(публиковалась в «Мире фантастики»)
М. Джон Харрисон. Вирикониум
M. John Harrison. Viriconium
Сборник из 3 романов и 7 рассказов
Переводчик: Т.Б.Серебряная
Издательство: АСТ, 2008
640 стр.
Тираж 3 000 экз.
Что привлекает нас в фантастике, для чего мы вообще её читаем? Думаю, ответ не так прост, как это кажется любителям сугубого реализма, — и напрямую связан с возрастом и мировоззрением читателя. В детстве и юности нам интереснее рассматривать «картинки»: невероятные пейзажи, диковинных существ, — то, что называется антуражем. Нас завораживает новизна ощущений от самого факта соприкосновения на страницах обычной книги с чем-то невероятным, нездешним. И поэтому, не обращая внимания на стилистику или сюжетную изощрённость, мы с одинаковым азартом взапой «глотали» страницы очередных марсианских хроник от Эдгара Бэрроуза, артуровской тетралогии Теренса Уайта и «Пикника на обочине» братьев Стругацких. Со временем новизна иных миров сама по себе уже не так волнует: читателю намного интересней отслеживать сюжетные коллизии, восхищают «крутые» поступки доблестных героев, узорочье дворцовых интриг, непредсказуемость авторских «тузов в рукаве» (не путать с роялями в кустах!). Постепенно всё больше внимания обращаешь и на самих героев: тщательно ли выписаны их характеры, логично ли в рамках заданных «условий игры» они себя ведут. Начинаешь обращать внимание на авторский стиль: не только о чём, но и как написано.
Ну и, конечно, фантастические допущения: путешествия во времени, разумные планеты, кольца власти, — всё это в первый-второй раз восхищает необычностью. Даже если книга написана неважно.
Впрочем, в какой-то момент даже это отступает на второй план — и самым главным для тебя становится, о чём, собственно, хотел сообщить автор граду и миру, какую идею, какой «мэссэдж» вложил в книгу. Ведь в конце концов, хорошая художественная литература — это всегда синтез нескольких важных элементов, причём не просто их сумма, а нечто бОльшее, возникающее как раз в итоге их соединения.
Как ни странно, разные направления в литературе переживают схожие этапы взросления. Фантастика — не исключение. И, наверное, поэтому читая иные классические тексты, испытываешь только неловкость за автора: что же он, талантливый, не дожал, не развил, «слил» такую вещь!..
Именно так обстоит дело со сборником «Вирикониум» М.Джона Харрисона. Цикл о Пастельном городе — вещь классическая и нашумевшая, однако на русском ни разу не выходившая. Знатоки ждали этого издания; прочитавшие на английском — отчаянно хвалили на русских форумах. И вот наконец!..
Сперва изумление, затем — увы — разочарование. Харрисон описывает причудливый и экзотический мир далёкого будущего, мир упадка и распада. В центре всего цикла — вечный город Вирикониум, в котором переплелись и намертво сплавились разные эпохи и культуры. Первый роман цикла был написан в 1971-м году, когда Джек Вэнс уже завершил свой цикл об Умирающей Земле, а Майкл Муркок начал романы об Элрике из Мельнибонэ. «Пастельный город» очень напоминает и те, и другие — в первую очередь атмосферой. Антураж тоже кажется позаимствованным у Вэнса с Муркоком, но изрядно переосмысленным, с добавлением световых мечей (и это за шесть лет до появления «Звёздных войн»!), летающих лодок, бессмертного птицетворца и других «изюминок».
Что до сюжета, то автор, кажется, решительно презирает традиционные представления о нём. Он либо прибегает к нехитрой квестовой формуле, либо вовсе отказывается от сюжета как такового. В романах «Пастельный город» и «Буря крыльев» миру грозит глобальный армагеддец, и главные герои отправляются в путь, чтобы сперва найти причину будущей погибели, а затем — ту красную кнопку, которая всё остановит. Уточним, что герои Харрисона отличаются от традиционных мускулистых варваров и доблестных рыцарей: они — натуры тонко чувствующие, глубоко переживающие и рефлексирующие с отчаянным самозабвением. По сути, квесты оказываются для них поводом покопаться в собственной душе, а для Харрисона — с уверенностью опытного торговца коврами развернуть перед читателем целый ворох пейзажей, один другого диковинней. Пейзажи — сильное место Харрисона.
Осознав это, он, видимо, и решил отказаться в рассказах от сюжета. То есть, нет, какие-то телодвижения его персонажи совершают и в рассказах, но осмысленности им явно не хватает. Высокое эстетствование в литературе хорошо лишь в том случае, когда за ним что-то есть; на одной атмосфере далеко не уедешь. А все эти истории о наёмных убийцах, балеринах и художниках — по сути, лишь яркие эскизы, фрагменты из чужой жизни, случайно выхваченные светом фонаря.
Итог: если б этим всё и ограничивалось, книга получила бы рецензию на четверть страницы и лаконичный итог: «чушь». Однако Харрисон, несомненно, отличается от армии графоманов и муркоковских эпигонов. У него есть талант, есть свой особый взгляд на мир. Описывая диковинные пейзажи, он умело передаёт настроение, полунамёками создаёт ощущение неких тонких, почти незаметных связей между событиями. «Вирикониум» намертво врезается в память. Если, конечно, у вас хватит терпения, чтобы пробраться вслед за героями через мертвенные психоделические ландшафты, и мудрости, чтобы не восклицать, передразнивая Диогена, «Ищу смысл!». И не ищите.
Это интересно
Русское издание «Вирикониума» один в один копирует омнибус 2000-го года. В нём так же рассказы были хаотично рассыпаны по всей книге, отмежовывая друг от друга три романа. Перевод Т.Б. Серебряной не идеален, но хорош, а вот редактор и корректор в книгу, похоже, не заглядывали. Ведь «чтобы хоть что-то разглядеть, приходилось изогнуться и принять весьма неудобную позу, поэтому он встал и попытался отодвинуть защёлку».
ЦИТАТА
«Жемчужина в сточной канаве, леопард, сплетённый из цветов», — читаем мы у Патинса в «Нескольких записках для моего пса». Кажется, он пытается создать целостную картину из намёков, многозначительных умолчаний и иерархических соподчинений, перевёрнутых с ног на голову...
(кажется, сказанное можно отнести и к самому Харрисону с его «Вирикониумом»)
Владимир Пузий
цитировать
свернуть ветку
![8-]](/img/smiles/blush.gif)