Г. Ф. Лавкрафт «Серебряный Ключ»

«Серебряный ключ» — рассказ, уникальный в творчестве писателя своим совершенно особым лирическим настроем, который, хотя и присутствует в других произведениях, именно здесь приобретает подлинно поэтическое начало и оттенки. В самом деле, говоря о лирике в лавкрафтовской прозе, как правило, имеют в виду настроение меланхолии и тоски, элегической поэзии красоты старинных домов, тишины и уединения сельского кладбища. «Серебряный ключ» — совсем иное. Прежде всего, эта вещь пронизана светлой грустью, начиная с самого её названия, подходящего скорее для стихотворения, чем для рассказа. Далее, перед нами чуть не единственный случай, когда сам Ховард Филлипс Лавкрафт столь прямо и с такой откровенностью выводит своё alter ego, Рэндольфа Картера, но ещё добавляет к нему сущностно человеческие черты автопортрета. В первую очередь, это касается воспоминаний о детстве, устремлённости в обратную сторону временного хода, в ретроспективу и рефлексию, свойственную «Поискам утраченного времени» Марселя Пруста. В космическом масштабе всей лавкрафтовской мифологии этой тяге присуще зловещие черты чего-то слишком древнего для человеческого измерения — «Серебряный ключ» передаёт подобное настроение в камерном исполнении, в миниатюре, в тончайших нюансах, а источник ужасного низведён до подчинённого положения. Наконец, перед нами ещё и настоящий квест — история взросления, обретения себя и инициации главного героя, которому суждено стать едва ли не самым любимым детищем писателя. Автор ставит необычный эксперимент со временем: постоянно меняются местами время рассказа, прошлое и будущее, а настоящее становится поистине относительным и имеет множество вариантов. В одном из них Рэндольф Картер и обретает свою мечту.

«Серебряный Ключ» — произведение для тех, кто любит порелаксировать. Здесь нет всевозможных ужасных мест и персонажей, наподобие Ктулху, Азатота, Ньрлатотепа... Данная история построена на загадочном мире сновидений, способных изменить человека до неузнаваемости. И именно царство снов и грёз небезызвестный Рэндольф Картер предпочёл реальности. Обычная жизнь опытному сновидцу показалось пресной и малозначимой. Куда более привлекательными казались ему картины из снов, которые в конечном итоге он и предпочёл обычному миру.

«Серебряный Ключ» — это светлый и добрый рассказ о том, как нужно стремиться к исполнению и осуществлению своей мечты. Какой бы несбыточной или просто сложной она ни казалась, пути достижения цели того, непременно стоят. Все мы живём мечтами. Каждый из нас — своими. Однако стремимся к одному, чтобы рано или поздно они сбылись. Главное не переставать верить. Вера может всё.

История, предоставленная читателю в данном рассказе, будет выглядеть наиболее полно, если Вы уже знаете кто такой этот Рендальф Картер, а ведь это очень значимая и ключевая личность в творчестве Лавкрафта. В каком-то смысле можно сказать, что это олицетворение самого писателя, ведь столько отсылок и намеков, обозначенных самим автором Вы точно встретите между строк.

На самом деле этот рассказ на фоне общей картины, общей основной истории о Рендальфе Картере, выглядит какой-то отдушиной, перекуром перед предстоящими событиями. Казалось бы, в «Сомнамбулическом поиске..» мы видели целеустремленного и энергичного, бесстрашного человека, который несмотря ни на что прикоснулся к самому богу ужаса, и вдруг вернувшись в реальный мир этот герой ощутил неимоверную тоску и разочарование, презрение и пресыщение реальным миром, который стал для него яркой лакмусовой бумажкой, по которой он определил все его пороки.

