9 по 9

Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах non-fiction.

Захи Хавасс, Франсис Жано. Мумии фараонов. Бессмертие в Древнем Египте

История Египта уходит в безмерную даль тысячелетий, о правителях этой удивительной страны существует множество легенд и преданий, но уже несколько десятилетий наибольший интерес вызывают именно египетские мумии. О них написано множество книг (большинство из которых – всевозможные романы ужасов). И фильмов снято немало, однако многие из них просто эксплуатируют ставшей модной тему. Поэтому необходимо «издание из первых рук»  — т.е. научных специалистов по древнеегипетским гробницам и мумиям.

Огромный красочный  фолиант, содержащий множество уникальных фотографий, составлен при участии доктора Захи Хавасса – Генерального Секретаря Высшего Совета по Древностям Египта, крупнейшим египтологом современности и издан под руководством Ольги Дыдыкиной. В книге рассказывается не только о раскопках, но и древних египетских обычаях, в том числе – о том, как на этой земле тысячелетия назад относились к бессмертию, существованию «второй жизни» и поискам разгадки бытия.

Достоинства книги – в ее наглядности. Среди множества фотографий: модель лодки (Среднее царство), перевозившей умершего и его родственников в Абидос; саркофаг Хора, жреца Монту (XXV-я династия), изготовленный из искусно подобранных деревянных табличек, покрытых рисунками иероглифическими надписями;  профиль золотой маски Тутанхамона, рядом с которым приводится реконструкция черепа и лица фараона, полученная при помощи компьютерной томографии, тексты пирамид и погребальные рисунки…

Часто упоминаемая в наше время «Книга мертвых» появилась во время Нового царства. Может быть,  смысл этого древнего  трактата  заключался в том, чтобы избавить людей от страха смерти, предстоящего небытия.

В издании уделено внимание находкам археологов, магической силе амулетов и секретам бальзамирования. Были найдены сотни папирусных и кожаных свитков рядом с бальзамированными телами.

«В этих папирусных свитках имеются изречения, позволяющие покойному войти в мир мертвых в соответствии с его пожеланиями, а также формулы и заклинания, которые могут помочь усопшему в момент взвешивания его души в Зале суда. Различные главы, канонический порядок которых установился где-то в эпоху XXVI-й династии, содержат формулы, к которым покойник должен обратиться, встретив то или иное препятствие в потустороннем мире. Эти заклинания обладали такой силой, что помогали страннику подчинить себе самых разных существ, будь то боги, животные чудовища или вредоносные силы природы. Даже простое чтение вслух текстов этой удивительной книги приводило к обязательному успеху и гарантировало, что усопший «выйдет в день»…»

Игорь Фроянов. Драма русской истории. На путях к Опричнине

В объемном фолианте, в состав которого включены редкие иллюстрации и карты, известный историк рассказывает об одном из самых драматических периодов отечественной истории – рождению русского царства и загадок, связанных с царствованием Ивана Грозного. Как и почему возникла Опричнина, о чем Грозный переписывался с Курбским, и как тот заранее готовил свою измену.

В тексте подробно описана эпоха правления великих князей Ивана Васильевича (Великого), Василия Ивановича и царя Ивана Васильевича Грозного; уделено внимание возникновения и борьбе против ересей и мятежей, боярского засилья; а также расширению границ царства и объяснению причин появления Опричнины, и отношений царя со своими былыми сподвижниками. «Высказывания Грозного, которые можно связать с Избранной Радой, сосредоточены главным образом в первом царском послании Курбскому (Москва, 5 июля1564 г.) Долго, стало быть, молчал Иван Васильевич и, наконец, заговорил, побуждаемый к тому «бесосоставной грамотой» князя-изменника. Надо отметить, однако, что в лексике государя термин «Избранная Рада» отсутствует». На основе архивных документов изложены реальные события Прошлого, в том числе – не простые отношение Руси с европейскими державами —  «время звало» Москву на запад, Ливонская война после завоевания Казанского и Астраханского ханств была неизбежна.

