Помещик выгодно продал свой лес и напоследок решил прогуляться по нему. Была середина весны, промозглая погода и он заблудился в «трех соснах». Заблудился, испугался и умер в версте от своего имения. А пока гулял, он рефлексировал по самодержавию и о былых прелестях охоты и не досуг ему было до той красоты и величия, которые воплощал в себе лес. Так бы звучал пересказ, если бы данную историю написал И.С. Тургенев. Уж, очень рассказ мне напомнил русскую классику. В оригинале же главным героем является сэр, блуждающий по апрельскому лесу. Бродит, вспоминает, плутает. В итоге начинает темнеть, главный герой перестает ориентироваться, пугается, замерзает и на следующий день его находят умершим в миле от своей спальни. Рассказ не страшный, но ощущение того, что лес отомстит главному герою за его равнодушие и холодность, а также за то, что ГГ, продав лес, обрекает деревья и всю живность в нем на гибель, не покидает на протяжении всей истории. В итоге создается нужная атмосфера, мне даже было холодно при чтении.

Хороший рассказ. Сперва поставила 7, но проанализировав, решила повысить оценку.

Побег — это хроника побега. Очередной офицер и джентльмен, отбывающий наказание в виде 5 лет каторги за непреднамеренное убийство, памятуя о том, что в свое время удачно сбежал из германского лагеря для военнопленных, посидев чуть больше года решает пустится в бега. Пьеса представляет собой череду эпизодов, во время которых беглец встречает разных людей, которые сразу или по размышлении узнают в нем беглеца и каким-то образом на него реагируют. Некоторые пытаются помочь или, хотя бы, не мешать, некоторые однозначно осуждают, а некоторые, разобравшись что к чему, с увлечением включаются в погоню.

Как и в Верности, выбор в пользу помощи или не вмешательства делают люди образованные, из высших классов (ну не аристократы, но из сословия пользующегося определенными привилегиями, полученными по факту рождения) воспринимающие беглеца как представителя одной с ними социальной группы. Он наш, он джентльмен и негоже выдавать его властям. Люди по проще его однозначно осуждают и пытаются задержать. Он же не наш, и, вообще, убийца, ну и так далее.

Как и все пьесы сборника (15 том собрания сочинений 62 года) читается легко, в принципе может быть поставлена на сцене, но, по видимому, не будет иметь успеха. Хотя, кто знает.

Читать не обязательно. Только для любителя или комплетиста.

Очередная пьеса Голсуорси. Вот интересно у меня с его пьесами. Вроде и читается легко, и на сцене можно представить. И, что не маловажно, каждая посвящена отдельной достаточно актуальной, существующей в большинстве случаев до сих пор, проблеме. Но сказать, что прочитано нечто значительное, рекомендовать другим не могу. Не потому что плохо, а просто как-то поверхностно, чересчур уж прямолинейно. Подобное чувство у меня было когда я читал рассказы. Все таки в романах практически те же вопросы удается осветить глубже, достоверней, но, в то же время читабельность снижается.

В Спектакле нам представляют судебное разбирательство как разновидность шоу. Произошло криминальное событие, проводится определенная подготовка, затем публика набивается в зал суда и получает удовольствие. Конечно это удовольствие только пока дело не касается тебя лично. А вот если ты сам вовлечен в процесс, тут же начинаются стоны по поводу обливания грязью и тп. При этом грязью то ты облил себя самостоятельно и ходишь в этой грязи уже давно, но в газетах этого не было, на публике не обсуждалось, а значит все в порядке.

Актуальность этого подхода вневременная. Сплошь и рядом мы видим причитания всяческих знаменитостей о том, что проклятые журналисты лезут в их личную жизнь. Мое личное — это мое личное, что хочу то и творю. А вот публике об этом знать не обязательно. Конечно это только если касается себя любимого. Если обсуждаем личную жизнь кого-то другого, так это со всем нашим удовольствием. Сорвем покровы и все изучим досконально. Наибольшее рвение, как правило, проявляют именно те, кто и за собой знает тот же грех. Ну, да это все общеизвестно, было 100 лет назад, есть сегодня и на ближайшие 100 лет останется так же.

Читать не обязательно. Только на любителя.

Дебри, джунгли, The Forest, просто Лес. История, посвященная колониальной политике. Причем не государственной, которая тоже упоминается, но вскользь, а, так сказать, финансово экономической. За кулисами экспедиции стоит крупный финансист из Сити, организующий ее исключительно из собственных финансовых соображений и, в конечном итоге, получающий свою прибыль. Даже не смотря на то, что экспедиция провалилась.

Избитая история о плохих колонизаторах, которых интересуют только ресурсы и прибыли. Этакий Аватар, ну, не совсем Аватар, но близко, просто покороче и событийная часть проще.

Читать можно, на сцене представить можно, даже, в какой-то мере, актуально. Но в ряду огромного числа похожих произведений ни чем не выделяется.

К чтению не обязательно. Только на любителя.

Следующая в сборнике пьеса оказалась социальной драмой под видом детектива. Ну детектив тут очень номинальный, преступление так себе, расследование только обозначено, вор известен практически сразу. Если Вы, вдруг, планируете читать пьесу, то дальше будут сплошные спойлеры.

Во главу угла поставлена внутригрупповая, если хотите корпоративная, солидарность, то, что автор обозначает словом верность. Не важно, что человек вор, и не важно, что он лжец, и уж совсем не интересна его нечистоплотность в отношениях с женщинами (тут уж сам бог велел, тем более что девица-то из низов, еще и иностранка, пачку денег ей в зубы и то после угрозы отца). А важно то, что он «офицер и джентльмен», о чем неоднократно сообщается. А раз так, значит его будут выгораживать до последнего, и потом пытаться дать ему возможность ускользнуть от наказания. Пострадавший же просто грязный еврей из новых англичан. Как он вообще осмелился заявлять о пропаже денег, о чем ему так же неоднократно намекают, а пару раз достаточно прямо и говорят.

На этом фоне удивительно смотрятся поверенный и адвокат (в Англии того времени поверенный это как бы юридический консультант, человек ведущий какие-то юридические дела или выполняющий соответствующие поручения, составляющий и проверяющий договоры, но без права выступления в суде; в суде выступает адвокат — этакая юридическая элита). Как только они получают неопровержимые доказательства виновности подзащитного, так сразу отказываются от его защиты в суде. В современном представлении адвокату вообще не интересно виновен-ли его подзащитный, он все равно обязан выступать в его интересах, так как возможно. Но важно не это, важно, что поверенному даже мысль не пришла уничтожить улики, сделать честные глаза, ну а свидетелей ничего не стоило припугнуть или дать им добрый совет помалкивать. Нет, он не против был помочь своему доверителю даже после вскрытия всех обстоятельств, но не нарушая закон. Блеск.

Текст отличный, читается легко, вполне может быть представлено на сцене. Читать не обязательно .Только на любителя.

Комедия в трех актах. Ну, да, комедия. Легкий, хорошо воспринимаемый язык. Понятный сюжет, позитивное, какое-то незлобливое, хотя и не без иронии, отношение к героям. Вполне себе актуальная история, вопросы эмансипации и до сих пор кое-где достаточно остры.

Конечно, сразу приходит на ум классическое: вы говорите о свободе, я не спрашиваю от чего, но я спрашиваю для чего? И действительно, как-то уж очень сомнительно эта свобода в большинстве случаев используется. Но, вместе с тем, очень трудно переносить собственную зависимость от разрешения-неразрешения отца (брата, свата, мужа, кого-угодно) практически во всех вопросах, причем, нередко, даже в самых прозаически житейских. Проблема, четко обозначенная за внешней легкостью текста.

Отдельно хочу обратить внимание на инцидент в суде. Значит дочка, возмущенная поведением отца, бежит на улицу, призывает на помощь полицейского, тот вмешивается, задерживает дебошира, попутно получает в глаз. А на разборе все участвующие в один голос твердят: ни-ни, никто никого не бил, это палка так неудачно отскочила. А за глаза этого несчастного полицейского вообще иначе как тупицей и не именуют. Привет всем сотрудникам полиции. До сегодняшнего дня самые неприятные вызовы — это вызовы на внутри семейные разборки. Ты вмешаешься, иногда еще и отхватишь, в итоге стороны уже завтра примирятся, а тебе еще и перепадет (как минимум от начальства, но мне известны и случаи вполне себе уголовных дел в отношении сотрудников. Конечно дела эти в большинстве бесперспективные, но ведь морально-пихологические проблемы остаются). Привет, служивые, г-н Голсуорси проблему описал еще 100 лет назад.

Пьеса хорошая. Легко может быть представлена на сцене. К чтению не обязательна. Только на любителя.

Без перчаток. История, которая начинается на первый взгляд, как очередная вариация на тему Вишневого сада. Но если в Вишневом саде дальше разговоров и всяческих переживаний дело не идет и в финале мы слышим стук топоров, то у Голсуорси представители, так сказать, старой школы оказывают вполне себе действенное сопротивление и в финале восстанавливают статус кво. Правда при ближайшем рассмотрении разница между старыми и новыми заключается только в возрасте капиталов. Все остальные социальные и психологические установки у них совершенно одинаковые. Собственно только на этом и сыграла жена Хилкриста. Если бы «новые» были бы «новыми» не только по возрасту денег, но и по взглядам, они могли бы с высокой колокольни наплевать на вскрывшиеся обстоятельства и вся игра рассыпалась бы вчистую. Но груз общественных предрассудков настолько тяжел, что преодолеть их даже для людей, позиционирующих себя как прогрессивных, не возможно.

В целом читается легко. И на сцене вполне может быть представлено. И, даже, может иметь успех, но вероятность постановки очень низка, так что можно только почитать.

Нужно ли читать? Наверное нет. Только на любителя.

Неплохая короткая зарисовка. В принципе пьесу можно представить на сцене, можно было бы подать ее визуально интересно. Это один из тех случаев, когда режиссеру есть над чем поработать. Смутить может, пожалуй, только размер. Очень коротко.

С точки зрения чтения никаких откровений не будет. История о том, что постановщик смотрит на содержание, а продюсер (хозяин театра в реалиях текста) на наполняемость зала, не нова. Ну очень не нова. При этом «я то понимаю, что пьеса хороша, но вот публика, она ведь глупая, она не поймет, а значит зал будет пустой, поэтому в сторону вашу Песню фавна, давайте ка лучше Хорька» (это не цитата, это выжимка своими словами).

