Давно это было....

Так давно, что порой теперь кажется — сайт был всегда.

Бродя по бескрайним просторам интернета в поисках крупиц новых знаний по предмету "фантастика", однажды я набрёл на этот сайт.

Как оказалось — надолго.

И вот уже 10 лет, как длится эта встреча.

10 лет — это срок.

Поросли травой и преданы забвению многие, некогда многолюдные и интересные ресурсы, многие влачат жалкое существование и пустынны, как Гоби, а ФантЛаб живёт и развивается.

В чём причина такого феномена?

Мне кажется, что слагаемых успеха несколько.

Первое — универсализм сайта.

Разнообразие тем, разносторонность, объёмность.

Второе — сложившиеся правила и Регламент сайта.

Открытость, возможность общения по интересам, доброжелательность.

Третье — способность работать в команде, взаимопомощь и инициатива.

Администрация сайта, модераторы, простые пользователи.

А результат — сайт растёт, развивается, обретает новых друзей.

Но вернёмся вот к этому самому "однажды"

За 10 лет много воды утекло.

О негативе говорить не хочу, скажу о позитиве.

Личный "позитив"

Мой класс: миротворец

Развитие:60 000

Оценок: более 18 000

Отзывов: около 300

Баллов за отзывы: около 1000

Тем в форуме: 143

Опросов в форуме: 104

Авторская колонка: более 158 страниц, около 800 тем, более 100 подписчиков.

Участие в конкурсах на сайте.

Четыре вышедших поэтических сборника, три из которых — авторские.

Новые книги, замеченные и прочтённые благодаря сайту — много новых книг.

И главное — это люди.

Разные по мировоззрению, возрасту, месту жительства, но объединённые сайтом, ставшие его частью.

Пусть их не так много, как хотелось бы, но они есть.

Люди, с которыми интересно, позитивно.

Благодаря которым, я уверен, ФантЛаб и является для меня тем, чем он стал.

И. Бродский говорил:" Жизнь — штука невесёлая. Не замечали, чем она заканчивается?"

Но это так, в порядке шутки.

Я желаю сайту долгой и интересной жизни, развития, новых горизонтов, новых идей и новых участников и читателей, долгого пути в той удивительной и замечательной вселенной, имя которой — ФАНТАСТИКА.

ФантЛаб. 10 лет на сайте.

К 90-летию Гарри Гаррисона: писатель о мечтах, России и обеде для Стругацкого.

11 марта американскому фантасту Гарри Гаррисону исполнилось бы с 90 лет.

За свою жизнь он написал более двухсот рассказов и романов.

Его произведения стали классикой научной фантастики,а особую известность приобрели книги из серии "Стальная крыса".

Мы собрали выдержки из интервью писателя разных лет, в которых он рассказывает о русских корнях и отношении к России, друзьях-фантастах, предчувствии смерти и о том, как однажды спас от голода Бориса Стругацкого.

О России и гуманности социализма

"Россия — очень культурная страна. Америка тоже культурная страна, но у нас все подчинено коммерции. Россия, к сожалению, тоже пошла по этому пути. Ваши политики не совсем правы, когда отказываются от того хорошего, что было при социализме. Капитализм не дает человеку никакой идеи, кроме денег. Это неправильно. Социализм намного гуманнее.

Я читал Солженицына, но он не совсем прав, потому что он сам пострадал. Поверьте мне, капитализм погубил гораздо больше невинных людей.

Моя мать родилась в Риге, затем жила в Санкт-Петербурге, но еще при царе ее семья перебралась в Америку. Ее папа был анархистом. Она была совсем маленькой, когда оказалась в Штатах, поэтому по-русски знала всего несколько слов: нужник, хлеб, пиво... Так что мой словарный запас невелик. В семье мы говорили по-английски. Отец мой по национальности ирландец: видите, сколько во мне разной крови намешано.

Помню первую поездку в СССР, кажется, это был то ли 1977-й, то ли 1978 год. Поселили меня в гигантской гостинице с названием "Космос". Первым делом меня повезли в Звездный городок, знакомить с вашими космонавтами. Серьезные, здоровые были мужики. Я все их пытал, как они могут есть из тюбиков — это же невкусно.

