Любава Горницкая «Теорема близнецов»

Книга очень понравилась!

Это подростковая антиутопия, но не из тех, где бунтующие подростки свергают тираническое мировое правительство, а семнадцатилетних парней и девушек потом играют тридцатилетние актеры.

Главным героиням, Нике и Лике, здесь всего тринадцать.

Они сестры-близняшки, но Ника живет с родителями, а Лика — в специальном накопителе-интернате. В этом мире так принято вот уже триста лет, после эпидемии, выкосившей большую часть человечества. И вообще, нечего привязываться, чтобы не страдать, когда близкий человек умрет, и вообще, эмоции это зло («Эквилибриум», привет!).

Но каких-то особо злобных репрессий на эту тему не видно, в основном общественное порицание и штрафы. Складывается впечатление, что когда-то такое мироустройство действительно было оправдано, но потом реальная причина отпала, а привычка, так сказать, осталась. Только менять уже ничего не хочется, все привыкли жить как есть.

Кстати, в накопителях не ужасно. Ничего кошмарного там не происходит. Просто это как при живых родителях жить в детдоме.

«Это старшим нечего опасаться. Там железно. Первый ребёнок — основной. Основные остаются с родителями. Триста лет уже так, с самой эпидемии. Нет, если старший — калека, а младший родился здоровым, то да, в резерв отправят того, кто дефектный. Но так случается редко. Старшим везëт. Я хотела бы быть старшей. Это всё равно, что единственная. Но у нас другой случай. Редкий. Мы же даже не двойняшки. Близнецы. Тут свободный выбор родителей, кого отправить в накопитель. Особенно, если медосмотр показал, что оба младенца без проблем. Когда-то давным-давно, тринадцать лет назад, в родильном центре города Новосветьевска, в белом доме с окнами на океан, мама с папой выбрали меня. Я не знаю, случайно ли это было. Очень хочется верить: я особенная. Чем-то отличалась от Лики и тогда. В лучшую сторону, конечно. Только внутри бьëтся знание: я могла бы жить не в квартире, а в накопителе. В аккуратном таком интернате на много-много человек. Без родителей. Без собственной комнаты. И становится страшно. Не знаю почему. Я ведь ездила туда. Четыре года назад. Совсем не тюрьма. Яблоневый сад вокруг корпуса. Спортивная площадка с современным пружинистым покрытием. Даже кормят нормально. Но там я была бы словно ничья. Так, запасной вариант. И, знаете, всё на свете лучше, чем это.»

Родители Лики и Ники сначала навещают Лику в интернате, потом перестают. Она начинает сбегать, но ее ловят, возвращают в интернаты (но условия там все хуже и хуже).

У Лики, кстати, кличка «Немая». На эту тему я стащила прекрасную цитату:

» Все вокруг жалуются на то, что у меня слишком маленький словарный запас. Отличный запас на деле. Я его не для того запасала, чтобы делиться с кем попало.»

Лика ищет сестру – а Ника тем временем пытается найти себя. У такой с виду положительной девочки проблемы в школе, музыкалке и художке (периодически по принципу «нет музыкалки – нет проблем»), и еще она боится, что родители обменяют ее, забрав себе Лику, а саму Нику отправив в интернат.

А дальше девочки встречаются, и... и не буду рисковать, меня уже и без того могут побить за спойлеры.

Что понравилось? Яркие герои – что девочки, что родители, что друзья.

Необычные проблемы – и, в то же время, тема семьи. Поиск доверия, установление взаимопонимания, возвращение этого самого взаимопонимания в ситуации, когда обе стороны уже успели накосячить.

Вот небольшой отрывок о хрупкости доверия:

«Однажды, три года назад, Виктория Павловна на меня накричала. Я подошла спросить какую-то глупость, когда она заполняла кураторский отчëт. Виктория Павловна и другие кураторы всё время пишут отчёты. Бесконечно. Вот и тогда куратор была занята. Она сидела за монитором, сводила данные, а я жаловалась на очередные проблемы с плохо поддающейся этикой. Отвлекала от документов. Вот и получила. Кажется, ничего плохого она мне не сказала. Просто повысила голос и выгнала из кураторской. Но с тех пор я ничего больше не прошу и не спрашиваю у неë. Даже когда она подходит первая. Поэтому я сейчас киваю. Да, обязательно. И знаю: никогда не стану писать или звонить.»

А еще – умение прощать, давать новый шанс близким людям. Брать на себя ответственность. В общем, все, что нужно ребенку двенадцати-тринадцати лет. Да и взрослому, наверно, тоже. Не сказать, конечно, что я прониклась так, что ревела над книгой три дня... ладно, ревела, но совсем чуть-чуть! Есть там очень трогательные места.

Что мне еще понравилось?

То, что книга не заканчивается вот этим:

«Весь Мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем

Мы наш, мы новый Мир построим:

Кто был ничем, тот станет всем».

Как не заканчивается и безнадегой в стиле Замятина. Редкость для антиутопии – автор оставляет миру возможность измениться.

Финал очень светлый и добрый. Да и сама книга – теплая и душевная. И опять же: все это так редко, так дорого для книг этого жанра.