Интервью

— В одном интервью Вы как-то упомянули про то, с кем Вы себя отождествляете в своих произведениях. В «Требуется гувернантка для детей волшебника» Вы гувернантка, в «Кошке до вторника» — мама, а в «Трех днях до конца света» Вы — смешная бабушка, которая пишет «кошмарно плохие детские стихи». Интересно, а в повести «Куда скачет петушиная лошадь» Вы себя с кем ассоциируете?

— Вот смеяться будете. Сначала вполне ожидаемо отождествляла себя с Дашей (хотя реальный прототип — Саша Колегова из Сыктывкара, настоящая победительница конкурса «Волшебная строка» и, надеюсь, в будущем моя коллега-писатель). А потом поняла, что моя роль — не идти спасать мир, а прыгать с воплями по его обочине и сигнализировать: «Что-то не так! Дорогие земляки, что-то пошло не так!» Словом, я немножко петушиная лошадь. А еще я Лютик. Вот уж это точно я по характеру.

— Давайте остановимся на фантастической повести «Куда скачет петушиная лошадь?». Расскажите, как вообще зародился ее сюжет, что Вас к нему подтолкнуло? Как получилось, что в сюжет «вплетены» фольклорные персонажи?

— Сюжет слегка зашевелился (еще не зародился, а так, начал зарождаться что ли) в чудесной поездке по Коми краю, когда в Сыктывкаре и Усть-Выми проходил изумительный фестиваль писателей Коми и Урала. Нас (Ольгу Колпакову, Андрея Щупова, Вадима Осипова и меня) пригласил Сыктывкар и наша любимая и замечательная Елена Габова. Там я подумала — вот оно. Остальные члены нашей «четверки» ничего про Коми-край не сочинили — так уж вышло, а меня зацепило сразу. А через три недели (так уж совпало) я с коллегами (два хирурга, два анестезиолога и я) поехала в удивительное путешествие по землям коми-пермяков: Чердынь, Вильгорт, Камгорт, Ныроб, Пянтег, Усолье, Соликамск и Орел-городок. Мы давно придумали это путешествие — когда еще прочитали Иванова «Хребет России» (очень люблю и уважаю этого писателя), и вот, наконец, набрали отгулов, парни заменили дежурства и мы поехали. И все мгновенно срослось — эти две поездки, и моя радость, что мои друзья со мной, и чудо расцветающей майской земли, и счастье, когда тебя понимают, и боль за эту землю и разрушающиеся деревни, и уходящий мир… А фольклорные персонажи… это они сейчас фольклорные персонажи. Раньше они были богами, хозяевами этой земли. Неудивительно, что они пришли на страницы этой книги — как хозяева.

— Долго ли Вы писали «Петушиную лошадь», было ли такое, что во время написания Вы что-то кардинально меняли/переписывали?

— Не помню. Довольно долго читала разнообразные монографии и вообще книги о коми, их обычаях, их истории. Чтобы не наврать. Слова коми языка учила, мифологию. От этих дней осталась полка с книгами про Коми край. А сам текст пошел быстро. Завязла перед концом — ну не понимаю, как сделать не нравоучительно и чтобы был свет в конце тоннеля. И чтоб не розовые сопли, коих не люблю особо. В завязе стояла долго, потом поняла, как надо сделать. Кардинально не переписывала — основной текст шел просто сам, только успевай записывать. Вот конец долго обдумывала. Еще боялась что-нибудь напутать, поэтому послала Елене Габовой на проверку и исправила то, что она сказала. За что ей отдельная благодарность. Вообще в Сыктывкаре отличные детские писатели и чудесные люди. Владимира Васильича Тимина сильно люблю и его книгу «Мальчик из Перми Вычегодской». Великолепная историческая повесть для детей, XV век, Коми-земли. Кто ее знает в России? А книга достойна всемирной известности. Это беда нашего времени — провинциальные писатели варятся в собственном соку (в смысле в небольших издательствах своих родных краев), имеют тиражи в лучшем случае 1000–2000 экз, и дети других областей не получают их книг. В последние годы наметился сдвиг — спасибо премиям «Заветная мечта» и «Книгуру», пропагандирующим своих номинантов. Кстати, «КомпасГид» — одно из ОЧЕНЬ редких издательств, которое возит своих авторов по России. Это здорово. Это мудро.

— Признайтесь, кому из героев Вы особенно симпатизируете и почему?

— Лютику, конечно. Он с комплексами, как я. И, как я, гиперчувствителен к похвале и осуждению, к заботе, к невниманию, счастлив, когда его любят, хвалят, когда с ним дружат. Если продолжить ответ на первый вопрос, то петушиная лошадь — это моя «социальная» роль, а характером я ближе к Лютику.

