Данная рубрика посвящена всем наиболее важным и интересным отечественным и зарубежным новостям, касающимся любых аспектов (в т.ч. в культуре, науке и социуме) фантастики и фантастической литературы, а также ее авторов и читателей.
Здесь ежедневно вы сможете находить свежую и актуальную информацию о встречах, конвентах, номинациях, премиях и наградах, фэндоме; о новых книгах и проектах; о каких-либо подробностях жизни и творчества писателей, издателей, художников, критиков, переводчиков — которые так или иначе связаны с научной фантастикой, фэнтези, хоррором и магическим реализмом; о юбилейных датах, радостных и печальных событиях.
Очередной выпуск «ФантКаста» на общедоступных площадках – рассказываем революционных переворотах в англо-американской фантастике и о том, почему одни революции привели к радикальным изменениям «жанровой» литературы, а другие с треском провалились. Следующий выпуск, если что, будет о революционных поворотах в фантастике отечественной. Ну а текст сценария — традиционно для подписчиков на Бусти.
Анонс: В фантастике это происходит регулярно: из ниоткуда появляется новое движение, новая литературная группа со своими манифестами и революционными текстами, провоцирует дискуссии, переворачивает литературу с ног на голову... А через несколько лет читателям начинает казаться, что так писали всегда, что в этом новом подходе ничего необычного, ничего экстраординарного. Так развивается фантастическая литература – от революции до революции. В этом выпуске «ФантКаста» книжный обозреватель Василий Владимирский рассказывает о трех таких радикальных поворотах в англо-американской НФ, выделяет закономерности и разбирается, какие условия нужны, чтобы прорыв привел к заметному результату. От Джона Вдуа Кэмпбелла до Брюса Стерлинга, от журнала Astounding Science Fiction до журнала Omni – долгий путь, пройденный фантастической индустрией за 70 лет. Попытаемся уложить его в двадцать минут!
Слушаем выпуск и подписываемся на «ФантКаст» на платформах:
Ну вот, голос после болезни еще не до конца восстановился, но звучит уже много лучше. Так что можно продолжать «ФантКаст». На этот раз решил поговорить об одном из своих самых любимых литературных движений – киберпанке. Повод простой: на днях увидел в одной солидной энциклопедической статье фразу: «киберпанк – разновидность антиутопии». Каждый раз, когда такое читаю, расстраивает до невероятности. Вроде бы полно материалов – что такое киберпанк, откуда он взялся, чем кончился – и на английском, и на русском. Вот и на Фантассамблее была у нас в свое время «дискуссия о жанре». Но нет, архаичный миф про антиутопию продолжает жить. Что ж, повторение – мать учения. Вряд ли люди, которые в теме, из этого выпуска узнают много нового, но даже очевидные вещи, как показывает опыт, стоит время от времени проговаривать вслух.
Анонс: «Киберпанк – это разновидность антиутопии» – такое мнение кочует у нас из издания в издание с середины 1990-х, с тех пор, как в России начали выходить ключевые киберпанковские тексты. Но так ли это на самом деле, действительно ли мир будущего у Брюса Стерлинга, Уильяма Гибсона, Руди Рюкера, Нила Стивенсона и Ко нарисован одними черными красками? В очередном выпуске «ФантКаста» книжный обозреватель Василий Владимирский развенчивает этот популярный миф, размышляет, какие произведения чаще всего выдают за киберпанковские, и рассказывает, почему на самом деле вселенная киберпанка – не антиутопия, а тот самый «мир, в котором хочется жить» по братьям Стругацким.
Слушаем выпуск и подписываемся на «ФантКаст» на платформах:
Вчера наконец получила авторские экземпляры перевода книги Пэт Кэдиган "Искусники", вышедшей в питерской Астрели.
Переведен роман был в 2000-2001 годах, когда и киберпанк был еще явлением сравнительно недавним, и мы все были значительно моложе.
После прискорбного закрытия У-Фактории, уже готовый макет на долгие годы застрял между небом и землей. Но я была уверена, что со временем эта этапная вещь все же будет опубликована.
