Фёдор Достоевский «Записки из Мёртвого Дома»
- Жанры/поджанры: Реализм
- Общие характеристики: Социальное | Психологическое
- Место действия: Наш мир (Земля) (Россия/СССР/Русь )
- Время действия: Новое время (17-19 века)
- Линейность сюжета: Линейный с экскурсами
- Возраст читателя: Для взрослых
В «Записках из Мертвого дома» отражены впечатления пережитого и увиденного Достоевским на каторге в Сибири, в омском остроге, где он провел четыре года, осужденный по делу петрашевцев.
Как книга о русском народе «Записки из Мертвого дома» связаны преемственно с многочисленными повестями и очерками из народного быта, печатавшимися в 1840-1850-х годах на страницах «Современника», «Отечественных записок», «Библиотеки для чтения».
Начало (главы I—IV) впервые опубликовано в газете «Русский мир» (1860. 1 сент. № 67; 1861. 4 янв. N1; 11 янв. № 3; 25 янв. № 7); полностью впервые опубликованы в журнале «Время» (1861, № 4, 9—11; 1862. № 1—3, 5, 12). Отдельно при жизни Достоевского «Записки» выходили в 1862, 1865 и 1875 гг. В изданиях 1862 и 1875 гг. писателем были сделаны стилистические исправления. Сохранился отрывок наборной рукописи второй главы второй части. Отличия ее от окончательного текста очень несущественны. (См.: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1972. Т. 4. С. 255—256, 278).
Экранизации:
— «Мертвый дом» 1932, СССР, реж. Василий Федоров
- /языки:
- русский (81), английский (2), немецкий (1), французский (1)
- /тип:
- книги (83), аудиокниги (2)
- /перевод:
- Л. Дезормон (1), Э.Р. МакЭндрю (1), А. Монго (1)
1862 г.
1885 г.
1888 г.
1894 г.
1905 г.
1911 г.
1921 г.
1922 г.
1926 г.
1931 г.
1956 г.
1956 г.
1956 г.
1965 г.
1972 г.
1972 г.
1979 г.
1979 г.
1979 г.
1981 г.
1982 г.
1982 г.
1982 г.
1982 г.
1983 г.
1983 г.
1983 г.
1984 г.
1985 г.
1986 г.
1988 г.
1990 г.
1994 г.
1994 г.
1994 г.
1997 г.
1998 г.
1998 г.
2000 г.
2001 г.
2003 г.
2004 г.
2004 г.
2005 г.
2005 г.
2005 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2007 г.
2008 г.
2008 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2012 г.
2012 г.
2012 г.
2013 г.
2013 г.
2013 г.
2013 г.
2014 г.
2014 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2016 г.
2017 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2019 г.
2021 г.
Аудиокниги:
2005 г.
Издания на иностранных языках:
1986 г.
2004 г.
2009 г.
2010 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 6 ]
Groucho Marx, 24 октября 2023 г.
Как отметили некоторые уважаемые рецензенты, «Записки из Мертвого Дома» — книга уютная. Ужасы, которые в ней подробно описываются, даются с «домашней», «примиряющей» интонацией, в стиле «и так люди живут». Если некоторые главы, скажем, «Преступления и наказания» и «Записок из подполья» буквально тошнотворны по физиологизму и напряжению (сон Раскольникова о забитой насмерть кляче), то здесь, в почти документальном повествовании о филиале ада на земле, царит почти фланёрская расслабленность.
Зачем Достоевский это делал? Он большой писатель и умный человек, так что списать на литераторский промах эту интонацию не удастся. Это сделано сознательно. Мне кажется, для Достоевского «Записки из Мертвого Дома» были своеобразной автотерапией. Превращая в литературу, в беллетристику, собственные болезненные воспоминания, терзающие, разъедающие душу подробности своего падения, Достоевский «остранял» свою травму, переводил личные кошмары в категорию литературных фантазмов. Как можно судить по дальнейшей жизни Достоевского, терапия удалась. Этот гений вылечил свою психику, нашёл способ вернуться к самому себе из Мертвого Дома.