— Легко ли произведение нашло своего издателя?

— Нет. Его никто не хотел. Сначала от него деликатно отказался мой любимый «Сократ» (это мое действительно любимое екатеринбургское издательство, верные друзья уже лет 10) — взял другую повесть, тоже на уральском материале и не хуже, на мой взгляд. Потом «Лошадку» поругало жюри Бажовской премии, сказав, что у них очень престижная премия, и лучше бы я что-нибудь нормальное прислала. Потом я отправила «Лошадку» в «КомпасГид», там долго не читали. А потом — ура! — «Лошадке» дали первую премию «Книгуру»! И тогда «КомпасГид» ее сразу взял. Если бы «Книгуру» не выиграла, то книжку бы, наверное, так и не издали. А теперь читатели пишут, хвалят, «спасибо» говорят. Мне очень нравится «КомпасГид», это совершенно «мое» издательство по выбору книг, по людям, которые там работают, и по методам работы, и я нагло напрашиваюсь к ним еще, с другими книжками, но пока не берут.

— Вы принимали участие в выборе иллюстратора книги? Как Вы оцениваете иллюстрации Валерия Слаука? Так ли Вы представляли себе героев повести?

— Нет, я не выбирала. Мне прислали образец рисунков Валерия Слаука, и я сразу закричала: «Ура, я так хочу!!!!!!!!!!» Он гений. Нет, правда, он гений, это даже не обсуждается. У меня никогда не было еще такого художника в книжках. Я даже не могу оценить его рисунки — это что-то запредельно прекрасное. Я абсолютно не так представляю себе своих героев, но это не важно — его рисунки восхитительны. Я счастлива, что моя сказка послужила причиной к появлению этих прекрасных иллюстраций. И вот опять же это показатель профессионализма издательства.

— Вы бы хотели, чтобы по мотивам «Петушиной лошади» поставили спектакль, ну или нарисовали мультфильм, сняли фильм?

— Да. Но я сомневаюсь, что это возможно — книжка довольно сложная. Мне вообще хотелось бы, чтобы хотя бы по одной моей книжке сделали мультфильм, я очень люблю этот жанр. Не обязательно по «Лошадке».

— «Куда скачет петушиная лошадь?» стала лауреатом премии «Книгуру», потом победила в «Книге года 2014» в номинации «Вместе с книгой мы растем». Для Вас это показатель? Считаете ли Вы эту книгу лучшим Вашим произведением для детей? Или больше любите какое-то другое свое произведение?

— Мне трудно судить. Она мне нравится и сама по себе, и как воспоминание о хороших людях и прекрасных землях. И там очень дорогие для меня идеи — про «исход» молодежи из нестоличных городов и из поселков, про захиревшие деревни. Я все понимаю про прогресс, но почему в Италии или Германии, например, прогресс идет не за счет гибели маленьких городов и сел? Эту тему я пытаюсь поднять и в других книжках — «Верните город на место!», «Марго Синие Уши». Да, я люблю «Петушиную лошадь».

Но есть еще книги, которые я считаю не хуже — «Остров, которого нет», «Верните город на место!», «Три дня до конца света», «Марго Синие уши» (эта еще не напечатана). Вообще-то премия — и показатель, и не показатель, сколько превосходных и куда более хороших, чем мои, произведений, не имеют никаких премий (например, «Очень правдивая сказка» Павла Калмыкова, она же «Королятник» — гениальное произведение). Но премия — это очень здорово для человека, неуверенного в себе, как я. Потому что воспринимаешь ее как признание коллег. И крылья растут просто мгновенно.

— По основной своей профессии Вы врач. А что Вас вдохновило стать писателем?

— А ничего не вдохновляло. Сочинение сказок — это функция моего организма. Все люди едят, спят, пьют и прочее. А я еще и сказки сочиняю. Чистая физиология.

— Есть ли детские писатели, которые помогли Вам сформировать свой стиль или своим творчеством «спровоцировали», натолкнули на написание каких-то Ваших произведений?

— Ой, трудный вопрос. Очень много писателей, перед которыми я склоняюсь как перед учителями. И взрослые, и детские. Не хочу набирать длинный список. Непосредственно на написание какого-то конкретного произведения никто, вроде, не наталкивал, это внутренний процесс, а не внешний. Но — трудно судить.

— Как Вы считаете, идеальная книга для детей — какая она? О чем она должна быть, в каком жанре написана, какие герои ее должны «населять»?