«Завоевание Казанского и Астраханского ханств заметно улучшило безопасность южных границ России. Это позволило русским повернуться на Запад и сосредоточится на главном и наиболее опасном противнике, олицетворяемом Польшей, Литвой и Ливонским орденом... Война была неизбежной. «Вина» царя Ивана состояла лишь в том, что он сумел выбрать наиболее благоприятный для России момент начала похода на Ливонию. Итак, «время звало» Москву на запад, но не только к морским берегам, а к достижению таких жизненно важных для России геополитических перемен, которые позволили бы ей сохранить свою национальную, государственную, религиозную независимость и самобытность. В условиях ползущей из западных стран экспансии этого можно было добиться, лишь сдвинув границы Руси на запад и взяв под контроль важнейшие портовые города, расположенные, кстати сказать, на землях, находившихся ранее в сфере русского влияния...»

Анализ упоминаний Лениным генштабистов свидетельствует о сравнительно неглубоком погружении большевистского лидера в военные вопросы, курировавшиеся генштабистами, и о том, что интерес к этим проблемам у Ленина появлялся спорадически – обычно в периоды обострения борьбы на фронтах, когда требовалось его личное вмешательство. Взаимодействию с военспецами-генштабистами Ленин явно предпочитал контакты с партийными военными работниками (С.И. Гусевым, М.М. Лашевичем, Н.И. Подвойским, Э.М. Склярским, И.Т. Смилгой, Г.Я Сокольниковым, Л.Д. Троцким, М.В. Фрунзе), через которых осуществлял контроль над армией».

Андрей Ганин. Повседневная жизнь генштабистов при Ленине и Троцком

Военный историк, доктор исторических наук, в своем фундаментальном исследовании, развенчивая многие мифы, касающихся истории Красной армии и службы бывших офицеров большевикам, на  основе материалов российских и зарубежных архивов, в том числе — спецслужб — и семейных архивов потомков офицеров рассказывает о том, благодаря кому красные смогли победить в Гражданской войне.

В тексте описаны мотивы вступления в Красную армию, роль ее отцов-основателей, судьба старой академии и рождение новой. «Захват власти большевиками не сразу отразился на Военной академии, занятия в которой в Петрограде шли своим чередом. С октября 1917 по март 1918  г. в академии велись занятия со старшим классом 2-й очереди и подготовительным курсом 3-й очереди ускоренных курсов. На 1 января 1918  г. обучались 160 офицеров на старшем классе 2-й очереди, 8 офицеров на старшем классе геодезического отделения, 226 офицеров на подготовительных курсах 3-й очереди и один на младшем классе геодезического отделения (всего 395 офицеров). Подготовительные курсы 3-й очереди окончили 143 офицера. Приказом по Генеральному штабу № 22 от 23 марта 1918  г. 165 выпускников курсов 2-й очереди были причислены к Генеральному штабу (как выпуск 1917  г.), а приказом ВГШ № 18 от 27 июня 1918  г. 133 ранее причисленных выпускника перевели в Генштаб».

В книге описана история возникновения военного факультета Туркестанского государственного университета. Весной 1918 года был создан Туркестанский народный университет. После восстановления связи Туркестана и Советской России Эразм Семенович Батенин (научный работник и писатель (псевдоним Эразм Батени), бывший штабс-ротмистр, являвшийся помощником главкома военной охраны Петрограда при Керенском), состоявший в личном распоряжении Л. Троцкого, в сентябре 1919 года представил доклад, в котором обосновывал необходимость создания при университете военного факультета. Факультет должен был готовить командные кадры для Красной армии, в том числе – и для потенциального экспорта революции за пределы Советской России. Поэтому в докладе указывалось, что перед страной «может быть, еще станет во весь рост острый вопрос не только об активной защите своего бытия, но и распространении путем оружия идей свободы в сопредельных странах…»

Идея организации военного факультета была поддержана командующим Туркестанским фронтом Фрунзе и начальником академии Генштаба РККА генерал-лейтенантом А.Е. Снесаревым (который и вошел в состав созданного в Москве организационного бюро и составил план организации факультета). На состоявшемся 1 апреля 1920 года первом заседании факультета Снесарев был избран деканом. В ходе обсуждений была выдвинута идея, что часть факультета будет общеуниверситетской, а другая – военной. На состоявшемся 8 мая 1920 года заседании замом декана был избран Ф.Ф.Новицкий. Основное число вакансий факультета 160 (4/5) из 200 было выделено Реввоенсовету Туркестанского фронта.

