Вячеслав Курицын «У метро, у "Сокола"»

Если кто-то, кое-где у нас порой...

"– Продекламируй! – майор подтолкнул Птушко.

– У метро у «Сокола» дочку мать укокола, – продекламировал, смущаясь, Птушко. – Это у нас на конкурсе самодеятельности пели.

– Только я не запомнил сразу – дочка мать или дочку мать?

– Вообще, и так можно, и эдак, кому как нравится.

Хороший стих, жизненный. И так можно, и эдак.»

Май 1975, только что отгремело празднование тридцатой годовщины Великой Победы, к юбилею выпущена медаль. которой награждались не только ветераны, но и труженики тыла, сейчас у многих на левой стороне груди такая. Фронтовые награды носить не принято — у кого слишком много, нескромно, у кого мало или вовсе нет. А эту носят. И вот одна из женщин с такой медалькой погибает. От той самой причины из поговорки «кирпич на голову упадет». Трагично, но в жизни и не такое случается.

А через несколько дней еще одна женщина-ветеран. А потом еще одна. Обе от удара тяжелым тупым предметом по голове. И еще на двух совершено покушение — неизвестный метнул в них гирей. Тут уже очень похоже на серию, с политической подоплекой. По Москве ползут слухи, один страшнее другого. Доблестные работники МУРа должны как можно скорее расследовать преступление и наказать негодяя.

Вячеслав Курицын написал уютный ретро-детектив из позднесоветской жизни, кропотливо воссоздав детали быта полувековой давности: так одевались, это ели, в таких условиях жили. так говорили. на этом ездили. такую музыку слушали, такие анекдоты рассказывали. А вот такие милиционеры: честные, умные, добрые, сильные, заботливые. На страже социалистической законности. Всякий как Дядя Степа милиционер.

Я сказала «уютный», разве такое уместно про детектив? В том-то и дело, что да. Ни гадкой расчлененки, ни омерзительных подробностей с педофилиенй, столь любезной сегодняшнему гибридному жанру «детектив-триллер». Здесь читаешь и погружаешься в атмосферу славного нашего прошлого, с дружбой народов, с бабушками на лавочке, которые все обо всех знали, с ламповыми телевизорами, сосисками в общепите и крышечками из фольги на кефирных бутылках.

Неспешное и в то же время энергичное расследование доцифровых времен, когда информацию приходилось добывать ногами, а не по свайпу смартфона. И ты думаешь: «Вот, умели тогда работать!» Дело, меж тем, обрастает подробностями, опутывается перекрестными связями, а в ходе расследования , одно за другим, разоблачаются другие проступки и преступления разной степени тяжести, а ты, незаметно для себя и как-то предельно естественно сползаешь из прекрасного социалистического рая в чистилище и вовсе ад.

«У метро, у «Сокола» — книга-перевертыш, автор исподволь насыщает раствор повествования подробностями той жизни до кристаллизации. незаметно меняя восприятие с умильного на удивленное, оторопелое, испуганное, гадливое. И вот уже убожество той нашей жизни за железным занавесом, с коммуналками, с полунищим существованием честных тружеников, со взяточничеством, блатом, всеобщей вовлеченностью в коррупционные схемы и абсолютным бесправием отдельно взятого члена общества — вот оно встает перед тобой во весь рост.

Тут я оказываюсь неумным читателем, по другой поговорке: «Умный не скажет, дурак не заметит». Тексты мои мало кто читает, а значит повредить Вячеславу Курицыну, в свете новой магистральной линии российской литературы, читательские прозрения не могут. Закончу тем, с чего начинала.

Детектив этот прекрасен, с четкой фабулой, безупречной повествовательной логикой, узнаваемыми типажами и множеством теплых ламповых деталей. «Кто сказал. что мы плохо жили? Ша!»

У этой книги были все шансы на успех. Детектив, ностальгическое советское время, милые (возможно) старушки. Даже обложка — удачная, что ныне редкость. Но увы.

Давно мне не попадалось столь неинтересного текста. Причем все по-отдельности вроде как и ничего. Не сказать, чтобы прям уж совсем плохо написано. Начало так и вообще вполне читабельно. Дальше — со скрипом, но все же. Интрига (очень вялая, правда) присутствует — некто непонятно зачем нападает на старушек (старушки отправляются на тот свет, правда не все), мотив неясен, доблестная милиция начинает расследование. Ну вполне себе завязка. Но это все, что можно сказать хорошего.

Теперь о плохом.

Несмотря на то, что детектив как бы про советские времена, этой самой доброй старой советскости не чувствуется совсем. Это совершенно современный текст с провальной попыткой стилизации под детективы 70-х. Автор считает, что если он будет использовать слова милиционер, транспарант и ситро, то этого достаточно для создания атмосферы. Нет.

Я думала, что автору лет 30, и он решил сделать гешефт на популярной ныне советской теме, будучи не в ней абсолютно. Снова нет, 1965 год рождения, вроде бы должен неплохо ориентироваться в советской действительности, да и до старческого маразма еще далеко. Но не сложилось.

Ладно, атмосферу не умеет, но, в конце-концов, атмосфера в детективе вещь приятная, но не основная. Есть еще характеры, психология и, наконец, загадка.

Перейдем к персонажам. Их вроде и немного совсем, но они настолько безличны, бесцветны и одинаковы (причем, что старушки, что работники следственного отдела), что даже к трети книги их не удается толком запомнить и научиться различать. Характеры? Автор не знаком с этим термином. Я уж не говорю о том, что все разговаривают как в плохом сочинении пятиклассника.

Что остается? Собственно, загадка. Вообще, хорошо, когда внимание читателя захватывается если не с первой страницы, то хотя бы с десятой. Здесь же, осилив примерно треть, я обнаружила, что фактически уговариваю себя прочитать еще немного в надежде, что хоть что-нибудь уже сдвинется с мертвой точки. Появятся какие-то мысли, факты, зацепки, или хоть персонаж, за которым не очень скучно наблюдать. Потому что за это время расследование никуда не продвинулось, а интрига полностью увязла в унылых описаниях малоосмысленных действий милиционеров. И это детектив, считает автор. Классический образец жанра к середине обычно набирает ход, и читатель думает только о том, как бы выкроить еще минутку и прочитать еще пару страниц. Увы. Здесь возникает только одно желание — отложить книгу и забыть о ней.