Другими словами, «Записки из Мертвого Дома», по моему мнению, писались не для публики (как «Идиот»), не для денег (как «Игрок»), не для начальства (как «Дневник писателя»), а для самого себя в первую очередь. Возможно, это единственная книга Достоевского, где он решается показать своё собственное лицо, не позируя и не кривляясь — именно потому что эта книга — зеркало, в которое он смотрит, отодвигая от себя свои собственные воспоминания, смешивая их с выдумкой и там самым обезболивая.
Поразителен контраст «Записок из Мертвого Дома» с «Островом Сахалином» Антона Чехова. Чехов писал свою книгу не для себя, а для читателей. Он не видел себя одним из каторжников, он смотрел на них со стороны (хоть и с очень близкой дистанции) и заставлял смотреть читателя. Поэтому «Остров Сахалин», при всём спокойствии интонации, намного страшнее и беспощадней, чем «Записки из Мертвого Дома» с их посылом «и здесь люди живут».
Любопытна динамика публикаций этой книги. С приходом к власти И.В.Сталина Достоевского, разумеется, сразу перестали публиковать — это неудивительно, Иосиф Виссарионович не любил тексты Фёдора Михайловича. Потом, после того, как Н.С.Хрущёв выпустил с каторги сотни тысяч заключённых, книгу несколько раз переиздали массовым тиражом, чтобы, так сказать, смягчить шок от появления на улицах советских городов огромного числа бывших заключенных. При Брежневе книгу не печатали совсем — только региональное издательство в Петрозаводстве, известное своим нонконформизмом и эксцентричностью, решилось на публикацию. А вот с приходом к власти Ю.В.Андропова «Записки из Мертвого Дома» оказались вновь востребованы, что прекрасно рифмуется с внутренней политикой Юрия Владимировича, собиравшегося «закручивать гайки» и психологически готовившего население Страны Советов к подобному обороту. Ну, а с середины 80-х уже никакой особенной логики в публикациях не наблюдается — публикуют, если есть настроение и спрос, потому как — классика.
[ 4 ]
majj-s, 29 сентября 2022 г.
Достоевский-автофикшн
«Конечно, иные и в остроге не скоро смиряются. Всё еще сохраняется какой-то форс, какая-то хвастливость; вот, дескать, я ведь не то, что вы думаете. Но кончает тем, что все-таки смиряется.»
У русской тюремной прозы богатая традиция. Было время, когда я недоумевала, зачем интеллигентные и явно неплохо обеспеченные дядьки из среднего класса читают и обсуждают в сетях разного рода тюремные мемуары. Сейчас не про Солженицына, Шаламова и Евгению Гинзбург, в широких кругах интерес к лагерной прозе угас так же скоро. как загорелся. Теперь именно об уголовниках: как человек туда попадает, как избегает возможных ошибок, которые могут уронить его в тюремной иерархии, как постепенно адаптируется, встраиваясь в ту жизнь.
Думала: зачем вам? Теперь понимаю, это ментальная прошивка. Когда не уверен, что завтра не заберут на войну или в тюрьму: неважно, насколько законопослушным ты был, неважны твой возраст, род занятий и состояние здоровья — ты в любой момент можешь оказаться среди людей грубых и злых, в положении человека, лишенного свободы и привычного комфорта, вынужденного подчиняться жесткому распорядку. Тогда лучше заранее готовиться, а болезненный интерес сограждан к пенитенциарной системе, показанной изнутри, не только объясним, но отчасти обряд ритуальной магии: смотри, Мироздание, я уже прошел это виртуально, не заставляй проделывать в реальности.
«Записки из мертвого дома» тюремная проза от русского классика. Человека. который прошел четырехлетнюю каторгу и на себе ощутил стальную руку государства. По сути автофикшн, который Федор Михайлович обернул в форму рукописи-найденной-в-бутылке. Никого этим не обманув, речь о том, что сам он испытал и пережил в свои каторжные годы, да он и не ставил цели ввести в заблуждение. Все, кто есть кто-то знали подоплеку тогда, как и теперь. Просто эта форма представляла публике не «политического», пострадавшего за идеалы, а вполне заслуженно отбывавшего наказание убийцу, так было удобнее, наверно.
