Михаил Ланцов «Помещик. Том 1. Сирота»

Попаданцы бывают разные. Я как-то больше привык к ситуации, когда наш Вася вдруг проваливается в иной мир или иное время, так сказать, во плоти. Иногда даже с багажом в виде ноутбука или хотя бы монеток из неизвестного местным металла. В последнее время, однако, участились происшествия иного рода: наши современники массово занимают чужие места, а то и тела. Иногда даже известных исторических деятелей.

И что с того, казалось бы? Я помню и Грона, и Сварога. Какая разница-то?

Ан нет, на примере этой книги (точнее — двух: я пишу единый отзыв по итогам прочтения и «Сироты», и «Новика») открыл для себя, что разница есть — и колоссальная. И дело не в погружении героя в культурный контекст. В конце концов, с «телесным» попаданцем эту проблему тоже можно решить — ну вот хоть как у Рудазова с его подключением к местной ноосфере и вытекающим отсюда знанием языка. Выясняется, что подобный способ путешествия может иметь существенный недостаток, прямо следующий из его основного преимущества.

Ведь чем хорошо быть именно таким, «ментальным» попаданцем? А тем, что ты — не чужак. Тебе не надо врастать в общество, не надо объяснять, почему ты так странно выглядишь, по-иноземному причёсан, непонятно обут, неизвестно чем вооружён, почему твои штаны — запретного императорского цвета, на груди — внезапно, символ тёмного властелина, а изображение на сумке и вовсе по местным меркам тянет на «срамную картинку». Кстати, а почему уши не проколоты и нос без кольца? Ты что — еретик? Впрочем, судя по разрезу глаз, ты вообще мутант, так что...

Нет-нет-нет, господа, ничего такого! Он свой! «Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли, между нами, Его сестры?». К услугам попаданца — некий стартовый капитал в виде как имущества, так и социальных связей вкупе с информацией. Хорошо же?

Выясняется — не всегда и не во всём. Вспомним уже упомянутых Грона со Сварогом. Первый — портовый оборванец. Да, он «свой» в собственной банде, но стоит её покинуть — и он тоже чужак. Второй — напротив, аристократ, которому мало кто будет задавать неудобные вопросы. А кто может — те в курсе его происхождения. Что же здесь? Перед нами «средний», промежуточный вариант — сын поместного дворянина Андрей. Не крестьянин и не раб, но несовершеннолетний сирота в разорённом поместье с минимумом имущества, двумя холопами и намерением не снижать свой социальный статус. Что ж, пусть и приходится жить на пепелище, но он молод, здоров, силён, у него есть условно собственные земли, где он может охотиться, ловить рыбу и рубить деревья, не опасаясь кары за браконьерство. А под боком — город, где можно прикупить что-нибудь нужное.

Вот только все мы прекрасно знаем: в первую очередь, для этого нужно продать что-нибудь ненужное. И вот тут-то выясняется: Андрей живёт в практически стеклянном мире, где все и всё на виду. Робинзону тяжело. Но ему не приходится заниматься ещё и активной конспирацией. Чужаком быть неприятно. Но чужак не должен объяснять по пунктам, откуда у него меч необычной формы и неизвестные фрукты в мешке. Андрей же вынужден постоянно искать объяснения своим знаниям и умениям. Откуда взял? Как придумал? Вдобавок, выясняется, что многие вещи ему делать элементарно «не по чину», так что если строительные работы ещё можно списать на холопов — они-де всё делают, а я только руковожу, — то заняться изготовлением адекватного доспеха Андрей просто не может до обзаведения собственным кузнецом. Иначе лишних вопросов не избежать! Да что там доспех — в городе досконально известно даже содержимое его кошелька — и попробуй только не сведи расходы с доходами! Кому как — а мне было непривычно, интересно и свежо.

