Бульбусы на кончиках пальпусов

«Там чудеса, там леший бродит?», — так поэт Пушкин тонко подметил особенность повседневной жизни Лукоморья. В новой книге Александра Етоева по страницам бродит весь набор персонажей русской волшебной сказки. От Ивана Царевича — Вани Вепсаревича, главного героя, издательского работника, до Бабы-Яги — вредной старушонки Калерии Карловны, строящей козни против Ивана, и не где-нибудь в Лукоморье, а в родном городе Санкт-Петербурге.

К роману «Человек из паутины» Етоев шел долгой дорогой сквозь дебри фэнтези (за успехи в этом жанре был награжден несколькими премиями), через трогательные и очень питерские повести вроде «Бегства в Египет», где детская искренность граничит с жестокостью и абсурдом (как в стихах Олега Григорьева). Плюс культовая книга «Душегубство и живодерство в детской литературе». Кладезь любопытных историй для людей с чувством юмора.

В новом романе мы видим, с одной стороны, закономерное развитие тенденций ранней прозы, с другой — при видимой легкости усложнена структура текста, за дурашливостью и клоунадой прячется настоящая лирика.

С первых страниц читатель становится с ног на голову, и в таком положении ему придется провести все время до конца. В первой главе он узнает, что Ивана Васильевича Вепсаревича, редактора издательства «Фанта Мортале», поразила загадочная болезнь — тело его покрылось прыщами и паутиной. Вепсаревича кладут в секретную правительственную клинику с закрытым доступом, где от нечего делать он пишет стишки для стенгазеты «Голос 3-го отделения»: «Покойный был дурной и неученый, / Он не дружил с водою кипяченой. / Вот результат, товарищ, посмотри: / Его микробы съели изнутри!» Калерия Карловна, старуха ростом со стул, а на самом деле паучиха, принявшая человеческий облик, пытается разведать, нет ли на теле Ивана таинственных рисунков. Кто первый расшифрует скрытые под паутиной знаки, сможет управлять миром. Закатив глаза, она повторяет в экстазе: «Это значит — людишкам скоро придет конец? Мы покроем мир паутиной и он снова будет принадлежать паукам». Разгорается нешуточная борьба за Ванино тело — не на жизнь, а на смерть.

Сюжет носит характер фарса. Захватить власть над миром старухе-паучихе помогает шайка мордоворотов-алкоголиков из пункта приема стеклопосуды (эпиграф к роману — «Я человек эпохи стеклотары») и ее сынок арахнид Карлуша. Представьте себе таких правителей! На помощь Ивану из далекой Тувы спешит оленеглазая девушка с трудным именем Медсестра Леля Алдынхереловна Кок-оол, шаманка в десятом поколении. Для лечения она везет бубен, колотушку и специальный головной убор из перьев, а вот змей придется поискать на месте.

Приятно, что автор разбирается в предмете повествования. Если он пишет о жителях севера, то соблюдает верность реалий. Медсестра Леля дует в трубки «когуралар» (по-нашему, дудки-свирели) и звонит в колокольчики «конгулдуурлар». И в паучьей тематике он силен: у арахнида Карла, к примеру, «бульбусы на кончиках пальпусов» дергают «хитиновыми придатками». Научная терминология усиливает комический эффект.

Роман полон символики. Слова «паутина», «сеть» в сознании современного человека вызывают вполне конкретные аллюзии: интернет и прочие средства массовой коммуникации. Имел ли в виду автор глобальную паутину, которая дает контроль над всем миром? Думаю, неважно — для художественной ценности романа это не имеет значения. Важнее сама идея. Мысль не нова, но всегда актуальна: любовь, духовность и гармония с природой (а не заклинания, привороты и зелья) в очередной раз будут спасать человечество. Вопрос о победе оставим открытым. Етоев снижает пафос, делая главного героя неудачником, слабым человеком, неспособным отказаться от выпивки, а его возлюбленную Машеньку — видавшей виды женщиной, умеющей при случае превратиться в базарную бабу. Зато в них есть человечность, которую уже утратили алкоголики из пункта стеклотары и которой никогда не было у Калерии Карловны и ее сыночка-паука.

Ваня к тому же болеет за судьбу русской литературы. Он кисло улыбается, читая через плечо девушки в метро: «Ее прекрасные груди были подвешены к моему содрогающемуся сердцу, как висящие с дерева плоды». Вопрос соотношения плохой и хорошей литературы — один из центральных в романе. «Почему на каждого Гоголя и Гончарова приходится девяносто девять Гондоновых?» — спрашивает автор устами Ивана. Машенька тоже не так проста, как кажется. Поняв, что любит Ваню, она ищет его с паутинкой, зажатой в кулаке, не боясь «ни трупов, ни милиционеров, ни привидений». Паутинка греет руку, накаляется, когда любимый ближе, охлаждается, когда далеко. В романе переплелись мистика, фольклор, пародия, мелодрама и эпическая история борьбы добра со злом. На двухстах пятидесяти страницах вырос маленький миф, который при ближайшем рассмотрении вмещает в себя вселенную.

Думаю, корни «Человека из паутины» нужно искать в классике магического реализма. Из русских писателей Етоев, на мой взгляд, ближе всего к Сологубу с его недотыкомками из «Мелкого беса». Из современников, пожалуй, к Мамлееву, с той разницей, что у последнего страшных сказок гораздо больше, чем смешных. Лично мне легкость и непосредственность Етоева напомнили братьев Стругацких.

«Человека из паутины» можно воспринимать как развлекательное чтение, а можно до потери сознания расшифровывать знаки и символы. Вдруг вам повезет и вы будете управлять миром?