочным циклом, но формат отзыва не позволяет подробно остановиться на этом. Важнее для понимания романа заметить, что опрощение современного масонства (слишком открыто, слишком много народа, слишком легкий доступ на вкус некоторых) вытеснило эту основную идею на переферию «иконографии» — мотив ухода от ГТМ с этой позиции превращается в некоторого рода критику и сатиру на такую профанацию.

Другая идея – поликосм, в своем роде оммаж Джордано Бруно (почему в школе нам объясняли суд над ним через следование гелиоцентрической системе, когда на самом деле Бруно был казнен за развитие идеи множественности миров, огромная для меня загадка). Хотя и следует из ГТМ, но имеет собственную фабулу и превращается в отдельную коллизию.

Теглон – очень серьезная, большая сверхидея, данная буквально в нескольких строках, но метафорически описывающая потенциальную возможность человеческого разума – плюс, опосредованно, иллюстрирующая разные системы образования.

Параллельно теглону, дано огромное количество диалогов, подобных платоновским – было бы неразумно рассматривать в лупу их содержание, пропуская сверхидею самих диалогов. Они могут быть интересны или нет, содержать будоражащие истины или разбирать рутинные воспитательные приемы, не суть – важно само их наличие в тексте и в мире концентов, превращающееся в сборник примеров. Форма обучения через диспуты была основной формойобучения в средневековых университетов и унаследовалась институализированным в 1717 году масонством, но точно так же, как и фиксация на мире прообразов, размылась со временем до такой степени, что множесто людей внутри воспринимает эти рабочие диспуты как возможность высказаться, а не как способ формирования риторики и логики.

Кроме того, в Анафеме описано масонство, скажем так, более лучшее, чем то, что существует – соотносящееся с реальными принципами и уставами, но в условиях мира, приближенного по лучу эйдосов к центру, в сравнении с Землей. О том, что Арб является миром, в котором слышать ГТМ и следовать его прообразам легче, чем на Земле, говорится прямо, хотя если не знать, куда смотреть, можно этому не придать значения – тем не менее, это очень важная, практически центральная модель, выстраиваемая Стивенсоном тщательно, не только через устройство матиков и концентов, нереальных для нас, но и через целую россыпь намеков и идеализаций. При том, разумеется, что Арб – не земля золотого века и не райская обитель, но в том смысле, что те, кто слышит гилеин мир, может вступить в концент – конценты же, в свою очередь, являются таким недостижимым для нас местом, в котором соединено все лучшее, что может быть в жизни человека (возможно, кроме детей).

О масонском содержании романа скажу как человек, знающий тему изнутри (впечатление не только мое): следы расскиданы в изобилии, Стивенсон явно не планировал скрыть эту линию. Фактически, её может прочесть любой, кто сколько-то интересуется вопросом и знаком с литературой по нему. Первые пятьдесят страниц, довольно однообразно описывающие устройство концента, дают вспышку безусловного узнавания, но еще не уверенности; провенир, то есть ритуал, приуроченный к полудню – время, когда масоны ритуально открывают работы (вне зависимости от реального времени суток, в начале масонского ритуала оглашается полдень, как начало времени работ) и платоновские тела, выполняющие роль часовых отвесов, начиная с необработанного камня, с точностью повторяют символические фигуры масонского храма – необработанный камень и куб , присутствующие во всех ложах и более сложные фигуры, с которыми сталкиваются лишь масоны высокого уровня посвящения. То, как Стивенсон выводит эти масонские ритуальные предметы, — внутри полуденного ритуала и одновременно внутри храма, по описанию недвусмысленно напоминающего «Тайны готических соборов», популярное масонское чтение, — составляет вполне прозрачное сообщение, которому не хватает совсем немного до полной убедительности.

Наконец, примерно на сотой странице, описывается скульптура Кноуса, — фактически, сакральной фигуры, с которой начинается иначество. В это время облако имен и идей уже начинает конденсироваться в узнаваемые концепты, а Кноус уже отождествляется с Платоном и одновременно с Пифагором – фигуры для масонства базовые, родоначальные. Есть, однако, еще один персонаж, символизирующий прародителя и первого масона – архитектор Хирам, строящий Храм для Соломона. В масонстве это фигура совершенно исключительная и практически обожествляемая, если можно так сказать о традиции, изначально чуждой персонализированной религиозности.

Изваяние Кноуса содержит не только классические атрибуты масонства, они же инструменты строителя; Кноус атрибутируется как архитектор, а его история повторяет, хоть и не дословно, историю Хирама. Откровение к нему приходит в виде треугольника – сакрализированной масонской фигуры; дальше Стивенсон объясняет сакральность через неизменность и потому идеальность прообраза. Чтобы это стало понятней, вспомним Полярную Звезду, сакрализированную как единственно неподвижную точку неба. Пифагоров треугольник, изображенный на корабле пришельцев, к слову сказать, лишнее напоминание масонской темы – украшение в виде этой фигуры может носить лишь прошедший через должность Великого Мастера, а именование инопланетян Геометрами....ну, тут просто руками разводишь, настолько ясное указание делает автор уже не на генеральную линию, а на ту трактовку масонства, какую он выбирает из некоторого (небольшого, впрочем) набора, принятого во внутреннем употреблении. После такого прямого сообщения – и после постепенной к нему подготовки — Стивенсон разрабатывает идею масонства неуклонно и совершенно ясным образом.

Для понимания этой стороны романа надо знать, что линии современного масонства хоть и не находятся в конфронтации, но довольно сильно расходятся между гуманистическим французским, филантропическим американским и изначальным символическим (можно сказать, герметическим) английским, плюс некотрые экзотические небольшие уставы, вроде христианского шведского или эзотерического египетского. В реальности в любой стране спокойно сосуществуют все направления, а общий канон для всех одинаков и основан на геометрии и идеальных первообразах, но скрытая напряженность между халикаарнийц ами и процианами (как зыбкая параллель между уставами, посвящающими свои работы Великому Архитектору или «прогрессу человечества»), а также определенную отдельность христианских лож, выведенных как инаки-богопоклонники Арба, отражает реальную ситуацию.

Для серьезного читателя интересен сам факт того, что Стивенсон обыгрывает острые вопросы современного масонства – допустимость смешанных лож (мужчины и женщины работают вместе) и старую дискуссию о непрерывности передачи («бывали времена, когда из-за эпидемий или внешних событий конценты становились безлюдны, но через полвека онивосстанавливались»); произвольно изменяемая история против удержания сакральности эйдетического мира герметиками — еще одна, очень громкая аллюзия на сожжение документов (никто не знает каких, но сам факт их уничтожения зафиксирован) при институализации масонства в его нынешнем виде; неуклонное повторение темы древности организации и неизменности ритуалов — своеобразная подпись в преданности идеалам. Последнее тоже представляет особый интерес с точки зрения масонского вектора «Анафема» — на внутреннем языке Стивенсон просит не трактовать выраженные в романе сомнения (Отпадение от ГТМ и запрет Преемства) как критику института, но как неприятие нововведений и профанации.

Тут я, пожалуй, остановлюсь, — мои комментарии еще три страницы назад превысили приличные отзыву размеры, а продолжать можно долго.

»... истинную красоту нужно искать в природе! Чем сильнее мы увеличиваем, чем пристальнее вглядываемся в творения искусства, тем грубее и глупее они кажутся. Когда же мы увеличиваем естественный мир, он становится лишь сложнее и превосходнее».

Это можно поставить эпиграфом к роману, и он будет выглядеть совершенно естественно. Роман «Ртуть» о натурфилософах, или, переводя с русского на русский, об ученых/естествоиспытателях/теоретиках-практиках. Об ИЩУЩИХ людях, чьи взоры не затуманены однобокими взглядами и учениями, чьи умы поняли еще в 17-ом веке — познание мира, сложного и многообразного, начинается прямо здесь и сейчас. И все инструменты под рукой — руки, глаза, мозги.

Роман написан от третьего лица, ГГ — Даниель Уотерхауз, которого судьба свела с треми выдающимися умами того времени — Ньютоном, Гуком, Лейбницем. Эти ученые оставили неизгладимый след в науке, своим появлением изменив ее. Но за открытиями и формулировками законов стоит громадный труд по проведению экспериментов, изобретению подручных средств, исследования, пробы, ошибки, неудачи. И вот здесь я увидел главное для себя в романе — непреодолимую тягу к знаниям и путям его познания. Поэтому как напутствующий роман очень очень хорош — ни насмешки, ни отсутствие денег, ни чума или пожар в Лондоне и его окрестностях (а там происходит большинство событий), не могут свернуть людей с пути ПОИСКА.

Роман испещрен колоссальным количеством интриг и подковерных игр придворных особ королевской Англии. Война с Голландией, путешествия, битвы с пиратами, и прочее, и прочее от однофамильца автора, Р. Л. Стивенсона. Интрига с порохом, качество которого существенным образом отражается на военных действиях, и Англия в итоге проигрывает войну Голландии (???), основная в романе. А также современная мода лондонских повес, графов, герцогинь и прочего праздного люда. Там очень важно, какого цвета панталоны у герцога, сколько мушек на лице у графини, шляпы с перьями или без... Этим богат роман, даже чересчур.

