«Проект «Ватикан»» — одна из последних работ Саймака. И надо сразу признать, что хоть и поставил я этому роману восемь баллов, он мне показался не самым сильным.

Начну расписывание своего мнения с ставшей для меня некой традицией или каноном фразой: Саймак для меня не просто выдающийся писатель-фантаст, но и умелый создатель столь похожих, и одновременно столь различных сюжетов, которые мы тем не менее любим, да обожаем. И, как всегда, в этом произведении Клиффорда можно увидеть хоть и знакомые, но по-другому скомбинированные оригинальные фант-идеи.

И, как и в некоторых других работах автора («Выбор богов», «Снова и снова»), речь здесь будет идти о двух основных идеях — религия и роботы (в случае с «Снова и...» — об искусственных людях, андроидах). С религией, как говорится, понятно. Да и с тематикой и разумности, духовности порождений рода Человеческого все обстоит так же. И по-началу все эти идеи и общий сюжет преподносятся вполне органично и качественно. Главный герой, героиня, отношения между ними, тайны и проблемы... Духовные поиски роботов... Необычные обстоятельства, почти чудеса, происходящие по ходу развития событий романа, а так же приближение Проекта под названием «Ватикан» (при том же в самом произведении это уже седьмой или восьмой по счету проект — автор этим говорит нам, что могут существовать или существовали иные работы подобного масштаба и идейных концепций)... Только вот в итоге, в финале, лично я был разочарован. Так и хотелось бы встретиться с Саймаком, и спросить у него: «Это все? Серьезно?».

Хотя, опять же, возвращаясь к моей оценке, сильно расстроен довольно скудной концовкой я не был. Необычность саймаковская в ней есть, просто ожидаешь чуточку большего. Знакомиться с «Ватиканом...» я все же советую, просто знакомству этому лучше состояться как можно позже.

Итак, что перед нами?

Дилогия Кэтрин Фишер «Инкарцерон», которую тут в большинстве своем причисляют к подростковой фантастике, хотя лишь по некоторой простоватости отношений между персонажами и самим сюжетом данный цикл можно причислить к этой возрастной литературной группе.

Именно эта несмелая подача, как лично мне кажется, и поставила два романа, одноименный «Инкарцерон» и «Сапфик» в положение все же проигрышное. Не могу сказать, что герои совсем уж пустые, как упоминали в комментариях к первой книге, но не все из них прописаны в положенной мере. Еще смутил меня слабоватый язык и литературный стиль — именно таковым было мое впечатление в начале чтения романа «Инкарцерон». Как ни странно, постепенно оно как-то сгладилось и вроде даже прошло, но в памяти моей осталось. И да, добавлю последнюю придирку аля минус — антиутопичный мир. Уже часто в фантастике мусолилась тема с обществом остановившегося прогресса, правда, по сравнению с подростковыми антиутопиями, где есть гильдийное/классовое/фракционное общество, распространенность данной тематики ничтожна. Тем не менее, пусть мир дилогии Фишер кажется раскрытым и хорошо прописанным, ясен и понятен он ни во всем. Например, о Войне, которая привела к появлению Протокола, так и не было ничего сказано. Не получила развития и тема возрождения монархии как режима, да и быт обычных людей, живущих под гнетом Протокола, так и не был показан в полноте своей. Но последняя придирка очень не значительна.

Теперь о плюсах. В принципе, говоря о мире «Инкарцерона» и «Сапфика», у Кэтрин получилось недурно — вселенная уж точно выше среднего уровня продумки. Иногда, конечно, как я упоминал выше, не хватало деталей, но порадовали меня эти идеи.

Из всего выше представленного и сделал я такие выводы и решения: первое, поставил романам по семь баллов, а циклу как таковому — восемь. И это не из-за проблем с математикой — дело в определенной несложности и предсказуемости сюжета и хороших идеях. Второе — читать советую для небесполезного убиения времени — хоть какая-то польза, да будет.

После трилогии «Спин», решил, что нужно познакомиться получше с творчеством Уилсона.

Автор, как уже можно понять, переведен крайне слабо на наш великий-могучий, из-за чего и решил попотеть над англоязычной версией. Выбор пал на роман «Цыгане».

Должен сказать, что для изучения английского языка, если автор вами любим, знаете более-менее все конструкции (про язык, конечно), имеется средний или чуть пониже словарный иностранный запас, а рядом всегда будет удобный подручный переводчик/словарь — произведение вам подойдет, ведь здесь есть и переходы между несколькими вариантами Земли, сверхспособности, тайны, загадочные личности и их цели, и обычная семья в центре сюжета, на голову которой все это падает в один момент.

Правда, есть такая вот вещица... Интригу получается дотянуть лишь до чуть более за предел середины книги. Дальше как-то уже и все ясно, и не очень то уж интересно. Альтернативные реальности описаны почти мельком, повсеместно выяснение отношений, поломанных судеб из-за способности странствовать между мирами... Как-то ну не вышло у Роберта Уилсона сделать по-настоящему захватывающий роман со всеми этими элементами, где действия сводились бы не только к вечным переездам главных героев, а конец не был бы таким вялым, а подается он уже читателю через силу...

Читать можно, но, думается мне, что данный автор может делать гораздо более лучшие вещи.

Думаю дальше попробовать переводной «Биос» и обещанный перевод «Хронолиты», а так же попробовать «Мост через Годы», «Блэйнд Лэйк», «Дарвиния» и «Жатву» в оригинале прочесть.

При прочтении томика-кирпичика от «Эксмо» со всякими разными произведениями Шекли, особенно запомнился этот цикл о Грегоре и Арнольде.

Очень уж мне по душе такие вот фантастические саги, не очень большие, состоящие из рассказов и маленьких повестей, с долей юмора и ярко выраженными главными героями с амбициями и характерами. И, самое главное, с фантастической частью, качественной и грамотной с технической точки зрения, интересной, да еще и с элементами детектива.

Все это мне еще полюбилось с цикла «Сказки «Белого оленя»» Кларка, который я советую прочитать АБСОЛЮТНО всем ценителям красивой и классической юмористической фантастики, с двух-трех рассказов о прорабах будущего от Лукьяненко; эти произведения схожи с данным рядом от Роберта. Еще, почему-то, в голову приходят Снегов с его детективами Рое и Генрихе Васильевам и немного заметно сходство «Мы — Хогбены» by Каттнер.

Иногда сюжеты рассказов перекликаются сюжетной линией, но сам цикл очень весел и интересен для чтения, так что уделить ему внимание стоит, хотя бы одной-другой тройке произведений.

С предыдущем рецензентом не соглашусь.

Да, у романа «Пандем» четы Дяченко свои минусы есть, но реализовали они, безусловно, отличную идею самым оптимальным и довольно неплохим способом. Но пройдемся по произведению подробнее.

Перед нами мир, который охватила чума всепоглощающая под самоназванием Пандем. В целом, данная идея витает где-то по средине между коллективным разумом Гея Азимова и божками из «Американских богов», хотя последнее, конечно, менее... Но, возвращаюсь к мысли. Итак, нечто, что ни в конце, ни в начале романа так и не объяснено (природа, структура и появление — все так и осталось непонятным) моментально охватывает всю Землю, исцеляя все ее Человечество, становясь одновременно и его движущим паровозом и персональным психоаналитиком для каждого отдельно взятого индивидуума. И все у нас, людей, прямо идет к лучшему — мир без преступности и даже случайных смертей, зато с чистой экологией и явным будущим, но, постепенно, все меняется. Меняется Пандем.

И тут уже, как кажется не только мне, но и многим, описывается либо мало, либо вообще никак, либо слишком неточно то, почему и как. Во-первых, т.к. природа Пандема не стала известна, ровно как и то, можно ли считать его личностью, а во-вторых, из-за загадочных его целей, концовка оказалось несколько странноватой. Взял да и исчез наш Пандем всеобъемлющий. Скажу честно, смотря на оглавление и видя последнюю часть под названием «Безвременье», мне казалось, что в ней мы увидим полностью изменившееся и эволюционировавшее Человечество, ставшее таким же, как и Пандем, а то и им самим, но...

Все это в моей голове изъясняется примерно так... По описанием в тексте, Пандем есть неспециальное изобретение Человечества, а не что-то более. Ни бог, ни результат биологической адаптации, а просто случайный робот. Робот с большой буквы, ИИ, созданный из информации. Точнее, создавшийся... Но это уже другое. Главное вот что — Пандем обладает чем-то сходным с Тремя Законами Робототехники, где самое важное, «ни влияя на волю человека, сделать его счастливым». Этим Пан, как его кратко называют в романе, и стал делать, одновременно развиваясь, меняясь... Менялось и Человечество, превращаясь в безвольную массу, которому уже лень как-то счастья достигать... Хм, несколько обобщяюще, но тут самое главное именно то самое явление, что из-за заботы Пандема люди счастливей не стали. Стали лишь поначалу. Потом Пандем рос, забота уменьшалась, пока не исчезла вместе с ним.

Вот такой отзыв с таким объяснением концовки. Тем не менее, роман, как одно из сильных произведений современной русской НФ читать следует, пусть ему кое-чего и не достает до настоящих высот.

Фух, дочитал.

Первая книга цикла, который так давно уже лежал все в планах да в планах. И, в принципе, начало интригующее, хотя, к сожалению для себя, некоторые моменты грядущего мне уже известны, но все равно, ожидаю множество следующих интересностей от автора незабываемого «Дома Солнц» и таких ожидаемых мною, и не только, новинок, вроде «Терминального мира», «Века дождя» и «Движущегося льда».

Рейнольдс, хочется сразу сказать, как всегда очень научен и фантастичен, при том же одно не мешает и не противоречит другому. Не хочется раскрывать изюминок романа «Пространство Откровения», то бишь тех самых научно-фантастических оригинальных элементов, по-этому лучше замечу самый главный минус романа — затянутость. Ну очень долго Аластер выкладывает нам абсолютно ненужного, пусть и не в галактических масштабах, но все равно, четверть и то и всю треть книги можно стереть, убрать, хотя, опять же, не слишком все это мешает погружаться в чтение, тем более, интригу автору удается поддерживать до самого победного конца.

Иду на следующий роман одноименного цикла.

Наверное, действительно, было бы правильно поставить восемь баллов. Решил же поставить на один меньше. Почему?

Ну, для начала, о чем роман? Сюжет повествует нам об своеобразном вторжении в нашу жизнь, точнее, сны, расу однополых амфибий, которые, как оказывается, еще и из другого времени. Основная линия складывается из главного героя, его пациентки Лоры — гибрида двух рас, и одного профессора, который-таки понял, что в реальности совершенно вторжение, цель которого — поглощать наши сны (так уж вышло, что раса гуманоидных лягушек, оказывается, живет довольно скучно — они безэмоциональны, им нечего делать. Секса нет, интима нет, даже природы — всего два животных вида, кроме них. Как же они, не имея другого образа жизни, поняли, что это скука, для меня не очень ясно). И дальнейшая эта игра может привести лишь к одному — гибели нашего мирка... Конечно же, под конец нас спасают, одновременно рассказывая, что не существует множества будущих — существует множество прошлых.

Да, конечно, идеи оригинальные, но произведение сравнить с «Убиком» у меня лично не получается, уж тем более поставить этот роман рядом с гениальным психологизмом Дика. Так и не понятно, почему вообще в «Рекомендациях» фантлабовские профы сравнили и стали отождевстлять их. Нет, «Дверь №3» уж точно не для тех, кто прочел «Убик» и ожидал подобного ему прорыва мысли и идей.

Перед самим отзывом, хочется напомнить цель, ради которой Стругацкие так хотели написать роман «Белый ферзь» (ибо, в тех источниках, где уже этот роман, «Черная пешка», присутствует, дается сокращенная версия этой цели):

«В последнем романе братьев Стругацких, в значительной степени придуманном, но ни в какой степени не написанном; в романе, который даже имени-то собственного, по сути, лишен (даже того, о чем в заявках раньше писали «название условное»); в романе, который никогда теперь не будет написан, потому что братьев Стругацких больше нет, а С._Витицкому в одиночку писать его не хочется, — так вот в этом романе авторов соблазняли главным образом две свои выдумки.

Во-первых, им нравился (казался оригинальным и нетривиальным) мир Островной Империи, построенный с безжалостной рациональностью Демиурга, отчаявшегося искоренить зло. В три круга, грубо говоря, укладывался этот мир.

Внешний круг был клоакой, стоком, адом этого мира — все подонки общества стекались туда, вся пьянь, рвань, дрянь, все садисты и прирожденные убийцы, насильники, агрессивные хамы, извращенцы, зверье, нравственные уроды — гной, шлаки, фекалии социума. Тут было ИХ царствие, тут не знали наказаний, тут жили по законам силы, подлости и ненависти. Этим кругом Империя ощетинивалась против всей прочей ойкумены, держала оборону и наносила удары.

Средний круг населялся людьми обыкновенными, ни в чем не чрезмерными, такими же как мы с вами — чуть похуже, чуть получше, еще далеко не ангелами, но уже и не бесами.

А в центре царил Мир Справедливости. «Полдень, XXII век». Теплый, приветливый, безопасный мир духа, творчества и свободы, населенный исключительно людьми талантливыми, славными, дружелюбными, свято следующими всем заповедям самой высокой нравственности.

Каждый рожденный в Империи неизбежно оказывался в «своем» круге, общество деликатно (а если надо — и грубо) вытесняло его туда, где ему было место — в соответствии с талантами его, темпераментом и нравственной потенцией. Это вытеснение происходило и автоматически, и с помощью соответствующего социального механизма (чего-то вроде полиции нравов). Это был мир, где торжествовал принцип «каждому — свое» в самом широком его толковании. Ад, Чистилище и Рай. Классика.

А во-вторых, авторам нравилась придуманная ими концовка. Там у них Максим Каммерер, пройдя сквозь все круги и добравшись до центра, ошарашенно наблюдает эту райскую жизнь, ничем не уступающую земной, и общаясь с высокопоставленным и высоколобым аборигеном, и узнавая у него все детали устройства Империи, и пытаясь примирить непримиримое, осмыслить неосмысливаемое, состыковать нестыкуемое, слышит вдруг вежливый вопрос: «А что, у вас разве мир устроен иначе?» И он начинает говорить, объяснять, втолковывать: о высокой Теории Воспитания, об Учителях, о тщательной кропотливой работе над каждой дитячьей душой... Абориген слушает, улыбается, кивает, а потом замечает как бы вскользь: «Изящно. Очень красивая теория. Но, к сожалению, абсолютно не реализуемая на практике». И пока Максим смотрит на него, потеряв дар речи, абориген произносит фразу, ради которой братья Стругацкие до последнего хотели этот роман все-таки написать.

— Мир не может быть построен так, как вы мне сейчас рассказали, — говорит абориген. — Такой мир может быть только придуман. Боюсь, друг мой, вы живете в мире, который кто-то придумал — до вас и без вас, — а вы не догадываетесь об этом...

По замыслу авторов эта фраза должна была поставить последнюю точку в жизнеописании Максима Каммерера. Она должна была заключить весь цикл о Мире Полудня. Некий итог целого мировоззрения. Эпитафия ему. Или — приговор?..»

Вот, чего именно хотели братья. Думаю, что постараться осуществить это мог бы и сам Б.Н. — думаю, тогда это было бы лучшее произведение «Витицкого».

