Колонка коллекционера

Перебирая потихоньку пушкинские жанры, я наконец добрался до его сказок. Первой пусть будет "Сказка о золотом петушке".

цитата

Кири-ку-ку

Царствуй, лёжа на боку!

Отдельных изданий "Золотых петушков" с картинками накопилось много, всё же это детская литература, которая традиционно иллюстрируется.

Но и это ещё не всё. Многие художники сразу рисовали сборники пушкинских сказок, так что найдутся ещё "Золотые петушки" и внутри толстых книжек.

Да, зима будет долгой...

Начать показ "Сказки о золотом петушке" хочется с шедевра — это иллюстрации И.Билибина, впервые напечатанные в 1910 году. Никогда больше не было такого идеального сочетания пушкинского текста с иллюстрациями. Пушкин и Билибин — два европейца, с любопытством всматривающиеся в допетровскую Русь. Билибин — это лицо русского модерна, но ведь и Пушкин был для России своего времени абсолютно новым явлением.

Художник И.Билибин на Фантлабе, конечно, представлен:https://fantlab.ru/art2951. Его "Сказка о золотом петушке" издания 1910 года — тоже представлена с хорошими сканами:https://fantlab.ru/edition111141 (только ошибочно указан 1907 как год издания). Издание советского времени (1962) тоже есть:https://fantlab.ru/edition147052. Очень дорого стоит не только дореволюционный первоисточник, но и советское переиздание фабрики "Гознака". Специально я за билибинскими сказками не гонялся. Переиздают их сейчас много и неважнецкого качества: картинки мутные. У меня современное глянцевое недорогое издание какого-то странного издательства (СПб.: СЗКО, Bestiary, 2014). Но качество воспроизведения очень хорошее (типография в Литве). Вроде бы золота многовато, но это терпимо — картинки Билибина по расцветке как средневековые миниатюры, сусальное золото им к лицу.

Библиографию даю к изданию 1910 года, поскольку в моём издании количество иллюстраций соответствует первоисточнику.

Сам билибинский стиль знаком всем с детства: хоть одну картинку хоть к одной сказке все видели (в детских журналах часто бывало). Билибин влияет на формирование русской национальной матрицы в той же степени, что и Пушкин: его иллюстрации, как и пушкинские строки — это гармония и радость.

Поэтому о картинках рассказывать незачем: их надо просто рассматривать (в хорошем качестве), а вот насчёт макета поговорить можно. "Мирискусники" не просто рисовали картинки — они создали иллюстрированную книгу, т.е. саму книгу как объект полиграфического искусства. Макет, поля, шрифты — всё имеет значение. Этот тот случай, когда надо иметь подлинное первоиздание или качественное факсимиле.

"Сказка о золотом петушке" Билибина выложена в открытом доступе в РГБ. Зачем показывать собственное издание посредством простеньких фото, когда есть качественные сканы подлинника? Оказалось, в этом всё же может быть смысл (и именно в связи с макетом).

Открываю свое современное издание, гляжу на развороты и недоумеваю: разве могут быть у такого мастера как Билибин на втором развороте две автономные иллюстрации подряд? Они же должны текстом перемежаться!

Смотрю сайт РГБ — ага, там иллюстрации столбиком: вот правая страница, вот левая.

Смущает только, что кавалькада по верху страницы оказалась разорванной. Вглядываюсь в номера страниц (чётная-нечётная) и понимаю, что на сайте РГБ неправильно разместили сканы: правая страница у них стала левой, а левая — правой. Так что в моём печатном издании, действительно, авторский макет. А сайт РГБ даёт ложное представление. Оказывается, мало качественно просканировать — надо ещё и расположение продумать. Урок для электронных библиотек.

Но и Билибин, видимо, был ограничен в возможностях: надо было всё же разбавить текстом две иллюстрации вначале, пустых листов припустить (хотя это означало бы добавление в тетрадку четырёх страниц), заставки-концовки переместить и т.п. Видать, в Экспедиции заготовления государственных бумаг что-то недопоняли или поставили жёсткие условия: ни страницей больше! Вот тут-то современным издательствам было бы не грех переосмыслить макет в соответствии с духом, а не с буквой первого издания.

