Ипполит Рапгоф «Любовные похождения M-me Вербицкой»

«Мадумуазель, я в больнице. Меня ранил на дуэли барон Дозен. Имея мало шансов выздороветь, шлю вам свой последний привет. Легр.»....

Вот так вот. Это простые, неказистые с виду строчки с недописанной фамилией отправителя (Легран); но, по мнению автора, графа Амори, способные взволновать беспокойное сердце здешней героини. И место действия отнюдь не Франция..

Настоящая книга -первая, петербургская, часть приключений Нади Вербицкой, чьим прототипом, надо полагать, послужила одна скандальная дореволюционная писательница-феминистка...

Что могу сказать — Амори (Рапгоф) играючи расправляется с шаблонами, соединяя вместе откровенную мелодраму с некоторыми элементами приключенческого жанра (все таки кровавая, подробно выписанная финальная дуэль в лучших традициях Монтепэна круто сбивает жаркий градус повествования). А в одном эпизоде другая, побочная, героиня демонстрирует эзотерический дар предвидения: находясь в другой стране, она пишет, что ее экс-любовник ранен. И это было правдой, ибо он тогда в больнице с пулей в позвоночнике лежал...

Автора можно заподозрить в разврате — как минимум в нескольких сценах с участием юной Вербицкой, смолоду отстаивающей право на свободу в личной жизни. Но... балансируя на грани, ни одного пошлого слова в тексте нет. Ну или, ладно — почти нет. Всё, что естественно, подаётся целомудренно, хотя сам контекст, возможно, тогда и мог привести кого-то в ярость. Позабавило внешнее сравнение Нади себя самой с «Купальщицей» Буше — сдается, что Ипполит Павлович ласково троллил свою любимицу в тот момент....

И в той сфере, что описывает автор, мало чего изменилось -зимние катания на коньках, в учебных заведениях читают «Героя нашего времени», меблированные апартаменты у Фонтанки, «абортивные средства» и т.д. Ну разве что вместо интернета -живые письма (которые надо постараться получить так, чтоб швейцар не заметил отправителя..), да прямая речь героев даже после близкого знакомства остаётся на «вы»...

Граф Амори не был бы собой, если б обошёлся без привычного ему цинизма. Как обычно, не стесняясь, его персонажи делают выпады в адрес великих. На сей раз досталось «творцу русской словесности» Льву Николаевичу Толстому и его «Крейцеровой сонате».: «Это больная литература. Толстой, вторгаясь в область физиологии и, трактуя отдельные явления нашего чувствилища, проявляет невежество в этой чуждой для него области...».

Как всегда, Ипполит Павлович с лёгкостью пользует свое знание иностранных языков, цитируя то Бетховена, по-немецки («Wo die Götter die menschliche Harmonie in Himmelsharmonie umwandeln»); то вдруг сальные французские поговорки («le vin est servi -il faut le prendre»); то вставляя строчки из Гёте, подписанные как «перев. И.Р» (собой значит).«Радостно-грустный и полный раздумья в страхе мертвеешь, волнуется кровь...».

Вообщем, вместо того, чтобы учиться и ещё раз учиться, Надя Вербицкая, дочь известного врача, попеременно встречается с камер-пажем, доктором Морозовым и, что неожиданно -с немолодым уже месье Леграном, приятелем ее бывшей гувернантки, без какого-либо стеснения приходя к нему прямо на квартиру — на Моховую улицу, 26.

«На следующее утро газеты сообщали невероятные подробности поединка, присочинив какой-то романтический повод, сильно напоминавший фабулу одного из романов Ксавье де Монтепена.»

«Шведская» дуэль -это жёсткое (если не сказать трафаретно — жестокое) завершение романа. Автор как бы снимает эротичную пелену -вот, мол, до чего доводят подобные увлечения. Доктор Морозов двадцати пяти лет отроду, и камер-паж «Жан», который помладше будет лет на пять, скрещивают эспадроны. На кого делать ставки?...

Что же в итоге. Как обычно, качественный литературный стиль Амори, и вместе с тем в чем-то познавательное произведение -с изрядной долей откровенности в отличие от... Остаётся вопрос — образумилась ли Надя? Учитывая, что у романа было выпущено три или четыре продолжения, ответ однозначен — нет.