Но это то, чего нет, и не будет. Конечно, жаль, что трилогия о Каммерере (кстати, сложноватая фамилия... Мне гораздо проще произносить «Кеммер») не стала тетралогией, но, даже без этого, мне эти последние строки ненаписанного романа вполне устраивают, и даже очень, как концовка всего Цикла Будущего, которое уже никогда не свершится, целого Мира Полудня, который никогда не появится.

Ну, и еще немного перед отзывом: думаю, что любого почитателя творчества Стругацких, фанов, при вопросе об ассоциациях на «Мир Полудня» ответят именно «Каммерер Максим». Сикорски, Абалкин, Горбовский и остальные пойдут уже далее. Думаю, объяснить это вполне просто — при всем разнообразии цикла для меня самая интересная его половина именно Полудненный, а не Пред-, мир. Странники, Людены, Прогрессоры... Для меня это одна из лучших отечественных фантастических циклов.

Что же хочется сказать по поводу самого произведения «Черная пешка»... Не Стругацкие, но и не Бондарчук (думаю, многие поняли, о чем я :) ). Не «Белый ферзь/Операция «Вирус»», но интересное и широкомасштабное произведение. Не часть «Мира Полудня», но взгляд со стороны. Итак, по порядку.

Как отмечали, Лукьянов проделал глобальную работу. Огромное количество текста (только вопрос, всегда ли его нужно так много? Последних страниц так пятьдесят читал очень отборно, а осилил за два дня), но стиль, не смотря на все старания, не «стругацкий». Нет, не упрек усердно трудившемуся автору, но вряд ли кто, даже почти однофамилец автора, Лукьяненко, смог бы написать настоящий роман по-стругацки. Думаю, и незачем. Минуя встречающиеся опечатки (сам пишу, так что, бывает), некоторые пунктуационные и орфографические ошибки, вынужден выделить те элементы, что отводят текст от стиля Стругацких сразу на несколько шагов: современный сленг, некоторые сцены, весьма бессмысленные (например, юмористического толка с переодеванием начальника Лунина и его самого в Деда Мороза и Снегурку, над которой я бы, по идее, должен посмеяться, но осталась лишь полная ненужность ее), наличие английского языка программирования (понимаю, Стругацкие ничегошеньки не говорили о том, на какой основе создан БВИ (который тут — самый настоящий Интерент, что не есть верно — для зарубежных и отечественных писателей того периода всякие «супермашины» как БВИ — лишь сундуки знаний человечества, но не средство общения), но все-таки слишком много Лукьянов, то бишь, не только в этом эпизоде, добавляет нашего земного в Полудненную Землю и Саракш) и, все же то, ради чего делался данный фанфик (нет, из уважения к писателю, попытавшемуся осилить подобную вершину — «произведение») — многочисленные географические сноски... (а вот сноски в виде прогрессорских отчетов, мнений об устройстве Островной империи, описания ее Луниным — спасибо).

Это был первый пласт, на который хотелось обратить внимание. Следующий — идеи Лукьянова. Кроме уже описанных, в произведении присутствуют: пиратская теория происхождения Островной империи, исчезновение Прогрессорства, уход их с Саракша, альтернативный взгляд на «дело Подкидышей» и исполнение целей Странников, придание Максиму отрицательной роли. Да, и еще немного перед рассмотрением этих идей по отдельности — по-моему, что-то не так у нашего товарища Лукьянова с датировкой написание этого же романа внучкой Лунина (по-моему, в ее же время еще должны существовать столь возненавиденные Прогрессоры — да тот же Тойво Глумов. Он закончит свою деятельность как Прогрессор лишь в 23 веке, а дата написание Сяо Жень этой исторической повести — 22 века. Так что, вот такие логические несостыковки). Теперь же, собственно, хочется начать с «очернения» Каммерера... Ну зачем? Да, ГСП неудачная идея правителей Мира Полудня, но Каммерер, как раз, лучший представитель их. Для меня он продолжает оставаться именно положительным героем ОС — да, молодым и горячим, но самым справедливым, даже по сравнению с Сикорски, если рассматривать проблему гимпноизлучателей и «выродков». Называть его агрессивной необразованной сволочью... Нет, это не по мне. Выбор Максима — единственно верный, который и должен что-то изменить на Саракше в лучшую сторону. Одновременно с этим, видим придание фигуре Сикорски слишком уж положительных качеств — нет, с интеллектуальными и лидерскими не спорю, но боязнь Странников, переросшая в ненависть (кстати, довольно щекотливая тема у Стругацких — даже в гуманистическом толеранто-коммунистическом мире Полудня люди боятся негуманоидов и Странников, которые гораздо сильнее них, и сами творят Прогрессорство — это показывает, что даже здесь, эти люди, куда более совершеннее, чем мы, продолжают испытывать беспричинный страх к неизведанному). Следующее — широкая тема Странников. Для меня, опять же, как заповедовали Стругацкие, Странники — расы, достигшие определенного уровня развития технологического и биологического (Людены, например), а «Подкидыши» — кроманьонцы, а Земля — Родина людей всех планет, откуда те были, В РАЗНОЕ ВРЕМЯ, взяты их представитель на Саракш, Аврору и т.д. Вариант, который предлагает Лукьянов, интересен, но не более того. Я же следую классике и канону. К теме Странников — странно, что в произведении ни разу не всплывают последствия Великого Откровения. Оно должно было стать огромным стимулом для Человечества к освоению космоса и продолжению Прогрессорства, а все — наоборот, и без слуху и духу... Ну-с, и не устраивает меня пиратская теория происхождения Островной Империи (про «японизацию» ее не буду особо говорить — не исключаю, что в таком виде Стругацкие и собирались ее представить, хотя для последней сцены оригинального «Белого ферзя» я представляю мужчину средних лет европеоидного типа, в красивом облачении, произносящего последние слова романа, которые мне хотелось увидеть и здесь...).

Итак, в общем и целом — сильно. По-этому и ставлю эту оценку. Попытка хорошая, но удачная ли — вопрос другой.

П.С. Дань уважение к братьям через отсылки — хорошо, споры с Перелесгиным — не очень.

Не буду расписывать все; отличный роман, показывающий будни мира после глобальной ядерной войны, так сказать, во всей красе.

Первоначально я, как и многие из вас, не особо уловил более глубинный смысл этого произведения Дика. Кажется, что это не самый удачный его, если считать сюжет, роман. И действительно, мало что заметно кроме описания мутантов и недурного постапокалипсиса. Заметил я это только сейчас, заново прочитав название книги:

Ну, это явно не приквел (само расположение рассказа в фантлабовском порядке как бы говорит). Это уже сиквел, при том же очень дальний. Здесь и галактическое сообщество как-то восстановилось после расширения Медленной зоны и падения Сети, и оно спокойно совершает круизы в ту же Медленную зону...

Не очень понятно, что там со Стаями — построили они свою империю до, или после пришествия «Богомолов». Скорее, уже после, но, остаются вопросы. В большинстве же своем рассказ — достойное продолжение «Пламя над бездной». Будем надеяться, что еще многое узнаем и о устройстве Зон, Силах вне Сил и многом другом, что так резко появилось в конце второго романа цикла.

П.С.

Ну, вот и прочитан огромный сборник рассказов и повестей Артура Кларка.

Сначала я нашел лишь первую часть сборника, седьмой том из серии «Весь Кларк». Долго не буду расписывать каждый рассказ, скажу лишь, что он лучше тома восьмого/второй части антологии. Но, это впечатление сложилось, скорее всего, по двум причинам: после прочтения «Девяти миллиардов имен Бога» я ожидал еще большего от «Колыбели на орбите» и второе, я уже познакомился с большей частью творчества автора, и на меня не произвели особого впечатления новые идеи, хотя они по-прежнему были захватывающими, юмористическими и немного гениальными. Так что, первая часть, прочитанная в книжном виде, оказалось более лучше ожидаемой второй, прочитанной в виде электронном.

Советую к прочтению обязательно, ибо можно узнать Кларка с другой стороны и проследить его развитие как личности и писателя.

Рассказ интересный, но, как уже сказали: а), выглядит как зарисовка, б) концовка очень непонятная и скомканная.

Действительно, в трилогии «Брат Берсеркер», которая является прародителем Терминатора, путешествия во времени представлены интереснее.

Любимая тема Снегова — разный ход течения времени, рассинхронизация времени, стыки обычного и обратного времени. И, опять-таки, упоминания аннигиляторов пространства. Но, в романе есть что-то интересное, захватывающие. По крайней мере, по началу. В конце, признаюсь честно, было уже нудно читать, как-то.

Печально, что Высший Разум, или антропоморфная цивилизация, возрастом в миллиарды лет так и не найдена в конце. А может быть, не там искали?..

Может, это мы, люди? Или же, эта цивилизация так развилась, что вышла из рамок нашей Вселенной и логики?

Интереснейший роман Беляева, впечатление от которого не портит даже коммунистическая пропаганда (не явная).

Великий советский фантаст открыл перед нами новые просторы для экспансии, заставив взглянуть нас вниз, в таинственные и величественные глубины океана, а не на звездные дали. Достаточно лишь проникнуть в тайны биологии...

В целом, неплохая, полная новых идей и взглядов на будущее.

Роль людей в галактике, наше происхождение, новые расы, регрессорство, новый взгляд на утопию Стругацких и не только в этой дилогии.

Правда, как уже сказали, слишком много рассуждений о том, что хорошо, а что плохо, при том же, детских...

В остальном — неплохо, даже очень.

Мы запоминаем начало и конец книги, две самые важные ее части.

«История ангелов» Борхеса — как раз такой образцовый пример эссеистики и вообще литературы, где отчетливо воплощен подобный принцип. Посмотрим на первое предложение, с которого начинает искусный аргентинец достаточно архивно-библиотечный (казалось бы) разговор о выдуманном «летающем народце» из верований Авраама:

«Ангелы старше нас на два дня и две ночи: Господь сотворил их в день четвертый, и они, между только что созданным солнцем и первой луной, поглядывали на нашу землю, которая тогда вряд ли представляла собой что-либо, кроме нескольких полей с пшеницей да огородов неподалеку от воды. Эти первоначальные ангелы – звезды. Древним евреям не стоило труда связать понятия «ангел» и «звезда»»

«Ангелы старше нас на два дня и две ночи». Магический реализм этим переплетением слов вторгается с самого начала в сухой и кабинетный фолиант. По крайней мере, таковым он обязательно стал бы у другого автора. Но не у Луиса Хорхе Борхеса. А теперь, посмотрев на первые фразы, перейдем без лишних пауз в самый в конец, оставив содержательную середину для последующих читателей и комментаторов:

«Мы приближаемся к тому почти что чуду, из-за которого и написан весь текст: к тому, сколь необыкновенно живучи ангелы. Человеческое воображение измыслило множество удивительных созданий (тритоны, гиппогрифы, химеры, морские змеи, единороги, драконы, оборотни, циклопы, фавны, василиски, полубоги, левиафаны и прочие, которых не перечесть), и все они исчезли, кроме ангелов. Какой стих отважится сегодня упомянуть о фениксе или о шествии кентавров? Ни один. Но любое самое современное стихотворение с радостью станет обителью ангелов и засияет их светом. Обычно я представляю их себе, когда смеркается, в вечерний час предместий или равнин, в долгую и тихую минуту, когда видно лишь то, что освещают закатные лучи, а цвета кажутся воспоминаниями или предчувствиями других оттенков. Не стоит зря докучать ангелам, ведь это последние божества, нашедшие у нас приют, вдруг они улетят»

В отличие от современной публицистики и тем более от нынешнего академического письма, которое, особенно на постсоветских землях, даже в самых гуманитарных из всех гуманитарных направлений намеренно делается абсолютно не интересным никому по стилю и изложению (чего уж, по содержанию тоже), в середине 1920-ых гг. Борхес оставляет цель своего маленького исследования, своей архивной интервенции не в криво приделанной аннотации выше текста, а в самом конце. И в финале мы, заинтригованные читатели, выясняем, что история ангелов — это история человеческого воображения и его извода в людской поэзии. Почему в этих двух удивительных и взаимосвязанных мирах лишь ангелам повезло надолго поселиться между умелых и не очень строчек? Неведомо, но не будем «зря докучать ангелам, ведь это последние божества, нашедшие у нас приют, вдруг они улетят».

У Роберта Янга есть много рассказов с повторяющимися мотивами, фантастическими допущениями и сюжетными элементами. Это и очеловечиваемые андроиды, и легкий антикапиталистический флер, и гуманизм, конечно, и телепатия, и тема периферийности и одновременно уникальности Земли, и т. д. Такое замечаешь при прочтении более полусотни протзведений одного автора.

А есть у этого писателя и рассказы-близнецы. Например, это произведение, «Доктор джунглей», история-перевертыш по отношению к его же «Саду в лесу». И там, и там есть: развитый пришелец, посетивший Землю, с крайне развитыми телепатическими способностями и крайне удручающим мнением о человеческой цивилизации; но это представление меняется из-за одного человека. Только в «Саду...» инопланетянин (взрослый, мужского пола) специально пребывает на нашу планету, чтобы решить, уничтожать ли ее из-за агрессивного потенциала людей. Но девочка-землянка его удивляет в положительную сторону. Здесь же девушка-пришелец (с подростковой внешностью) случайно попадает на Землю, и встречает пьющего взрослого, которого сначала презирает, но потом, лучше узнавая, жалеет и излечивает.

Чуть скорректированные сюжеты, переставленные между собой по полу, возрасту и значению герои, но в целом и посыл, и фантастический антураж очень похожи. Ну и сами истории, как и всегда у Янга, милы, может, излишне сеннтиментальны, но приятны для вечернего прочтения.

Что такое «Хронозис»?

Самая лаконичная формулировка: это то, чем должен быть спекулятивный реализм. Но никак им не станет.

Более подробное описание включено в основной объем отзыва ниже.

«Хронозис» — весьма странный продукт творческого союза (наверное, авторы были бы не против применить более метафорические определения своего сотрудничества — химерический симбиоз, например) Резы Негарестани с Робином Маккеем и Китом Тилфордом. Притом графический роман для этого странного произведения пусть и наиболее пблизкое по смыслу, но вместе с тем и наиболее далекое по природе, происхождению этого нечто определение. Все-таки и стандартный комикс «Марвел», и более сложный по структуре графический роман, и, в конце концов, обычный роман предполагают некую если и не линейность, то хотя бы сюжет. Перевернутый, обращенный по внутреннему времени вспять, фрагментированный, множественный — какой угодно. Но все-таки сюжет. Здесь сюжета нет. Совсем. А что есть? А есть спекулятивный реализм. И необходимо немного рассказать про него, лишь затем перейдя непосредственно к «Хронозису».

