Геннадий Николаев «Заброшенный полигон»

На одном фланге романа (почему-то сочтённого повестью) нечто вроде «Иду на грозу»: наука, её деятели и делатели, добро и зло, что она несёт миру. На другом этакая семейная сага вроде «Вечного зова»: несколько поколений одной семьи, взаимоотношения отцов и детей, экскурсы в её историю. В центре композиции, между хождением на грозу и вечным зовом, Николай Александров, молодой и перспективный физик, по-современному пробивной, нахрапистый, хваткий, в чём-то и беспринципный. Отряхнув с ног прах деревни, прыгнул на ступеньку выше, поступил в вуз. За первой ступенькой вторая, третья — аспирантура, женитьба на внучке влиятельного академика. А там уже и всю лесенку хочется одним прыжком — чтобы кандидатскую (кажется, и в самом деле значительную) засчитали как докторскую. Парень при всех недостатках вроде и неплохой, но из двух возможных вариантов всегда выбирает тот, что гаже. Не сомневайтесь, всё плохое в его характере от города (пусть Николаев не деревенщик, но здесь он с ними заодно).

Идём далее. Отец, председатель колхоза и уважаемый на родине человек. Через его образ вся перестроечная толкотня дана, когда одни не могут, другие не хочут, третьи не знат, четвёртые перестраиваются, пятые переспрашивают, остальные плевать на всё хотели. А ты изворачивайся между ними ужом, но тяни свой воз.

А ещё любовь по-русски. Николай Александров женат, у него сын. Но едва в фокус камеры попадает девушка Катя (чистота, простодушие, наивность), ежу понятно, что будет большой и чистый флирт. Между тем девушка Катя влюблена в брата Коли Александрова, и брат её тоже любит. Однако город легко побеждает деревню, хотя тому же ежу понятно, что счастья победа никому не принесёт.

Вся эта символическая решётка от долгого использования советскими клавишниками покрылась пятнами ржавчины. Всё до тошноты, до оскомины предсказуемо. От эпизодического, когда один мимолётный взгляд вырастает в любовный треугольник, до глобального противостояния города и деревни. Деревня со всеми своими неурядицами (естественно, преодолимыми: вот вернём землю хозяину, вот ссадим стадо управленцев с шеи...) в роли чистого и светлого. Наука, зловредное порождение города, в руках, лишённых души, света, корней — несомненное зло. Но — увы — свет (деревня) отступает под натиском тьмы (город), бездуховность заполняет пространство, в финале Катя скормлена чудищу (наука+город); эта жертва молоху тоже легко прогнозировалась.

И ведь не скажешь, что так уж плохо — напротив, написано и с выдумкой, и временами элегантно, и профессионально уж точно. Но срок годности этого цыплёнка вышел. Тухлятина.

Роман вышел в «Неве» в 1987 году. По-моему, остался незамеченным. Тогда другие герои у читателей были — Набоков, Платонов, если же современники — то Рыбаков, Дудинцев, Каледин, Поляков. Геннадию Николаеву среди них места не нашлось. Сейчас понимаешь, что это справедливо.