Обратите внимание, что правила «современного» менеджмента были известны в Англии уже тогда. Никого нельзя ругать. Наоборот, каждому нужно пожать руку, каждого за что-то похвалить, причем каждого за разное. Ну а потом всю их работу на помойку. Впрочем, до нас эти правила пока не дошли. У нас не принято хвалить даже за хорошую работу, ибо нечего, только баловать.

Не очень понял оригинальное название. Punch and Go это что-то вроде Бей и беги. Наверное какой фразеологический оборот, которого я не знаю. Вот на русском название вполне подходящее. Редкость, чаще перемена названия не понятна, даже иногда удивительно, зачем сделана.

В целом хорошо, но рекомендовать не могу. Только для любителей.

Блестящая пьеса. Очень неожиданно. Предельно актуально. К сожалению нельзя комментировать, можно только рекомендовать к прочтению. Причем рекомендовать настоятельно. На сцене, к сожалению, этого никогда не увидеть.

Голсуорси конечно, как всегда, несколько прямолинеен. Позиции действующих лиц обозначаются практически сразу, чуть ли не в первой картине. И в дальнейшем они только укрепляются. Можно только с грустью ожидать развязки и гадать насколько она будет драматичной. С учетом позиции героя рассчитывать на благополучное разрешение конфликта не приходится. В отличии от некоторых прозаических произведений история не будет спущена на тормозах. И в данном конкретном случае это вызывает печаль и какую-то глухую злобу.

Замечу, что виновата как раз не толпа, толпа появляется не на пустом месте. Раз люди ведут себя подобным образом, значит они точно знают, что так можно и даже желательно. И вполне респектабельные, образованные и воспитанные люди ведут себя только внешне сдержанней, но, по сути, так же непримиримо. Вообще, написано очень честно, без прикрас.

Рекомендую, с осторожностью. Все таки очень острая тема.

Короткая нравоучительная пьеса. Представить на сцене не могу, слишком коротко. Подано очень прямолинейно, что называется в лоб. Позиция автора вполне понятна, но не впечатляет.

Обращает на себя внимание подача действующих лиц по национальному признаку. Ну, знаете, как в анекдотах; собрались как то армянин, грузин и русский или американец, немец и француз, ну вы поняли. Но, вроде, это не анекдот, или все таки анекдот? Кстати основной персонаж, тот самый маленький человек, он получается без национальности. Я так понимаю, ни в одной из современных пьесе наций таким людям не место. Или может быть бескорыстное добро — оно как бы вненационально?

При всем уважении к автору, читать не рекомендую. Не убедительно.

Братство. Так получилось, что решив перечитать в отпуске Собственника, я не продолжил чтение Саги, а взялся за неизвестные мне романы, написанные непосредственно после. И опыт этот мне однозначно понравился. Очень интересно наблюдать, ка растет авторское мастерство. Нет, Братство наверное не лучше предыдущих книг с объективной, профессиональной точки зрения. Но...

Действие вернулось в Лондон, но срез общества другой. Это не стряпчие и коммерсанты, это — люди искусства (она — художница, он — поэт, другая она — домохозяйка, другой он — все таки стряпчий, но не Форсайт, есть еще престарелый философ и малолетние нигилисты, ну не совсем нигилисты, но все таки). Кроме того появились персонажи «низших классов», да как здорово прописанные.

Центральный конфликт еще интересней, чем в Усадьбе, и, опять таки, подан в развитии. Драматическая составляющая то же на лицо, чего, на мой взгляд, не доставало в предыдущих романах. И, главное, конфликт разрешен, не сдут, а именно разрешен. Удовольствие.

Если Вы одолели Собственника и прочитали Усадьбу, беритесь за Братство смело. Если Вы Голсуорси не читали, начинайте с Собственника. Но после Собственника не переходите к В петле, не совершайте о обычную ошибку. Попробуйте Усадьбу. Ну, как то так.

Попробую почитать пьесы. Голсуорси еще и пьесы писал.

А вот это роман, написанный непосредственно после Собственника. И, да, конечно, на ту же тему. Но в деревенских декорациях. Потому как в деревне то же есть свои Форсайты, только фамилии у них другие.

Однако мастерство автора растет. Здесь ужу есть прописанная интрига, к тому же она подана в развитии. И авторский взгляд на персонажей уже не такой заранее заданный и односторонний. Но все таки попытки манипулирования читательским мнением еще есть.

Конфликт прописан однозначно лучше, чем в Собственнике. Но, к сожалению, он не разрешается. Все накапливаемое на протяжении книги напряжение вдруг в прямом смысле этого слова сдувается. Весь пар уходит даже не в свисток, а просто в «пых». Статус кво, как будто и не было проблем.

Усадьба не имела прямого продолжения, поэтому осталась в тени Саги. Ее редко кто читает. Но для тех кому понравился Собственник можно рекомендовать смело. Может быть не лучше, но и не хуже точно. Однако не попала в струю и поэтому не вошла в скрижали.

Рекомендую, с осторожностью.

Перечитал Собственника. Впервые я читал Сагу о Форсайтах лет 20 назад. Причем читал методом погружения, первые 6 романов. Ну, то есть, собственно сагу и Современную комедию. И уже тогда у меня создалось четкое впечатление, что Собственник, пожалуй, самый невразумительный (или скорее недоделанный) роман из всей серии. Я тогда, конечно, не обратил никакого внимания на хронологию. А вот недавно, просто случайно, узнал, что между Собственником и В петле пролегает огромный временной рубеж. 16 лет, это большой срок сам по себе, а с учетом всех исторических событий между 1906 и 1920 так и вообще как переход в другую эпоху.

И сейчас мне кажется, что во время написания Собственник не планировался как начало многотомной эпопеи. Собственная проблема автора (любовь к замужней женщине и длительная, очень неприятная история с разводом и последующей женитьбой) это основа книги и объяснение как минимум ироничного, а, зачастую, саркастического и просто высмеивающего отношения к титульным персонажам. Через весь текст проступает декларация: они вот какие, а я не такой, я понимаю, почему они такие и описываю их без прикрас, чтобы и читатель то же понял и не ошибался, встретив Таких на пути. Уж не знаю, понял ли современный роману читатель, а вот у меня впечатление даже как бы противоположное. По крайней мере Форсайты, если и не симпатичные, то предельно последовательные и, как следствие, понятные персонажи. А вот Ирен и, уж тем более, «пират» по идее должны вызывать сочувствие, а вот как-то не вызывают. «Пират» так и вообще парень не приятный. Ну да любовь, как говорится, зла...

Ситуация, конечно, обычная для того времени. Проблема несчастливых браков в конце 19 — начале 20 веков в Англии, как впрочем и в других странах, полюбовно разрешалась очень редко. И даже в случаях взаимного согласия требовался длительный, скандальный судебный процесс. Нужно было обязательно поймать супруга на каких то неблаговидных поступках. Сделать все это достоянием общества, газетчики с удовольствием подробно пропишут все прессе, все знакомые и незнакомые будут громко и тихо обсуждать произошедшее и прибавлять от себя. На привычном круге общения можно поставить крест на долгие годы, ну, или куда-нибудь уезжать. Это испытание не всем по плечу.

Текст отличный, перевод отличный (классика 62 года, «Тайме» конечно коробит, но тогда так было принято). Рекомендую.

- Психология? Это когда выражают словами то, что нельзя ими выразить?

- Французам это удается, — возразил Шелтон. — И русским тоже. Почему бы и нам не попробовать?

Довольно любопытная книжка с точки зрения препарирования английского национального характера. Начинается она с эпизода в поезде. Некий джентельмен по имени Дик Шелдон практически случайно оказывается в вагоне третьего класса, и едва успев пожалеть об этом, знакомится со своими попутчиками. Одна из них – молодая девушка, оказавшаяся в стесненных обстоятельствах, а второй – безработный француз, чьи изящные рассуждения показались Шелдону любопытными. Трудно отделаться от впечатления, что Голсуорси (нарочно или случайно) поставил своего героя в положение принца Гаутамы. Ну, помните, когда тот решил, наконец, прогуляться за пределами дворца, и вдруг обнаружил, что на свете существует бедность, старость, смерть и прочие неприятные вещи, от которых его так старательно оберегали. С известными последствиями.

Шелдона поездка тоже здорово перекраивает. Вот только «просветление» не идет ему на пользу. Из здорового рационального здравомыслящего и благовоспитанного англичанина он превращается в скептического философа. Он вдруг осознает, что вне рамок привилегированного класса тоже есть люди, женщины имеют право на свое мнение, и вообще – мир несправедлив.

«Англичанин ценится дороже, чем простой смертный, а собственная жена — дороже, чем всякая другая женщина. К тем явлениям или сторонам жизни, которые неизвестны по личному опыту, относятся как к чему-то немного забавному и, вероятно, заслуживающему всяческого порицания».

Нет, он по-прежнему не испытывает симпатии к персонажам за пределами своего круга, и смотрит на них свысока и с легким презрением, но теперь ему несколько неловко за такой подход.

С французом Шелдон сталкивается еще не раз, немного помогает ему деньгами (но ему это неприятно, не потому что денег жаль, а потому что такого рода благотворительность ему претит). Общаться с французом ему интересно (тот обладает тонким умом), но немного стыдно. В одном из эпизодов француз приезжает в поисках Шелдона в поместье его друзей, и оказывается, что хозяева особняка готовы выказать к юноше даже больше симпатии (предлагают ему место учителя французского языка для ребенка и комнату для проживания), чем сам Шелдон (который бы отправил его на кухню к лакеям, если бы дворецкий не рассказал уже всем, что тот его приятель). Зато Шелдон проводит часы в размышлениях, обдумывая оттенки английского характера (инстинкт самосохранения, спорт, хобби, сведение брака к набору приличий, отношение к женщинам, иностранцам, и мысленно порицая всех окружающих, с упорством, составившим бы конкуренцию персонажам Достоевского.

«Великодушие — самый верный путь к сердцам тех людей, в которых есть хоть капля порядочности, а что до остальных — так нужно прежде всего воспрепятствовать их размножению».

Забавно, что в какой-то момент Шелдон начинает презирать все светское общество, в том числе за его благовоспитанность и сдержанность, но при этом сам ни на шаг не выходит за пределы этого круга. Никакая страсть его не захватывает и делать революцию он не спешит.

«Вы никогда ничем не увлекались?! — воскликнул эстет, проводя рукой по волосам (он был без шляпы). — Но чем же вы в таком случае заполняете свое время?

Шелтон не знал, что ответить: он никогда не задумывался над этим:

- Право, не знаю, — нерешительно сказал он. — По-моему, всегда что-нибудь находится.

Эстет засунул руки в карманы и окинул собеседника ясным взглядом.