Я уже несколько раз упоминал о спекулятивном реализме ранее, в отзывах на Питера Уоттса и на книжку «Метафизика и вненаучная фантастика». Последняя как раз связана с рассматриваемым понятием. Спекулятивный реализм — это (около)философское направленное, выдуманное несколькими на самом деле связанными друг с другом философами. Кстати, даже официально спекулятивного реализма уже нет. «Движение» рассыпалось, все разбежались по своим собственным «направлениям» и пишут оригинальные статьи, посты и монографии. Во многом оригинальность и вообще какое-либо внимание к себе спекулятивные реалисты привлекли тем, что вышли из стандартного академического замка из слоновой кости, активно вели свои блоги и спекулировали на популярном материале. А именно на материале массовой культуры, «актуалочке» и т. д. Правда, даже в этом они оказались не оригинальны — Жижек все же первее Мейясу и сотоварищей стал анализировать произведения массовой культуры, теории заговора и «близкие к народу» события необычным языком, который вроде б и не бытовой, но и не возвышенно философский. Но их заход был связан с ростом популярности лавкрафтианского хоррора и интересом к тематике нечеловеческого. В самом широком смысле. Именно эти «ключевые слова» сформировали повестку спекулятивных реалистов, их недолговечный союз и уже собственные оригинальные и самостоятельные тропы популяризации, публикационной активности и творчества.

Что все это означает для понимания «Хронозиса»? Негарестани — иранский философ, публицист и писатель, близкий к тематике спекулятивного реализма. Он продолжает дело одного из предвестников этого синтетического направления — Ника Ланда (Лэнда). Философа-делезианца, когда-то сотоварища левого любопытного, недавно скончавшегося автора, Марка Фишера (у нас наиболее известного «Капиталистическим реализмом», хотя я, прежде всего, советую почитать его эссе, переводившиеся на русский язык и доступные на тех или иных порталах. Прежде всего найдите и прочтите «Покидая вампирский замок» — прекрасная и лаконичная критика современных западных левых). Лэнд с командой совмещали в странных комбинациях практики письма американских битников, технопанка, странной философии и хоррора, что в итоге повлияло и на творчество Резы. Другое дело, что Ник в итоге перешел в правое политическое крыло, став «косвенно» открытым расистом и ультраконсерватором (с как всегда странными основаниями и логическими связками в идеологической риторике). У Лэнда я советую почитать его эссе «Дезинтеграция» — самое философское и важное для понимания тех категориальных основ, которые скрываются за темными версиями спекулятивного реализма в узком смысле (а вообще — за многими речами современных интеллектуалов). А именно множественность, разлад, фрагментация, распад и иные синонимы новейшего (а на самом деле старейшего и мейнстримного) капитализма — истинное слово этих авторов. Впрочем, надо отдать Нику Лэнду должное — он политически это и артикулирует, полностью срывает завесу иносказания вокруг своей позиции. Все это — базис для понимания «Хронозиса»...

...который, все же, мало что объясняет. Я уже сказал, что сюжета в этом графическом постромане (наверное, без приставки «пост-«, или «не-«, или еще какой-либо тут не обойтись). Здесь спекулятивный реализм и его литературный исток — Лавкрафт — находят свое лучшее выражение. Идеальное воплощение. Это психоделические картинки. Целые страницы, только и заполненные ими, без всякого текста. Это гораздо лучше подходит идеям, которые у старины Лавкрафта воплощались в предложениях по типу «я увидел неописуемое, несказуемое, непонятное и т. д.». Картина кислотного трипа и буйства красок внутри нечеловеческих очертаний, периодические ощущения «зловещей долины» и непонятные переходы между одной графики к другой — идеальный сосуд для передачи чувствований спекулятивных реалистов. Этими прекрасными картинами, созданными не Резой, построман «Хронозис» и цепляет. Это прикольное и увлекательное сцепление разных переработок конспирологических теорий (об инопланетном происхождении астероида с невыговариваемым именем пару лет назад, про пирамиды, рептилоидов и т. д.), на фоне культистов-пришельцев, странной вселенского масштаба угрозы и восстанием персонализированной фигуры Времени. Времени как самого нечеловеческого и непонятного. Идея эта, кстати, принадлежит Квентину Мейясу («После конечности», «Время без становления»), а не Резе Негарестани. Есть несколько линий псевдосюжетного характера: земного популярного автора-конспиролога с болезнью мозга, рептилоидов, бегущих от необычной опасности, рождения Времени, оккультного ордена инопланетян, перезапускающих реальность. Все они периодически переходят друг в друга, но что с точки зрения текста, что с точки зрения графики, выполнено это максимально контингентно. Сверх-случайно. Нечелочески. И это прикольно. Не круто, но правда любопытно. В конце «Хронозиса» еще приводится сводка концептов и цитат, на которых спекулировал Реза в ходе создания работы.

Итог какой? Если хотите увидеть работу, в которой слово с необходимостью заменяется изображением для передачи всей гаммы чужеродного кислотного дикого опыта — то полистайте «Хронозис» один вечерок. Если вам это не надо, то «Хронозис» — лишь ценный декор книжной полки. Но не более того.

Наверное, «По поводу классиков» для современного читателя — буквально одним поколением позже первых читателей Борхеса — можно пересказать одним словом. Даже именем.

«По поводу классиков» — это Умберто Эко. Это тождественный ответ на тождественный вопрос. Произведение классическое и/или интересное, если и только если оно открыто. Если оно пористо, если его структура как можно больше изрезана для фокусов читательских интервенций интерпретациями. Явное пересечение ответа с почти дословным описанием идеального детектива, детективного романа после модерна и переходу к открытым произведениям с со-участием читателя, которое дал Роб-Грийе в одном из интервью.

Другое дело, что это, казалось бы, уже весьма избито, вся т.н. французская теория, французская же литература, а также их американские коллеги именно об этом безостановочно гласят. Действительно, это так. Только Борхес их «чуть-чуть» опередил. Ненамного, но все же. Как и всегда. Правда, сказано об этой пористости литературной субстанции буквально две строчки из нескольких десятков.

Как всегда, спасибо Voyual за новые порции «твердой» (почти синоним «игановской») научной фантастики.

Если коротко, «Эскалатор» — это рассказ о том, как очень легко не заметить человека, упавшего с неба. Особенно если павший — это вы сами. Притом это произведение Игана, что меня вправду удивляет, имеет в своем основании максимально простой и доступный для понимания научный фантдоп. Серьезно, «Эскалатор» Грега Игана наиболее доходчиво и понятно объясняет природу червоточин читателю-гуманитарию. Гораздо лучше, чем такую же работу проделывает повторно Иган в пространном комментарии к рассказу. Без которого можно было бы спокойно обойтись.

Так или иначе «Эскалатор», несмотря на легкую форму изложения сложного, плавным повествованием и годными персонажами (последние, в силу объема и, видимо, назначения рассказа, выступают простыми функциями сюжета), имеет и свои минусы. Опять же, частая беда Грега, слишком неинтересные и/или непроработанные персонажи. Да, можно сослаться на малую форму, но подобная проблема преследует автора и в романах. Персонаж старого и больного астронома-любителя, который непонятно зачем слишком подробно и обстоятельно вводится в начале работы вместе со своими внутренними трудностями. Последние никак на сюжет «Эскалатора», кстати, не повлияют.

Тем не менее рассказ — отличное и внятное введение в понимание научной природы червоточин.

В рассказе Станислава Карапапаса «Против часовой» важен не столько фантдоп, сколько происходящее в душах главных героев. А именно ощущения ими Времени как разрушительного или созидательного начала, разрыва между настоящим, прошлым и будущим.

Главный герой, Максим, обитатель российского мегаполиса, промышляет диковинной «охотой» в джунглях метрополитена. Он крадет настоящее у других людей и самого себя, чтобы замолить и искупить ошибки из прошлого. Того самого, что не отпускает его разум и сердце. Того прошлого, что не дает наступить будущему для Максима. Он как будто находится во временной (временнОй) мышеловке, ловушке. Только поместили его туда не фантастические, сверхчувственные силы. Фантастическое допущение «Против часовой» лежит в иной области, которая служит лишь для построения того театра, в котором сюжетные актеры будут нечто доносить. А это нечто, как, возможно, удивится автор, мне лично видится в почти христианском мотиве. Прощении. Для начала прощении самого себя, отпущении навсегда ушедшего и силе духа встретить будущее в своем настоящем, которое главной герой до определенного момента считал недостойным для себя. То есть сюжет разворачивается классическим, но от этого не «пошлым» и скучным способом. Герой развивается, фантдоп логично уходит на положенное ему место. Все логично, красиво и даже, что и должна делать любая литература, душевно и человечно.

Гуманистический добротный рассказ с любопытным фантастическим допущением и не нравоучительным, но по-хорошему моральным посылом.

Начнем с того, а для кого книга? Все же не для людей, окончивших философские факультеты. И не для тех, кто пытается, как и я, более-менее серьезно и почти самостоятельно изучать философию по первоисточникам и специализированным учебникам с поясняющими статьями. Для этих двух категорий книга Массимо Пильюччи «Как быть стоиком» будет все-таки скучной и довольно поверхностной, неполной. Ведь автор почти сразу объясняет, что это лишь введение в стоическое учение, притом, в основном, в этическую, житейско-практическую его часть. Поэтому такие интересные темы, как логика и физика стоицизма с проблемами теории познания и лектонов остается вне повествования. А жаль! Крайне интересные составные элементы стоицизма, тем более мало изученные. Хотелось увидеть мнение специалиста. Да и сложно этическую часть стоицизма изучать вне логики и физики этого учения. Ведь в упомянутой Пильюччи же стоической метафоре, их учение как сад: ограда — логика, деревья — физика, плоды — этика. Познать плоды без деревьев довольно трудно в рамках стоицизма. Без их (мета)физики с Провидением и Разумной Пневмой понять, зачем же жить по добродетелям и самое главное как — сложно. А именно этого не хватает в «Как быть стоиком». Плюс смущает, что философия личностного спасения автором представляется как философия переделка общества. Как бы не так, ну, да ладно. Поговорим о плюсах! Для мало знакомых с философией, в основном лишь по кастрированным ее курсам в вузах, данная книжка может помочь в некоторых аспектах. Например, действительно, несколько изменить свое обыденное поведение элементарными правилами, которые стоики называли «добродетелями» и которые Пильюччи довольно просто и подробно расписывает. Еще «Как быть стоиком» может сподвигнуть прочитать первоисточники — «Размышления» Марка Аврелия, «Беседы» Эпиктета и, конечно, «Нравственные письма к Луцилию» Сенеки. Очень хорошие книги, которые взаправду могут помочь многое вам изменить! В том числе вообще заняться изучением такой вещи, как философия. Ведь, по древним, ей надо заниматься в оздоровительных целях и в юности, и в старости.

Должен признать, что в сравнении с прошлой, первой частью романа-эпопеи Джо Уолтон, данный роман, «The Philosopher Kings» («Философские короли»/«Философские владыки») вышел чуть слабее, уровнем пониже (сразу скажу, что не только из-за моей субъективности и предпочтении утопии «Обделенных» Ле Гуин, нежели Платоновской Републике). Почему так вышло? Обо всем по порядку.

Во-первых, заявленная Уолтон целостность произведений (в классификации и типологии выбран термин «роман-эпопея», а не «цикл» или «трилогия»), которая подтверждалась и мной (на основе дат выхода каждой части — все расположены близко друг к другу, на протяжении менее чем двух лет), вышла весьма условной в реальности. В принципе, герои остаются теми же, что и в первой книге (даже замена главной героини почти незаметна из-за их схожей сути и функционала), но некоторая единая линия, связность, которая бы делала из всех этих произведений именно нечто единое, а не цикловое, отсутствует. Да и в акцентах и тематике книги несколько различаются. Например, вся ироничность «Справедливого Города» в «Философских королях» испарилась. Двоякость утопии Платона, ее изъяны практически не поднимаются и не озвучиваются в данной книге. Фактически, она признается истинным совершенством, а все получившиеся недостатки практически перекладываются на личности реализаторов данного проекта. Зато появляются сразу две временные петли, одна из которых засветилась еще в предыдущем романе.

Во-вторых, книга получилась менее интересной, менее масштабной по событийности, чем первый роман. Ожидания были велики. Настоящая распространяющаяся угроза изменения Истории по древнему миру от отколовшегося от остальных городов группы Кебеса, которая занимается прогрессорством и христианизацией еще до того, как христианство появилось. Экспедиция в самые дали континентальной Греции и цивилизаций древнего мира, находящиеся на грани великой катастрофы, которые могут избежать ее благодаря вмешательству извне. Вопросы правильности или неправильности подобного вмешательства. Сложный выбор и противостояние с богами на этой почве... Нет, все вышло гораздо более тускло. Несколько островов и решившийся чуть ли не в середине книги конфликт Кебеса и Аполлона (при том же довольно предсказуемо). Вот, в принципе, и весь конфликт «Философских королей». И да, все остальное текстовое пространство отдано на разрешение довольно надуманной и чересчур глобализированной и усложненной проблемы арт-рейдов.

В-третьих, как я уже упоминал в первом пункте, теперь Республика Платона, с ее классовой сегрегацией, отсутствием пожизненных социальных лифтов, манипуляциями тоталитарных властей и цензурированной литературой показывается как идеальный вариант по истине справедливого общества. Двоякости первой книги не осталось практически совсем.

Но, в целом, роман получился неплохим. Хуже, чем первая часть трилогии Уолтон, но придерживающийся некоторого уровня. Тем более было интересно узнать, что же будет после Последних Дебатов, на которых Афина, проиграв Сократу, превратила того в овода. Что станется с образовавшимися пятью городами-приемниками Справедливого Города, а именно с Психией (Сияющий Город, обитель неоплатоников), Сократией (признают победу Сократа на Последних Дебатах), Афинией (признают победу Афины на них же), Городом Амазонок (достигнуто почти полное равноправие между женщинами и мужчинами; официальной религией признана «Новая Симфония» Икароса, объединяющая в странном синкретическом учении все религиозные течения прошлого и будущего) и Осколочным Городом, а также загадочным Потерянным Городом, группой Добродетели под руководством Кебеса, способную изменить наступление на древний мир периода Троянской войны бронзовый коллапс. К чему могут привести арт-рейды за статуи, манускрипты и памятники. Что станется с полюбившимся с первой книги романа-эпопеи героями и самим разделенным Справедливым Городом.

Если вам понравилась первая книга и хотелось бы узнать, что будет дальше — да, «Философских королей» стоит прочитать. А вот если хочется сохранить хорошие впечатления от прочитанного «Справедливого Города» и потратить свои силы на что-то более интересное, можете и обойти данную книгу стороной. Мне же хочется узнать, чем закончится эпопея строительства платонического Рая на Земле (а после — вне ее), поэтому в обозримом будущем прочту и финальный, третий роман трилогии «Фессалии».

Все русские классики писали про свою современность и действительность, пытаясь сказать довольно простые, но важные для будущего государства и народа вещи: уважение к своему языку, любимая сегодня борьба с коррупцией... И здесь, в своем рассказе, Фаддей Булгарин пытается сказать тоже самое, но от лица, казалось бы, невежественного, прибывшего из прошлого слуги царя Алексея Михайловича. А цитата о том, что народ, поработивший себя сам — уже обречен. Финал лишь усиливает всю печальную действительность того времени. Для тех, кто с историей знаком плохо — пролистайте.

Годный сборник, хотя, понравился меньше, чем «База берсеркера», и ожидания были большее. В том числе, ожидал больших подробностей от повествования о Иохане Карлсене, о его брате, их взаимоотношений, о истории после Битвы в Каменной Зоне, о Иматранской Империи и галактополитике людей внутри своих территорий, и территорий других рас.

Хотелось бы описаний самой первой встречи с берсеркером, Кормпанами, расселении Человечества...

Ну, да ладно. Большинство рассказов, разумеется, понравились, хоть и не ахти какой перевод (в случае с рассказами он еще нормальный), но в других романах о бересеркерах в этой же книге он еще хуже... Много ошибок как и в самой сути перевода, в терминах, так еще и опечатки есть.

