Стихотворение это я прочёл впервые совсем недавно, хотя многие песни Круппа я знал с раннего детства — даже и не зная имени их автора.... Удивительно, как молодому студенту удалось написать четыре строфы, от которых меня — тоже «молодого», но увы, пенсионера — даже некая дрожь пробрала от ощущения вселенской глобальности быстро-летящего (а скорее — вообще бездонно-исчезающего) времени. Правда, пятая строфа — всё ставит на свои места, и перед нами опять молодой и аж до безобразия жизнерадостный Арик Арупп... именно такой, каким я его помню...

Мне было лет, примерно, двенадцать-тринадцать, когда я впервые услышал как у костра под необычно-сложный перебор гитарных струн (в отличии от большинства поющих тогда у костров «под три блатных аккорда») поёт молодой (тогда я считал всех молодыми, кто был моложе моих родителей) и весёлый дядька. Не помню, конечно, уж по какому поводу я к нему обратился с уважительным: «дядя Арик» — ну как же он хохотал-то, аж до слёз... А потом хлопнул меня по плечу и сказал, что мол ладно — племянничек — не смущайся, есть один карапуз, который за месяц общения стал уважительно меня папой называть (об этом случае — см. на стр. стих. «Колыбельная»), — так что скоро стану я совсем семейным человеком.

Ещё три-четыре встречи у костров, когда он сам первым со мной здоровался: «Привет, племяш!»... а потом, всего лишь раз, в октябре 1974 — мне довелось побывать у него на дне рождения... у его Камня. И ещё потом два раза — там же, хотя Камень «бдительные чиновники от культуры» уже снесли — динамитом и бульдозером.

Светлая тебе память, «дядя Арик!»