Но главное, он все же о научном познании мира. Каждый познает его в той области, которая ему больше по душе. Так и остались (по крайней мере у меня) в памяти со школьной скамьи — Гук с его пружиной, Лейбниц с его математическими функциями, и Ньютон с его яблоком ))) Но сколько труда вложено в эти исследования... Особенно жутковато стало, когда Ньютон для исследования свойств зрения вставил себе в глаз иглу и поворачивал ею, при этом записывая наблюдения в тетрадь. С иглой в глазу... Очень ярко описано...

Конечно, вселенная Нила Стивенсона очень лояльна к натурфилософам, они свободно разгуливают по Лондону, собираются на совещания, к ним благоволит король и прочая придворная знать, а Ньютона и Лейбница, помимо науки еще хватает время на ненависть друг к другу... А ведь всего-то за 60 лет до (якобы) описаных событий сгорел в ярком пламени Джордано Бруно, а за 20 лет состоялся знаменитый суд над Галилеем... Церковь давила знания, убивая и калеча людей, которые искали, как же все-таки устроен этот мир. Сейчас тоже это происходит, только это уже другие люди, другие изобретения, но мотивы все те же. И если найдутся люди, которые ИЩУТ, всегда найдутся люди, которым это не нравится... Собственно, об этом роман «Ртуть», о поиске и проблемах, при этом возникающих. А ртуть... это просто символ. Ртуть помогала алимикам превратить свинец в золото. Но алхимии в романе нет, просто «... весь мир наполнен философской ртутью...».

Роман не очень динамичен, скорее размерен и нетороплив. И хотя соблюден баланс между эмпирическими исследованиями, философскими «разборками» и просто диалогами о вечном, приключениями и соревнованиями модников и модниц, все же он сильно «размазан по тарелке».

как-то раз решили моджахеды перейти границу у реки

«Стивенсон-лайт» и даже «Стивенсон для домохозяек», — обидно отзываются прочитавшие, а мне понравилось. Роман несется с горы, подминая кучу людей, локаций и единиц оружия, а камешком, стронувшим лавину, стал этот самый вирус Reamde. То есть китайские хакеры написали вирус, шифрующий данные на зараженном компьютере, а вылилось это в локальную войну с Аль-каидой на американско-канадской границе.

Участвуют в этой войне такие люди, как Соколов Иван Иванович (Стивенсон знает про отчества!), спецназовец и джентльмен; создатель компьютерной мегаигры, в прошлом контрабандист; венгерский хакер-ватерполист; агентша МИ-6, искренне недоумевающая, почему Джеймсу Бонду можно соблазнять всех встречных девушек, а ее начальство перед миссией предупреждает не тащить никого в койку; толпа других персонажей высокой и очень высокой степени харизматичности.

Хотя творятся здесь нехорошие вещи: и убийства, и взрывы, и пребывание в плену, но роман очень какой-то ненапряжный, наверное, благодаря авторской иронии и юмору. (Включая шутки про калоприемник и шутки про шутки про калоприемник!) Отдельное удовольствие — детали, вроде концепции «лазурных воротничков», полотенца, которое всегда берет с собой один из героев, или писателя, живущего в средневековье.

Как бы мне не хотелось заявить, что здесь у нас жемчужина интеллектуального киберпанка, но придется признать, что Reamde — просто адреналиновый экшн-триллер про спецслужбы и в меньшей степени про компьютерные игры. Это *шепотом* даже и не фантастика вовсе (хотя можно отнести к фэнтези волшебную пуму, подыгрывающую хорошим парням, и мистическое обаяние девушки Зулы, заставляющее малознакомых людей бросаться ей на помощь, рискуя жизнью). И хотя тут есть забористые пассажи про игровую экономику Т'Эрры, или, скажем, про ортодромию, я не вижу причин, почему роман мог бы не понравиться среднестатистическому любителю боевиков. Да и вообще не вижу причин, по которым он может кому-то не понравиться.

Этот роман — чертовски увлекательная экскурсия в мир конца 17 — начала 18 века, написанная, возможно, умнейшей головой современного писательского мира.

О чем книга? С одной стороны о куче личностей, вымышленных и реальных, которые двигали мир вперед в свое время. Ньютон, Лейбниц, Гук, Гюйгенс, король Людовик XVI, Вильгельм Оранский, король Карл II, десяток ребят менее известных, и несравненные герои натурфилософ Даниель Уотерхауз, бродяга Джек «Куцый хер» Шафто, и освобожденная наложница султана Элиза, которым посвящены отдельные книги романа (Ртуть, Король Бродяг и Одалиска), с другой стороны о нравах и явлениях тех времен, в том числе о париках, дуэлях, работорговле, чуме, крысах, первых кофейнях, проститутках, пиратстве, придворном этикете, страусах, тонкостях мореплавания, интригах, шабашах, нарядах, казнях, солдатах, выживании, институте титулов и многом другом. Также можно получить кучу различных и удивительных познаний, от способов заработка во время проведения казни, до применения шифрования в вышивании крестиком. Стивенсон специально размещает действие в ту эпоху, из которой течение времени и прогресс получило мощный пинок, и отслеживает, откуда пошли корни этого пинка. Как было основано лондонское королевское общество, первые университеты Лиги Плюща, появилась биржевая торговля.И все это сделано остроумно, красочно, с лихо закрученными интригами.

Из минусов могу отметить отсутствие четко выраженной сюжетной линии и немного занудное повествование первой книги.

Плюсы — все остальное. Ну и полно моментов, от которых хочется ржать во весь голос (особенно во второй части про L'Emmerdeur — Засранца и Короля Бродяг), совершенно чумовых описаний, зубовыбивающих сравнений, искрометных диалогов, и просто таких ситуаций, когда автор заставляет взглянуть по-новому на привычные вещи.

Есть большой соблазн назвать Стивенсона фантастом, но эта книжка явно не фантастическая — большая часть весьма объемного повествования вообще разворачивается во время второй мировой войны, где одни герои занимаются взломом немецких и японских шифров, а другие в это же время мотаются по свету и выполняют различные самоубийственные задания, «выравнивая колокол» (самое время вспомнить теорию вероятностей). Меньшая же, но, пожалуй, главная часть происходит в конце девяностых и сосредоточена вокруг молодых и амбициозных ребят, решивших создать зону свободной информации, свободную от налогов, контроля государства и со своей электронной валютой. Тема, особенно актуальная во времена написания романа (1999 год), когда интернет и сетевые технологии переживали бурное развитие.

Если выражаться коротко, можно сказать, что это книга об одержимых: о бизнесменах, военных, инженерах, гениальных математиках, компьютерных гиках — словом, всех тех, кто любит и в совершенстве знает свое дело. Причем последних (т.е. гиков) стоит выделить особо, т.к. сей опус явно ориентирован именно на них: здесь куча всякого матана (в том числе в прямом смысле этого слова), всевозможных вещей из области информатики, криптографии, тервера и еще много чего. В тексте даже встречаются формулы: вопиющее нарушение правила, ставшего известным с легкой (фигурально выражаясь — на самом деле далеко не легкой) руки Стивена Хокинга, дескать каждая формула уменьшает количество читателей вдвое. Плюс бонусы в виде графиков, схем и описаний криптографических алгоритмов; есть даже кусок кода на Перле — абсолютно адский и нечитаемый (не забываем: книга про гиков). Лично я узнал из книжки довольно много нового и интересного: например, никогда раньше не слышал о шифроблокнотах или ван-эйковском перехвате.

Вообще, текст перегружен разного рода информацией, и ощущение такое не в последнюю очередь возникает из-за его объема (900 страниц — Стивенсон тот еще графоман). На протяжении трех четвертей книги сюжет медленно-медленно разгоняется, аки локомотив, тянущий стовагонный состав, и перед нами проплывает множество сюжетных линий, эпизодов, диалогов, сцен — от описания быта и культуры маленькой, но гордой и угнетенной британской народности (явно намек на ирландцев или шотландцев) до брутального батального экшна среди филлипинских руин. Однако в итоге множество различных линий постепенно переплетается и сливается в одной точке в конце 90-годов прошлого века.

И все же, на мой взгляд, самая мякотка здесь — это стиль изложения. Повествование сдобрено отличным чувством юмора с замечательными, порой брутальными и пошловатыми, метафорами и сравнениями. Текст просто пестрит цитатами — была даже мыслсь их собирать, но, походу, пришлось бы выписать полкниги. Мат и чернуха присутствуют в некотором объеме, что, в принципе, понятно: одна из основных сюжетных линий повествует о суровых военных буднях бравого морпеха — куда же армия без этого.

В общем и целом — одна из лучших вещей, прочитанных за последнее время, в которой мне посчастливилось открыть для себя яркий талант Нила Стивенсона. Строго рекомендуется к прочтению.

Вот и закончилось прочтение НФ от Стивенсона. Но на душе нет восторга от книги, ее вряд ли захочется перечитать через пару лет. История несомненно интересная, герои раскрыты, за действиями инетересно следить, но что то не то. Скорее всего сказ Стивенсона, растягивающий неважные действия на десятки страниц, а самое важное остается почти без внимания.

Мир хорошо прописан, за развитиями событий, происходящих параллельно действиям главных героев действительно интересно смотреть. Так же отталкивает огромное количество странных слов и имен. Мне действительно до середины книги приходилось каждый раз лезть в словарь, что бы вспомнить что такое ГТМ, РК или что нить в этом духе.