Александр Петрович Горянчиков, небогатый дворянин, оказался в каторге за убийство жены из ревности, его «Записки...» не роман или повесть, скорее эссеистика: отчасти хроника, отчасти философствования на тему несвободы и особенностей национального характера. Здесь много портретных зарисовок, впоследствии использованных автором в художественных произведениях. Вот так я туда попал, вот так обживался и обустраивался, такие люди были вокруг, так работали проводили свободное время, так ели и пили, так был устроен острожный бизнес, так наказывали палками или плетьми, так болели, так праздновали, так устраивали театр.
Не люблю Достоевского. Был период в юности, когда много читала его, теперь не могу себя заставить. Его мрачность. безнадежность, утрированная страстность в соединении с тягой к расковыривани душевных ран — все это, мне кажется, для молодых людей. Очень молодых. Для подростков, с их болезненной чувствительностью, мрачностью и неприкаянностью в мире, который кажется не принимает и никогда не примет.
Если бы не аудиокнига в исполнении Игоря Князева, я совершенно точно не взялась бы за эту вещь. Но пройти непростой путь в обществе умного тактичного спутника совсем не то, что пройти его одной. Затем и берем непростые книги в исполнении любимых чтецов, с ними это легче.
[ 4 ]
korantir, 7 января 2022 г.
Удивительным образом, вопреки тяжести описываемых обстоятельств и личности автора, текст, можно сказать, уютный. Тяжело читать только одну главу, в которой описывается жестокое обращение с женщинами. Остальные главы, хоть и описывают суровый каторжный быт, то ли несут на себе отпечаток какой-то извращенной романтики, то ли просто отражают тот факт, что жизнь была тяжелой, но не невыносимой. Каторга стала для людей вторым домом, частью их судьбы, в которой нашлось место для человечности и частичек свободной жизни. Свобода здесь ценится превыше всего, но последняя глава, в которой Горянчиков выходит на свободу, оставляет скорее ощущение если не тоски, то привычки к быту и солидарности автора с теми, кто еще остается в остроге.
Люди и являются центральной темой книги. В книге хорошо подмечены черты характеров каторжан. Причем откровенно «плохих» людей наблюдатель Горянчиков почти не находит. Стоит отметить тот факт, что Достоевский, как и ГГ, на каторге частью народа так и не стал. И взгляд на все происходящее, хоть и изнутри, но, в каком-то смысле, отстраненный, с исследовательским интересом более сложного существа.
Собственные постоянные заглядывания вперед в поисках конца главы намекают на затянутость и излишнее многословие книги. Достоевский в целом грешит подобным, и к этому надо быть готовым. Читать, тем не менее, можно и даже нужно. Во-первых, интересно узнать, что же ФМ вынес из своих каторжных лет, во-вторых, книга дает вполне реалистичный, даже документальный, взгляд на то, как была устроена каторжная жизнь в Сибири в этот исторический период.
[ 3 ]
Maximontano, 26 мая 2022 г.
Блестящее произведение. По праву становится понятно почему Федор Михайлович популярен по всей нашей земле. С главным героем по ходу произведения мы проходим все чувства, тяготы и лишения человека в те времена. Не хочу спойлерить, так как это творение должен прочесть каждый. Главная суть, которую я вынем для себя, это то насколько может быть сильным человек, как морально так и физически. К прочтению!!!
[ 5 ]
Cancertid, 23 октября 2020 г.
Выскажу непопулярное мнение: «ужасами» каторжной жизни тут и не пахнет. Естественно, тут уже любая оценка будет сугубо субъективной, для кого и одно неласковое слово может стать смертельным оскорблением, а для иного и камера смертников — санаторием.