— Это тема для отдельного доклада, причем длинного. Самый банальный ответ: она не может быть «типовой идеальной», она разная, их много — в разных жанрах, для разных возрастов, с разными героями. Потому что читатель ищет свою книгу. И то, что идеально для Данила, совсем не подойдет для Вани и вызовет яростное отторжение у Маши. Это все равно, что сочинить идеал мужчины. Для Вас и для меня эти идеалы точно разные (обсудим при встречеJ). Книги точно так же. Главное, чтобы каждый читатель нашел СВОЮ книгу.

Иллюстрации кликабельны

Беседовала Ирина Эдлина

Источник

цитата

Недавно в издательстве «Росмэн» вышла книга «История Кентавра». Ее авторы — лауреаты самых престижных литературных премий в области фантастики Марина и Сергей Дяченко, которые теперь пишут и для детей, — рассказали, как проходила работа над произведением.

Теперь Марина и Сергей Дяченко пишут книги в том числе и для детской и подростковой аудитории. Первая из трех повестей трилогии «История Кентавра» в 2013 году была признана лучшим произведением детской и подростковой фантастики и получила премию «Алиса». По книге «Последний кентавр» уже создан сценарий и планируется снять фильм.

— Как именно Вы работаете в соавторстве: вместе придумываете каждую главу или между Вами есть какое-то разделение, кто за что отвечает?

— Марина: Как-то у тысяченожки спросили: «Ты с какой ноги ходить начинаешь?». Она тут и сошла с ума.

— Сергей: За двадцать лет много чего было. Вначале, очаровав юную девушку, я был учителем. Сладкая пора! А теперь я сам у нее учусь. Все дело в том, что наше соавторство — часть супружества, или наоборот. Мы одно целое — один мозг и одно сердце. Как тут делить?

— Как возникла задумка «Истории Кентавра» и сколько времени понадобилось для ее воплощения?

— Это было давно, лет десять назад, когда наша дочь Анастасия ходила в младшие классы. Вот мы и придумали для нее сказку.

— Вы с самого начала планировали, что это будет трилогия, или это решение пришло к Вам в процессе написания книги?

— Издательство «Росмэн», прочтя первую повесть, попросило подумать о продолжении. Так оно и получилось.

— Почему Вы выбрали главным героем книги именно кентавра?

— Сергей: Так обидно же! Такой яркий персонаж, и почти отсутствует в современной литературе! А кроме того, мы с Мариной сами как кентавр. В смысле соавторства.

— Есть ли у Марка и Аннушки реальные прототипы или оба героя были созданы Вашей фантазией?

— Сергей: У всех наших героев есть какие-то прототипы, а иначе как же писатель может писать? Прежде всего, это они сами. Маринка, например, вылитая Аннушка – я ее такой и представлял в детстве. А я похож на Марка — он исследователь, ученый, я таким и был в юности. Ведь у меня даже есть ученая степень кандидата биологических наук, я заведовал лабораторией в академическом институте… Был нормальным человеком, а стал писателем.

— Что помогает Вам придумывать фантастических персонажей и изобретения? Как, например, Вы придумали Слепня, который питается чужими обидами, и микстуру Такитака?

— Нам кажется, что мы не придумали. Что на свете на самом деле есть и такой Слепень, и такая микстура, только они выглядят и называются по-другому.

— У Вас в книге есть сцена охоты на волков, изобретения пушки и паровой машины. В том, что касается изображения реальной жизни, Вы стараетесь соблюсти достоверность или это не столь важно для Вас?

— У нас в книге переход от легендарных времен к истории происходит за несколько десятилетий, пока взрослеет маленький кентавр. А прогресс от паровой машины до генной инженерии происходит в одном селении за несколько лет, пока растут и взрослеют дети. Совершенно достоверно, ведь эти дети и есть человечество.

— Вы с самого начала знали, что Кузнец вернется в третьей части «Песня Кентавра», почему не захотели ввести в повествование другого, нового злодея?

— Такие как этот Кузнец всегда возвращаются. Он ушел, пообещав недоброе, – странно, если бы он отказался от мести.

— Как книга нашла своего издателя?

— Эта книга не состоялась бы без нашего друга, Александра Воронина – именно он катализировал этот процесс. И мы благодарны Олегу Ладыженскому и Дмитрию Громову, тоже нашим друзьям, они познакомили нас с издательством в лице милой и энергичной Алии Талиповой. А потом мы уже познакомились и с другими сотрудниками издательства «Росмэн»: Борисом Кузнецовым, Ксенией Чаплыгиной, Еленой Широниной, Еленой Яковлевой, Ниной Пушкаревой, Юлией Нестеровой. Нам очень приятно работать с этими талантливыми людьми.

— Сильно ли трансформировался текст в процессе редакционной подготовки? Тяжело ли для Вас проходила совместная работа с издательством?