Но в целом книга годится для прочтения, ибо положительных эмоций она вам подарит, от вас требуется лишь хорошая память, да привычка к слогу Стивенсона.

Заслуженные, на мой взгляд, 7 баллов

Роман местами интересный, местами скучный. Это не фантастический роман, а исторический. Откуда у романа премии дающиеся фантастическим произведениям совершенно непонятно, то что автор до этого писал фантастику не должно влиять на данное конкретное произведение. В тесте описывается интересная эпоха — Англия и Америка 17, 18 веков. В романе показано зарождение современной науки — величайшие физики того времени кто они были, что делали и как. Картина того времени стоит перед глазами, автор хорошо погружает в историческую эпоху, но всё это как то однообразно, без интриги, как будто читаешь какой то учебник. Рекомендую к прочтению тем кто интересуется историей науки и просто историей тех времен, для вас это будет интересное чтение. Для остальных же, думаю, не стоит терять времени, вам не понравится.

Мое первое произведение в подобном жанре и такая удача.

По началу кажется что все слишком сложно и запутанно, но ближе к середине все становится на свои места и весь происходящий, как кажется с первых страниц, хаос приобретает осмысленную и продуманную форму.

Прочитав роман Стивенсона, у меня возник вопрос, а написал ли его сам Стивенсов? При всем моем уважение к писателю, в своем опусе он потерял свою уникальность и «фишку», а так же роман получился до боли простым и плоским. Вот и удивляешься, как такое могло выйти из под пера автора.

В первую очередь бросатеться в глаза детальное описание различных мест, действий и самих персносажей. С одной стороны в начале романа это являеться большим плюсом, так как быстрее всего захватывает читателя, но с другой стороны автор явно с этим перебарщивает и начинает казаться что он просто тянет рязину.

Все схавтки были на столько расписанны и все было настолько высосано из пальца, что уже хотелось все взять и перемотать, как в скучном фильме.

Следущий пункт — это само певествование книги. В начале я считал, что изложение книге будет построено на новом мире компьютерной игры, так же как и создания самого окруженя, Стивенсон мог бы развернуться и написать что-то похожее, что он уже делал в произведении “Лавина”.

Хотя бы создание самой игры и описание всего вертуального мира, могло бы просто вывести книгу на новый уровень и в таком случае получился бы роман с « изюминкой», которая присуще Нилу Стивенсону, но в итоги запуск компьютерной игры и все что с ней связанно, отошло в романе на второй план.

В итоге книга получилась, как простой боевик с большим количеством перестрелок, шпионских игр и более менее счастливым концом. После прочтения не остаеться ни каких мыслей о прочтенном и руки уже начинают тянуться к новой книге в поисках впячетлений и идей.

Началом для романа выбран апокалипсис – как пережить и что будет дальше. Идея, скажем прямо, не новая, но что нового под луною? Кстати, с Луны всё и началось.

Большая часть событий происходит в космосе на околоземных орбитах, описания манёвров детальны и приятно напоминают школьный курс физики и астрономии. Роман битком набит захватывающими инженерными задачами, их решениями и воплощениями: от роящихся микро-роботов до межорбитальных качелей. Многие технологии существуют или близки к существующим, так что книга может стать благодатным полем для любителей поспорить на тему «этого не может быть! всё работает не так!»

Существование людей в космосе также показано во многих проявлениях: от романтики опасной работы на МКС и в открытом космосе, через психологию человеческого сообщества в замкнутом пространстве, до разнообразных личных финалов. Нашлось место самоотверженности и вероломству, любви с первого и второго взгляда, точному расчету и его холодящим кровь последствиям.

Основные персонажи, привычно для Стивенсона, вызывают восхищение своими профессиональными качествами, но не слишком эффективны в социальных взаимодействиях. Автор рисует мир, в котором технари неожиданно стали ответственными за всех, и показывает, как мало они приспособлены к управленческим задачам. Отрицательные персонажи больше всего пугают тем, что их поведение логично, обосновано и базируется на вполне понятных общечеловеческих мотивах.

Далее Стивенсон берется за генную инженерию и предлагает любопытную схему сегрегации на расы, каждая со своими особенностями, предположительно оптимальными для выживания и развития (включая некоторые, за которые я бы душила в колыбели). Мне это деление показалось неправдоподобно легко удерживаемым в границах доминантных признаков и вообще гуманоидности. За такой длинный период любой уважающий себя фантаст легко отрастил бы нам щупальца или наделил способностью синтезировать гормоны усилием воли. А Стивенсон в этом деле консервативен и позволяет себе только слабые подвижки в сторону супергеройских способностей. Но это я придираюсь, а читать генетическую часть «эпика» интересно, чего не скажешь о части миростроения. Тут никаких новостей :(, всё правдоподобно и предсказуемо — те же конфликты, борьба за власть и прозрачные исторические аллюзии.

Финальная часть романа немного уронила планку, оказавшись структурно практически линейным квестом. Хотя отдельно веселит выбор имен для поздних персонажей. Да и в целом Нил Стивенсон оправдал мои надежды и оказался крут, вдохновенен и технологичен.

Да простят меня поклонники данного романа, но такой сложной для восприятия книги мне уже давно не попадалось. Хорошая книга, с моей точки зрения, это вкусная атмосфера, сопереживание героям, это когда ты не можешь отложить книгу, потому что... не можешь! Для меня книга ценна теми эмоциями и мыслями, которые она у меня вызывает. При чтении данного длиннющего произведения у меня в голове была одна мысль: когда же это закончится... Чаще всего желание написать отзыв возникает в том случае, если после прочтения хочется поделиться своим восторгом или возмущением хоть с кем-нибудь, потому что слишком много впечатлений, и не важно, положительных или отрицательных. В данном случае впечатлений — никаких. Поэтому, если вы не любите длинные рассуждения, медленно развивающийся сюжет, минимум эмоций, и огромное количество ссылок (а без них вообще ничего не понятно), то это книга не для вас. Цитата для демонстрации (причем, я не выбирала самую непонятную, это просто открытая наугад страница) — «... серьёзно, — сказал Арсибальт. — Булкианство получило название от булочек к чаю. Это система мышления, открытая примерно в середине периода между Пробуждением и Ужасными событиями. На пике цивилизации эпохи Праксиса, так сказать. Двумя столетиями раньше ворота матиков распахнулись, инаки вышли и смешались с мирянами — по большей части с богатыми и влиятельными. Арбский шар был к тому времени исследован и закартирован, законы динамики — открыты. Начиналось их праксическое использование.»

Присказка из детства, которая хорошо подходит к моему впечатлению от этой книги: Стаю на асфальце у лыжы абуты, цi лыжы не едуць, цi я тармазнуты...

«Криптономикон» и «Барочный цикл» — книги хорошие, но совершенно разные, словно дети разных матерей — математики и истории -, читать их можно и по отдельности, имейте только в виду, что «Барочный цикл» скорее большой роман, разделённый на части, а «Криптономикон» — законченное произведение. Если вам по душе более технологическое или близкое по времени, советую начинать с «Криптономикона». С высоты прочитанного, он же остаётся и лучшим.

«Барочный цикл» более авантюрный и легкомысленный по отношению к фактам — этакий «Фанфан-Тюльпан» от криптоистории (фантэлемент здесь мизерный, но более явный; прочитав «Криптономикон», его вы даже не заметите).

Ab ovo, начнём с конца — поскольку автору видней, с чего начинать.

«Криптономикон» — напряжённый триллер для взрослых преимущественно мужского пола (для женщин маловато любовей — а те немногие, что всё же имеются, исключительно небесных оттенков). Несмотря на объем, написано довольно плотно. Если вы ждёте мордобоев, леденящих душу тайн и всяких-разных джеймсбондовских штучек, 99%, что книга не для вас — она о математике, точней, криптографии. Вся триллерность заключается в интеллектуальных материях, схватке интеллектов, военных действиях второй мировой и битвах нынешних корпораций.

Достоинства:

. высокая плотность текста

.. интрига, увлекательность, и соответственно быстрая скорость прочтения

... естественный язык, уместный юмор и отличный перевод

Техническая сторона, как водится в технотриллерах, уже устарела (навряд ли вы впечатлитесь упоминанием дискет или Windows 95), а вот вставные лекции по криптологии и посейчас читаются с интересом — в немалой степени из-за наглядности и юмора.

«Криптономикон» либо затягивает с первых страниц и не отпускает до конца, либо оставляет равнодушным (прочитайте пару первых страниц — если не зацепит, значит, это не «ваш» роман).

«Барочный цикл» отличается объёмом, большим количеством действующих лиц и отступлений, носит более авантюрный характер. Время действия — XVII-XVIII вв. География — также весь мир, от Вест-Индии до Ост-Индии, моря и океаны. Только не рассчитывайте, что приключения начнутся с места в карьер: поначалу будет нечто вроде «Острова накануне» или «Перста указующего». Раскручиваясь, 900-страничная «Ртуть» спадает затем быстрым водопадом жидкого серебра — она другая, не лучше-хуже, а просто написана совсем по другому, и по сути состоит из нескольких книг: первая о зарождении науки, Кембриджа; вторая — бесшабашный и динамичный авантюрный роман; третья — бодрый микс, схождение двух этих линий.