Я надеюсь, что Россию ожидает прекрасное будущее. К тому же мои книги здесь продаются значительно больше, чем в других странах. Русские очень дружелюбны. Россия — супердержава, и перестаньте переживать по этому поводу. Можете расслабиться"

О фэнтези

"Ненавижу! Фэнтези пишут глупые писатели для очень глупых читателей. Я не понимаю, как это можно читать... Критики считают, что моя трилогия "Молот и крест" — фэнтези, но это, скорее, историческая фантазия"

О российских фантастах

"Я лично встречался и даже дружил с некоторыми вашими фантастами. Например, с братьями Стругацкими. Они очень хорошие ребята.

Как-то Борис приехал на конгресс писателей-фантастов в США — это была, по-моему, его первая поездка за границу. Поклонники в Америке оплатили перелет, проживание в гостинице, а про питание как-то забыли. И он, человек большой комплекции, ходил голодный. Когда я узнал об этом, пригласил на обед: мы заказали рыбу, мясо, вино. Помню, Борис все время порывался запить мясо белым вином, а я все время останавливал его по-русски: "Это же некультурно" — и подливал красненького.

Ваши книги почти не переводят на английский, но мне очень нравится Иван Ефремов. К тому же у нас общие проблемы, о которых мы говорим на совместных конференциях. В США очень сложно быть фантастом, на это практически невозможно жить, поэтому я сначала переехал в Мексику, где мог покупать текилу всего за 25 центов, а затем в Италию"

О друзьях-фантастах

"С Айзеком Азимовым мы практически выросли вместе. Помню, когда он развелся сначала с первой женой, очень хорошей женщиной, а затем и со второй — похуже, то впал в депрессию. Мы пришли к нему с приятелем, налили водки и говорим: "Пей!" Айзек, который спиртного в рот не брал, долго сопротивлялся, но поддался на наши уговоры и махнул водочки. Потом благодарил за то, что избавился от стресса. Жаль, что этих замечательных людей уже больше нет в живых. Как и не осталось той научной фантастики, на которой я рос"

О будущем человечества

"Нам всем нужно задуматься о том, что приводит к экологическим проблемам. Нефти становится все меньше, а люди не производят, а потребляют. Я всегда старался изучать науку. Фантаст должен в ней ориентироваться. Нам всем нужно больше слушать ученых, а не политиков"

О писательском мастерстве

"Писательство — моя жизнь. Весь ее смысл заключается именно в том, что бы писать и дарить людям веру в что-то сверхъестественное, что-то необычайное. Прежде всего, главной целью любого писателя является передача не столько своего мировоззрения, сколько передача своего сокровенного смысла, своих поисков и находок, пусть даже они будут тысячу раз провальными и не верными. Но это свое — авторское"

О мечтах

"Я мечтаю о бессмертии, конечно же, ведь тогда не пришлось бы проживать жизнь заново. Бессмертие дарит нам вечность, где никто и никуда не должен спешить. Человек может годами сидеть на холме и созерцать скоротечность времени. Он может отправиться на любую планету, на которую захочет. Душа его будет, естественно, находиться в вечном поиске, но бессмертие гарантирует ему спокойный путь и достижение поставленных целей. Ведь, мы не достигаем их лишь по одной причине, знаете какой?

Мне кажется, что вселенная бессмертна, так как движение в ней циклично, а спиритичность взаимосвязей в ней не оставляет сомнений в том, что задумка космоса универсальная и таких галактик, как наша может оказаться великое множество. Сотни тысяч, а то и миллионы"

О смерти

"Это нечто противоположное от бессмертия. К примеру, я знаю, что умру до 89 лет. То есть более чем за год до 90-летия я кану в Лету своего личного бессмертия. Для меня смерть — нечто конкретное, осязаемое и безропотное. То, что случится с каждым, именно то, что уравнивает нас перед Вселенскими законами...

