Данная статья является приложением к не открытой пока библиографии автора — Виталий Гладкий.

=======

Сегодня празднует 65-летие Виталий Гладкий — автор более 50 романов приключенческого, исторического и детективного жанров («Жизнь взаймы», «Ликвидатор», «Басилевс», «Меч Вайу», «Легионер», «Золото гетмана» и др.), трех энциклопедических словарей, основатель всеукраинской литературной премии им. Старицкого за лучший исторический роман, лауреат премий им. Короленко (1986) и Шутова (2011). «У любого писателя есть знаковые произведения, книги-маяки. Очень надеюсь, что такую книгу я еще не написал», — признался он «Донбассу».

Известность предсказали еще до рождения

— Как-то моя мама, Екатерина Григорьевна, будучи молодой девушкой, поехала в город Ромны. Там ее встретила цыганка и предсказала, что она рано потеряет мужа, зато будет у нее двое детей — мальчик и девочка. Причем сын станет известным человеком, — делится воспоминаниями Виталий Дмитриевич. — И ведь как в воду глядела…

Сумское село Ярошовка обладало удивительной библиотекой, где хранилось немало раритетных дореволюционных книг. Да и новые подвозили то и дело. Так что в перерывах между пастушеством, косьбой и даже работой помощником комбайнера Виталик читал. Запоем. И в школе, во время уроков, пряча очередной приключенческий роман под партой, и ночью — под одеялом с фонариком.

Эта мощная подпитка, увлекательные рассказы сельского учителя истории, а также свой талант вылились со временем в десятки интереснейших произведений.

Пять лет он учился в Глинском индустриальном техникуме. Получил не только диплом техника-горняка, но и хорошие художественные навыки.

— Начертательную геометрию у нас читал замечательный человек, старый архитектор, по проектам которого построены здания в Питере, Москве. Дополнительно учил рисованию, лепке. Причем такие знания дал, что обещал: в Киевскую художественную академию меня примут без экзаменов. Но я не мог ехать в столицу, — разводит руками Виталий Дмитриевич. — Отец, который прошел войну от начала и до конца, как и предсказывала цыганка, умер рано — ему было всего 37. Мама работала в колхозе, получая копейки. На руках у нее — я да младшая сестра. Киев мы бы не потянули. Но из села нужно было выбираться. Перспектив-то там никаких. Вот и переехали в Донецк, купив домик в поселке Авдотьино.

И белок бил, и золото мыл

Именно здесь, в столице шахтерского края, он в 18 лет начал писать свой первый роман — «Меч Вайу». Но после девяти глав «заглох». Скифская тема, которую взялся разрабатывать, требовала основательной подготовки, работы с архивами, историческими материалами. Не хватало ни времени, ни опыта. Наряду с учебой на вечернем отделении Донецкого политеха по специальности «Машиностроение, металлорежущие станки и инструменты» Виталий занимался спортом (вольная борьба, каратэ) и работал.

— Слесарем-сборщиком, мастером, начальником смены, инженером-конструктором, начальником технологического бюро, — перечисляет он. — Защитил диплом, женился и… был призван в армию.

Служил в авиации — техником. Часть дислоцировалась в Красноярском крае. Вернувшись в Донецк, работал на фабрике игрушек и знаменитом заводе «Топаз». А потом, сцепившись с начальством (его, классного специалиста, не хотели повышать в должности исключительно из-за беспартийности), плюнул на всё и рванул на Колыму. Добровольно…

— Девять лет я посвятил Крайнему Северу. Край суровый, то и дело проверяющий тебя на прочность. Кто-то ломался, а кто-то, напротив, закалялся, находил свою истинную суть, — размышляет Гладкий. — Вот и я, перепробовав множество профессий (был газоэлектросварщиком на заводе по ремонту бульдозеров, плотником, бетонщиком, художником-оформителем, профессиональным охотником — промышлял белку и горностая, рыл котлованы, строил мосты, мыл золото), в конце концов, занялся писательством. Первая повестушка называлась «Колымская быль» и вышла в 1979 году в газете «Горняк Севера».

Он быстро набирал ход, печатался уже не только в периодике Крайнего Севера, но и во всесоюзном журнале «Искатель». А когда вернулся в Донецк, издал первую книгу — «По следу змеи». Во время перестройки ее печатали многие издательства. Тираж книги перевалил за два миллиона экземпляров!

Критикуя Акунина

Неспокойная душа, Виталий Дмитриевич параллельно с писательством работал художником на Донецком заводе красок и в ДК на Боссе, создал кооператив по выпуску редких тогда книжек-склеек, а потом и швейный.

— Шили из отходов комбинатов и фабрик детскую одежду. Даже сейчас таких красивых и удобных костюмчиков не вижу, — отмечает он.

В это же время Гладкий исполнил юношескую мечту — завершил роман о скифах «Меч Вайу». Он вышел в 1991 году и переиздавался с той поры пять раз.