При прочтении ловил явные и удивительные параллели со своей армейской службой, на которую поступил с равнодушием и покинул, пожалуй, даже с некоторым сожалением, так как привык. В этом плане крайне показателен отрывок из произведения:
Стоит отметить, что местами повествование излишне нудное: сократить бы на треть повторы и словесные нагромождения и было просто идеально. Несмотря на это, материал дает колоссальную картину разреза российского общества в 19-ом веке. Откровенно говоря, ныне уж не сильно и изменился люд, лишь матерится грязнее...
[ 5 ]
Борис68, 14 апреля 2020 г.
Вот эта книга — где главное реализм! А реализм 100-процентный! Ведь описывает, то что сам видел, что во снах постоянно являлось ему, от памяти чего, может быть, сам хотел избавиться. Ради этого реализма — это именно так и интересно. Этим произведением Достоевский принес нам всем ту мрачную тюремную жизнь нам, и поставил её перед нами, чтобы мы сами могли в нее погрузиться! Это круче любой фантастики! Такое не нафантазируешь. Это правда, от того, кто там жил. Еще раз я (с детства влюбленный в фантастику) повторяю: это круче любой фантастики! Прочитайте, не пожалеете.
[ 7 ]
YaAnton, 9 марта 2015 г.
Погружение в каторожную жизнь. Вот как бы я определил впечатление от книги. Путь дворянина от первого дня его заточения, когда его все считали за чужого, до снятия кандалов, когда с ним прощалась дружелюбно половина острога. Переживания человека, мысли о свободе и неволе. Книга раскрывает перед нами многообразие русских характеров.
Рекомендую прочесть всем, несмотря на то, что данный роман считается не самым лучшим у Достоевского и не все понимают его написание.
[ 6 ]
Шалашов, 28 сентября 2014 г.
«Записки из мертвого дома» полны парадоксальности. С одной стороны — это записки человека, пострадавшего за народ, а с другой — впечатление человека, этот народ не особо и знавшего. Это ранний Достоевский, но в этих «Записках...» множество зарисовок, из которых впоследствии сложатся великие романы. Много интересных сюжетов и наблюдений. Даже для этнографа найдутся любопытные зарисовки, как то — что русские люди не моются, а парятся, предпочитая выводить грязь с помощью пота, а потом обливаться водой.
[ 8 ]
Anastasia2012, 20 апреля 2012 г.
Произведение в полной мере можно считать как документальным, так и художественным. Каторжане несут свой крест, изо дня в день повторяя установленный распорядок. Пот, кровь, грязь, боль — места для раскаяния почти что и нет. Осуждённые такие разные, но так близки друг другу от общей судьбы. Жизнь за пределами острога кажется простой и такой желанной. Так почему же часть из них продолжают свой преступный промысел?
[ 8 ]
dydyka, 20 апреля 2012 г.
Тяжелая, объемная и очень правдивая вещь. Взгляд на острог изнутри, картина жизни каторжан, отношения их с «внешним миром». Достоевский ведет повествование от лица женоубийцы, неразговорчивого (по первым строкам) и нелюдимого человека. Представляется он сперва о стороны, как его видят другие, те, кого он встретил по выходе из острога, а после — мыслящим, рассудительным и честным человеком.
Он убийца! Да. Он убил жену! Да. И он честный и душевный человек? Да...
Как тонко и как незаметно преподнесена эта мысль: нельзя судить о ком-либо по одному его преступлению. Да, преступление это всегда нарушение существующего уклада и порядка, почти всегда нарушение общепринятых понятий о чести, правде, верности, жизни и смерти. И вот за этим «почти» разворачивается целая история. История о людях из всевозможных слоев общества, занимающих ранее различные социальные ниши, имевшие или не имевшие вес в обществе, вызывавшие и не вызывавшие уважение, все эти люди объединены теперь в одно общество, все кажется равны теперь перед судом, законом, обществом. Кажется. Но не равны. Прекрасно, живо и ярко показано нам, насколько не равны эти искусственное соединенные в одно люди. И этот тонкий психологический момент раскрывается перед нами на фоне быта каторжан, описания их радостей и горестей, праздников в отроге.