«Общий отдел факультета предназначался для подготовки студентов всего университета в военном отношении. Курс отдела включал в себя следующие дисциплины: энциклопедия военных наук (двухгодичный курс) – военная администрация, элементарный курс общей тактики, техники артиллерии, воздушного флота и инженерно-технических средств, краткий курс полевой фортификации с полевой маскировкой, краткий курс военного искусства, краткий курс военной топографии, краткий курс истории последних войн, истории завоевания Туркестана, краткий курс военной статистики и географии Туркестана и сопредельных стран – Персии, Афганистана и Китая (для всех факультетов, кроме отделения Генштаба военного факультета)…»

Пол Лайнбарджер. Психологическая война. Теория и практика обработки массового сознания

Написанное практиком-пропагандистом и разведчиком, служившем в годы Второй мировой войны в американской армии, давно стало классикой по изучению разновидностей, форм и методов информационной подрывной деятельности. На многочисленных примерах разбираются как удачные, так и наоборот варианты оформления различных листовок и карикатур. Чем же отличаются разновидности пропаганды? «Если белую пропаганду можно сравнить с разбрасыванием зажигательных бомб, которые порождают пожары, дезорганизующие жизнь в тылу и снижающие боевой дух вражеской армии, то черную – с полосками фольги, которые используются в антирадарных установках». Среди рассматриваемых тем – психологические особенности восприятия у разных народов, и в том числе – коммунистической и антикоммунистической пропаганды. В издании также подробно разбирается опыт пропаганды Первой мировой войны.

Главную задачу – заставить врага сдаться – американские пропагандисты выполнили. Примером является американская фронтовая листовка с призывом прекратить огонь, выпущенная фондом, который занимался обучением специалистов по рекламе. По форме она повторяет немецкую открытку. Германским солдатам предлагалось, «когда вас возьмут в плен американцы, отдайте это первому же офицеру, который будет проверять ваши документы». Далее сдавшийся в плен немец должен был заполнить свой послужной список, а позже – подтвердить, что его содержали в хороших условиях и кормили «говядиной, белым хлебом, картофелем, бобами, сливочным маслом, сливами, поили настоящим кофе из зерен и молоком, а также снабжали табаком и т.д.» Гарантируя заботливый уход, американцы обращали внимание на то питание, которое могли предложить — для германской армии, лишенной изобилия, это было убедительнее всего. Но в ответ германское командование лишь пыталось уверить своих солдат, что настоящий немецкий воин всегда помнить о своем долге. Помимо этого, в первые два года войны германские пропагандисты  всячески поливали грязью союзников, вызывая ненависть у солдат и народов Антанты.

В первый же год войны британское министерство иностранных дел создало Бюро военной пропаганды, но часть работы выполняли другие учреждения, в том числе – и частные. В середине войны англичане создали Управление информации, руководителем которого стал Джон Бьюкен, ставший позже пэром — лордом Твидсмуром. Кроме того, он вошел в историю литературы как  автор популярных приключенческих романов «Тридцать девять ступеней» и «Утренние дворы»…

«Англичане называли немецкую пропаганду обыкновенной пропагандой, зато свою считали культурным явлением, литературой и новостями. Немцы, хваставшие, что они «культурная» нация, были вознаграждены за свою наивность тем, что немецкое слово Kultur стало символом скучного, педантичного высокомерия… Во многих случаях англичане просто дожидались очередного немецкого бахвальства или новых кровожадных заявлений и, обнародовав в газетах, пускали их путешествовать по всему миру».