- Каждый человек должен чем-то увлекаться, чтобы не потерять интереса к жизни, — заметил он.

- Интереса? — угрюмо повторил Шелтон. — Я нахожу, что жизнь сама по себе достаточно интересна.

- Ах, вот как! — сказал эстет, словно порицая такое отношение к жизни, как к чему-то самому по себе интересному.

- Все это прекрасно, — продолжал он, — но этого мало. Почему бы вам не заняться резьбой по дереву?

- Резьбой по дереву?

- Как только мне надоедает заниматься служебными бумагами и тому подобным, я бросаю все и сажусь за резьбу по дереву, — это такой же отдых, как игра в хоккей.

- Но мне совсем не хочется этим заниматься.

Брови молодого эстета сдвинулись, и он дернул себя за ус.

- Вот увидите, как невыгодно прожить жизнь без увлечений, — сказал он. — А что вы будете делать, когда состаритесь? Неужели вам не скучно ничего не делать? продолжал эстет, останавливаясь перед старинными солнечными часами.

Шелтон, естественно, не счел удобным объяснять, что он влюблен и что это заполняет всю его жизнь».

Вторым планом проходит линия отношений главного персонажа с девушкой, в которую он вроде бы влюблен, с которой помолвлен и на которой планирует жениться. Однако их отношения настолько формальны и неестественны, что напрашивается мысль, что Антония здесь лишь один из элементов правильной жизни, как хороший костюм или обязательное хобби, но не более. С другой стороны, у меня закралась мысль, что все эти размышления о пороках общества, возможно, лишь следствие внутреннего недовольства отношениями с девушкой.

Читается все это отлично, и хотя Голсуорси трудно заподозрить в попыткам внести юмористическую нотку в повествование – это вообще-то серьезный и даже нравоучительный роман, аккуратно, словно пинцетом, извлекающий ту или иную черту английского общества, чтобы пристально ее рассмотреть, иногда ироничные нотки все же прорываются.

«Она прошла мимо, едва не задев Шелтона, и от ее близости у него закружилась голова.

Никогда еще она не казалась ему такой прекрасной.

Теперь Шелтон никогда уж больше не сможет вдыхать аромат ананасов и дынь без странного волнения.

В общем, книга однозначно хороша, и стоит прочтения. Боюсь, в рецензии не удалось отразить и половины заложенных в нее размышлений.

А что касается фарисейства... С одной стороны — да, автор с праведным негодованием исследует многочисленные его примеры. Но с другой — это удобная и работающая жизненная система. В которой англичанам уж точно хорошо и спокойно.

Небывалый сюрреалистический рассказ, который никак не ждёшь от Джона Голсуорси. Мода, которая полностью лишает человека индивидуальности. Она не может двигаться даже чисто формально и стоит в вечной пробке. Удивительно, что в семистах каретах сидят по преимуществу женщины и лишь как исключение джентльмены. Думаю, современные феминистки, когда научатся читать, будут недовольны этим рассказом.

Наверное, это просто не мой тип произведения. Слишком много психологизма. Чересчур много. Практически ничего кроме психологизма. Вроде бы и очень точно описаны переживания влюблённого человека: когда каждому взгляду возлюбленного, каждому движению и вздоху придаётся огромное значение, когда каждое слово анализируется и истолковывается тысячи раз и когда чувства возносят и низвергают в течение нескольких минут. В то же время когда есть одни только переживания, которые пережёвываются на нескольких сотнях страниц, и кроме не них, по большему счёту, ничего нет — становится скучно. Да, главный герой испытывает влюблённость в разном возрасте, но оттого особо любопытно не становится. Разве что интересно (с натяжкой), чем каждая страсть — а речь именно о страсти, а не о любви — завершится. Фактически страсть выступает в качестве одного из действующих лиц романа. Сам же главный герой — совершенно непривлекателен как персонаж, и только женщины, окружающие его, как-то разбавляют повествование. Впрочем, леди в романе тоже погрязают в самокопании и беспрестанной любовной тоске, что утомляет.

Да, написано мастерски. Но не моё.

Небольшая, в сотню страниц, повесть от автора знаменитейшего многотомника «Сага о Форсайтах». Текст – очень качественный. Написано красиво и проникновенно. Но в основе – незамысловатая, в общем-то, история.

Такие истории — говорю сейчас о себе – пусть и не с такими финалами, случались со многими из нас, мужающими мальчишками, много раз. С взрослеющими девочками, думаю, такие истории случались тоже неоднократно.

Взрослеющая душа страстно желает, жаждет любви. Ищет и находит ее во многих. Мудрое степенное человечество придумало для такой любви даже определенный термин – «влюбленность». Циничное холодное человечество называет это «влечением», а, порой, и «похотью». Мой опыт говорит о том, что там есть все – и романтическая любовь, и кипящая влюбленность, и сжигающее страстное влечение. Ну или, одним словом – любовь.

Вот о такой юношеской любви «один ко многим» и рассказывает эта повесть. Композиция, как и романтическая идея – незамысловаты. Пара, отмечающая 25 лет супружеской жизни, отправляется в путешествие на автомобиле. Совершенно случайно они выбирают место для пикника именно там, где герой повести был много лет назад отчаянно влюблен. Пока супруга рисует с натуры весенний пейзаж, герой, накрывая поляну к предстоящей праздничной трапезе, предается воспоминаниям о событиях, которые произошли с ним в этих местах.

Читатель должен быть совсем уж наивен и не искушён, чтобы не предугадать развязку задолго до последней страницы книги. Но читать все равно интересно. Повторюсь – качество текста у Голсуорси – на высоте.

Это один из первых романов признанного классика реализма. Сюжет построен на истории любви простого художника Гарца и девушки-аристократки Крис. Подобные темы в наше время не в диковинку, однако стоит обратить внимание на то, что произведение написано 120 лет назад. Джон Голсуорси умеет в нескольких штрихах обрисовать внешний вид, привычки и склонности, а также вкусы и предпочтения своих персонажей, потому его герои, что называется, «живые». В роли слабого звена и объекта критики тут выступают буржуа, с их примитивным и ограниченным взглядом на вещи, неприспособленностью к жизни и предвзятостью суждений по отношению к тем, кто ниже их по статусу. Что приятно, критика преподносится в ироничном ключе и между строк. Родственников Крис повергает в состояние шока не сам факт её влюблённости, а то, что она, мол, в своём ребячестве вздумала утверждать, что с милым рай и в шалаше. В романе много диалогов, но мало действия, а главный герой, художник Гарц, несмотря на описание его несчастной юности и лишений, лично у меня не вызвал никаких чувств, он просто нейтрален, такой себе человек-функция для создания основного конфликта в романе. Наиболее любопытным действующим лицом является мистер Трефри, поскольку он, будучи опекуном Крис, которая «посмела» полюбить простолюдина и притом, якобы, анархиста, поступает в данной ситуации мудрее всех. Он — прямо ходячее бюро добрых услуг: улаживает то, что напортачили другие, даёт мудрые советы и не ведёт себя подобно большому мстительному ребёнку герру Паулю, приёмному отцу Крис. Он, действительно, готов к открытому обсуждению проблемы неравного брака. Отдельного внимания заслуживает колоритный образ младшей сестры Греты, которая не по годам рассудительна и любит говорить окружающим правду в глаза. Последние строки романа неоднозначны, словно мелодия застывшая на половине аккорда. Эта ранняя вещь Голсуорси пришлась мне по душе и вызывает желание познакомиться с его легендарной серией о Форсайтах.

Свое знакомство с английской драматургией продолжаю, изучая пьесы Голсуорси, и оказался приятно удивлен мощью и яростью его творений, ныне практически забытых и неизвестных большинству его почитателей, для которых он по-прежнему автор только «Саги о Форсайтах».

Блестящее творение, пронизанное болью и тоской, по сути история, сходная с «Белыми одеждами» Дудинцева.

Одинокий мессия, проповедующий добро и милосердие, в мире, охваченное безумией и злобой...

Плотно переплетенный узел из сложнейших вопросов и отсутствие однозначных ответов...

Браво! 10 из 10-ти, без сомнения.

Жуткая история. Понимаешь мотивы каждого героя, при этом про каждого думаешь, что поступает неправильно (и с точки зрения здравого смысла, и с нравственных позиций), а как правильно — сама не знаю.Думаю, что основная мысль Голсуорси была показать, что нравственные принципы крайне противоречивы.

Не представляю, как поделиться впечатлениями без спойлеров. Но даже если взять самое начало, то уже ясно, насколько трудные решения надо принимать всем, а идеальных решений здесь быть не может. Непреднамеренное убийство негодяя. Сам факт — вдруг оказаться убийцей — уже неприятная участь. Очевидно, что идти на виселицу за это не только не захочешь (туда ни за что не захочешь), но это будет даже крайне несправедливо. Зато пойти с этой проблемой к брату-адвокату, да еще и очень успешному — естественно. А что больше всего тревожит этого успешного? Брата надо спасать, однозначно, но если не выйдет, то хуже его казни будет дальнейшая роль брата убийцы. А это не только «прощай карьера» — огромный вложенный труд, но и «прощай репутация», и дочкина тоже, и «прощай светлая память матери». А за что? Ты всю жизнь честно трудился, выручал этого непутевого младшего бездельника, а теперь еще и это... Но в конце концов, не так уж важно, какие мотивы по спасению братца преобладают, до определенного момента... пока полиция не арестовала какого-то бродягу как подозреваемого. Все вздохнули с облегчением? Как бы не так. Вот тут-то и начинается самая жуть...

Первый раз читала Голсуорси, и как-то ему удалось меня очень впечатлить, сама не ожидала. Не могу сказать, что сюжет необычен или что озвученные проблемы нравственного выбора новы. Многое вполне предсказуемо, но вывернуто под очень неожиданным углом зрения. Но почему-то уж очень я прониклась всем описанным.

Мне рассказ и персонаж понравились. И я не увидел каких-то психических отклонений или заторможенности у Джона. Вполне себе живой, впечатлительный мальчик. Возможно, по сегодняшним меркам и темпу жизни, он бы и отставал, но для типичного ребёнка (маленького ребёнка!) обеспеченной семьи, живущей в единённой усадьбе — вполне нормально. Да, он не общается со сверстниками, но в поместье полно людей: кухарка, садовники, пастухи, няня. И ему всего 8 лет! Если уж и брать образец затворника-инфантила, то это Уэверли Вальтера Скотта. До половозрелости сидел в отчем замке. А тут дошкольник! Ну не возили его в лимузине в элитный детский сад, ну что ж поделать. Да, сильная привязанность к матери видна. Где-то даже слишком сильная (в 8 лет спать с мамой в одной кровати? Охо-хо). Но таким персонаж и задумывался. И такова у Джона мать (по-моему в этой части впервые Голсуорси явно сравнивает Ирэн с Афродитой), её невозможно не любить.