Но это не конец. Скорее начало, начало чего-то спокойного и умиротворенного"

------------------------------------------------------ ------------------------------

Гарри Гаррисон скончался 15 августа 2012 года. Ему было 87 лет.

"Покойся с миром, мой друг. Твои захватывающие приключения затронули жизни миллионов людей. Твои произведения были наполнены хоть и маловероятными, но всегда веселыми и волнующими авантюрами", — написал тогда на сайте писателя веб-мастер Майкл Кэрролл.

( источник: http://www.m24.ru/articles/68393 )

...как говорится, лучше поздно, чем никогда.

Поздравляю всех, имеющих к этому отношение, с Праздником 23 февраля, с Днем Советской Армии и

Военно-Морского флота!

Желаю здоровья, настроения, благополучия, и — всегда оставаться в строю!

Ну, а поколение нынешней России — с Днем Защитника Отечества.

Будьте достойны памяти и славы Ваших отцов и дедов.

Много или мало — три года?
Не знаю, восприятие действительности — индивидуальное, у всех по-своему.
И всегда — по-разному.

Иногда кажется, что это было где-то в прошлой жизни, долгие десятилетия назад.
Иногда — что вот только вчера.

Его перевод, его Слово — живёт, дышит, плачет и смеётся, прощается и говорит "Здравствуйте", несёт в мир и тайну, и откровение.
Красоту настоящей Поэзии.

Об этом человеке можно говорить долго.
А можно ничего не говорить.
Просто взять в руки книгу его переводов, открыть на любой странице...
И всё станет ясно без слов.

----------------------------------------
ЮЛИАН ТУВИМ


ВОСПОМИНАНИЕ

Осень возвращается мимозой,
Золотистой хрупкой недотрогой.
Той девчонкой золотоволосой,
Что однажды встретилась дорогой.

Твои письма звали издалека
И с порога мне благоухали.
Задыхаясь, я сбегал с урока,
А вдогонку ангелы порхали.

Вновь напомнит золото соцветий
Тот октябрь – бессмертник легковейный
И с тобой, единственной на свете,
Поздние те встречи у кофейной.

Смутный от надежд и опасений,
В парке я выплакивался вербе,
И лишь месяц радовал осенний –
От мимозы майский – на ущербе.

С ним и засыпал я на рассвете,
Были сны весенними – и слезы
Пахли вербной горечью, как эти
Золотые веточки мимозы.


КОМНАТЕНКА НА ГОЖЕЙ

Небо тысячи звезд заметают порошей,
Неусыпная ночь сторожит его тишь.
И одна у окна в комнатенке на Гожей,
Вся в слезах, до утра ты не спишь.

А причина известна – морочил бесчестно,
Поимел да и бросил, а сам в стороне.
Ну а ты безнадежно, догадаться несложно,
До сих пор его видишь во сне.

Да важна ли твоя комнатенка,
Твои слезы, и парень, и мы!
Где-то млечных путей веретена
Гонят пряжу созвездий и тьмы.

И огромна земля наша тоже –
Океаны, хребты, племена.
А варшавской каморке на Гожей
В этом мире какая цена?

Ты сегодня на Гожей, другая на Польной
Молча смотрите в окна, забыли про сон.
Есть и третья, такая же, где-то на Сольной,
Всех не счесть. Имя вам легион.

В каждом городе, в Лондоне, Люблине, Львове,
В Копенгагене даже и бог знает где
Чье-то бедное сердце разбито любовью.
И на Гожей не минуть беде.

Мироздание катит в потемки
Миллионами млечных колес.
Мир огромней любой комнатенки,
А тем более сердца и слез.

И один ты единственный, Боже,
Раздвигаешь небесный покров,
Понимая, что сердце на Гожей
Стоит всех и светил, и миров.



ЛЕОПОЛЬД СТАФФ


***

Какой покой ты даришь молчаливо,
Закатный час! Я навсегда твой ленник.
Я твой – как распростершаяся нива,
Как лес, который замер на коленях.

Росинок счастья, выпавших когда-то,
Не сохранила речь моя глухая.
Лишь ты сладка мне, тишина заката!
Или уже и сам я затихаю?