Быть может, история, продолженная затем «Смешеньем» и «Системой мира», отдаёт Голливудом и покажется вам излишне надуманной — в той мере, в какой придуманы все на свете романы, но здесь показаны истоки и основы знакомой нам технологической цивилизации: биржи, промышленность, акции, безналичный расчет, первые биржевые крахи и финансовые пирамиды, университеты и научные учреждения, зарождение информатики... а также бытовая сторона — чай, кофе, спички, презервативы, магазины и кофейни... Это рассказ о системе нашего мира — лёгкая вещь для отдохновения и вместе с тем увлекательный и познавательный цикл — слишком объёмный для поглощения за один вечер — но можно ведь растянуть удовольствие, est-ce pas?

Официального перевода этой книги, как я понял, не существует. Я читал любительский перевод, изобилующий словосочетанием «в натуре» и коверканьем слов, которое кажется переводчику забавным.

По существу написанного я в целом согласен с автором. В одной из глав он приводит весьма точное сравнение интерфейса командной строки с книгами, противопоставляя их графическому интерфейсу пользователя и глянцевым голливудским фильмам. Первые дают настоящее понимание предмета, рождают мысли, вторые привлекательно выглядят, но оболванивают.

Мысль о том, что продукция Apple проиграла сражение платформе Wintel из-за закрытости первой, не нова. Как-то я читал статью в ещё бумажной Компьютерре, где автор рассказывал о какой-то закрытой и вылизанной во всех отношениях операционной системе STSS, противопоставляя её открытой и глючной Unix. Уже по одному этому примеру видно, что открытое со временем вытесняет закрытое, несмотря на возможные недостатки. С платформой Wintel произошло то же самое, она вытеснила практически всех своих конкурентов за счёт открытости. Эта открытость давала возможность большому количеству разных производителей выпускать устройства, которые можно было использовать с компьютерами IBM PC.

Кстати, до IBM PC существовал другой стандарт — шина S-100. С выходом на рынок IBM PC имевшиеся производители просто переориентировались на новый рынок — устройств для IBM PC с шиной ISA. Мне до сих пор идея компьютеров с шиной S-100 кажется более удачной, чем с IBM PC. Компьютер с шиной S-100 — это просто ящик с блоком питания и материнской платой, на которой нет ничего, кроме этой общей шины. К этой шине отдельно подключались платы с процессорным модулями, платы оперативной памяти, контроллеры. Заменой одной процессорной платы можно было из компьютера с процессором Intel 8008 получить компьютер с процессором Motorolla 68000 или с Zilog-80. В нынешних компьютерах материнская плата — и есть компьютер. В этом компьютере неразделимы процессор и множество контроллеров. Определённо это не тот компьютер, который бы нравился хакерам, потому что вынуждает выбрасывать все имеющиеся контроллеры. А ведь неплохо было бы и сейчас иметь возможность вставить в компьютер контроллер магнитофона и считать с аудиокассеты исходник какой-нибудь игры, вроде Elite и дорабатывать её открытые исходники (если бы они были). Это та свобода, которую не понять людям-потребителям, меряющимися друг перед другом мегапикселями, ядрами и гигабайтами.

Возвращаясь к вопросу конкуренции между Apple и Wintel. Существует мнение, которое я встретил в книге Тима Ву «Главный рубильник», что на самом деле было две Apple. Первая Apple — это Apple Возняка. Компьютерами Возняка были Apple I и Apple II, которые представляли собой типичный радиолюбительский (или хакерский) компьютер. Это был компьютер-клавиатура с большим количеством разнообразных интерфейсов, к которым каждый радиолюбитель мог бы подключать свои собственные устройства. Второй Apple была Apple Джобса. Когда Возняк пережил амнезию, полученную им в авиакатастрофе, проектирование новых компьютеров взял на себя Джобс. Джобс был представителем не хакерской культуры, а культуры бизнесменов или дизайнеров. Он тщательно оберегал пользователей от доступа ко внутренностям своего детища, стараясь взамен предоставить удобство для непрофессионала. Вполне возможно, что именно Apple вышла бы победительницей в схватке с платформой Wintel, если бы не беда, случившаяся с Возняком. Впрочем, в книге Стивенсона считается что Apple была всегда только такой, как при Джобсе.

Сравнение операционных систем через аналогию с дрелями мне, как пользователю Linux (а также системному администратору и программисту), показалось весьма точным и «льстивым». Если не зацикливаться только на Linux, то можно сказать, что любая открытая Unix-система — это инструмент профессионала. Это старомодная и угловатая система, которую профессионалы любят за возможность залезть в её недра и надёжно решать широкий спектр задач. Совсем как «дыровёрт» из книги :) Ящик с мотором внутри и двумя ручками из металлических труб, с помощью которого можно сверлить любые материалы свёрлами любого диаметра, но которым можно серьёзно покалечиться. Выглядит небезопасно и непривлекательно.

К сожалению, описанная в книге попытка начать с чистого листа, создав BeOS, окончилась неудачно. Точно так же, как попытки сделать Unix, который был бы Unix'ом в большей мере, чем сам Unix — операционные системы Plan 9 и Inferno. Дело всё в том, что есть вещи «достаточно» хорошие, что с успехом защищает их от вещей лучших. Таковой оказалась система Unix со всеми её историческими наслоениями. BeOS оказалась не у дел. Но, в полном соответствии с одной из идей книги о том, что операционная система не представляет собой самостоятельной ценности, поскольку может быть повторена и переписана с нуля, BeOS была воссоздана энтузиастами этой системы с нуля и получила имя Haiku.

Большая часть книги воспринимается как ликбез в идеологию Unix для непосвящённых. Чем-то эта книга напомнила мне опусы Алексея Федорчука — пожилого геолога, страдающего графоманией на тему Unix-систем, любящим пофилософствовать, приплетая по ходу повествования различные перифразы и прибаутки из советских реалий. Читая в очередной раз про истины, которые стали для меня прописными, я откровенно позёвывал. Читателям, не испытывающим интереса к Unix, читать эти истины тоже скорее всего будет скучно.

В целом — мысленно жму руку писателю. Оказывается, среди писателей встречаются не только программисты, но и люди, столь глубоко понимающие культуру хакеров (в положительном смысле слова).

Хотя сам Нил и не очень любит свой дебютный роман, читается он очень легко, и увлекательно, особенно для людей, которые жили в институтской общаге и которые играют в настольные ролевые игры.

«Криптономикон» прекрасен стилем; Стивенсон поражает эрудицией и подкованностью в самых разных технических вопросах и при этом яркой высокохудожественной формой, в которую все завернуто. Отличный технотриллер, военная хроника, приключения, ненавязчивая альтернативная история, крипто-шпионаж прошлого и настоящего. К сожалению, иногда автора изрядно «заносит», многие описания и моменты кажутся лишними, излишне раздутыми, будто ради авторского эпатажа. Да и технотриллер вышел необычным — довольно позитивным, во многом даже комедийным: поэтому все ужасы войны и смерти некоторых главных героев воспринимаются без сопереживания со стороны читателя, что должно быть непривычно для фэнов ключевых затронутых жанров, а это, возможно, в корне неправильно.

Несколько лет назад в одну из библиотек города по моей просьбе приезжал с презентацией своего проекта мой один хороший знакомый из Санкт-Петербурга. После презентации мы пили чай. Знакомый долго сверлил взглядом полки с книгами на иностранных языках, а потом сказал — «Ух ты, у вас есть Стивенсон в оригинале, так здорово. Это же мой любимый писатель!». Я уже давно заглядывался на «Криптономикон», к тому же доверяю вкусам своего знакомого, поэтому на следующий день книга была заказана в интернет-магазине.

Это мое первое знакомство с творчеством Стивенсона, и я был уже в курсе, что в книге будет много математики, но меня, технаря по образованию, это не пугало.

Вся книга посвящена шифрам и дешифрации. Я привык к тому, что победа союзников во Второй Мировой Войне была достигнута благодаря мужеству и стойкости солдат, а «Криптономикон» открывает нам совсем другую сторону победы — если бы не взламывались зашифрованные послания, не было бы переломных моментов в войне, которые в итоге привели к победе.

Книга делится на 2 части — о войне и о современном времени. Военный период знакомит нас с ботаником-математиком Уотерхаузом, солдафоном Шафто, японцем снаружи с внутри Гото Денго, странным пастором Роотом и некоторые другими более эпизодическими личностями. Один занимается дешифровкой, другой руками душит японцев и немцев, третий помогает словом и советом. Судьба свела этих людей вместе, казалось бы, совершенно случайно.

И точно также случайно судьба сводит людей в настоящее время, у которых есть связи с прошлым (не буду спойлерить). В настоящее время два приятеля строят независимую сеть, неподконтрольную ни одному государству.

Когда читаешь «Криптономикон», появляется ощущение, будто в одном романе спрятано 3 или даже 4 повести. И самое интересное, что одну повесть читаешь с огромным удовольствием, а другая как-то не цепляет. Почитав отзывы на Фантлабе, я понял, что каждому нравится своя повесть. Кого-то восхищает приключение Уотерхауза, посвятившего свою жизнь секретам цифр и знаков. Мне было очень интересно читать про солдата Шафто — очень харизматичного парня. Не раз улыбался, когда читал про его бравые похождения. А вот современную часть книги мне было не очень интересно читать — какой-то совсем вялый сюжет про Крипту получился.