К преимуществам повествования хочется отнести и ещё пару сломанных штампов. Зачастую у попаданцев (будь то пришелец из прошлого, джинн из бутылки, инопланетянин-прогрессор, вампир или представитель магических структур правопорядка) конспирация переходит все разумные границы. Андрей же не боится открыто заявить местному священнику: да, отче, тут происходит что-то странное! Помогите, сделайте милость, разберитесь! При этом, разумеется, адекватно просчитывая возможные последствия. С другой стороны, автор не делает героя своим альтер-эго: дескать, вот как бы действовал лично я или вот каким бы я хотел быть. Нет: Андрей способен и на импульсивные поступки, и на стратегические ошибки, и на неверный анализ ситуации, что нехорошо аукается ему впоследствии.

Правда, у последнего тоже есть своя обратная сторона. Автор ведь не просто отделяет себя от Андрея. Он периодически назначает повествователем (хоть и от третьего лица) других людей. И вот с этим напрямую связан один из главных недостатков произведения...

Беда в том, что я никак не могу понять: что у него за жанровая разновидность-то? Нет, ясно, фантастика, попаданец, альтернативная история. И?.. Можно в этих декорациях устроить политический детектив. Можно — любовную историю. Можно накрутить мистики. Можно — щедро плеснуть юмора, а то и сатиры. Можно выстроить приключенческий сюжет в духе Конана... а почему нет? Как-никак, на границе со Степью дело происходит, места дикие... Много чего можно. А здесь что?

Признаться, больше всего происходящее напомнило мне производственную повесть в советском духе. Хозяйственные достижения, битва за урожай и экзотика чужой повседневности. Если сравнивать по приключениям и любовной любви — ёлы-палы, да у Макаренко во «Флагах на башнях» этого больше! Причём, от этого «Помещик» не становится скучным: я не могу назвать происходящее с Андреем «приключениями», но перевернуть страницу и узнать, как же дальше повернутся события, очень даже хочется. Удручает и сбивает с толку другое: автор активнейше раскачивает читателя на эмоциональных качелях между лекциями по матчасти и ироническими вставками. В итоге получилась не гармоничная интеграция, а рыба с макаронами. Какой реакции от меня в итоге ждали-то?

Если «Помещик» — серьёзное произведение, к чему все эти намёки и подмигивания? Это не смешно. Вот совсем не смешно. Непонятно, с какого перепугу, вдруг полстраницы автор стихами написал. В смысле, не вставил в повествование стихи, а просто перешёл на стихотворную речь с прозы. Потом кхекнул и прекратил, оставив читателя соображать, что это вообще было. Я допускаю, что юная горячая кровь могла подсказать главному герою на аудиенции у царя фразу «Заметьте, не я это предложил!». Но какого лешего это произносит царь??? Причём в контексте, исключающем случайное употребление! А как ведут себя местные повествователи? Автор, похоже, полагает, что достаточно вовремя указать, мол, вот сейчас разговор идёт на старославянском, а вот сейчас — на современном русском, и станет по слову его. Нет, я паки обойдусь вельми понеже без зело исконного лада, но давайте хотя бы какую-то минимальную нейтральность блюсти. Не вставляйте средневековому купцу или попу слово «тусовка». Даже в мысли!

Вообще, хочется вспомнить девицу Азарову: «Из манер видна привычка к лошадям». Не надо дважды читать лекцию по типологизации меринов! И вот это любимое выражение автора — «волосатый мопед». Хорошо, дружище, я оценил шутку! Не нужно так называть копытных в каждом эпизоде! И сугубо не нужно так их называть, когда повествователь — местный! У автора вербальный тик налицо, или что?

Впрочем, может, ироничный слог — это ключ к пониманию произведения в целом? Перед нами эдакий сатирикончик? Но, простите, в сатирикончиках не разбирают так подробно историю, биологию, металлургию, военное дело... Интересная и полезная в серьёзном произведении вставка в сатирикончике заставит поморщиться. И просто-таки из духа противоречия поискать недостатки. Знаете ведь: может, и не было бы сейчас такого числа хейтеров у графа де Ла Фер, кабы Дюма не повторял через слово, какой он идеальный дворянин и рыцарь без страха и упрёка.