— Редактура была очень тактичной, мягкой. И вообще совместная работа с издательством — для нас радость.

— Были ли какие-нибудь забавные случаи в процессе работы над книгой?

— Не припомним таких случаев. Мы люди серьезные.

— Планируете написать продолжение «Истории Кентавра» про детей Себастьяна и Таиры?

— Если читатели потребуют — куда ж мы денемся?

— Оправдали ли иллюстрации к «Истории Кентавра» Ваши ожидания? Совпало ли Ваше видение с видением художников (Садердиновой и Лопачевой)?

— Да, оформлением нам нравится. Спасибо художникам.

— Какой реакции на Вашу книгу Вы ждете от своих читателей? Какие чувства и эмоции она должна в них вызвать? Может быть, чему-то научить?

— Мир сходит с ума, ему не хватает взаимопонимания. Мы будем рады, если эта книга добавит хоть капельку доброты.

Беседовала Екатерина Орлова

Источник

цитата

Евгений Гаглоев — один из самых популярных российских писателей. Читателям, вероятно, будет интересно узнать, что только лишь книгами для детей его творчество не ограничивается — захватывающие женские романы автора весьма популярны. В интервью Евгений Гаглоев рассказывает о своих героях, о творческих планах, об истории создания «зеркальной магии» и об отношении к критике.

— Странная вещь – книги из Вашего цикла «Зерцалия» покупают детям, однако ночью нередко и «Иллюзион», и «Трианон», и «Центурион» таинственным образом перемещаются под подушку к родителям. Как Вы, создатель этого фэнтези-мира, можете объяснить этот факт?
— Это сложно объяснить. Мне самому интересна эта тема, а одним из любимейших фильмов детства является «Королевство кривых зеркал». Я стараюсь использовать нестандартные сюжетные ходы, описывать ситуации, близкие и понятные и подросткам, и взрослым. Не заигрываю с читателем, словно с несмышленым ребенком, чем грешат некоторые авторы, стараюсь общаться с подростками на понятном им языке. Ну и сюжетные линии «Зерцалии» — их несколько, и каждая уникальна по-своему. Что-то нравится юной аудитории, что-то — более взрослой. А вообще, может, просто в душе каждого взрослого продолжает жить ребенок, которому интересны не только классические, но и современные произведения для подростков?

— В одном из интервью Вы сказали, что в детстве зачитывались книгами Кира Булычева. Максим Полянский «взял» от Алисы Селезневой день рождения – 17 ноября. А какими чертами Гостьи из будущего вы стремились наделить Катерину Державину?
— Катерина Державина, как и Алиса Селезнева, — это, прежде всего, обычная девочка, которая запросто может жить в соседнем подъезде. Она ничем не выделяется, разве что умеет дать сдачи обидчику и увлекается фехтованием. Катерине не нравится излишнее внимание, она не любит грубиянов и наглецов. Умная, добрая, справедливая, не зазнайка. Девчонка, которая запросто может дружить с мальчишками, не изображая жеманную недотрогу. Она горазда на разные выходки и не против приключений. Возможно, она и ссорится с друзьями, но готова ради них горы свернуть. Даже правда, которую она узнает о себе, не приводит ее в восторг, а скорее пугает. Она хочет просто радоваться жизни с родными и друзьями, а не участвовать в неких грандиозных событиях, решающих судьбу мира. Простая девчонка, каких миллионы. Которую читательницы – поклонницы «Зерцалии» — могут запросто ассоциировать с собой.

— Что подтолкнуло Вас к идее создания зеркальной магии? В Вашей жизни зеркала имеют какое-то особенное значение?
— Эта тема давно меня интересовала. Я долго собирал различные идеи о необычном применении зеркал: слухи, статьи из так называемой «желтой прессы», городские легенды, различные приметы и суеверия. И в один прекрасный момент картинка сложилась воедино. Так и родилась идея о зазеркальном мире, где применяется именно зеркальная магия. Ну а в моей жизни зеркала особой роли не играют.

— Если бы съемки «Зерцалии» стартовали прямо сейчас, кого из российских актрис лично Вы утвердили бы на роль Катерины?
— Я, к сожалению, не очень хорошо знаю наших актрис подходящего возраста. Ведь Катерине 15 лет. Так что пусть подходящую кандидатуру предлагают читатели. Знаю, что на роль Гертруды – одной из самых интересных злодеек серии, — поклонники книги предлагают Светлану Ходченкову, сыгравшую недавно антагонистку в «Росомахе». Вот с этим предложением я согласен. Светлана отлично вписалась бы в этот образ.