Несомненно, мнения будут разные, и будет интересно почитать — какие.
А пока хотелось бы поделиться радостью рекордной выдержки, теперь можно и отметить:)
Джеймсу Грэму Балларду вопросы, увы, уже не позадаешь, пришлось ограничиться биографическим очерком. А вот другому ноябрьскому юбиляру, Майклу Суэнвику, которого люблю давно и нежно (в хорошем смысле слова, как писателя) – вполне. Побеседовали с ним немножко для портала «Горький» о разном, от Кристофера Марло до Виктора Пелевина, отметили семидесятилетие.
— Майкл, первым вашим текстом, изданным в России, была статья о киберпанках и «гуманистах» под названием «Постмодернизм в фантастике: руководство пользователя». Позже ваши романы «Вакуумные цветы» и «Путь прилива» вышли у нас именно в серии киберпанка. Вы действительно были близки к Движению — или это чисто российская ошибка восприятия?
— В начале восьмидесятых все друг друга знали: и киберпанки, и «гуманисты». Мы все одновременно пришли в литературу, и на всех нас повлияли одни и те же книги. Между этими двумя группами было больше сходств, чем различий.
При этом сам я никогда не входил в киберпанковское Движение. Сегодня в это никто не верит, потому что меня чуток переоснастили и туда впихнули, но в то время в киберпанке всем заведовал Брюс Стерлинг, а он решительно не одобрял того, что я делал. Когда он собирал антологию «Зеркальные очки», там изначально было всего четыре писателя. Купивший антологию Дэвид Хартвелл сказал Брюсу, что для литературного движения авторов маловато и нужно еще кого-нибудь взять. И Брюс взял в том числе Грегори Бира и Джеймса Патрика Келли, которые уж точно не считали себя киберпанками.
Так что я был близок к киберпанковскому Движению, но к нему не принадлежал. Вполне понимаю, почему кто-то считает иначе, но это просто общие для поколения черты.
— И все-таки: что именно унаследовала современная фантастика от киберпанка 1980-х годов?
— Теперь, оглядываясь назад, я думаю, что главным можно было бы назвать внимание к классовым различиям — ведь в то время американские писатели-фантасты по большей части даже не хотели признавать, что такое явление существует. Сюда отчасти относится осознание того, что машинно-нейрологическая модификация человека поможет не превратить нас в сверхлюдей, а создать усовершенствованных наемных рабов.
В киберпанке центральное место занимает Уильям Гибсон — по правде говоря, Эллен Датлоу, редактор, которая его открыла, поначалу утверждала, что он вообще единственный киберпанк. Его значительным вкладом в это направление было слово «киберпространство» и миф о действующих в нем хакерах: в те времена, когда персональные компьютеры и интернет еще были для нас в новинку, это помогло читателям уловить суть того, чем они занимались. С литературной точки зрения, думаю, важнейшей чертой в книгах Уильяма Гибсона был эффект холодности, равнодушия. Обычно такую атмосферу ассоциировали с авторами нуарных детективных романов, но мне было совершенно очевидно, что Гибсон перенял этот прием у Уильяма С. Берроуза. Сейчас никто и не вспомнит, но еще до появления «Нейроманта» множество писателей пытались создавать нечто подобное, однако у всех была общая черта — их главных героев живо интересовала история, в которой те участвовали. А Кейсу, центральному персонажу «Нейроманта», было плевать. По сути, он был наркоманом, и его приходилось заставлять играть роль героя.
Во вторую волну киберпанка вошли писатели, восхищавшиеся киберпространственной трилогией Гибсона, и они вернули в повествование горячность, азарт. На мой взгляд, это было ошибкой...
9 и 10 июля 2020 пройдет онлайн международная конференция по киберпанку на английском языке. Организатор — международная Ассоциация исследователей фантастики SFRA и Берлинский университет.
Материалы для обсуждения уже выложены. В соответствии с расписанием участники будут отвечать на обращенные к ним вопросы по Дискорду.