Очень цепляет этот рассудительный тон, эта критика современности. Рендальф рассуждает о человеческом выборе, об извечном вопросе религии, о менталитете в целом. Меня, если честно, очень поразила гениальная мысль, которую Рендальф (ну а точнее сам Лавкрафт) сформулировал, взяв в основу две самые яркие противоположности: по своей сути, что могут предложить атеисты, кроме самого отрицания бога, когда верующие предлагают взамен красоту, но сможет ли эта красота быть подлинной и не скатиться до уровня слепой веры и почитания пустоты. И ведь это действительно правда, это очень противоречивая, вызывающая споры, затрагивающая чувства обеих сторонников конфликта, но тем не менее гениальная и очень точно подмеченная. А что нужно человеку для счастья еще, если только не наслаждение этой красотой, которой и так полон сновидческий мир, куда главный герой так стремится вернуться. Этой фразой Лавкрафт ставит свой придуманный сновидческий мир в пример реальному миру, критикует и говорит о его недостатках. Так неужели нужно быть настолько разочарованным в мире, безучастным и отрешенным человеком, чтобы понять настолько простые и в тоже время гениальные формы. Эта философия задевает и оставляет после себя огромное поле для рассуждений и споров.

Ну а дальше Картеру ничего не остается, как исчезнуть из этого мира. Но сначала он многое пытается изменить в своей жизни, даже встречается со знакомым нам по рассказу «Показания Рендальфа Картера» Харли Уоренном, имя его не упоминается, но самые внимательные и преданные фанаты естественно понимают, о ком пошла речь. Харли пропадает, возможно погибает на глазах Ренди, что и показано в вышеупомянутом рассказе, гениальном и завораживающем по своему. А далее герой просто находит ключ, и начинается настоящая мистика.

Описанные метаморфозы с пространством и временем поданы Лавкрафтом необычно — резкая смена повествования не сразу даст вам понять, что произошла реальная перемена сюжета, да и сам Картер вдруг изменился и сбросил лет 40. Что же случилось на самом деле с Рендальфом Картером, что он на самом деле совершил, остается загадкой, решение которой непременно приводит нас к следующему рассказу «Врата серебряного ключа».

Рендальф Картер — гениальный сновидец, путешественник, человек, сумевший прорвать полотно самой материи, пространства и времени, исчез при странных обстоятельствах, вокруг его имени теперь ходят самые красочные и загадочные слухи, но мы непременно узнаем продолжение...10 из 10.

Первые семь страниц этого рассказа словно вышли из-под пера Эрнста Юнгера или Юлиуса Эволы — такую страстную отповедь представляют они современному миру. Лавкрафт, ненадолго оставив дивные башни Илек-Вада и черные бездны Неименуемого, превратился в мыслителя-публициста, гневно бичующего пороки и псевдоценности последних времен. Досталось и материалистам, испытывающим «почти суеверное благоговение перед материальными, осязаемыми вещами»; и последователям традиционных религий, сохраняющих «в качестве непреложной истины суеверные страхи и домыслы наших далеких предков»; и новомодным либералам, попавшим в плен еще больших предрассудков, чем та старинная мораль, которую они отвергли; и оккультистам всех мастей, чей «непререкаемый тон», не имеющий и «слабого намека на истину», лишь выдавал «откровенную глупость, фальшь и бессвязность мыслей». Даже ирония — последнее прибежище интеллектуала и романтика — не даёт облегчения, ибо на одном отрицании и высмеивании далеко не уедешь. В мучительных попытках вернуть прежние фантазии и не дать прагматичному миру окончательно себя подчинить герой Лавкрафта провел более двадцати лет, которые автор метко назвал «годами рабства». Он уже давно не ждал «ни покоя, ни утешения от мира, слишком делового для красоты и слишком практичного для мечтаний», но однажды… проснулся. Проснулся для нового мира и новой жизни…

P.S. Ситуация с русскими переводами «Серебряного ключа» более чем радужная. Я спокойно рекомендую любой из четырех имеющихся вариантов для прочтения, ибо все они достойно передают язык, мысли и атмосферу рассказа. А первые семь страниц стоят того, чтобы прочесть их во всех переводах, которые немного по-разному раскрывают содержащееся в них послание Against the Modern World.

