Роман Новая земля» отличается от сценария не только ракурсом (он написан от первого лица, так что мы смотрим глазами главного героя, слышим его внутреннюю речь). Разница в композиции. То, что в кино укладывается в первые семнадцать минут, занимает две трети книги. Это не от того, что автор переусердствовал в разбавлении текста и не рассчитал размер. Просто его роману не нужна кинематографическая зрелищность. События на северном острове — это уже развязка, лихие приключения отпускников, на краткое время вышедших из ада на свежий воздух. Но чтобы почувствовать духоту самого ада, большая часть действия происходит в тюрьме.

Пожизненная тюрьма страшна не так, как общая камера, зона или каторжные работы. Условия содержания предельно суровые, но адский ужас заключён не в жестоком режиме и скудном питании, не в болезнях и истязаниях. Ад — в головах. Первую сотню страниц Алиев упорно имитирует то, что происходит у заключённого в голове: вязкие, ходящие по кругу мысли, нескончаемое повторение, проговаривание одного и того же, цепкие маниакальные размышления. Как себя чувствует задержавшийся, временно живой мертвец, единственная свобода которого — выбрать меру мучений, и, если повезёт, способ и момент окончательной смерти? Они все вменяемые безумцы, ясно и последовательно мыслящие на самые сумасшедшие темы: один сокамерник, измерявший длину кишок у жертв, подвинут на нумерологии; другой занят лингвистическими выкладками — выводит имя третьего загробного участка, куда из-за перенаселения рая и ада гонят теперь всех умерших — по всему, такой участок должен называться «хар».

Сам Иван Жилин, убивший шесть человек в «состоянии сильного душевного волнения» (в книге мы так и не поймём, как и из-за чего это произошло, можем только догадываться), знает, что не встретится с семьей после смерти. Он не верит в третий загробный участок и уверен, что между раем и адом дороги нет. Взамен он придумал себе шаткую надежду на свидание, которое могут дать умершим, похороненным в одном месте. Его единственный шанс в том, чтобы продержаться в живых двадцать или двадцать пять лет — по истечении этого срока тело заключенного разрешают похоронить рядом с родственниками. Поэтому он не может дать себя убить, но сам должен успеть убить сокамерника, когда поймёт, что тот наконец вычислил нужный день и решился.

Отправка «на поселение» (все заключённые сразу решают, что везут их именно убивать) лишает Жилина последней надежды, а вместе с ней и всех обязательств. Теперь он свободен, волен умереть в любой момент, как и все его товарищи — злодеи и просто маньяки. Высадка на остров — лишь прогулка, случайная задержка по дороге в ад, от которой нужно урвать всё возможное. Для Жилина важно побыть хоть несколько дней одному, для естествоиспытателя Паштета — испытать на ком-нибудь ещё несколько неопробованных пыток, для громилы Обезьяна — стать царём обезьян.

Первые две трети романа — дневник психопатолога, последняя треть — дневник наблюдений, написанный с правильной лаконичностью, по-деловому: «Они не дрожали, их грела близкая смерть. Аржанов вошел в воду и одного за другим зарубил всех. И пошел в барак греться и руку перевязывать. А мы добили раненых».

Как ни странно, это страшноватый роман укрепляет веру в человеческие силы. Даже лучше, чем «Борьба за огонь» Рони-старшего.

Ну, одноимённого фильма я не видел, ленту, в принципе, мне хвалили, говорили о динамичности, жёсткости, кровищще и разбрызганных по стылой земле мозгах, причём, вроде как, всё это не заслоняет за собой мораль и смысл.

И книжицу эту я не собирался читать — увидел на распродаже маленькую книжицу в мягкой обложке, и решил ознакомится... вспомнил рецензию МФ. И, наверное, поторопился...

Обычно книга более первична, чем сценарий, я не знал, что это книга написана по фильму. Но здесь наоборот — сценарий первичнее, и это видно из всего текста. И как бы автор не старался — вводил описания природы, хлёсткие и меткие метафоры в описание происходящего, прописывал биографии этих страшноватых колонистов — всё это выглядит несколько неровно, и сразу приходит на ум «шапка», которую пишут перед действием в пьесе.

Алиев постарался придать своему сценарий внутренний голос — голос Ивана Жилина, зэка на ПЖ, который оказался на острове Новая Земля, в компании озверелых садистов и убийц. Мы осознаём этот мир через призму его слегка помутнённого сознания, сознания человека, впавшего едва ли не в животное состояние... хотя куда уж животным до того, что описано на этих страницах!

Нужно отдать должное автору — «внутренний голос», который сопровождает нас словно тень Вергилия, и держит нас у этих страниц до самого конца. Слегка ироничный тон человека, который потихоньку поддаётся настойчивым каплям, дырявящим мозг с его прохудившейся крышей, осознающий всё через какое-то едва ли не раблезианское зеркало. Многокилометровые рассуждения о любой мелочи, о которой можно зацепится в этой ужасной камере, из которой нет спасения, тщательно скрываемый душок страха за свою жизнь, запах загнивающей мысли... Только из-за этого я не бросил читать «Новую землю».

Но, вы знаете, если я захочу узнать о скотстве изуверов, об их воспалённом мышлении диких злых бесхвостых обезьян, я могу и Ломброзо почитать, или других психиатров. Описанное здесь — отвратительно, люди, каждый из которых заслуживает смерть — омерзительны, и я не собираюсь мириться с этим — сложно сопереживать людям, если ты хочешь для них возмездия. И почти облегчение испытываешь после того, как большую часть этих уродов сметает юсовская пуля.

В итоге: любопытная социальная фантастика, спорная и по содержанию, и по исполнению. Читать можно...перечитывать — никогда. Слишком, слишком это всё отвратительно.

Книга отличается от фильма , в лучшую сторону . Прежде всего , что это не просто экшен , а размышления главного героя , который сидит на пожизненном в Белом Лебеде , сами по себе очень интересны. Он озвучивает свои мысли , о чём думают маньяки и убийцы сокамерники и колонисты на Новой Земле . Действия этих страшных преступников настолько нетревиальны ,что просто завораживают .Хотя все они и строго соответствуют их извращённой логике . Главному герою сокамерники попадались далеко не глупые , в их рассуждениях меня заинтересовали некоторые моменты , которые я развёрнуто изучил в сети . Короче роман не рядовой.

Роман-зеркало.

Он произвел на меня крайне двойственное впечатление:

1. что было прежде роман или фильм?

2. почему первые две трети романа отданы глубоким внутренним диалогам главного героя, а весь экшен галопом, скорострельным подстрочником летит вдаль на жалких 90 страницах?

Отличный слог и жуткие многостраничные размышление про цифры и буквы.

Прекрасное погружение в шкуру зэка на пожизненном и скомканный, будто жеванная бумага финал.

Я рекомендую эту книгу тем:

- кому понравился фильм (хотите прочесть — прежде посмотрите кино, книга лишь углубляет сюжетную канву, но в развитии сюжета фильм богаче и ярче)

- кто интересуется тюрьмами/зэка/тяготами и испытаниями

- кто любит истории о крахе и преодолении, о кровавых и грубых драмах, о выживании вопреки всему

- кому интересна социальная выдумка (назвать фант допущение «фантастикой» язык не поворачивается) ближнего прицела