НАДЕЖДА

Уходишь. Гуще сумрак серый.
Я не окликну. Бог с тобою.
Боишься, мрак разлучит с верой,
Как разлучил уже с любовью?

Слова прощального привета –
А лампа гаснет понемногу.
И я не выйду горечь света
Ронять на темную дорогу.

Все сочтено душой моею,
Тревожно замершей на кромке.
Она пытливей и смутнее
Окна, раскрытого в потемки.

Дневная кончилась морока
Подобно долгому недугу.
Я с ночью встречусь у порога –
И ночь мне будет за подругу.


ТАДЕУШ ГАЙЦЫ


НА РАССВЕТЕ

Дорога от сердца к сердцу
дольше письма в разлуке.
Но будит нас плач кукушки,
И, сердцем считая звуки,

в тебя, как в дальние дали,
гляжу с последней ступени,
слова твои опоздали,
мои — слететь не успели.

Лисьим огнем я мечен,
и капля стали смертельной
на сердце ляжет печатью,
как малый крестик нательный,

чтоб опаленные руки
раскрылись обетованно
для юности — слишком поздно,
для вечности — слишком рано.

Во мне заблудилось небо,
как в сонной реке закатной,
и облако ткет туманы,
отрезав пути обратно,

и память о самом нежном
вручаю прощальным даром
словам, но таким поспешным,
а может быть — запоздалым.

Дорога от тела к телу
проста, как рука при встрече,
но нас разделяет эхо,
двоит нам сердца и речи,

а дым, приближая небо,
поет, как петух, багряно
о жалости — слишком поздно,
о радости — слишком рано.



ПРИСТАНЬ

Я вернусь, воскрешенный тоскою,
словно в зеркале призрак белесый,
и пойду, как рука, за строкою,
по земле, где кресты как березы,

где бессменная очередь вдовья
на могилах как черные свечи
и где скорбные доски готовят,
глядя в небо, как Сын Человечий.

Тот же дятел в лесу задолдонит,
та же балка, как огненный слиток,
промелькнет, и на синей ладони
спрячут листья ленивых улиток,

вновь на грустные мысли настроит
тот же голос на том же пороге,
и та самая женщина вскроет
моих писем мудреные строки.

Все припомню, сегодняшний, здешний, -
рельсы в отзвуках парного бега,
городские огни как черешни
и одышку фабричного эха…

Я верну имена безымянным,
всех жалея и кланяясь всем,
и воскреснут мечты и обманы
с потаенной печалью — зачем?

Лихолетье исхожено мною,
и когда оборвутся следы
и затерянный в сумерках поля

зарастет бугорок под сосною,
я вернусь еще в ваши застолья
сновиденьем далекой звезды.



Ф.Г. ЛОРКА



ПРЕЛЮДИЯ

И тополя уходят –
но след их озерный светел.

И тополя уходят –
но нам оставляют ветер.

И ветер умолкнет ночью,
обряженный черным крепом.

Но ветер оставит эхо,
плывущее вниз по рекам.

А мир светляков нахлынет –
и прошлое в нем потонет.

И крохотное сердечко
раскроется на ладони.


НОКТЮРН ПУСТОТЫ

Чтобы знал я, что все невозвратно,
чтоб сорвал с пустоты одеянье,
дай, любовь моя, дай мне перчатку,
где лунные пятна,
ту, что ты потеряла в бурьяне!

Только ветер исторгнет улитку,
у слона погребенную в легких,
только ветер червей заморозит
в сердцевине рассветов и яблок.
Проплывают бесстрастные лица
под коротеньким ропотом дерна,
и смутней мандолины и сердца
надрывается грудь лягушонка.

Над безжизненной площадью в лавке
голова замычала коровья,
и в тоске по змеиным извивам
раскололись кристальные грани.

Чтобы знал я, что все пролетело,
сохрани мне твой мир пустотелый!
Небо слез и классической грусти.
Чтобы знал я, что все пролетело!