Один из немногих рассказов Г. Лавкрафта, где важную роль играет личность персонажа, а не ужасы, которые с ним приключаются. И, пожалуй, один из самых нестрашных — в нём царит совсем иная атмосфера. В поиске себя герой (один из ключевых в творчестве писателя) находит нечто большее — ключ, который открывает ему тайны мироздания.

Сюжет здесь отходит на второй план перед описанием мировоззрения и переживаний героя. Я до сих пор думаю, не скрываются ли за эти мысли и взгляды самого автора? Не описал ли он в Картере себя? Если это так, то понятно, почему Лавкрафт стал моим любимым писателем буквально с первых прочтённых рассказов и твёрдо занимает это место уже больше 10 лет. Мы с ним очень похожи.

Прекрасное произведение, одно из лучших, что я читал у Лавкрафта. Красивое, легкое и до краев наполненное философскими размышлениями и думами. На мой взгляд, это еще одна элегия писателя (наряду с «Изгоем») на свое неудовлетворенность этим миром, его попытка охарактеризовать свое мировосприятие и причины, толкнувшие на отшельнический образ жизни. Среди всего многообразия религий и мировоззрений Рэндольф — альтер-эго Лавкрафта — не находит удовлетворительного для себя, не находит свое место в мире и обществе, не признающем красоту и живущем осмеянными мэтром предрассудками. От самоубийства Картера удерживало только затворничество, в котором он находил единственно достойное существования упоение, и внезапно вернувшиеся сны, о потере которых герой тосковал ранее. Повествование крайне поэтичное, с превосходными яркими описаниями, свойственными Лавкрафту в лучших его творениях. В отсутствии ужасов и страшилок «Серебряный Ключ» становится красочной притчей о поиске своего собственного смысла жизни и места в мире, пускай мира лежащего по ту сторону от нашего. С позитивной концовкой, что также не совсем обычно для Лавкрафта.

На мой взгляд, этот рассказ – один из важнейших; центральный в цикле о Рэндольфе Картере и Мире снов и, возможно, один из главных во всем творчестве Лавкрафта, если вспомнить, что Картер является неким альтер-эго автора. На мой взгляд, именно тут и произошло превращение Картера из простого героя страшных рассказов Лавкрафта в странника по Миру сна, проводника эстетических принципов автора. Рассказ, по сути, это биография Картера (упоминаются и события двух предыдущих рассказов – автор будто вживляет их в новую концепцию Картера). Здесь и он, и манера его раскрытия мне напомнила чем-то Крейслера у Гофмана – такая же насмешка героя, вынужденная, как реакция на пошлость и плоскость окружающего мира, тяга пусть к сумрачной, но запредельной красоте, скептический взгляд на общество, на христианство и атеизм, и поиск, щемящий поиск утраченного…

В этом рассказе нет Мира снов, но есть его отражение в душе героя – мечты, ощущения забытого сна, вечная цель. В какой-то момент мне в голову закралась странная, выходящая за рамки логики рассказа мысль: а не есть ли весь этот огромный чарующий и страшный Мир снов со всеми его красотами созданием мыли и грез исключительно Рэндольфа Картера? Он здесь кажется человеком, чей внутренний мир вполне мог создать такие огромные самостоятельные полуреальные пространства.

В рассказе замечательный язык – язык, каким автор изображает Мир снов. Но перенесённый сюда, в мир реальности, изображая его и самого героя, это язык кажется мне ещё более привлекательным. Создается удивительная атмосфера – когда всё красиво и немного мрачно, эдакая поэтичная и притягательная закатная красота, но лишённая пафоса и байроновского высокомерия, сбитая ощущением скрытого вселенского одиночества и грусти.

И довольно занятный сюжет, я бы даже сказал необычный сюжет – выпадающий из авторского штампа как истории ужасов Ктулху, так и историй Мира снов;

По предложению Кропуса и других прочитал и «Врата». Ну нет, совсем другая история, проще, реальнее, научно-фантастичнее. Здесь же — прекрасная сказка, не требующая дополнительных объяснений. В духе Дансени, в духе сказок о мятущемся человеке и его уходе в другой, прекрасный мир. Отлично подано объяснение, почему он стремится туда. Ни материалистический мир, ни мир традиционных религий его не удовлетворяют. Он помнит детские сны, яркие и волнующие, совсем не похожие на скучный мир реальности или фальшивый мир земных религий. И помогает ему сказочный серебряный ключ. Чудесная сказка.