В итоге я открыл свой «Криптономикон». Описанию военного периода я ставлю смело 9 баллов. Много нового узнал, очень много смеялся (юмор у Стивенсона шикарный), но вместе с этим совсем рядом, где я смеялся, на следующей странице Стивенсон описывал ужасы войны. В результате читатель испытывает богатый спектр эмоций.

Несмотря на то, что я технарь по образования, внутри я все-таки гуманитарий, поэтому про методы шифровки мне читать было не очень интересно, хоть и некоторые формулы и обоснования прекрасно понимал.

Что же в итоге получается — каждый видит в книге то, что хочет. Я нашел в «Криптономиконе» то, что мне было очень занятно читать. Хотя тема золота мне показалась какой-то совсем пустой, если честно. Не совсем понятно, что именно хотел автор рассказать. Если все-таки о потерянном золоте — тогда как-то слабо получилось. Если о войне и шифрах — тогда здорово. Поэтому сложно оценить роман, сшитый из лоскутков, однозначно.

Мне очень хотелось поговорить о книге со своим знакомым из Питера, хотелось обсудить прочитанное. Я связался с ним, но он удивленно сообщил, что не читал такую книгу и автора такого не знает. Оказалось, что он перепутал автора «Криптономикона» с другим Стивенсоном, который придумал Гулливера. Вот из-за одной забавной ошибки я прочитал довольно интересную книгу ;)

Увлекательная и умная фантастика не часто встречающееся явление. «Анафем»- именно такое произведение. Здесь и путешествие по планете и в космосе. Здесь и отношения между людьми: любовь, дружба, наставничество. Но, самое главное, здесь надо думать, а не скользить по страницам пустым взглядом.

А над вами дождь прольет он обильно,

Тайну птиц узнаете, убежища рыбы,

На земле будет всюду богатая жатва,

Утром хлынет ливень, а ночью

Хлебный дождь вы узрите воочью.

==========================

Эпос о Гильгамеше, таблица 11

==========================

Сокращенная версия публикации для Medium (http://bit.ly/2e6noNk).

Спойлер название романа или не спойлер, а это палиндром, и переводить его на русский «в лоб», как «Семиевие»/«Семь Ев», я настойчиво не рекомендую. Впрочем, издания книжки на русском в ближайшее время явно не предвидится. И это не случайно: получилось у Стивенсона нечто среднее между «Полным затмением», «Колыбелью для кошки», «Высочайшим фронтиром», «Анафемом» и «Путеводителем по Галактике для путешествующих автостопом», а такую ядреную смесь спонсировать должен в продажах (на волне-то кимвала звучащего «Reamde», которым многие поклонники Стивенсона поперхнулись) Джефф Безос или Элон Маск, в благодарность за свое издалека заметное отражение в сюжете. Собственно, Стивенсон во время работы над книгой как раз и трудился у Безоса в Blue Origin, так что «Seveneves», вероятно, выросли из медитаций на план эвакуации в курилке для топ-менеджмента.

Нельзя сказать, однако, что этот роман неудачен. Нет. Просто его стоило бы распилить как минимум на три, и в этом случае, вероятно, антураж получился бы более правдоподобным, поскольку теории заговора не были бы отметены так быстро во имя всеобщего сотрудничества на благо мировой закулисы. Взрыв Луны и ожидание вёдра на орбите вам кажутся фантастическими элементами? Полноте. За историю планеты крупномасштабные вымирания господствующих форм жизни происходили уже как минимум шесть раз, и гибели мира это вовсе не означало (спросите в соседнем кинозале у Брайс Даллас Ховард и Стража Галактики). Что тут самое фантастичное, так это абсолютная (пусть вас не смущают смерти хороших ребят и мерзкие смешки антагонистов, все это наносное) слаженность действий различных группировок человечества с тем, чтобы персонал Ковчега мог спастись и продолжить расу. Как если бы сопланетники наши в большинстве своем исполнились такой же уверенности в собственных силах, что и фраа Джад из матика тысячелетников, который может себе позволить противопоставить атомной бомбе транспортир.

(Конечно, самый серьезный ляп связан с натянутым сикось-накось на сюжетный этюдник эффектом генетического бутылочного горлышка. Напомню, что к моменту действия книги уже должен быть запущен телескоп имени Уэбба. В отличие от телескопа имени Хаббла, он будет располагаться не на низкой околоземной орбите, а во второй точке Лагранжа системы Земля-Солнце, которая является стабильной. И с телескопа имени Уэбба будет пересылаться минимум по нескольку десятков гигабит данных за один присест, то есть его оборудование вполне справилось бы и с архивированием утраченного генетического банка. Другое простое решение, какое мне видится для цивилизации ниже первого кардашевского уровня, это аналог глиняных табличек с «Эпосом о Гильгамеше», которые от пожаров только упрочнялись, сиречь — запущенные в космос на уровне необходимой избыточности передачи типа сигнала из «Андромеды» Хойла-Эллиота. Принять их может даже MRO или «Заря» на орбите Цереры, а потом по мере надобности ретранслировать обратно по запросу на привычных протоколах. Да, медленно, ну так пора категориями веков и тысячелетий мыслить. Даже из окрестностей Плутона на скорости диалапа удалось получить столько информации, что на десятки лет вперед исследователям пояса Койпера будет чем заняться.)

Используемая модель выживания человечества в «Seveneves» Нила Стивенсона диктует такое уважение к деяниям ковчежной группы, что по каждому удобному поводу вспоминаются события пятитысячелетней (откуда в аннотации, вывешенной на Фантлабе, взялись тридцать тысяч лет? Планом Селдона навеяло?) давности, а используемый словарь чрезвычайно статичен и по-прежнему в основном следует нынешней лексике, даже в технических аспектах. Это до такой степени попахивает Жюль Верном Дюраном, пепельницей Гуссерля и культурой «Дабан Урнуда», что я почти не сомневаюсь: он прилетел в «Анафем» из этого варианта реальности, предположительно с Марса.

Но ладно бы странствующий в космосе ковчег, там это даже ввиду релятивистских эффектов или игр со временем в гёделевской вселенной нормально. А тут отстроенная на развалинах после Тяжелого Дождя цивилизация, с узаконенными генетическими модификациями, чем-то похожая на мошкитскую у Нивена и Пурнелла. У вас в обычае по каждому удобному поводу сравнивать происходящее вокруг с деталями плавания ковчега Утнапишти из «Эпоса о Гильгамеше» и социальной организацией тамошней ячейки общества? Нет? Я так и думал.

Если вы не сёрвивалист, и метод Кошастого вам ни о чем не говорит, значит, вы просто не целевая аудитория этой книги. Как, впрочем, и я сам. Однако природу Агента, уничтожившего Луну, всяк, нахватавшись хотя бы по верхам современной космологии, определить сподобится:

А предложить способ выживания, альтернативный эвакуации избранных на МКС, несложно:

Жаль, что Стивенсон, видимо, не метрофанат. Иначе знал бы, где русские зимуют.

При всём несогласии со многими мировоззренческими и идеологическими прогонами г-на Стивенсона всегда отдавал ему должное: человек, безусловно, талантливый, и знает подходцы, причём к разным читателям... Данный опус породил жёсткое разочарование: такое ощущение, что человек к полтиннику если не исписался, то ужасно устал писать, и из 900 страниц 700-800 просто тянул лямку (ну как же — договор заключён, авансец получен). А уж что касается финала, то ничего более зубодробительно скучного давно не читывал — тот самый случай, когда вполне себе уместный экшн (в умеренных дозах), искусственно раздувается до немыслимых размеров и превращается в совершенно бессмысленный и беспощадный трындёж ни о чём... Очень жаль будет, если г-на Стивенсона и впрямь смогла перемолоть наша горячо любимая американская фабрика грёз — так глядишь, на службе у мировой закулисы вообще талантов не останется, одни строчкогоны... Отдельно нельзя не отметить начальные страницы романа: они откровенно автобиографичны и написаны с неожиданным для автора лиризмом... вот плюнул бы товарищ на многомиллионные авансы и написал бы семейную сагу про Айову и всё, что вокруг неё, — вот было бы, подозреваю, интересно почитать...

Неплохой роман, в меру увлекательный; русский специалист по безопасности Соколов опять же неплох, но вот не хватает роману чего то, какой-то стивенсоновской изюминки, не срастаются отдельные части в целое. Слишком много всего намешано — и хакеры, и исламские террористы, русская мафия, игровая индустрия, всякие случайные люди. Большой к тому же объем текста.

В общем, почитать можно, но впечатление остается сложное, рекомендовать не могу

Seveneves — вещь в некотором смысле парадоксальная, у нее есть все задатки для того, чтобы быть ужасно скучным романом: технические длинноты иногда настолько отягченные подробностям, что на протяжении 3-4 страниц может не происходить вообще ничего, кроме описания того как условная деталь X взаимойдействует с не менее условной деталью Y (и это знание не то чтобы критическое для сюжета); несколько очевидных «чеховских ружей»; в конце-концов само название

Как и всегда в стивенсоновском творчестве перед нами художественное размышление на тему «Большой Идеи»: в «Анафеме» это был спор феноменологической и аналитической философии, в «Лавине» — меметика, в «Криптономиконе» — криптография etc. В данном случае, как мне показалось, «Большая Идея» — это экспоненциальность как универсальный механизм стоящий за всеми процессами; конечно как и всегда у Нила Стивенсона бонусом идет куча идей «поменьше» (генетика и культура; почему хорошие люди делают ужасные вещи и проч.-проч. ) — вероятнее всего именно это и делает книгу интересной.