Там, любовь моя, в сумерках тела, –
сколько там поездов под откосом,
сколько мумий с живыми руками,
сколько неба, любовь, сколько неба!

Камнем в омут и криком заглохшим
покидает любовь свою рану.
Стоит нам этой раны коснуться,
на других она брызнет цветами!

Чтобы знал я, что все миновало,
чтобы всюду зияли провалы,
протяни твои руки из лавра!
Чтобы знал, я, что все миновало.

Сквозь тебя, сквозь меня
катит волны свои пустота,
на заре проступая прожилками крови,
мертвой гипсовой маской, в которой застыла
мгновенная мука пронзенной луны.

Посмотри, как хоронится все в пустоту.
И покинутый пес, и огрызки от яблок.
Посмотри, как тосклив ископаемый мир,
не нашедший следа своих первых рыданий.

На кровати я слушал, как шепчутся нити, –
и пришла ты, любовь, осенить мою кровлю.
Муравьенок исчезнет – и в мире пустеет,
но уходишь ты, плача моими глазами.

Не в глазах моих, нет, –
ты сейчас на помосте
и в четыре реки оплетаешь запястья
в балагане химер, где цепная луна
на глазах детворы пожирает матроса.

Чтобы знал я, что нет возврата,
недотрога моя и утрата,
не дари мне на память пустыни –
все и так пустотою разъято!
Горе мне, и тебе, и ветрам!
Ибо нет и не будет возврата.



ПАБЛО НЕРУДА


ОСЕННЯЯ БАБОЧКА

На солнце бабочка кружится,
вся загораясь временами.
К листу слетает, застывая,
частица пламени живая —
и лист колышет это пламя.

Мне говорили: «Ты не болен.
Всё это бред. Тебе приснилось».
Я тоже что-то говорил им.
И лето жатвою сменилось.

Печальных рук сухие кисти
на горизонт роняет Осень.
И сердце сбрасывает листья.

Мне говорили: «Ты не болен.
Всё это бред. Тебе приснилось».
И время хлеба миновало.
И снова небо
прояснилось.

Всё на земле, друзья, проходит.
Всё покидает и минует.
И та рука, что нас водила,
нас покидает и минует.

И те цветы, что мы срываем.
И губы той, что нас целует.
Вода, и тень, и звон стакана.
Всё покидает и минует.

И время хлеба миновало.
И снова небо
прояснилось.

А солнце лижет мои руки
и говорит: — Тебе приснилось.
И ты не болен. Это бредни.

Взлетает бабочка и чертит
круг огнецветный
и последний.



ФЕРНАНДО ПЕССОА


***
О корабли перед тихим портом
По возвращении счастливом
После невзгод на пути ночном...
Спит мое сердце озером мертвым,
И над озерным мертвым заливом
Рыцарский замок забылся сном.

У госпожи в этом замке смутном
Бескровны руки, и цвет их матов,
И знать не знает она о том,
Что где-то порт оживает утром,
Когда чернеют борта фрегатов
В рассветном мареве золотом...

И знать не знает она, что в мире
Есть этот замок... Душой черница,
Всему на свете она чужда...
И, покидая морские шири,
Пока впотьмах ей забвенье снится,
В средневековье плывут суда...


***
Котенок, ты спишь как дома
На голой земле двора.
Твоя судьба невесома -
Она ни зла, ни добра.

Рабы одного уклада,
Мы все под ее рукой.
Ты хочешь того, что надо,
И счастлив, что ты такой.

Ты истина прописная,
Но жизнь у тебя — твоя.
Я здесь, но где я — не знаю.
Я жив, но это не я.


***
Уже за кромкой моря кливера!
Так горизонт ушедшего скрывает.
Не говори у смертного одра:
"Кончается". Скажи, что отплывает.

О море, непроглядное вдали,
Напоминай, чтоб верили и ждали!
В круговороте смерти и земли
Душа и парус выплывут из дали.




---------------------------------------------

Человек жив, пока жива память о нём.

Любим и помним.

19-21 августа 1991 года латентный процесс разрушения СССР был переведён в открытую форму, с дальнейшим последовательным демонтажом страны.