А что здесь? К изложению православного понимания реинкарнации у меня претензий нет. За пламенников — спасибо. Серьёзное. Без издевки. Обращение к митрополиту «отче» — уже напрягло. То есть, глава всей русской Церкви для простого тульского попа уже «отец», а не «владыка»? Демократичненько! А под конец — и вовсе небывалое: Андрей получает от царя грамоту. С ПОДПИСЬЮ и печатью! Это в нашей бюрократии чем чиновник круче, тем позже он визу ставит. Государь Всея Руси не может писать в бумаге своё имя ниже имени кого-то, кто младше его по положению и статусу. Это не личные тараканы Ивана Васильевича, это ещё из античности идёт. Если царь собственноручно подписал бумагу в чей-то адрес — это автоматически означает признание адресата, как минимум, равным себе. Такие вещи — с грехом пополам — только в дипломатической переписке были допустимы. Например, письмо персидскому шаху.

Что? В кино Бунша подписывался? Ну так автор же в открытую пытается максимально дистанцироваться от этого фильма! Кабы не это — я промолчал бы в тряпочку и не цеплялся бы...

А это что? Сидит Андрей вечерком, отдыхает после трудов праведных, размышляет о жизни, и ему дико хочется курить... Русскому четырнадцатилетнему парню из XVI века. Который, извините, даже в «родном» теле до «попадания» себя курильщиком не числил. Так, баловался с друзьями походами в кальянные... Честно: если бы у автора был бы пассаж по смыслу, мол, вот, хорошо сидим, сейчас бы и закурить ещё, так вообще классно бы стало — я бы и слова не сказал! Но откуда в таких условиях вот прямо сильное желание может браться? Человек и Никотин — братья навек, и никуда от этого не деться?

Опять же, видно, что автор очень боится, что у него получится очередной мартистьюшный персонаж, который ядерную бомбу на коленке собирает. И старается, чтобы такого не было. И тут подчеркнёт, мол, герой перед перемещением, конечно, интернетов по теме начинался, но там не всё — правда. И здесь окажется, что его противники оказались стреляными воробьями, которые на его схему не повелись... И уж, тем более, никакого ню-излучения, вы о чём? Но «если ты родился в Одессе — то это навсегда!»...

И — напоследок «за прекрасных дам». Нет, я не про то, как Андрею удалось выпутаться из ситуации, где он фактически ОБЯЗАН изнасиловать пятнадцатилетнюю девчонку. Не буду спойлерить. Я о другом. Похоже, автор пытался повторить сцену из «Дочери Империи», где Мара призывает к порядку Накойю. По факту получился запал для типичного интернет-холивара на тему «Нужно ли бить наглых бапп?» Коль скоро автор не хочет мартистьюшности и прогрессорства ради прогрессорства, он, как я уже сказал, разрешает герою ошибаться, страдать фигнёй и вообще — быть «живым человеком». Итак, классическая дилемма: женщина позволяет себе всякое. Язвит. дерзит. Имитирует сарказм. Что мы можем? Можем мы три вещи, очевидные всегда и во все времена. Либо поражать её своей крутизной, чтобы она только и могла, что нами восторгаться. Но этот путь для нас закрыт. Либо снисходить. Терпеть, значить. Подкаблучничать, короче. Либо пустить в ход грубую физическую силу. Автор, можно что-то своё, оригинальное придумать? Нет? Ну, может, тогда и вставлять такие сцены не стоит? Или хотя бы как-то собственное отношение выразить, не прячась за налитые кровью глаза главного героя? Я понимаю, да, другие условия. Тут вам не инфантил, круглосуточно в танчики с пивасом режущийся, тут мужчина-воин, ежедневно жизнью рискующий, пока женщина пытается хоть что-то полезное сделать. И? В итоге-то что? С волками жить — по-волчьи выть, бла-бла-бла, — это одно. Да я всегда был уверен, что самок этих надо лупить в хвост и в гриву, хоть Андрей мой наконец-то к нормальным людям попал! — это другое. Простите, господа, Андрею моча в голову ударила, да дух времени опьянил: типа, можно! А так-то — я против, и ему это потом ещё аукнется — это третье. И — дома бы Андрей никогда, но дома-то и так еды хватает. Эмансипация, феминизм, нуклеарная семья, права женщин... А тут — XVI век, условия специфические, для них это — максимально эффективное решение — это и вовсе четвёртое.