Некоторые издательства так и делают: смело вторгаются в билибинского "Золотого петушка". Но не по плечу им такая задача. Это я про книгу издательства Мещерякова (2010).

Неудачной была сама попытка объединить билибинские макеты альбомного и книжного формата. В книге страничные иллюстрации разбавили текстом, но кто-то не удержался и разбил на две части кавалькаду, исказив при этом пропорции.

В общем, получилось как это часто бывало у Мещерякова: при хорошей интуитивной задумке — неряшливый и непрофессиональный результат.

Ну а мы между делом посмотрели почти все билибинские картинки. Остаточки — с сайта РГБ.

Благодаря комментариям уважаемых С.Соболев и Artstasy появилась возможность сделать некоторые принципиальные дополнения. Выяснилось, что билибинские иллюстрации к народным и пушкинским сказкам разные по манере исполнения.

Как пишет Artstasy,

цитата

Вот есть билибинский цикл сказок русских народных — про Финиста ясна сокола, про царевну-лягушку, про Ивана-царевича и т.п. Здесь все картинки в одном, чисто билибинском стиле, с красивыми оттенками, лицами, линиями... А вот в пушкинском цикле художник экспериментирует на тему русского лубка, здесь обилие мелкого декора, преобладание коричневого и совершенно странные и даже местами страшные лица.

Действительно, профессиональные искусствоведы (в альбоме "Билибин") это мнение поддерживают, указывают, что в "Золотом петушке" Билибин ввёл элементы русского лубка и гравюры конца XVII — начала XVIII вв. Чем объяснить это отличие? Мне кажется, это были принципиальные изменения, которые могли бы в русском искусстве дать новые направления (при его естественном развитии).

Иллюстрации Билибина к народным сказкам — это чистый европейский модерн, со всеми его приёмами. В общем-то, не очень и оригинально. А в пушкинских сказках (всего две, «Золотую рыбку» как более позднюю не считаем) у Билибина случился отход от модерна! Не так красиво, но больше оригинальности. А публика-то притомилась — модерн уже и заканчивался к 1910-му году, когда был опубликован "Золотой петушок". Судьба мастеров краткого века модерна была не очень радостна, их быстро забыли (см., напр., про Кая Нильсена: http://www.fairyroom.ru/?p=56932). А у русского модерна, возможно, был шанс перерасти в оригинальное направление.

"Русский стиль", конечно, присутствовал в дореволюционном прикладном искусстве (часто его обзывают "псевдорусским"). И наверное, во многом из-за того, что он "продавался" на Западе — вместе с дягилевским балетом. К балету надо было делать сценографию: костюмы, декорации. А потом выяснилось, что не только к балету. "Мирискусники" все этим занимались. Вот и Билибин прежде книжки сделал сценографию к опере "Золотой петушок". Так что это важный этап.

Сценография к "Золотому петушку" — вот из этого фундаментального альбома, на обложке которого как раз типичный билибинский модерн (сказка русская, а модерн западный).

А вот сами картинки к опере. Русский дух тут посильнее выпирает, чем в книжке.

Вот откуда, видать, в книжной графике Билибина и русские мотивы, и, вероятно, отталкивающие персонажи (в опере царь, вроде, погаже, чем в сказке).

Добавление в качестве курьёза. Из альбома "Мир сказок Пушкина" — билибинские цветные персонажи на фоне чьих-то чужих картинок.

Как и о всяком пушкинском произведении, о "Золотом петушке" написаны горы литературы: источники, толкования, аллюзии. Мы обойдёмся без литературоведения, но про сюжет всё же стоит сказать. Он таинственный — пружина действия скрыта, "бог из машины" так и не появился.

О чём сказка? Государство в кризисе из-за внешних угроз — это пролог. Первая сюжетная линия: мудрец, он же звездочёт и скопец, дарит петушка царю, государство спасено; петушок указывает на шамаханскую царицу как на угрозу. Вторая сюжетная линия: шамаханская царица послужила причиной гибели царских сыновей — наследников престола; шамаханская царица околдовывает царя. Пересечение двух линий (развязка): царь вступил в конфликт со скопцом из-за шамаханской царицы; царь убивает скопца, петушок убивает царя, шамаханская царица исчезает.