Что мы имеем в сухом остатке? Крепкая книга под завязку набитая интересными идеями и подробностями (других видимо Стивенсон писать не умеет), хотя на мой вкус далеко не лучшая в библиографии автора, но тем не мнее безусловно заслуживающая внимания. Почему не лучшая? В самых интересных и драматических местах — практически 10, последняя треть романа — не больше 8, экспоненциальность или нет, но книга демонстрирует «затухающую» динамику. Фактически, последняя часть романа, которая вроде как должна быть драматическим «showdown» читается как один большой эпилог (поскольку кульминация-то уже произошла в районе 500 страницы), в котором нам показывают что «все было не зря», «никто не забыт», «чем сердце успокоилось» etc — вроде как любопытно, и местами интересно, но до основного сюжета уже недотягивает. Эти последние 200 страниц развязывают несколько сравнительно очевидных сюжетных узелков, для того, чтобы оставить подвешенным в воздухе главный вопрос — несмотря на разбросанные в книге намеки мы так и не узнаем что такое «Агент» и для каких загадочных целей он действовал. По-хорошему, последней трети романа вообще могло не быть и это бы не сильно ему повредило. Итог: 8,5\10.

Самое удручающее в этой антиутопии — что при всех гигантских технологических изменениях человек ничуть не изменился: так и бьются в далёком и несветлом будущем одни банды обезьян с другими за пресловутый Lebensraum — просто одни вроде бы умные («новые викторианцы») и воюют с помощью новейших технологий, а другие — вроде бы глупые («кулаки» и прочие) и предпочитают грубую физическую силу. Т.е. за всё долгое время нано-НТР господа из высших страт так и не удосужились заняться изменением природы человека, всё какие-то костыли пытаются для него придумать, которые якобы могут помочь ему стать лучше (тот же Букварь; живо вспоминается нелепая идея АБС про Всеобщую Теорию Воспитания, которую они безрезультатно пропагандировали всю свою жизнь). Самое печальное с точки зрения художественной в данном тексте — его какая-то совершенно несвойственная Стивенсону неряшливость — читать иногда просто физически неприятно. Ну и самое ужасное, что можно вынести из данной книги — при внимательном её прочтении — то, отдельные проявления чего можно было заметить и в других книгах автора — это его тотальная ксенофобия. Причём ксенофобия не национальная, а, скорее, интеллектуальная («культурная»)... Ибо все эти теории про то, что «одни люди лучше, а другие хуже», «одни вещи лучше, а другие хуже», подкреплённые сказками про девочек, одним махом семерых здоровых мужиков побивахом, — практически ничем не прикрытый расизм. По молодости думал почему-то, что умные люди не могут быть ксенофобами, не говоря уже — фашистами... Жизнь, увы, внесла свои коррективы... Англосфера (одно из самых любимых словечек Стивенсона) ухитрилась вскормить и вспоить целый класс интеллектуалов, которые несмотря на весь свой интеллектуализм по сути своей являются пещерными ксенофобами — и что тут удивляться тому, что все интеллектуалы (ну или почти все) англосаксонского мира обеими руками аплодируют любым попыткам своих властей вбомбить кого-нибудь в каменный век? Ведь тамошний интеллектуал прекрасно понимает (и получил он это с теми самыми «нанозитами» и вместе с материнским молоком): чем меньше претендентов на кусок хлеба в мире (а вбомбленным обычно не до претензий), тем больше будет у тебя, такого крутого интеллектуала, твой личный кусок хлеба с толстым слоем масла и икры... У меня и раньше были подозрения, что премию «Локус» дают только за глубоко «правильные» произведения. Данный случай в очередной раз в этом убеждает: Стивенсон рисует мир, в котором тамошние интеллектуалы жить хотят... Не важно, что остальные там перебиваются с нанориса на наноквас — главное, им, таким умным и продвинутым, будет хорошо и уютно в их тщательно отгороженных от остального мира «филах».

В недалеком будущем, где всем заправляют корпорации, реальный мир тесно переплелся с виртуальным.

Герой – разносчик пиццы и киберсамурай одновременно, который должен противостоять распространению нового наркотика «Лавина».

Такое описание сюжета подходит для второсортного боевика. На самом деле, это умная книга, наполненная сведениями об истории, археологии, антропологии, криптографии, лингвистике и философии.

Понятно, что с таким запасом, книга не является легким чтивом.

Стивенсон здесь ловко выворачивает понятие киберпанк.

Сказать, что это было незабываемо, нельзя, но было интересно.

Сначала мое знакомство с жанром было не слишком удачным, но знакомство с рассказами Варли, и романами Суэнвика и Стивенсона изменило мнение к лучшему.

После роскошного дворца «Ртути» сей опус смотрится кривым сараем. При всём уме автора (прямо скажем, редком среди писательской братии, которая всё больше «чувствует», а не думает) что в «Криптономиконе», что в «Ртути», что особенно в «Зодиаке» поражало совершенно неумеренное количество голимого, местами просто никчёмного, накручиваемого, видимо, только ради листажа экшна... здесь этот экшн перешёл уже всякие пределы — иногда настолько скучно читать про то, как ГГ в очередной раз разрубил кого-то своей катаной, что хочется бросить... Но в конце концов слишком умные авторы плохо продаются, вот редакторы им и советуют — побольше экшна, побольше погонь, драк и прочей дребедени для малолеток... Иной раз удаётся соблюсти меру — но чаще нет. Что до иронии, не говоря уж о пародии, — что-то совсем не видно никакой иронии. Да, есть пара-тройка удачных шуток на 400-страничный роман, но это-то нынче как раз в боевиках чуть ли не обязательно, и не они делают погоду в этом зубодробительно серьёзном произведении: здесь тот самый случай, когда автор если и хотел поизмываться над штампами, то в итоге оказалось, что штампы вовсю измываются над ним... Что до «кибер»-составляющей: по мне, скромная книжечка про командную строку того же автора намного интереснее будет. Ну и ещё: сюжетообразующая идея про вирус представляется глубоко завиральной — и таки вирус, религия и наркотики — совсем не одно и то же... а уж экскурсы в разного рода сказки (т.н. «мифологии») просто смешны: попытки на полном серьёзе анализировать сказки, которые дошли до нас не то что через третьи, а через сотые руки, ни к чему, кроме очередной порции нелепых анекдотов, не ведут... И тут хотелось бы сказать автору так: уж если взялся писать роман, т.е. художественное произведение, не стоит строить из себя исследователя и теоретика — в любом случае понятно, что никакой серьёзной критики со стороны серьёзных учёных твои «идеи» не выдержат; а если хочешь что-то сказать очень умное, то не проще ли написать научную статью? Но при такой постановке вопроса сразу же всплывает та самая «меркантильная» составляющая любого литературного творчества: автор не хочет печататься в научных журналах с их тиражами в несколько сот (в лучшем случае — в несколько тысяч) экзов — он хочет продавать миллионы копий своих книг. И тогда окончательно отпадают всякие подозрения в том, что автор «шутит», «иронизирует», «пародирует». Автор совершенно серьёзно кидает в свой коктейль всё то, что может понравиться разным аудиториям: интеллектуалам — «идеи» и «концепции», любителям боевика — погони и перестрелки, «киберпанкам» — всякие киберштучки... Где тут ирония, о чём вы, ей-богу? Голый коммерческий расчёт, и только. Или почти только. Всё-так есть у Стивенсона то, чего нет у массы бесчисленных клепателей стандартных бестселлеров, — это его безусловный литературный талант. Который позволяет ему делать даже чисто коммерческий продукт на совершенно недостижимом для той самой массы уровне.

На мой взгляд самый сильный НФ-роман последнего десятилетия. Книга — которую ХОЧЕТСЯ перечитывать. Кому то не нравятся (или не могут найти внутреннего объяснения) нераскрытые моменты? Задумайтесь: чем питались многотысячные стаи лесных эльфов в Лихолесье или стада гномов в Эреборе. И снизойдёт на вас успокоение))))

Насколько я могу судить, никто из прежних рецензентов не обратил внимания на важную, а по-моему важнейшую, тему романа. Эта тема — религиозная вера и ее приложение к жизни. По моему мнению роман — религиозный, даже миссионерский, и именно такой взгляд придает произведению искомую целостность, об отсутствии которой так горевали предыдущие комментаторы.

Тема веры возникает сразу в линии Уотерхауза, и продолжается в его диалогах с Тьюрингом. Тут вера отождествляется с человечностью: если человек — это особо продвинутая машина, и души у него нет, то и вера не имеет смысла, если душа существует — то человек не машина. Эти диалоги продолжаются в сюжете, перепетии выпадающие на долю каждого героя сталкивают его с моральными дилеммами, которые разрешаются в традиционном христианском духе.

Вызывающие столько недоумения фабульные повороты исчерпывающе объясняются при таком подходе.

Сексуальные проблемы героев — Уотерхауза, Рэнди, решаются браком, а перед этим — воздержанием. Война оправдана только метафизическими соображениями — боги, как и над стенами Трои, парят над схваткой. Люди верующие оказываются полными терпения, чуткости и такта, не в пример неглубоким постмодернистским атеистам. Религиозные деятели творят молитвы при магнус опус в финале романа.