Почему этот вопрос мне так интересен? Понимаете ли, Маре простительно. Она — продукт своего общества и её решение вызывает у Накойи даже гордость: девочка выросла! Какому-нибудь Язону дин Альту я бы ещё и не такое простил. Хотя он открыто шёл именно под девизом насчёт волков. Но он для меня был просто каким-то попаданцем — звёздным робинзоном. Желающим выжить и вернуться домой. Тут же ситуация иная. По канону сеттинга, после переброски в прошлое весь наш мир исчез. Понимаете? Хронопокалипсис уже произошёл, гром уже грянул. Нет никакой бабочки, сам перенос уже и есть достаточная бабочка. С одной стороны, у Андрея развязаны руки: прогрессорствуй, сколько хочешь. Не нужно трястись над тонкой гранью, отделяющей в иных сеттингах Изменение Реальности от микроизменения. С другой — прочувствуйте, господа, я сейчас предельно серьёзен! — вот сейчас в этой маленькой крепостице под Тулой сконцентрировалось всё, что осталось от цивилизации и культуры нашего времени. Других носителей нет и не будет! Так чего же это всё стоит — по гамбургскому счёту? Технологии, значит, нам нравятся. Это мы любим, умеем, практикуем. А вот всякую ерунду насчёт эволюции обращения с самками — это на свалку? Тут предки явно лучше понимали, наши-то современники тупо с жиру бесились, тупиковая ж ветвь развития, явно... Так? А если не хочешь ни придумать что-нибудь умное, ни показать читателю из XXI века героя скотом — не загоняй его в такие ситуации!

Но и это ещё не всё.

По сравнению с предыдущими попаданцами в Средневековую Русь как-то… эээ… скуШновато.

Нет, наездов на формальное качество материала — никаких, это было бы вообще некорректно. Материал — чуть ли не в высшей степени адекватен, инормативен и тд и тп. Что касаемо быта, нравов и традиций наших далеких предков — все это более чем познавательно, занимательно, с морем всяческих ссылок на исторические документы и монографии. НО… как-бы, это и составляет проблему. Ожидался стандартный поток традиционных попаданческих фенечек, включая песни Розенбаума, продвинутый огнестрел, всяческие пророчества для властьимущих и тп. А тут…. — такое, всё из себя, почти академическое чтиво. Хотя выкрутас последней главы, это — конечно же — нечто, таковой приём у авторов — редкость. Будем вкушать следующий том, однозначно.

НО, всё-таки, справедливости ради: с традиционной «товарной триадой» коммерческой Фантастики (эротика, агрессия, снобизм) — мелковато. Более чем мелковато. Будем надеяться на то, что в следующих томах эпопеи автор исправится

Отличный экземпляр попаданца-прогрессора исторического.

ГГ вопреки канонам жанра попадает не в самого Ивана Грозного, а другого сироту — ненаследного дворянина и балансирует на грани будущего дворянина на минималках и дворни у мелко-провинциального олигарха.

Характер и знания ГГ автор не списывает с себя, а вплетает в образы других действующих лиц (тоже совсем не плоско-картонных), что позволяет образу развиватся.

Прогрессорство заявленно ограниченное — ГГ жаждет не выделятся и точно нехочет менять эпоху стремительной НТР, но локально для себя пользуется целевой подготовкой прогрессора именно для этого периода — т.е. исторически-технологически должно быть выверено. Также предполагается точная историчность в целом (проявляющаяся в виде экскурсов в РИ и сносок).

Короче очень рекомендую любителям жанра