И, как и в других произведениях автора, здесь тоже Перпендикулярное Время и аннигиляторы. Нет, я все понимаю, но, сюжеты, связанные с этими идеями слишком многочисленны в творчестве Снегова.

Вот если бы они были в одном цикле, в одной Вселенной, то, у меня не было бы вопросов к аннигиляционным космолетам и путешествиям по Перпендикулярному Времени. Но, и этот цикл, и «Люди как Боги», и «Хрононавигаторы» не относятся к одному миру.

Кстати, именно вторая эпопея-трилогия произвела на меня самый значительный эффект.

За это произведение, так уж и быть, ставлю 9-ку.

Одна из лучших дилогий Лукьяненко.

Понравилась идея с историей людей, их происхождением и Вратами. Интересна и идея с ИИ геометров.

Роман стоит прочтения.

Странно низкая оценка «в среднем по больнице» для вполне достойного рассказа французского классика.

Да, «Миррина» не прячет внутри себя сложные переплетения, войну характеров, неожиданные концовки, сложный пласт отсылок и тем более оригинальное фантастическое допущение. Последнее, разумеется, по причине жанровой характеристики рассказа, а все остальное из-за цели, положенной автором при написании. И целеполагание это не излито из далеких многоуровневых измерений и мистических полетов фантазий Моруа. Скорее замысел «Миррины» об обратном.

Новелла с жизнеописанием нескольких драматически персон из драматургии — драматурга, его жены, актера, его любовницы-актрисы — во многом показывает, как создаются тексты. Великие, громкие, классические, сложные и прочие. За всеми ними часто простирается вереница случайностей, жизненных провалов, уговоров, неудач и обстоятельств, которые могут неожиданно и до неузнаваемости изменить любые первичные замыслы из колыбели авторских идей. Тексты пишет жизнь, с ее изменами, верностью и страстью, где автор на самом деле не более, чем «скриптор», чем часть титульного листа и специфическая номенклатура для удобства в обиходе. Но не это ли возвращает волшебство литературе, обезображенной коммерцией, масскультом и иными (якобы?) проклятьями? Аристотелевский перводвигатель любого нарратива есть сама жизнь.

Реалистический реализм, не иначе.

«Хмельная почва» Роберта Янга — это не просто сатира и «подколки» в сторону господствующей линии в палп-фикшн-фантастике.

Хотя, конечно, и это тоже. За забавной историей-перевертышем скрываются и два более глубоких смысловых мотива.

Первый. Ну, конечно же, это рассказ-деконструкция. Весь под-жанр марсианских и прочих необычных пришельцев подвергается острому писательскому скальпелю Янга. Его острые надрезы вскрывают гнойники штампов, в которых описания иных цивилизацией становится «копированием при снятии» с земных реалий. Т. е. мы берем земные исторические или современные образчики жизни, затем переносим их в противоположном или иначе скорректированном виде на другие миры. Так, в «Хмельной почве», мода на худобу среди современных девушек на Марсе становится модой на полноту и т. д.

Второй. Анти-ориентализм. «Хмельная почва» Янга — это еще и пощечина идеологии ориентализма. Предрассудкам «цивилизованного» человека (марсианина) об иных расах, их «очужачивание», трансформация в сказочность или кошмарность.

Писать на портале, посвященному фантастическому литературе (хотя уже давно не только ей), отзыв на «Книгу Иова» и кощунственно, и иронично, и абсурдно одновременно. Но раз есть такая возможность, почему бы ею не воспользоваться?

Ничего оскорбительного, с одной стороны, а, с другой, сверхнового, связанного с глубоким проникновением в библеистику, я не стану. Поделюсь лишь впечатлениями и несколькими мыслями, возникшими, что называется, на полях произведения.

Итак, сюжет «Книги Иова» (лучше и правильнее писать без кавычек, но пусть будет так, чтобы показать мой мирской, литературоведческий взгляд на это произведение — ну или попытку такого ракурса) давно вошел в плоть и кровь и европейской, и мировой литературы. Да и культуры в самом широком смысле. Благополучный и благоверный праведник, который резко лишается благополучия и пытается понять, стоит ли оставаться благоверным при этом. Вечный вопрос «за что?», адресованный к богу Иовом, обращается в подобие платонических диалогов, а на самом деле судейских, в ветхозаветном смысле, споров между ним и друзьями главного героя (хотя Иов ли главный герой этого текста?..). Вопрос «за что?» быстро преобразуется в клич «зачем верить?» и в дебаты на поле теодицеи, а ответ, опять же, всем знаком. И по Тертуллиану он звучит как «верую, ибо абсурдно».

Чтобы сказать что-то действительно новое об этом произведении, необходимы обширные познания в древнееврейских текстах и, разумеется, знания языка оригинала. Конечно же, это и понимание исторического, культурного контекста, ознакомление с традицией комментирующих источников, герменевтических трактовок, версий богословов всех трех авраамических религий на счет этой книги... В общем, необходимы годы работы, чтобы выдать хотя бы одну новую и полезную строчку о «Книге Иова» и иже с ними. Но ничего радикального нового я высказывать не собираюсь, но хочу выдвинуть одну ассоциацию и одно, на мой взгляд, любопытное место в самом тексте. Без всяких оценок, критики и т. д. В общем, все по букве закона, что называется. И в конце привести, на мой взгляд, красивую цитату-описание бога в этой рукописи.

Первое. Чем «Книга Иова» не очень отдаленное, не совсем очевидное, но произведение-родоначальник фаустовской традиции? Мифа о душе ученого-мистика, гоняющейся за знанием, вокруг которой ведут спор бог и дьявол. Да, конечно, важнее в этом мифе, воплощавшемся у Гете и Марло (и не только), как замечал Александр Доброхотов, все-таки факт продажи души Фаустом дьяволу в обмен на бесконечные знания. И этот образ, конечно, перерождал христианскую мораль Средневековья в новый этом эпохи Модерна. Но все-таки у того же Гете есть именно ситуация изначального спора, пари между создателем и демоном. И в «Книге Иова» ведь тот же самый стартовый мотив:

«И был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана.

И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле и обошел ее.

И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла.

И отвечал сатана Господу и сказал: разве даром богобоязнен Иов?

Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле;

но простри руку Твою и коснись всего, что у него,- благословит ли он Тебя?

И сказал Господь сатане: вот, все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей. И отошел сатана от лица Господня.»

Это синодальный перевод, и на счет того, сатана ли спорящий, насколько я понял из комментирующих источников, есть вопросы, но не суть. В конце концов, и в русском варианте фаустовской легенды, в «Мастере и Маргарите», в конце романа тоже возникает некое подобие сделки между противоположными метафизическими силами (о чем я писал в отзыве на эту книгу Булгакова, кстати). В конце концов, основной материал рассказа об Иове — а, именно, его дебаты по поводу справедливости бога — это вполне жажда знания наравне с Фаустом. Только европейский мифический мистик-ученый в погонях за мирским знанием, способным помочь в овладении миром и другими людьми, а Иов жаждет заполучить более сакральное знание. О путях господних, неисповедимых, непонятных человеку, отчего с ним, а не с другими, свершается зло и т. д.

Второе. Вернемся к этой же цитате и прибавим еще одну. Из начала 22 главы:

«разве может человек доставлять пользу Богу? Разумный доставляет пользу себе самому.

Что за удовольствие Вседержителю, что ты праведен? И будет ли Ему выгода от того, что ты содержишь пути твои в непорочности?

Неужели Он, боясь тебя, вступит с тобою в состязание, пойдет судиться с тобою?»

На эти слова Елифаза Феманитянина можно ответить только одним образом: да! Именно это с этого не совсем суда, а пари и разворачивается весь конфликт «Книга Иова», вся смысловая баталия и экзистенциальная трагедия этого произведения. Судилище, не суд, творится вокруг несчастного Иова. Елиуй тоже говорит о невозможности бессмысленного («без смысла» в смысле за поступки Иова) несчастья, обрушившегося на главного героя:

«Итак послушайте меня, мужи мудрые! Не может быть у Бога неправда или у Вседержителя неправосудие,

ибо Он по делам человека поступает с ним и по путям мужа воздает ему.

Истинно, Бог не делает неправды и Вседержитель не извращает суда.»

И в этом основном мотиве «Книги Иова» — непостижимости личной судьбы, ее счастий и несчастий, имманентной трагичности окружающего земного мира — есть идентичность этого труда с другой ветхозаветной книгой, «Книгой Экклезиаста». Но в чем именно трагедия Иова приближается к тем экзистенциальным мотивам и идеям бессмысленности мирского, которые стали популярны много, много и много позднее — в двадцатом веке нашей эры, Беккета, Камю, Сартра...

Третье. В заключении, красивая, поэтическая цитата о сущности бога (37 глава):

«Слушайте, слушайте голос Его и гром, исходящий из уст Его.

Под всем небом раскат его, и блистание его — до краев земли.

За ним гремит глас; гремит Он гласом величества Своего и не останавливает его, когда голос Его услышан.

Дивно гремит Бог гласом Своим, делает дела великие, для нас непостижимые.

Ибо снегу Он говорит: будь на земле; равно мелкий дождь и большой дождь в Его власти.

Он полагает печать на руку каждого человека, чтобы все люди знали дело Его.

Тогда зверь уходит в убежище и остается в своих логовищах.

От юга приходит буря, от севера — стужа.

От дуновения Божия происходит лед, и поверхность воды сжимается.

Также влагою Он наполняет тучи, и облака сыплют свет Его,

и они направляются по намерениям Его, чтоб исполнить то, что Он повелит им на лице обитаемой земли.

Он повелевает им идти или для наказания, или в благоволение, или для помилования.

Внимай сему, Иов; стой и разумевай чудные дела Божии.

Знаешь ли, как Бог располагает ими и повелевает свету блистать из облака Своего?

Разумеешь ли равновесие облаков, чудное дело Совершеннейшего в знании?

Как нагревается твоя одежда, когда Он успокаивает землю от юга?

Ты ли с Ним распростер небеса, твердые, как литое зеркало?

Научи нас, что сказать Ему? Мы в этой тьме ничего не можем сообразить.

Будет ли возвещено Ему, что я говорю? Сказал ли кто, что сказанное доносится Ему?

Теперь не видно яркого света в облаках, но пронесется ветер и расчистит их.

Светлая погода приходит от севера, и окрест Бога страшное великолепие.

Вседержитель! мы не постигаем Его. Он велик силою, судом и полнотою правосудия. Он никого не угнетает.

Посему да благоговеют пред Ним люди, и да трепещут пред Ним все мудрые сердцем!»

Небольшой рассказ Бертольта Брехта по теме банальности зла. Слишком актуально для нашего времери, не правда ли? Сюжет очень простой, и почти с первых строк становится ясна конечная развязка. Революция в России победила, а красным кинокамерам теперь надо запечатлить ее историю. В т.ч. и кровопролитие, организованное губернатором Муратовым. Ну или просто «извергом». На главную роль уже выбран известный пролетарский актер. Но себя на его не шибко желанное революционными артистами место предлагает пожилой голодный мужчина. Да вот только игра его слишком банальна... а зверство же надо показать при помощи высокого искусства!

А, быть может, всего лишь естественно?..

Основано на реальных событиях.

«Амальгама миров»

Последние две строчки навеяли небо Трисоляриса из «Загадки трех тел» Лю Цысиня. Это так, к слову. Хотя некоторые моменты, как и медленная смерть одного мира, желания оного же пройти в другой, сам этот неправильный мир чем-то таким отдают...

Что касаемо самого произведения. Слишком банально был решен вопрос разграничения полномочий между соавторами. Точнее слишком он уж заметен. Ну, оригинальнее бы сделали) Тем более что у одного рассказа на внексе этом уже подобная стратегия использована. Но это ладно. Кроме названий эпизодов никакие швы между соавторскими островами в глаза не бросаются. Наоборот, все смотрится довольно монолитно. Фантастическое допущение понравилось. Хоть, казалось бы, уже было и сколько раз, сюжет прекрасно затушевывает «пробег» данного лит-кара. Диалоги великолепны. На само деле отлично вышло. Из минусов, миниатюрных, но наличествующих, добавлю, что зазеркальный мир показан неподробно (а жаль). И хотелось бы больше текста, но тут, понимаю, ограничения от организаторов.

Молодцы, мои восемь баллов заслужили.)

«Карго-культ»

А вот и первый понравившейся рассказ.

Гладкая и монолитная, без эпизодических швов, соавторская работа. И главное, что фантастическое допущение наконец блистает сиянием новизны. Пусть и отдающая прямотой, но ведь сильная аналогия обрезания в иудаизме и местной его версии! А строительства деревянных космолетов мне лично навеяло связь написанной истории с ветхозаветным Ноем и Ковчегом. По-моему, параллель довольно явная. Люблю стройные библейские отсылки, поэтому мое почтение.

Хотя сама история более-менее предсказуемая, интерес при чтении все равно не увядал, а синкретичный язык авторов поддерживал стремление дочитать до конца своей легкостью. Сама идея насчет

Антология из пяти романов-реализмов Дика, конечно, лишь для его настоящих фанов и поклонников, которые готовы увидеть своего кумира на страницах нефантастики.

Сразу хочется сказать, что издатели очень постарались — «Эксмо» огромное спасибо. Видимо, даже на Западе подобного сборника нету; так же благодарности и за их же «Обман Инкорпарейтед» и грядущую антологию рассказов и повестей. Конечно, серия «Гиганты фантастики» очень радует — все на высшем уровне и то, что необходимо поклонникам Сай-Фай и не только.

Так что же произведения? И в них, и в остальном, фантастическом, творчестве Филипа прослеживается биографическая линия, то, что заботило его. Например, я был сильно удивлен, когда узнал, что в «Докторе Бладмани», не самом знаменитом романе автора, идея «близнеца в близнеце» не была снята с потолка — как рассказывала одна из его жен, Дик думал так сам о себе, что его погибшая сестра-близнец, на самом-то деле, живет внутри него. При том же, без всяких метафор и аллегорий... И более известная книжка — «Око небесное» — об «охоте на ведьм», «маккартизме», сплошных поисках врага среди своих, предательствах (тут уже более все тяготеет к реализму, конечно). А, вот еще, вспомнить большое интервью Филипа, переведенное и имеющееся на сайте, где он подробно рассказывает о том, что действительно ощущал контакт с таинственным ВАЛИСом... Правда, потом он отшутился, но, все же, это опять доказывает биографичность произведений писателя и, когда речь заходит о внутренних его переживаниях, идеях, той самой темы, где и литературоведы, и все остальные ставят вопрос — реальность, наркотики, пришельцы, Бог? — и их таинственность. Что уж говорить об этих пяти трудах внефантастики, на самом горизонте карьеры и таланта Филипа Дика.

Все события романов относятся к 50-ым годам, сложным и для Америки, и для мира. Прошла одна война, а новая назревает. Проблемы не решаются, а лишь накапливаются, изворачивая судьбы людей и так и сяк. И темы в них не столь о бизнесе, как, например, уже успели обрисовать «Шалтая-Болтая...». Нет, тут именно все о людях — для того реализм, вообщем-то, и нужен. Бизнес — это, тавтология, уже литература о бизнесе.