— Созданием продолжений каких советских книг-сказок Вы бы хотели заняться?
— О, некоторым книгам лучше не писать продолжений, потому что все равно не сможешь сравниться с оригиналом, пользующимся всенародной любовью. Но если бы такое предложение поступило, с удовольствием написал бы несколько повестей о той же Алисе Селезневой. Возможно, еще одна история, происходящая в «Королевстве кривых зеркал». Развить эту тему, как в Америке поступили с «Страной Оз», сделать из нее красивый и масштабный долгоиграющий литературный проект. Ну и еще что-нибудь.

— Итак, прекрасная детская серия книг у Вас есть, интересные романы для представительниц прекрасного пола – тоже. Не хотелось ли Вам попробовать себя в жанре «суровой» мужской литературы?
— Отчасти в этом ключе написан «Кошачий глаз». Это тоже подростковая фантастика, но ориентированная больше на мальчишек. Этакий боевик с примесью мистики и научной фантастики, где большой упор сделан на экшн, поединки и разборки со злодеями. Писать романы о бандитах и полицейских расследованиях мне точно не интересно, но если привнести в них немного мистики и хоррора – это уже другой разговор.

— Чем для Вас отличается работа над книгами для юных и для взрослых читателей?
— В принципе, особых различий нет. И там, и там нельзя халтурить. Главное – книга должна быть интересной, должна захватывать, цеплять читателя с первых строчек и держать в напряжении до самой последней странички. И это не зависит от целевой аудитории.

— Как Вы считаете, стоит ли изучать фантастические произведения на уроках литературы в школе? Почему?
— Думаю, стоит. Чтобы развивать у детей фантазию, способности к выдумыванию, к творчеству. Ведь именно фантастика зачастую заставляет нас представлять себе миры, в которых происходит действие книг. Ну а еще – чтобы разбавить интересными произведениями школьную классику, многие произведения из которой – давайте смотреть правде в глаза – скучноваты для школьников.

— Что означает Ваш ник (Latinos) на форуме издательства «Эксмо»?
— Это просто ник, юношеское прозвище, и я даже не помню историю его происхождения. А еще под этим псевдонимом я публиковался в молодежной газете «5 углов» в самом начале своих писательских изысканий.

— Как Вы относитесь к критике своих произведений?
— Когда критика чем-то обоснована, либо исходит от человека, разбирающегося в данной области — почему бы и нет? Но когда человек критикует, не читая книгу — это просто смешно. Мне как-то приходилось читать такие высказывания. Либо когда книгу начинает читать умудренный годами человек, который терпеть не может фантастику, а потом начинает возмущаться, забывая, что книга – фэнтези и адресована подросткам… Это тоже смешит. А вообще, сколько людей, столько и мнений. У каждого автора, у каждой книги есть свои поклонники и те, кому она не понравилась. Это нормальное явление. Но я критику стараюсь не читать. Да особо и некогда, нужно ведь работать над продолжением серии, ведь настоящих поклонников у этой саги, которые с нетерпением ждут следующих романов, куда больше, чем критиков.

цитата

Создавать миры фэнтези – особое искусство; населять их героями, понятными и близкими каждому подростку, и того сложнее, ведь дети, по признанию многих писателей, самые строгие критики, но вместе с тем и самые преданные поклонники. Украинская писательница Наталья Щерба в рассказывает о том, как создавались «Часодеи» и чем эти истории стали для неё.

— Наталья, «Часовой ключ» – книга, которая заложила основу серии «Часодеи», – буквально взорвала мир детской литературы. А чем эта книга стала лично для Вас?

— С самого начала – появления той первой крепкой идеи, впоследствии взятой за основу сюжета, я запланировала цикл из пяти-шести книг. Именно цикл, потому как «Часодеи» – это история с цельным сюжетом. В ней заложены три вещи, имеющие для меня в жизни первостепенное значение – это дружба, выбор между простым и правильным и ответ на вопрос, что такое Время.

— Сравнивать серию «Часодеи» с трилогией Э.Л. Джеймс «50 оттенков» немного странно, если честно – диаметрально противоположная читательская аудитория, разные жанры, разные миры, наконец. Однако всё же рискнем. Какова, на Ваш взгляд, главная причина того, что в рамках дебатов перед вручением авторитетной премии «Ревизор» саге для подростков удалось обойти мировой «взрослый» бестселлер?

— Да, очень приятно, что работу «Часодеев» оценили профессионалы книжной отрасли. Горжусь своим издательством «Росмэн», которое поверило в часовой мир не меньше, чем автор и приложило все силы к качественному изданию и продвижению книги. А ещё в тот день я получила много поздравлений от читателей, и это было так здорово!