А когда разразился гром — письмо «Головокружение от успехов», я был несколько смущен: как же так, все было хорошо, а потом вдруг такое письмо?»

Никита Сергеевич Хрущев. Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 1

После своей отставки со всех государственных и партийных постов Никита Сергеевич Хрущев, возглавлявший СССР одиннадцать лет, взялся записывать на диктофон свои воспоминания, что позже вызвало недовольство советского руководства.

Так Хрущев рассказывает, как потратил много сил, помогая прокладке первых троллейбусных линий в Москве, и столкнулся с тем, что Каганович, позвонил и сказал, что этого делать нельзя. Оказывается, Сталин боялся, что троллейбус может перевернуться (например, на улице Горького), и эта неудача может быть использована заграничной пропагандой. Но тут-то Сталин опоздал, запретив испытания троллейбуса, – они прошли успешно.

Многие страницы воспоминаний посвящены Сталину и его ближайшему окружению (в которое входил и сам Хрущев), видным советским военачальникам, многие из которых стали жертвами Большого террора. «Я недавно вновь смотрел кинофильм «Железный поток» по одноименной книге… Я смотрел этот фильм не в первый раз, но, как всегда, волновался и переживал, все время вспоминал этого мужественного и умного человека, командующего авангардом Таманской армии. В книге его назвали Кожух, а на деле это Ковтюх, человек, проявивший ум, военный талант и мужество: он вывел Таманскую армию, прорвался из белого окружения. Зрители восхищаются талантом этого человека и его бойцами — крестьянами и кубанскими казаками, которые выходили из окружения со своими семьями.

Спрашивается, где же Ковтюх? Что он делал во время этой войны? Нет Ковтюха.  Он тоже попал в число врагов народа и был расстрелян. Можете себе представить? Если бы Ковтюх был жив и возглавлял бы воинские соединения в борьбе с немцами, какую пользу принес бы? Да разве только Ковтюх? А другие?

Они тоже погибли от руки Сталина как враги народа. Теперь им всем вернули доброе имя. Это было сделано после XX съезда партии.  Но сейчас многое замачивается. Я считаю, что нужно не только вернуть, но и показать их всех как мучеников террора, который проводился Сталиным под лозунгом борьбы с врагами народа».

Вторая часть книги посвящена Великой Отечественной войне, в том числе – послевоенным размышлениям, Дальнему Востоку после разгром Японии, и военным мемуарам. В одном из разделов Хрущев уделяет внимание ученым и конструкторам, внесшим свой незаменимый вклад в обеспечение безопасности СССР.

Никита Сергеевич в своих воспоминаниях рассказывает о судьбе книги Казакевича «Синяя тетрадь». Ее не хотели печатать, и автор передал Хрущеву письмо и приложил рукопись. Она Хрущеву понравилась, и он разослал всем членам Президиума, после чего вопрос о выпуске книги был включен в одну из повесток заседания. «Кто имеет какие-нибудь соображения? Почему эту книгу не следует печатать?» — спросил я. «Ну, товарищ Хрущев, — Суслов вытянул шею, смотрит недоуменно, — как же можно печатать эту книгу? У автора Зиновьев называет Ленина «товарищ Ленин», а Ленин называет Зиновьева «товарищ Зиновьев». Ведь Зиновьев — враг народа». Меня поразили его слова. Разве можно извращать действительность и преподнести исторические факты не такими, какими они были на самом деле? Даже если мы отбросим то обстоятельство, что Зиновьев враг или не враг народа, то сам факт бесспорен: действительно, в шалаше находились вместе Ленин и Зиновьев».

Особенно часто разыгрывались такие спектакли, когда в 20-е годы велась борьба против оппозиции. Хотя многие тогда были искренни, но постепенно театральщина стала преобладать. Я сам был участником таких дел и выполнял эту роль. Тогда мы верили, что Сталин отражает интересы народа, и совершали все из честных побуждений. Свой опыт я переносил и на Югославию, считая, что и там все разыграно по сценарию, разработанному руководством».