Конечно, мир старого, глубоко чувствующего Джолиона и детский мир различаются. Это отражено и в стиле. Вместо поэзии, музыки и оперы — приключенческие книги и игры по их сюжетам, вместо тонкого восприятия природы — преображение её в сценки из книжек. Всё правильно написал товарищ писатель, имхо-имхо.

Прекрасная книга (и легко читается, да). Единственное замечание у меня — это фоновая, оттеняющая история «почти развода» Дарти с женой. Как-то она бессмысленно пусто заканчивается. И не как история взаимоотношений Ирэн и Сомса, а как раз наоборот. Понятно, зачем автор историю Дарти показал: тут и британское судопроизводство, и тонкости брачного законодательства, и, повторюсь, отзеркаливание главной истории. И я не против, чтобы она заканчивалась примирением, но почему же так тускло описано? Что самое смешное, в следующей книге Дарти «случайно» погибает в Париже, упав с лестницы (только факты, без самого эпизода). Так почему бы этот финал, эту развязку брачных отношений не вставить сюда? Опять же, и Париж сыграет дважды. Практически вся главная история с финалом-гибелью Дарти в Париже отзеркалится полнее.

В остальном — отличный роман. Ирэн демонстрирует, что она вовсе не femme fatale, которая губит мужчин по собственной прихоти, а просто такова как есть: Красота, которая не может никому принадлежать, не может быть в собственности. И как не художнику Джолиону это почувствовать глубже других? Он и сам отказался когда-то от собственности (от наследства) ради любви.

Сомс продолжает переживать трагедию делового человека (теперь из-за отсутствия наследника). Ну нет в его мире таких понятий как Любовь и Красота. Причём автор тонко иронизирует над Сомсом, дав ему источник дохода (основной и единственный) в виде перепродажи картин. Сомс в состоянии наживаться на Красоте, он интуитивно чувствует, что будет пользоваться спросом, но не в силах понять Красоту. Поднимется в цене, понизится в цене — ну разве это главное в живописи?

Вот этот рассказ прекрасен! Полностью, от начала и до конца. Старый Джолион и его мировосприятие, усадьба, природа — написано чудесно. И я где-то соглашусь с kerigma, Ирэн выступает в роли той Красоты-Афродиты, которая губит мужчин. Не осознанно, а просто потому, что она такова. Потому что следовать за Красотой, служить Красоте — это означает такую огромную затрату и физических, и душевных сил, что не каждый выдержит. И тут поэтический стиль рассказа как раз очень кстати. Сам же Голсуорси выбрал в качестве намёка миф об Орфее и Эвридике (опера, Шопен и т.д.), но это лишь одна сторона, сторона Джолиона. Да, он очарован Красотой, обернулся и погиб. Но мне кажется, и образ Ирэн в этом рассказе приобрёл глубину. Шире — мы видим, как Красота (не только Ирэн, но и природа) разрушают, вернее, истощают Собственность. Собственность тает, угасает, растворяется и остаётся только Красота.

Мне роман показался слабым по языку. И тут не вина переводчиков, если автор пускается в многостраничные объяснялки сути форсайтизма или топорно передаёт чувства и мотивацию персонажей. Нет той филигранной работы писателя, когда по деталям, по мелким эпизодам читатель сам воссоздаёт характеры и побуждения героев. Единственное, что хорошо обыграно и врезалось в память — постоянные вопросы о цене. Да, это всю семейку характеризует. Причём интересуются и обсуждают не только цены на предметы, но и на услуги врачей. Забота о здоровье как часть заботы о своей собственности — а почему бы и нет? Вполне логично. Но сколько же различий между членами семьи, их прошлом, какие-то особенности каждого просто проговариваются автором! Увы, от этого они (персонажи) не становятся ближе, понятнее, наоборот, меня такие нравоучительные замечания отталкивали от героев. К середине Голсуорси подуспокоился и читать стало и легче, и интереснее. Но увы, местами я недоумевал (даже при объяснялках), почему герои поступают так или иначе. Возможно, виноват я, что-то где-то пропустил, и всё же...

Лучше всего получился Сомс и не как однозначно отрицательный персонаж, скорее как одинокий, выбитый из привычных координат человек. В его мире всё просто: встретился с контрагентом, заключил сделку, выполнил условия договора. И вдруг какие-то чувства! Гордость не позволяет обратиться за советом, ведь это означает, что он плохой делец, а ведь внешне всё замечательно — красивая жена, отлично выглядит, здорова и приветлива с гостями. Как сейчас говорят, плюс сто очков к репутации. Всё это выбросить? Немыслимо.

Ирэн для меня по первой книге осталась туманом. Метания, страдания, и всё как-то нечётко, мельком. Ни одного полного диалога с Босини, только случайно услышанные другими обрывки. Конечно, Ирэн жалко. Но что ещё она вызывает, кроме жалости? Невозможно разглядеть.

Босини вполне себе чёток. И в предельном варианте такой типаж Голсуорси раскрывает в следующих книгах, описывая «несчастненьких» Джун. Собственно, и сама Джун как второстепенный персонаж вполне этой жалостью определяется. Вот только не в первой книге.

Итого: если продраться через первую четверть книги, читать можно.

Второй том трилогии резко отличается от первого. Но отнюдь не мастерством автора. В этой трилогии уже нет родового гнезда Форсайтов. Эту фамилию носят только Флер и Сомс. Появляется множество новых персонажей, не уступающее по яркости героям первого тома.

Сменилась эпоха. 20 годы — время культурного «бурления». Стремительно меняющаяся мода, разочарование старыми идеалами после Мировой войны, новое «современное» искусство, новые молодые люди. Как будто одной из основных тем Голсуорси сделал противостояние традиционного английского уклада погоне за новизной, характерной для стремительно меняющегос я 20 века. Даже язык стал легче и проще.

Сомс Форсайт превращается в степенного джентльмена — образец для подражания во всех смыслах: идеальный отец, честный компаньон, поборник «правильных» идеалов. В паре с ним сторонником традиций становится баронет Лоренс Монт, который чуть более либерален в своих взглядах в силу аристократической избалованности. На другом полюсе современная молодежь — Флер Форсайт, Марджори Феррар, Уилфрид Дезерт и окружающие их поэты, художники и прочие молодые бездельники.

Почему-то мне показалось, что главным героем этой трилогии выступает Майкл Монт — тот самый лопоухий молодой человек, за которого вынужденно вышла замуж Флер в конце «Саги». Именно он больше всех думает, чувствует и переживает. Именно он творит добро, не стесняясь этого, оправдывая тем самым слова родственников о нем: «Майкл — умница». На его фоне Флер и Джон меркнут. Флер, разочарованная любовью и жизнью, превращается в светскую даму, а Джон почему-то утратил интерес в глазах Голсуорси, и это чувствуется.

Отметить особо хочется в первой книге — чету Бикетов и их злоключения. очень трогательные маленькие люди, у которых слава богу все получилось. Во второй книге — судебный процесс о защите чести и достоинства, как всегда потрясающе изображенный у Голсуорси. Поневоле вспоминаешь гопницкую присказку «за слова ответишь». В этой книге за слова с героев спросили со всей строгостью. Ну и третья книга, которая окончательно ставит точку в «Саге о Форсайтах», выжимает слезы эпической сценой пожара и гибели Сомса Форсайта.

Голсуорси почему-то не удаются разрывы в отношениях. Во всех трех томах герои неправдоподобно и бесполезно жертвуют своей любовью, оставляя читателей в недоумении. Ведь счастье вроде бы близко и возможно. Но почему-то для Голсуорси любовь должна быть плахой. Джон и Флер, обретя друг друга, теряют навсегда.

Я долго думала, как бы обобщить свои впечатления о книге, и наконец выбрала: она очень умно написана. В ней нет ничего лишнего, она полна тонких намеков, своеобразной иронии. Она как маленькая изящная музыкальная шкатулка. Кому-то стиль автора может показаться сухим, но, на мой взгляд, он идеален. А своей иронией Голсуорси напомнил мне Курта Воннегута.

В романе представлены поколения семьи Форсайтов, членов которой отличает особое отношение к деньгам и зависящие от них ценности. Эти люди сделали себя и гордятся этим. Жизнь, во многом непредсказуемую и независимую, даже их эмоции и мечты в их глазах можно упорядочить только с точки зрения оценки и собственности. Вообще число употребления автором слова «собственность» и однокоренных ему впечатляет) И мне понравилось, что при этом Голсуорси не ограничился раскрытием элемента собственности в персонажах, а у каждого нашел некие слабые (с точи зрения Форсайтов) качества, которые и показывают их человечность. В этой книге нет белого или черного.

Собственности в книге противопоставлена красота. Красота, которую невозможно точно оценить и которой, увы для многих, невозможно обладать. Однако Голсуорси не был бы Голсуорси, если бы и здесь не представил иную сторону медали: искусство искусством, красота красотой, но они не могут существовать без собственников, таких вот форсайтов, которые покупают, проводят дальше, обсуждают, обеспечивают. Они посредники. Более того, в них есть то самое, коммерческая жилка, способности выживать в любых условиях. И это то, чего многие художники лишены, но явно хотели бы уметь. И хотя мне совершенно не близок образ Ирэн, я понимаю, почему автор изобразил ее так невнятно, как призрак: такой ее видят Форсайты. Для них она загадка, полностью лишенная логики и/или четкости.

Что мне отдельно понравилось в книге, так это описания природы. Она словно захватывает в себя всех людей, включая Форсайтов, и даже они не могут скрыть того влияния, которое она на них оказывает.

Молодой Джолион Форсайт отмечает две черты Форсайтов: они ничему и никому не отдаются целиком и обладают ярким чувством собственности. Я бы добавила еще одну – удивительная способность избирательно смотреть на мир и закрывать глаза на том, чего, по их мнению, существовать не должно. Голсуорси удалось показать семью, члены которой одновременно и сплочены и удивительно далеки друг от друга.

На протяжении всех трех томов не покидало ощущение того, как мастерски это сделано. Независимо от описываемого времени и возраста автора на момент написания.

Тяжеловесность слога у молодого Голсуорси в первом романе еще больше усиливает впечатление от прочитанного: 19 век — торжественный и неторопливый, 20й — легкий и стремительный.