Действия произведений разворачиваются примерно на одной территории, в пределах одного-двух штатах. Поднимаются и такие глобальные темы, для Америки, как проблема угнетения черного населения (такая же тематика и в «Время, назад» — там радикальные протестанты типа Лютера Кинга добились появления нескольких афроамериканских государств на территории США), поиска внутреннего врага (коммунистов, социалистов), экономических сложностей того периода, но и более общих для нас — тут и ранние браки, тут и переоценка своей жизни, и недоступной, запретной любви (нет, не гомосексуальной), и многие другие. Не хочется даже писать отельные комментарии к каждому роману — не из-за лени, хотя, и тут она участвовала, но из-за общности их, какой-то линейности в плане прочтения из-за схожести поднимаемых проблем.

Из антологии Филип К. Дик снова хочет нам сказать, что «для полного понимания этих произведений, нужно уяснить мое мнение о том, что каждый из нас живет в собственной Реальности...». Так он и написал, комментируя их. И, конечно, нужно добавить, что все эти Реальности влияют друг на друга. А в лучшую ли, в худшую сторону — это уже зависит только от нас, живущих.

Первый сборник рассказов в цикле «Берсеркер», который мне пришлось прочесть.

В нем я узнал больше о Строителях и их врагах, о расах, соседствующих с Человечеством, и о быте наших с вами потомков, которые постоянно находятся на волоске от смерти.

Представлены интересные способы телепатии, в виде соединения разума человека и компана.

Интереснейшая трилогия, повествующая о единственном месте во Вселенной, где возможны путешествия и манипуляции со временем.

Понравилась и концепция деградирования при путешествии назад, что делает какие-либо серьезные изменения со стороны людей невозможными, и обратная концепция при путешествии в будущее.

Так же понравились и вероятностные ракеты Берсеркеров, амнезия у людей в определенном радиусе их действия; выслеживание действий машин при помощи убийств в прошлом, зарождающиеся Реальности и многое другое.

Да и то, как они написаны выглядит очень неплохо.

К сожалению, последние две прочитанные мною вещи из раздела «жданное-долгожданное» сильно меня разочаровали.

Одной из этих книг и оказалась «Звезда Пандоры» Гамильтона.

С последним отзывом согласен полностью — до восьми не дотягивает. По-этому «семерка» и поставлена мною. Почему?

Я ожидал, конечно, разных сюжетных линий, да, но не настолько же отстоящих и мешающих друг другу, чтобы отталкивать читателя от желания читать дальше и регулярно сбивать с нити сюжета! Основная линия, казалось бы, миссия исследования двух странных звезд, описанная в аннотации на фантлабе, занимает от общего текста в лучшем случае где-то процентов 15-20! То есть, линия, которую позиционируют как главная, из-за которой, думаю, не только я, и ожидал я данный роман, встречается через существенные сегменты текста. Да и цепей повествования слишком много — стоило бы их разбросать по остальным романам цикла, а не запихивать такую кашу под одной обложкой. Может, по-этому и хотели товарищи из «ФКБ» издать «Звезду...» в двух частях.

Слишком много шума вокруг основных событий романа, которые и, видимо, должны начинать основу линии «Иуды» и далее трилогии «Пустоты» (книги эти я читать буду, ибо уже начал... Подсел, так сказать — надо уже узнать, чем все закончиться. Особенно на «Пустоту» поглядеть хочется), которые мешают нормально воспринимать книгу. Пролог, далеко отстоящий от сюжета книги, для меня является чем-то странным — события из него можно было впихнуть в роман как воспоминания главных героев! Ну, смотрится он как-то нелепо в начале произведения о другом...

Тем не менее, были интересны все линии событий. Нет, вру, три из них — о сильфенах, инопланетян из закрытой системы и корабле, их изучающем. Все политические интриги, суматоха вокруг Звездного Странника, пафосный быт неоаристократии периода звездно-червоточной империи... Все это было для меня лишним. Из-за этого чтение становилось неудобаемо; середина прошла еще более-менее, но конец был фактически пролистан. Вообщем, жду, конечно, продолжения, но Гамильтон не смог нормально оформить идеи своего первого романа из цикла о «Содружестве», не дав читателю порадоваться и получить удовольствие от прочтения. Нельзя так писать!

Поиски добротной новой российской фантастики постоянно меня куда-то ведут. В этот раз выбор пал на недурно прорекламированный роман в качественном издании Роберта Ибатуллина «Роза и Червь». К сожалению, я не могу сказать, что новооткрытое произведение — шедевр отечественной НФ или старт к возрождению таковой... Но обо всем по порядку.

Перед нами самиздатовская книжка, которая-таки сумела пробраться на бумагу более-менее крупного издательства, в очень приличной обложке да еще и с иллюстрациями. Редкость, да и только! И по восторженным отзывам, рекомендациям о самой книге Ибатуллина, которая, следуя из них, является чем-то совершенно новым и стоящим в российском книжном пространстве, переполненным попаданцами, сталкерами и жителями метрополитена, я принялся за «Розу и Червя». Но практически сразу принявшись за прочтение, стали всплывать многочисленные минусы этого произведения.

Одним из самых основных изъянов у Ибатуллина стал простенький язык. Не на уровне Эллочки-людоедки, но до середины дотягивает с трудом. Правда, с какой-то стороны это и плюс, если брать быструю скорость чтения данной работы (менее дня ушло). Диалоги особенно подкачали. Иногда они смотрятся ну совсем нереалистичными и театральными. Самыми «лучшими» примерами подобных стали разговоры семейства Янгов (первое, перед отправкой Зары), переговоры лидера Иделистана и космиков (тоже из начала книги, там, где толковый мусульманский политик заявляет во всеуслышание, что «умные нам не нужны»; what is?!) и пересказ Мартовской революции для детей колоний Дуэта. Большего маразма даже для детей самых тоталитарных стран, вроде оруэлловских, регулярно переписывающих свою историю, сложно было придумать — так это уже двадцать пятый век, продолжение развития информационного общества. Нет, действительно Ибатуллин считает, что с помощью такой дерьмовой театрализованной пропаганды можно надурить человечество, практически с рождения живущего в мире доступной и различной информации? Но не все диалоги уж совсем из ряда вон. Попадаются и вполне вписывающиеся в авторский стиль, вроде разговоров Арлекина и гейммастера. По-моему, самые что ни на есть лучшие моменты «Розы и Червя«!

Другим крупным минусом, уже не относящемуся к стилистике, является будущее. Вроде бы и продуманное, по мне — уж совсем нереалистичное. И не поймите меня не правильно, но я, избалованный произведениями западных коллег Роберта, вырос на будущем если уж и без межзвездных сверхсветовых путешествий, то уж точно с ИИ, ИР и технологиями, выходящими за грани человеческого понимания. И тут не просто конец двадцать первого века или двадцать второй... Это, мать его, двадцать пятое столетие! А мир, кроме нескольких десятков автономных колоний в космосе и Роем светлячков, мало чем отличается от сегодняшних будней. И ладно, да, допустим, что человек за это время не изменится — также останутся все его регулярные дрязги на любой почве, но технологии... Технологии! Да они должны были такой толчок получить после Удара, ограничения ресурсов из-за потери Земли. А если уж и вспомнили о последнем, то не понимаю, почему на нее сразу же забили люди, владеющие технологиями проживания на постоянной основе в климате Венеры и под градом космической радиации? И почему, за столько-то веков, даже не начато терраформирование планет земной группы? Почему земной прогресс выглядит таким замороженным? Можно, конечно, в оправдание этому вспомнить отрывок из самой книги, где говорится о невозможности создания ИИ с самосознанием, но ведь упоминается в той же «Розе и Черве» момент с разумным телескопом до Удара, самостоятельно публиковавшем статьи. Да и опыт инопланетных братьев это опровергает, так что момент отсутствия настоящих ИскИнов не объяснен до конца. Или просто не продуман. Последнее, что меня смутило в мире будущего, стал поначалу интригующий анархополис Зеленый Мост. Вот, подумал я, оригинальность — подумал даже, что подобное политическое разнообразие будет распространяться и на колониальный мир. Ан-нет. Да и это якобы негосударственное образование на дело оказалось обыкновенной олигархической республикой с рабовладением, имущественными отношениями и так далее. До сих пор не понял, почему автору захотелось именовать этот явный олигополис анархополисом.

Следующий минус — герои. Действительно, у Ибатуллина не наблюдается одного какого-то главного персонажа. Но не наблюдается у него и живых, интересных героев. Нет, ну, некоторые из них интересны, но автор не раскрывает их до конца. А жаль. Из-за этого впечатление о «Розе и Черве» как о сыром тексте у меня только усилилось. Да еще и эта концовка, которую бы продлить чуть-чуть в плане хронологии сюжета...

Но и без плюсов не обошлось. Роман, все-таки, вышел не таким уж и плохим. Читался он с интересом, пусть и моменты в космической политике между колониями вышли скучноватыми. Понравились фантастические идеи автора. Во-первых, это момент религии. Уже не раз отмечалось, что исламскую часть у Роберта получилось вытянуть не плохо. И это так, но лично мне больше приглянулась секта реалистиков, или как их там. Очень продуманная деталь книги. И одна из лучших. Тема Контакта, устройства галактической цивилизации, их стремлений по отношению землян — все это тоже вышло на уровне, но по сути уже не ново. Правда, в данном случае мне вспоминались не переведенный недавно роман Лю Цысиня или похожий цикл Джона Райта, которые на Ибатуллина похожи лишь ожиданием скорого и опасного Контакта, а некоторые другие произведения. Например, Брин с «Возвышением», «Пламя над бездной» Винджа, заключительный роман «спиновского» цикла Роберта Уилсона, а также два других его романа — «Горящий рай» и «Слепое Озеро» и другие подобные западные романы.

Так что книжка получилась очень двоякой. Сыроватая в плане реализации, некоторые ее идеи, пусть и не совсем свежие, — должного уровня. Советовать читать или не читать данный роман не буду, ибо не знаю. Во всяком, издание меня очень порадовало, несмотря на ляп с датой отправки в печать. И с оцениванием сложно — роман тянет на промежуток от «семи» до «восьми»... Поставил бы «7,5», да нельзя. Поэтому семь честно заработанных баллов «Розе и Червю».

И вновь продолжая ознакомление с современными русскоязычными фантастами, решил остановить свой выбор на долго пылившийся в планах на прочтение книжке Дмитрия Казакова «Черное знамя» — НЕпопаданческой альтернативке. И хотя бы из-за того, что этот роман является именно альтернативной историей без присутствия всякого рода попаднцев, с данным произведением стоит ознакомиться. Но обо всем по порядку.

Автор использует вторую, как мне кажется по регулярно выходящим книжным новинкам, тему по популярности в среде российских альтернативок (первая, естественно, «что, если Советский Союз продолжит жить»), а именно иной ход революционных событий в Российской империи и/или республике. В данном случае ход тех нескольких революций, произошедших в начале 20 столетия и изменивших всю историю нашей страны, да и всего мира, «переписан» авторским пером достаточно кардинально. Например, Первой русской революции на лике истории, видимо, и не бывало вовсе (тем не менее политические партийные объединения существуют; видимо, появились после революции, придуманной Казаковым). Нигде об этом, правда, прямо не говорится, но не упоминается ведь и не одно событие, с ней связанное. Да и о Государственных думах ни слуху ни духу (вместо них тут Земские собрания). Отсутствие столь важного события в авторском мире объясняется, как я понимаю, также не случившейся русско-японской. Но и здесь объяснения отсутствию не дается — просто допущение Казакова. Ну, на нет и суда, как говорится... Но к историческим правдоподобностям еще вернемся. А пока скажу лишь, что и Февраля с Октябрем 17-ого здесь не было, зато были Январь 16-ого и пришедшая после него Январская республика, которая рисуется автором как аналог Веймарской республики из нашей обычной истории. Отсюда и еще более трагического поражения в Первой Мировой начинается основное повествование «Черного знамени», романа о русском евразийстве, перешедшим в типичнейший фашизм.

Перед дальнейшим обзором и анализом сюжета и исторической части произведения хочется сказать, что оно все-таки тоже, как и многие другие современные российские книги, не только фантастические, о поиске идеи и пути для России. Здесь, конечно же, Казаков исходил от противного, но это не отнимает того, что роман входит в общую «поисковую» книжную тенденцию. Да и все наше сегодняшнее «попаданчество» в нее входит — не важно даже, откуда попаданцы и куда они попадают, и чего хотели писатели и писаки этих книженций. Подсознательно и сознательно они все равно хотят другой, лучшей России, которая бы свернула на верную, по их мнению, историческую колею. Не важно, какую — имперскую, советскую, демократическую, фашистскую, белую или красную, или еще какую, любую, но другую. И иногда все эти фантасты, философы, действующие политики и другие заводят нас в такие дали бреда, абсурда и абсолютного идиотизма, что рядом с ними даже Задорнов с Фоменко и их украинские «истинные историки» кажутся чуть более, но здравыми. Первый хотя бы что-то юмористическое может выдать. А воскрешая и перенося на прошлые российские формации, или на современную лики что коммунизма, что фашизма, что империализма или всего остального, что страна уже успела пройти, перерасти или даже победить, они просто забывают, что не прошлым, а будущим надо жить; не рисовать одни эпохи — белыми, а другие — черными, ровно как и их деятелей; не строить идеологизированные варианты альтернативного прошлого и уж тем более грядущего будущего с новыми-старыми монархами и диктаторами, а заняться более значимыми вещами. Например, улучшать быт граждан, всей страны. Системы образования, здравоохранения. Хоть как-то способствовать этому, а не разглагольствовать о том, что вот «если бы так случилось, было бы лучше». Вот такой вариант для России и любого другого государства и есть единственно правильный — счастливый и свободный вариант.