Петушок был орудием в руках скопца? Это скопец через петушка подстроил, чтобы царь привёз для него шамаханскую царицу? Тогда подлый скопец заслуженно пал от державной руки... Или это шамаханская царица всё подстроила, чтобы прибрать царство к рукам, но скопец хотел её изолировать (а так-то "зачем скопцу девица?"). Тогда скопец — государственный муж и патриот, убит одурманенным царём. Но как бы то ни было, царь тоже убит (петушок-сообщник скопца не предотвратил убийство своего кукловода, но по заложенной программе устранил убийцу). Но почему пропала шамаханская царица? Поле-то для неё расчищено... А это петушок сработал как орудие судного дня. Раз скопец погиб, то не только царю, но и шамаханской царице незачем существовать. В самом деле, зачем нам мир, в котором нет скопца?

Или петушок — самостоятельный актор? Манипулировал скопцом, упорно гнал рати царевичей на верную смерть, обескровил государство, вызвал фантом — шамаханскую царицу, нанёс последний удар по династии...

Или все события — последствия элементарной глупости? Скопец по глупости подарил царю петушка. Петушок по глупости посылал рать за ратью против девицы. Девица по глупости обольстила царя. Скопец по глупости попросил себе девицу и т.д., вплоть до того, что шамаханская царица — претендентка на престол с большой личной харизмой — по глупости исчезла.

Но в итоге при любом варианте — петушок устранил хоть какую-то, но легитимную власть; государство обезглавлено, смута неизбежна. А про смуту — это "Борис Годунов" того же автора. Учитывая, что "Борис Годунов" был написан первым (в 1825 году), а "Золотой петушок" спустя десять лет, получается, что "Сказка о золотом петушке" — это приквел "Бориса Годунова" (произведения входят в условный цикл "Шапка Мономаха").

UPD. 17/02/2024.

Через 20 лет в эмиграции (1931 г.) Билибин перерисовал начальную иллюстрацию. Возможно, готовил новое издание сказки для французов. Лица персонажей стали человечней.

Не предполагал я, легкомысленно взявшись полистать детскую книжечку, какие жуткие бездны таятся в "Теремке". Это вам не светлый пушкинский мир — страшно находиться рядом с пламенем славянского фольклора, которым оказались опалены и детские художники.

Была в детской иллюстрации особенная линия трансформации персонажей — примитивистко-лубочно-фантазийная. Представителем этой линии является Ю.Васнецов. Васнецов изначально тяготел к народному лубку, у него стезя была иная, чем у Чарушина (о котором мы поговорили тут). Но зверюшки-то умильные! Этим Васнецов сближается с Чарушиным и отличается от Мавриной, которая тоже работала в лубочно-фантазийном направлении.

У Васнецова огромное количество изданных вариантов его иллюстраций (и в книгах, и отдельными литографиями) — я давно оставил мысль собрать все их. Решил, что как у всякого художника, который начинал в золотую эпоху детской книги, потом попал под обвинения в формализме и пачкотне, а потом был прощён и обласкан — что у такого художника можно без труда вычленить периоды его творчества. Даже и наметил основные этапы Васнецова в изображении зверюшек в сказках: сначала он рисовал в примитивистской манере, в эпоху гонений — должен был рисовать в натуралистической манере, а после смерти Сталина — в празднично-лубочной манере. Но потом я спутал несколько раз датировку и понял, что периоды наслаивались друг на друга, Васнецов оказался хитрее. Пришлось срочно купить издание "Известный Юрий Васнецов" (2012), подготовленное при активном участии дочери художника. Давно пора было.

Теперь немного ориентируюсь в разных периодах. Главное отличие — не между Васнецовым-реалистом и Васнецовым-примитивистом (это и так видно), а между фантазийной манерой Васнецова довоенной и шестидесятых годов. Жаркие споры в отзывах на переиздания книг Васнецова, обвинения издателей в уродовании классика — это часто оттого, что издатель дал довоенные рисунки, а читатель сравнивает с картинками позднего периода. Примитивистские картинки разных периодов похожи, отличаются часто фоном, украшательством. Настоящий лубок — это любимые всеми и удостоенные Госпремии "Ладушки" (начало 1960-х, в этой книге есть некоторые сказки для маленьких, но не "Теремок") и "Радуга-дуга" (конец 1960-х). Открыл для себя довоенного Васнецова-примитивиста и понял, что он мне больше нравится, чем поздний Васнецов, ставший каноническим.