— Совокупный тираж «Часодеев» превысил 300 000 экземпляров – фантастическая цифра для русскоязычной литературы. Вы помните момент, когда почувствовали себя, без ложной скромности, знаменитой?

— Я помню, когда почувствовала себя по-настоящему счастливой – когда увидела первый рисунок по «Часодеям». Это была прекраснейшая работа Диноры Нуртдиновой: Василиса, Фэш и Ник, каждый на полоске своего мира. Чудесное, ни с чем не сравнимое ощущение – видеть, как твой мир оживает в рисунках читателей. Сейчас таких работ собралось несколько тысяч, но я не перестаю удивляться каждому новому арту, все интересны по-своему. А сколько ребята изготавливают поделок – часолисты, часовые стрелы, куклы и украшения в стиле клокпанк, — вот это всё наблюдать – и есть самое прекрасное чувство, самые положительные эмоции.

— В то же время феноменальный успех «Часодеев» — это, на наш взгляд, некая планка для автора. Что вдохновляет Вас на создание новых произведений?

— Вдохновляет всё, что я вижу и чувствую в жизни: люди, события, путешествия, впечатления. Волшебство в обычных вещах. И – ежедневная работа над собой, постоянное оттачивание стиля, учёба и поиск новых решений. Писательство – трудная профессия, но и невероятно интересная, развивающая воображение, ум, интеллект, способность к неординарному мышлению.

— Недавно «Новости литературы» представили читателям фото кабинетов известных российских и украинских писателей. А где создавались «Часодеи»? Как выглядит Ваш кабинет? Есть ли у Вас какие-нибудь писательские «талисманы»?

— О да, у меня прекрасный личный уголок. Стол, окружённый «талисманами» — совами – стеклянными, керамическими, шерстяными, железными и даже бумажными, огромные тикающие часы на стене и гора блокнотов с самыми разными записями – схемами, дневниками, картами и рисунками. Обычный такой творческий беспорядок.

— Знаем, что первых читателей Вашей новой книги «Часограмма» ждет сюрприз – таинственное «перехваченное письмо». Приоткройте завесу тайны – о чем в нем идет речь?

— Это письмо – самая настоящая вещь из часодейного мира! В нём повествуется о некое важной (действительно важной!) тайне, которая полностью раскроется только после прочтения заключительной, шестой книги «Часодеев».

— «Часограмма» – предпоследняя книга серии. Какие эмоции вызывает у Вас скорое расставание с героями?

— Самые разные – грусть, радость, волнение. Я знаю, конечно, что уже никогда не смогу расстаться с героями – они всегда будут жить в моём сердце. Но история близится к финалу и должна быть завершена вовремя.

- Планируете ли Вы продолжать работу в жанре подросткового фэнтези или, может, создадите что-то столь же впечатляющее для взрослой аудитории?

— Мне нравится писать для подростков – это отличный возраст, когда происходит перелом в сознании, меняется мировоззрение, но ещё сильна вера в чудо и волшебство. Это время больших перемен и время становления личности, выбор жизненной позиции и определение мечты как цели, даже самой заветной и несбыточной. Подростковая фантастика – интереснейший жанр, в котором найдётся что сказать и о чём поговорить. Да, у меня есть определённые задумки на будущее, но для каждой истории своё время.

— Если бы в нашу реальность «просочилась» магия из Ваших книг, как думаете, каким бы стал мир, как бы он изменился?

— А как же! Мы не узнали бы электричества, зато постигли бы часовые законы времени. А ещё научились управлять часолётами и турбийонами, узнавать друг друга по часограммам, ходить в гости через зеркала по временным переходам, тратить эфлары и минутки, а ещё вовсю обсуждали бы, сократится Временной разрыв между планетами или всё-таки обойдётся.

— Живя в самом сердце Карпат, поневоле впитываешь легенды и сказания, «обитающие» в этом прекрасном и загадочном уголке Украины. Нашли ли они отражение в Ваших книгах?

— О, я очень люблю Карпаты! Это благословенный край, наполненный живой силой и волшебной энергией древних озёр, извилистых горных хребтов, сверкающих водопадов и чарующих лесистых склонов, окрыленных запахом мелиссы, мяты и душистого чабреца. Я часто хожу в горы и каждый раз открываю что-то новое для себя, что-то волшебное, загадочное и необыкновенное, что потом потихоньку ссыпаю в сказку – осторожно, чтобы ничего не уронить зазря, ничего не потерять и не утаить.

— Что, на Ваш взгляд, важно для молодого писателя сегодня, чтобы его книги заметили и оценили? Давайте примем за аксиому, что эти книги талантливы и это одаренный автор.