На наиболее полно тема веры (а именно христианской веры) раскрыта в линии Гото Денго. Описание его похождений составляет житие святого, с обращением и долгой праведной жизнью в конце:

«Гото Денго впал в какой-то транс. Его лицо, дрожавшее минуту назад, застыло, как маска.

— Хотел бы я верить, как веришь ты, — говорит он. — Я умер, Бобби. Меня похоронили в каменной гробнице. Будь я христианином, я бы сейчас родился заново и стал новым человеком. А вместо этого я должен жить дальше и покоряться своей карме.»

Цитата выше — почти дословное переписывание Евангелия. В итоге Гото, обращается, отрекается от сатаны, своих грехов: гордыни и отчаяния. В конце романа он исповедует трудовую евангельскую этику.

Роман пронизан этим духом, он просто не читается в ином ключе. Но лично мне не по душе (если она есть), такие приемы, как бы мастерски они ни сделаны.

Повествование в некоторых местах немного затянуто. Впрочем, это можно объяснить необходимостью расписать читателю некоторые моменты придуманного мира. Самый крутой фантаст Америки придумал невероятный мир, состоящий из двух подразделов — метавселенной и груд руин на месте бывших государств. Порядочки, которые царствуют в этом новом, образовавшемся после всего, мире — соответствующие: жестокость, возведенная в правило, насилие. Автор намеренно сгустил краски до такой степени, что непонятно: то ли он надсмехается над своими читателями, то ли предупреждает — будущее может оказаться таким, что для ныне живущих оно может выглядеть лишь злой пародией на мир.

Пишу по прошествии трех недель с момента прочтения данного труда, так что далее сухой остаток, так сказать. Утверждать, что я нахожусь в восторге от сего произведения, значит сильно погрешить против истины. Это, конечно, можно объяснить следствием высоких ожиданий, но не думаю, что в ожиданиях дело. Итак, а в сухом остатке у нас: чрезвычайная затянутость, абсолютная картонность персонажей (и это при таком-то объеме!), простецкий сюжет с претензией на интригу (которая в итоге выливается в банальность), а также не то чтобы «вкусный» язык автора ( но это, естественно, на мой вкус). В обычных обстоятельствах всего вышеперечисленного хватило бы на то, чтобы поставить очень и очень низкую оценку, но не в этом случае. «Анафем» все таки умудрялся держать мое внимание и заставлял с интересом следить за ходом повествования до самой последней страницы. Все дело в интеллектуальных диалогах, которые, не так часто, к сожалению, вели между собой наиболее просвещенные персонажи. Идеи, представленные в этой книге, не то чтобы оригинальны, и тот, кто интересуется космологией и квантовой механикой, едва ли отыщет здесь что-то новое, но задуматься они читателя заставят. И ради этого хотя бы стоит прочитать «Анафем».

Сэнгеймон Тейлор работает на экологическую организацию «ЭООС Интернешенел». Среди фанатиков, зооэмо и просто психов он чуть ли ни единственный адекватный человек с высшим образованием, способный на решительные действия и достаточно подкованный в химии, чтобы разбираться со всеми теми отходами, что сливаются в Бостонский залив. Неудивительно, что именно он оказывается втянутым в череду корпоративных интриг больших промышленных производителей, которые готовы пойти на что угодно, лишь бы скрыть следы преступлений против экологии.

«Зодиак», как и более поздний роман Стивенсона «Вирус «Reamde» не имеет никакого отношения к фантастике. Более того, жёстко завязанный на реалии Америки 80-х годов, «Зодиак» может показаться даже немного устаревшим (сам роман, но никак не затронутые в нём проблемы), однако в отличие от «Вирус «Reamde» «Зодиак» написан до того, как автора одолела гигантомания. Поэтому сюжет «Зодиака» не провисает под избыточной тяжестью сюжетных линий или из-за перенаселённости персонажами. Экотриллер (это я не придумываю, в оригинале роман так и называется «Zodiac: An Eco-thriller») несётся вперед также, как и вынесенный в заголовок катер-зодиак – стремительные вылазки «ЭООС», сбор информации, химические анализы, сатанисты, корпоративный заговор, угроза массового заболевания... По ходу повествования Стивенсон раскрывает глаза читателю на то, в каком состоянии находится окружающая среда, делает небольшой экскурс в химию, рассказывает о методах оперативного экологического реагирования, способах борьбы с миллиардными корпорациями, о том, как воздействуют на людей различные токсины и наркотические вещества. Короче говоря, настоящие пособие для начинающего «зелёного», приправленное лихим сюжетом. Люблю такие «производственные романы», в которых речь идёт о людях не совсем обычных профессий. Всегда интересно заглянуть за кулисы и узнать, как живут люди, образ жизни которых отличается кардинально отличается от того, как живёшь ты сам.

Отдельную радость доставляет то, что несмотря на несколько допущений, роман всё же остаётся в рамках «и так могло бы быть». Главный герой, несмотря на все свои достоинства всё-таки не супермен, не герой-спаситель вселенной, он тоже может ошибаться, более того, совершенно не факт, что его поступки помогут что-то изменить в этом мире. Но Тейлор по меньшей мере пытается. И за это читатель ему симпатизирует. И не только ему – персонажи в «Зодиаке», как всегда у Стивенсона, на удивление живые и яркие. А всё потому что автор не мажет их однотонной краской: этот однозначно положительный герой, а этот мерзавец, давайте ненавидеть его. Среди защитников окружающей среды попадаются на редкость неприятные типы, а среди сотрудников экологически опасных производителей – милые и добрые люди. Что поделать, так уж устроена жизнь, и не только жизнь экологов.

Итак, «Зодиак» – ещё один замечательный роман Нила Стивенсона с лихим сюжетом, полный интересных идей, полезной (и не очень) информации и удивительных персонажей. Не могу посоветовать его всем, но тем, кому нравятся книги с серьёзной идеей и общим глобальным посылом читать обязательно.

Еле дочитал. Особенно раздражало то, что автор не верно использует технические термины. Подозреваю, что там и с философией не так гладко. А уж натяжка про то, что пища не переваривается, но воздухом дышать трудно, но можно вообще выбесила. Химические реакции либо есть, либо их нет. Ну, и чудеса со временем «выше всяких похвал». Р-р-р-р.

У романа хорошее энергичное начало и скомканная концовка. Это первое, что бросается в глаза.

Далее, поначалу я думал, что взятый ехидный тон с юмором и прочими интересными вещами продолжится, но к середине роман стал заметно традиционнее и скучнее. Вообще, там, где Стивенсон шутит, иронизирует или сатирничает (то бишь порождает сатиру) произведение читается на ура и даже очень смешное, в остальных местах — очень средне.

Нечего и говорить, что книжка устарела, очень заметно, что она написана в самом начале 1990-х годов. Метавселенная — конечно, не современный интернет, а просто многопользовательская сетевая игра симулятор жизни и здесь никаких прозрений у Нила нет. Возможно, на читателя, ей современного, книга производила какое-то впечатление, но сейчас ее актуальность почти никакая. Хотя умноколеса рулят...

Мифологический пласт любопытен, хотя и несколько прямолинеен. Очень достают куски лекций, я не против науч-попа, но я против науч-попа, который выдает себя за беллетристику.

Сама идея про вирусы (в разных смыслах) опять же интересно решена, но не уверен, что была даже тогда (не говорю про сейчас) каким-то прозрением.

Итог. Роман в целом неплох, читается с интересом, но совершенным его не назову. После разочарования в авторе по прочтении «Ртути» (смесь историч.романа и науч-попа), Нил реабилитировал себя в моих глазах этой своей относительно ранней вещью. Шутить он умеет, жаль только, что не так часто это делает.

З.Ы. Прочел отзыв уважаемого Масаракш, но он видно не въехал, ибо страницы про ниндзю-доставщика — одни из самых смешных в книге.

З.З.Ы. В целом перевод неплох, но местами нужен был бы редактор.

Весьма неровная книга. Стивенсон не пишет провальных книг, но эта была очень близка к этому. Онлайновая игра описание функционирования, которой занимает немалый объём в романе практически не играет серьёзной роли и могла быть заменена на любую другую причину начала всей заварушки или просто уменьшена. При этом значительно сократилась бы сама книга, что как мне кажется пошло бы на пользу всей истории. Но общая раздутость при общем дефиците интересных идей для развития сюжета и действий погубили потенциально хитовый боевик. Много моментов связанных с игрой кажутся уместными для какого-нибудь пособия для разработчиков компьютерных игр, а не для книги про террористов, русскую мафию и заложников. Их просто не интересно читать, теряется темп повествования. Но постепенно роман выходит на высокий уровень, где эрудиция автора не мешает следить за историей и персонажами. И концовка просто замечательная

Многопользовательская компьютерная игра «Т'Эрра» захватила мир. Люди всех возрастов и национальностей играют в неё. Однако, есть и те, кто хочет нажиться на игроках. Новый вирус, условно называемый «Reamde» проникает на компьютер пользователя через одну из подпрограмм, используемых игроками «Т'Эрры», и шифрует файлы пользователя. Способ расшифровать файлы один – оставить в определённом месте карты игры денежный выкуп. Сотни человек ведут туда своих игровых персонажей, и, разумеется, становятся добычей виртуальных разбойников. Но настоящие проблемы из-за этого вируса появляются у Питера, который продал русской мафии базу данных с информацией о кредитных картах. База данных оказывается зашифрована вирусом «Reamde», и теперь Питер и его бывшая девушка Зула должны найти того, кто создал этот вирус, ведь русская мафия не любит, когда её «кидают на бабки»...