Из-за тяжести слога я в первых главах не сразу понял «на чьей стороне автор». Поначалу казалось, что Голсуорси всерьез занимает сторону блестящих обстоятельных Форсайтов-стяжателей. И лишь потом сквозь тяжелые строки «Собственника» стали просвечивать Красота и Любовь. Впечатление «праведности» форсайтского образа жизни усиливается еще и благодаря тому, что Босини, воплощение сумбура, творчества, жизненной энергии, выписан не в романтической традиции, а довольно неприятным персонажем.

Большие временные шаги между романами в первом томе выглядят как роскошь. В «Современной комедии» события происходят подряд и это выглядит не так веско и основательно. При прочтении первой книги кажется что у автора в запасе вечность. Глобальность «родового гнезда» Форсайтов захватывает, обволакивает. Начинаешь разбираться в семейных связях шести братьев, четырех сестер и десятков их детей и племянников. А потом втором томе все связи обрываются, родственники пропадают с горизонта, и нет ни форсайтов, ни саги.

Основной сюжетной линией первого тома является проникновение в мир буржуазных Форсайтов подлинных ценностей, «заражение» семьи бактериями человечности, любви, доброты. Старый Джолион, Джемс, Уинифрид Дарти с годами становятся сентиментальнее, и ... человечнее. Голсуорси описывает эту перемену как удивительное событие, и потому «Сагу» интересно читать. Несмотря на внешнюю неподвижность сюжет романа очень динамичен: масса внутрисемейных коллизий и происшествий, которые имеют последствия и по разному отзываются на членах семьи. Из главного злодея — неприятного типа, чуждого любым проявлениям человеческих чувств, которого я представлял себе повзрослевшим Драко Малфоем, Сомс Форсайт превращается в оплот английского здравомыслия, поборника традиционных ценностей и невероятно любящего отца. Это превращение настораживает — до самого конца я ждал подвоха, которого не оказалось. А оказались слезы, вызванные его трагической гибелью в конце второго тома. Голсуорси показал мир глазами человека-собственника, которого названная выше болезнь, поразила последним из старых Форсайтов.

Еще одной из основных сюжетных линий является борьба героев с предрассудками буржуазного светского английского общества. Мнение общества составляет непрерывный фон для повествования во всех романах, и зачастую герои проигрывают в неравном сражении с чужими домыслами и пагубными последствиями. Соглашусь с одним из авторов отзывов в том, что Голсуорси пожалуй если не самый, то очень английский писатель. Англия присутствует почти на каждой странице романов «Саги»: как непосредственно страна и государство с политикой и реформами, так и исподволь — как привычки, обычаи и способ мыслить. Также довольно странно русскому читателю читать об английской природе — лугах, дорогах, лесах, особенной зеленой траве. Но видимо природа есть в каждой стране, как и политические проблемы, консервативный парламент и закоснелый способ мыслить и принимать решения.

В центре каждого романа «Саги» — молодая запретная любовь, бросающая вызов обществу: Ирэн Форсайт — Филип Босини, Вэл Дарти — Холли Форсайт, Флер (Форсайт) — Джон (Форсайт). Удивительно до чего трогательным и нежным бывает внешне светский и благопристойный Голсуорси. Он несет юношескую любовь как Пастернак «звезду до садка» — трепыхающейся в ладонях. Любовь — как раз та сила, которая противостоит форсайтизму, основанному на чувстве собственности. Нельзя сказать, что Голсуорси оптимист — любовь у него чаще проигрывает сражения. Пожалуй, брак Вэла и Холли — единственный бесспорно удачный конец любовной истории. Все остальные оканчивались трагично. Хотя это и дало пищу для сюжета второму тому.

Не могу обойти вниманием совершенно изумительные интерлюдии. Короткие потрясающие по красоте и чувству рассказы. Первый «Последнее лето Форсайта» — о старом Джолионе — сентиментальном старике, на закате жизни которого в нее вошла Красота в лице Ирэн. И второй — «Пробуждение» — о маленьком Джоне Форсайте, для которого по новому открывается любовь к матери. Меня как молодого отца этот рассказ чрезвычайно взволновал. Моему сыну только исполнилось три, и я пытаюсь следить за всеми его попытками понять окружающий мир.

Особенно интересным для меня было строительство дома в Робин-хилле. На момент чтения саги мы с супругой организовали проведение ремонта в квартире у тещи. Бюджет ремонта оказался значительно превышен, что вызывало недовольство заказчицы, а я утешал жену ответными письмами Филипа Босини Сомсу Форсайту.

В каждой трилогии описан судебный процесс: в «Саге» — развод Сомса и Ирэн, в «Комедии» — о защите чести и достоинства между Флер и Марджори Феррар, в «Конце главы» — о разводе Клер и Джерри Корвен. Я ничего не знаю об английском суде и совсем немного о российском, но сцены допросов и заседаний захватывали меня почище иных приключенческих историй. Удивительно, что слежка являлась официальным способом добычи доказательств, хотя и считалась занятием недостойным. А судебное заседание у Голсуорси всякий раз ставит диагноз людям, которые в нем участвуют. Особенно это заметно в последней книге.

Несколько раз после прочтения еще пролистал, но никак не обнаружил сцены изнасилования Сомсом Ирэн. Видимо оно (насилие) настолько тонко подразумевалось, что я для данного текста оказался слишком черствым и неповоротливым.

Пожалуй, отзыв получился несколько сумбурным. Может быть, это связано с тем, что я дочитал все три тома и только потом принялся его писать. Если кратко — зря боялся жанра и объема. Мне очень понравилось. Еще один цикл, в который можно погрузиться на пару месяцев, в мою копилку.

Если бы я прочитала социальный роман «Фриленды» до «Саги о Форсайтах», возможно, я бы оценивала его иначе. Однако на фоне «Саги...» он кажется слишком простеньким, несмотря на то, что это также книга о жизни и любви, вдобавок в ней несказанно хороши пейзажи. Характеры персонажей, в общем то, неплохо выписаны, но до персонажей «Саги...» им далеко. Так что остановлюсь на нейтральной оценке. Жизни книге не хватило, наверное, потому, что автор качался как маятник между социальной тематикой и романтической линией, отсюда и чувство некоторой наигранности, лукавства.

Не нужно смотреть на мир через чужие чёрные очки!

Для меня этой книгой обозначился совсем другой Голсуорси. Диаметрально противоположный автору «Саги о Форсайтах». Всё дело, наверное, в том, что Голсуорси, задавшись целью подвергнуть сатире фарисейство своих соотечественников, ничего другого, кроме этого центрального пункта авторского меню, читателю не предлагает. И потому и сам термин «фарисеи», и разные примеры и фарисейские ситуации постоянно акробатируют, эквилибрируют и вольтижируют в тексте романа, перебираемые и переиначиваемые на все лады. И новый «приятель» главного героя,

Выбесил меня этот мусью.

Но вот сама тема фарисейства, несмотря на то, что у Голсуорси она раскрыта чересчур навязчиво и поучительно, всё-таки актуальна во все времена. Начиная с библейских и заканчивая… НЕ заканчивая нашими. Лицемерие и притворство, следование условностям и тому, что называется «так принято в порядочном обществе», ханжество и зашоренность во взглядах на жизнь, фальшь, ложь и так называемые «нормы приличия» — всё это куда как живо. При всём при том, что сами эти нормы приличия и морали, и нравственность — всё это, безусловно, есть и непременно и должно быть. Разница только в том, какими побудительными мотивами мы руководствуемся, совершая или, наоборот, не совершая то или иное действие и говоря те или иные слова, насколько мы искренни при этом…

«Больше быть, чем казаться» — говорят, так требовал от офицеров германского Генерального штаба его начальник Альфред фон Шлиффен. Замечательное правило! И мне кажется, что оно отличным образом может помочь самому себе избавляться от проявлений фарисейства. Если ему следовать, конечно...

Кстати сказать, Голсуорси затем возвращается к Луи Феррану и пишет ещё четыре произведения с его участием. Любопытно было бы узнать, что там дальше натворит этот субъект. Так что, похоже, так просто мне от него не избавиться.

Дебютный роман знаменитого цикла является самым броским, декларативным и наиболее слабым в художественном плане. Для меня очевидная огромная зависимость в этом романе от Анны Карениной Толстого — с той лишь разницей, что Каренин много моложе ну и поправкой на среду и английскую специфику. Вронский тоже стрелялся, помните; если бы Анна вернулась к мужу — вот здесь точку в романе и ставит Голсуорси. По достоинствам стиля, диалогам, глубине мысли, качеству персонажей роман Голсуорси с исходником и рядом не стоял: три центральные фигурки одинаково блеклы. а весь второй план, соцветие «Форсайтов» и близко не стоял рядом с одним Стивой. Что же до идейного наполнения, то тезис Голсуорси относительно того, что обслуживающая буржуазию богема делает это сквозь зубы и свободна от моральных обязательств — то, право, такого пафоса это не достойно. Всякого рода вставки в духе :«Нет, никогда Форсайты не будут...» и проч. чести автору не делают. Парадокс в том, что из всей саги история с Ирэн и Сомсом запоминается больше чем последующие многочисленные изводы мыльной оперы, тогда как чем дальше — тем лучше стал писать Голсуорси, добавивший неоднозначности, второго плана. «Конец главы» много лучше собственно «Саги».

Я согласен — классика есть классика. События, персонажи...

Но язык, язык!

Вот описание мраморной скульптуры в доме одного из Форсайтов:

«Вещь, о которой шла речь, – замысловатая скульптурная группа итальянского мрамора, поставленная на высокий постамент (тоже из мрамора), – распространяла в комнате атмосферу утончённой культуры. Затейливой работы нижние фигурки обнажённых женщин в количестве шести штук указывали на центральную, тоже обнажённую и тоже женскую, фигуру, которая в свою очередь указывала на себя; все в целом создавало у зрителя весьма приятную уверенность в исключительной ценности этой неизвестной особы.»

По-моему, это просто чудовищно. Или это грех переводчиков? (Волжина — Лорие).

Почему здесь нельзя было дать что-то вроде: «Скульптурная группа из шести обнаженных женщин, которые почтительно склонились перед седьмой, находящейся в центре» ?

Из-за подобного нудного канцелярского многословия роман читается с большим трудом.

Конечно, не мне судить признанного классика. Но — просто не мое. В особенности в сравнении с изяществом языка романов, скажем, Уилки Коллинза или Сомерсета Моэма.