— Много работал в библиотеке им. Крупской, перечитал кучу толстенных монографий. Ходил по музеям, разглядывал скифские украшения и оружие, проникаясь духом древности, бродил по нашим степям, где в свое время обитали скифские племена, — рассказывает писатель. — Потом посвятил им еще один исторический роман, «Басилевс», за который получил республиканскую премию им. Короленко. В нем рассказывается о царе Понта Митридате и о Савмаке — скифском царевиче, который попал в плен и поднял восстание рабов на территории теперешней Керчи.

Работая директором издательства «Отечество», Гладкий учредил всеукраинскую премию им. Старицкого за исторический роман.

— Мы вручали диплом, медаль с изображением Старицкого и определенную сумму — неплохую по тем временам, — говорит он. — Особенно запомнилось, как я награждал лауреата Героя Украины, автора романов «Диво», «Роксолана», «Я, Богдан» Павла Загребельного за его новое произведение — «Тисячолiтнiй Миколай». Павел Архипович был человеком довольно замкнутым, но мы с ним прекрасно пообщались и нашли общий язык. Он даже звал меня к себе на дачу в гости, но не сложилось…

Бывая в Москве, в Центральном доме литератора, Виталий Дмитриевич видел многих известных писателей. Пришлось ему посидеть за одним столиком в тамошнем ресторане и с модным нынче Борисом Акуниным, к творчеству которого он относится с нескрываемым скептицизмом.

— Если первые его вещи о Фандорине хоть и напоминают кальку с писателей XIX века, переработанную на современный лад, но сделаны на вполне достойном уровне, то такие поделки, как «Шпионский роман», экранизация которого в этом месяце с треском провалилась в прокате, это что-то весьма далекое от литературы, — считает донецкий писатель.

Клинки джанийцев

Работая над своими историческими романами, дончанин собрал богатейший материал, которым решил поделиться со всеми. Так появились энциклопедические словари «Древний мир» и «Славянский мир», выдержавшие уже несколько переизданий. В них собраны старые слова, понятия, хронология, рассказывается об искусстве, религии, географии, истории различных стран, даны карты и иллюстрации. А в 2006-м вышел составленный Гладким «Словарь нумизмата». Его переиздали шесть раз!

Уже почти десять лет Гладкий находится на «вольных хлебах» — работает дома.

— Сейчас пишу исторический роман, — делится юбиляр. — Тема никем еще не поднималась. Это будет рассказ о джанийцах — славянском суб­этносе, от которого, собственно, пошли казаки, в том числе и запорожские. В шестом веке до нашей эры они сражались с персами, когда царь Дарий шел на Скифию. Эти удивительные воины умели отводить глаза, наводить ману (противникам казалось, что они превращаются в волков), сражались двумя мечами, притороченными за спиной. Характерный прием — когда кавалеристы готовились к атаке, джанийцы бежали под конями, разрезая им животы мечами. Персы в ужасе наблюдали, как цвет их воинства валился десятками.

По мнению Виталия Гладкого, в современных книгах много пустоты.

— Засилье авторов-графоманов сгубило литературу, — вздыхает он. — Вместо напряженного сюжета в тех же детективах сейчас на нескольких страницах развозят разговоры о маечках-собачечках. И, что самое обидное, издатели такому подходу потакают. Думаю, если бы Пушкин принес сегодня издателю свою «Капитанскую дочку», ему бы сказали: «Гуляй!». Тиражи сильно упали, и что будет дальше с художественной литературой, боюсь даже гадать.

Магаданская встреча с легендой

Во время колымской эпопеи судьба сводила нашего земляка со многими интересными людьми. Но особенно запомнилась встреча с Вадимом Козиным — тенором, слава которого в 30-х годах была просто фантастической. За концерт он без микрофона и усилителя мог исполнить до сорока песен. В годы Великой Отечественной войны Вадим Алексеевич выступал в частях действующей армии, в начале декабря 1943-го вместе с Морисом Шевалье, Марлен Дитрих и Изой Кремер участвовал в концерте на Тегеранской конференции. А потом пропал… Как оказалось, в 44-м ему дали восемь лет, отправив в колымские лагеря (в статье якобы значилось, что за мужеложство и развращение малолетних, хоть сам мэтр уверял, что просто не угодил Сталину, выступив без его позволения перед Черчиллем). Освободили в 50-м досрочно, а через девять лет опять упекли на Колыму. До конца жизни он обитал в Магадане, оставаясь своеобразной достопримечательностью города, человеком-легендой.

— Я бывал у него в квартире вместе с другом, редактором областной газеты, — рассказал Виталий Дмитриевич. — Бутылочку брали, что-то вкусненькое. Подолгу беседовали с этим удивительным дедом. Он не любил вспоминать, за что его засунули в те края. А вот о знаменитых коллегах — Шульженко, Бернесе, Вертинском и музыке — готов был говорить бесконечно. Как-то я попал в магаданский Дом санпросвещения, где он давал концерт по случаю своего юбилея. Невзрачный на вид, Козин совершенно преображался, играя на рояле и исполняя замечательные романсы, притом пел великолепно. И это в 80 лет! Нашим «звездунам» до него, как дураку до неба.