Уже из описания сюжета понятно, что это – не тот Стивенсон, которого читатель знает по «Криптономикону», «Барочному циклу» или «Анафему». «Вирус «Reamde» – это боевик, технотриллер, но никак не вычурная впечатляющая конструкция из философских идей и научных открытий. Русская мафия и спецназ, азиатские хакеры, исламисты-террористы, британские спецслужбы, компьютерные разработчики и сценаристы – вот основные герои романа. Все они бегают, летают по миру, стреляют, что-то взрывают, размах сюжета нарастает – от заражённого вирусом компьютера до противостояния с международными террористическими организациями, на страницах, как в большинстве иностранных романов о русских буйным цветом цветёт клюква, а из кустов так и валятся рояли... но всё это как-то не вдохновляет.

Также на месте все обязательные для Стивенсона штучки, вроде нескольких параллельно развивающихся сюжетов, огромного количества персонажей и детальных описаний, но и это роман тоже не спасает. Читается «Вирус «Reamde» легко, да, но ничего нового и оригинального в нем нет. Единственный интересный момент – история создания «Т'Эрры» и её нынешнее закулисье. Описание того, как функционирует онлайн-игра захватывает, но ему посвящено лишь начало девятисотстраничного романа, а потом оказывается, что никакой важной роли для сюжета «Т'Эрра» не несёт, и про игру забывают и персонажи и автор. А жаль. Если бы Стивенсон выбрал для основного сюжета именно «Т'Эрру», вместо проходного боевичка у него мог бы выйти вполне себе качественный посткиберпанк.

В общем, совершенно непонятно – то ли я слишком много ждал от автора, который перед «Вирус «Reamde» выдал пять почти шедевральных книг, то ли Стивенсон просто решил отдохнуть и написал что-то простенькое, то ли жанр книги совершенно не мой. Не знаю. Но на мой взгляд «Вирус «Reamde» – совершенный середнячок. Для лихого боевика он слишком вторичен и вязнет в словесной избыточности, а на что-то большее роман не тянет. И уж тем более не стоит с этой книги начинать знакомство с произведениями автора – впечатление будет совсем не то.

Арб – это планета, на которой в силу ряда причин учёные проводят исследования в своего рода монастырях, отрезанные от внешнего мира, скованные набором обязательных к исполнению правил и сильно ограниченные в технологиях – им доступны лишь самые примитивные приборы, немногим лучше земных средневековых. Инаки (так зовут на Арбе монахов-учёных) в каждом матике (так зовутся сами монастыри) делятся на группы – те, кто дал обет не выходить из матика год, десять лет, сто лет, тысячу лет... Однако, когда истекает этот период инаки могут выйти из матика, а обычные люди могут зайти внутрь. Эти дни называются аперт. События романа начинаются за несколько дней до очередного десятилетнего аперта. Главный герой книги, инак Эразмас (скажем так, не самый лучший из своего матика) и несколько его друзей оказываются втянуты в некие странные события, которые старейшины матика, а также правители внешнего мира тщательно стараются скрыть, но которые могут в очередной раз изменить всю историю Арба.

Вообще, как и в случае с предыдущим произведением Стивенсона – «Барочным циклом», описать сюжет «Анафема» очень непросто. Слишком много всего упаковано в эту книгу. Здесь монашеский быт, философские диспуты, под которые автор выделяет целые главы, описание истории и культуры целого мира, похожего на наш, но не настолько, чтобы перепутать, и всё это нанизано на научно-фантастический стержень – историю первого контакта. Забегая вперёд, хочу сказать, что эта тема раскрыта в «Анафеме» на мой взгляд, пожалуй, наиболее правдоподобно, со времён «Контакта» Карла Сагана. Сочетание всех этих элементов настолько гармонично, что восьмисотстраничный роман читается влёт. Даже жаль, что «Анафем» – это не трёхтомник, как «Барочный цикл».

Традиционно для Стивенсона, одной из основных движущих сил созданного им мира являются идеи. Даже не так – Идеи. С большой буквы. Они заставляют персонажей что-то делать, они заставляют расти над собой, совершать героические поступки. На этот раз автор выбрал для подробного исследования философию Платона, в частности его теорию идей и учение об идеальном мире. Но Стивенсон изменил бы себе, если бы ограничился лишь одним философским направлением. Помимо плаотнизма автор ссылается на Лейбница (который уже был раньше персонажем «Барочного цикла») и Курта Гёделя. Кроме этого в книге читателю встретится теорема Пифагора, «бритва Оккама», теория о том, что работа мозга строится на квантовом принципе, высказанная Роджером Пенроузом, обсуждение антропного принципа, что-то от феноменологии Гуссерля и множественности миров Льюиса, а также, я уверен, много-много других концепций. К сожалению, я не настолько подкован в философии и фундаментальной науке как автор, потому вряд ли смогу перечислить все идеи, которыми Стивенсон виртуозно жонглирует.

Не запутаться во всём этом разнообразии читателю помогает структура романа, которую лично я для себя условно разделил на пять примерно равных частей:

- В первой автор описывает быт инаков, их матик, основные правила, определяется с терминологией. Да, кстати, насчёт терминов – Стивенсон развлекается словообразованием, черпая для речи своих героев словечки то из греческого, то из латыни, и щедро рассыпая по страницам новояз. Настолько щедро, что первую сотню страниц книги невозможно читать, не заглядывая постоянно в специальный словарик, размещённый в конце. Причём, меня не оставляет чувство, что Стивенсон – тонкий тролль, ведь составлен этот словарь так, что объясняя одно слово, он ссылается ещё на несколько других, значение которых тоже нужно смотреть в словаре... Это ещё не сепульки, но уже где-то рядом. Тем не менее, со временем к этому языку привыкаешь. Я временами даже замечал за собой, что пользуюсь словечками из «Анафема», когда обдумываю ту или иную задачу. Больше всего эта часть, напоминает «Имя розы».

- Вторая часть романа более насыщена философскими идеями, а также подробностями жизни матика. Автор знакомит читателя с основными направлениями научной мысли и разными течениями философии Арба, предлагая эрудированному читателю своего рода угадайку – распознают ли они, какой земной философ скрывается за арбским именем? Примерно здесь же начинает завязываться основная интрига романа. Герои задаются вопросами, но не могут найти на них ответы – у них нет возможности получать сведения о происходящем из внешнего мира, а проводить собственные исследования, для того чтобы разобраться, им строго-настрого запрещено.

- Третья часть романа – вместе с главными героями мы наконец-то узнаём, в чём сыр-бор, и неторопливое движение событий первых двух частей сменяется каким-никаким действием. Здесь же, в платоновских диалогах раскрывается суть тех учений, в которых читатель узнал раньше, а главный герой узнаёт об окружающем его мире намного больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. Разумеется, вместе с ним сведения об Арбе получает также и читатель, который, следуя за главным героем, пересечёт полпланеты.

- Четвёртая часть практически полностью построена на диалогах. Причём уже настолько сложных, что я, привыкший к скоростному чтению, споткнулся мыслью и начал читать как можно более медленно и вдумчиво. Именно в четвёртой части излагаются самые сложные, но в то же время и самые интересные концепции – пару раз, читая в транспорте я даже проехал свою остановку, увлёкшись диспутом персонажей. На что это похоже? Представьте себе разговор нескольких древнегреческих учёных (в том числе и Платона), которые вполне свободно способны рассуждать о квантах и параллельных мирах. Представили? Вот так вот выглядит четвёртая часть «Анафема».

- Ну и наконец пятая часть – на мой взгляд, самая неинтересная в книге – посвящена стремительному действию. На нескольких страницах автор описывает события сразу нескольких дней, заставляет персонажей преодолеть десятки и сотни тысяч километров, но это увлекает намного меньше, чем застольные обеденные беседы мудрых инаков. К тому же развязка оказывается слишком смазанной – все проблемы и вопросы романа решаются так легко, что в это просто не верится, выстраиваемые автором саспенс и интрига рушатся, а финал книги и вовсе похож на удар лбом об стену со всего размаха. Если всё было так просто, зачем нужно было городить все те дебри на предыдущих шести сотнях страниц? Хотя, это риторический вопрос, вполне понятно зачем – эти шестьсот страниц прекрасны сами по себе, и даже смазанный финал не может их испортить.

Отдельно в конец книги вынесены приложения – три задачки (три калька – по-арбски), которые упоминаются в тексте, уже упоминавшийся выше словарик, и послесловие автора, в котором тот рассказывает об истории создания романа, источниках вдохновения и идей, и вообще подводит итоги работы над книгой. Читаются эти приложения, кстати, не менее интересно, чем сама книга.

Резюмируя, «Анафем» – произведение, нисколько не уступающее «Барочному циклу» по насыщенности деталями и идеями, с тщательно сконструированным миром, в который сначала сложно поверить, но который по мере чтения становится всё более понятным, стимулирующее к самообразованию и постижению мира, но со несколько смазанной концовкой, и недопустимо короткое, при всём своём исполинском объёме.