До войны Васнецов проиллюстрировал пьесу С.Маршака "Теремок" (издан в 1941 году). К народной сказке пьеса имеет отдалённое отношение: персонажи-то почти те же самые (зайца нет, ёж и петух добавлен), но они изначально разбиты на две группы: мелкие положительные зверюшки, живущие в теремке и его обороняющие, и враги-хищники (лиса, волк, медведь), которые держат теремок в осаде. Тем не менее, представление о довоенных васнецовских зверюшках эта книга даёт, и, более того, Медведя из маршаковского "Теремка" позднее поместили и в народный "Теремок". Довоенный персонаж нормально вписался в поздний период творчества Васнецова.

У меня вот такие издания пьесы "Теремок". Слева — качественное современное переиздание: Маршак С. Теремок (худ. Ю.Васнецов). — М.: Мелик-Пашаев, 2013. А справа — курьёз советского провинциального книгопечатанья, когда рисунки Васнецова не воспроизводились напрямую, а перерисовывались другим художником: Маршак С. Теремок (копийные рисунки художника Г.Куценко). — Фрунзе: Мектеп, 1984.

Вот сам Теремок и персонажи.

А вот отличие сюжета: у Маршака попытка Медведя проникнуть в Теремок жёстко пресекается коренными жильцами.

Народный "Теремок" у Васнецова существует в нескольких вариантах, которые создавались в разные периоды творчества. Вот образцы васнецовских "Теремков" в отдельных изданиях и в сборниках (по возможности) по сведениям альбома "Известный Юрий Васнецов".

Отдельные издания

1938 год

1946 год

1951 год

А вот здесь в альбоме прокол, что ещё больше запутывает вопрос о вариантах васнецовских книжек. Приведено описание изданного в 1951 году нового варианта маршаковского "Теремка", приводится пример иллюстрации. Однако видно, что это иллюстрация к народной сказке! Иллюстрация к пьесе Маршака нашлась в Интернете, но откуда картинка к народной сказке, я не смог установить. Пусть тоже идёт под 1951 годом (стилистика подходит).

Сборники сказок.

"Гуси-лебеди"1937 год.

Впервые народный "Теремок" Васнецов проиллюстрировал, видимо, в 1937 году в сборнике "Гуси-лебеди" (переиздавался с вариациями до начала 1950-х гг.). Эти варианты можно посмотреть в ЖЖ-сообществе "Музей детской книги" (здесь). В этом издании были два художника: Ю.Васнецов и К.Кузнецов, крепкий реалист. К "Теремку" четыре иллюстрации без указания конкретного авторства.

Насчёт авторства Васнецова в двух последних картинках появились у меня сомнения. И вроде бы изменение манеры в сторону реализма можно понять, и в книге про Васнецова приведён его набросок именно для "Гусей-лебедей".

А всё равно сомнения остаются...

"Русские сказки" 1947 год

Заняться углублёнными поисками меня заставила вот такая современная книга: "Первые сказки: Курочка Ряба, Колобок, Репка, Теремок". — М.:Лабиринт, 2017.

В целом, здесь воспроизводится издание 1952 года в тогдашней реалистичной манере. Но в сталинской книжке не было "Теремка" (он, как было показано выше, и так активно издавался). Редактор добавил "Теремок" в современное издание и добавил так, что теперь книжка стала памятником и учебным пособием. Памятник полному отсутствию вкуса и меры. Учебное пособие: в одном месте собраны разные периоды творчества Васнецова — видно, как рисовал зверей в натуралистической манере, а как — в фантазийной.