Девушка ждёт (роман)

Перед нами вновь предстают родственники Форсайтов, люди пусть и не самого высшего света Лондона и Англии, но всё-таки вхожие в инстанции и совсем не из рабочих/крестьян. Основной характеризующий их признак и качество — они, все поколения семьи, служат родине, служат Англии — служат на флоте, служат в армии, служат на церковном поприще — служат. И потому один из основных смысловых стержней романа — недоверие власть имущих и власть осуществляющих (в данном конкретном случае — власть судебную) по отношению к одному из тех, кто уже несколько поколений является верой и оплотом государства.

Голсуорси с присущим ему мастерством раскрывает нам всю подноготную внутрисемейных отношений, ярко прорисовывая характеры и искусно ведя фабулу туда, куда, в принципе, и сам читатель ожидает движение. Однако почему-то от этого предзнания будущих событий не возникает уныния — у Голсуорси нет намерений читателя огорошить или так закрутить событийную интригу, чтобы читатель был поражён. А нет уныния оттого, что мастер английской литературы пишет нам, с одной стороны, весьма романтическое произведение, но с другой, умеет вставить в слова и мысли своих героев довольно сложные вопросы бытия (а на дворе конец двадцатых — тридцатые!).

А ещё, конечно же, проникаешься симпатией к главным положительным героям романа (а все отрицательные как-то присутствуют в абстракции и мы с ними напрямую не сталкиваемся), следишь за закавыками их жизни, желаешь им сбычи мечт, счастья и всё такое...

Пустыня в цвету (роман)

Миновала пара лет и мы встречаемся с нашей главной стержневой героиней Динни (пора уже, наконец, её назвать) в достаточно сложной и острой ситуации — острой потому, что угроза Любви (с прописной буквы) превратилась в реалии и вокруг этих чувств и отношений и закрутилась вся интрига. Но суть основного конфликта лежит несколько в иной плоскости — Голсуорси пытается подтолкнуть своего читателя порассуждать о смыслах и ценностных ориентирах в английском обществе. И когда читаешь аргументы той стороны, которая стоит за незыблемость основ и принципов, то кажется, что полностью соглашаешься с теми, кто их исповедует и осуждает нашего старого знакомого (ещё с «Саги о Форсайтах») за ренегатство и отступничество. Однако «выслушиваешь» другую сторону и понимаешь, что и у него, у предателя веры и дерзкого отщепенца, тоже есть свои причины и поводы и мотивы в его выборе. И Голсуорси мастерски поворачивает существо проблемы то одним, то другим боком, а то и вовсе переворачивает суть конфликта вверх тормашками, заставляя читателя сомневаться и сочувствовать тем и другим, но главное — понуждая читателя думать и неосознанно делать свои собственные выборы...

Ну, а то, что тут ещё спрятана филигранным образом изложенная любовная история со всеми взлётами и падениями, добавляет чувственной составляющей.

На другой берег (роман)

И, наконец, мы вместе с автором пытаемся разрешить практически неразрешимую проблему внутрисемейных супружеских отношений — одни читатели встанут на сторону сестры нашей главной героини, самовольно удравшей от своего супруга и, по сути, преступившей вековые законы и традиции (а мы в Великобритании, господа, там, где всё на традициях основано и замешано, и стоит как на фундаменте) семейных отношений. Ужасно не хочется раскрывать нюансы событийного ряда и спойлерить, и потому многие из внутренних рассуждений, к которым подтолкнул Голсуорси, так и останутся невысказанными — но зато любой другой, до сих пор не прочитавший эту трилогию человек, может решительно открыть её и самостоятельно пройти весь этот путь, который в течение четырёх дней проходил ваш покорный слуга.

PS Однозначно включаю Голсуорси в список своих любимых авторов и убеждённо планирую чтение других его романов — уже не из форсайтского цикла.

Очень неприятная концовка книги. Все время пыталась сочувствовать Ирэн, честно старалась понять, не получилось, в финале я ее просто возненавидела. Лицемерка и ханжа

Может все дело в том, что что там себе думает Ирэн мы не видим, наверно задумка была оставить ее женщиной загадочной,такая воплощенная прекрасная мечта, зато мы знаем что думает и чувствует Сомс, его образ получился объемным и многогранным, и в результате картонная Ирэн не вызывает эмоций и читатель поневоле начинает сочувствовать Сомсу.

Подытоживая всё уже сказанное в рецензиях на отдельные романы Саги, невозможно не отметить мастерство автора! Все эти шесть романов и сколько-то там (четыре!) Интерлюдий Голсуорси держал читателя в напряжении, каждый раз заставляя полюбить своих героев и сопереживать им и их переживаниям и чувствам, их жизненным коллизиям и перипетиям судеб. От романа к роману мы погружались в самое лоно семьи Форсайтов, переходя от одного члена семейства к другому и узнавая постепенно подробность за подробностью и деталь за деталью. И при этом интерес к чтению сохранялся, а порой приумножался, несмотря на длительность повествования — тут без авторского мастерства никак не обойдёшься! Понятно, что главная заслуга в непреходящем широком интересе читателей к романам Саги принадлежит автору, сумевшему не только придумать притягательный и волнительный для читателя событийный ряд. Но ещё и суметь буквально вырастить не одно поколение персонажей во всём их великолепии слияния человеческих слабостей и достоинств, красоты и отвратности, любви и ненависти, клубка противоречий и целеустремлённости.

Мастерство переводчиков (вот эти фамилии: М. Лорие, Н. Волжина, М. Богословская, Н. Вольпина, Р. Райх, А. Кривцова), сумевших сохранить единство стиля Саги, сохранить и оставить непротиворечивыми фигуры главных героев и других постоянных персонажей — кто бы ни был переводчиком того или иного романа, мы всё равно узнаём и своих любимых и нелюбимых знакомых, и чувствуем единую энергетику всей Саги — так, как будто бы мы читали непосредственно авторский текст. Шесть переводческих имён, шесть разных личностей…

Богатство авторского литературного языка. Несмотря на отсутствие всяких велеречивостей и искусственных словесно-фразеологических красивостей, литературный стиль Голсуорси отточен и филигранен, картины природы переменяются на авторские мысли, переходящие во внутренние монологи персонажей и героев, а те уже заменяются диалогами и картинами быта разных слоёв английского общества — всё эти своевременно делаемые перемены делают текст романов и рассказов (составляющих Интерлюдии) гармоничным и энергетически выверенным, уравновешенным, заставляющим читателя не уставать во время чтения больших объёмов и сохранять интерес к сюжетным поворотам и интригам до самого конца.

Ну и для неискушённого в английских реалиях читателя книга открывает какие-то картины быта англичан; большей частью это аристократическое общество, однако порой мы приходим по приглашению автора Саги в довольно бедные дома простых горожан, а затем вдруг погружаемся в атмосферу парламентских заседаний и закулисных интриг. И в этом смысле книга, Сага становится источником весьма своеобразной информации, превращая наши смутные и расплывчатые представления о послевикторианской Англии в более чёткие и уже цветные картины.

Но главное, что осталось в осадке после прочтения всей Саги — желание купить все романы цикла и поставить их на полочку домашней библиотеки, в надежде вынуть их когда-нибудь поочерёдной из книжной тесноты и вновь вернуться к нашим героям. И соблазнить своих домашних на чтение этого замечательного произведения!

PS Пойду выбрать издание и на всякий случай зайду в наш единственный книжный магазин — вдруг чудо случится уже сегодня! Кто знает...

В этом финальном романе Саги Голуорси ставит главных героев последних романов «Современной комедии» в ситуацию, когда дальше уже оставлять накопившиеся вопросы невозможно, когда нетерпение одних и неразбериху в умах других уже нужно обязательно и без промедления разрешать тем или иным способом. И наша малютка Флер берёт всё в свои руки и (коварная всё-таки женщина!) по сути ставит обе семьи на грань разрыва. Доставляя боль себе самой, своему несостоявшемуся избраннику Джону-Джолиону, своему верному и безропотному супругу Майклу и жене Джона счастливой бедняжке Энн. Да и своему отцу мистеру Сомсу (вот кто в конце-концов любящий заботливый отец, героический старик и настоящий джентльмен!) тоже.

Основная сюжетная оставляющая этого романа как раз таки любовно-романтическая линия, однако между делом перед читателем разворачиваются картины общественной жизни в основном великосветского аристократического общества английской столицы, а параллельно и одновременно он — читатель — погружается в социальную проблематику тех лет, помогая Майклу «решать» насущные проблемы английской действительности на законодательном уровне, да и Флер в этом отношении показывает себя хорошим дельным организатором (вот уж куда надо бы было ей приложить всю свою энергию!).

Но ещё одной основной содержательной линией романа и всей Саги стала жизнь Сомса Форсайта. И чем дальше мы вместе с ним живём рядышком и порой попросту вместе, тем с б0льшим уважением и сочувствием начинаем к нему относиться, сопереживая все катаклизмы его души и его мыслей и чувств. С таким человеком хорошо было бы дружить, дружить по-настоящему, без попыток вкрадчиво попользоваться его кошельком или его связями и знакомствами, но просто общаться и отчасти порой просто быть рядом с ответственным и надёжным человеком.

Как часто нам кажется, что некоторые чувства и отношения уже ушли навсегда и никогда больше не затлеют, ни за что не загорятся. И как неожиданно порой оказывается, что мысли эти и уверенность в этом были ошибочны и попросту смешны, потому что если то, что ты так уверенно отрицаешь, было настоящим, то стоит только упасть маленькой искре, и костёр былого готов вновь запылать со всем пылом и жаром...

Проходит четыре года замужества Флер, они с Майклом живут в Лондоне, Майкл стал парламентарием и всячески продвигает идеи фоггартизма (нового социально-экономического и политического учения, призванного помочь Англии решить ряд демографических, экономических и социальных проблем). А Флер с азартом и увлечённостью занимается накопительством связей со значимыми, громкими и яркими в обществе людьми — этакой своеобразной «охотой на человеков». Столкновение её интересов с мнением о ней представительницы высшего английского общества вызывает конфликт между дамами, в который вынуждены вмешаться уже и представители мужских половин этих семейств... Что-то будет...

Таков внешняя событийная фабула романа. Однако, как мне представляется, автор здесь воспользовался сюжетным рядом прежде всего для того, чтобы познакомить широкого читателя с сутью фоггартизма — не являюсь знатоком истории Англии, но вероятно проблематика кризисного состояния английской экономики, торговли и финансов стояла в середине третьего десятилетия двадцатого века достаточно остро, чтобы можно было включать те или иные идеи, направляемые для выправления существующего положения, в совершенно художественную и отчасти романтическую книгу.