Никита Сергеевич Хрущев. Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 2

В этой книге Хрущев рассказывает о своей зарубежной деятельности. Первый раздел посвящена Совету Экономической Взаимопомощи, Мао Цзэдуну, Хо Ши Мину, двум Германиям и Западному Берлину, отношениям с поляками, румынами, вождями Венгрии, Чехословакии и Югославии.

Далее – раздел «Окно в Азию и Африку», он начинается с Индии. За ней следуют впечатления советского вождя о Бирме, Афганистане,  Индонезии, Египте, Иране. В приложении проводится составленный в 2005 году его сыном С.Н. Хрущевым по официальным публикациям список встреч и визитов Н.С. Хрущева в 1953-1964 годах.

В книге опубликована и состоявшаяся в 1970 году «беседа» с Н.С. Хрущевым по поводу его мемуаров. «Как видно из сообщений печати Соединённых Штатов Америки и некоторых других капиталистических стран, в настоящее время готовятся к публикации так называемые мемуары или воспоминания Н. С. Хрущёва. Это – фабрикация, и я возмущён ею. Никаких мемуаров или материалов мемуарного характера я никогда никому не передавал… Поэтому я заявляю, что всё это является фальшивкой. В такой лжи уже неоднократно уличалась продажная буржуазная печать. Н. Хрущёв 10.XI.1970» Опубликовано на последней полосе органа ЦК КПСС газеты «Правда».

Отображена в тексте и история не всегда простых отношений с Ираном. «Во время Великой Отечественной войны отец нынешнего шаха проводил прогерманскую политику, поэтому СССР, договорившись с Англией, вынужден был вновь оккупировать Иран, разделив его территорию надвое. Это тоже наложило свой отпечаток на наши отношения, хотя мы преследовали цель лишь обезопасить свою границу с юга. Всегда страна, вводящая свои войска на территорию другой страны, даже давая какие-то обязательства или объяснения, рискует утратить ее дружбу. Вот и остался недобрый след, о котором помнил ныне правящий шахиншах. После Второй мировой войны мы начали выводить из Ирана свои войска, но их вывод был замедлен Сталиным. Потом развернулась гражданская война в иранском Азербайджане. Шах Ирана понимал, что она организована нами, да и партизаны были снабжены нашим оружием. В конце концов, правительственные войска подавили это движение, часть партизан ушла через нашу границу…».

Дмитрий Щедровицкий. Главный выбор

Новая книга известного специалиста по библеистике посвящена, как можно догадаться по названию, теме выбора – прежде всего, между тьмой и светом. Автор, прежде всего, обращается к известному фрагменту Нагорной проповеди, в котором идет речь о невозможности служить сразу двум господам. При этом анализируется и то, как понятие о высоком служении, противоположное зацикленности на земных благах, соотносится с представлением о внутреннем и внешнем. По мнению автора, подкрепленному выдержками из библейских текстов, Бог и мамона, которым нельзя служить одновременно, вовсе не тождественны внутреннему миру человека и тому, что окружает его извне. Ведь невозможно быть подлинно добродетельным и благочестивым лишь в мыслях, если не исполняешь заповеди в жизни. И точно так же корыстные проявления и поступки неминуемо будут отражаться на состоянии человеческой души. При этом, как говорится далее в тексте, вовсе не значит, что достойным является лишь полное забвение житейских забот. Нет, от человека не требуется быть непременно неодетым и голодным, но вот вкладывать всю душу в удовлетворение этих потребностей явно не следует.

