Полина Барскова «Живые картины»

Книга двунадесяти языков

Любители математики, а может те, кто не забыл окончательно школьную программу этой царицы наук, наверняка помнят, что помимо чисел простых, обыкновенных, рядовых, ничем не примечательных имеются ещё и числа особенные, странные, чуднЫе. Математики называют их иррациональными, трансцендентными и даже мнимыми — на самом деле там довольно сложная картина и здесь всё это математическое упомянуто только в качестве ассоциативного ряда, возникшего при чтении и в послечтении книги.

Прочитанный сборник мини-рассказов совершенно точно может быть отнесён к литературе трансцендентной, иррациональной — но точно, что не мнимой. Эта необычность, трансцендентность проходит сразу по нескольким признакам.

Forma (лат. Форма). Мы имеем дело с совсем коротенькими, иногда буквально в несколько предложений рассказами-миниатюрами. Уже одно это обязывает автора не рассусоливать и не размазывать смыслы тонким слоем, а буквально сразу помещать читателя в ту или иную ситуацию/событие и, пройдя с ним (читателем) этот коротенький путь, вывести его к осознанию, но скорее к проживанию того или иного состояния, эмоции, чувства или просто ощущения.

Meaning (англ. Смысл). Автор вовсе не пытается вызвать у своего визави (сиречь читателя) какие-то особенные эмоции и чувства, Полина Барскова просто вспоминает что-то такое, бывшее с ней или около неё и вызвавшее в ней самой вот такой сиюминутный, но иногда помнимый спустя годы и десятилетия отклик. А это уж дело самого читателя, резонировать на прочитанное или равнодушно пожать плечами и недоуменно глянуть на хорошие и отличные оценки, выставленные книге другими.

Accordo (итал. Аккорд). Речь идёт вот о чём. Каждый отдельный рассказик может и не вызвать какого-то особенного к себе отношения. Но прочитанные вкупе все они представляют собой некий гармоничный сложный секст-септ, а может нон аккорд. Который возникает сначала тонкой звучащей струной с обертонами варгана и с оттенками пронзительного дудука, а затем набирает … нет, не мощь, а сочность (ну, вот как у Пинк Флойд в некоторых композициях сначала возникает робкий звук, который затем усиливается и наполняется до полного звучания; впрочем приём этот используется и другими музыкантами). И вот эта музыкальность книги вызывает ответные резонансные ритмы и движения — не физические, конечно, но эмоционально-чувственные, тонко-сентиментальные. Ом мани падме хум (хинди ओम मणि पद्मे हम) в общем.

Die Details (нем. Детали). При этом Полина Барскова очень тонко умеет использовать совсем необычные (своей обычностью) детали и подробности. Которые для неё, видимо, служат некими триггерами, запускающими процесс воспоминания и входа в определённое состояние. Причём иногда даже не понимаешь, при чём тут пуговица в одноимённой миниатюре, или какая-то другая деталь. Но это непонимание совсем не важно для получения всех ощущений и восприятия книги. Мало ли у кого какие триггеры имеются в их собственных жизненных историях, у всех у нас свои болевые точки и не менее свои эрогенные зоны.

Érogénicité (фр. Эрогенность). И странным образом возникает ощущение от прочитанной книги как от тонкой интимной ласки — вспомните самые первые робкие свои попущения в интимном плане и тогда может поймёте, что имелось ввиду. Только речь здесь сейчас идёт не о сексуальности как таковой, а о мощном чувстве удовольствия, пронзительного и чуть томительного.

Historicidad (исп. Историчность). Некими особыми своеобразными кавычками в этой книге стали рассказы, открывающие сборник, и замыкающая его пьеса. Потому что и первое, и второе посвящены теме блокады Ленинграда. Говорящие о ней совсем с другой стороны, негероической и не патетической, а вот просто как было у отдельного простого человека — голод, холод, страх, смерть. Такие моменты я встречал у В.В. Конецкого (глава «Тамара» в романе «Кто смотрит на облака») и у Бориса Стругацкого «в романе «Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики», ну и ещё у некоторых авторов. И это совсем другая картина тех событий...

Χάος (греч. Хаос). Этот сумбурный и почти что трансцендентный отзыв на прочитанную книгу практически никак не сумел отразить всю ту гамму мыслей и чувств, возникших при прочтении и оставшихся внутри. Одно скажу — всерьёз подумываю купить книгу в бумаге (это при том, что давно отказался от покупки новых книг).

Англ. validity, фр. validité – годность (действительность, законность, весомость, обоснованность), от лат. validus – «сильный, здоровый, достойный». Валидность. Использованные в тексте отзыва иностранные слова понадобились здесь для того, чтобы подчеркнуть универсальность текстов сборника, пригодность их для людей любых культур и разных языков. Думаю … просто уверен, что книга будет понятна практически любому человеку с любого конца света.