Теперь-то понятно, что иллюстрации чёрно-голубые из издания "Русские сказки" (М.-Л.: Детгиз, 1947), чёрно-белые — из числа иллюстраций к "Теремку" предположительно 1951 г. Цветные реалистичные звери — не могу найти источника (подозреваю даже, что это иллюстрации к другой сказке, например, к "Колобку" — лиса и волк смотрят куда-то вниз). Последняя яркая сказочная иллюстрация — скорее всего, автономная большого формата литография Васнецова (эти плакаты у букинистов не встречаются — их ещё сложнее классифицировать, чем книжные иллюстрации).

У Васнецова нет варианта "Теремка", переработанного в поздней манере, выдержанного в стиле "Ладушек". Есть только скомпонованный вариант   в "Русских сказках" (1974). Эта книга — "Русские сказки" — вышла на следующий год после смерти Васнецова. Книга тоже собрана из разнородных картинок на живую нитку, хотя, наверняка, делалась под наблюдением родственников художника. Но разница между картинками разных циклов и периодов всё же не так бросается в глаза — все картинки в одном стиле. Чувство вкуса редакторов не покинуло.

У меня переиздание 1991 года.

Ну а сами картинки — микс из народных "Теремков" (вероятно, не нарисованных заново, а взятых из прежних изданий, в том числе из книг 1938 г. или 1946 г.) и маршаковского "Теремка" (1941 г.).

Приближаются осенние каникулы (осень на фото — слева; нетипичное для октябрятско-пионерской литературы изображение грустных детей, бредущих в школу).

Надо отдохнуть: Пушкина отложить, совсем детскую сказочку полистать — пусть это будет "Теремок", к которому у меня много иллюстрированных изданий (само так вышло).

Для начала определимся с текстологией "Теремка" — это важно, потому что художник иллюстрирует определенный вариант текста; меняться могут не только детали, но и сам сюжет (точнее, концовка). Изначальные варианты смотрим в академическом издании сказок Афанасьева в серии "Литературные памятники" (1984). Приведены три варианта (нумерация Афанасьева):

1) «Терем мухи», № 82. Записано в Архангельской губ.

2) «Терем мухи» («Ехал мужик с горшками...»), № 83. Место записи неизвестно.

3) «Терем мухи» («Лежит в поле лошадиная голова...»), № 84. Записано в Московском уезде.

В первом варианте — теремок без уточнения, во втором — кувшин, оброненный с телеги мужиком, в третьем — лошадиная голова (череп). В примечаниях к академическому изданию "Теремка" сказано, что "такие детские сказки, полные юмора, близкие по стилю шуточным песням, замечательны затейливым словесным узором. Они имеют свои традиционные формулы, свои постоянные эпитеты (комические прозвища персонажей)". Юмора, в "Теремке", конечно, много. Но вот что заметно нам — цивилизованным потомкам: ни в одном варианте сказки у Афанасьева жильцы не спасаются (в дореволюционной литературной обработке Ушинского тоже). Может, для крестьянских детей это было естественно...

В первом варианте медведь лапой разбивает терем (про судьбу жильцов не уточняется). Во втором и третьем — прямо указано, что медведь сел на теремок (кувшин и лошадиную голову) и при этом "всех раздавил", т.е. жильцы однозначно гибнут. Никто не смог противиться медведю, хоть порознь, хоть вместе. Напротив, зверюшки как будто специально скучились для того, чтобы медведю одним движением задницы было сподручнее всех их подавить.

А нас-то учат, что мораль "Теремка" — хорошо вместе жить дружно (на каком-то сайте для мамочек разъясняется). Это потому что читаем не подлинный текст — в литературных обработках конец "Теремка" смягчен. Попадались варианты без смертоубийства и до революции в книжках с картинками: "Никого медведь не подавил — только себе больно сделал" (Теремок : Сказка / Рис. А.В. Неручева. — М.: Издание В.М. Саблина, [1909] — в РГБ в открытом доступе). Но массово детская книга стала издаваться в советское время. Со второй половины 1930-х гг. после реабилитации народной сказки потребовалась её литературная обработка хорошего качества. Уже у А.Н. Толстого (автора "Буратино"), который очень удачно переложил афанасьевские сказки для советских детей, медведь теремок раздавил, но зверей не убил, а просто "распугал". Позднейшие переработчики (развивавшие больше концепцию А.Толстого, чем дававшие собственную интерпретацию) приделали к "Теремку" и вовсе счастливые концы: малые звери не расстались, построили новый теремок, а кое-где и медведь разрушил теремок не умышленно, а по косолапости, и потом помогал новый терем строить.