«Он предлагает нам, взирая на птиц и на лилии, подражать их естественности… В области чувств мудрец советует «брать пример» с ланей и оленей – с их естественности, с их грациозных движений. Иисус тоже обращает наше внимание на жизнь птиц и цветов, не вознося человека над природой, но возвращая в нее…»

А.В. Смирнов. Событие и вещи

Новая книга известного ученого, философа и востоковеда, директора Института философии РАН, посвящена многообразию смыслов, которые открываются на стыке сразу нескольких дисциплин от лингвистики до метафизики. В центре внимания исследователя находится «харф» — базовый элемент арабского языка, который не имеет точных аналогов в европейском языкознании. Это не буква и не фонема, а нечто такое, что требует для своего понимания и осознания обращения не субстанциональной логике, а к логике процесса. Прежде чем обратиться к удивительному феномену «харфа», автор с помощью примеров из русского языка показывает, как соотносятся имена вещей и глаголы, воплощающие события, как события неотделимы от вещей и не имеют самостоятельности, но при этом в них заключена возможность других вещей и сопутствующая уже им «самость». Переходя от сложной смысловой вязи к понятию упорядоченности мира, опять же тесно связанному уже с самим фактом существования вещей, ученый показывает, сколь парадоксально соотносятся друг с другом простота формы и бесконечное разнообразие содержания. И «харф», который невозможно разделить на гласный и согласный, является ярчайшим примером такого сочетания кристаллической устойчивой ясности и постоянно видоизменяющейся текучести. «Наш вопрос был задан о возможности приравнять харф и фонему, а его рассмотрение вскрыло непримиримое противостояние двух линий в объяснении одного и того же — звукового состава слова. Одна из этих линий настаивает на возможности фонемного анализа арабского слова и выделения в его звуковом составе фонем — так же, как это делается со словом любого другого языка. Другая стоит на том, что харф — принципиально бинарная единица, и утверждение о нередуцируемости харфа как единицы СГ составляет суть этого подхода».

Митио Каку. Будущее разума

Что новые технологии могут предложить людям через несколько лет? Футуролог с мировым именем делает прогнозы, касающиеся человека и его созданий. Итак, нас ждут воспоминания (целые библиотеки!) и мысли на заказ, появятся технические возможности для копирования человеческого разума. Фантастические сюжеты (генная терапия, суррогаты…) обернутся повседневной реальностью, но возникнут и новые проблемы. В обществе усилятся «культурные войны», если появятся роботы, разделяющие взгляды и предрассудки своих хозяев. В том числе роботы, принадлежащие молодежи, возвращающейся с концерта, могут вступить в конфликт с роботами, являющимися собственностью уже немолодых жителей спального района.

Современная наука с успехом изучает не только далекие галактики, но и загадки человеческого разума – неслучайно одна из глав книги называется «Сознание с точки зрения физики». Что же новые технологии могут предложить людям? Воспоминания и мысли на заказ? «Можно предположить, что люди захотят иметь генеалогическую библиотеку воспоминаний. Просматривая документы своих предков, мы видим лишь одномерное изображение, размытые контуры их жизни. На протяжении всей истории человечества люди жили, любили и умирали, не оставляя почти никаких реальных свидетельств своего существования. По большей части нам известны лишь даты рождения и смерти родственников, а между ними – почти ничего. Сегодня мы оставляем за собой длинный след из электронных документов… Возможно, в далеком будущем Всемирная сеть сможет стать гигантской библиотекой, хранящей подробности не только жизни, но и сознания людей». По мере изучения разума возникнут и новые философские и нравственные вопросы – после расшифровки нейтронных связей мозга, что позволит узнать истоки психических заболеваний, и найти соответствующие лекарства, и откроются технические возможности для копирования человеческого разума.

«В культурном отношении японский подход к роботам отличается от западного. Если на Западе дети с ужасом наблюдают за буйством роботов типа Терминатора, то в Японии дети погружены в религию синто, согласно которой духи живут во всех вещах, даже в механических роботах… Япония лидирует по созданию роботов, способных войти в личную жизнь человека. Японцы уже создали робота-повара (он способен приготовить чашку лапши за минуту и сорок секунд). Придя в ресторан, вы делаете заказ на планшетном компьютере, и робот берется за дело. Он представляет собой две большие механические руки, которые хватают чашки, ложки и ножи и готовят для вас еду. Некоторые роботы-повара даже напоминают людей…»