— На мой взгляд, вначале написать книгу, свою особенную историю, а потом уже пытаться пристроить её в издательство. Мне всегда казалось, что самый гиблый путь – это пытаться «попасть в струю», подстроиться под популярный формат. Такой автор всегда будет плестись в хвосте, потому что с хвоста начал.

— Какие книги Вы сами любили в детстве, что читали «под партой» в школе? А в юности, в студенческие годы?

— Любимых книг, что перечитывала не разы, а десятки раз, не счесть: «Три мушкетёра» Александра Дюма, «Щелкунчик» Эрнеста Гофмана, «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, «Пленники астероида» Кира Булычёва. Произведения Александра Беляева, Артура Конан-Дойля, Анатолия Костецкого, Георгия Мартынова, Генриха Сенкевича – о, список огромен. Пожалуй, самой потрёпанной в школьные годы была книга-трилогия Кира Булычёва «Непоседа», где в заповеднике сказок будущего с Алисой Селезнёвой происходили самые невероятные приключения в мире.

- Кто Ваш любимый автор-фантаст, если такой есть? Именно автор, то есть по большому счету – все произведения, а не одна книга.

— Иван Ефремов. Великолепный автор, философ, великий мыслитель, интересный человек. Его «Таис Афинская» — ода женской красоте, любви и искусству, песня о настоящей Женщине. В разном возрасте его книги воспринимаются по-разному, и всегда можно отыскать что-то новое, ещё не до конца осознанное и осмысленное для себя.

— Вы очень активно взаимодействуете с читателями и в «Живом журнале», и в других социальных сетях. Бывали ли случаи, когда по просьбе поклонников Вы меняли что-либо в сюжете книги?

— К сожалению, наоборот, у меня часто не хватает времени, чтобы достаточно много общаться с читателями. Даже пришлось закрыть доступ к обмену личными сообщениями, когда в день их стало приходить больше тысячи. Но взамен я предложила читателям писать мне обычные, бумажные письма, которые приходят по наземной почте – и это по-настоящему искренние, интересные, где-то смешные, где-то грустные, просто отличные письма. С открытками, рисунками, подарками, секретами и вопросами, на которые я всегда отвечаю.

— Что Вы сейчас читаете или только что закончили читать? Расскажите об этой книге.

— «Энн из «Зелёных крыш» канадской писательницы Люси Мод Монтгомери. Очаровательная, трогательная и забавная история о маленькой девочке, наделённой невероятным даром воображения, добрым сердцем, благородной душой и ярко-рыжими морковного цвета волосами. Прекрасная книга, которую хочется время от времени перечитывать.

Источник

цитата

Мастер современного хоррора — о том, откуда берутся фобии и почему писатели всё больше переключаются на кино.

Современная действительность так часто преподносит невероятные сюрпризы, что редкому писателю под силу угнаться за ней, используя лишь ресурсы собственного воображения. В новом сборнике «Икарова железа» Анне Старобинец удалось предложить читателям несколько удивительных, хоть и пугающих сценариев из наших дней и недалекого будущего. Писательница, которую называют «русским Стивеном Кингом» и «королевой русского хоррора», встретилась с корреспондентом «Известий».

— У вас есть два типа текстов: одни тяготеют к «чистой» фантастике, другие предельно аккуратно работают с реальностью. Как вы себя больше ощущаете — фантастом или реалистом, использующий приемы из арсенала фантастики?

— Когда мне было лет пять, я любила каждый день представлять себя то кошечкой, то собачкой, то зайчиком. И каждый день бабушки, которые сидели на лавочке у подъезда, старательно угадывали, что я за животное. «Сегодня ты, конечно же, зайчик», — говорили они, и я обычно послушно кивала, даже если ощущала себя лисичкой. Однажды мне самой надоела эта игра и на их вопрос: «Ну, кто ты у нас сегодня, кошечка или собачка?» я ответила: «Сегодня я Аня Старобинец». Бабушки обиделись и больше меня ни о чем не спрашивали. Но я это не в обиду — и те бабушки из моего детства были прекрасные.

Литературные критики в большинстве своем — умные и тонкие люди, которые в силу профессии вынуждены навешивать на писателей жанровые ярлыки. Я тоже была литературным критиком и тоже вешала ярлыки на других писателей. Но сама на себя я стараюсь ничего не навешивать.

Фантастика — это удобная упаковка, «коробочка», в которую я могу сложить свои сюжеты, мысли и чувства. Но лично я не фантаст и не реалистический писатель, а Аня Старобинец.

— Как вам прочно приросший титул «русского Стивена Кинга», вам нравятся его книги?