Но вернемся к нашим евразийским баранам. Через две параллельные линии повествования, рассказывающие о прошлом и настоящем главного героя романа — партийного деятеля Олега Одинцова, ведется история становления Российской евразийской империи и ее основной (и единственной, разумеется) идеологии — евразийства (которое в нашей обычной реальности возникло в эмигрантской среде в 20-ых; здесь же, где эмиграции и подобных ей стимулов не было, оно также появилось от рук все тех же авторов; в принципе, как некий логическо-исторический ляп засчитывать не буду, ибо Казаков указывает на другие стимулы для появление евразийства, которое все же вполне логичное развитие славянофильства). В этом мире без русско-японской войны и Первой русской революции все равно была Первая Мировая, которая и стала точкой основного перелома для всего будущего этой альтернативной реальности. Вместо Германии основным пострадавшим оказывается именно Российская империя, которая как и в нашей истории теряет свои западные территории, ставшие государствами-сателлитами австрийцев и немцев. Плюс к этой огромной потере прибавляются еще и контрибуции с репарациями и всяческие запреты, например, на армию и флот. В общем и целом с Россией происходит все то же, что и с обычной Германией (даже если забыть про то, что отличия в боеспособности царской армии до и после русско-японской не настолько масштабны, взять хотя бы возникший «снарядный голод» — а именно этими различиями объясняет Казаков катастрофу на фронте — я не могу принять авторскую логику в завершении альтернативной Первой Мировой. Ведь что та, что наша пусть и содержали в себе множество конфликтов интересов, самым главным из них все равно выступало британо-германское противостояние в экономике. Именно исходя из этого противостояния и строились блоки Антанты и Центральных держав. Поэтому говорить серьезно о том, что Британию бы устроила не проигравшая Германия, но проигравшая Россия — пусть даже и Россия без европейских и среднеазиатских кусков, без Тихоокеанского флота, но с огромными контрибуциями нельзя. Слабая Россия это прекрасно, но первоначальной и основной целью была слабая Германия. Так что описываемый Дмитрием Казаковым мир после здешнего «Амстердамского договора» с выжившими империями Австрии и Германии, продолжающими свою финансовую борьбу с Англией, выглядит несколько абсурдным и нереалистичным). И возникшая после этого и переворота графа Витте (непривычно было видеть данного персонажа в роли кровавого диктатора), свергнувшего монархическое правление, Январская республика, и все последующие события — все это явные параллели с Веймерской Германией и ее скатыванием в нацизм. И дальше больше (больше германской истории 30-40-ых, скопированных и перенесенных на Россию 20-30-ых): появление маленькой партии со странной идеологией, но харизматичным лидером-оратором (здесь — Огневский, а в нашем мире угадайте кто), Народная дружина (которая «отряды охраны» — СС), пропагандистская работа, броские лозунги, реваншизм, тернистый, но победоносный путь к власти (который вылитый нацистский), похожее окружение вождя-«фюрера», Вечная Империя (аля «Тысячелетний Рейх»), войны за объединение разделенного народа и восстановление потерянной нац-гордости, концлагеря (с характерными цветными нашивками), уничтожение оппозиции (левых и всех прочих), закулисная политическая борьба (основная сюжетная линия книги), массовая пропагандистская деятельность с малых лет вместе с изменениями истории и языка (тут уже явные заимствования из «1984» Оруэлла, вплоть до двоякости смыслов), Антиевразийский блок, антисемитизм и т.д., и т.д. Есть в евразийстве не только явный дух нацизма с тем лишь отличием, что тут избранными признаются несколько рас. Пересечения наблюдаются и с итальянском фашизме. Да и с советскими реалиями, хотя бы в виде любви к сокращениям, возможно сходство. Да и от дореволюционной России кое-что в этой, другой, евразийской империи наблюдается (но эти многочисленные всевозможные пересечения с историей скатывающийся в фашизм Германии не закрывают от взгляда того факта, что в России подобная партия вряд ли бы стала массовой и пробралась к вершинам власти. И это хотя бы из-за той самой Первой Мировой, не важно, иной ли или нашей. Ее экономическая тяжесть, ненародность, социальные довоенные и послевоенные проблемы — все это способствовало и должно было способствовать прорыву к эшелонам власти именно левым партиям, в особенности большевикам. Да и анархическому движению — где Черная гвардия? Логичный исход в пользу левых и в этой реальности подтверждает и то, что в нашей России, которая тоже проиграла Первую Мировую войну, не восторжествовали реваншистские настроения. Особых предпосылок к подобному нет и в книжной реальности автора). Но самое главное в том, что все это евразийство в итоге стало обычной правой тоталитарной идеологией, которая мало чем отличается от черносотенцев (которых романные «дружинники» громят в одной из глав. Стоит упомянуть, что именно некоторые из черной сотни, эмигрировавшей в Центральную Европу, довольно органично вписались в ряды немецких национал-социалистов, сумев занять даже высокие посты среди нацистов). Более того, по всем признакам евразийцы и являются типичными тогдашнеми русскими правыми (не все ведь из них были закоренелыми монархистами).

Попробую подытожить. «Черное знамя» — неплохой, среднего уровня добротный роман-альтернативка про то, к чему может привести поиск пути для страны и национальной идеи. И про то, что фашисты разные бывают, в том числе и с символикой и званиями монгольской армии тринадцатого века. Читается он не без интереса, пусть и особых интриг и живых героев тут нет. Да, историческая линия клишированная, ничего особо нового для жанра нет, и исторические ляпы присутствуют (а вот назвать язык написания, диалоги персонажей слишком похожими на современный язык не могу; лишь один раз встретил выбивающейся из колеи термин «ура-патриоты», а так...). Наверное, оно и сложно, привнести что-то новое в антиутопии про тоталитаризм. Поэтому и я стал задумываться, а стоит ли и мне что-то подобное писать — вряд ли и я что-то новое занесу (тем более, что и тематику планирую похожую с «Черным знаменем», только про современность). Ну, это уже другая история. А пока можете прочесть данную книгу и помочь сделать так, чтобы Россия стала лучше без всяких идеологий, великих идей и путей, целей... Просто сами станьте чуть лучше, порядочнее, ответственнее и трудолюбивей. Тогда, глядишь, что-то и изменится в лучшую сторону без товарищей вроде Огневского.

Странно, что на довольно часто упоминаемый в темах о творчестве Грега Игана (и не только) рассказ «Дневник, посланный за сотню световых лет» нет ни одного отзыва.

Через несколько не связанных друг с другом историй мира ближайшего будущего (лишь самый первый рассказ находит свое продолжение в самом конце произведения, являясь логичным завершением для всего «Дневника...») Иган поднимает тему передачи информации из будущего в прошлое, реализации этих квантовых возможностей в технологии и их влияния на человечество. Казалось бы, нетривиально и, даже если это не совсем так, то уж точно из подобной зарисовки можно создать чудеснейший рассказ о важности свободы воли для человека. Может, и иллюзорной свободы, но именно ее присутствие и держит все человечество на плову истории. О чудовищности потери даже иллюзии свободы.

И, в принципе, и концовка об этом... Да и истории сами по себе неплохи — максимум, объемы подкачали. Но нет. Для меня оказалось как-то слабовато. Грег не потянул, как и обычно, литературно, но и научно не вытянул. И фантастическое допущение не такое уж прям оригинальное — Азимов был с «Тиотимолином», к примеру. А более поздние авторы, вроде Теда Чана («Чего же от нас ожидают?») и К. К. Раш («День красных писем»), справились с реализацией этой идеи куда лучше Игана. На мой взгляд, конечно.

Итог. С такой неплохой идеей и повествованием из нескольких историй автор просто-напросто мог выжать больше текста и объема, дать больше мыслей для размышления читателю над столь сложными проблемами, как свобода воли и человеческая сущность. А так, с типичным для Игана суховатым повествованием без особых эмоций, я просто не успел достаточно поразмыслить над всей проблематикой рассказа и выбрать какую-то позицию в столь важном вопросе, центральном в «Дневнике...». А жаль. Могло бы выйти очень недурно, если бы Грег хотя бы в плане объема чуточку потрудился.

Дочитал трилогию Бакстера и Кларка «Одиссея времени».

Да, признаюсь, я падок на фантастические романы с оригинальным сеттингом, концепцией мира, особенно в виде циклов, как и данные три романа. Точно так же я приметил другой совместный проект Стивена Бакстера с Пратчеттом «Бесконечная Земля» — чтобы там не говорили, интересная вселенная с очень неплохими основными идеями, которые дают широкое поле на развитие фантазии двух авторов в своих текстов. Другое дело уже некоторые минусы данного проекта, а так же то, что его создатели почему ограничивают себя в широте фантастической мысли. Последнее особенно и сильно в этой некосмической, временной одиссеи.

Видимо, Артур Кларк, склоненный в последние годы старостью и треклятой болезнью, решил не только расширять из «ростков романов» (рассказов, повестей), собственно, сами романы («Песни далекой Земли», «Молот Господень»)П понимая, что «результаты подобного расширения» далеко не настолько удачны как «ростки», Артур стал заниматься и развитием уже имевшегося материала — вторгаться в свои персональные циклы и придумывать в них что-то новое. Ну, или высасывать из пальца. Таким образом и появились на свет продолжения «Рамы» (которые не сказать, что прямо очень были необходимы), заключительный роман «Космической одиссеи» (который не был лишним), «За падением Ночи» (роман-продолжение черновика «Города и Звезд») и многочисленные средненькие самостоятельные романы в соавторстве. Но одна серия книг привлекала Кларка особенно сильно; вселенная, которая постоянно призывала к себе своим широким простором для мысли и идей, но уже, правда, завершенная по своему внутреннему смыслу — «Космическая одиссея». И тут приходит неплохое решение, которое могло бы положить начало для нового цикла со своим оригинальным и интересным миром. А для такой кропотливой работы как раз нашелся прозорливый, но не бесталанный автор НФ Стивен Бакстер, который, видимо, многое вынес из участия в данном проекте для своего будущего дуэта с Терри Пратчеттом.

Так что, как бы там ни было, на свет появился хроно-аналог для четырех книг о встрече Человека с Сверхцивилизацией в космосе — «Одиссея Времени», из которой реально было интересно читать лишь первую ее часть. Да, к сожалению, из-за каких-то страхов, или издательских рамок, собственных или черт знает чего, вышла слабоватая трилогия без особых интриг и не самых интересных персонажей (тот же Джошуа Валиенте и многие другие герои «Бесконечной Земли» оказались гораздо интереснее Байсезы, или как там зовут героиню этих романов?). Опять же, повторюсь, лучше всего получилась первая книга и часть третьей, где речь шла о лоскутном мире под тавтологичным названием «Мир», где сплелись разные эпохи нашей старушки Земли (хотя и в наборе этих темпоральных кусочков можно было бы быть посмелее). Основная идея Перворожденных, «древних санитаров Вселенной», вышла далеко не оригинальной, а как интрига все их мотивы и они сами с треском провалились — сами авторы как-то быстро забили на это и выпалили все практически сразу в «Оке времени», повторяя потом одно и тоже из книгу в книгу, не добавляя ничего нового. Надежда на появление чего-то нового и интересного могла бы появиться в «Перворожденном», ан нет — опять же, сами Кларк и Бакстер на все подзабили и вместо эпического произведения о битве Молодой и Древней жизни вышел среднечек с крайне скомканным концом с какими-то Последышами, о которых нам почти ничегошеньки и не сказали. Сами смыслы «Одиссеи Времени» в заключительном романе совсем затерялись и стало не понятно, зачем все это создавалось.

В итоге мы имеем три книжки более-менее среднего уровня, у которых был неплохой потенциал стать уровнем если уж не выше, то вровень с «Космической одиссей». Возможности эти авторы упустили, зациклились на совершенно иных аспектах и акцентах, забив на основное свое преимущество — «Мир». Ну и на все остальное. Зато любимые Кларком космические лифты имеются. А так, в принципе, и все.

Семь баллов для всех книг в общем. Неплохо сделано, конечно, но специально читать с надеждой найти интригующий новый мир для себя — не стоит.

Неплохой рассказ о недалеком и очень вероятном будущем, когда технологии перепаивания/перепрограммирования мозгов на определенный период времени стали дешевыми и общедоступными для всего населения. Развитых и цивилизованных стран, во всяком случае. Теперь можно за сущие гроши стать на несколько дней атеистом или религиозным фанатиком, гомосексуалистом или гетеро, пацифистом или... Или человеком, готовым на убийство. Именно на последний вариант перекройки своего сознания и решился главный герой произведения Грега Игана «Аксиоматик», который несколько лет назад потерял свою жену.

Сборник Питера Уоттса «По ту сторону рифта» собрал в себе практически все стороны малой прозы автора. Я бы даже сказал, почти всю эту прозу.

Тут есть все возможные жанровые стороны научной фантастики — от катастроф планетарных масштабов и киберпанкосвких сюжетов до космических полетов с элементами ксенофантастики. Но не всем этим рассказам я поставил высокие оценки. Не все из них мне понравились. Все-таки Уоттс — автор необычный, нестандартный для современной фантастики — чересчур откровенно научный и мрачный. И не всегда эти его явные отличительные черты к лицу собственным произведениям. Но обо всем по порядку, по отдельности.

Наверное, прежде всего стоит отметить рассказ «Остров», с которым я познакомился еще до прочтения этого сборника, «Эхопраксии» и даже «Ложной слепоты». Произведение с оригинальной идеей инородной жизни и захватывающим миром & сеттингом. Очень жду, когда этот отдельный рассказ и сопутствующие ему, но еще не переведенные на русский, сиквел и приквел перерастут в роман «Подсолнухи». Судя по ответам Уоттса — нескоро. Но лично я бы на место издателей и редакторов включил бы именно их в данный сборник вместо отрывистых текстов из романа «Морские звезды».

Кстати, о них, о «Доме» и «Нише». Это наиболее не понравившиеся мне элементы «По ту сторону рифта» — да-да, сборника, названного как раз-таки так из-за присутствия этих двух рассказов. Основная его слабая сторона. Они не содержат в себе практически никакой сюжетной нагрузки, хорошо показанных и живых героев. Просто отрывки-зарисовки для того, что стало «Морскими звездами», а позже и «Рифтерами». Конечно, для углубленного знакомство с творчеством автора их стоило внести, но не более. Так что эти обрывки мне не понравились, но с трилогией ознакомлюсь обязательно.

Продолжая выделять положительные части сборника, не могу обойти вниманием рассказы «Ничтожества», «Гром небесный», «Поденка» и «Послание к язычникам». И выделить среди этой четверки хочется не фанфик-параквел к фильму «Нечто», не рассказ про альтернативное развитие христианства и научно-технического прогресса и не уоттсовский киберпанк про виртуальное воскрешение и жизнь, а именно «Гром небесный». Очень оригинальный конец света. Отличная идея, развитие которой хотелось увидеть хотя бы в масштабах повести. Но и в этом небольшом рассказике Питер успел уместить многое. Довольно эмоциональное произведение для данного автора, с интересной историей появления (из послесловия к сборнику, о котором позже). При его чтении мне лично вспомнился рассказ Брэдбери «Ветер». В чем-то они и вправду похожи. Хорошо вышли и «Ничтожества» — необычный взгляд на инопланетную гадость из культового фильма. «Послание...» тоже хорошо, но уж совсем короткое для такого крайне интригующего мира с очень альтернативной историей. Здесь также хотелось увидеть что-то в формате повести, но это выбор Уоттса (но моя оценка). «Поденку» я тоже выделяю как необычную для жанра (в данном случае — киберпанка). Интересная и завершенная история. Здесь изменения в текстовом объеме мне видеть не хотелось.

К понравившимся фантастическим произведениям сборника забыл добавить рассказ «Посол», который заставляет задуматься, а так ли уж верны выводы Карла Сагана и Константина Циолковского о миролюбивости наших более старших и разумных братьев по разуму. Вспоминая человеческую историю и причины многих ее технологических бумов, такую вероятность исключать нельзя. Да что уж тут, даже Хокинг за то, чтобы человечество не слишком кричало о себе в межзвездном радиоэфире.

Из нефантастического (или малофантастического) раздела «По ту сторону...» мне приглянулся рассказ-атеистическая зарисовка «Хиллкрест против Великовского». Я бы назвал именно это произведение в данном сборнике лучшим рассказом-зарисовкой (в данном случае — даже микрорассказом), который при своих небольших параметрах выглядит наиболее раскрывающим собственную идею, героев и живым, в конце концов. Другие рассказы из этого сборника, которые в основном крупнее этого, кажутся несколько незавершенными, слишком голыми, если можно так выразиться. В них лишь идея, без всяких оберток в виде сюжета и персоналия. Здесь же все иначе. Да и тематика очень актуальная. Только теперь я добавлю, что не только для Штатов — мы теперь тоже в нескольких шагах от подобных судебных процессов. Надеюсь, что все-таки их удастся избежать. Здесь же упомяну и «Повторение пройденного» — точно такой же актуальный по затронутой теме рассказ. Нравственная проблема и выбор в нем очень двоякие.