Другая важная составляющая содержания — новомодные и довольно сомнительные морально-этические взгляды у части английского высшего света. И опять мы можем только догадываться, но вероятно проблема падения нравов и максимальной их лёгкости и простоты стояла в Англии (да наверное и во всей Европе) остро, и именно высвечивание этих взглядов Голсуорси сделал одной из главных составляющих романа.

Ну и, конечно же, появление новых персонажей, а также какие-то смутные ожидания возможного ренессанса старых и кажется уже напрочь отгоревших и забытых чувств и даже отношений делают своё дело — читатель переворачивает последнюю страницу романа с тем, чтобы передохнув пару часиков вновь взяться за Голсуорси и вернуться к старым своим знакомым, с которыми уже прожито столько жизней и испытано столько чувств, что впору делать из этого отдельный роман...

И коротенькая цитата — «Правота по долгу службы плохо влияет на характер: адвокаты, священники, полисмены — все от этого страдают» — какая точная постановка вопроса!!! Вот таков язык Голсуорси.

Ну, слава богу! А то я уже начал беспокоиться, что там с нашим Джолионом, уехавшим из Англии навсегда. Но милосердный автор тут же услышал беспокойство и коротенько, но чрезвычайно выпукло и объёмно, ввёл нас в нынешние жизненные реалии Джона и дал крепкую зацепку на новые коллизии в его (и не только его) судьбе...

Проходит буквально 2 года от предыдущих событий и мы оказываемся в гостях у молодой семьи, образовавшейся в конце романа «Сдаётся внаём». Незадолго до этого перешагнувшие двадцатилетние рубежи Майкл и Флер живут в Лондоне и находятся в гуще событий, происходящих в их среде. Флер вовсю интересуется культурной жизнью и общается с молодыми художниками, писателями, скульпторами и прочими творческими личностями, не пренебрегая личными знакомствами с ними и даже порой превращая погоню за таковыми едва ли не в спорт и уж во всяком случае в некое коллекционирование. А Майкл понемногу взрослеет-матереет, он занят издательскими делами и с него постепенно слетает слой за слоем романтический налёт социалистических взглядов — семья и необходимость содержать свою жену постепенно делают своё дело.

Старый Сомс Форсайт — отец Флер — вошёл директорат страхового акционерного общества, а отец Майкла тоже служит там же. Такова фабула событий.

Но на самом деле событийных линий в романе несколько: линия молодой семьи Майкла и Флер и их взаимоотношений друг с другом, а также ещё и с третьим романтическим «игроком» — присутствие романтической любовной линии в романах Саги видимо обязательно, ибо привлекает читателей всех возрастов и держит их в напряжении до самого конца. Да ведь и в жизни реальной всегда полно и романтики и любовных драм и приключений всяких околотелесных и внутридуховных...

Параллельно с молодыми Форсайтами ещё и другая семья оказывается в центре нашего внимания — это простые люди (Тони и Викторина Бикет) даже не среднего достатка, однако не из среды рабочих, но просто горожане, с образованием, но без средств к существованию. И переплетение их личных судеб с нашими Форсайтами представляет не меньший интерес и не меньшие переживания, тем более, что и тут без коллизий не обходится.

И, наконец, деловой конфликт нашего старика Сомса на его «службе» и необходимость принятия им довольно важного и принципиального решения тоже будоражит его жизнь и наше читательское воображение.

Повторять, что всё это сюжетное великолепие написано не менее великолепным языком будет совершенно излишним — несмотря на то, что романы переведены на русский язык разными переводчиками, характеры героев и даже их речевые особенности в общем-то сохраняются и переходят из романа в роман. И вообще, Голсуорси тонок и точен в деталях, умён в рассуждениях, порой афористичен («Пикник — как рождество — в будущем и прошлом лучше, чем в настоящем») и однозначно любит людей, показывая нам их такими, какими их видит и знает — сильными и слабыми, красивыми и не очень, умными и глуповатыми, благородными или отчасти жуликами — всё равно для автора это люди, которые имеют право быть самими собой!

Здесь время событий скачком перепрыгнуло через 20 лет, оставив в междустрочии и Первую Мировую войну, и все три русские революции — автор только вскользь, ровно настолько, насколько это ему нужно, упоминает об участии некоторых второстепенных Форсайтов и отдельных новых персонажей в войне. И соответственно за прошедшее двадцатилетие появилось — выросло и окрепло — новое поколение Форсайтов, и мы помним, что предыдущий роман и заканчивается рождениями дочери в одном семействе, и незадолго до этого появлением сына у другой конфликтующей стороны. Согласитесь, что уже сами эти события и факты буквально подталкивают и нас и автора столкнуть между собой уже молодых людей и посмотреть, что из этого получится...

Как часто в нас живёт Прошлое, живёт крепко и уцеписто, и не просто живёт, но вовсю старается командовать, вмешивается во всё происходящее, гневно хмурит свои бровки и одёргивает, окрикивает, вставляет палки во все колёса и всячески вмешивается в наше Настоящее и, главное, в Будущее. Не зря всякие тени прошлого мистики обычно выводят в отрицательных и устрашающих ролях — разные привидения и прочие негодяи тянут свои когтистые лапы из Прошлого в сюда, в реалии нашей жизни. И даже самые сильные и самые благородные люди никак не могут избавить ни себя самоих, ни своих близких, ни даже своих детей от влияния этих теней, которые являются только их личными тенями и пугалами, однако почему-то оказываются тенями и пугалами и для молодых Форсайтов.

По-прежнему непроходящий интерес к событийной стороне, по-прежнему несколько не наскучившие размышления автора о форсатизме и об сочетании этого, наверное уже уходящего, явления английской общественной жизни с реалиями нового времени — аристократизм и накопление богатства становятся постепенно сами тенями и хоть и цепляются за жизнь, однако уходят старые Форсайты, оставляя уже среднее и молодое поколение лицом к лицу с жизнью...

Совсем небольшое произведение, скорее рассказ, о нескольких днях-неделя-месяцах жизни маленького Джона-Джолиона — сына Ирэн и Джолиона. И опять просто поражаешься мастерству Голсуорси, с которым он точно проникает во внутренний мир 6-7-8-летнего пацанёнка и так снайперски точно рассказывает некоторые повседневные его занятия и жизненные моменты, что ты только диву даёшься, как мог этот английского происхождения и проживания писатель узнать, что происходило именно с тобой, когда ты был такого возраста, как его Джон-Джолион, и как мог он — Голсуорси — узнать, что и как будет не в Джона-Джолиона, но в твоей мальчишеской жизни спустя 40 лет после того, как Голсуорси напишет эти строки...

С момента предыдущих событий прошло несколько лет и Голсуорси нас знакомит с продолжением истории, приключившейся в первом романе. И вновь главными героями оказываются Сомс Форсайт и Ирэн Форсайт. Но история продолжается и тут уже автор более явственно формулирует суть конфликта между рационально-расчётливым Сомсом и духовно-романтической Ирэн. И идея, так неявственно прозвучавшая в первом романе и чуть сильнее выпяченная в Интермедии — идея Красоты и Совершенства (воплощённых в Ирэн) и конфликта этой Красоты с форсайтизмом в лице Сомса — вот эта идея уже чётко формулируется Голсуорси, акценты более точно проставляются, личности более контрастно прорисовываются и глубина конфликта становится максимальной — вплоть до полного и окончательного разрыва между носителями этих противопоставляемых в романе качеств и сущностей.

Нюанс здесь в том, что Голсуорси удалось так подать существо и Сомса и Ирэн и так раскрыть и всю глубинную суть каждого, и сущность конфликта, что и понять можно каждого, и пожалеть каждого, и посочувствовать каждому. И сила эмоциональной вовлечённости читателя в романные события имеет такую силу, что книга читается на одном дыхании и никак не хочется ни прерываться, ни, тем более, откладывать дочитывание на потом — всё сильнее выражено стремление прочитать всю сагу целиком и заподряд, не перемежая другими книгами и авторами.

Первое знакомство с Голусорси, хотя в школьном ещё возрасте какие-то кусочки телеверсии Саги видел. Однако ничего не помню, и потому всё впервые и всё незнакомо.

Первое сравнение вспыхнуло сразу с недавно прочитанным романом Эмиля Золя «Добыча», однако продержалось в одиночестве недолго, ибо затем сразу же пришёл на ум роман «Говардс-Энд». Но всплыли эти книги не потому, что между всеми ими много схожестей или, упаси бог, заимствований и взаимовлияний. Просто и там и тут речь идёт о истории семейства, и там и тут в центре читательского внимания мелодраматические и трагические происшествия с некоторыми членами семьи; и тут и там любовные истории и скандальные эпизоды стали тем, что буквально взорвало жизнь семейств; все три книги написаны с высоким мастерством и мощным эмоциональным фоном...

Трудное однако дело! Вот прочитал (зачем-то!) предисловие и запомнил, что вроде как умом нужно осуждать «собственника» Сомса и вовсю жалеть несчастных любовников, что вроде как в книге Голсуорси гневно осуждает всю систему собственности (может быть это и так) и всех форсайтов и всё форсайтство и форсайтизм, которые и которое так по-хозяйски захватило всё английское общество и подмяло под себя всё духовное, тонкое, чувственное, красивое и искреннее, что было в Великобритании (какие-то отголоски этого отношения Голсуорси к этой проблеме в книге безусловно имеются). Однако вот как хотите, но никакого сочувствия с Ирэн и к бедняге архитектору Босини у меня таки не возникло. Может дело в той самой мужской солидарности, которая безусловно тут присутствует, однако Босини тоже ведь мужчина и по сути занимался истинно мужским «промыслом» (хотя какой это промысел, коли влюбился безбашенно и без всякого расчёта, тут не промысел, а беда!), так что вроде как тоже может получить свою долю сочувствия. Однако нет, не получает, не выходит у меня сочувственной мины. И вроде как в последней главе можно понять всю глубину чувств вернувшейся подневольно и безысходно в «логово» мужа Ирэн — Голсуорси удалось точно сформулировать истинные её чувства и мотивы и состояние, — но всё равно не могу искренне её пожалеть. Хотя надо бы...

Однако вся эта любовно-драматическая передряга совсем не затмевает боковых веточек повествования, и боковых же персонажей — в основном тоже Форсайтов. И тут обнаруживаются любопытные личности — некоторые так себе, но отдельные просто на диво замечательные люди — сейчас я прежде всего имею ввиду старого Джолиона. И вообще вот эта веточка взаимоотношений между молодым Джолионом, его отцом старым Джолионом и остальными Форсайтами куда как не менее важна, нежели история перекрёстных отношений между Ирэн и Босини и Джун и Сомсом.