— В целом — не позорно. Я уважаю Стивена Кинга и считаю, что он гораздо шире, чем «автор жанра хоррор» и даже шире, чем просто фантаст. Он написал много хлама, но и много по-настоящему талантливых вещей: «Мизери», «Мертвая зона», «Оно». Роман «Оно» — потрясающая книга о дружбе; в России она, к сожалению, испорчена отвратительным переводом, но таланта автора перевод не умаляет. Всякие там более поздние «Мобильники» мне совершенно не понравились. Зато последняя вещь Кинга — роман «11/22/63», про человека, который отправился в прошлое, чтобы предотвратить убийство Кеннеди, — прямо как в старые добрые времена. Всем рекомендую читать.

— В рассказе «Поводырь» некие инопланетяне прикидываются креативным продюсером и режиссером и пробуют заказать герою сценарий про «положительный образ» пришельцев. Как складываются ваши отношения с кино?

— На самом деле в этом рассказе практически всё, кроме непосредственно финального превращения продюсеров в инопланетных пришельцев — правда. Это, конечно, собирательный образ, но, так или иначе, слова и повадки принадлежат вполне реальным людям кино, с которыми я имела дело. Иногда мне и впрямь кажется, что процесс создания современного русского кино и телесериалов — это процесс вторжения агрессивного инопланетного разума в родные пенаты.

К счастью, пока еще существуют и нормальные продюсеры-земляне. Наталья Мокрицкая — продюсер фильма «Страна хороших деточек» по моей детской книжке. Я написала сценарий, фильм должен выйти на экраны в этом году. Или наши нынешние телепродюсеры, для которых мы с моим мужем и соавтором Сашей Гарросом пишем сценарий многосерийного мистического триллера. Ну а если говорить серьезно — сейчас многие писатели уходят из литературы в кино, потому что заработать себе на жизнь книгами становится все менее и менее реально. Если ты не Акунин и не Маринина и у тебя нет гигантских тиражей, а ты, что называется, «имиджевый автор», твоя писательская деятельность неумолимо превращается в хобби. Вроде вязания крестиком или макраме. А вот кино кормит. Эта тенденция, возможно, окажется полезной для кино (появятся качественные сценарии), но она точно разрушительна для литературы.

— Современный мир в ваших рассказах подчеркнуто техногенен, и именно здесь таятся разные неприятные сюрпризы — ученые создают из человека насекомое, игровая приставка начинает играть ребенком. Откуда берутся подобные сюжеты?

— Новые технологии бурно вторгаются в нашу жизнь, и жизнь под их влиянием стремительно меняется. Неизбежно возникают мутации, которых мы не успеваем осознать и к которым не успеваем приспособиться. Можно, конечно, не задумываться на тему подобных мутаций, а видеть исключительно позитивные изменения, несущие миру красоту и удобство. Но, считаю, даже у самого позитивно настроенного и продвинутого пользователя тот же фейсбук или гугл-чат вызывают смутное беспокойство. Стандартные причины тревоги: «Большой Брат следит за тобой», «что-то с памятью моей стало», дефицит внимания, интернет-зависимость. Но это — страхи очевидные. Меня же интересуют страхи более глубинные. Мне нравится скрещивать традиционные фобии, тысячелетиями передающиеся из поколения в поколение, с новыми техногенными формами. Превращение человека во что-то иное; Чужой, который хитростью и коварством заманивает твоего ребенка в свое волшебное царство, — это всё древние страхи. Просто раньше они приходили из подвала средневекового замка, а теперь приходят из «Гугла».

— Вы часто представляете современную русскую литературу за границей. Есть ли у иностранцев интерес к нашим авторам, какова их реакция?

— Скажу страшное: на международных ярмарках русские писатели обычно держатся особняком и в контакт с иностранцами вступают редко. На встречи с русскими писателями обычно приходят другие русские писатели и некоторое количество русских читателей. По вечерам русские писатели пьют водку-виски-пиво и спорят о судьбах России. Это почти не шутка.

— Ваши книги стоят несколько особняком и от работ старшего поколения писателей, и от творчества ровесников — «новых реалистов»: Прилепина, Шаргунова и др. Есть ли у вас единомышленники или попутчики в современной русской литературе?

— Есть писатели, которые мне интересны и которых я уважаю: Андрей Рубанов, Мариам Петросян, Леонид Юзефович, Игорь Сахновский, Захар Прилепин. Но любой писатель в глубине души фрик, эгоист и считает себя уникальным. Литература — медленный и занудный, но всё же забег. В забеге попутчиков не бывает.

— Над чем сейчас работаете?

— Пишу сценарий мистического сериала и параллельно — детский детектив. Это будет сборник историй, написанных по классическому детективному канону, но все действующие лица — животные. Думаю назвать его «Зверский детектив».

Автор — Наталия Курчатова

Источник