К не приглянувшимся мне текстам отнесу «Второе пришествие...», «Плоть, ставшая словом» и «В глазах Господа». Все они не понравились мне по примерно схожим причинам — общая сюжетная недосказанность и/или использованные по несколько раз фантастические допущения. Последняя причина в данном сборнике для меня была доминирующей — чуть ли не через рассказ Питер Уоттс все возвращается и возвращается к образу рептильной составляющей мозга (те, кто читал, поймут). Очень научная идея, но быстро наскучившая своим чересчур частым использованием.

В заключении, наконец-то, об эссе-послесловии автора. Объемное, интересное. Порадовала информированность Уоттса об общественном мнении в его адрес и адрес его произведений. Неплохо избавился от «антиутопичности» с помощью сравнения с современными реалиями. Хороший ход. Но лично я Питера ругаю не за антиутопию и мрачность будущего — что в этом плохого? — а за чуть ли не поклонение этому будущему. Постсингулярному бесчеловечному человечеству, к примеру. Но это тема для обсуждения уже к другим книгам (к «Всеведению», которого я очень жду). А что же касательно «По ту сторону рифта», то в целом, пусть он и состоит из иногда совсем уж идей-рассказов и слишком различен по уровню написания своих составных элементов, мне понравилось. Прочитать стоит обязательно как поклонникам творчества Уоттса, так и тем, кто только ищет с ним знакомства. Сборник поможет в этом деле определиться.

После перерыва длиною в месяц с прочтением «Солдат Вавилона», наконец дочитал оных и весь цикл, роман-эпопею Андрея Лазарчука «Опоздавшие к лету».

Послевкусие от прочитанного осталось довольно неоднозначное. Да, это точно не халтурщина и не чтиво, но и до званий «бриллиант современной научной фантастики РФ» или сверхинтеллектуальная фантастика данной серии произведений тоже далековато. Насчет последнего сразу хочется сказать, что если автор (любой) пишет витиевато, не до конца объясняет все моменты в своей работе и, в конце-концов, вы мало что поняли, это не обязательно должно означать нахождение перед вами интеллектуальной сложной прозы. Нет, все гораздо прозаичней (немного тавтологии и длинных полусогласованных предложений от меня).

Нет-нет... Это не совсем псевдофилософичность, которую я в принципе не могу выносить и не чрезмерная пафосность. Элементами и то, и другое в работе А. Лазарчука присутствуют, но и сам слог произведений из «Опоздавших...», с закосом под Стругацких (ну, нельзя, что ли, как-то самому писать, собственный стиль вырабатывать...), создает подобное ощущение. Вся эта авторская недосказанность, якобы глубокомысленность, которая, даже если копнуть поглубже, отсутствует на практике в большинстве случаев, к сожалению, снизила лично для меня общую оценку романа-эпопеи и некоторых его частей. Отрывистость сюжета, пусть и с через раз повторяющимися героями, также повлияло на мою оценку, но что самое главное и обидное с такой читаемостью и интересностями «Опоздавших...», так это отсутствие четко выраженных авторских идей; ведь за всей метафизической фигней, битвой разных надчеловеческих сущностей должно прятаться что-то еще, более земные, но крайне важные смыслы. О них же автор просто забыл, но подробнее об этом уже к концу рецензии — сейчас отдельно о составляющих грандиозного по страничному размаху произведения А. Лазарчука.

1. «Колдун» — странноватый рассказ-пролог, который, как я понял, должен был показать безумие, начавшее охватывать мир (один из миров) романа-эпопеи. Тут и Америка куда-то исчезла, и война, и алкоголики... Хотя последнее, конечно, об обыденности. Вскоре безумства мира сего, правда, в следующих частях «Опоздавших...» забудутся и заменятся другими. Психологизм отдельных персонажей, на который Лазарчук также старался уделить как можно больше внимания, вышел каким-то нелогичным с точки зрения сюжета, и недосказанным, впрочем, как и многие другие элементы этой эпопеи. Не ахти, в общем, но, как пролог метафизического эпического романа о мире, скатывающемся в хаос и неразбериху на всех уровнях, сойдет.

2. «Мост Ватерлоо» — мощная антиутопия. Мощная именно «анти-частями». Имею в виду я, конечно, образ, созданный Лазарчуком — абсолютно отталкивающий мир, в котором перемешалось идеологическое безумие нацистов-гиперборейцев и социальная «идиллия» стран Восточной Европы и России в рамках массового сознания. В наличии, разумеется, будет много алкоголя, маразматичных мега-идей и -проектов, а также качественной военной прозы, перемешивающейся с регулярными репрессиями и странноватыми разматериализациями и разрушением «четвертой стены». Так что намешал тут автор всего и побольше, но вышло вполне симпатично, разве что без особых идей, с типичными тоталитариями и сопутствующими этому штампами; а что самое главное, с вписыванием в общий ход цикла-эпопеи-романа вышло... Об этом уже в заключении.

3, 4, 5, 6. «Аттракцион Лавьери», «Путь побежденных», «Приманка для дьявола», «Жестяной бор» — четыре повести подряд. Разноплановые и разножанровые, в них тем не менее мелькают время от времени знакомые герои, что хотя бы немного сплетает их нити повествования в одну общую ткань. Правда, помогает это мало — они слишком разные, поднимаются в них разные проблемы общества, футуристические и не очень. Порядок хронологический имеется — все эти отдельные главы романа-эпопеи, вполне самостоятельные, явно рассказывают все новые последующие эпизоды истории государства, которого Андрей Лазарчук так и не назвал; противоречивое, пережившее монархов, соци-нацистских и оккупационных диктаторов, оно напоминает всего понемногу, но отдает чем-то нашим, российским. Думаю, что подобная отсылка имеет место быть. Кстати, насчет последних — их тут тьма-тьмущая, и иногда становится не очень понятно... Ну, вдруг, мало ли, конечно, но все эти знакомые места «Опоздавших...» — грубые заимствования и плагиат? Навскидку привожу примеры: «Аттракцион...» — способность главного героя и шоу, которое он раскрутил вокруг нее, напоминают подобную же из рассказа Филипа Дика «Золотой человек»; «Путь побежденных» — не заметить общее сходство с «Гадкими лебедями» Стругацких представляется мало возможным; «Приманка для дьявола» — опять Дик с его «Полным расчетом» и «Мы вам все припомним». И, напоследок, по поводу все тех же странных схожестей... Один из радикальных социальных режимов, описанных, насколько я помню, в «Жестяном боре», очень напоминает «протез бессмертия» в одном из «Путешествий Йиона Тихого».

7. «Солдаты Вавилона» — малое разочарование. Странно, ведь, казалось бы, такой же грандиозный лазарчуковский размах повествования — а то, уже не только ведь социально-политическо-метафизические темы поднимаем, а уже структуру авторской мультивселенной!.. Ну, и эти же проблемы в них, только с той же мало объясняемой терминологией, кучей, просто ужасающим множеством разрывов сюжетной линии, которая в конце сходится, но не подводит под себя остальные пути повествования из остальных частей-глав романа-эпопеи. Но точка поставлена, безумие мироздания объяснено, и все же...

И все же романа-эпопеи не вышло. По сути, вся это разрозненная тонна текстов, собранных под одну обложку — совершенно разные и самостоятельные произведения, в которых может раз-два мелькнуть знакомое имя или общая проблематика. В остальном не наблюдается никакой четкой связи, которая должна была бы быть — это «роман-эпопея», следуая классификации на фантлабе и других электронных ресурсах. Но это более цикл, объемный и не очень связный. А оценка хоть и та же стоит, что и у «Моста...», для меня первый роман цикла вышел получше этого заключительного.

Итак, подвожу. Рецензия (отзыв), к сожалению, вышла такой же разрозненной, как и монументальное по объему произведения Лазарчука. Если говорить об оценивание, то, со всей палитрой выставленных за отдельные «главы» оценок, в целом циклу ставлю твердые семь баллов. Эти работы автора действительно служат свидетельством попытки создать нечто новое в российском фантастическом секторе, что-то с эпическим размахом, глубокой философией и социальными проблемами. Естественно, что выглядеть и быть это нечто должно оригинально. На выходе, к моему глубочайшему сожалению, вышло по закону Старджона, то бишь пошло не так, как хотелось. Или пошло...

Чего ожидал я? Связного, не псевдо-философичного и -глубокомысленного, эпоса по человечеству, с описаниями наших ошибок, неудач, их причин, несчастье общем людском, а после их решением. Разумеется, что без штампов, копирок всяких... Картина не меняющейся ситуации с одной властью, что нацистско-социалистической, которая как и наши нацисты бросало детей и стариков на танки перед своим падением, что с демократами, «мирными», в сравнении, диктаторами, западными (?) интервентами проиллюстрирована добротно. Верится в созданную писателем неизменяемость, неизбежность всех гадостей, всех бед, бедствий, в глубинную одинаковость всех режимов (крах всех идей — не отсылка ли к «Граду Обреченному?..), в это нелогичное безумие. Но и без ляпов из-за гипертрофирования этого образа не обошлось. Чего стоят одни опыты, проводимые новой властью в поствоенное время в «Пути...» по использованию биологического оружия на своей собственной территории, которые постоянно ведут к обширным заражениям и массовым смертям, да еще кое-как сляпанным объяснениям подобного в виде «выходок террористов». Ну, глупость ведь — есть биологическое оружие, так примени его на пространствах врага! оно ведь компактно, незаметно, смысл своих гробить, даже если это происходит из-за внутренних свор силовиков. Также одним большим логическим ляпом остался для меня «Мост Ватерлоо» — своим разрушением «четвертой стены» и другим видением основной идеи романа-эпопеи, и так еле-еле скрепленного внутри себя, это конкретная работа Лазарчука ну совсем выходит из общей колеи повествования (имеется в виду, что тут вместо «надчеловеческого разумного бессознательного» появляется вархамерский Бог-Машина — опять же, вопрос, плагиат-с ли это).

Таким образом, вышло ну очень, очень неоднозначно. С разными стилями повествования, кучей ляпов, слишком большим числом заимствований, лишь тонкой стенкой отгороженных от клейма плагиата, данная работа автора меня впечатлила. Ведь даже в финальном романе кое-как, но постарался ведь Лазарчук свести все к чему-то одному, например, довести идею уже названного «надчеловеческого», подробно описанного в «Жестяном боре»; к сменяющим друг друга реальностям, создаваемым бессознательно-разумными энергиями, за миры которых две мощные метафизические сущности ведут долгую, скорее всего вечную, бесконечную войну, люди в которой — пешки. Но ожидал я ведь каких-то более трезвых ответов, да и решений — их-то не появилось в финале цикла. Вышло что-то наподобие анекдота о теории струн, когда физик рассказывает другому человеку о ней, об одиннадцати измерениях Вселенной, а после тот спрашивает у физика-рассказчика: «ну и что?». Физик лишь пожал плечами. Вот и я делаю тоже самое применительно к ответам Лазарчука. И кучу всех минусов никуда же не выкинешь. Но прочитать этот талмуд стоит, хотя бы из-за повестей, находящихся между двумя эпичными романами, «Мостом...» и «Солдатами...» — они красивы и читабельны, несмотря на явные закосы под Стругацких и Дика («Мост...», отбрасывая и его грехи, тоже хорош). Так что читаем цикл, выносим свое мнение по одному из немногих достижений современной российской фантастики.

«От Отягощенных Злом, через Поиск Предназначения к Бессильным мирам сего...» Так гласит одна из аннотаций одного из трех этих произведений, которых я отношу к попытке романов-реализмов, вроде «Хромой судьбы» и «Дьявола среди людей», ну, и «Подробности жизни Никиты Воронцова» с, безусловно, «Градом обреченным». Более всего из этого реалистического сегмента нравятся роман «Хромая судьба», повесть Аркадия «Дьявол...», идеи которого использовал Борис Натанович в «Поиске предназначения», который понравился из всей поздней тройки произведений более «Бессильных...» и данного произведения, и, конечно же, «Град...» — вершина творчества братьев.

А «Отягощенные...», «Поиск...» и «Бессильные...» — гораздо слабее. К сожалению. Идеи в них, серьезные, нефантастические, как и фантастические довольно слабы и вторичны, весьма туманны. Присутствует ненормативная лексика и некий огромный вал-ком всех этих смысловых отягощений, которые и создали у меня именно такую оценку именно этих трех повестей-романов-реализмов Стругацких.

Я бы не стал писать отзыв на «ОЗ», если бы не одно «но», произошедшее совсем недавно. А именно оно заключалось в том, что после интервью братьев об их «Граде», я наткнулся на два видео уже от господина Кургиняна, называемого нашими оппозиционерами-внесистемниками «главным пропагандистом Кремля». Нет, не политики там было... По крайней мере, частично. Нет, не о политике собираюсь заводить речь и я. Дело в том, что в двух этих видеозаписях, просмотренных мною, речь шла, от Кургиняна, именно о Стругацких и их творчестве, которое он умудрился назвать «специлужбицким», «агитационно-антисоветским» и, что меня просто свалило с ног, все их творчество целиком он охарактеризовал одной фразой, в конце самой подробной записи, — «а все их творчество в литературе ничто. Ничто. Ничто».

Думаю, это по крайней мере не очень уважительно — ладно еще первое видео, короткое, где Кургинян не особо раскрыл свои мысли,- но так называть весь жизненный путь при еще тогда живущем Борисе Натановиче — нет, это уже слишком. Выделив и, видимо, прочитав только подобные произведения братьев, Сергей Ервандович говорил только о «КОМКОНах-спецлужбистах» и «злых Прогрессоров» с «ужасающим Институтом Экспериментальной Истории» (на которые, кстати, всегда нужно смотреть двояко, чего, видимо, и пытались добиться авторы, ну, и исходить от их комментариев к произведениям, интервью, жизни — уже многое объясняет упомянутое мною видео-интервью о «Граде...»). Но основой всего этого что в первой, что во второй записи, Кургинян выделял, что «все политики, включая, ОСОБЕННО включая Гайдара, все эти политики шоковых терапий, расстрельщиков русского Белого Дома и разрушителей Советского гос-ва были идолопоклонниками Стругацких, их метафизики — представляете, они считали это метафизикой! — и считали свое дело правым, ведь они в своих умах и по убеждению были Прогрессорами». Не буду споить с этим утверждением, ибо мало знаю, пока не занимался данной тематикой, и о деятелях советской-российской политики 80-90-ых, и о более подробной деятельности самого господина Кургиняна. Да, соглашусь, на Стругацких есть разные мнение, в том числе и видящее в их творчестве истинный фашизм; возможно, они были и антисоветчиками, но, по мне, не такими ярыми и вполне патриотами; конечно, в их творчестве есть более-менее антисоветская литература, но они уж точно не рассматривали свои книги и свой великий цикл «Мир Полудня» как пропаганду для взращивания поколения, уничтожившее бы их государство аля «Империю Зла». Но, извините, а сколько таких писателей вообще? Что в самом Советском Союзе, что и тех, кто был вынужден его покинуть? Многие из них, по крайней мере, Советскую власть не очень одобряли. Да тот же Солженицын! Патриот? Думаю, Сергей Ервандович согласился бы. Оставил литературное наследие? Еще какое! Но его «В круге первом» ГОРАЗДО более антисоветский, со своими зернами дробления Союза... Да и к чему я, если утверждал, что не буду о политике? Да о явном противоречии в словах оратора, ведь, если Стругацикие — жалкие ничтожества в литературе, мелкие людишки, поклонники спецлужбизма, то как они, НИЧТО, смогли повлиять на Красную Империю, умы ее технократичной интеллигенции, развратив ее и поставив ее на путь «либеральных Прогрессоров»? Не понятно.