Я уже читала эту книгу. И она мне нравится, но особых восторгов не вызывает. Изящная вязь слов, легкость слога вот, что привлекает меня в романе.

Тема собственничества, конечно, центральная. И пока автор описывает психологический аспект этого явления мне интересно. Но как только обращается к экономическому, юридическому, социальному собственничеству меня все его рассуждения начинают раздражать. Хорошо было состоятельному Голсуорси язвить над собственничеством Форсайтов. А вот я, бедный продавец, совершенно не могу понять, что же плохого в финансовом благополучии. Счастье разумеется не в деньгах это автор прав. Но в их количестве.

Итак, в психологии собственничество – « тенденция присваивать в свою собственность и некоторых людей, жена (муж) рассматривается как сугубо сексуальный партнер, некая деперсонифицированная вещь, находящаяся в исключительной личной собственности». Когда я прочитала это определение мне стало интересно, а почему только одного Сомса обзывают собственником. В патриархальном обществе любой муж собственник своей жены. И вся трагедия романа, а также семейной жизни Сомса и Ирэн Форсайтов в том, что Ирэн единственная из всех женщин произведения кто отрицает этот факт. В связи с этим мне непонятно и вызывает величайшее недоумение поведение Ирэн. Зачем она с такими взглядами вышла замуж?

Ирэн Форсайт очень странный образ. Читаешь про нее и такое чувство, что перед тобой фигура из картона, а не живой человек. Так я и запомню Ирэн. Не как человека, которому можно сочувствовать или которого можно ненавидеть. А воплощенную Трагедию или даже предвозвестницу Смерти. Про Ирэн говорили, что она обаятельна. А у меня мороз по коже при ее появлении пробегал, сразу начинала ждать, что случиться что-то плохое. Ну правда же! Все, кто любил и близко знал Ирэн, плохо кончили.

Собственно говоря, в романе не так уж и много персонажей, которые живут, а не олицетворяют что-либо. Сомс Форсайт, Джолион Форсайт, Джун Форсайт и все пожалуй. Вот они чувствующие, думающие, страдающие личности. И Сомс, вопреки стараниям автора, не вызывает у меня неприязни. Только один его поступок ужасен, а в остальном я сочувствую ему.

В общем, мне показалось, что мы с автором совершенно не сошлись во взглядах, хоть и провели не без приятности несколько часов вместе.

Для Голсуорси это особые рассказы. В первую очередь они очень светлые и пронизаны грустью и нежностью к героям — старшему поколению Форсайтов. События в основном развиваются в период до описанных в самой «Саге». О самых понравившихся я не удержусь и напишу.

1920. Старая Англия умирает. Форсайты, прежние хозяева жизни, чувствуют себя неуютно. Их теперь даже жалко. Всех, кроме симпатичных автору «хороших» Форсайтов. Они показали себя во всей красе.

Джон Форсайт страдает хронической беспомощностью. Судя по всему, это уже неизлечимо. Но пока что парню 19 лет. В 19 лет каждый человек, даже самый беспомощный, за свою любовь стоит насмерть. Джон только мнётся, что-то мямлит и с облегчением сдаётся. Хороший мальчик, добрый, но посочувствовать ему не получается. Трудно представить, что ребята из этого же поколения, окончившие школу годом раньше, успели пройти через войну, самую страшную войну в истории Англии.

Молодой, а теперь уже совсем немолодой Джолион, в очередной раз предаёт своего ребёнка. Похоже, ему незнакомы родительские чувства. У Джолиона четверо детей от трёх жён. И от каждого ребёнка он отворачивается в тот самый момент, когда ему или ей особенно нужен. В результате у всех четверых испорчена жизнь (Холли, если разобраться, не исключение).

Первый родитель — ещё ладно. Он человек, в общем, симпатичный, только несколько ущербный. Второй родитель приводит в состояние тихого бешенства. Последние 40 лет Ирэн вела жизнь вампира — питалась чужим восхищением и чужими жизнями. Когда количество восхищённых мужчин заметно поубавилось, она решила поломать жизнь своему единственному сыну. Причём из одной только застарелой неприязни к человеку, который сделал ей гадостей гораздо меньше, чем она ему. Достойный итог достойно прожитой жизни.

И единственный герой романа, который вызывает симпатию, это Сомс, образец плохого Форсайта. Буржуазный до безобразия, занудный, расчётливый, эгоистичный. Только он один, как выясняется, и способен подняться над своим эгоизмом и своими амбициями.

Итак, в третьей книге мир Форсайтов переворачивается вверх тормашками. Не думаю, что автор старался добиться именно такого эффекта. Он просто писал правду.

О любимых вещах всегда трудно писать, не мне вам об этом рассказывать. Книгу я получил вследствие удачного книгообмена и до сих пор я не знаю, почему выбрал именно эту книгу. Наверное, потому что эта книга давно была на слуху, и я решил прочитать его, составить о нем свое, скорее всего, нелестное мнение и покончить с ним раз и навсегда. Как ни странно, за книгу я принялся всего несколько месяцев спустя, но когда Голсуорси на первых страницах обрушил все семейство Форсайтов мне на голову, я испугался и ретировался. И потому еще удивительней тот факт, что я снова взялся за книгу всего месяц спустя с твердым намерением не давать спуску ни Форсайтам, ни самому Голсуосри. И я действительно с трудом продирался первые страниц 100 через дебри имен, родственных связей и годовых доходов, пока более или менее не освоился в мире Форсайтов. И тут началось сплошное блаженство.

Я не могу сказать, в чем заключается обаяние этой книги. Одно могу сказать с уверенностью, язык у Голсуорси просто божественен. Поясню. Я отношусь к категории тех читателей, которые проглатывают побыстрее очередную книгу, чтобы приняться за следующую и на таких мелочах как описания, особенно описания природы, место действия и т.д. просто не задерживаются, а то и пропускают их, если они затянутся. И не было такого, чтобы я читал эти самые пресловутые описания или рассуждения с таким упоением, как у Голсуорси. Я не буду расхваливать стиль и изложение Голсуорси, потому что я не могу смело утверждать, что он уникален. Может, свою лепту к моей любви к этой книге внес хороший сюжет и великолепные герои, которым сочувствуешь всем и каждому, в независимости, по какую сторону баррикад они находятся.

Я всегда считал, что если автор может преподнести отрицательного героя так, чтобы читатели могли ему сопереживать, а то и влюбиться в него, то это чертовски хороший писатель. У Голсуорси это более чем получилось с Сомсом.

А если мне вовремя не остановиться, то я буду говорить об этой саге очень долго, и у меня, если честно, просто руки чешутся пройтись про всем героям и рассказать про каждого в отдельности, но я заблаговременно ретируюсь, пока меня не накрыл словесный понос.

Есть какая-то несправедливость в том, что визитной карточкой Голсуорси считается «Сага о Форсайтах» — грубоватая мелодрама с социальными какими-то обобщениями и авторским речтативом навроде — «Нет, никогда Форсайтам не торжествовать над Красотой» и проч. белибердой. Уже «Современная комедия» знаменовала переход Голсуорси к усложнению психологического рисунка, смягчению риторики на пользу качеству. Собственно «Конец главы» — камерная трехчастная история про взросление девушки из привилегированных слоев, ее окружения. У каждой из частей — своя микроинтрига, в основном адюльтер и оберегание интересов участников их любящим окружением. Все это необычайно «буржуазно» как в смысле умиротворяющей интонации, так и тематики, однако и намека на яркие обличительные интонации нет и в помине. Истории абсолютно частные без вульгарных социологических обобщений, читаются с удовольствием сродни того, что дают романы Джейн Остин( а не Эмиля Золя). Поостыв, Голсуорси написал книгу о том, как славно, если тебя окружают воспитанные, пусть и эксцентричные люди, не озабоченные расходами на черный день. Мне достигнутая интонация и лад книги представляются совершенно умиротворяющими, несколько даже идущими вразрез с репутацией Голсуорси у советской критики ( постсоветская им и не занималась).

И в этот раз, как и в первой книге «Саги», Голсуорси использует, практически, тот же самый прием для завязки книги. Книга начинается с очередного сбора семьи. Правда, повод для этого сбора не радостен – это похороны Сьюзен, одной из сестер старых Форсайтов. После похорон все собираются у Тимоти на поминальный ужин, и делятся новостями и сплетнями.

И снова, преодолев напичканную именами и событиями первую главу, все потихоньку встает на свои места, и повествование течет достаточно ровно и плавно, как река. И, как река, захватывает читателя своим мощным глубоким потоком, и уже не отпускает до самого конца книги.

В этой книге рассказывается о:

Честно говоря, не ожидал, что Голсуорси как-то вписывается в формат ФантЛаба.

Но — он здесь! :)

Выкладываю рецензию, которую несколько лет назад писал для себя.

------------------------------------------------------------

Ну вот и свершилось! Я начал читать это эпохальное, даже если судить только по объему, произведение. Моя дорога на пути к этому творению Джона Голсуорси была долгой. Еще в 80-х годах прошлого века я прочел «Конец главы». И эта книга тогда мне о-о-о-чень понравилась! Потом, в 90-х годах, когда все начали печатать всё, и, зачастую, низкого полиграфического качества, я купил все 6 книг «Саги о Форсайтах». Правда, другое издание, не то, которое я читаю сейчас. Но, увы, первая тетрадь первого тома из купленных мной, оказалась бракованной – перевернутой, вторая тетрадь – и вовсе – отсутствовала. Так я и не мог никак собраться прочесть «Сагу».

И вот теперь – читаю!

Проскочив по диагонали предисловие, я, с легкой оторопью, окунулся в атмосферу одной из состоятельных семей города Лондона образца второй половины 19 века. Автор, с английской обстоятельностью и чопорностью, начинает роман, знакомя нас с большинством представителей семьи, фамилия которой указана в названии романа. Откуда моя оторопь при чтении первой главы? Эта глава описывает сбор семьи, посвященный помолвке Джун, внучке старого Джолиона Форсайта. Это – такой-то, пишет Голсуорси, выглядит – так-то, предпочитает то-то. Вот отсюда и оторопь – я полагал, что никогда не смогу запомнить этих бесконечных джемсов, сомсов, джулионов, джун, и прочих, и прочих, и прочих.

Но потом все как-то нормализовалось. Автор выделил нескольких членов семьи, на жизни которых остановился более подробно, и сумел захватить мое внимание очень быстро.

В романе рассказывается о жизни одной семьи, но автор постоянно подчеркивает, что данная семья – типичный образчик английских буржуа конца 19 века.

Этот роман – образец качественной литературы. Прекрасны язык и мастерство автора. Я – в восторге. Продолжаю чтение саги