Напрасно. Такие переделки вообще не имеют идеи, это просто анекдоты. Идея есть у сказки в ее жёстком варианте: будь осторожен, берегись медведя, спасайся. У юного слушателя (скорее, горожанина) возникают и другие чувства: горечь от беспомощности хороших персонажей, острое ощущение неправды, жажда справедливости... В общем, такая сказка — "вы жертвою пали в борьбе роковой" — готовила бойцов для борьбы с зарвавшимися извергами-самодурами.

Это первая концепция "Теремка" — по настоящему народная, в смысле крестьянско-низовая. А то как эту идею понимает интеллигенция, очень ярко показывают предреволюционные иллюстрации Г.Нарбута (1910 год).

Издание, которое есть у меня, такое: "Сказки и потешки: Иллюстрации Э.Э.Лисснера, Г.И.Нарбута". — М.: Издательский дом Мещерякова, 2013 (в серии "Дверца в сказку"). На Фантлабе этого издания не нашёл.

А вот картинки Нарбута к "Теремку" в первоначальной редакции. И по технике, и по настроению очень сильные иллюстрации. Статус зверей показан их одеждой и аксессуарами.

Ужас: на последней картинке видна лужа крови от замученных животных (и хвост торчит, чтобы сомнений не оставалось). Медведь на картинках в полном соответствии с медведями Салтыкова-Щедрина ("Медведь на воеводстве" и проч.): тупое ограниченное создание, и очень злобное притом. Да, отличался Нарбут по своему психическому состоянию от Билибина и прочих сказочников русского модерна.

Конечно, подобного не будет в картинках для советских детей, поскольку нет больше ни кровавого медведя-сатрапа, ни тёмной крестьянской психологии. "Теремок" для взрослых сделал через сто лет И.Олейников (https://fantlab.ru/edition225887), но всё-таки без лубочной политизированности. Ну и черепа-теремка в советских сказках больше не будет.

Но как всё-таки рождались народные сказки? Знаменитый писатель Бианки, вероятно, считал, что в основе лежит народное наблюдение над повадками животных. Его "Теремок" (1928 год) — это дупло, которое вмещает всё более крупных животных, поскольку имеет свойство расширяться. Звери при этом живут в теремке последовательно, выгоняя друг друга. Понятно, что в этой истории нет ни зайцев, ни волков — они в дуплах не живут. Медведь-разрушитель есть. Разрушать старые трухлявые деревья — это повадка медведя. Медведь не виноват — но и ждать от него другого нельзя. Это вторая концепция "Теремка". Поучительно и в лучших просветительских традициях. Ориентировано уже больше на городских детей.

Первая публикация под названием "Терем" и с первоначальной редакцией текста была напечатана в журнале "Ёж" (1928. № 6) с иллюстрациями Е.Чарушина. У меня этот текст и картинки в таком издании: Архив журнала "Ёж". Том 1. — М.: ТриМаг, 2016 (на Фантлабе пока не представлен).

Сами картинки в непередаваемой чарушинской манере. Симбиоз автора и художника очень характерный для той эпохи детской литературы: эти картинки составляют с текстом одно целое.

В 1920-х годах и в первой половине 1930-х годов такая концепция прочтения народных сказок была востребована педагогической политикой советской власти. Но интерес к бианковскому "Теремку" не пропал и позднее. У меня две книжки позднесоветского времени, иллюстрированные хорошими художницами-анималистами. Обе книжки сейчас переизданы.

Бианки В. "Теремок" (худ. Т.Капустина).- Л.: Художник РСФСР, 1977. На Фантлабе есть другое советское издание: https://fantlab.ru/edition158679. Современное переиздание (издательство "Речь", 2014): https://www.labirint.ru/books/439082/.

Бианки В. "Теремок" (худ. Т.Васильева).- М.: Советская Россия, 1987 (в издании три рассказа: Теремок, Люля, Терентий-тетерев). Этого издания на Фантлабе нет. Расширенное современное переиздание (издательство "Стрекоза", 2017): https://www.labirint.ru/books/622265/.