Ну, и напоследок... Можно говорить, что в Советах было мало фантастики, особенно зарубежной — только «прогрессивные», и то не целиком; можно утверждать, что Стругацкие, современном языком, «раскручивали» себя и наговориться можно до бог знает чего еще, и все будет правдиво, но до определенной степени, но Борис и Аркадий Натановичи Стругацкие будут и есть классиками советско-российской и мировой литературы, не просто фантастики, в принципе, которых будут и переиздают уже не раз, в том числе и на Западе, где они являются и признанными фантастами и обладателями различных наград и премий. Так что пусть политиканы будут поменьше лезть в литературу со своими поисками виновников всего. Для начала, как говорится, нужно посмотреть в зеркало. От себя добавлю, что иногда надо заглядывать и в диплом.

Долго не мог заставить себя написать что-то дельное по роману Л.Н. Толстого «Анна Каренина». Уже и сказано много чего, и написано... Автора и его творение как восхваляли, так и жутко, в чем-то не заслуженно, принижали и беспощадно громили снарядами критики. Но мнения столь различны, что не внести свою «срединную» копейку я просто не смог...

Спасибо графу-графоману (как порадовало это название одной критической статьи) хотя бы уже за то, что объемы романа не расширены на четыре тома и не перегружены историческими документациями, сводками и опусами, которые можно вполне спокойно и в более кратких и удобовоспринимаемых масштабах вычитать и узнать из специализированной литературы и учебников по истории России. Нет, серьезно, благодаря этому прочтение сие произведении прошло, в сравнении с затянувшимися для меня на месяц с лишним, да еще и с перерывом, романа-эпопеи «Война и мир», довольно быстро и легко. Отдельно хочется выразить благодарность за такого персонажа, как Левин (хотя некоторые эксперты заверяют, что Лёвин) — пусть и альтер-эго самого Льва Николаевича, пусть и с «рупором его философии», как высказывался один рецензент, пусть даже и по сравнению с остальным персоналием романа, который для меня лично представился не самым в общих чертах положительным, это лучший персонаж всей книги и с точки зрения проработанности, и с поступков и идеалов. Мне вообще кажется, что Левин лучший герой из всех произведений Толстого, пусть и прочитаны они мною еще не все. Даже если бы он и не выступал в этой книги некой альтернативой, явно более лучшей, чем все остальные герои, меня бы он все равно зацепил.

Но на этом, кроме добротного языка и еще некоторого не очень большего перечня того, что явно нельзя назвать минусами, плюсы заканчиваются. Теперь хочется наконец поговорить о персонаже, вынесенном в заглавие романа — Анне Карениной.

В книге несколько сюжетных линий, несколько семей, несколько главных героев и их отношений между собой, но именно линия с Карениной, как и по объему, так и потому, что название данной особы-героини вынесено впереди текста произведения, является основной по замыслу автора. Значит, основным персонажем романа и является Анна. А так как придавание отрицательных черт и негативной оценки сей героине я не увидел в текста, граф Толстой явно благоволил Карениной, сочувствовал ей и всячески поддерживал в ее поступках, ставя именно такой образ женщины в статус «идеальной», без кавычек. Для меня же говорить об Анне без кавычек в данной стезе просто не представляется возможным.

Как хочу написать хоть что-то об этом персонаже, вспоминаются две вещи — довольно частая и небезосновательное мнение о том, что «этой дворянке-аристократке взяться бы за швабру с готовкой и уборкой, так все проблемы бы разом исчезли» и шум и споры, возникавшие в моей школе при разборе образа другой героини иного произведения Толстого, Наташи Ростовой, с ее схожими в чем-то похождениями (как представлю, что мы бы успели и «Каренину...» пройти с ее образом идеальной женщины, так и мурашки по коже пробегают...). И с первым, и с последним согласен, потому что «великие беды», возникшие перед Анной просто не укладываются у меня с бедами, которые испытывали крестьянские девушки что до, что после отмены Крепостного права, как и все крестьянское население Российской империи в принципе. А то, как решает, что предпринимает Каренина для преодоление оных, ставит ее для меня либо в положение полнейшей, уж простите, дуры, либо в роль довольно тактичной, властной и крайне тщеславной женщины, которая на протяжении всего романа довольно умело смогла вернуть и привлечь к себе внимание высшего общества, провернуть ряд интриг и событий, которые регулярно выставляли ее в виде жертвы судьбы и высокого чувства любви. Да даже самоубийство ее хочется назвать мне поступком не дурацким, а гениальным — отличный заключительный ход, который привел Каренину к закреплению в роли бедняжки-влюбленной, преданной всеми и разочарованной во всем. И в умах что ее бывшего мужа, который остался для меня в памяти лишь любящим и уважающим свою жену мужем, великолепным отцом и порядочным человеком, что любовника Вронского закрепился именно подобный образ. Короче, выражаясь проще, дамочка в полном куше осталась даже за гробовой доской. И перед законным сыном, и перед не совсем законной дочерью осталась невиновной овечкой, хотя скорее овцой...

Так что выходит следующее: забывая о философии Толстого мне ненавистной, но лишь мимоходом возникающей в романе, хорошо прописанных персонажах, незанудном сюжете, выбросить из головы положительную обертку образа Анны Карениной у меня лично не получается. По-этому и не удивляйтесь оценке низкой в данной ситуации — семь заслуженных баллов. Ни более.

Разочарования в новинках и убитых зазря вечерах преследуют меня опять...

Новый кандидат на место для тех произведений, которые надо поносить занял для меня роман ДЖ. М. Гаррисона.

Так долго ожидаемый, даривший столько надежд и заработавший, в лучшем случае и с легким завышением, лишь семь баллов.

Начнем с того, что я и другие ожидали увидеть. Это, конечно, много действий, связанных с Трактом Кафеучи и его исследователями; это описание человеческой истории и ее изменениях из-за открытия Тракта; это больше интриг вокруг него и всех событий и артефактов его, и, конечно, интересное путешествие; это проработанная земная линия, пусть и с маньяком, но в более человечных чертах, что ли... Чтобы можно было сопереживать ему из-за события, которое так исказило человека! Ну, и третья сюжетная линия чтоб была такой же насыщенной...

В итоге читатель точно увидит Тракт Кафеучи, все его тайны и интересности, облик постчеловеков, более-менее интересное приключение, но и то, все это можно и нужно было побольше расписать и раскрыть. Зато в остальном мы НЕ получим персонажа из земной сюжетной линии, которому можно было бы посопереживать — скорее наоборот. В третьей к герою нет вообще никакого отношения, и не ясно, что ж ему так надо было уделять внимания, пусть даже и из-за концовки! Хотя нет, именно из-за нее! И много-много пошлости, постоянной дрочи, в прямом смысле слова — вот, чем будет заполняться красочные картины между событиями в Тракте.

Произведение мне показалось слишком проходным, с дефицитом хороших добротных персонажей и занимательных действий.

Читал в сборнике «Гигантов Фантастики/Фэнтези».

В сборнике приведен изначальный цикл об истории будущего от Роберта Хайнлайна, с которым я знакомился лишь по нескольким внецкиловым романам, весьма неудачным. если честно — оно и понятно, они ведь были последними в его творчестве.

Но, возвращаясь к циклу... Всегда мечтал с ним ознакомиться. Конечно, с антикоммунистическими взглядами автора знаком был, но они меня не оттолкнули от антологии, тем более, что здесь практически и нет — но отсутствие России/СССР после середины 21 века, а то и раньше, уже обо всем говорит и так.

Особенно в рассказах, мы можем видеть десятки оригинальных идей, даже тех, которые обогнали мысли Стругацких — те же движущиеся дороги в первой десятке сборника. Там же и машина, предсказывающая смерть со стопроцентной точностью, и оригинальная идейка, как приобрести всю Луну, и история освоения космоса и проблем, связанных с этим, целый новый вид, эликсир бессмертия, теократическая диктатура и, конечно, истории отдельных людей, их судьбы, из которых более всего запомнились человек, так мечтавший о Луне и звездах и ослепший механик-поэт...

Много чего оригинального, но не всегда повествования меня привлекало. Сбивания с текста не было, но вот интерес иногда улетучивался. Просто есть моменты более интересные, есть и менее. Может, автор не совсем и мой, но продолжать знакомство с ним буду — все-таки Мэтр, пусть и без русской души)

Многим читателям, да и нечитающим людям, известен довольно простой факт — писатель имеет свойство исписываться. Это неизбежно, по крайней мере, для большинства литераторов — уходит талант, сюжеты становятся «заезженными», интересные темы исчезают. Безусловно, это касается не всех авторов фантастики и других жанров литературы, и это наверняка не коснулось бы и Артура Кларка, если бы не его болезнь... Она перечеркнула все его ненаписанные и написанные в соавторстве романы, поставила крест на неиспользованных идеях. «Рамы» в соавторстве, зачем-то переросший в роман рассказ «Песни далекой Земли», и этот роман, который написан так же не понятно зачем. Он просто не о чем. В нем нет никаких оригинальных идей, название его ничем не обусловлено, как таковой главный герой, на самом деле, не играет никакой особой роли в тексте (из-за этого и не ясно, зачем было выбрано именно такое название, если вся цель романа — просто описать будущее).

Мне очень жаль, с Кларком произошло такое. Он ни в коем случае не виноват, а его попытки писать достойны гордости, но ни соавторство, ни одиночное написание романов, ни внесение тем о гомосексуализме (которые, надо сказать, почти всегда полностью излишни. Прекрасную историю любви в рассказе «Песни далекой Земли» полностью испорчена в одноименном романе именно такими тематиками. Тот роман так же, как и «Последняя теорема» вышел абсолютно бессмысленным).

Но, читалось на одном дыхании. Это тоже стоит признать.

Слишком часто я замечаю, что... не замечаю отечественную фантастику. Простите за каламбур, но это факт, притом довольно печальный.

Поэтому, случайно обнаружив в видеороличном пространстве интернета научный поединок Бориса Евгеньевича Штерна с другим многоуважаемым ученым — как раз по теме возможности фантастических видов перелетов в космосе — и с упоминанием «Ковчега 47 Либра», я решился сразу же на ее прочтение. Ведь, не знаю, вся эта тема ковчегов или экзотических транспортировок, эти размышления и мирные, интеллигентные дискуссии двух ученых мужей на эту тему (забавно, что пишущий фантастический роман автор оказался в подобной «сходке» в роли скептика), подтолкнули мое нутро к ностальгии. Ностальгии по той фантастике, научной, конечно, родом из середины двадцатого века и чуть позднее. Которая писалась, в основном, учеными, но самое главное в абсолютном большинстве с искренней верой в светлое далеко, в скорую колонизацию космоса, встречи с иными расами, во взросление Человека... Азимов, Кларк, Саймак, Урсула, позже Брин. Имен их много и всех не счесть. Точнее, можно, но это лишь буквы, имена. Важны те настроения, те идеи (идеалы), что переполняют их произведения — уверенность (все же не совсем вера) в благое будущее нашего вида в космических просторах. Но потом как-то все развеялась, как-то мир, и литература, в том числе фантастическая, изменилась. Приобрела совершенно другой окрас. Более мрачный и более (остро)социальный, что тоже круто, разумеется, но... А как же те прекрасные книжки и рассказы во истину доброй, гуманитарной фантастики!

И почему-то (перехожу уже, собственно, к роману нашего соотечественника) мне показалось, что хоть достаточно скептик автор, но в его труде есть что-то из той поры. Те элементы, детали, которые фантасты-ученые превращали в свои романы, полные уверенности (веры) в человечество, человечность и прогресс. Не могу сказать, что этого здесь нет. Есть, но лишь от части. Не в той мере, что в том ушедшем, Золотом веке фантастики. И речь даже не о том, что в «Ковчеге...» так и не открыли гиперпространство или любой другой способ сверхсветового путешествия меж звезд. Да ладно уж, не так он и нужен для подлинно гуманистической, светлой и доброй фантастики, которая когда-то была! Например, те же «Песни далекой Земли» упомянутого уже Кларка. Но в виде повести, а не романа! Очень душевное произведение. И можно вспомнить еще много таких романов, рассказов, книг. У Штерна чего-то подобного не вышло. Почему?

Во-первых, персонажи. Как писатель, Борис Евгеньевич все же не самым должным образом отнесся к труду проработки и создания героев. Да, дело ясное, что повествование, растянутое почти на 700 тысячелетий довольно трудно привязывается к конкретным персонажам с точно выверенными характерами. Я имею в виду, конечно, в рамках твердой и сверхтвердой научной фантастики. Но и здесь найдутся примеры, где подобное было сделано и достигнуто. Не буду останавливаться на их демонстрации — спектр произведений что в строго научном, что в совершенно фэнтезийном жанре Фантастики (с большой буквы, как метажанра) столь велик, что смогли добиться всяко разных комбинаций и успехов на различных поприщах. Во-вторых, слишком длинная и довольно скучная, вялая и малоинтересная линия событий на Земле. В самом начале, когда самый старый из Селинов разговаривает со своей молодой версией из прошлого, было действительно интересно. Потом еще пару глав — и совсем слабеет любопытство по поводу событий на Земле. Опять же, здесь определенный провал/недочет не обошелся без первой причины — слабых по содержанию героев. В-третьих, и, наверное, самое главное (и самое объемное). Автор, Борис Е. Штерн, видимо, и впрямь очень классный астрофизик, настоящий специалист в своей области с самым настоящим вагоном и маленькой тележкой знаний, но... Какой же он безнадежный пессимист и слабый в социальном профиле! Какая невера в прогресс, какие глупости, откровенные глупости, по поводу политики и экономики происходящего на Земле, порой смешные случаи отношений между героев и глобальными процессами, эти смешные выпады по поводу «крушения крупных проектов на созданию нового человека» или очередные баллады об ущербности коммунизма (в самой широкой трактовке). И, в конечном счете, спойлер, крах человечества как вида. Не верю я, что ни описанные биологические проблемы, ни имеющиеся сейчас технологические и физические ограничения по космическому транспорту являются вечными и не измененными. Такое чувство, будто мы и впрямь достигли конечного знания, мать ее платоновской Истины! И все константы нам известны, и История закончилась, и Прогресс закончился, и да, в космосе совершенно НИКОГО нет. По классику — «не верю!».

Подытоживая. Перед нами не самая слабая среди моря попаданчества и сталкерщины с метровщиной с литературной точки зрения книга. Притом книга самая что ни на есть научная. Твердая фантастика. И под конец которой, как бы я не ругал Штерна, есть светлая идея. Есть вера в прогресс и то, что глядеть в Космос, идти в него и осваивать его — необходимо и должно. Но мне не хватило таких эмоциональных мотивов, которые были достигнуты в эталонном для меня (для данного жанра) рассказе Роберта Рида «Вторжение малого мира». Оный всем советую. Как и книгу Штерна, конечно. Она заслуживает внимания.

PS. Но постчеловеческая история по дель Рею и Саймаку, что не может не быть приятно.)