Очень люблю этот рассказ, наверное потому, что у меня есть нечто схожее с его героем. Рассказ о человеке, который достиг своей мечты. Жаль, что в жизни так не бывает...

Очень понравилась концовка и было бы очень досадно если бы не было продолжения. А так рассказ выступает своего рода прологом происходящих далее событий. Само исчезновение Рэндольфа Картера из реального мира покрыто тайной, а место его возможного пребывания так и манит читателя поскорее взяться за продолжение.

Если судить о данном рассказе по содержанию, то первую его часть можно и вовсе отнести к жанру эссе. В ней автор уподобившись философам традиционалистам в пух и прах разносит крайности в направлениях человеческой мысли при выборе жизненного пути. Достаётся всем: и материалистам, что видят смысл лишь в поклонении эмпирически доказанным фактам и научным теориям; и людям духовности, что всё своё мировосприятие строят на следовании догмам и правилам, сформированным суеверными предками сотни лет назад; и декадентам, которые разочаровавшись в науке и религии, находят смысл существования в постоянном осуждении общественного устройства, и способны лишь постоянно иронизировать.

Проведя околофилософский анализ взглядов и устремлений своего поколения, Лавкрафт ищет решение поставленной проблематики. И находит его в наиболее антисоциальном из всех направлений философии — солипсизме:

Кроме экзистенциальных размышлений автора, читателям, уже знакомым с произведениями Говарда Филлипса понравятся отсылки к двум предыдущим рассказам из цикла «Показания Рэндольфа Картера» и «Неминуемое». Они вносят в историю некоторую объемность мира и лучше раскрывают самого Лавкрафта через его автобиографического персонажа.

Интересный рассказ — своеобразная философская основа параллельной реальности и вдохновляющая составляющая для подражаний.

Хорошая книжка в утешение стариков. Она прямо так откровенно и выстроена — описание молодости, периода творчества вызывает сильный протест и желание отбросить эту декадентскую гниль. Т.е. безупречно передано ощущение «лишнего человека», который живёт на Земле просто так, «коптит небо» и не приносит никому пользы сверх стандартного «работа-дом» (да и работает ли где-нибудь герой? судя по некоторым подробностям, он просто состоятельный бездельник, живущий трудом своих предков). Зато проповедь против атеистов (точнее, против примитивного, хулиганского понимания атеизма) уже становится небезынтересной — автор находит такие нотки, такие крючочки, которые позволяют зацепить сознание человека, задумывающегося о единой связи времён и о собственном месте в мире.

А уж когда он переходит к описанию старения героя (который не имел молодости, потому что даже в своей собственной мечтательности не видел смысла — и в результате не насладился в ту пору жизни ничем, чем одаряет нас молодость; да и просто радоваться жизни не умел), уж тут-то он разворачивает поэтику и напевность! Описание перехода пожилого человека в мир своих грёз выписано безупречно, и мистическая концовка начинает выглядеть в этом контексте почти буднично. Действительно, если под старость мозг рвёт связи с реальностью — то почему бы не описать материалистически наблюдаемое погружение в свои воспоминания именно в таких терминах?

Ещё одна радость рассказа — свойственна скорее уже детям. Автор мимоходом упоминает события нескольких других рассказов и встраивает их в общий контекст — отчего возникает тёплое чувство цельности мира, в котором происходит действие. Лично я, помнится, в детстве любил придумывать, как и при каких условиях события совсем разных книг могли бы происходить в одном и том же мире — и наверняка это свойственная не только мне, а и всем людям общечеловеческая жажда правдоподобия, заложенная в психике.

Наверное, могла бы получиться небезынтересная вещь с таким сюжетом, если бы была она построена не в форме сухого описания событий, а в виде художественного текста, рассказывающего о герое, его мыслях и переживаниях. А так — эмоционального чтения не получается.