Художники, понятно, рассказ Бианки иллюстрировали строго в реалистичной манере. Очень хорошее наглядное пособие. Такая манера изображения персонажей свойственна именно для рассказов писателей-натуралистов. Но идея натуралистически изображённых животных встречалась изредка и в картинках к сказочному "Теремку" (условно — "неочеловеченные (неодетые) звери").

Третья концепция — концепция сказки-праздника, сказки-волшебства — это поздняя Маврина.

Собственно сказки с циклом картинок художницы я не нашёл. Мотив "Теремка" есть в "Сказочной азбуке". У меня вот такое современное переиздание очень хорошего качества: Маврина Т. "Сказочная азбука". — СПб.-М.: Речь, 2016 (на Фантлабе ни одного издания не нашёл).

Всего один рисунок, но какой восторг для детей!

Ну а теперь четвёртая концепция "Теремка" — нормальной детской сказки для современных детей.

В примечаниях к академическому изданию указано, что русских вариантов — 25, украинских — 10, белорусских — 3. В целом сюжет локализован у этих народов (у соседей "встречается изредка"). Украинская и белорусская версии "Теремка" уже литературно обработаны, в них обходятся без смертоубийства. Первоначальные редакции мне неизвестны (есть сведения, что в одном варианте украинской сказки охотник стреляет в зверей). Украинская версия называется "Рукавичка", белорусская — " Муха-певуха".

В "Рукавичке" — варежка, оброненная селянином, которую заселяют звери от мала до велика (вплоть до медведя — он здесь одной крови с мелким зверьём). Но селянин находит свою потерянную варежку, и звери разбегаются, освобождая её. Здесь мораль — "Пикник на обочине", соприкосновение с иным чуждым разумом — хорошо хоть не злобным (забрал подарочек, но никого не пришиб). На Западе знают эту сказку, не русский "Теремок" — зарубежные художники иллюстрируют "Рукавичку".

Белорусским считается вариант "Муха-певуха" ("муха-хахавка"). В академических примечаниях к "Теремку" белорусская версия названа особой разновидностью сюжета. Удивительно, но этот сюжет — первая половина "Тараканища" Чуковского. В общем, звери, постепенно присоединяясь к мухе, "едут и смеются", пока их недружелюбный волк не разгоняет.

Посмотрим вот такие книжки одного издательства и одного художника: "Теремок" (рисунки Е.Рачёва). — СПб.-М.: Речь, 2016; "Рукавичка" (рисунки Е.Рачёва). — СПб.-М.: Речь, 2016; "Муха-певуха" (рисунки Е.Рачёва). — СПб.-М.: Речь, 2016 (на Фантлабе отдельных изданий этих рачёвских сказок не обнаружил).

Очень удачно получилось, что все три варианта сказки проиллюстрировал замечательный художник Е.Рачёв. Он же задаёт и тон для этой концепции доброй сказки, принятый в позднее сталинское время: звери очеловечены, но не окарикатурены и не политизированы. Условно можно назвать манеру, в которой Рачёв рисовал персонажей как "одетые звери" — они в человеческих костюмах, подходящих к ситуации. Для народных сказок — это народные костюмы. Есть у Рачёва разные варианты иллюстраций (в первом комментарии ув. Artstasya примеры приводит), но все варианты выдержаны в рамках принятой им однажды манеры. Большинство художников и в после-сталинские времена будет придерживаться такой же подачи персонажей в сказках про зверей.

У Рачёва в этих сказках персонажи, соответственно, в русских ("Теремок"), украинских ("Рукавичка") и белорусских ("Муха-певуха") народных костюмах. Фамилии у зверей тоже разные (только у русской и украинской мышки одинаковые). Белорусская сказка без медведя — там волк досрочно олицетворяет злобного самодура.

Ну, раз уж начал про "Теремок", то в ближайшее время посмотрим имеющиеся у меня картинки к нему, во всём многообразии (или однообразии) концепций прочтения этой сказки. Может быть, выявятся ещё какие-нибудь новые направления в теремковедении.